Глава 10
Час заката
Глава канцелярии тайного слежения, Шэном Тэр, выглядел удрученным. И, если раньше он напоминал Квентису упитанного и довольного жизнью поросенка в рюшах, то этим утром он был похож на поросенка, отощавшего от жизненных невзгод. Блеклые голубые глазки лорда Тэра растерянно перебегали с Квентиса на Интара и обратно; пальцы-колбаски мяли кружевной платочек.
– Ваше величество. Положение довольно странное и не имеет аналогов за всю историю Великой Империи! Нет, я, конечно, не берусь утверждать, что нелюдь никогда не нападала на земли людские, но чтобы так…
– Молчи, лорд Тэр. И без тебя знаю, что в Дэйлороне неспокойно…
– Неспокойно?!! – не своим голосом вдруг взвизгнул министр. Квентис удивленно взглянул на него, гадая, то ли забылся Шеном, то ли повредился умом – так орать в присутствии владыки?
– Ваши крепости в Дэйлороне уничтожены, – внезапно перейдя на шепот, сообщил Шеном Тэр, – я читал донесения, что прибыли с голубиной почтой, Ваше Величество… Люди словно не в себе, повсюду читаю какой-то бред о гигантских жуках и сороконожках, которые питаются человечиной! И вся эта мерзость, Ваше Величество, движется на юг, то бишь к границам Дэйлорона…
– Дэйлорон – часть империи, – строго заметил Квентис, – не забывай…
– Да, да, – Шеном торопливо закивал, – вся эта нелюдь, по словам тех, кому довелось уйти живым, рекой льется вперед, на людские земли! А кроме того… Мне донесли, что у Кайэра стало неспокойно. Ночницы словно взбесились, нападают на людей средь бела дня…
Министр беспомощно развел руками. Мол, делайте, что хотите – а я здесь уже ничем помочь не могу.
Квентис поерзал на троне и покосился на Интара. Ведун молча стоял, сгорбившись и опираясь на посох, всем своим видом напоминая старого больного ворона.
– Что скажешь, Интар?
Старик пожевал губами, и его голова опустилась еще ниже.
– Шэном Тэр говорит чистую правду, владыка. До меня доходят нехорошие слухи… Давеча встретил в Алларене одну ведьму, так она добралась в город от самых Кайэрских топей… Лорд Тэр даже приуменьшил опасность, владыка. Кочевники – вот кого нужно опасаться с запада.
Император откинулся на спинку трона и задумался. Что ж это получается? С севера на империю движется темная нелюдь, с запада – дикари и болотные ночницы… Словно началась необъявленная война! Но вот кто скрывается за всеми этими казалось бы совпадениями?
Совсем некстати он вспомнил Гилларда Накори, сбежавшего в Дэйлорон. Но ведь не может же быть это делом рук восемнадцатилетнего паренька? Пусть даже и одаренного мага? Или… упаси Хаттар… все происходящее сейчас – дело рук Магистра?
Квентис замотал головой в попытке отогнать пугающую мысль. Что за чушь, в конце концов… И что за выгода Магистру организовывать нашествие нелюди?!!
«Но ты ведь и раньше не знал, что на уме у этого чародея? Маги переворошили весь Дэйлорон, вывезли оттуда все ценные книги, до которых могли добраться… Ведь что-то было им там нужно?»
Страх, самый обыкновенный, холодком просачивался в душу.
– Нужно что-то предпринимать, ваше величество, – с постной миной проронил Шеном Тэр, – и чем скорее вы примете надлежащее решение, тем лучше.
Квентис молчал, рассеянно глядя на цветных солнечных зайчиков на полу.
– Я встречусь с капитанами, – наконец проронил он, – я пошлю на север и запад войска… Но, кроме этого…
Он махнул рукой Интару, отправляя его прочь из зала; дождался, пока стихнут шаркающие шаги на лестнице…
– Я хочу продиктовать письмо магистру, лорд Тэр. И ты сегодня же отнесешь мое послание в Закрытый город.
Император принялся расхаживать перед троном, сложив руки за спиной. Да, пожалуй, все-таки настал час, когда все тайное становится явным. Либо магистр докажет свою преданность, либо окажется врагом Великой Империи.
И Квентис на одном дыхании продиктовал:
– Владыка империи приветствует магистра города магов и приказывает в кратчайшие сроки предоставить в распоряжение капитанов всех чародеев для обороны людских земель от нашествия нелюди. Все, лорд Тэр. Это – все.
– Быть может… э-э…
– Полагаю, этого вполне достаточно для нашего магистра. Он наверняка в курсе, что происходит на наших границах, но отчего-то предпочитает молчать и отсиживаться в стенах цитадели.
Шеном Тэр отличался понятливостью. Вот и сейчас – быстренько сообразил, что владыка не в том настроении, когда с ним можно спорить и, семеня короткими ножками, убрался прочь из тронного зала.
Квентис остался один среди тягучей, сонной тишины. Чтобы немного разбавить ее, он начал насвистывать простую мелодию, но тут же осекся: ее же часто мурлыкал под нос Геллер Накори, командор и тень владыки… Выругавшись, император подошел к окну и распахнул его; в глаза ударил яркий свет, солнце стояло в зените. Откуда-то весьма ощутимо тянуло гарью.
– Вот мы и узнаем, что ты за фрукт, магистр Закрытого города, – сказал сам себе Квентис. Настроение помаленьку улучшалось. Наплевать, что за все время отцовского правления не было войн! Если кто-то угрожает Великой Империи, он, Квентис Добрый, сам поведет полки на врага… Не беда, что никогда раньше этого не делал…
Щурясь, Квентис смотрел в бесконечную синюю даль. И, то ли показалось, то ли было на самом деле – у самого горизонта чистое небо было подернуто мутной завесой.
А еще… Он невольно протер глаза. Среди легких облаков кувыркалась, играя, белоснежная крылатая фигурка.
Рот наполнился горечью, и Квентис поспешно захлопнул окно. Он не был слепцом, чтобы не разглядеть – кто именно рассекал крыльями небо над Аллареном.
«Только снежного дракона не хватало», – подумал он и занял свое место на троне.
… Шеном Тэр вернулся подозрительно быстро, потный и запыхавшийся. Розовые пальцы сжимали кусок пергамента, неровно обрезанный и даже не свернутый, не говоря уж о печати…
– Вашвеличство, – выдохнул министр, – вот… извольте прочесть…
Квентис нетерпеливо впился глазами в старомодные завитушки ответа.
«Я ценю то внимание, которое вы уделяете Закрытому городу», – писал маг, – «и точно также я знаю, что происходит на границах империи. Нелюдь, орды нелюди идут к Алларену, ваше величество, а с запада – еще и кочевники, что расплодились немыслимо среди тучных полей за топями. Вы приказываете отдать моих воспитанников на растерзание тварям? Увы, мой император. Вы не получите ни одного из них. Мир доживает последние дни перед очищением, и я не вижу смысла в том, чтобы пытаться остановить так удачно начатый процесс. Кроме того, вы сами отчасти виноваты в происходящем. Если бы не отравленный Дэйлорон, если бы не ваше желание отхватить кусок пожирнее да побогаче – пожалуй, эти земли протянули бы еще столетие-другое. Но вами был избран иной путь – а потому сейчас мы имеем то, что имеем. За сим остаюсь преданным вам – Магистр Закрытого города».
Квентис в недоумении еще раз перечел письмо. Затем взглянул на дрожащего Шенома Тэра.
– Ты… видел его? Магистра?
Министр кивнул.
