Если бы я только знал…

И когда из поиска возвращаются одни оборотни, это становится для меня полной неожиданностью. А, глядя на растерянное лицо черной жрицы, понимаю, что и для нее – тоже.

Гадриэль вернулся только на рассвете, когда первые лучи восходящего солнца начали окрашивать виднеющиеся вдали горные вершины в бледно-розовый цвет.

В эту ночь никто из нас не сомкнул глаз. Обустроенный на скорую руку лагерь сиротливо светился одиноким костром. Варианты того, что могло с ним произойти, перебирались уже не по одному кругу и отбрасывались как маловероятные. Напряженные до предела нервы требовали немедленных действий, что заканчивалось попытками кинуться на розыск, которые я пресекал. В отличие от оборотней, эльфы и драконы хоть и видят в темноте достаточно хорошо, но не настолько, чтобы вести поиск в незнакомом, а самое главное, находящемся в непосредственной близости от защиты даймонов лесу.

Все это вымотало нас физически, но мы продолжали тревожно вглядываться в подернувшееся предрассветным маревом небо. Несмотря на раскинутую поисковую сеть, мы сначала увидели и лишь потом почувствовали его приближение.

И это было первым, что насторожило. И не только меня.

Лера кинулась ему навстречу с выражением такой искренней радости на лице, что я невольно начал заводиться, из последних сил убеждая себя, что такая уж у меня участь: иметь друга, который является другом и моей жены.

Но, когда она резко притормозила и улыбка на ее лице стала загадочной, а из-за его спины выступила хрупкая фигура, полностью замотанная в черное покрывало… Странные мысли, которые преследовали меня всю эту тревожную ночь, начали обретать реальные очертания.

Асия выступила вперед, вынимая клинки, но остановилась прежде, чем между ними встал Риган. И то, что творилось с ней, заставило меня очень внимательно вглядываться в незнакомца. Нет… незнакомку. Теперь, когда она подошла ближе, я понял, что перед нами женщина. Гадриэль нежно обнимал ее за талию и буквально силой тянул за собой, но настолько трепетно, что я поразился такому отношению нашего черноволосого лорда к кому-нибудь, кроме Леры.

– Это Лайсе. – Они остановились напротив моей жены, и он обращался в первую очередь к ней.

Ни ко мне, ни к Асии, сородичем которой, похоже, является наша гостья, – именно к Лере. Словно от того, как она примет его спутницу, зависело для него многое. И эта неожиданная мысль, едва мелькнув в моей голове, исчезла от удивления. Потому что Лера, отношение которой ко всем даймонам, кроме одной, мне было слишком хорошо знакомо, сделала следующий шаг и вплотную подошла к Гадриэлю и его спутнице.

– Меня зовут Лера, и я жена темноэльфийского принца. А еще я человек и маг Равновесия.

Теперь уже изумление на всех лицах кроме черной жрицы: в ее глазах боль, которую она даже не пытается скрывать.

Очень хотелось бы мне знать, что здесь происходит?! Что уже известно двоим из моей команды, но продолжает оставаться тайной для всех остальных.

– Лайсе. – Ее голос нежен и юн. Настолько, что мне трудно даже представить, сколько ей лет.

– Тебе не стоит прятать от нас лицо. Будет лучше, если остальные тоже будут знать, кто ты.

– Да, я знаю. Гадриэль сказал мне, что вы для меня неопасны.

Опасны?! Мы?! Для нее?!

О стихии! Да что же здесь все-таки происходит!

И это после полной кошмаров ночи, когда каждое мгновение едва ли не казалось вечностью от осознания того, что мы даже не можем кинуться на его поиски. И это после того, как я готов был взывать к стихиям и основам, прося их дать мне силы найти друга, когда я, второй раз в своей жизни понял, насколько беспомощным можно чувствовать себя, будучи наследником темноэльфийского правителя, магом и мастером клинка.

Ответы на мои вопросы появились значительно раньше, чем я мог предположить в самых смелых своих прогнозах. Да только мне довольно трудно сказать, насколько радостными они были.

