«Дураки, спрашивается – или еще чего похуже?! – смутно проносится в голове у Лерги. – Как дети малые, полезли без капли магической силы и малейшего представления, что ждет за углом, в какую-то дыру сомнительного вида! И что в итоге?»

Задним умом она всегда была сильна.

В итоге получилось нехорошо…

– Нет, ну неужели вы не могли потерпеть еще одну ночь? – устало вздыхает черноволосая ведьма, отрываясь от котла и окидывая пришедшую в себя дисцитию и давно уже осмысленно ругающегося Грига мученическим взглядом. – Хоть бы шахматы у кобольда попросили, если совсем уж скучно было – я бы дала…

Лерга делает глубокий вдох, с трудом разгоняя болевую завесу в голове. Тогда, в саду, ей показалось, что их окатили дурманными чарами. Сейчас уже думалось, что по-простому огрели рукоятью меча по голове – боль сгустилась в одной пульсирующей точке на затылке.

– Вот она, человеческая благодарность, – усмехнулась ведьма, снова всматриваясь в свое зелье. – Накормишь их, напоишь, менестреля играть заставишь, чтобы развлекались по вечерам, книгу дашь – единственную в Митьессе, между прочим, где вообще хоть слово есть о мьердоне! И что в конце концов? Чем дальше в лес – тем больше дров! Не сиделось им на одном месте…

Лерга, вяло пропуская слова ведьмы мимо ушей, отметила, что она сама, как и сидящий чуть левее Григ, привязана к стулу, хотя и не слишком крепко: при большом желании освободиться можно. Но вот при отсутствии магии о том, чтобы сделать это незаметно, и речи быть не может. Увы.

– Не обижайся, долена. – Ведьма заметила ее недовольный взгляд. – Что у вас обоих нет ни светового энергии даже на двоих, я знаю. Равно как знаю и то, что мечами махать вы оба мастера, а у меня, как видишь, – широкий жест в сторону и вправду увешанных всеми возможными клинками стен, – слабость к красивому холодному оружию. Так что во избежание инцидентов приходится… Запястья я приказывала не затягивать, чтобы руки не немели, так что можешь не изображать из себя страдалицу: все равно не поверю.

– И не собиралась, – мрачно буркнула Лерга, исподволь разглядывая таинственную хозяйку этого странного замка.

Черные волосы шелковым ливнем стекали на спину, доходя почти до пояса и укрывая половину простого по покрою длинного прямого платья из какой-то синей прохладной ткани. Узкие бледные губы, подкрашенные помадой, пушистые ресницы, стальной взгляд. Голос у ведьмы стелился ровно и довольно мягко: так журят нашкодившего ребенка, а никак не нагоняют страха на врагов.

Она словно бы и не злилась на ворвавшихся к ней без приглашения дисцитиев. Они доставляли ей некоторые неудобства, но жизни не отравляли. Во всяком случае, на холодном красивом лице не было и следа ненависти или гнева. Что-то вроде досады – и только.

– Вы – Уганда? – полуутвердительно спросила Лерга.

Ведьма окинула ее несколько заинтересованным взглядом.

– Надо же, а она, оказывается, стоит даже большего, чем я думала… И как только вычислила?

– Кто это – она? – негромко спросил со своего места Григ.

Лерга, скосив на него глаза, отметила, что маг здорово побледнел, а левое плечо рубашки пропиталось бурой кровью и прилипло к коже. Ему-то пришлось еще хуже: рана, резкий сброс магической энергии да еще удар по голове – такое не каждый выдержит.

– Ристания, – отозвалась вместо Уганды дисцития.

– Ристания? – несколько удивленно повторила та. – Ну если ты ее так называешь… пусть Ристания. И все-таки, не удовлетворишь моего любопытства: как она меня нашла?

– Только в порядке бартера, – пьянея от сознания собственной наглости, заявила Лерга.

– Идет, – подумав, согласилась Уганда, добавляя щепотку какой-то молотой травы в зелье, мгновенно сменившее цвет с красного на грязно-бурый. – Ты первая.