– Да, ваше величество. Он сам встретил меня у ворот. И он… ох… говорил я, что нелюдь треклятая… Он вручил мне ответ до того, как прочел ваше письмо!
Квентис скрипнул зубами.
– Предатель… Собирай отряды моих личных гвардейцев, Шеном. Мы идем штурмовать Закрытый город – ибо мое терпение иссякло.
* * *
– …Это старинная игра, – сказал Варна, расставляя на доске костяные фигурки, – наверняка вы знаете ее… Когда-то сам магистр Дэйлорона сиживал со мной по вечерам за хат-мо… Хе-хе, давно это было. Ну, а нам-то что? Лишь бы время скоротать.
Дэйлор вдруг огляделся по сторонам и добавил шепотом:
– Знаете, а отражений как бы поубавилось. Или… я просто привык к ним за все эти годы.
Золий молча взял маленькую сгорбленную фигурку слуги, повертел в руках и поставил на место.
– Я вот все думаю, магистр, – вновь заговорил Варна, – а можно ли еще повернуть все вспять? Нет, я вовсе не собираюсь… Чисто теоретический интерес, знаете ли. Когда у меня была возможность читать книги, я как-то больше уделял внимания теории сил и общей магии. Предсказания казались мне бредом давно выживших из ума стариков, а сами пророки заслуживали хорошей порки и высылки за пределы страны, чтобы не будоражили молодые умы. А вот теперь…
И он беспомощно развел руками.
– Теперь мне кажется, что всю свою жизнь я занимался вовсе не тем, чем следовало, – он вдруг запнулся, виновато поглядел на Золия и добавил, – ну, я подразумеваю жизнь до того, как стал одним из разделяющих… До того, как… Ильверс д’Аштам привязал меня к Отражениям. Все-таки одаренным он был магом, весьма и весьма, и мог достичь высот…
Варна замолчал; его взгляд затуманился воспоминаниями. Магистр молча расставлял фигурки на доске.
Он прекрасно знал историю Варны. Когда-то – а если более точно – то около шестисот лет назад Варна д’Кташин был лучшим учеником Великого Магистра Дэйлорона, выжившего из ума и одержимого желанием уничтожить весь род людской. Великий Магистр поставил забавный магический эксперимент, результатом которого явился Магистр Отражений по имени Ильверс, и отошел к предкам. Место его занял Варна, но тоже ненадолго: всего лишь попытка избавиться от Ильверса – и Отражения получили нового раба, разделяющего бремя. Шли годы, складываясь в десятилетия, а те – в века; число разделяющих бремя менялось, и один лишь Варна, то ли в силу своей природы дэйлор, то ли по прихоти Ильверса, был так привязан к Отражениям, что сделался их вечным спутником. По крайней мере, за столетия, проведенные в Закрытом городе, дэйлор совершенно не состарился, и сейчас выглядел именно таким, каким и увидел его в первый раз Золий, ученик Закрытого города…
– Вы знали Норла д’Эвери? – в свою очередь спросил Магистр. И, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил, – этот благородный вампир всегда считал, что для каждой безвыходной ситуации есть по крайней мере один благоприятный для большинства исход. Заметьте – для большинства. То есть мир был бы спасен, а мы бы с вами продолжили влачить прежнее существование. Вы этого действительно хотите?
Дэйлор нервно провел рукой по черным с проседью волосам. Скорбно стукнулись друг о дружку костяные бусины, что украшали четыре его косы.
– Я же оговорился – чисто теоретически, Магистр. Мне-то уже ничего не нужно, кроме покоя в долине предков. Я устал, слишком устал за все эти годы.
…Фигурки на доске хат-мо наконец заняли исходные позиции.
– Ваш ход первый, Магистр. Раньше-то вся игра шла через магию, а теперь, вот, руками приходится двигать.
Золий переставил фигурку знаменосца на зеленую клетку, что означало неприкосновенность.
– Давайте по душам, Варна, – рек Магистр, – на самом деле я не знаю, можно ли повернуть вспять начавшуюся агонию мира. В отличие от вас, я читал хроники дэйлор, читал все эти бредовые предсказания, коим многие были склонны верить, и вот что я скажу: все записанное настолько туманно, что толкования напрашиваются самые разнообразные, даже противоречащие друг другу. Помните строки о Последнем магистре? Ну да, да… Как же вы их можете не помнить? А ведь совсем рядом было записано кое-что еще, запамятовал… И если на краю времени, на пороге мира будет отдано стражу чистое сердце во имя всех живых, все начнется, так и не завершившись. Кажется, так. Сказано, безусловно, красиво, но – много ли истины в этих словах?
Варна лишь пожал плечами.
– Теперь, наверное, уже все равно поздно. Мир катится в пропасть, а мы с вами, наконец-то, завершим долгое, долгое путешествие.
И исполненным грации жестом передвинул лучника на клетку атаки, а оттуда – под бок к знаменосцу.
– Верно, – Золий сделал еще один ход, – мы с вами скоро завершим путешествие. Все когда-нибудь заканчивается, мой дражайший Варна. Для кого-то раньше, для кого-то позже…
– Здесь душно, – дэйлор беспокойно огляделся, – не возражаете, если я открою окно?
– Сделайте одолжение.
Варна бесшумно пересек кабинет и ловко распахнул рамы. Сонная тишина комнаты тут же взорвалась гомоном, лязгом, конским ржанием…
– Ничего себе, – в изумлении дэйлор обернулся и посмотрел на Золия, – похоже, к Закрытому городу стекается гвардия Императора.
Золий усмехнулся. Ах, мальчишка, мальчишка… Что двадцать лет назад, что теперь. Думает, что средоточение зла в магистре Закрытого города?
Он тоже выглянул в окно: далеко внизу, вокруг черного кольца стен, кипело, пенилось людское море. Пехота, кавалерия, две осадные башни, таран, которые приволокли невесть откуда…
– Похоже, Квентис Добрый всерьез решил штурмовать Закрытый город, – пробормотал Варна, – что будем делать?
– Ничего. Пусть приходят и берут, что пожелают. Им это уже не поможет а мне и вовсе безразлично.
* * *
Гилларду отчаянно хотелось, чтобы все происшедшее осталось всего лишь сном. Ведь то, что привидится во сне, к утру растворится в предрассветной дымке, словно мед в кипятке, и самое страшное, что может остаться – неприятный, горчащий осадок.
К несчастью, происходящее было реальностью, которая вовсе не собиралась таять подобно туману на солнце.
«Мне было бы гораздо легче, лишись я рассудка», – думал он, обреченно глядя в широкую спину Гора. Кочевник бодро вышагивал впереди, время от времени оборачиваясь. Гил видел, что Гору очень хочется его поддержать и ободрить, и что он просто не находит нужных слов. А еще маг понимал те взгляды, что этот дикарь бросал на Миральду… его мать… болотную ночницу.
Н-да. Тут, конечно, было от чего помешаться. Сперва – сны в Гнезде куниц, которые вовсе не были снами; великолепное, мощное заклятье и чистая, прозрачная, как ключевая вода, уверенность в собственной правоте… А потом появилась болотная ночница, которая была женщиной, давшей ему жизнь – и все, в чем Гиллард был твердо убежден, рассыпалось, словно ветхая лачуга под напором ураганного ветра.
Он снова растерялся, запутался, и не знал – где истина, а где ложь.
Одно не вызывало сомнения – и Миртс, и Миральда были встревожены результатами заклятья Гилларда. Две женщины, темная нелюдь, словно ждали непредвиденных последствий, но не объясняли ровным счетом ничего, заставляя Гилларда чувствовать себя последним идиотом.