Она отстегнула край платка, который скрывал нижнюю часть ее лица, а потом резким движением сбросила его весь.

Дружный вздох восхищения, и все мои представления о той расе, к которой принадлежит наша Асия, начинают осыпаться золотыми искрами из разлетевшихся вдребезги песочных часов.

Потому что в девушке, стоящей перед нами, течет кровь не только даймонов, но и эльфов.

Но такого быть не может. Потому что кем бы ни был партнер даймона, их ребенок все равно будет принадлежать к расе властителей Хаоса.

– Так, значит… – состояние черной жрицы близко к безумию и лишь присутствие Рамона, который буквально удерживает свою жену, едва способную самостоятельно стоять на ногах, – это возможно?!

Мне кажется, я начинаю догадываться еще об одной стороне их нелегкой семейной жизни. И о причине, которая заставляла нашу чернокожую подругу избегать разговоров о детях.

А наша неожиданная гостья оказывается не только красива настолько, что даже у меня, искушенного в женских прелестях, ее черты лица вызывают внутреннюю оторопь, но и умна. И суть вопроса она схватывает молниеносно.

Но, прежде чем ответить, скидывает на подставленную Гадриэлем руку черное покрывало. И разница между ней и Асией еще больше бросается в глаза: она того же роста, что и Лера, но если их поставить рядом, то и с эльфийками у нее мало общего.

Ее фигура более мягкая и хрупкая. Высокая грудь, тонкая талия, контур бедер, напоминающий сложенные крылья птицы, и длинные ноги. Все это выведено одной плавной линией, словно тонкой кистью художника. Ее кожа смугла, но более мягкого оттенка, чем у моих сородичей, и более темная, чем у светлых эльфов. Длинные волосы, темным водопадом ниспадающие почти до колен, так же как и у Асии, украшены серебряными искрами. Но только не на кончиках, как у черной жрицы, а по всей длине. И это еще более напоминает струящуюся в лучах солнца воду.

Она чуть смущается под нашими взглядами, но Гадриэль что-то шепчет ей на ухо, и она, кивнув ему головой, вытягивает свою руку из его ладони и делает шаг ко мне.

А вот двигается она как очень опытный воин: экономя движения и оценивая возможность нападения.

– Ваше высочество. – Я недовольно качаю головой на такое обращение, и она, легко улыбнувшись, мгновенно поправляется. Ее губы четко очерчены мерцающим контуром. – Принц Олейор, здесь неподалеку мой дом. В нем вам ничего не грозит, и вы сможете спокойно отдохнуть. А потом я проведу вас сквозь защиту к порталу.

Я не задаю вопрос, но по той задумчивости, которая отражается в моем взгляде, она понимает, какие сомнения заставляют меня с ним медлить. И отвечает, порождая в моей душе уже иные опасения.

– У меня есть причина, по которой я готова вам помочь, и я о ней вам расскажу.

– Оли, – Гадриэль подходит к нам вплотную, успев по пути бросить на мою жену вопросительный взгляд и получить от нее ответ. Похоже, Лера у моего друга пользуется значительно большим авторитетом, чем я, – там действительно безопасно. Да и Лайсе много знает о нынешней жизни даймонов.

– Гадриэль… – Мне трудно продолжать этот разговор.

Девушка, кем бы она ни была, к проделкам лорда не имеет никакого отношения. А мне бы очень не хотелось в ее присутствии делиться с ним всем, что я намеревался ему высказать этой ночью.

И вновь она меня удивляет. Слава предкам, что судьба свела нас не с телепатом: такие, хоть и редко, но встречаются на Лилее. Уж лучше сильный эмпат, чем тот, от кого защищают лишь ментальные блоки, которыми из нашей разношерстной компании владеют лишь трое: дракон, Асия и моя жена.

– Вам нужно поговорить. Я подожду вашего решения у костра.

– Благодарю вас, Лайсе. – И я чуть склоняю голову: разборки разборками, а о вежливости даже в глуши леса забывать не стоит.

