Книга: Принцесса пиратов
Назад: Глава 1 Дипломатия, официальная и не очень
Дальше: Глава 3 По реке и узким протокам

Глава 2
В лесу, на болотах

Рен Вир сидел за столом один. Он лениво потягивал пиво, размышляя над своей тяжелой судьбой. Судьба действительно тяжелая, особенно в последнее время. Рен был наемником вот уже как десять лет. Когда он дезертировал из пятого корпуса зелийской армии, то думал больше никогда ни к кому на службу не идти, вообще покончить с любой службой. Это так хорошо, когда над тобой нет командиров, особенно командиров-придурков, умных-то Рен еще был готов терпеть. Но умные оказались хуже придурков. Дурак хоть делает глупость, и всем видно, что это глупость, а когда предает тот, кому ты доверял… Это больно, очень больно. Но гражданские дела у Рена не задались с самого начала. Попытавшись заняться торговлей, бывший сержант элитного подразделения прогорел вчистую. Мало того, пришлось еще быстро уносить ноги из города, потому как после беседы с нечистыми на руку компаньонами за Реном гонялась вся городская стража. Ну не сдержался, поломал руки-ноги подлецам. Потом попытки устроиться на более-менее приличную должность в городскую стражу другого города тоже провалились. Нет, как раз умелого бойца взяли с радостью, но он оказался слишком честным для городского стражника. Пришлось заняться тем, что бывший сержант умел делать лучше всего, благо стычек между всякими баронами да графьями хватало. Но одно дело, когда ты служишь в регулярной армейской части, совсем другое, когда у барона-разбойника, пусть и благородного. Рен и тут сорвался: когда дружина его нанимателя взяла замок соседа, победители бросились грабить и насиловать, – бывший сержант не выдержал. В общем, Рен снова еле ноги унес, предварительно избив своего нанимателя и перебив треть его дружины. Потом были попытки поработать телохранителем, но те, чье тело брался хранить Рен, были, мягко скажем, не очень того достойны. Последний наниматель оказался порядочным человеком, но умер. Умер от лихорадки. А его наследники обвинили Рена в том, что тот не смог уберечь их богатого родственника, и зажали жалованье бывшего сержанта, жалованье за три года. Ведь Рен хранил деньги в банке своего нанимателя, после смерти которого банк перешел к наследникам. Сколько того жалованья было, по сравнению с основными активами? Но, как говорят, человеческая жадность не имеет границ, особенно когда это чувство можно проявлять безнаказанно. Рен попытался убедить этих трех наследников, что так делать некрасиво, но это не помогло вернуть деньги, к тому же пришлось снова уносить ноги. Так получилось, что в Гринее слишком многие были недовольны сержантом, а в Зелию возвращаться ему самому не хотелось. Там, может, и забыли о бывшем сержанте, слишком давно он дезертировал, но не хотел сам Рен, душа не лежала. И теперь бывший сержант элитного подразделения шел в Венисию, говорят, там будет какая-то заварушка, а где заварушка, там всегда хорошие рубаки нужны. Только вот венисийцы набирали солдат в палубные команды, получалось, что придется драться на море, и не только драться, но и матросом поработать. А как оно будет, на корабле-то, Рен не представлял, хотя драка, она везде драка, качающаяся палуба под тобой или штурмовая лестница, прислоненная к стене замка. А матросом…
Надо будет – научится. Будущее казалось бы не таким мрачным, будь у Рена деньги, но оставшейся серебрушки было мало, чтоб купить место на лодке, идущей по Венье до Венисии, да и до реки еще добраться надо. В придорожных постоялых дворах за ночлег надо платить, тут в лесу не заночуешь, враз съедят. А наняться в караван охранником? Вряд ли через эту глушь в ближайшие две-три недели будет идти караван. Да и не нанимают купцы охранников поодиночке и непроверенных. Рен вздохнул и отпил пива. За это пиво и ночлег на этом постоялом дворе он отдал последние медяки. Серебрушку светить не хотелось, шумная компания в углу не внушала доверия, могут попытаться отнять. Нет, драки Рен не боялся, хоть это и были, похоже, местные «работники ножа и топора». Где им, четверым, против, пусть и бывшего, сержанта элитного подразделения. А может, самому из этих четверых деньги вытрясти? Но на шум драки наверняка сбегутся их товарищи, массой задавят, да и в лесу могут подстеречь, местности Рен не знает, может только по дороге идти. А на одинокого путника, шагающего по дороге, засаду очень легко устроить. Рен отхлебнул из кружки и снова вздохнул.
Скрип плохо смазанных дверей привлек внимание всех посетителей трактира. На пороге стояли две маленькие фигурки. Девушка постарше и младший или младшая ее спутница? Нисколько не смущаясь от всеобщего внимания, эти двое прошли и устроились за соседним от Рена столом. У старшей девушки, почти девочки, над плечами торчали рукоятки двух мечей, у ее младшего спутника на поясе висели два охотничьих ножа. Рен отметил: то, как эти двое двигались, сразу выдавало в них опытных бойцов, да и парные клинки говорили о неслабых боевых качествах этих почти что детей. Впрочем, это заметил только старый сержант, компании за столом в углу наличие клинков у новых посетителей показалось очень забавным, там кто-то отпустил неприличную шуточку, остальные загоготали.
– Ли, посиди, пожалуйста, тут, – сказала девушка своему меньшому спутнику, сгружая свой вещевой мешок на лавку.
– Ага, – ответил спутник девушки, тоже снимая вещевой мешок, и попросил: – Мил, закажи молочка…
Девушка под ухмылки компании в углу подошла к барной стойке, за которой стоял хозяин.
– Любезнейший, нам, пожалуйста, покушать, что-нибудь мясное с овощным гарниром и две кружки молока.
Заказ девушки вызвал новый взрыв гогота в углу, где сидела четверка личностей явно разбойного вида. Хозяин презрительно оглядел девушку и так же презрительно спросил:
– А деньги, чтоб за это заплатить, у тебя есть?
– Вот, думаю, этого хватит, и не только на ужин, но и на приличную комнату! – Девушка сняла с пояса кошель, развязала его и достала большую серебряную монету, при этом в кошеле блеснуло золото. Хозяин проводил алчным взглядом кошель, который девушка подвязала обратно к поясу, взял монету и машинально попробовал ее на зуб. Рен хмыкнул, того, что дала хозяину девушка, должно было хватить на неделю проживания в этом постоялом дворе, и не просто проживания, а с трехразовым питанием. А вот то, что девушка неосторожно засветила золото, было плохо, очень плохо! Подтверждая его опасения, за столом в углу гогот прекратился, сменившись громким шепотом. Девушка, не обращая на это внимания, прошла к своему столику.
