Эпилог

Магистр Клейнмор бесшумно ступал, привычно перекатываясь с пятки на носок. Шел между двумя шеренгами студентов своего факультета – шеренгой студентов третьего курса и вновь набранного первого. Студентов первого курса было раза в четыре больше, чем третьего. В этом году набор получился неожиданно большой. Оба строя замерли, боясь шелохнуться. Студенты ели глазами начальство, впрочем, не все. Большинство смотрело магистру за спину, там шагали мастер Харалек и магистр Рамана, леди Ларнийская, новый преподаватель. Одетая так же, как одевалась леди Саманта, в темный брючный замшевый костюм, эта девушка была такого же роста, как и магистр Клейнмор, но при этом она была очень красива, ослепительно красива. Настолько красива, что просто притягивала к себе взгляды. Закончив обход, магистр Клейнмор поздоровался:

– Здравствуйте, господа студенты! – Оба строя рявкнули приветствие, но если студенты третьего курса это сделали дружно и слаженно, то первый курс – вразнобой. Магистр улыбнулся и продолжил: – Сегодня первый день занятий нового учебного года, учиться в нашей академии – это большая честь! Но это еще и большой труд! Труд до кровавых мозолей и дырок в голове…

Некоторые студенты захихикали, но магистр остался серьезным:

– Именно дырок. В прямом и переносном смысле… – Поговорив некоторое время в том же духе, магистр Клейнмор закончил вступительную речь и перешел к представлениям. – Меня вы уже знаете, я декан боевого факультета и заведующий боевой кафедрой, магистр Клейнмор. Мой заместитель – магистр Рамана, леди Ларнийская, преподаватель фехтования и не-магического рукопашного боя – мастер Харалек. В этом учебном году мы решили ввести новый элемент в учебный процесс – шефство старших над младшими. Поскольку вновь поступивших примерно вчетверо больше, чем студентов третьего курса, то группа первокурсников разбивается на тройки и пятерки. К каждой такой маленькой группе прикрепляется один из студентов третьего курса. Он будет проводить часть практических занятий со своими подопечными, обучая их и повторяя пройденный материал для себя. Лучшие из старших студентов будут вести пятерки первокурсников. Оценки, полученные подшефными третьекурсников, будут учитываться и в успеваемости старших. Эти оценки определят, – магистр Клейнмор обратился к третьекурсникам, – каковы ваши качества как командира и насколько вы готовы руководить другими людьми.

Оба замерших строя внимали декану факультета, а он, решив, что достаточно хорошо все объяснил, перешел к формированию групп. Назвав первые пять фамилий студентов первого курса, среди которых оказались темные эльф и эльфийка из клана Драконион, он вызвал первого куратора пятерки:

– Студентка Милисента Дрэгис!

– Я! – ответила Милисента и сделала шаг вперед.

– Принимайте своих подопечных, надеюсь, у вас в пятерке будет образцовая дисциплина?

– Так точно!

– Отлично! – удовлетворенно кивнул магистр Клейнмор и назвал студентов второй пятерки, там оказались все змеелюды, поступившие на боевой факультет. Они с легким шелестом покинули общий строй, замерев немного впереди его.

– Студентка Листиканила Дрэгис!

– Я! – громко ответила Листик, четко делая шаг вперед.

– Вот ваша пятерка, вам и вашей сестре, как лучшим студенткам, оказано большое доверие. Вы должны оправдать его!

– Ага! – ответила Листик, но тут же поправилась: – Так точно! Будет исполнено!

– Что будет исполнено, студентка Листик?

– Мы оправдаемся! Очень оправдаемся! – Увидев удивление на лице магистра, девочка быстро добавила: – Лучше всех оправдаемся!

В строю студентов послышались сдавленные смешки, Листик грозно посмотрела на нарушителей дисциплины, ее поддержала вверенная ей пятерка змеелюдов, издав чуть слышное шипение. Смешки стихли, и оба строя вновь безмолвно застыли. Листик победно огляделась и заявила:

– Мы будем лучше всех!

– Не сомневаюсь, – усмехнулся магистр Клейнмор, он представил, как подопечные Листика четко и слаженно отвечают на вопрос преподавателя – ага! Едва слышный вздох за спиной магистра подсказал ему, что мастеру Харалеку тоже привиделась такая картина. Чуть обернувшись, магистр глянул на своего друга. Взгляд Клейнмора непроизвольно зацепился за едва улыбающуюся леди Ларнийскую, холодная улыбка леди уже стала нормой. Леди Ларнийская почти не проявляла эмоций, оставаясь невозмутимой и даже высокомерной, но тут она смотрела на Милисенту и Листика с непривычной для нее теплотой.