Девушка отходит к огню, а мой черноволосый друг с улыбкой, которую иначе как шальной трудно назвать, ждет, когда к нам подойдут все остальные. И лишь Хаиде и Тарлас так и остаются в стороне, продолжая наблюдать и за нашей гостьей, и за тем, что происходит вокруг.

– Кто она? – Возможно, мой тон можно расценить как излишне резкий, но даже допущение о том, что я больше никогда не увижу своего друга, сказалось на моей выдержке.

Правда, беспокойство за его жизнь теперь сменилось яростью, как только я осознал, насколько безрассудными были его ночные приключения. А он словно и не замечает, каким гневом горят мои глаза.

– Дочь даймона, коммандера одной из действовавших здесь мобильных групп, и светлой эльфийки. Ее мать умерла при родах, потому что оказалось, что их магии несовместимы.

– Это невозможно… – Асия так и не может прийти в себя и держится лишь благодаря Рамону, который не выпускает ее из своих объятий.

– Отец выстроил для Лайсе дом. Здесь действительно сохранились поселения, которые никаким образом не контактируют с теми, кто живет за границей леса. Видел я его издалека – очень похож на маленькую, но хорошо укрепленную крепость. Там она и живет с рождения с эльфийской нянькой, человеческим воином, который учит ее владеть оружием, и забредшим в эти края магом, который охотился на нечисть, да так и остался вместе с ними.

– Охрана?

– Те самые уродцы, с которыми мы встречались, когда вытаскивали прадеда Леры. Рядом с ней они ведут себя как мирные дворовые шавки.

– А ее отец?

– Около пяти лет назад их группу неожиданно отозвали на Дариану. Похоже, это было каким-то образом связано с нашими делами, но подробностей она не рассказывала, правда, пообещав, что поделится ими, если нас это заинтересует. А этот портал прикрыли. Взять с собой дочь он не мог: и его и ее убили бы сразу. Да и эльфийские родственники вряд ли согласились бы на такой подарок; вот последние пять лет она и живет здесь одна, надеясь, что рано или поздно он вернется и они будут вместе. Так вот, Лайсе сказала, что это ограничение можно обойти и ее отец знал как.

– Если кто-нибудь проведал о ее существовании, он уже никогда к ней не вернется. – Замечание черной жрицы заставляет нас поежиться.

– Лера, что ты скажешь? Ты ведь ее просканировала?

– Да, Оли. В ней ни проблеска Хаоса, что очень странно. Асия – не маг, а все равно откликается на Пустоту. У Лайсе же нет и магических способностей – стихии молчат. Но есть что-то другое, и суть равновесия отзывается на это. Одно могу сказать с уверенностью, в ней нет враждебности к нам.

– Ну, я же говорю… – Гадриэль расплывается в благодушной улыбке, от вида которой мне хочется придушить его.

– Тебе лучше было бы некоторое время помолчать, пока я еще держу себя в руках.

Не могу сказать, что мой выпад на него хоть как-то действует – в глазах все то же воодушевление, но в разговор он больше не лезет.

– Она – менталист. – Риган на мгновение поворачивается к девушке, которая смотрит на игру языков пламени и на фоне огня кажется очень беззащитной. Потом поднимает на меня взгляд и медленно, словно разговаривая сам с собой, добавляет: – Что еще более странно, потому что этим владеют только люди. По крайней мере, все известные менталисты относились именно к человеческой расе. Но на Лилее о таких на моей памяти слышно не было. В соседних мирах – да, появлялись. А вот у нас нет.

– Что значит – менталист? – И Асия повторяет движение дракона и смотрит на нашу гостью. Ее плечи напряжены, выдавая душевные терзания, но что меня не может не радовать, она позволяет магу себя успокаивать.

– Контроль разума. Любое существо, обладающее разумом, пусть даже и самым примитивным, способно попасть под воздействие менталиста. Кстати, они – весьма сильные целители.

– Лера, Риган, ваше мнение? – Гадриэль вновь порывается что-то сказать, но у него хватает сообразительности замолчать, как только он наталкивается на мой взгляд, который ничего хорошего ему не предвещает.