Четверо в углу поднялись и двинулись за девушкой. Рен незаметно потянулся за своим мечом, видно, драки все-таки избежать не удастся. Этих малолеток сейчас будут грабить. Вряд ли это сделают в трактире, скорее всего, вытащат на улицу, а там не только ограбят, девушка довольно красивая, так что ее участь уже решена, да и с младшим позабавятся, кто бы это ни был. Эти дети были Рену чужими, но допустить того, что с ними собирались сделать эти бандиты, бывший сержант не мог. Не мог, и все! Он за них заступится, а там будь что будет.
Старшая девушка заметила приготовления Рена, что, несомненно, говорило о ее квалификации, заметила и отрицательно качнула головой. А четверка небритых личностей, обдавая окрестности запахом перегара и немытого тела, приблизились к столу девушки и ее младшего спутника.
– Это, девка! Делиться надо! – прогудел самый большой из четверых, видно, старший в этой компании.
– Похож? – спросила девушка у своего младшего спутника, игнорируя четверых громил.
– Не-а, – ответил младший, – не косит, да и оба глаза на месте. Хотя это поправимо.
– Эта, давай деньги-то! Девка! Чего ждешь? – пришел на помощь своему старшему второй из громил, а третий добавил:
– Да чего с ними рассусоливать, тащи их на улицу!
– Ли, – негромко сказала девушка.
– Ага, – ответил ее спутник и плавным, но очень стремительным движением вывернулся из-за стола. Рен когда-то видел дворянскую забаву, называется – игра в кегли. Там бросают большой шар, стремясь им сбить как можно больше стоящих кеглей. Что-то подобное он наблюдал сейчас, только вместо шара был этот странный подросток, а вместо кеглей – четверо здоровых мужиков. Этот почти ребенок, двигаясь по замысловатой траектории, сбил их всех с ног, и не просто сбил, а, судя по стонам и вывернутым рукам, еще и вывел надолго из строя. И, не останавливаясь, он направился к барной стойке. Хозяин и не думал выполнять заказ этих посетителей, ведь их все равно должны были увести из трактира, так зачем же тратиться? Теперь он, замерев, с некоторым страхом смотрел на приближающегося подростка. А тот, подпрыгнув, уселся на барную стойку и, схватив за грудки, притянул грузного хозяина к себе. Слегка встряхнув совсем не маленького мужчину, этот подросток очень обиженным тоном сказал:
– А где мое молочко? И остальная еда? Мы тебе что, даром денежку дали? Я так устала, измучилась, думала, тут молочка попью, а тут жадные и негостеприимные люди. Давай молочко! И кушать тоже! А то я сейчас тебя самого на ужин пущу! – При этих словах девочка, а это, судя по ее словам, была именно девочка, отпустила хозяина и неуловимым движением достала свои ножи. Так же быстро их спрятала, а на прилавке остались лежать срезанные усы хозяина. Тот тупо на них уставился, а потом пощупал то место над верхней губой, где эти усы были раньше. Совершенно гладкое место, будто усы срезали не охотничьим ножом, а аккуратно сбрили. Девочка усмехнулась:
– Если через пять минут не будет ужина, я тебе отрежу уши!
– Так его же приготовить надо, ваша милость, – неожиданно тоненьким голосом ответил хозяин.
– Ладно, семь минут, – разрешила девочка, – но молоко чтоб сейчас же было!
– Хивка! – завизжал хозяин. – Там Будчиха корову доит! Мухой за молоком.
– Угу, – ответила басом толстая девица, взяла ведро и не спеша вышла через заднюю дверь.
– Твои уши в руках у этой красавицы. – В руках девочки снова мелькнули ножи, Рен заметил лишь смазанное движение. Когда девица по имени Хивка принесла ведерко с молоком, сильно вспотевший хозяин дрожащими руками налил его в пивные кружки. Девочка кивнула, подхватила кружки, соскочила со стойки и направилась к столику Рена. Тот удивленно смотрел на приближающуюся девушку, когда сбоку раздалось негромкое:
– Вы позволите?
Повернувшийся сержант увидел уже сидящую за его столом старшую девушку. Как она подошла и села, Рен не услышал, а девушка продолжила:
– Хочу вас поблагодарить.
– За что? – удивился бывший сержант. – Я же ничего не сделал!
– Вы собирались за нас вступиться, – улыбнулась девушка, улыбка у нее была очень добрая и немного грустная, – да, вступиться, я же видела.
– Вы знаете, совершенно дурацкая привычка, – усмехнулся в ответ Рен, – привычка, из-за которой я постоянно попадаю в неприятности. Но не могу спокойно наблюдать, как подонки измываются над теми, кто не может себя защитить!
– Но мы же можем! – вмешалась младшенькая. Она принесла молоко и поставила кружки на стол Рена, села на лавку и тут же начала пить.
– Ли, он же этого не знал и хотел ввязаться в драку, заступиться за нас, – продолжая улыбаться, сказала старшая.
Сейчас, когда девушки были близко, Рен разглядел и веснушки, и то, что обе они были рыжими, в полумраке трактира это сразу было трудно заметить. Старшая девушка тоже стала пить молоко, а у младшей, которая отняла ото рта слишком большую для нее кружку, появились забавные молочные усы. Рен с сожалением посмотрел на свою пустую кружку, это пиво было единственной едой, которую он употребил за последние сутки. Старшая девочка, видно, это почувствовала, она помахала рукой и закричала:
– Эй, хозяин! Нам три порции! Третью порцию сделай побольше!
– Ага! – подтвердила заказ старшей младшая и ловко пнула пытавшегося подняться громилу, одного из четверых лежащих на полу. Тот отлетел в сторону и с грохотом врезался в стол, опрокинув его на себя. Остальные решили не рисковать и убрались из трактира ползком.
– Они от вас не отстанут, говорят, в этих краях целая банда орудует, – заметил Рен, эти девочки были ему симпатичны, и отставной сержант решил их не бросать. Придется драться, но до реки без денег добраться было мало шансов, так не все ли равно – где и как погибать, в драке с бандитами или в лесу в зубах хищной нежити. Девочки и Рен уже съели все принесенное, теперь сержант просто сидел, а младшая держала в руках еще одну кружку молока.