Ему порой хотелось крикнуть – я же хотел, как лучше! Но, понимая, как по-дурацки бы это выглядело, он стискивал зубы и молчал. Глядя в широкую, мускулистую спину Гора и стараясь не показывать, как ему плохо.
… Они шли по Дэйлорону следом за катящейся волной заклятья. Шли ночь за ночью, и Гиллард уже потерял счет переходам, хотя, конечно же, прошло не так уж много времени с того момента, как он очнулся и увидел Миральду. Шли – и повсюду натыкались на последствия волшбы.
Кое-где земля была взрыта бороздами, словно ее терзало когтями неведомое чудовище; нет-нет, да встречались поваленные деревья – огромные и здоровые, но вывороченные с корнями.
«Мое заклинание не должно было вести себя так», – мрачно думал Гиллард, – «моя магия здесь не при чем… Это… что-то другое…»
Но в груди обосновалась маленькая тварь, и с каждой ночью ее коготки все больнее и больнее впивались в сердце. Ловя на себе сочувствующие взгляды Миртс и печальные – Миральды, Гиллард из последних сил пытался убедить себя в том, что все будет именно так, как он предполагал… Хотя… некое призрачное чувство подсказывало ему, что все сложилось как раз наоборот, и что содеянное им дало толчок чему-то другому, непонятному, но от этого еще более опасному.
… На третий день путешествия они достигли людской крепости. Вернее, тому, что от нее осталось: тяжеленные тесаные бревна разметало по вырубке, будто соломинки; и повсюду среди неправдоподобно-яркой травы белели в сумерках людские кости.
Гиллард отшатнулся; идея о безумии казалась все более и более привлекательной. Миральда внимательно посмотрела на него, но промолчала, затем ее взгляд обратился к кочевнику. Тот безмолвно стоял на краю отвоеванной людьми у леса территории и настороженно озирался, не убирая пальцев с рукояти меча.
– Гор, – хрипло сказала ночница, – хорошо бы нам пойти… и посмотреть, что там стряслось. Мы сходим… с Миртс… А ты побудь с Гилом.
Маг стиснул зубы. Ох, зачем она пытается его щадить? Если уж смотреть на дело рук своих, то прежде всего – ему.
– Я пойду, – глухо сказал он, – я… должен…
Мать вздохнула и молча пошла вперед, ловко перебираясь через раскиданные бревна и стараясь не наступать на кости. Он последовал за ней.
В голове мельтешила жалкая и смешная мыслишка – о том, что, помышляя о справедливости, об освобождении Дэйлорона и изгнании людей, он не думал, что все будет именно так.
«Ты просто смешон, Гил. Вспомни… Ты же заставил всю темную нелюдь, что гнездилась на землях Дэйлорона, идти на юг, сметая все на своем пути… О чем ты думал тогда? О чем?!!»
Гор тяжело шагал рядом и задумчиво сопел. Наверняка даже кочевнику из Кайэра мало нравилась картина побоища, но он молчал, предпочитая оставлять мысли при себе…
Взгляд мага задержался на маленьком черепе, который не мог принадлежать взрослому.
«Да, да, Гиллард. Смотри и не отворачивайся. Ты сделал все это, тебе хотелось справедливости! Так получай ее…»
Он поймал себя на том, что тихонько хихикает. Пальцы Миртс сжали его плечо, теплые, крепкие…
– Много дэйлор погибло в долгой войне, – прошептала вампиресса, – а теперь – люди… Разве ты ждал чего-то иного, Гил?
– Я не знаю, – он встряхнул головой, – теперь… я уже ничего не знаю. Я дурак из дураков.
– Не казни себя, – голос Миртс ласкал, успокаивая, – мой учитель – да пребудет его дух в долине Предков – всегда говорил, что нужно думать не о том, что уже сделано, а о том, что еще предстоит…
Миральда, шедшая впереди, вдруг остановилась и поманила прочих к себе.
– Вот, только поглядите на это… Гил, тебя это в первую очередь касается.
Он приблизился, не без опаски взглянул в указанном направлении, и… Там не было ни человеческих скелетов, ни тел. Огромная и очень глубокая воронка, словно кто-то лез из-под земли как раз под деревянным срубом и, освобождаясь от тяжких оков, легко разметал маленькую лесную крепость по бревнышкам. Ну, а новая нелюдь, эти странные, похожие на жуков создания, завершила начатое.
– Любопытно, что это могло быть? – буркнула Миртс, – кто-то большой… Очень большой и сильный.
Она потрепала Гила по плечу и добавила:
– Похоже, Гиллард, твое заклятье вызвало к жизни кое-что большее, нежели просто нелюдь.
Он резко сбросил ее руку.
– Идем дальше, – спокойно сказала Миральда, – надо полагать, твое заклинание вот-вот достигнет границ Дэйлорона и рассыплется само собой. Так?
– Да, так.
Гиллард попытался придать голосу уверенность, но сам – увы – таковой уже не испытывал.
… Развалины остались позади. И снова – взрытая чьими-то когтями земля, местами сорванная с деревьев кора, поваленные лесные гиганты… Когда в свете наступающего дня Гиллард увидел вторую воронку, он всем сердцем возжелал, чтобы безумие наконец смилостивилось и убаюкало сознание сладкой сказкой.
– Еще один, – жестко констатировала Миральда, – мне это не нравится.
– Пожиратели неба, – вдруг сказал Гор, – имны знают, что когда всему придет конец, эти звери будут грызть шатер небес.
Воцарилось тяжкое молчание; затем, откашлявшись, Миртс пробормотала, мол, хорошо бы, если это только старые сказки.
– Как бы там ни было, – Миральда все еще стояла на краю воронки, – наступает день. Нам всем пора немного передохнуть, чтобы идти дальше.
Вампиресса мрачно кивнула. В общем-то, отдыхали днем они по привычке; всплеск Силы сделал сильнее народ Зла, и теперь ни Миральда, ни Миртс уже не боялись солнца так, как раньше.
…Гиллард лежал под растопыренными корнями вывороченной сосны. Солнце поднималось все выше и выше, странного красноватого цвета; в лесу царила небывалая тишина, не было слышно ни одной птахи. Маг покосился на землю – там, среди опавшей хвои деловито возились муравьи. По крайней мере, хоть эти никуда не исчезли…
Он закрыл глаза, но сон не шел. Перед мысленным взором назойливо вертелись человеческие кости, запутавшиеся в сочных стеблях травы, борозды, неведомо кем оставленные на исстрадавшейся земле Дэйлорона, странные воронки, по словам Гора, породившие пожирателей неба. Гиллард поймал эманации следа заклинания – как там оно? Должно быть, уже докатилось до означенных пределов и вот-вот пойдет на спад…
Маг сосредоточился, прислушиваясь. Похоже, все шло так, как и предполагалось вначале: невидимая волна его заклинания катилась вперед, гоня перед собой орды нелюди… Гиллард невольно поежился – сколько же их! Не река, целое море, и не счесть тускло блестящих панцирей, тел, покрытых зловонной и ядовитой слизью… Зеркальники, упыри, но самое главное – странные жуки, мохнатые пауки, выросшие до размеров лошади… Тоже нелюдь, но совершенно новая.
Он лежал, и чувствовал, и видел собственную магию.
И даже обрадовался, поняв, что еще несколько мгновений – и все закончится.
«Ну, давай же, давай…» – орды нелюди пересекли эфирную границу.
Гиллард зажмурился, перед глазами запрыгали цветные точки.