Хотя я вынужден признаться самому себе, что эту девушку иначе как подарком судьбы не назовешь.

– Мы ей нужны не меньше, чем она нам. Я не чувствую угрозы с ее стороны, да и ментальное воздействие в случае чего отследить смогу.

Я киваю Ригану, подтверждая, что принял его слова к сведению, и перевожу взгляд на жену. В синей глубине ее глаз странное волнение. А по ее губам скользит невесомая улыбка, словно то, что пеленой туманит ее взор, доставляет ей удовольствие.

– Лера! – Я еще раз окликаю ее, с искренней горечью замечая, как она возвращается из тех грез, в которых только что побывала. – Мне нужно знать твое мнение: эта девушка представляет для нас опасность или нет?

– Она представляет опасность. – Хитринка, мелькнувшая в ее глазах, очень сильно расходится с тоном, которым она произносит эту короткую фразу, заставляя напрячься не только меня, но и всех остальных, явно не понимающих, почему она так говорит, но готовых ей поверить. Насмешливый взгляд, который она бросает в сторону Гадриэля, лично мне раскрывает все, что она произнесет дальше. – Но только для одного из нас и несколько иную, чем можно было бы предположить.

– Ну с этой угрозой наш лорд, как мне кажется, сможет справиться и сам. – И я тоже позволяю себе улыбнуться, правда, лишь до тех пор, пока наша пропажа не издает вздох облегчения, посчитав, что все самое страшное для него уже позади. – Если он еще одной, похожей на эту, выходкой не вынудит меня отправить его под надзор к правителю Элильяру. – Самое главное, глядя, как он опускает голову, олицетворяя собой полное раскаяние в содеянном, этому не поверить. – Как далеко отсюда ее дом?

– Не больше часа пути, но чуть в стороне от того маршрута, который мы наметили.

Хотел бы я разозлиться еще больше, глядя, как улыбка возвращается на его лицо, но это уже невозможно. И все, что я могу сейчас сделать, – скомандовать сбор. И надеяться, что решение, которое я принял, не обернется для нас проблемами.

Дом Лайсе, как и сказал Гадриэль, напоминал маленькую, но очень изящную крепость. Два ряда каменной ограды разделены довольно широкой полосой. Перед внешней стеной я заметила расположенные на равном расстоянии друг от друга невысокие столбики с похожими на цветок верхушками. И судя по тому, как помрачнело лицо Асии, когда ее взгляд вслед за мной отметил это архитектурное излишество, она знала, что это такое. Надеюсь, что при случае она мне сможет подтвердить, какая из двух догадок, возникших в моей голове, является верной.

Узкий мостик через глубокий ров, внутренний край которого также украшен металлическими штырями, заканчивается не укрепленными воротами, как можно было бы предположить, а портальной площадкой. Встав на нее, мы попадаем в пространство между устремляющимися к небу ограждениями с острыми пиками, где нас встречают памятные по нашей спасательной операции морды варлахов. Правда, заметив свою хозяйку, они действительно ведут себя довольно мирно, но странно поглядывают в сторону черной жрицы, похоже, не зная как реагировать на даймона.

– Это гости. – Лайсе, придерживая вожака за загривок, подводит его к каждому из нас, давая запомнить то ли по запаху, то ли по ауре. – Их надо охранять.

И когда она произносит эту фразу, я вижу, как расслабляются плечи моего мужа, который, похоже, до самого этого момента продолжал сомневаться в правильности своих действий.

Второй короткий переход, и мы оказываемся во внутреннем дворе, и к нам со стороны дома, едва ли не бегом, устремляются двое: человеческий воин, еще не утративший своей силы, но уже в годах, и светлая эльфийка.

– Мы уже начали беспокоиться. Где вы так задержались, госпожа? – Женщина хоть и посматривает на нас искоса, но не проявляет настороженности, в отличие от мужчины, ладони которого лежат на рукоятях клинков.

– Все в порядке, Карен. Я привела в дом гостей. Помоги им расположиться. – И, ответив улыбкой на молчаливый взгляд воина, она проводит нас мимо него к дому.