– Мы нашли дневник короля, – просто ответила Лерга, не видя смысла лгать. – Прочитали, подумали, вычислили, что вы – колдунья…

– Регис писал обо мне в дневнике? – поперхнулась смехом Уганда. – О боги, страшно подумать, чего вы там начитались!

– Ничего особенного, – подчеркнуто холодно закрыла тему Лерга. – По-моему, моя очередь задавать вопрос.

– Валяй, – великодушно согласилась черноволосая ведьма.

– Это вы наслали заклятие на его величество?

– Какое заклятие?

– То, из-за которого я теперь нахожусь во всекоролевском розыске!

– Не раздражайся, долена, – осадила ее Уганда. – Твоей энергетикой сейчас можно стены прошибать. Да, я. Но, право, цели очернить тебя в глазах стражи и лекарей я себе не ставила. Это уже продукт побочного действия и твоей собственной дурости…

– То есть как? – возмущенно выдохнула Лерга. – Я еще и сама же виновата, оказывается?!

– А кто тебя просил наливать зелье в стакан, даже не глянув, что в нем раньше было? Ни разу не слышала, что подобные вещи так просто не проходят?

– Не может быть, – одними губами прошептала Лерга. Звук как будто отключился. А ведь и правда не проверяла. Плеснула куда пришлось.

– Ну уж извини, я за твою дурь не в ответе, – весело фыркнула Уганда. – Мне своей хватает. Но если тебя это утешит, то могу сказать, что Регис жив, здоров и коротает время в компании своего брата тут за стенкой.

– А чего вы тогда вообще добивались этим? – подал голос Григ.

– Алконоста, – односложно отозвалась Уганда, снова склоняясь над забурлившим котлом.

– Что?

– Алконоста, – еще раз повторила ведьма и, не видя и тени понимания на скептически скривившихся лицах, принялась объяснять: – Алконост – это мифическая и крайне своевольная птица, которая никогда не прилетает дважды в одни руки. Вот мне и требовалось, чтобы первое перо алконоста добыл для Региса кто-нибудь. А уж второе, для себя, я вполне могу достать сама.

– На кой черт вам вообще сдались эти перья? – непонимающе нахмурилась Лерга.

Уганда вдруг несколькими скользящими шагами пересекла комнату и оказалась аккурат перед дисцитией, склонилась низко-низко, так что ее дыхание касалось лица Лерги:

– Ты когда-нибудь слышала об avolati, долена?

– Н-нет, – с запинкой, не разобрав толком предпоследнего слова, отозвалась Лерга.

– Зато видела, – скучно кивнула Уганда, отходя обратно к зелью. – Хотя даже не поняла, что это они, точнее, одна из них.

Котел подпрыгивал на разложенных прямо посреди паркета, но почему-то даже не опаляющих его углях, зелье клокотало. Лерга со вздохом запрокинула голову назад. Ужасно хотелось по привычке потереть лоб ладонью, но руки были связаны, и опутывающие запястья веревки не позволяли даже такой ерунды.

– Ни черта не понимаю, – тоскливо проговорила она.

– А зря, долена, – поддела ее Уганда. – Зря она, видимо, на тебя потратила столько времени и сил, если ты, имея перед глазами все стекляшки, не можешь собрать мозаичный витраж.

– Неправда, не зря, – как-то даже обиделась Лерга.

– Хотя, может быть, загадка и вправду непроста, – задумчиво кивнула собственным мыслям Уганда. – Так что и она сама бы ее не разгадала на твоем месте…

– Не обольщайся, мне хватило и собственного, – холодно раздалось за спиной Лерги.

Голос такой родной и знакомый, умеющий играть почти неразличимыми для слуха переливами звуков, заставил дисцитию расплыться в абсолютно глупой и неуместной улыбке. Этот голос она бы не перепутала ни с одним другим.