Теперь… Он летел, высоко, над лесом Дэйлорона, и видел, как катится на юг темная волна нелюди, сметающая на своем пути все преграды.
Заклинание достигло очерченных границ и вмиг рассыпалось стеклянными бисеринами, впитываясь в землю.
А орда покатилась дальше, на юг.
Дальше?..
Гиллард беззвучно заплакал, кусая до крови губы и стараясь, чтобы его не услышал дремлющий поблизости Гор.
«Что же ты наделал, Гиллард Накори? Что? И как теперь остановить все это?»
Кровавое солнце величаво плыло по мутному небу, и Дэйлорон по-прежнему был окутан странной, неживой тишиной.
В висках туго пульсировала, билась единственная мысль – что предпринять теперь, когда не исправишь содеянного?!!
И вдруг пришло очень ясное осознание того, что вовсе не заклятье виновато в происшедшем, а само решение нанести ответный удар и так восстановить иллюзорную справедливость.
Во рту плавал вкус крови из прокушенной губы.
«И это сделал ты, сын командора Геллера! Твой отец шел к эшафоту и знал, что прав. А ты? Что ты такое, Гиллард Накори? Ничтожество… не достойное… даже жизни…»
Гил не испугался этой мысли, а принял ее, как должное. Теперь… ему оставалось совсем немного, ведь это правильно – любая вина требует наказания.
Он неслышно поднялся, и, убедившись, что Гор продолжает спокойно посапывать, уткнувшись лицом в согнутую в локте руку, побрел прочь от лагеря.
– Виновный должен быть наказан, – пробормотал Гил себе под нос, – должен. Быть. Наказан.
…Подходящее дерево нашлось быстро, да и не было в этом ничего странного – весь Дэйлорон это сплошь деревья, мощные, подпирающие кронами небесный купол. Гиллард влез на ясень, развязал пояс и, соорудив петлю, закрепил его на суку.
Затем вознес молитву Хаттару с просьбой когда-нибудь простить ему ужасную ошибку и надел петлю на шею.
Там, за границей Дэйлорона, страшная и изголодавшаяся по крови нелюдь начала свое шествие по людским землям, но он, Гил, уже ничего не увидит и не почувствует. И так будет лучше для всех… Мог ли он таким образом искупить свою вину ради тех, кто был еще жив?
Он сжал кулаки и, оттолкнувшись от теплой древесной коры, прыгнул.
* * *
…Закрытый город молчал, презрительно глядя на людишек, суетящихся у его стен. Главная башня обугленным сучком протыкала мутное небо, башенки поменьше прилепились к ее гладкому, полированному телу, безуспешно пытаясь впитать хотя бы частицу силы и точно также устремиться навстречу солнцу.
Квентис поглядел вверх: время близилось к полудню. Конь, названный Вороном в честь старого, давно издохшего скакуна, тревожно прядал ушами, нетерпеливо пританцовывая на месте.
«Действительно, давно пора начать», – подумал император, а вслух изрек:
– Капитан Зулусса, чего вы ждете? Приступайте.
– Во славу Империи!
Капитан, седовласый великан, звучно хряснул латной перчаткой по нагруднику и, развернувшись, понесся вперед, разбрасывая, словно горошины, приказы.
– Ваше величество… еще не поздно отказаться от задуманного, – снова заныл Шеном Тэр, – мы не знаем, как встретит войско магистр… Что сотворят маги…
Квентис одарил министра взглядом, исполненным воистину императорского презрения. Бедняга Тэр страдал – от жары, от тяжелого нагрудника, явно натирающего под мышками, от всего этого шума и суеты, от запаха конского пота, в конце концов, но – ни в какую не пожелал оставаться в стороне от взятия легендарной твердыни магов.
– Вот сейчас и узнаем, – Квентис усмехнулся, – император не может терзаться сомнениями, лорд Тэр, иначе – такого императора просто сожрут его же подданные.
Шеном Тэр испуганно моргнул и замолчал.
А в следующий миг таран ударил в черные, покрытые каменной чешуей ворота.
Положа руку на сердце, Квентис ожидал чего угодно – огненных шаров, ледяных стрел, жутких чудовищ, в конце концов… Но только не того, что произошло на самом деле: врата распахнулись под первым же ударом.
На площади воцарилась тишина; люди недоуменно переглядывались, пятясь… Пронесся шепоток «волшба, магия»…
Шеном Тэр неуверенно кашлянул.
– Это не совсем то, что вы ожидали, ваше величество?
– Ты, как всегда, догадлив, – процедил Квентис.
«Что же задумал магистр?!!»
– Ну-с, чего ждем? Ворота открыты. Капитан Эйто-Кан, ведите моих доблестных воинов внутрь…
– Во славу Империи!
Квентис поморщился и приготовился наблюдать за тем, как тела этих самых доблестных воинов начнут распадаться пеплом… Ну, или что-то вроде того…
Тысяча Эйто-Кана в полном безмолвии вливалась внутрь черных стен и – не происходило ровным счетом ничего.
«Быть может, магистр ждет, когда я шагну в круг? Но, пожелай он от меня избавиться… уже давно мог бы…»
– Вперед, лорд Тэр, – рек Император, – следуйте за мной.
И, дав шпоры Ворону, устремился вперед, внутрь Закрытого города. В конце концов, иногда нужно и рисковать; да и что может поддержать боевой дух воинов, как не личный пример владыки?
… Никто не встретил их в Закрытом городе, и ни единого заклятья не было сотворено. Кроме того, ни один чародей не показался поблизости, отчего Квентису все происходящее начало напоминать чью-то дурную шутку.
– Наверняка они в главной башне, – брякнул Тэр, – наверняка…
– Капитан Зулусса? Не стойте столбом.
– Во славу Империи!
Квентис дождался, пока две сотни латников вольются в гостеприимно распахнутые двери башни; вновь повисла напряженная тишина.
– Душно-то как, – пробормотал Тэр, – и ни единого облачка…
Император игнорировал это замечание, как глупое и совершенно не относящееся к делу.
– Солнце какое-то странное, – не унимался министр, – взгляните, ваше величество…
– Ты видел Магистра? – только и спросил Квентис, – сможешь его опознать, если мерзавец попробует замаскироваться под обычного мага?
Лорд Тэр промокнул вспотевший лоб.
– Да, да, ваше величество…. Говорил же, что нелюдь… не человек он, этот магистр… Да вы все не верили.
– Замолчи.
Квентису показалось, что из темного нутра башни доносится металлическое бряцанье и гул. Еще несколько мгновений ничего не происходило, а затем…
Латники выволокли на площадь двух человек в черных одеждах.
– Любопытно, – процедил Квентис, – и что, больше никого не нашли?
Словно на крыльях, подлетел капитан Зулусса.
– Ваше величество… вот, это все, кто там был. Всего двое! Сопротивления не оказали, а потому живы…
– Очень хорошо, Зулусса.
Тронув поводья, он неспешно подъехал к двум магам. Те, помогая друг другу, торопливо поднимались на ноги и, казалось, не испытывали и тени страха.
Квентис усмехнулся, разглядывая странную парочку. Первый маг и вправду не был человеком – в свое время Император достаточно хорошо изучил то, как выглядят дэйлор. Что ж, уже только это любопытно – как это Магистр позволил себе держать врага империи в столице. Второй чародей оказался мужчиной лет сорока, крепкого сложения. Его бледное, не знающее загара лицо обрамляли гладкие и совершенно седые волосы; глаза – на удивление яркие, синие, смотрели нагло, с прищуром.
– Лорд Тэр?
Молчание. Квентис обернулся: министра буквально трясло.
