Книга: В проклятых землях
Назад: ИНТЕРЛЮДИЯ VI
Дальше: ЭПИЛОГ

ГЛАВА 6

Земли запретов хранят в себе знания, которые должны быть уничтожены. Дитя Крови не сможет встретить там ничего, кроме Смерти.
Кодекс Крови
Джерайн Тень
Пробуждение было не из приятных. Боль отступила, оставляя меня совершенно разбитым. Нет, когда я восставал из собственного гроба, все было хуже. Кажется. В Запретке нужна одна полезная привычка: пересчитывать количество своих конечностей и определять их состояние сразу же после пробуждения. Если руки и ноги внезапно поменяются местами, то важно это вовремя заметить. Ничего не исправишь, но хоть будешь подготовленным.
Итак, руки-ноги на месте. Уже хорошо.
Дерево, на котором я спал, осталось примерно в том месте, в котором я засыпал. По крайней мере, оно не висело в воздухе, и это было мне по нраву. Никаких болезненных ощущений я уже не испытывал. Нет, голова слегка ныла, но это такие мелочи по сравнению с тем кошмаром, в который меня погрузил Защитник!
Все лишние дырки в моем теле затянулись, да и губы почти зажили. Облизываться было уже не больно. Зато живот снова сводило от голода. Похоже, что на исцеление организм потратил если и не все свои силы, то их немалую часть. В последний раз я ел главу братства, и это было достаточно давно.
Кажется, Защитник как-то попробовал поспособствовать моему восстановлению. Не очень представляю как. Да если честно, мне было плевать на то, что он мне сделал, после того способа, каким он лишил меня сознания. До сих пор передергивает! И слов ведь нет, чтобы описать такие ощущения. Кроме того, из моей головы совершенно вылетело, какую же услугу я ему оказал. Очередная дыра в моей памяти радости не добавляла. Главное, чтобы она не расползлась еще сильнее! Надеюсь, что болевая атака сожгла не так много нейронов. Точнее, нет: я надеюсь, что он «помог» Алессьер не тем способом, которым попробовал «помочь» мне. Поскольку если он позволил себе такое, то я его убью. Чего бы это мне ни стоило.
Обоняние ко мне тоже вернулось. В полной мере. Увы. Именно это и стало основной причиной моего пробуждения. Удушающе-сладкий запах гниющего мяса — это не самый приятный аромат. Даже на пустой желудок. Такое мясо даже правильная готовка не спасет. Я поудобнее устроился на ветках дерева и принялся выискивать взглядом источник миазмов. Им оказалось удивительнейшее существо.
Больше всего оно напоминало какого-то паучьего выродка, вымахавшего до метра в высоту… Если бы, конечно, существовали пауки, у которых вместо лап были бы липкие щупальца, да и само тело больше напоминало клубок кишок, который по какому-то недоразумению обрел подобие сознания и, видимо, проголодался. Кроме того, лап у этого «паучка» было всего семь. Вот уж точно, ни рыба, ни мясо… Зато вони столько, что задохнуться можно! Счесть это существо опасным противником я пока не мог, но в Запретке многое является совсем не тем, чем кажется на первый взгляд, и потому я решил немного подождать.
Будто бы вторя моим мыслям, наверху, там, где переплетались кроны всех окрестных деревьев, что-то подозрительно зашуршало. Кажется, защита, окружавшая мое дерево, окончательно пропала.
Я осторожно взялся за рукоятку эсси, вглядываясь в мешанину ветвей, откуда неожиданно показалась изящная женская ножка, обутая в остроносый сапожок на высоком стальном каблуке. Следом за ножкой из-за густых веток вылезло и все остальное. Что я могу сказать? Запретные земли полны удивительных тварей! Обозначившееся на дереве существо женского пола явно относилось к человеческому роду с особым, утонченным презрением.
Об этом говорил весь ее облик. Судите сами: кольчужная юбка на короткой кожаной подложке, кольчужный же лифчик внушительных размеров и тонкого плетения, нашитый, судя по всему, прямо на нижнее белье. У высоких, до середины бедра сапог кроме каблуков-шпилек обнаружились и заостренные стальные мыски. Кольчужное одеяние тихо позвякивало, как похоронные колокольчики, цеплялось как за мелкие веточки, так и за свою хозяйку, но надменное выражение на милом личике говорило о том, что эта модница скорее убьет себя или же случайного наблюдателя, чем признается, что костюм ей хоть сколько-нибудь неудобен.
Прическа женщины говорила об ее неумении сделать осмысленный выбор. Казалось, что она никак не могла определить, какой цвет волос ей больше нравится, и потому выкрасила свою шевелюру всеми красками, которые нашла. Малиновые пряди соседствовали с салатовыми, рыжими, фиолетовыми, золотыми и просто русыми! Впервые за всю свою жизнь я увидел серо-буро-малиновый цвет в крапинку воочию!
Сама же прическа стоила нескольких од на двести — триста строф каждая, и я практически уверен, что смог бы взять с ними если и не первое, то хотя бы второе место на конкурсе страшилок. Даже творчество гномов, проводящих соревнования по созданию наиболее изощренных конструкций из собственных волос, меркло по сравнению с… этим.