– Зар-р-раза, – прошипела Уганда, пятясь назад. Черные волосы упали ей на глаза, но ведьма и не пыталась их отбросить, немигающим взглядом следя за той, чьи каблуки неторопливо и вкрадчиво стучали по паркету все ближе и ближе к Лерге.

– Не вижу радости на лице, Уганда, – все так же холодно заметила Ристания. – А ведь до сих пор твой замок славился гостеприимством: обед, кровать и менестрели по первому требованию!

– Ты хочешь мне помешать? – как-то вмиг ощетинившись и потеряв всю прелесть своей раскованной небрежности, сквозь зубы выплюнула Уганда.

– А кто я такая, чтобы мешать еще одной паре avolati обрести себя – отныне и вовеки? Помешать вам может только высшее Провидение, ты сама это, думаю, знаешь…

– Тогда зачем ты здесь?

– Задать пару вопросов, пока я не забыла, а ты не исчезла, – пожала плечами Ристания. Прямые волосы шевельнулись и замерли. – Ответишь?

– А у меня есть варианты? – нервно облизнула губы Уганда.

– А как будто нет! – рассмеялась ведьма. – Вариантов всегда тысячи, не забывай. А когда перед тобой стоит только ведьма, чья аура и в лучшие-то времена едва дотягивала до пяти световых, и требует объяснений, то о загнанности в угол тем паче не стоит говорить.

– А как насчет Его? – фыркнула Уганда. – Никогда не отпускающего свою слабую ведьму без присмотра даже на три шага?

– Так ты ответишь или предоставишь мне строить догадки на пустом месте? – оборвала ее Ристания.

– А ты начни строить. Будешь очень уж отклоняться от курса – я поправлю, – вдруг, кажется, неожиданно даже для себя самой предложила Уганда.

– Идет, – так же неожиданно согласилась Ристания и села рядом с Лергой, ободряюще ей подмигнув. – Что ж… Началась вся эта кутерьма примерно полгода назад, когда Совет магов, уж не знаю зачем, отправил тебя во дворец как шпионку, верно? Задание ты если и не провалила, то выполнила не слишком хорошо, засветилась сама и засветила Совет…

– Неправда, никто на Совет и не подумал.

– Но это скорее их головотяпство, чем твое умение маскироваться, – веско заметила Ристания. – Но за время, пока была во дворце, ты успела совершить непростительный проступок для любого шпиона: влюбилась в Региса. И когда он тебя так невозмутимо отправил в ссылку, затаила зло не хуже любой нежити, способной запомнить и отомстить даже через сотню лет. Не обидчику конкретно, так людям вообще.

– А ты бы на моем месте обрадовалась и благословила королевскую волю?

– Я не сужу тебя, Уганда, – мягко заметила Ристания. – Я просто описываю события так, как они мне представляются. Если ошибаюсь по фактам – поправляй. А оправдываться передо мной нечего, для этого есть боги, король или собственная совесть на худой конец.

Уганда демонстративно села и сцепила руки на груди.

– Так вот, король оказался «предателем», попрал великую любовь, – не встретив возражений, продолжила Ристания, – и тогда в Митьессе появились тагры, верно? Для мага твоего уровня призвать нежить не так уж сложно…

– Стоп, а как насчет воды? – вмешался Григ. – Той, которая была структурированной, а стала черт знает какой.

– А это, как любит говорить наша Уганда, «побочный эффект», – усмехнулась Ристания. – Понимаешь, создавать тагров – муторно, хлопотно и энергоемко. Призывать – можно, но от места призыва идет довольно мощная «засветка» импульса, а Леагр, каким бы дурнем он ни был, все же отловить подобный сигнал сумел бы.

– И что тогда?

– А тогда остается единственно верный вариант, к которому и прибегла эта дама. Таграми кишмя кишат Зельинские горы, потому там никто и не селится. Они почти насквозь изрыты лабиринтами этих гадюк. Под городом же тоже нор и катакомб хоть отбавляй, в Митьессе подземная нежить живет и процветает, как ни одна другая. Поэтому все, что требовалось, – это изменить направление нескольких подземных горных рек, чтобы тагры, принесенные под город течением, решили поразвлечься и доставить его величеству несколько малоприятных месяцев. Верно?

