Иногда Хасат и сам себя корил за то, что не подготовил достаточно помощников, хотя самобичевание было и не в его правилах. Не сумел, не успел, не предвидел… Что толку оправдываться? Глупо себя обманывать, иначе в какой-то момент можно перестать доверять самому себе.

Да, это трудно. Нужно не только найти подходящего по характеру и по способностям человека, но и обучить его. Обучить, прежде всего, преданности, да и многим другим вещам, хотя и менее важным. Наделенные властью люди редко умеют доверять: планка опасности никогда не опускается ниже определенного уровня. Хасату хорошо было известно, что настоящей преданности без настоящего доверия быть не может. Но не так уж много людей на это способных, не так долго они живут…

Он умел доверять, и однажды это сыграло с ним злую шутку. Это было давно – порой казалось, что в прошлой жизни. Порой он даже верил, что того, кем он был тогда, больше не существует… Прошлое, а Хасат многое мог сказать о прошлом, – и ошибки. Ошибки – особенно…

Как обидно, как в высшей степени жестоко и неоспоримо справедливо – постигать прожитое. Ты благодаришь Мааса за спасение, не подозревая, что давно мертв. А осознав, наконец, – не слышишь ничего, кроме гнусного хихиканья Бездны у тебя за спиной: только тогда ты понимаешь, что она никогда не промахивается…

Частично был виноват сам, отчасти виновны были обстоятельства… Не располагала к этому жизнь, а он не прикладывал достаточных усилий, чтобы навязать ей свои условия. Горько об этом думать, но вполне вероятно, что потому он и дожил до своих лет. И не вернуть ушедшего. И ушедших.

Сегодня была другая жизнь.

В последнее время Хасат смотрел в будущее с оптимизмом. Это было особенно приятно, потому что он привык видеть вещи такими, какими они являются на самом деле. Ох, не зря, не зря кочевники говорят, что, если за всю жизнь ты не разу не был по-настоящему счастлив, это значит, что все это время ты стать счастливым готовился.

У Хасата было много секретов, в чем не может быть ничего удивительного: их много у каждого, кто живет достаточно долго. Вот и сегодня в подвале собственного дома – в кои-то веки удалось вырваться из дворца – он был один. И делал то, что, по идее, за него должны были сделать другие. Но… секреты. Хасат с радостью избавился бы от многих из них, до последнего времени это казалось невозможным. Сейчас забрезжил некоторый просвет, но о нем Хасат старался не вспоминать слишком часто. Он не был суеверен, однако – всему свое время.

О том, что находилось в подвале шикарного четырехэтажного дворца, располагавшегося в самом сердце Туалона и принадлежавшего Верховному Инару Ордена слухов ходило немало. Какие-то откровенно смешили, другие были недалеки от истины, ну, а некоторые поражали воображение даже самого инара. Это не имело никакого значения.

На самом деле здесь была обыкновенная лаборатория размерами пятнадцать метров в длину и шесть в ширину. Конечно, она никогда не показалась бы обыкновенной человеку, имеющему весьма отдаленное понятие об Искусстве, а вот люди знающие смогли бы по достоинству оценить удобство интерьера, в которым помимо четырех каменных стен, защищенных мощнейшими блокирующими, распознающими и выслеживающими заклятиями, таких же пола с потолком и двух дверей в дальней стене, сейчас закрытых, входили: два длинных и высоких, во всю стену, шкафа – один был заставлен книгами, второй – вещами, настолько мало похожими друг на друга, что подобрать для них единого названия было нельзя. По полу, густо испещренному мало кому понятными письменами – ими же были покрыты и потолок со стенами, – через всю комнату, за исключением метрового промежутка от левой стены и шестиметрового от правой, шел разделенный на четыре секции стол. Каждая из секций была сделана из разных материалов.

Первая – огнеупорная сталь, с максимально растянутым астральным телом, вторая – ускоряющее магические процессы Белое Дерево, завезенное из Хиама и стоящее одной заоблачной суммы и двух десятков перерезанных глоток посредников и исполнителей, третья – из того же камня, что и стены, при должной обработке не пропускающего энергию вовсе, напрочь замораживая движение Силы, четвертая – из костяной крошки одного из животных, обитающих в Проклятом лесу: этот стол начисто высасывал энергию из всего, что его касался.