– Лорд Тэр, – повторил император, – вы видите здесь Магистра?
Шеном, выбивая зубами барабанную дробь, кивнул. И указал пальцем на синеглазого человека, уже поднявшегося на ноги и с ироничной улыбкой взирающего на императора.
– Прекрасно. Тогда…
Квентис молча взял у ближайшего латника арбалет и, почти не целясь, выстрелил. Дэйлор свалился на площадь кучей тряпья и замер, раскинув руки, уткнувшись лицом в черный камень.
Взгляд магистра лениво переполз с Квентиса на убитого нелюдя, затем – обратно. На губах по-прежнему красовалась наглая улыбочка.
– Темница, пытки и казнь – вот что тебя ждет, Магистр, – изрек владыка Империи, – как предателя.
Где-то позади испуганно заскулил Шеном Тэр, но Квентис уже не обращал на него внимания. Он развернул Ворона и шагом поехал прочь, зная, что маг будет связан по рукам и ногам и успешно доставлен к мастерам заплечных дел.
Потому как – пожелай магистр уцелеть – уже давно бы это сделал. А раз не сделал, значит, Сила более неподвластна ему, и бояться нечего.
Вдруг Квентиса окликнули.
– Ваше величество! Император!
Он натянул поводья, обернулся – оказывается, звал его сам Магистр.
Чародей стоял, сложив на груди руки, и, окруженный гвардейцами, отчего-то казался едва ли не выше их на голову. Хотя Квентис и отбирал для своих полков самых крепких и рослых парней из всех уголков Империи.
«Магия?!! Морок?» – он бросил быстрый взгляд на Шенома Тэра. Министр то и дело промакивал лоб платочком, губы тряслись… Тьфу! И это – глава канцелярии тайного слежения?..
– Что тебе, предатель? – высокомерно процедил Квентис. Он окинул Магистра как можно более презрительным взглядом, но тому, видать, было наплевать на все взгляды на свете и на своего Императора в частности.
Кто-то из гвардейцев замахнулся на Магистра алебардой, Квентис поднял руку – мол, пусть преступник говорит… все равно – недолго ему уже осталось.
– Вы еще помните принцессу из народа дэйлор? – с изрядной долей сарказма в голосе поинтересовался Магистр, – о, право же… Я дурак. Ваше величество не может не помнить той высокомерной нелюди, ведь так?
Квентис скрипнул зубами, развернул коня и направил благородное животное прямо на мага. Гвардейцы торопливо расступались, давая дорогу.
– Говори же, – зло бросил он в бледное, словно застывшее лицо, – говори!
Магистр ухмыльнулся.
– Перед тем, как отправиться в долину предков, принцесса предрекала гибель Империи, – громко сказал он, – лично я склонен верить в последние пророчества дэйлор. А вы, ваше величество?
У Квентиса потемнело перед глазами. Проклятый чародей! Воистину, он не мог найти более удобного момента, чтобы напомнить… Перед верными гвардейцами, перед министром… И, конечно же, Квентис прекрасно помнил и белое личико, исчерканное дорожками слез, и безумный взгляд, и страшный серебристый смех…
Он улыбнулся, надеясь, что улыбка получится весьма зловещей.
– Ты расскажешь все это с подробностями, маг. Моему министру, лорду Тэру. Под пыткой.
Магистр пожал плечами.
– Уж не думает ли ваше величество, что Магистра Закрытого города можно пытать?
Не замахиваясь, Квентис опустил хлыст на спокойное – а оттого еще более ненавистное лицо. Чародей даже не дрогнул, продолжая нагло ухмыляться. А вот рука, сжимающая хлыст… Квентису померещилось, что к ней приложились раскаленными щипцами. С трудом удержав рвущийся из горла крик, он разжал пальцы; хлыст упал на мостовую, и кто-то бросился его подбирать.
В ярких глазах Магистра сверкнуло торжество.
– Тебя будут пытать, – прохрипел Квентис, – запомни это.
И, развернув Ворона, всадил ему в бока шпоры.
Стук подков по булыжникам смял, заглушил последние слова Магистра.
– Ну что ж, пусть попробуют, ваше величество.
* * *
…Гиллард падал.
Он успел увидеть наверху мозаику зеленой листвы и грязно-серого неба, метнувшийся куда-то вбок ствол ясеня, такой теплый на ощупь… Осталось только услышать хруст собственных позвонков, и…
Земля ударила предательски больно; маг вскочил, с недоумением ухватился за ремень – неужели лопнул? Но нет. Край был мастерски срезан, и Гиллард непонимающе уставился на него, словно узрил одно из помянутых чудес Хаттара. Внезапно темная масса бросилась на него сбоку, сильные руки сграбастали за ворот; на лицо обрушился чудовищной силы удар – и все померкло.
…Очнулся среди травы. Рядом, напустив на себя самый невозмутимый вид, сидел на корточках Гор и полировал лезвие ножа. Гиллард попробовал шевельнуться – тщетно. И руки, и ноги оказались крепко связанными.
– Эй. Развяжи меня.
Кочевник спокойно посмотрел на него, и Гилларду стало стыдно. Оттого, что, натворив кучу бед, хотел смыться, как самый распоследний трус.
– Госпожа Миральда слишком долго искала тебя, – негромко сказал Гор, продолжая полировать и без того сверкающее лезвие, – я не могу позволить, чтобы она плакала… из-за твоей слабости.
– Ты ничего… не понимаешь, – выдавил Гил, – я…
Гор, полюбовавшись игрой кровавого заката на стали, убрал нож.
– Отчего же, понимаю. Но этот выбор не достоин настоящего мужчины.
Гиллард вздохнул. Нет, невозможно ничего объяснить этому урожденному жителю равнин…
– Если ты поклянешься, что не будешь больше пробовать удавиться, я разрежу веревки, – внимательный взгляд Гора впился в лицо, так и норовя добраться до самых сокровенных мыслей, – я не хочу, чтобы Миральда видела тебя связанным равно как и не хочу, чтобы она увидела тебя болтающимся на суку.
Маг вздохнул еще раз. И правда, что это нашло на него, что он едва не удавился? Будь здесь Геллер, наверняка бы сказал что-то вроде «если совершаешь непоправимую ошибку, то должен сделать все, чтобы исправить последствия содеянного»… Быть может, и вправду есть возможность остановить дикую орду, катящуюся темной волной на юг?..
– Клянусь, – твердо сказал он, – я больше не буду пытаться уйти.
Гор безмолвно достал из-за голенища сапога нож и двумя ловкими ударами перерубил путы.
Потом они молча сидели у костра, дожидаясь Миртс и Миральду; у Гилларда все вертелся на языке вопрос – отчего, собственно, Гор решил сопровождать его мать, самую что ни на есть болотную ночницу и как получилось, что она им не отобедала? Но потом решил, что спросить можно у Миральды, но никак не у этого молчаливого гиганта.
… Они появились, как только спала кровавая пелена заката. Болотная ночница и высший вампир шли, обнявшись, словно близкие подруги; от подобного зрелища кровь стыла в жилах. Гор вскочил на ноги, кинулся было к ним, но Миральда сделала предостерегающий жест.
– Ни шагу дальше. Не подходи, иначе…
Миртс промурлыкала что-то невнятное.
А Гиллард, встретившись взглядом с Миральдой, понял, что она уже знает о происшедшем.
– Матушка…
Она не ответила, тяжело уселась на замшелое бревно, которое приволок к костру Гор и обхватила голову руками.
– Мы чувствуем это, – в голосе ее звучали нотки усталости, – то, что происходит… будит во мне жажду, которую трудно побороть.