Ее нянька показывает нам наши комнаты, расположенные в гостевом крыле на втором этаже, удивительно угадав, кто из нас является парами. Олейор не удерживается и проходится по мне многообещающим взглядом. Женщина смущенно опускает глаза. Гадриэль, мгновенно оценив степень внимания ко мне со стороны мужа, вскользь замечает, что раньше, чем к ужину, некоторых можно и не ожидать. И даже недовольство Олейора, которое он не считает нужным прятать от всех остальных, никак не влияет на взбудораженное настроение черноволосого лорда, в котором я его еще ни разу не видела.

В нашей комнате с одной стороны стояла широкая кровать, укрытая балдахином, за красочной ширмой располагалась небольшая гардеробная, а с другой, у камина, два тяжелых, массивных кресла и небольшой столик на резных ножках.

Мой муж быстрым взглядом окинул обстановку и тут же вышел за дверь. Чему я не сильно удивилась: нельзя сказать, что он не доверял моему или Ригана мнению, но осмотреться там, где мы должны будем провести ночь, он должен лично.

Так что у меня было время не только на то, чтобы принять ванну, но и успеть заскучать. В тот момент, когда раздался голос моей подруги, я уже успела вымыть волосы и просто лежала в горячей воде, наслаждаясь мягким цветочным ароматом масла. Оно было разлито в маленькие плошки, стоящие повсюду: на широком подоконнике похожего на бойницу окна, выходящего в сад, на каменной лавке, на которой также стопкой лежали мягкие простыни для вытирания, на столике у большого зеркала на всю стену ванной комнаты.

– Лера, мне надо с тобой поговорить.

Ее голос был при этом настолько слабым, что мое сердце болезненно сжалось: я, наверное, единственная, кто знал, насколько завладела ею страсть иметь ребенка. И как я ни пыталась ее убедить в том, что насколько бы экзотической внешностью ни обладало ее дитя, ему найдется на Лилее не только место, но и любовь. Но никакие уговоры на нее не действовали: она не хотела, чтобы подтвердилась ее принадлежность к расе даймонов. И я понимала, каким потрясением для нее стала сама возможность рождения полукровки.

– Я выйду через минуту! – крикнула я ей, выскальзывая из воды и закутываясь в ткань нежного изумрудного оттенка.

Не знаю, по какой причине Рамон не с ней, но оставлять ее в таком состоянии было неблагоразумно.

Влажные волосы свернулись в тугие кольца, и, чтобы ускорить их высыхание, я призвала ветер, радуясь тому, как его струйки скользнули по обнаженной коже, обдавая меня ни с чем не сравнимым ароматом цветущего летнего луга и словно прибавляя сил для предстоящего мне разговора.

Когда я вышла в комнату, Асия так и стояла, прислонившись к стене у приоткрытой в коридор двери.

– Ты боишься, что твой муж кинется разыскивать тебя по всему дому, когда вернется? – Она подняла на меня темные глаза, в которых была пустота. Но, когда до нее дошел смысл моего вопроса и в них проявилась осмысленность, она чуть слышно фыркнула и даже сделала попытку улыбнуться:

– Я не думаю, что он будет долго гадать.

– И я так думаю. Поэтому закрывай дверь и проходи. Тем более что пока они не обследуют каждый камушек, все равно к нам не вернутся.

– Карен просила воина, которого Лайсе отправила все им показать, чтобы он их слишком не задерживал, обещая скорый обед.

Несмотря на предложение, она так и не двинулась с места, продолжая вызывать у меня мрачные подозрения: я еще не видела, чтобы спокойствие изменяло черной жрице.

– Ты считаешь, что это для них будет весомой причиной, чтобы не залезть в каждую щель?

И она вынуждена, улыбнувшись, кивнуть: их интерес к этому дому связан не только с безопасностью, но и с тем, что здесь немало предметов, имеющих отношение к технологиям даймонов. И пусть разобраться в этом они без помощи нашей гостеприимной незнакомки или той же Асии вряд ли смогут, но хотя бы любопытство удовлетворят.