Под потолком висели восемь мощнейших световых шаров – в данный момент светил только один, и в четверть силы к тому же, но порою разогнать тьму было тяжело даже задействованным на полную мощность восьми. От пола в правой, свободной от каких-либо предметов, части комнаты исходило тусклое синеватое свечение. «Круг» – всегда требовал особого с собой обращения, никакими дополнительными мерами предосторожности пренебрегать не следовало.

В этот момент два из четырех столов были девственно чисты. На столе, сделанном из Белого Дерева, стояло несколько герметично закрытых сосудов, но сегодня обращать на них внимания Хасат не собирался: время не подошло.

Он стоял рядом с каменным столом, именно при его непосредственном участии, обеспечивающем практически стопроцентное отсутствие приходящих извне эманаций, проделывалась большая часть экспериментов. На идеально гладкой, коричневой с красноватыми прожилками, поверхности стояли двенадцать крошечных стеклянных сосудов – высота каждого не превышала пяти сантиметров. Десять пузырьков были наполнены – всякий примерно наполовину – прозрачной, как слеза, жидкостью, одиннадцатый содержал густую красноватую жидкость: с равным, и одинаково ошибочным, успехом ее можно было принять как за кровь, так и за вино какого-нибудь элитного аанского сорта, двенадцатый был пуст.

Сосредоточившись – малейшая ошибка могла обесценить несколько недель упорного труда, – маг принялся за работу.

Распечатав пару пузырьков, он соединил жидкости в одном из сосудов, тут же плотно прикрыв его пробкой. Прошла секунда: со дна поднялось несколько пузырьков, какие-то песчинки выпали в осадок, наконец, дождавшись завершения цикла – слегка помутневшая в середине жидкость вернула себе исконно прозрачный цвет, – Хасат резким движением свинтил крышку и, наклонив пузырек над пустым сосудом, всего один раз коснулся его указательным пальцем. Одинокая слезинка разбилась о стеклянное дно. Теперь пришлось закупоривать сразу два пузырька. На самом деле в лабораторных условиях такая осторожность обязательной не была: тут в зелье не могло попасть ничего лишнего, но ни одной весомой причины бороться со старой и весьма небесполезной привычкой инар не видел. Отставил оба пузырька в сторону: один был пуст, а жидкость, содержащаяся в другом, из концентрата жизненной энергии превратилась в сильнейший яд, являвшийся важнейшим компонентом для множества других зелий.

В следующие пять минут процедура смешивания была повторена еще четыре раза, к первой капле концентрата, который теперь следовало называть «сгущенным», присоединилось еще четыре. Тем не менее, жидкость все еще оставалось ядом – совершенно иного рода, чем отходы в других пяти сосудах, но одинаково вредным для здоровья, хотя в этом случае все еще было поправимо. Привычным движением свинтив крышку, Хасат смешал пять капель «сгущенного» концентрата с жидкостью из единственного не использованного пока пузырька. Через мгновение, слившись с концентратом, жидкость приобрела кристальную прозрачность. Завершая процесс, маг проверил зелье на плотность. Поднесенная к огню ватка быстро посинела, но, к сожалению, без какого-либо намека на фиолетовый.

Хасат поморщился: зелье в очередной раз получилось не очень сильным. Он даже не стал менять этот пузырек на более слабый, заранее приготовленный для сегодняшней встречи: силы в них было примерно поровну.

Положив флакончик в карман, Хасат бросил взгляд на часы. Рассмотреть это чудо аанской магии более подробно ему не давала гордость. Сам он собирать что-нибудь подобное не стал бы и пробовать, – такие игрушки делали только в Аане. Не было заклинаний способных создать подобное чудо. Для этого нужно было быть не столько магом, сколько ювелиром. Сложность заключалась не в умении заучивать, «вспоминать» и контролировать заклинания, – «технические» заклятия наоборот были самыми простыми, – а в том, чтобы наложить каждое из множества под правильным углом.

«Прибор» – так аанцы называли свои изделия. Закрепленное в изящной работы легкую серебряную оправу стеклышко, составленное из множества мельчайших частей, было разделено крошечными черными палочками на двенадцать крупных промежутков – часов, и шестьдесят мелких – минут. Чуть больше, чем наполовину, стеклышко было заполнено тускло светящимся золотым туманом: ровно семь часов.

Встреча назначена на восемь, – у него еще было минут тридцать. Если уж он дорвался, наконец, до собственной лаборатории, может быть, заняться еще чем-нибудь: как раз пару дней назад ему пришла интересная мысль об усовершенствовании щитового амулета…

В дверь постучали. Все правильно, раньше семи Тос не стал бы его беспокоить. Да и позже бы не стал, если причина не была достаточно важной. Выйдя из лаборатории, Хасат прикрыл за собой дверь: никаких дополнительных заклятий накладывать не требовалось – эту дверь только он мог открыть.