– Верно, – сквозь зубы процедила Уганда.

– Но тут вышла нестыковка, потому что…

– Потому что на сцене появились вы! – зло выкрикнула ведьма. – И кто только звал?! Скучали мы без вас, что ли? Приглашали?

Ристания усмехнулась и тряхнула черно-вишневыми волосами.

– Спутали мне все карты, народ вас почти боготворил, – раздраженно продолжала Уганда. – Ну ладно, получили каждый по титулу – и почему бы не исчезнуть из поля зрения?! Нет, сидели, вынюхивали, не давали и носу наружу высунуть…

– Целых полгода, – кивнула Ристания. – Но потом вдруг что-то снова изменилось. Что? Ты узнала, что Регис тебя все-таки любит?

– Ну.

– И какого же ляда надо было ждать полгода, если «птичье» зелье варится два часа? Ты ведь уже тогда решилась?

– Да, но… не могла же я так запросто выдернуть Региса из Митьессы и оставить ее на волю Леагра или гражданской войны! – гордо вскинулась Уганда.

Ристания примолкла на минуту, что-то прикидывая в голове. Потом подошла к котлу, заглянула, принюхалась и почти восторженно посмотрела на Уганду:

– Оборотное?.. Для Люмена?

– Да.

– Уважаю.

Чародейки с минуту молча смотрели друг на друга: золото взгляда сплеталось с бескрайней синевой. Именно сплеталось, рассеивая вокруг теплые блики, а не скрещивалось, высекая яростные искры.

– Не за что меня уважать, – наконец опустила глаза Уганда. – Сама не понимаю, что на меня тогда нашло. Мстительница чертова…

– Все совершают ошибки, – мягко улыбнулась Ристания.

– Меня туда теперь за это не пустят, да? – Голос звучал тихо-тихо, едва различимо.

Лерга с Григом согласно замерли, не решаясь нарушить что-то иррациональное, творящееся в зале. Ристания осторожно коснулась плеча виновато опустившей глаза женщины.

– Это не я решаю. Но решала бы я – пустила бы. – Голос мягко коснулся слуха и тут же стал деловым, почти жестким: – Иди и пробуй. Боги помогают лишь тем, кто хочет помочь себе сам! Благословенна будь, avolara.

– А здесь? – беспомощно оглянулась на котел Уганда.

– А здесь я разберусь, – решительно тряхнула волосами Ристания. – Только кровь оставь.

– Хорошо. Там, у Люмена…

– Иди.

Уганда еще некоторое время с сомнением покусывала губы, а потом, решившись, резко развернулась и торопливо выбежала в коридор. Хлопнула какая-то дверь, глухо зазвучала неразличимая отсюда речь.

Лерга сначала очень старалась сама понять хоть что-нибудь, но потом отчаялась и только было собралась попросить у Ристании объяснений, как та, словно прочитав ее мысли, предупреждающе вскинула руку:

– Не сейчас!

Ведьма стояла неподвижно, чутко вслушиваясь в тишину и саму себя. Но для того, чтобы уловить пронесшийся по всему замку прохладный белесый вихрь силы, не нужно было особо стараться: он перетряхнул даже раздраженных дисцитиев, которых никто пока и не подумал освободить от пут.

– Вот и все, – с загадочной полуулыбкой на губах произнесла Ристания.

– Что – все?

– Судьба перевернула последнюю карту в пасьянсе, и он у нее, как всегда, сошелся, – с какой-то непонятной грустью отозвалась ведьма. – Жертва принята; любовь благословлена, птица отпущена.

Лерга переглянулась с точно так же ничего не понимающим Григом и почерпнула в его взгляде искомую толику раздражения и решительности:

– А попонятней никак нельзя, а?!