– Уверена, что нет. Более того, для Рамона это будет хорошим поводом, как можно дольше быть без меня.

А вот это замечание я предпочитаю игнорировать, сделав вид, что занята разглядыванием пейзажа за окном. Впрочем, там действительно есть на что посмотреть: заросший густым лесом горный склон, пушистые пирамиды облаков, плавно плывущие по небу. И даже ограда, которая виднелась между зелеными ветками высаженных вдоль нее деревьев, могла рассматриваться как архитектурный шедевр, поражая рисунком ковки.

– Лера, ты мне доверяешь?

Похоже, сегодняшний день можно считать полным сюрпризов. И если от Гадриэля я могла ожидать чего угодно, даже того, что он найдет себе возлюбленную в чаще леса, в котором, кроме диких зверей и нечисти, ничего не водится, то такого вопроса от своей подруги я и предположить не могла.

И я оборачиваюсь к ней, наблюдая, как она напряжена.

– Ты – мой друг.

Пока я говорю, она, замерев, смотрит на меня, не только вслушиваясь в мой голос, но и выискивая что-то в глубине моих глаз.

Не могу сказать, устроил ли ее такой ответ, потому что выражение ее лица не изменилось, но она все-таки кивнула и чуть слышно сказала:

– Я хочу, чтобы ты об этом помнила.

И закрыла за собой дверь, оставив меня гадать, что могут значить ее слова, и ощущать, как под сердцем сплетаются в холодный скользкий комок не самые приятные ожидания.

Но как бы я ни задумывалась над тем, какие мысли бродят в ее голове, у меня не было ни одной разумной идеи. И все, что я могла понять: причиной такого настроения моей подруги явилась не только встреча с дочерью даймона и эльфийки, но и те воспоминания о родном мире, которые делали ее взгляд тем более опустошенным, чем реальнее становилась возможность до него добраться.

И это наводило меня еще на одну мысль: не стоит ли поделиться своими сомнениями с Олейором? Или… с Гадриэлем, у которого на наш поход был не столь мрачный взгляд.

Так ничего до конца и не решив, я вытащила из походной сумки свежую рубашку и брюки, посчитав, что теперь, когда у нас есть проводник к порталу, мой муж, скорее всего, согласится на пару дней отдыха. Тем более что Лайсе действительно может рассказать о многом из того, с чем нам придется столкнуться.

Голоса за дверью я услышала спустя немного времени, после того как, переодевшись и заплетя волосы в тугую косу, присела на широкий подоконник и попыталась представить, чем могут быть заняты сейчас Амалия и Вэон. Я рада, что мое доверие Алистеру и Ирэн так велико, что не позволяет даже сомневаться в том, что моим детям в замке отца так же хорошо, как и рядом со мной.

– Когда я оставлял тебя, ты улыбалась, а теперь в твоих глазах тревога? – Олейор остановился у двери. Там же, где совсем недавно стояла моя подруга, не сводя с меня напряженного взгляда.

Вместо ответа я соскользнула на пол, быстрыми шагами преодолела разделявшее нас расстояние и прижалась к нему. Его руки потянулись ко мне:

– Заходила Асия и задавала странные вопросы.

– О доверии? – Я напряглась, но его рука нежно прошлась по моей спине, заставляя расслабиться. – Не знаю, что вызывает ее беспокойство, но, по словам Рамона, она все больше становится похожа на ту черную жрицу, какой была пять лет тому назад. Ты ничего не замечала?

– До сегодняшнего утра – ничего. И не только не замечала, но и не ощущала.

– Ну, возможности ее ментальных блоков мы уже с тобой обсуждали не раз, так что это меня ни в чем не убеждает. Но магу я готов поверить: Асия была у нас не столь частой гостьей в последнее время.

– Ты думаешь, что она может что-то скрывать?