– Ага, слыхали, – подтвердила младшая, очень симпатичная девочка. «Очень жаль будет, если ее захватят бандиты», – подумал Рен, а девочка, допив молоко, спросила: – Это же Малые Охлюпки? Да?
Рен пожал плечами, он не заморочивался такими мелочами, как названия населенных пунктов, через которые проходил. А девочка продолжила громко, так, чтоб слышал хозяин:
– Здесь банда орудует некоего Коськи Кривого. Нам говорили, что через это село проходить опасно, да, Мил? Вот мы сейчас молочко допьем и пойдем дальше! А то уж больно тут страшно! Еще наши денежки заберут!
– Куда вы пойдете? – удивился Рен. – Скоро темнеть начнет! А в лесу, особенно на болотах, очень опасно. И если вам говорили, что в этой деревне банда орудует, то чего же вы сюда пошли?
– А тут путь короче, – ответила старшая девушка и спросила: – У тебя лошадь есть?
– Есть, если эту доходягу можно назвать лошадью, – пожал плечами бывший сержант.
– А зовут как? – опять спросила старшая.
– Сивка, – ответил Рен, – вот такое былинное конское имя.
– Да не лошадь, – засмеялась младшая девочка, – тебя как зовут?
– Рен, – машинально ответил сержант.
– Меня – Лия, вообще-то Лионелла, но мне больше нравится, когда просто Ли, – то ли представилась, то ли разъяснила девочка и, кивнув на старшую, сказала: – А ее – Милана, но можно просто Мил.
– Пойдем, – поднялась старшая из сестер, в том, что девушки сестры, Рен уже не сомневался.
Младшая тоже поднялась и тоже сказала, но уже обращаясь к Рену:
– Пойдем, чего сидишь! Лошадку не бери! Она там не пройдет, только погибнет, а здесь о ней позаботятся.
Рен, сам не понимая, почему он это делает, поднялся и пошел за девочками. Лошадку, правда, они с постоялого двора забрали, но отдали пожилой крестьянке на краю деревни. Уже на лесной дороге, когда частокол, ограждающий деревню, скрылся из виду, Рен спросил:
– И куда мы идем? Нас же съедят звери или хищная нежить!
– Ага! – радостно подтвердила девочка. – Эти бандиты тоже так подумают и бросятся за нами в погоню. Ведь нас в лесу не просто съедят, а еще и в болото могут утащить, тогда денежки тю-тю! А они у нас не простые, а золотые! Как ты считаешь, побегут бандиты за нами?
– Да, точно побегут. Наверное, уже бегут, – согласился Рен; он только сейчас начал догадываться, что старшая сестра не просто так показала золото в том трактире.
– Ага, уже бегут! – засмеялась девочка. – А мы ужасно испугались и тоже побежали, не разбирая дороги!
Опровергая слова своей младшей сестры о паническом бегстве, старшая неспешно свернула на боковую тропинку и углубилась в лес. Пройдя несколько сот метров, путники остановились, выбрав для этого довольно большую поляну. Топот набегающих преследователей был уже отчетливо слышен. Бывший сержант достал меч и приготовился драться. Он глянул на девушек и быстро произнес:
– Бросайте свое золото в ту бочажину, там трясина, его оттуда достать невозможно будет! Хоть золото бандитам не достанется!
– Еще чего! – возмущенно заявила младшая. – Как же мы расплачиваться будем за проезд! И с нашим телохранителем тоже надо расплачиваться! Нельзя так денежками разбрасываться, мы и так целый серебряный талер потратили, чтоб их сюда заманить!
– Каким телохранителем? И кого – их? – удивился Рен, он не видел никаких сопровождающих у девушек. А девочка заявила:
– С тобой расплатиться! Мы тебя наняли! А заманить их… с ними тоже надо расплатиться, только по-другому.
Ответить Рен не успел: на поляну выскочила банда в полном составе, даже те четверо, которых побила девочка в трактире. Впереди бежал одноглазый атаман.
– Похож? – спросила старшая сестра, до этого молчавшая.
– Ага, – ответила младшая, – один глаз – и тот косит! Кривой косилка!
– Убейте их! Хватайте их! – закричал кривой и косой атаман.
– Как-то непоследовательно – сначала убить, а потом схватить. Зачем хватать уже мертвого? – Милана сделала движение руками, и вокруг всех бандитов взметнулась серая пелена. Они завязли в этой плене, как мухи в патоке.
– Что это? – удивленно и немного испуганно спросил Рен, испуганно, потому что бандитов начало сминать, как восковые фигурки.
– Серый морок, или живоглот трясинный. По-научному – Skrantela morus, – любезно пояснила девочка. Тут бывший сержант, повидавший в жизни много всякого, испугался не на шутку. Перед ним был ужас болот. Страшная хищная нежить, к тому же обладающая определенными магическими способностями. Ее не мог остановить даже малый охранный круг. Эта нежить нападала как на одиноких путников, так и на целые караваны. Нападала обычно ночью, усыпляя свои жертвы магией, спящие люди и животные обгладывались до костей, а иногда эта тварь кости тоже перемалывала. Но бывало и так, что эта тварь нападала и днем из засады, как это произошло сейчас. За несколько мгновений от бандитов остались только изломанные скелеты. Рен закрыл глаза и стал молиться Единому и всем остальным богам, какие там есть. Потому что сейчас сержант должен был предстать перед ними. Хотя попадает ли душа съеденного такой мерзкой нежитью, в божественные чертоги? Рен горячо молился, ожидая, что его сейчас начнут поедать заживо, но тварь почему-то медлила.
– А что это он делает? – услышал он голос девочки.
– Молится, это молитва воина, готового умереть или уже умирающего, – ответила старшая.
– А он что, собрался вот прямо здесь и умереть, – изумилась младшая, – прямо здесь и сейчас? А зачем?
– Откуда я знаю, – пожала плечами старшая, Рен это увидел, приоткрыв один глаз, а младшая, подергав его за рукав куртки, поинтересовалась:
– Рен, а зачем ты собираешься умирать?
Бывший сержант открыл оба глаза и огляделся, твари не было, лишь на поляне лежали останки того, что раньше было бандитами. Он огляделся внимательнее и растерянно спросил, указывая на то место, где была нежить:
– А где?..
– Умерла, – пояснила младшая сестра, – объелась и умерла, а может, отравилась, но все равно умерла. Пошли дальше, не ночевать же нам здесь. Очень уж тут воняет всякой гадостью.
Младшая, сморщив свой курносый носик, зашагала не к дороге, а дальше в лес.