– Можно, – рассмеялась Ристания, словно опомнившись, и наконец окинула их осмысленным взглядом. – Но это долго.

– Мы не торопимся, – заверил ее Григ. – Мы отсюда вообще даже встать не можем.

Ристания с мученическим видом прищелкнула пальцами – и истлевшие веревки упали на пол. «Пять световых… Немудрено, что она не любит колдовать!» – пронеслось в голове у Лерги.

– Ладно, слушайте, – махнула на них рукой Ристания. – Как уже сказала Уганда, тогда, по весне, на сцене объявились мы и здорово спутали ей карты. Тагров победили, Региса защитили, да и в виновность Люмена я, признаться, не поверила – она просто работала через него, подавляя волю. Поэтому, собственно, я и убедила Церхада остаться здесь еще на некоторое время (кто же знал, что оно так растянется?!).

– Стоп, это того Церхада, который получил потом титул графа? Я читал в Ежедневных свитках, его там почти месяц хвалили на все лады… – нахмурился Григ. – Но ведь с ним-же была ведьма по имени… э-э-э… как ее?

– Лойнна, – с усмешкой подсказала Ристания.

– Вот-вот! А при чем тут вы?

– А ты знаешь, как меня зовут? – тонко улыбнулась та.

– Но Лерга называла вас…

– «Ристания» – это не имя, мой юный друг. Это такой же титул, как «графиня», «баронесса», «герцогиня» и так далее. Просто менее известный, поскольку придуман Регисом всего несколько лет назад. Мало ему показалось того, что имелось в наличии.

Лерга пораженно застыла. «Хм… Месяц проводить дни напролет в компании человека и теперь выяснить, что не знаешь даже его имени… Ну вот кто еще на это способен?!»

О Церхаде и Лойнне она слышала многое. За какую-то весеннюю неделю они, чужеземцы без имени и знакомых, стали настоящим символом освобождения Митьессы. Ее опорой и надеждой. Но даже в мыслях Лерга никогда бы не решилась допустить, что Лойнну Нордъерскую может чем-то заинтересовать какая-то там дисцития-недоучка! С чего бы это?

– А-а-а… Понятно, – чувствуя себя полным дураком, хмыкнул Григ. – А дальше?

– А дальше сложнее. Полгода, как теперь выясняется, Уганде понадобилось на то, чтобы сварить оборотное зелье…

– Да ведь на него хватает двух нед… – перебила ее Лерга, но осеклась. – Ой! Неужели это необратимое…

– Оно самое, – невозмутимо кивнула Ристания. – Три капли крови в бокал – и…

– Да оно же запрещено кодексом магов!

– Зато очень сейчас нам пригодится, – отмахнулась Ристания. – И вообще, либо вы прекращаете перебивать через слово, либо я прекращаю рассказывать, надоело!

Дисцитии пристыженно затихли, и она все же продолжила:

– Так вот, через полгода, когда король был прощен и мстить Уганда раздумала, приняв несколько иное решение, ей понадобилось, чтобы кто-нибудь достал для Региса перо. Алконосты прилетают только к магам, а она сама дважды поймать эту птицу не могла. Вот и разыграла изящную сцену, в которую наша Лерга (да и я, если уж совсем честно) отлично вписалась, даже не заподозрив подвоха.

– Но если раздумала мстить, почему тагры снова напали на Обитель? – нахмурился Григ.

«Напали на Обитель? Тагры?!»