Миральда взглянула на Гилларда в упор, и тому показалось, что в огромных, залитых тьмой глазищах плавает алый туман. Он невольно опустил голову.
– И что теперь? – Миртс простерла руки над огнем; тонкие пальчики просвечивали розовым, и было видно каждую жилку. Гиллард невольно удивился тому, что эти же изящные руки без труда управляются с двумя мечами.
– Я не знаю, – глухо сказала Миральда, – не знаю… А что ты скажешь, сын мой?
Гиллард только покачал головой.
– Если бы я мог отдать свою жизнь и все это остановилось бы, то я не раздумывал бы минуты.
– Да… – ночница задумчиво перебирала серебристые локоны, – но вся беда в том, что мы не знаем, помогла бы такая жертва или нет. Наверное, нужно что-то предпринять, но я не имею ни малейшего понятия, что мы можем сделать.
И она, подтянув к груди колени, зябко обхватила их руками.
– Мое заклинание рассыпалось, – прошептал Гилларда, – но они… орда пошла дальше. На юг.
– Мы это уже поняли, еще когда спали, – заметила Миртс, – твое заклятье, похоже, сыграло такую же роль, какая отводится одному-единственному камешку в основании пирамиды… И, знаешь ли, мы с твоей матерью не отказались бы быть сейчас вместе со всеми…
Сапфировые глаза вампирессы хищно полыхнули.
– Единственное, что нас удерживает – это память, – добавила Миральда.
И вновь повисло тягостное молчание.
– Мы не можем рассиживаться слишком долго, – наконец прошептала Миртс, – мне кажется, нужно добраться до магистра Закрытого города… хоть я и желала бы выпустить ему потроха… но он знает достаточно…
В глазах Миральды блеснул интерес.
– Это его воспитанники отравили землю Дэйлорона…
– Думаю, он имеет отношение ко всему, что случилось, – уже громче продолжила Миртс, – я заставлю его говорить, чего бы это не стоило!
– Подруга, он убьет тебя раньше, чем ты до него дотронешься, – рассудительно заметила Миральда, – то, как он расправился со Старшим… ох, прости, не хотела напоминать…
Она помолчала минутку, собираясь с мыслями, и вдруг сказала:
– Мы с Гором отправимся в Алларен, к магистру. В конце концов, меня он как-то даже звал в Закрытый город, а с моей матушкой был знаком… ээ… достаточно близко, по слухам.
Гил откашлялся.
– В таком случае я должен опередить орду и попытаться задержать нелюдь. Миртс… ты пойдешь со мной?
Она ответила, не раздумывая, и Гиллард едва удержался, чтобы не расцеловать высшего вампира в ее бледные щечки. Он покосился на Гора – кочевник с улыбкой смотрел на него и одобрительно качал головой.
* * *
… Васильковые глаза Лаури метали молнии. Накручивая на пальчик золотистый локон, она безжалостно дергала его, того и гляди – выдерет… И выглядело все это довольно забавно – этакая мошка перед пауком, которая пытается еще и покусать.
– Я не понимаю, владыка, – она старалась говорить мягко и вкрадчиво, но то и дело съезжала на тон базарной торговки, – я не могу понять… отчего ты не хочешь перенести свадьбу? Недобрыми слухами полнится Алларен. Скажи, куда ты отправил войска?
Квентис зевнул. Опершись локтем на подушку, он старался думать о том, как обстоят дела с Магистром. А еще – о том, что того дэйлор, застреленного им лично, так и бросили на площади; когда вернулись, чтобы предать тело огню – проклятый маг исчез бесследно, оставив на черных камнях липкую, подсыхающую лужу крови. Обыскали башни – без результата. Закрытый город был пуст… и мертв…
– Если бы ты пожелал, мы могли бы стать мужем и женой уже завтра, – проворковала красавица, обворожительно прижимаясь к нему всем телом, – ведь ты – император. Никто не смеет тебе перечить!
– Именно, моя дорогая. Именно…
– Так отчего бы тебе не назначить свадьбу раньше? День осеннего равноденствия – слишком далеко.
И она капризно оттопырила пухлую губку.
– У меня и без того слишком много дел, – ответил Квентис.
Лаури отвернулась.
– Я не понимаю причин твоей спешки, – он запустил пальцы в ее тяжелые локоны, – разве не должны двое любящих убедиться в крепости своих чувств до того, как волей Хаттара будут скреплены до самой смерти?
– Да, мой повелитель. Ты, как всегда, прав, – прошептала она и невесело улыбнулась.
А Квентис выбрался из постели и принялся одеваться; его ждали дела куда более важные, чем все женитьбы вместе взятые.
… Начался второй день с того момента, как загадочный магистр Закрытого города был закован в цепи и брошен в императорскую темницу – куда при содействии лорда Тэра попадали самые опасные государю люди. Квенитс не торопился казнить предателя; слишком много вопросов накопилось.
Лорд Тэр догнал императора уже на лестнице, ведущей в подвалы.
– Ваше величество.
– И тебе привет, мой славный лорд Тэр.
Лестница уходила вниз широкими витками, все глубже под землю, к самому основанию фундамента дворца.
Безвестный архитектор на заре империи старался угодить основателю династии: помня о том, сколь важную роль в распутывании заговоров играют подземелье и пыточная, разместил эти необходимые атрибуты императорской власти под дворцом. В самом деле, разве это не прекрасно, когда правитель имеет под рукой все необходимое?
Владыка остался доволен; но воистину его восторгу не было предела, когда все тот же добросовестный архитектор преподнес ему карту тайных ходов, сетью опутавших жилище будущих императоров. Так, что можно было обойти весь дворец – и ни одна душа не знала бы об этом.
Не сохранилось в веках имени архитектора. Осталась только легенда о том, что, когда поднял голову белоснежный дворец рядом с пустующим Закрытым городом, император вознамерился отблагодарить своего преданного слугу. Сделал он это довольно своеобразно, но в соответствии с духом первых веков Империи, веков тьмы: подарил архитектору жизнь, лишив глаз, языка и кистей рук. Чтобы, упаси Хаттар, не разнес по имперским землям тайну дворцовых лабиринтов.
… Квентис получил карту от отца, когда тот уже пребывал на смертном одре; уже были вдоль и поперек исхожены тайные коридоры, сверен с потертым рисунком каждый поворот. Он даже внес кое-где исправления, поскольку обнаружил в лабиринте занятные местечки, не указанные на карте. Один такой тайничок Квентис использовал, держа там нелюдь, дэйлор королевских кровей; жаль, правда, что гвардейцы, ее охранявшие, трагически погибли после того, как нелюдь была отдана Магистру.
Продолжая спускаться, Император стиснул кулаки. Проклятая нелюдь и проклятый Магистр! Можно было подумать, что все эти долгие годы его правления чародей умело дергал то за одну, то за другую ниточку, заставляя всех вокруг делать именно то, что ему было нужным! И – скажите не милость – зачем было устраивать сегодняшнее представление? Магистр добился только одного: растравил воспоминания о хрупкой черноволосой девушке, что долгое время жила в каменном мешке под дворцом. И напомнил о ее безумных воплях, о горящих бешенством глазах…
«Империя падет!»
Квентис невольно содрогнулся и вцепился в холодные перила. Голос… Ее голос – до сих пор звучал в этих стенах?.. В груди ни с того, ни с сего, зашевелилось дурное предчувствие, как маленький комок холодной слизи. Страх? Но отчего?.. или… сохрани Хаттар – все это штучки того же Магистра, что находится сейчас в пыточной, в надежных руках мастеров дознания?