– Тут короче будет выйти к Венье, вы же собирались в Венисию, наниматься на службу? – Старшая посмотрела на Рена, потом, махнув рукой и приглашая следовать за собой, продолжила: – Так мы тоже в Венисию, и Ли уже наняла вас на службу. Так что, считайте, половина вашего желания уже исполнилась. Идем, там расскажем.
Рен пошел вслед за девушками, удивляясь своему безрассудству: на ночь глядя он шагает в опасный лес. Но это казалось ему единственно правильным. Он даже не догадывался, куда делся серый морок, но то, что тот больше неопасен, было несомненно. И то, что он устроил засаду именно на той поляне, куда спешили девушки, тоже было несомненно. Это была ловушка для банды, мастерски выполненная. Только вот кем? Этими девчушками? Или еще кто-то есть?
Девушки вышли к большому ручью, даже к небольшой речке. Эта речушка называлась Лимилинна, откуда это название всплыло в памяти у него, никогда раньше не бывавшего в этих краях, Рен не мог объяснить, но река именно так и называлась – Лимилинна. На берегу речки были приготовлены дрова для костра, лежала свежая рыба, завернутая в большие листья лопуха, даже лежал лапник, покрытый мхом, – это явно были постели. Кто-то постарался, для ночлега все тут уже было приготовлено. Причем этим кем-то явно были не девушки. Рыба была свежая, только что пойманная.
– Рыбу умеешь жарить? – спросила девочка и, получив от бывшего сержанта утвердительный ответ, скомандовала: – Давай жарь!
Пока Рен разводил костер, чистил и жарил нанизанную на прутики рыбу, старшая девушка рассказала ему, что они – осиротевшие дворянки с севера Гринеи. Во время войны потерявшие всех родных и поместье. Теперь девушки идут в Венисию к родственникам. Рассказ девушки ничего не объяснил, только запутал Рена еще больше. Если у девушек есть деньги, то почему они идут лесами, а не едут по дороге верхом? Или в почтовом дилижансе? Их боевые навыки, по крайней мере младшей, намного превосходят те, коим обучают молодых даже не дворянок, а дворянских юношей, готовящихся к военной службе.
Поужинав, сестры завернулись в большой плащ и улеглись на импровизированную постель. Завернулись с головой, совсем не думая о безопасности. Рен не был искусен в магии, но обычно на таких привалах ставили защитный круг, или же если среди путешественников не было мага, то активировался защитный амулет. В этом лесу амулет должен был быть очень мощный. Ничего подобного девочки не сделали, такую оплошность можно было бы списать на молодость и неопытность сестер. Но предыдущие события показали, что девушки если и молоды, то отнюдь не неопытны. С другой стороны, Милана призналась, что они аристократки, а Лионелла, которая предпочитает, чтоб ее называли Ли, наняла Рена на службу с самоуверенностью, присущей лишь аристократам, совсем не поинтересовавшись – согласен ли Рен. Бывший сержант вздохнул и приготовился караулить сон этих нахальных, но таких симпатичных девчонок всю ночь, ему не впервой стоять всю ночь, без смены, на страже. Уже под утро, в собачью вахту, или, как говорят орки, час быка, впавшему в полудрему Рену, чего с ним никогда не бывало, показалось, что его обнимают чьи-то нежные руки. Рен повернул голову и увидел большие зеленые глаза, которые смотрели на него с мольбой и призывом одновременно. К его губам прижались горячие девичьи губы. Рен ответил на поцелуй и провалился в какой-то омут, омут наслаждения.
Проснулся бывший сержант, когда солнце уже взошло. Такого с ним, чтоб заснуть на посту, еще никогда не бывало! Посмотрев в сторону девушек, Рен увидел, что сестры так и спали завернутые с головой в одеяло, а сам он с ужасом обнаружил, что лежит на своей постели из лапника мокрый и голый! Его одежда была в беспорядке разбросана вокруг этой импровизированной кровати. Рен не успел осмыслить происшедшего, как раздалось хихиканье, и из-под плаща высунулась голова младшей. Сержант покраснел и стал поспешно натягивать на мокрое тело свою одежду. Когда он более или менее оделся, из-под плаща высунулась голова старшей, она сердито сказала своей сестре, улыбаясь при этом:
– Что, сводница? Подглядывала?
– А вот и не подглядывала! Они же в речке под водой были! Ничего не видно было! Ничего подсмотреть не получилось бы, – начала оправдываться младшая. – И потом, я всю ночь спала! Мне сны снились! Вот!
– Ага! – ответила старшая. – И какие же тебе сны снились?
– Про мороженое, – тяжело вздохнула младшая сестра.
– Постойте, постойте! Кто был под водой? – почти вскрикнул Рен. – Как это под водой?!
– Ты же мокрый весь! – ответила младшая. – Вы с Лимилой под водой были!
– И как это ты все разглядеть успела, когда тебе такие замечательные сны снились? – ехидно спросила старшая сестра младшую.
– Под водой, и с кем? – Рен просто не мог прийти в себя.
– С Лимилой! – с нажимом ответила младшая, выпутываясь из плаща, служившего сестрам одеялом.
– Кто такая Лимила?! – ошарашенно спросил бывший сержант.
– Со мной, Лимила – это я! – раздался за его спиной нежный голос.
Рен резко развернулся и увидел миловидную девушку, одеждой которой служили только ее сине-зеленые волосы. Да и вся девушка была нежно-зеленого цвета с голубоватым оттенком. Рен вытаращил глаза и охрипшим голосом спросил:
– Ты кто?!
– Русалка, – ответила за девушку Лионелла и спросила у девушки: – Лимила, ты рыбки принесла?
– Да, – ответила девушка и положила перед сержантом неизвестно откуда появившийся сверток из листьев лопуха. Из свертка торчали хвосты довольно внушительных рыбин. А младшенькая сказала Рену:
– Готовь завтрак, нам с Мил тоже покупаться хочется!
Сестры рванули к речке. Рен пораженно смотрел на русалку, она немного смутилась и произнесла:
– Спасибо тебе, теперь я буду жить.
– Не за что, – машинально ответил Рен и, тоже смутившись, спросил: – Так это мы с тобой ночью… э-э-э… в реке?
– Да, это моя речка. Я ее хозяйка. Девушки сделали меня русалкой, – кивнула сине-зеленая красавица в сторону речки, откуда слышался громкий плеск и веселое перекрикивание сестер. Увидев недоумение на лице Рена, девушка пояснила: – Я умерла, вернее, меня убили те, кого вчера Милана и Лионелла покарали. Я стала нежитью, а они меня спасли, теперь я не нежить. А ты дал мне жизнь, русалки не могут без любви. Без любви они умирают. Спасибо тебе!