Приветствуя хозяина, Тос поклонился. Чернокожий гигант с голым торсом и лысым черепом всем видом выражал смирение, несмотря на свой гигантский рост, умудряясь смотреть на хозяина снизу вверх, как и подобает рабу. Покоящийся на груди рабский ошейник – десяток переплетенных тонких цепочек, каждая из которых несла в себе собственную силу, прочно подчинял непокорную душу воле хозяина. При приближении Хасата магическая вязь ожила: беспокойно позвенев, ошейник вскоре затих, – хозяин был опознан.

– Что там у тебя? – спросил Хасат.

– К вам пришли, хозяин, – не поднимая глаз, ответил Тос, – маг. Сказал, инар Талик. В гостиной.

А вот это уже интересно. По идее, Талику в Туалоне делать нечего, молодой человек – Хасат считал молодыми всех, кого сам был старше больше чем на полвека, – в недалеком прошлом изволил «крысятничать» от родного Ордена и, на взгляд Хасата, еще легко отделался.

– Проводишь его в нижний кабинет, минут через двадцать, – Хасат справедливо полагал, что ожидание пойдет Талику на пользу.

По окончании срока в дверь деликатно постучали. Сидящий за столом Хасат, выждав положенную паузу, откликнулся:

– Входи.

Дверь открылась, Талик вошел. Несмотря на внешнее спокойствие, гость волновался: двадцать минут ожидания сделали свое дело. Сесть Талику Хасат не предложил. В ущерб изящности, намек был на диво прозрачен.

– Ваше могущество…

– К делу, – перебил его Хасат, – и я искренне надеюсь, что оно достаточно важное, иначе…

– Да-да, я все понимаю. Я… э-э… у меня и в мыслях не было нарушать наложенные ограничения, и уж тем более я ни в коем случае не стал бы беспокоить вас по пустякам. И должен заверить…

– К делу, – повторил Хасат. Голос он не повысил, но интонацию слегка изменил.

– Четыре дня назад на вверенной мне территории произошло несколько событий…

– Аж несколько, – усмехнулся Хасат, ему с трудом верилось, что в Лиге может произойти хоть что-то интересное. Впервые за время разговора во взгляде Талика отразилось недовольство. Наконец-то, – подумал Хасат, – теперь с ним можно будет нормально разговаривать. Лизоблюдов Верховный Инар не любил значительно больше, чем нахалов. Хотя и нахалов тоже не любил.

– Два события, – четко отрапортовал Талик. – Первое: днем ко мне заявился один мой помощник для мелких поручений и рассказал, что у его приемной дочери прорезался магический дар. Причем произошло это весьма необычным образом: она как-то сумела трансформировать свою руку и с помощью получившегося оружия нанесла отчиму травму.

– Направленная мутация, – сразу сказал Хасат, – для самораскрытия, конечно, необычно, но – ничего невозможного.

– Сначала я тоже так подумал, но потом решил на всякий случай проверить пострадавшего на следы магии, и… практически ничего не обнаружил. След был едва заметен, причем ни на что конкретное он не указывал: просто энергетические крошки, никаких соединений. И тогда я решил, что возможно два варианта – либо там не обошлось без постороннего вмешательства, либо…

– …она потенциальный метаморф, – закончил за него Хасат.

– Это возможно? – тут же спросил Талик.

– Теоретически? Разумеется. Практически же среди людей метаморфы не встречались уже несколько сотен лет, да и насчет других рас ничего подобного не известно. Что ты о ней знаешь?

– Пятнадцать лет, насколько я могу судить – девственница, имя – Алиса Верия, дочь графа Верия и баронессы Монитон. Мать умерла год назад, отец почти десять лет. На этом – все.

– Не густо, – проговорил себе под нос Хасат, он уже начал подсчитывать возможную выгоду. Если девочка действительно метаморф… – Где она?

– Я… не знаю.

Хасат ответил не сразу: это было не то, чего он хотел услышать.

– Поясни.

– В ту ночь, перед которой у нее проявились способности, она сбежала из дому. За этим ко мне Людвиг и приехал: хотел ее найти. Я тут же запустил поисковое заклинание, девочка сопротивлялась до вечера.

– Осознанно?