Он мотнул головой и бросил взгляд на Шенома Тэра. Министр, если и заметил странное движение владыки, то не подал виду. Торопливо семенил следом, отмеряя ступеньку за ступенькой…
Квентис нахмурился. Шеном Тэр… Маленький, неприметный толстячок, глава канцелярии Тайного Слежения. На вид – самое безобидное создание, какое только можно встретить в поднебесье, шарахается едва ли не от собственной тени, утирает вспотевшую лысинку…Но на самом деле… Квентису было слишком хорошо известно, на что способен лорд Тэр с его холодным и, как он сам любил говорить, рациональным умом.
Шеном Тэр ничего не знал о погибшей когда-то принцессе, и его должны были заинтересовать слова Магистра. Однако маленький человечек молчал, никаких вопросов не задавал, и оставалось только гадать, какие мысли крутятся в его большой круглой голове.
– Ваше величество, – Шеном Тэр словно почувствовал, что мысли владыки обратились к его скромной персоне, – я вот все не могу понять…
– Я внимательно тебя слушаю, мой верный лорд.
– Я не могу понять, что задумал Магистр.
Квентис благоразумно промолчал, ожидая продолжения.
– Он что-то замышляет, что-то нехорошее, – пробормотал лорд Тэр, – зачем он не оказал сопротивления, когда его вязали? Почему не вступил в бой? Мне кажется, дело не в том, что могущество его иссякло… Вовсе не в том, ваше величество. Я ведь не слепой, то, как вы уронили хлыст… Не лучше ли быстро убить Магистра, пока он не натворил чего? Тихо и незаметно, но так, чтобы внезапная смерть смешала его планы? Да еще мне неясно, о какой принцессе он говорил тогда, о каком пророчестве…
– Если мы его убьем, то ничего и не узнаем, – Квентис сделал вид, что не расслышал последних слов Шенома Тэра, – у меня слишком много вопросов к этому человеку.
Лорд поперхнулся воздухом.
– Простите, ваше величество… Но я бы не стал утверждать, что это – человек!
Квентису захотелось как следует встряхнуть толстяка за шиворот. Побери его упырь, слишком умен, слишком много знает, и слишком… много задает вопросов.
– О, вот мы и на месте, – с ледяным спокойствием заметил Император, – сейчас, мой дорогой Шеном, мы можем узнать много чего интересного.
– Но его магия, ваше величество! – подбородок лорда затрясся, словно он был готов разрыдаться как дитя.
– Похоже, ты забыл про Интара.
* * *
… Они остановились перед входом в часть подземелья, которую Квентис предпочитал именовать покоями правды, а министр канцелярии тайного слежения попросту пыточной. Копейщики вытянулись в струнку, отсалютовали.
– Во славу Империи!
Квентис натянуто улыбнулся.
– Продолжайте нести службу.
Он покосился на лорда Тэра: тот уставился на дверь так, словно видел перед собой ни много, ни мало, а умершую – и возвернувшуюся с небес мамашу. Квентис только пожал плечами: быть может, Хаттар и наделил Шенома рациональным умом, но, похоже, начисто лишил даже намека на храбрость.
Он решительно толкнул дверь и, шагнув через порог пыточной, едва не задохнулся от едкого дыма.
– Это еще что такое?!!
На его рык, торопливо раздернув сизую пелену, выскочил главный мастер, Кривой Керш. Звучное это прозвище он вполне оправдывал отсутствие правого глаза; но на виртуозном владении плетью этот мелкий недостаток не сказывался.
– Во славу Империи!
– Открыть окна! – задыхаясь, взвизгнул лорд Тэр, но осекся.
Вспомнил, бедняга, что на глубине многих сотен локтей окон не бывает.
– Что здесь творится? – Квентис вытер глаза, – Керш, я тебя самого на дыбу вздерну!
Главный мастер бухнулся в ноги.
– Владыка! Мой император! Это все Интар, ведун твой! Говорит, на тебе порошки, пожгите их, притрусите пол, чтобы чародейской силы Магистра лишить, чтобы глаза ему застлать, чтобы руки повязать…
За спиной Квентиса лорд зашелся кашлем.
– Вот оно как! Я этой гадостью не желаю дышать. Делайте, что хотите, но чтобы никакого дыма, и никакой вони. Я желаю сам говорить с чародеем.
– Владыка, ну хоть на полу-то можно порошки оставить?..
Через час только раздражающе-кислый запах витал в сыром воздухе. Квентис окинул взглядом пыточную, довольно ухмыльнулся. Конечно, этой комнате Дознания далеко до той, что в Алларенской тюрьме, и той, что за городом, в личном ведении министра Тэра, но все же – обилие инструментов впечатляло.
Самого Магистра Император обнаружил растянутым над холодной пока что жаровней и подготовленным подручными Керша к процессу дознания.
– Стул. – Коротко распорядился Квентис.
Усаживаясь, сделал знак Кривому.
Жаровню развернули так, что чародей оказался почти в вертикальном положении, лицом к владыке.
Квентис хмуро оглядел Магистра: самый обычный на вид человек, худощавый, подтянутый. Несколько застарелых, рваных шрамов на груди, как будто от зубов зверя. И невозможно поверить, что это именно он, Магистр Закрытого города! Чародей, который при желании – со слов сбежавшего и так и не найденного Гилларда Накори – мог с легкостью захватить трон…
– Можете начинать записывать, лорд Тэр.
Зашуршал пергамент, звякнула крышечка чернильницы. Разумеется, можно было позвать писца, но лорду Тэру Император доверял как никому другому и знал, что тот занесет в протокол то, что нужно, отделив зерна истины от плевел лжи.
– Итак… – он еще раз поглядел на Магистра. Хотелось видеть страх перед болью, перед пыткой. Или хотя бы перед полной неопределенностью грядущего… Но окаменевшее лицо хозяина Закрытого города было спокойно, так же, как в момент гибели мага-дэйлор…
Квентис набрал побольше воздуха.
– Отвечай, предатель. Куда исчезли твои чародеи?
Замерший было взгляд Магистра неторопливо скользнул по стене и лениво переполз на Квентиса.
– Я отпустил их, ваше величество.
И снова эта наглая ухмылка на бескровных губах!
– Что значит – отпустил? Ты должен был… – Квентис даже не сразу нашелся, что сказать, – ты должен был предоставить их в распоряжение Императора. Дабы навести порядок на западе моих земель.
– Но ведь я никогда не присягал служить вам, ваше величество. Равно как и мои ученики, маги Закрытого города.
– Твоя башня – на моей земле, – процедил Квентис, – ты же предпочел забыть об этом!
Магистр промолчал и начал глазеть на потолок.
– Какую роль в этом играет маг Гиллард?
– Он сделал то, что мог и не делать, но возможность чего была предсказана прорицателями дэйлор.
Квентис оглянулся на лорда Тэра – тот усердно скрипел перышком.
– Говори яснее, чародей.
– Я выразился так ясно, как мог. И вы сами, ваше величество, делаете то, чего могли бы и не делать, но возможность чего была предсказана у начала времен.
– Я?!! – от изумления Квентис на миг лишился дара речи.
А шелестящий, безмерно усталый голос Магистра опутывал сознание вязкой, клейкой паутиной.