Девушка говорила, а Рен ею любовался: какая она красивая, ну и что, что зеленая. Каждый имеет какой-нибудь маленький недостаток. Потом они целовались, впрочем, это не помешало Рену почистить и пожарить рыбу. Так что, когда сестры вернулись с речки, завтрак был уже почти готов. Бывший сержант отметил, что, хоть девушки только что купались, волосы у них сухие. Это могло быть только в одном случае: они высушили свои волосы магией, ведь солнце было для этого еще недостаточно жарким.

 

После первой ночевки Рена удивило, что сестры вот так укладываются спать, безо всяких мер предосторожности, не устанавливая ночного дежурства, не имея никаких защитных магических амулетов, да и защитного круга сестры не ставили. Эти меры предосторожности были обычными в путешествиях, тем более в путешествиях по таким опасным местам, как Крионские болота. На третьей ночевке он тоже, очень уставший, так как отдежурил ночь накануне и отшагал целый день, плюнул на все и лег спать. Разбудил его дикий рев. Подхватившийся на ноги сержант увидел громадную тень, нависшую над местом ночлега. Судя по всему, это нечто намеревалось напасть на спящих людей, но что-то ему помешало. Милана села, протирая заспанные глаза, а Лионелла только недовольно завозилась. Черная тень снова оглушительно заревела. Даже не заревела, в этом звуке было все – от басовитого рева до дикого визга, складывалось такое впечатление, что этот звук издает стая опасных и голодных зверей.
– Разноголосость – это признак нежити, – сообщила протершая глаза Милана.
– Ага, – подтвердила так и не раскрывшая глаз Лионелла.
– А громкость свидетельствует о больших размерах издаваемой этот рев твари, – продолжила объяснения Милана.
– Ага, – опять подтвердила Лионелла и добавила, поворачиваясь к опять заревевшей твари спиной: – Мил, она же спать мешает, заткни ее!
Рен недоуменно переводил взгляд с одной девочки на другую, он стоял с мечом, готовый драться за свою жизнь и жизнь своих спутниц, а оставшаяся невозмутимой Милана зажгла яркий светлячок. В его ярком свете Рен увидел кошмарную тварь. Высотой больше трех метров, покрытую темной шерстью, с громадными когтями и огромным ртом, усеянным не менее громадными зубами. Картину дополняла обильно капающая слюна.
– Это кто? – брезгливо сморщившись, спросил Рен, он уже понял, что тварь не может напасть. Ее что-то удерживало на месте, не давая ни броситься вперед, ни убежать. Впрочем, тварь и не делала попыток убежать, она скребла всеми своими шестью ногами, пытаясь дотянуться до людей.
– Шамулла, – ответила Милана, с интересом рассматривая омерзительного зверя, – жаль, что с нами нет магистра Вайлента, такой экземпляр!
– Кто экземпляр, магистр? – не понял Рен, он также не понял, при чем здесь вообще какой-то магистр. Его обеспокоило, даже напугало имя твари, названное девушкой, насколько он помнил, убить эту нежить еще никому не удавалось. Она была неуязвима как для железного оружия, так и для магии. Своей ядовитой слюной эта нежить убивала своих жертв, поэтому к ней близко подойти никто не мог, единственным недостатком этой твари было то, что она медленно передвигалась, от нее человек мог запросто убежать, если находился вне досягаемости плевка.
– Магистр Вайлент, некромант, – пояснила Милана, – ведь это же нежить, причем очень редкая нежить. Он бы ее поизучал, так сказать, в естественных условиях.
Очень редкая нежить плюнула в людей, этот плевок людей не достиг, несколько ведер слюны упали, не пролетев и метра. Там зашипело, и трава, мелкие веточки, даже верхний слой грунта превратились в черную слизь.
– Вот, – прокомментировала это действие твари девушка, – вот так она охотится.
Тварь опять заревела, а повернувшаяся Лионелла обиженно произнесла:
– Ну сколько можно! Спать же хочется!
– Ага! – ответила Милана и подмигнула сержанту. Тот только успел заметить, как в тварь вонзилась огненная стрела. Непонятно было, откуда эта стрела взялась. Ведь девушка не предпринимала никаких действий, предшествующих заклинанию, а это несомненно было заклинание. Тварь, раскрывшая пасть для нового рева, завалилась на бок. Старшая девушка зевнула и улеглась к своей сестре, та прижалась к ней, и обе девушки продолжили прерванный сон. Рен еще какое-то время постоял с мечом наготове, глядя на лежащую тушу нежити. При этом он чувствовал себя полным идиотом – противостоять с этим самым мечом неуязвимой нежити, которую совсем молоденькая девушка неизвестно чем убила. При этом нести ночную вахту, находясь внутри защитного круга, который не смогла пробить такая нежить. Ведь, как оказалось, девушки все-таки защитный круг ставили, и очень неслабый круг! Рен тихонько рассмеялся и тоже лег спать. Все произошедшее в ту ночевку убедило бывшего сержанта, что о своей безопасности сестры заботятся, и хорошо заботятся!

 

Рен и сестры шли по Крионским болотам уже больше недели. До сегодняшнего дня шли посуху, а сегодня почва под ногам стала влажной. Вода еще не чавкала, но сырость уже чувствовалась. Сержант все удивлялся, почему эти леса называются – болотами? Болот же почти не было. Милана пояснила ему, что заболочена примерно треть территории этих джунглей, при этом эти болота довольно коварные, бывает, что совсем безобидная на вид лужайка является бездонной трясиной. А дороги, проходящие через джунгли, хоть и грунтовые, но проложены по относительно сухим местам. И в отличие от Никойи, где тоже было много болот, Крионские болота зимой не замерзают. А в низовье Веньи, там, где она упиралась, как в естественную плотину, в холмистый кряж, джунгли превращались в плавни. Потом река, сжатая с обоих боков скалистыми холмами, вырывалась на равнину, где снова растекалась множеством проток и рукавов. Но это уже было ее устье, там Венья впадала в море, и именно на этих островах и островочках стояла Венисия, столица одноименной торговой республики.
Рен с грустью вспоминал Лимилу, хорошая девушка, хоть и русалка. Он даже подумывал, а не вернуться ли к ней после того, как Лионелла и Милана достигнут цели своего непонятного похода. То, что сестры идут не в Венисию к родственникам, он понял уже давно. Разговор на одной из ночевок окончательно убедил бывшего сержанта, что девушки совсем не те, за кого себя выдают.