– Скорее всего, нет. Спустя несколько часов она нашлась… в Лиге.

– И ты ее упустил?!

– Я создал «компас» и отдал его Людвигу, у него был десяток людей, проблем вообще не должно было возникнуть.

– Но они возникли…

– Да, и это второе любопытное событие. На следующее утро на восточном выходе из города было обнаружено двадцать три «голых» скелета, куча оружия, два поваленных дерева со стволами толщиной в метр – и ни единого следа в астрале.

– Гм… – стыдно признаться, но ничего более умного в голову не пришло. – Свидетели?

– Самого… э-э… происшествия никто не видел, но зато несколько человек видели, как кто-то за кем-то гнался как раз в ту сторону.

– Кто-то за кем-то?

– Я не успел уточнить, но этим сейчас занимаются.

– Ну а что этот, как его, Людвиг?

– Не вернулся, как и его команда, и еще несколько стражников куда-то пропали. Кроме того, ночью побег был – из изолятора. Там тоже не все чисто: все стражники, числящиеся за этим изолятором, куда-то исчезли, отправились в погоню за сбежавшими и больше не вернулись.

– Сколько пропало стражников? – спросил Хасат.

– Семеро, а сбежало девять.

– Всемером за девятью? – усомнился Хасат.

– Все подчиненные одного сержанта, – видимо, не хотели выговора, решили поймать самостоятельно.

– Дебилы…

– Да.

– Команда Людвига?

– Четверо или пятеро.

– Ладно, пять плюс семь плюс девять – будет двадцать один…

– Я бы не стал считать бандитов – по крайней мере, всех. Едва оказавшись за оградой, они наверняка попрятались по норам. Там кто-то еще был.

На минуту Хасат задумался. Многовато вопросов с этой историей. Что делать? Как всегда, прежде всего выделить главное.

– Девочка могла быть среди этих двадцати трех?

– Нет, это точно. Там только мужские кости.

– Как проводил поиск?

– Волосок, – угрюмо ответил Талик. – Он только один принес: половина на поиск, половина – на «компас», но зато через Людвига удалось портретик снять, – как я сказал, следов было не много, но этого хватило, – из внутреннего кармана плаща он вытащил плотно свернутый листок желтоватой бумаги и положил его на стол.

Развернув бумагу, Хасат увидел, что лист пуст: этого следовало ожидать. Профессиональных портретистов-магов – просто копировать умели почти все, но в данном случае нужно было уметь именно рисовать: магия «портрета» работала на узнавание, а не на точность деталей, – во всем Ордене было всего три человека, и все они жили в Туалоне.

Хасат положил на листок ладонь. В его сознании появилось изображение юного девичьего личика в ореоле густых золотых волос.

– Поедешь в имение этих Верия, найдешь там ее комнату, на расческе должно быть несколько волосков. Возьмешь с собой чиновника из Лига – поважнее, – пусть засвидетельствует, что наследников на землю не осталось и поместье реквизируется для нужд Короны. Ведь их не осталось?

– Если и остались, то не близкие, так что я этот вопрос решу.

– Уж постарайся.

Талик уже дошел до двери, когда вдруг остановился. Развернувшись в полоборота, он хотел что-то сказать, но Хасат его опередил:

– Посмотрим на твое повеление.

Чуть потоптавшись у порога, тот вышел.

Пару минут Хасат не подавал никаких признаков жизни, зрачки не шевелились, грудь если и вздымалась, то так мелко, что под одеждой это было незаметно. Наконец, инар кивнул самому себе, положил в карман только что принесенный Таликом свиток, встал из-за стола и, опять взглянув на часы, вышел из комнаты. Вскоре он был на улице.

Паб «Тихий вечер» на краю Верхнего города больше всего нравился Хасату за соответствие названия внутреннему содержанию.

Усевшись за один из свободных столиков у дальней стены, Хасат взял кубок легкого кимского вина и принялся ждать. Без одной минуты семь, расплатившись за свой обед, к нему подсел один из посетителей.

– Конспиратор.

– Привычка, – ответил Кирон, – больше года под прикрытием, да еще без магии…

– Иначе нельзя, – так на нас будут думать в последнюю очередь.

– Да, для нашего брата подобные методы в новинку, к сожалению…

Хасат удивленно посмотрел на собеседника.

– А я думал ты рад, что командировка закончилась.