– Вспомните, вспомните Дэйлорон. Вы дали добро на уничтожение целого народа, вы породили волну Отражений… Та дэйлор, кровь которой легла в основу нашего магического взаимодействия, в последние мгновения жизни видела то, что вы такое, Квентис Добрый…
И снова, как по волшебству, перед глазами – темная каморка, юная девушка с длинными черными волосами. Ее лицо прекрасно даже в безумии, а ее голос – шорох лепестков лилий – до конца жизни будет тревожить в снах…
Уже не соображая, что делает, Квентис вскочил и, размахнувшись, ударил Магистра по лицу. Еще и еще. А потом едва не взвыл от боли в собственной руке.
– Что с вами, ваше величество? – Магистр быстро облизнул разбитые губы, – вам просто необходимо позвать лекаря…
Хватая ртом вязкий, с кислым привкусом воздух, Квентис упал на свой стул.
– Что с вами, милорд? – шепнул на ухо лорд Тэр, – вы словно рассудка лишились… Может, проклятый маг какую волшбу творит, и надо вызвать Интара?
– Нет!!!
Квентис в замешательстве растирал предплечье. Судорога отпустила, боль рассасывалась, покалывая иголочками кисть…
«Да кто же ты такой, Магистр Закрытого города? То, что ты делаешь… Непонятно мне. Зачем? Каковы цели? И эта странная твоя волшба… Может, и в самом деле лучше кликнуть Интара?»
– Я не понимаю, что вас злит, ваше величество, – съязвил маг, – в самом деле… Страшный Магистр, коим пугают детишек, в руках правосудия. Закрытый город опустел. Мальчишка… Гиллард Накори, то есть, сбежал из дворца. Вернее, я подозреваю, что ему помогли сбежать, потому как зелья вашего ведуна не так чтобы плохи. Так в чем же дело?
Сквозь туман, застлавший сознание, медленно просочилось самое главное.
– Помогли сбежать? Кто?!!
– Я всего лишь высказал предположение, – равнодушно прошелестел Магистр, – всего лишь…
– Ты меня не проведешь, – прошипел Квентис.
Происходящее раздражало, злило. И текущее положение дел игриво ускользало из рук, как рыбка-уклейка.
– Вместо того, чтобы отвечать на мои вопросы, ты несешь какую-то чушь. Бред. Ложь. Значит, тобой займутся мастера дознания. А после мы поговорим еще, когда ты сам будешь умолять меня о возможность рассказать всю правду.
Шеном Тэр предостерегающе коснулся плеча.
– Ваше величество…
Похоже было на то, что перспектива оказаться в положении поджариваемого мяса слегка развеселила Магистра.
– Ваш лорд крайне осторожный человек, ваше величество. Он знает: то, что неведомо – может быть опасным…
– Сейчас у тебя будет возможность поговорить, – Квентис улыбнулся, – мастер Керш, приступайте.
Лицо Магистра не дрогнуло. Ни малейшего движения. Даже когда мальчишка в алой робе принялся раздувать огонь.
Керш подошел, низко поклонился.
– Эээ… повелитель… Я вот подумал, может, сперва водой попробуем? После огня-то уже ничем не получится…
– Отчего же? Ведь наш предатель – маг. Полагаю, ему не чуждо искусство врачевания ран. Вот пусть и поврачует себя.
Квентис бросил взгляд в сторону Магистра: тот с интересом косился на рыжие язычки пламени за спиной. И закралась простая мысль – а, может быть, Магистр безумен? Ни один нормальный человек не смотрел бы столь спокойно на эту огненную постель…
«Да пусть он хоть трижды безумен! Он мне будет рассказывать все, о чем я спрошу… И не шарадами, а обстоятельно…»
Когда Керш обливал чародея маслом, Магистр шевельнулся. И поглядел мастеру дознания в лицо.
– Начинайте, – Квентис махнул рукой.
Шеном Тэр чуть слышно вздохнул.
– Ваше величество, мне кажется, нужно… другие методы…
Подручные дружно взялись за решетку, намереваясь уложить Магистра над огнем. И вдруг…
Вопль. Дикий крик, полный боли.
Потом второй… Третий…
Квентис вскочил, схватился за меч; мастера дознания, не прекращая, вопили, тела в красных одеждах тряслись, выгибались, словно их положили на жаровню и их кожу жадно лизал огонь…
– Ваше величество, спасайтесь! – взвизгнул Шеном Тэр.
Бросив пергамент с протоколом допроса, толстячок метнулся к двери, выскочил прочь…
И в тот же миг все стихло. Квентис, не веря собственным глазам, уставился на мастера Керша и двух его подручных: они безвольно топтались вокруг привязанного к жаровне Магистра.
– Мастер Керш, – хрипло позвал Император, – мастер…
И застыл в растерянности. Потому как кривой Керш обернулся, затряс головой и начал пускать слюни. Глаза его были абсолютно пусты, словно разум спалило уготованное Магистру пламя. Двое подручных замерли, опустив руки, покачивая головами; было похоже на то, что их постигла та же участь.
Квентис хрипло выругался.
А Магистр, глядя поверх голов трех идиотов, устало поинтересовался.
– Неужели вы, ваше величество, и вправду думаете, что меня можно подвергнуть пытке? Право же… Даже вонючие снадобья вашего ведуна не помогут…
* * *
В камере, куда его поместили, было темно. Но свет нужен человеку – а тому, кто давным-давно перестал оным являться, на самом деле все равно, сидеть при свечах или в потемках.
Когда громыхнули ржавые засовы, Магистр неторопливо огляделся; у стены его ждала охапка гнилой соломы, и он уселся на нее, облокотившись спиной о холодную стену. Ведь, давно утратив человеческую природу, Золий не боялся того, что подземелье отберет его тепло. Да и не было вовсе тепла, только Сила Отражений, поддерживающая в жизнь в его шестисотлетнем теле.
Из противоположной стены в камеру шагнул вихрастый мальчишка. Насупившись, уселся напротив, прямо на пол. Почесал подмышку, молча разглядывая Магистра, а затем спросил:
– Ну, и что теперь?
Тот лишь развел руками.
– Ничего.
– Не болит? – сорванец указал на припухшую губу, по которой прошелся кулак Квентиса Доброго.
– Осмелюсь предположить, что рука у владыки болела сильнее, – усмехнулся Магистр.
Он коснулся пострадавшей части лица: еще несколько часов, и все станет, как прежде. Сила Отражений восстановит любое повреждение, даже отрубленная рука вырастет вновь, не говоря уже о таких пустяках, как разбитые губы.
– Наверное, Император тебя казнит, – предположил мальчишка, – ума не приложу, отчего он не отрубил тебе голову еще в пыточной?
Золий задумался. Прикрыл глаза, растворяясь в Отражениях, расплываясь масляной пленочкой по поверхности вязкой черной реки. Ему перепадали лишь крохи того, чем мог пользоваться Магистр Ильверс, и этого могло быть достаточно, чтобы…
… Император метался по кабинету, словно тигр по клетке. Квентис и сам не знал, что с ним творилось в присутствии Магистра: не оставалось ни хладнокровия, ни выдержки – только слепая, рвущаяся наружу ярость. Это-то и пугало. Вся решительность Императора разваливалась, как подмываемый водой песочный замок.
Магистр ощутил страх сорокалетнего властителя. И его растерянность. И беспомощность перед невидимой пока, но уже вполне ощутимой последней бурей. Похоже было на то, что отражения все-таки вернулись к породившему их… Недаром, в конце концов, у Императора до сих пор не было наследников!..
– Что молчишь? – просочился в сознание звонкий мальчишечий голосок, – вот, казнят тебя…
– Думаю, нет, – пробормотал Золий, – думаю, я дождусь того мига, когда все судьбы мира сойдутся в одну точку. Император не решится меня убить.