– Рен, вы же бывший солдат, даже не баронский дружинник, очень уж умелый вы для дружинника. В вас чувствуется военная выправка. Да и как мечник вы очень неплохи, – сказала Милана, она наблюдала, как бывший сержант кашеварил, а перед этим очень внимательно смотрела, как Рен разминался с мечом. – Почему вы оставили службу? Ведь в гражданской жизни у вас же были сплошные неудачи?
– Да, Рен, где ты служил? – поддержала старшую сестру младшая.
Рен решил, что все давно забыто, кроме того, сама обстановка способствовала излить душу, а может, у бывшего сержанта до сих пор не было таких внимательных, а главное, сочувствующих слушателей. Рен отложил ложку и сказал:
– Меня зовут Карен Виркис, и был я старшим сержантом пятого корпуса зелийской армии, батальон разведки. Тогда командиром корпуса была генерал Грег, а в моих непосредственных начальниках ходил лейтенант Гранмус.
– А почему ушли? Саманта и Фарли неплохие же командиры? – спросила Милана.
Рен отметил, что девушка назвала его бывших командиров по имени. Получается, что девушка многое знает об этом подразделении, хотя для уроженки Гринеи это было странно, но он уже не мог остановиться и продолжил рассказывать:
– Да, хорошие, только вот леди Грег аристократка, а Фарли Гранмус из простых. И когда встал вопрос – дружба или карьера, аристократическая кровь дала себя знать! – Рен заметил только удивленно поднятые брови старшей сестры и совсем не обратил внимания, как вскинулась младшая. Он продолжил: – Леди Грег пошла на повышение, а к нам прислали нового командира, тупицу и карьериста! Ради победного рапорта начальству он послал на смерть хороших ребят, но лейтенант Гранмус отменил это приказание, хоть и не имел на это власти. Но послушались именно его! Тогда этот столичный хлыщ обвинил Фарли в трусости! Естественно, дело кончилось дуэлью, честной дуэлью! Но у того высокородного подонка были очень влиятельные родственники, Гранмуса обвинили в умышленном убийстве и приговорили к повешению. Но Фарли удалось уйти, почти уйти! За ним послали погоню, и эту погоню возглавила леди Грег. Она догнала моего друга и убила! Подло убила, в спину! В ту же ночь я дезертировал!
– Вы, Рен, обвиняете леди Грег, не выслушав ее, – грустно улыбнулась Милана, а вскинувшаяся Лионелла гневно закричала:
– Не смей так говорить про Саманту! Она хорошая!
Рен понял, что такая реакция младшей сестры может быть вызвана только тем, что девочка хорошо знает Саманту. Это окончательно убедило сержанта в том, что если младшая хорошо знает леди Грег, то и старшая тоже должна быть очень близко знакома с Самантой. Милана, вопреки опасениям отставного сержанта, не стала сердиться, как младшая, она улыбнулась и начала рассказывать:
– Удар в спину кольчуге Фарли Саманта нанесла, потому что и она, и Фарли уже были сильно выпившие. Да, она догнала лейтенанта Гранмуса, ей это было сделать очень просто, потому что бежать из-под стражи Фарли помогла именно она, и место, где спрятаться, пока беглеца ловили по всем дорогам, тоже она организовала. Когда она поняла, что влиятельные родственники не успокоятся, пока не получат голову ее лейтенанта, она решила инсценировать его смерть. Вам не показалось, Рен, странным, что Саманта привезла только окровавленную одежду? А тело убитого лейтенанта утонуло в реке? Получается, что сначала она его сильно изрезала кинжалом, если судить по кольчуге, а после раздела и бросила в реку? Или, может быть, он уже зарезанный сам разделся, оставил Саманте свою окровавленную одежду и пошел топиться?
– Но кровь! И кольчуга Фарли была пробита! Пробита насквозь! Пробита множеством ударов в спину!
– А вы сами подумайте, как можно ударом кинжала пробить кольчугу, на кого-то надетую, насквозь? – улыбнулась Милана. – Это возможно, если только в этой кольчуге никого нет, а кольчуга просто на чем-то лежит.
– Ага, – сказала Лионелла, она перестала сердиться, теперь она улыбалась. – Они с Самантой для большей достоверности сначала хотели надеть камзол и кольчугу Фарли на свинью. Но не смогли, кольчуга не налезла, свинья слишком большая оказалась.
– Почему на свинью? – растерянно спросил Рен.
– Кровь же нужна была! Чтоб поверили! – захихикала Лионелла, а ее старшая сестра продолжила рассказ:
– Они тогда с Самантой выпили, ведь прощались же. Одеть в кольчугу свинью им показалось очень забавным. А потом, когда не смогли надеть кольчугу, просто накинули сверху, и Фарли ударил кинжалом и пришпилил свою кольчугу к свинье.
– Ага! Свинья завизжала и бросилась наутек, – засмеялась Лионелла. – А они за ней, Фарли, когда про это рассказывал, сам смеялся: «Гоняемся за той скотиной, а она визжит и удирает. Мы ее кинжалами, а она же в кольчуге…»
– Вот поэтому вся кольчуга была в дырках, а со спины потому, что они спьяну кольчугу лицом вниз положили, – тоже засмеялась Милана, – Фарли про это очень потешно рассказывал…
– Фарли жив?! Это точно?! Где вы его видели?! – воскликнул Рен.
– В прошлом году, во время подавления мятежа принца Варанта…
– Ты сам можешь к Фарли в гости зайти! И послушать ту историю! – снова вмешалась младшая и, хихикнув, добавила: – Он сейчас очень важный человек, командует постоялым двором, в Иланском лесу, он и его жена – Аясса. У них скоро детки будут, две девочки и один мальчик. Мальчик – человек, а девочки – сиашеисс. Фарли мне не поверил, но я же точно знаю! Я даже с ним поспорила, на пять порций мороженого!
– И не стыдно?! – укорила младшую, при этом улыбаясь, старшая. – Ведь ты же это точно знаешь, а все равно споришь!
– Ага! Он рад был, когда я ему это сказала, а спорил он от радости, – кивнула Лионелла.
– Постойте, постойте! Так Фарли точно жив? Даже женился? А кто такие сиашеисс? – опять спросил Рен, огорошенный таким количеством новостей.
– Сиашеисс – это змеелюды, – пояснила младшая. А старшая стала рассказывать Рену про его друга.