– Я думаю, Лера, что чем дальше мы от моего отца, тем яснее я понимаю, зачем именно он сделал так, чтобы и мы с тобой, и наши дети оказались где угодно, но только не в Тариконе. И не это одно занимает мои мысли. Я даже готов поверить, что твое стремление исполнить свою клятву закончится вполне благополучно: что бы ни рассказывали о черных воинах, понятие чести у них возведено в ранг непререкаемой истины и возвращение одного из них в родной мир – вполне достойная причина для нашего к ним визита. Я даже склонен согласиться, что за время пребывания на Дариане мы сможем оценить вероятность вторжения даймонов на Лилею. Но я не могу предположить, что движет стремлением твоей подруги оказаться там. Тем более что из отношения к своим сородичам она не делала тайны. И если что-то в ее поведении тебя смущает, все, о чем я могу тебя просить, – быть осторожной.

– Ты считаешь, что Элильяр выслал нас из столицы специально? – Эта мысль после разговора с Сашкой не один раз приходила мне в голову, но обсудить ее с Олейором мне так и не удалось. Но сейчас она давала возможность уйти от обсуждения причин, побуждающих Асию вести себя именно так.

– Когда отец представил меня как своего будущего наследника, мое основное внимание было направлено на светлых эльфов, оборотней, людей и орков. Всем остальным занимался он. Впрочем, до твоего появления меня такая ситуация полностью устраивала, потому что забот более чем хватало. Да и потом, его угрозы передать мне власть хоть и заставляли меня напрягаться, но я не считал их уж совсем серьезными: слишком во многое я так и не был посвящен. Но в последнее время я начал замечать, что кое-какая информация скрывается от меня намеренно, словно специально для меня создается некая картинка, которая совершенно не соответствует действительности. И Гадриэль в творении этой иллюзии принимал самое активное участие.

– А ты не хочешь…

– Нет, Лера. Он присягал на верность правителю, и я не могу требовать от него большего, чем то, что он уже делает. Его преданность мне не вызывает у меня ни малейшего сомнения, а то, что я не все понимаю в происходящем, говорит лишь о том, что мне еще много чему надо будет учиться у отца.

– Но зачем это было сделано?

– Я могу лишь предположить, что готовится покушение на Элильяра. И, скорее всего, мой младший брат и мать имеют к этому отношение.

Что ж, если Оли в чем-то и уступает своему отцу, так в опыте. Но его способность, если и не понимать ситуацию, так ее чувствовать, всегда вызывала у меня восторг.

– Но я все равно не могу понять…

Он подхватывает меня на руки и, сделав несколько шагов до ближайшего кресла, садится в него, устраивая меня на своих коленях.

– Чтобы объяснить, мне придется вернуться ко времени нашего знакомства…

– Ты куда-то торопишься?

– Вообще-то да. Лайсе ждет всех к обеду и просила не задерживаться. Эта девочка так долго была одна в этой глуши, что возможность узнать о том, что творится за кромкой этого леса, заставляет ее глаза блестеть нетерпением. Правда, наш друг обладает столь изысканным красноречием, особенно когда поблизости от него столь прекрасная женщина, что наше отсутствие она заметит нескоро.

– Ты думаешь, что ее очарование способно лишить лорда здравомыслия?

– Здравомыслия нашего лорда не способна лишить ни женская красота, ни азарт схватки, ни хитросплетение интриг. И его шальной взгляд не обязательно свидетельствует о том, что его сердце пылает страстью. Хотя надо признать, такой нежности на моей памяти он не проявлял ни к кому.

– Должны же были когда-то сбыться мои мрачные предсказания.

– Я не буду иметь ничего против, если, прежде чем отдать барышню в его руки, я передам ее на попечение тебе и Тиасаль, чтобы милая девочка могла хотя бы как-то противостоять его чарам.

– Ты думаешь, он сможет мне это простить?