Для Лерги это было новостью. Для Ристании – нет. Она только усмехнулась:

– Это была попытка временно выключить из игры лезущих не в свое дело пришлых магов. Чтобы они занялись нежитью, не обратив внимания на то, что было главной целью Уганды на самом деле. И Церхад, разумеется, тут же попался. Но Уганде и в голову не пришло, что на этот раз мы разделились – пока некромаг разбирался с таграми, я распутывала этот клубок прямо там, где он когда-то и запутался – во дворце. Когда же Уганда была уже абсолютно уверена в собственной безопасности, а до задуманного оставались считаные дни, она решила исправить содеянное и вернуть воде ее прежнее течение. Вот и понеслось к испорченным колодцам деактивирующее заклинание… и напоролось случайно на не вовремя оказавшегося рядом мага… Поверь, Григ, твое появление в замке никак не входило в планы этой ведьмы. Хотя и не мешало…

– А как вы нас вообще нашли? – вздохнул Григ, потихоньку растирая затекшие, несмотря на предусмотрительность Уганды, запястья. – Замок черт знает где, магически блокирован…

– Да, именно это и стало проблемой, – кивнула Ристания. – Мы с Церхадом довольно быстро пришли к выводу, что искать вас обоих следует в одном месте… хотя бы по закону подлости или взаимопритяжения. Разошлись на пару верст для верности, скрестили поисковики, но точки пересечения не обнаружили. Она всякий раз получалась в новом месте – этот замок экранирован почище обительских сокровищниц.

– Даже от внешнего поиска? – удивилась Лерга.

– В первую очередь от него, – кивнула Ристания.

– И что же изменилось сегодня? – не понял Григ. – И где, между прочим, граф?

– Сегодня вечером двое не в меру любопытных дисцитиев прорвали внутреннюю защиту, чем и дали нам возможность проломить и внешнюю. И вот я здесь. А Церхад снаружи, в саду, страхует пути отступления. Правда, хорошо бы его уже позвать…

Ведьма на несколько секунд прикрыла глаза, чуть сощурилась, а потом улыбнулась. Если это была телепатическая связь, то высшего пошиба: магическое поле даже не шелохнулось.

– А что теперь будет с Угандой? – Лерга недовольно покосилась на дверь, за которую убежала чародейка, бросив на Ристанию зелье и своих пленников.

Ристания тяжело вздохнула и присела на широкий подоконник. За окном плескались мутные осенние сумерки.

– А этого тебе не могу сказать даже я. Потому что сама знаю мало что, но и то, что знаю, разглашать не имею права.

– Почему?

– Потому что есть на свете законы выше меня, – пожала плечами Ристания. – И хвала богам, что есть, иначе бы я тут наворотила, пожалуй, дел! Точно и честно могу сказать только одно: она ушла. И увела Региса. Навсегда.

– То есть как – навсегда?! Куда?! И кто теперь докажет, что я не травила короля?! – возмутилась Лерга. – Мне что, до конца жизни прикажете от королевских стражников бегать?

Ристания мрачно смерила взглядом бледного как сама смерть, но мужественно молчащего Грига. Кровью пропиталась вся левая половина рубашки.

Прикинув временной расклад, Лерга поняла, что все анестезирующие заклинания были деактивированы с час назад. Стало тошно. Уж кому бы возмущаться и жаловаться, так точно не ей.

– Откуда она вообще там взялась, эта мьердона? – со злым отчаянием в голосе выкрикнула она.

– Еще один «подарок» от Уганды. – Голос дисцития звучал глухо, хотя все еще насмешливо. (Лерге ужасно захотелось махнуть ему рукой, отвесить пощечину, чтобы не притворялся и не мучился еще и оттого, что нужно не только терпеть, но и скрывать свою боль.) – Точнее, «побочный эффект». Я вспомнил эту нежить. Она из разряда подземно-водных и обитает как раз в Зельинских горах, откуда, очевидно, попала в реку так же, как и тагры в город. Верно?

Ристания, помедлив, все же кивнула:

– Полагаю, да. Во всяком случае, эта версия наиболее правдоподобна.

– И эти раны совсем никак не залечиваются? – Лерга почти с мольбой смотрела на чародейку, но та лишь бессильно развела руками.

– По крайней мере, я о таких случаях не слышала.

Лерга коротко, зло выругалась. До крови закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Брось, – слабо усмехнулся Григ. – Дело к тому и шло, просто никто из нас не решался сказать этого вслух… Домна, могу я спросить?