Они засиделись у костра за полночь. Беглый сержант требовал все новых и новых подробностей о жизни своего друга, а сестры ему охотно рассказывали. Уже когда собрались ложиться спать, Рен спросил:
– А откуда вы это все знаете? – Сержант верил девушкам, они рассказывали очень подробно, такого невозможно выдумать, тем более что они называли много имен, знакомых Рену, а леди Грег они называли просто по имени – Саманта, и говорили о ней так, как будто она их близкая подруга. Но девушки утверждали, что они беженки, идут из северной Никойи, а тут они рассказывают о подавлении мятежа принца Варанта, да так, как будто сами в тех событиях участвовали. Рен их так и спросил, на что младшая ответила:
– Мы бедные сиротки, у нас замок во время войны сгорел, мы начали спасаться. И совершенно случайно небольшой крюк до столицы Зелии сделали.
Рен скептически хмыкнул – где северная Никойя, а где столица Зелии? Да и война была гораздо позже мятежа. Что-то не сходится, сержант выразил свои сомнения вслух, на что младшая, не смущаясь, ответила:
– А мы заранее вышли, чтоб времени не терять. Дорога-то длинная! А мы такие бедные сиротки, у нас замок все равно сгорел, во время войны сгорел!
А старшая из сестер предложила дать Рену денег, чтоб бывший сержант вернулся в Зелию. Еще предложила написать письмо Саманте, чтоб у беглого сержанта не возникло неприятностей, чем еще больше убедила его, что девушки совсем не те, за кого себя выдают.
– Знаете, я слишком много задолжал людям, которых считал своими друзьями и о которых так плохо думал. Они оказались настоящими людьми, а я… – Рен махнул рукой. – Они и ваши друзья, а вы… Нет, не буду спрашивать! Но если вы не против, я бы хотел идти дальше с вами, надеюсь, буду полезен.
Старшая кивнула:
– Это хорошая идея, действительно, вдвоем мы с Ли будем вызывать подозрения, а если нас в нашем путешествии будет сопровождать наставник, он же телохранитель…
– Ага, – захлопала в ладоши младшая, – Рен, я же тебя уже наняла в телохранители, а теперь Мил нанимает тебя в наставники, мы будем платить тебе пятьдесят золотых в…
– В месяц, – быстро сказала старшая. И добавила: – Все расходы наши – еда, снаряжение, одежда.
Рен усмехнулся: пятьдесят золотых – это жалованье опытного наемника за полгода. При этом едой и оружием его никто не обеспечивает. Это предложение его окончательно убедило, что девушки совсем не те, за кого себя выдают, и Рен согласился. Не из-за денег: если эти девочки друзья Саманты и Фарли, то он просто обязан им помочь, ради своих старых друзей, которых, как оказалось, бросив их, предал он сам.
Вспомнив это, Рен тихонько хмыкнул: он телохранитель! А как же! Впереди шла Милана, а замыкала их маленькую колону Лионелла. Получалось, что не он девочек, а девочки его охраняют. Вот и сейчас Милана остановилась и предостерегающе подняла руку, потом, знаком призвав к молчанию, указала в сторону болота, тянувшегося вдоль тропы. Там на большой кочке, или маленьком островке, гордо стоял болотный козел. Он был больше своих горных собратьев и имел широкие мохнатые ноги, позволяющие ему по этим болотам легко передвигаться. Он равнодушно смотрел на замерших людей, до них было не меньше пятидесяти метров непроходимой для них трясины. Да и луков у них не было. Видно, этот козел знал, что такое луки, и понимал, что без них люди ему неопасны. Видно, вопреки расхожему мнению о глупости козлов, этот был умный, но это его не спасло. Рен краем глаза отметил резкое движение девочки, и козел упал с ножом в горле. Лионелла поскакала через трясину к островку не хуже болотных козлов. Она прыгала, перескакивая на видимые лишь ей одной кочки. Подхватив убитого козла, она так же легко пробежалась по болоту обратно.
– На, неси! – Прискакав, она передала козла сержанту. Взваливший добычу девочки на плечи, Рен крякнул – этот козел весил не меньше, а может, больше его самого! Как маленькая Ли так легко прыгала с этим козлом по болоту? И как она смогла так далеко и точно метнуть нож? Она попала ножом козлу в шею, перерубив тому хребет. Словно услышав эти не высказанные Реном вопросы, Милана пояснила (правда, своим пояснением не внеся никакой ясности):
– У Ли, когда она козла видит, просыпается охотничий инстинкт, ее становится очень трудно удержать. Но сейчас это к месту, у нас будут гости.
Рен сгрузил козла, Милана, свернув с тропы, указала на замечательное место у небольшой речной речушки. Девушки всегда выбирали место для ночевки у воды, это были хоть и небольшие, но чистые речушки или большие ручьи, начинающиеся из мощных родников. Вода там была необычайно холодная, что не мешало девушкам долго и с удовольствием в этих речушках плескаться. Рен собрался было начать свежевать добычу Лионеллы, но Милана сказала, снова удивив сержанта:
– Вырежи полоски мяса, так чтоб нам пожарить хватило, остальное отдадим гостям.
Рен не успел спросить, каким гостям, как за его спиной грозно рыкнул какой-то зверь. Сержант резко развернулся и замер, перед ним стояла махайра – большая саблезубая кошка. Ну не совсем саблезубая, но клыки у нее были размером с кинжалы. Огромная кошка снова рыкнула, этот зверь был размером с хорошего теленка, Рен попятился, но куски козлиного мяса из рук не выпустил.
– Ну что ты, глупая, – Лионелла бесстрашно приблизилась к рычащей кошке, – чего рычишь? А, у тебя лапка болит! Злые люди поставили капкан, а ты, такая любопытная, туда лапку сунула? Да? Глупая ты, глупая! У тебя же детки! Что с ними стало бы, если ты погибла бы, а?
Произнося такой монолог, девочка ухватила зверя за лапу и стала эту лапу рассматривать. По порыкиванию кошки Рен понял, что той очень больно. Он растерянно оглянулся на Милану, ведь надо было что-то предпринимать – раненый зверь вдвойне опасен. Он может посчитать людей легкой добычей и напасть. Тем более что спровоцировать к нападению кошку могла и окровавленная туша козла. Но девушка спокойно стояла, не предпринимая никаких действий.