– Рад, – согласился Кирон, – вот только те пять лет, что я занимаюсь келото – я имею в виду серьезные занятия, – научили меня тому, что умение постоять за себя без помощи магии никогда лишним не будет. Ситуации ведь разные бывают, магический фон может быть истощен, или Ядро истощено. Не сочтите за грубость, но в последнее время факт одноплановости подготовки инаров Ордена не вызывает во мне прилива радужных чувств.

– Наверное, странно будет слышать это из моих уст, но – не у одного тебя… Хотя, опять же, сразу всех проблем не решить. Кстати о проблемах, много их было?

– Не очень, – ответил Кирон, на секунду задумавшись. – На самом деле только один раз, практически в самом начале.

– Капитан Луц? – Хасат был немного удивлен: из пяти «объектов» этот представлялся одним из самых легких для устранения.

– Нет, не с ним, а вот тот чиновник из городской администрации – «начальник отдела кадров по подразделениям» – на поверку оказался на редкость скользким типом. Подонок меня вычислил и послал убийц. Пришлось его форсировать.

– Главное, что дело сделано, – Хасат вынул из кармана флакончик с зельем и передал его Кирону, – и плата заслуженна.

Взяв склянку, Кирон стал с интересом ее рассматривать.

– Это то, что я думаю? – спросил он.

– То. Пей сразу, – Кирон спорить не стал. Свинтив крышку, он опрокинул в себя содержимое. Поморщившись, вернул пустой флакончик Хасату.

– А по вкусу и не скажешь…

– По твоему внешнему виду тоже не скажешь, что тебе в отпуск охота.

– А разве нет?

– Есть еще работа – на этот раз всего на три дня, начиная с завтрашнего.

– А потом будет отпуск?

– В пределах разумного, – уклончиво ответил Хасат: Кирон был одним из лучших его помощников, и терять его надолго ему нисколько не улыбалось.

Кирон кивнул: элементарных вещей ему объяснять было не надо.

– Кто цель?

– Граф Литон с семейством.

Шпион в изумлении приподнял вверх левую бровь. Проявление более серьезных чувств он бы посчитал непрофессионализмом.

– Неожиданно. Условия?

– То же, что и обычно: никакой магии, и «дырку» тоже пока не снимай – все-таки столица, мало ли кому приспичит погулять в неудачном месте. Да, собственно говоря, твоя задача заключается даже не в этом: ты должен найти исполнителя, которого после дела можно будет смело зачистить.

– Сложновато за три дня, – у Литона пятый ранг. Вопросы возникнут…

– Но таланта у него нет, он просто старый опытный боец. Что же касается вопросов, то они возникнут в любом случае. Я этого жду, и к этому готов. Никаких изощренных планов не изобретай. Обставишь под ограбление. На графа напали, он отчаянно дрался, но силы оказались не равны. На месте преступления рядом с трупами Литонов – обеспечишь трупы исполнителей. В доме наведешь беспорядок, чтоб выглядело так, как будто кто-то сумел уйти, – а потом и эти «ушедшие» обнаружатся, со вскрытыми животами. Для исполнения возьмешь десяток из гвардейского полка: они хоть ребята и не слишком умные, но мечами махать умеют. В общем, что мне тебя учить? Главное, итог – граф на том свете, все концы там же. В крайнем случае, если не успеешь найти никого на место козла отпущения, можешь зачистить графа самостоятельно. Главное, чтобы работа была сделана, – просто тогда тебе придется сразу же уехать не меньше, чем на несколько месяцев. По моим расчетам, о нашей с тобой связи никому известно быть не должно, но с расчетами всегда так. Легко упустить, как меняются значения переменных.

Некоторое время Кирон обдумывал сказанное. Неразрешимых вопросов, судя по всему, не возникло, – тогда, соглашаясь, он кивнул. Хасат еще минуту смотрел на подчиненного, потом сказал:

– Деньги нужны?

– Не особо…

– Получишь у сержанта.

– Хорошо… э-э… тогда я пошел, – сказал он, вставая из-за стола. – Имя десятника?

– Сержант Лерк, пару раз он и его люди помогали мне в делах разного рода. Завтра в полдень он будет у Вторых ворот, в припортовой части. Он и его десяток на эти дни в твоем распоряжении.

Снова кивнув, еще через мгновение Кирон скрылся за дверью. Только сейчас Хасат вспомнил, что, помимо всего прочего, он хотел показать Кирону портрет, но спустя минуту он даже порадовался, что не сделал этого Кроме того, Алисе Верия совсем не нужно было лишнее внимание. Ее нужно было найти очень тихо…