– Спрашивай, – пожала плечами Ристания.

– Вам ведь симпатична эта Уганда, не так ли? Так почему? Потому, что порок всегда притягателен?

Ристания внимательно посмотрела на него, словно искала в горьком вопросе не увиденный с первого раза подвох. Потом отвела глаза и задумалась.

– Порок здесь ни при чем, – наконец негромко донеслось до Грига. – Я просто уважаю женщину, которая не опустила рук и была готова идти за своей любовью на край света и дальше. И то, что в конце концов она оказалась победительницей, кажется мне самым что ни на есть справедливым во всей этой истории.

– Ага, а то, что из-за этой ее любви пострадали невинные люди, – это тоже справедливо? – зло фыркнула Лерга. – Она благополучно ушла, оставив Грига умирать, меня прятаться от людей и магов, а королевство гореть в гражданской войне из-за смены власти.

– Ты не права, долена, – мягко улыбнулась Ристания. – Она ушла – по моему, заметь, настоянию – и оставила нам ворох проблем и путь их решения. Просто задумайся и над первым, и над вторым.

– Проблемы видны невооруженным глазом. Пути решения не наблюдается, хоть убей!

– А зря. – Ристания подошла к вяло кипящему котлу, склонилась над ним, удовлетворенно хмыкнула и щелчком пальцев загасила все еще пыхавшие жаром угли. – Неужели ты не понимаешь, какие перспективы открывает перед тобой это зелье? Особенно если учесть, что там, у Люмена, Уганда оставила нам кровь Региса?

Лерга помолчала несколько минут. А потом подняла на Ристанию испуганные глаза и еле слышно прошипела:

– Н-нет… Не надо… Я так не хочу…

– Почему? – искренне удивилась та. – Это же идеальный вариант, единственный, который решает все проблемы махом: Люмен становится на место брата (и скажу тебе по секрету, что король из него выйдет куда лучший!), ты преображаешься в самую известную ведьму при дворе, а Григ, полностью сменив телесную оболочку, остается живым и вдобавок получает репутацию легендарного мага – победителя тагров. Чем плоха перспектива?

– Но… это же мерзко! Как мы можем пользоваться тем, что ВЫ заслужили?! Да и потом, если кто-нибудь увидит, что у Ристании Туманных Приделов есть двойник, то что будет?

Ристания нервно прошлась по комнате, подбирая слова. Потом резко остановилась перед Лергой и наклонилась низко-низко.

– Ты не так поняла, Лерга. Это не мы вам оказываем сейчас услугу. А вы – нам.

– То есть?! В каком смысле? – совсем растерялась дисцития.

– В самом прямом. – Ристания снова принялась мерить комнату шагами. – Я и Церхад не можем больше оставаться тут, не имеем права, мы должны идти. Дальше, вперед, навстречу… я и сама пока не знаю чему. Но просто исчезнуть, оставив Митьессу без ставших легендарными за последние полгода магов, – это безумие. Причем жестокое безумие. Пойми, долена, мы здесь уже нужны не как маги и не как профессионалы, а просто… как символы. И если у тебя есть возможность в моем обличье за полгода исправить ситуацию, сделавшись просто бродячей ведьмой – хвала богам, о моем непредсказуемом характере по дворцу и без того байки ходят, так что никто не удивится, – то у меня попросту нет этого полугода. Я ухожу. Скоро. И скорее всего навсегда.

– Но почему?

Ристания замолкла. Грустно улыбнулась и чуть пожала плечами.

– Потому что когда-то давно, когда я была без памяти влюблена в мечи, магию и одного нахального мага, этот путь показался мне лучшим из всех возможных – и я подписала свой договор с судьбой. Раз и навсегда.

– И расторгнуть его нельзя?

Ведьма мягко коснулась ее взглядом и лукаво улыбнулась. Голос стелился тихо-тихо, словно лаская слух самим звучанием:

– Не знаю. Но зачем расторгать то, о чем не пожалел ни разу в жизни?