– Ну давай лапку, я тебе ее полечу, – снова сказала Лионелла. Рен повернулся к ней и застыл в изумлении: девочка выдергивала из лапы кошки остатки железных игл капкана, а та уже не рычала, просто держала свою лапу на весу, чтобы Ли было удобнее. Рен удивился еще больше, когда раны на лапе кошки стали затягиваться, а девочка повернулась к нему и укорила: – Ты что? Нас без ужина оставить хочешь? Хватит смотреть, иди мясо жарь!
Рен развернулся к Милане, та уже разожгла костер и сделала ему приглашающий жест рукой – жарить мясо и варить каши было его обязанностью. Девочки – вот тут Рен вполне верил в то, что они аристократки, – совсем не умели готовить. Ли, правда, с охотой помогала, но… мясо у нее всегда почему-то подгорало. Рен нанизал кусочки мяса на палочки и разместил их над углями прогоревшего костра, продолжая с опаской посматривать в сторону большой кошки, с которой возилась младшая. Когда мясо прожарилось, Ли закончила лечить кошку. Девочка пододвинула к зверю тушу козла, лесную кошку упрашивать не пришлось, она с жадностью набросилась на угощение. Рен отметил, что зверь давно не ел, хотя еще не оголодал, а тем более не отощал, то есть сил в этой кошке было еще много, даже несмотря на рану от капкана. Теперь же, когда Лионелла вылечила кошку, та представляла очень серьезную опасность, но девушки ее совсем не боялись.
Кошка, насытившись, призывно мяукнула, из зарослей к ней выкатились пушистые комочки, они стали тыкаться кошке в живот, та легла, чтоб им было удобнее.
– Я тоже молочка хочу, – жалобно сказала младшая девочка.
– Кто ж тебе мешает? – как-то странно посмотрев на младшую, ответила старшая сестра. Потом добавила: – А что, купаться не пойдешь?
Лионелла с сожалением посмотрела на огромную кошку и на ее еще маленьких, но ростом совсем уже не маленьких котят, кивнула:
– Пойду.
И сестры стремглав понеслись к реке. Рен, чтоб не смущать девушек, остался у костра и подбросил в него дров. Уже начало смеркаться, а костер давал свет. Кошка кормила своих троих котят, совсем не обращая внимания на опасливо поглядывающего в ее сторону человека. Через некоторое время Рен, присмотревшись, обнаружил, что котят стало четверо. К троим серым, в черную точечку, присоединился четвертый, рыжий. Котята заворчали, но подвинулись, давая тому место. Кошка появление четвертого восприняла благосклонно, даже вылизала его. Рен с некоторой опаской, но уже с интересом наблюдал за этой семейной идиллией. От речки вернулась Милана, почему-то одна. Может, младшая девочка задержалась поболтать с русалками? Или еще с кем. Рен уже привык, что у девушек постоянно появлялись новые знакомые из лесных жителей. Но тут сержант заметил, что Милана принесла одежду своей сестры. Аккуратно сложенную одежду! Старшая девушка села у костра и тоже стала наблюдать за кошкой и ее котятами. Те, видно, уже насытились. Они устроили веселую возню, пытаясь друг дружку повалить на землю. При этом все четверо азартно рычали, изо всех своих силенок подражая грозному рыку взрослого зверя. Милана, нисколько не обеспокоенная долгим отсутствием своей сестры, с улыбкой наблюдала за играми котят. За этими играми точно так же наблюдала и большая кошка, Рен готов был поклясться, что та тоже улыбается. Когда игры котят поутихли, сержант отошел к зарослям – нарубить веток для постелей себе и сестрам. Он решил спросить у Миланы, где Лионелла, когда вернется к костру. Возвратившись, он увидел странную картину – большая кошка лежала, прикрыв глаза, но сквозь щелочки зорко оглядывая окрестности; прижавшись к ее боку, спали четыре котенка, а среди них спала и Милана! Хмыкнув, Рен тоже лег спать.

 

Проснувшись утром, Рен обнаружил, что большой кошки нет. Ее котята и Милана еще спали, сбившись в одну кучку. Бывший сержант еще смотрел на этот кошачье-человеческий клубок, как сзади раздался шорох. Обернувшись на звук, при этом выхватив свой меч, Рен обнаружил пропавшую кошку: она держала в зубах болотного козла, не уступавшего в размерах заваленному вчера Лионеллой. Кошка положила свою добычу на землю, словно на что-то намекая. Рен хмыкнул, потом осторожно подошел и отрезал от туши кусок мяса и так же осторожно отошел. Кошка, вполне удовлетворенная действиями бывшего сержанта, подхватила козла, отошла в сторону и там, урча от удовольствия, принялась его есть.
Котята и Милана проснулись, когда Рен уже дожарил мясо, а кошка доела козла. Девушка присоседилась к Рену, а котята пристроились к животу сыто жмурившейся кошки. Милана разделила приготовленный Реном завтрак на две части.
– А вашей сестре? – спросил удивленный Рен. – Кстати, где она?
– Листик уже наелась, – ответила на первый вопрос Милана.
Рен удивленно поднял брови:
– Листик? Наелась? – Сержант перевел глаза на котят, сосущих кошку. – Так вашу сестру зовут Листик? И она оборотень-махайра?
Милана слегка смутилась, поняв, что проговорилась, но тут же нашлась что ответить:
– Листик – это ее второе имя, домашнее. Можем же мы иметь по нескольку имен? Или нет? А махайра – это пещерный лев. В джунглях он не водится, только в гористой местности.
Рен кивнул в сторону кормящей кошки, как бы спрашивая – а это кто? Милана ответила:
– А это кошка, просто кошка!
«Просто кошка», почувствовав, что говорят про нее, оскалила свои клыки-кинжалы.
– Ну не просто кошка, это лесная кошка, – поправилась девушка. Кошка – подтверждающе – басовито мяукнула.
– А ваша сестра… Листик… Она оборотень? – еще раз спросил Рен.
Милана пожала плечами:
– Если я скажу, что оборотень, это изменит ваше отношение к нам?
Теперь пожал плечами бывший сержант. Подумав, он ответил:
– Знаете, Милана… Или у вас тоже есть второе, домашнее имя? Да? Я прожил не такую уж короткую жизнь. У меня много врагов, а вот друзей мало. И, как ни странно, все оборотни, которые попались мне на пути, стали моими друзьями. Так что не будем нарушать традицию, если, конечно, вы согласны.
– Согласна, – кивнула Милана. И позвала свою сестру: – Листик, пошли купаться!
– Ага, – ответил рыжий котенок и, смешно переваливаясь, направился к речке.
Назад: Глава 1 Дипломатия, официальная и не очень
Дальше: Глава 3 По реке и узким протокам