– Тебе – да. А вот мне… – И он нежно мне улыбается. Но это длится всего лишь мгновение, потому что его лицо тут же становится серьезным. И с каждым словом, которое он произносит, я начинаю все глубже осознавать, что мне тоже придется многому учиться, чтобы, когда Олейору придет срок стать правителем дроу, я могла быть ему не только женой, но и помощницей в делах. – Даймоны для нашего мира стали привычным злом. Последняя битва с ними около двух тысяч лет тому назад, когда драконы, демоны и тогдашний глава рода Там’Аринов, объединившись, заставили их покинуть Лилею и разрушили за ними межмировые порталы, изменила ситуацию. Но не избавила нас от их мелких набегов, когда они неожиданно появлялись там, где их никто не ждал, забирали женщин и исчезали. Иногда о черных воинах ничего не слышали десятки лет, и о них снова забывали. Но не происходило ничего такого, что могло бы навести на мысль, что они вновь решатся на вторжение.

– Пока не исчез мой прадед?

– Он исчезал и раньше. Именно после одного из таких исчезновений он и вернулся с чернокожей женщиной, которая некоторое время спустя стала его женой, а потом и родила ему сына. И я могу только удивляться тому, что отец этим заинтересовался. Как и твоей бабушкой, сбежавшей на Землю.

– Ты думаешь, он уже тогда знал о рождении мага Равновесия?

– Боюсь, такое не по силам даже Видящей. Не то что Элильяру. Он, скорее всего, просто имел это в виду, и когда у него появилась возможность повлиять на сложившуюся ситуацию, решил этим воспользоваться и разом разобраться с теми проблемами, которые на нас тогда свалились.

– Почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас?

– Я бы предпочел не говорить об этом совсем, но твоя подруга не оставила мне выхода. Ведь это не ты, а она дала клятву Ярангиру, что вернет клинки на Дариану. И это не твое, а ее обещание ведет нас туда, так удачно вписываясь в планы отца.

– Элильяр хочет, чтобы мы оказались у даймонов? – Это предположение показалось мне абсурдным.

– Отец хочет, чтобы ты оказалась у даймонов. Мое присутствие рядом с тобой не планировалось, но он готов был согласиться и на такой вариант.

– Разве суть Равновесия может проявиться в чужом мире?

– Ты забываешь про того, кто был основателем твоего рода. Тебя признали клинки Асии, почувствовав кровь даймонов, так что вероятность того, что на Дариане почувствуют твое появление, очень велика.

– И ты думаешь, что мне удастся повлиять на готовящееся вторжение, если Элильяр прав в своих прогнозах?

– Мне кажется, что именно так считают и мой отец, и властитель Тахар. Лично я планирую лишь посмотреть, что там происходит, и как можно быстрее вернуться домой.

– Если нам позволят это сделать.

И он как эхо повторяет за мной, легкой улыбкой, которая у него получается не слишком веселой, пытаясь меня подбодрить.

– Если нам позволят это сделать.

Теперь я почти уверена в том, что все, что происходит со мной, было задумано кем-то еще до моего появления на Лилее. А я, посчитав, что самое значительное в моей жизни уже произошло, чувствовала себя счастливой рядом с мужчиной, внимание которого было для меня когда-то несбыточной мечтой, всю свою душу отдавала детям и не думала о том, что мне снова придется встать рядом с другими воинами, держа в руках меч. Я настолько растворилась в той иллюзии всеобщей любви, которая царила вокруг меня, что забыла, какую цену мне пришлось за нее заплатить, и мне начало казаться, что все это происходило не со мной.

И как бы это ни звучало жестоко, но Элильяр, похоже, решил вновь преподнести нам урок, поставив нас перед выбором.

Не могу сказать, что от этого мне стало легче, но уже не было столь обидно. И, может быть, именно поэтому я нашла в себе силы свернуть разговор. Проведя пальцами по лицу любимого, скользнув по шелку стянутых в хвост волос, томным голосом произнесла:

– Может, мы позволим лорду представлять в этом доме темных эльфов, а сами займемся чем-нибудь более важным?

Холодная сталь в его глазах рассыпалась серебристыми искрами смеха, когда он вместо ответа задал свой вопрос, на который я была вынуждена отрицательно покачать головой.

– Ты готова пропустить тот момент, когда начнут рушиться укрепления Гадриэля?