И все бы ничего, но когда незнакомка еще и заговорила, то я даже вздрогнул от звука ее голоса. Высокого, возможно красивого, если бы не настолько визгливого.
Крайн… Оно еще и говорящее!
— Что уставился?! Не в музее! Не видишь, дерево занято! Дамой!
Теперь я окончательно уверился в том, что оно — реально. И что оно таки женского пола.
— Когда это кому-либо мешало? — удивился я. — Дерево большое, вы — маленькая. Места всем хватит.
— Это мешает мне! — Надо бы занять у нее самомнения. Лишним не будет.
Девица шустро перебиралась с ветки на ветку, безжалостно оставляя острыми каблуками кровоточащие отметины на древесной коре, и наконец уселась практически у меня над головой, беззаботно болтая ногами, но не позволяя заглянуть под юбку. Длинный и даже на первый взгляд неудобный меч, больше похожий на неумело расплющенный и наточенный лом, висел у нее за спиной, вяло перемигиваясь огоньками в камне оголовья. Интересно, а владелица меча знает, что это сияние вызвано аккумулятором, катушкой и обычным магнитом? Прыгает она, похоже, много. Да и сколько времени занимает извлечение столь длинного меча из явно неудобных, зато богато украшенных ножен?
— И чем это мешает тебе? — спросил я, склоняя голову налево, прислушиваясь к окружающей обстановке и разглядывая девицу с возрастающим интересом. Если девушка одна, то я неплохо позавтракаю, а если у нее есть спутники, то мой завтрак будет просто королевским!
— Ну-у-у как ты не понимаешь?! — девица кокетливо улыбнулась и стрельнула глазками куда-то в сторону. — Сейчас мои верные друзья чуть-чуть отойдут после нашей очередной ссоры, погоняют в качестве профилактического наказания очередных милых тварюшек, вернутся… — Она понизила голос до интимного шепота, и я вздохнул с облегчением, поскольку от визгливых ноток уже начала болеть голова. — А я тут, одна-а… с незнакомым мужчиной на дереве… — Она улыбнулась и наклонилась так, что бюст чуть не выпрыгнул из лифа. Теперь я понимаю, почему бюстгальтер усилен кольчужным полотном — обычная ткань, скорее всего, лопнула бы. — Ой, они ж такое подумают! Тебе тогда не сносить головы!
— Ну да, ну да, конечно, — хмыкнул я, игнорируя прыгающие передо мной налитые шары. Конечно, соблазн сперва воспользоваться своим завтраком для удовлетворения иной потребности организма был велик, но у меня ведь Лесс есть! И горе тому, кто осмелится в этом сомневаться! Даже если она нас не застанет, зачем заниматься странными вещами с посторонними, когда есть любимая женщина?! Любым идиотизмом можно заниматься лишь с теми, кто по-настоящему дорог. — Леди, вами что, так часто обладают всякие мужики на деревьях?
— Хам! — Острый носок сапожка чуть не попал мне под ключицу, я увернулся, но с трудом удержал равновесие. — Как смел ты усомниться в моем девичестве?!
— Тогда и спутники тоже не усомнятся, — пожал плечами я. Если же осмелятся, то им явно сильно достанется. — Вы же не позволите им лезть проверять?
— А это не твое дело!
Создание, все еще бродившее внизу, что-то зажевало и сыто срыгнуло. Сия газовая атака запросто могла бы сбить с ног или же надолго отбить обоняние. Девица наконец-то позеленела, зажала рот ладонью, а потом вскочила на ветке и, вскинув руки в странном жесте, с диким визгом завопила какую-то тарабарщину. То ли подействовало колдовство, то ли отработанный вопль, но зверушка попросту лопнула, подобно гейзеру, усеяв дурно пахнущей слизью и ошметками половину полянки под деревом. Я в последнее мгновение успел скользнуть за ствол.
— Вот так действуют настоящие герои!
— Изгваздывают все доступное пространство? — уточнил я, не торопясь выскальзывать из-за дерева, но девица обошла его, продолжая диалог.
— Наи-и-и-ивный, — протянула она таким голосом, что у меня по коже пробежали мурашки, и начала спускаться вниз. — Убивают врага быстро и решительно! С одного удара! Без всякой жалости! — Тут она повнимательней присмотрелась ко мне, и на лице ее расцвела широкая, почти искренняя улыбка людоеда, который распахивает двери гостям, пришедшим на обед. — Ты же д'эссайн, да? Торговец, как я посмотрю. А что у тебя такое занимательное есть на обмен?
Чокнутая. Раздери ее г'р'макси, чокнутая! Может, она просто больная? Паразиты там мозговые завелись, так что вместо опасения перед заляпанным кровью хищником она считает его безобидным торговцем? Вдруг съем ее и потом долго животом и мозгами болеть буду? Может, отпустить ее с миром? Или… Нет, съесть стоит, но только после тщательного анатомирования. Вдруг я выясню, что у нее всего лишь детская травма мозга?
— Нету, нету ничего. Какие к крайну товары в этом захолустье? — Я постарался говорить медленно и спокойно, как с буйнопомешанной.
— Так ты же два рюкзака с собой таскаешь, а такому замухрышке и одного бы за глаза хватило. Вот я и решила, что второй у тебя с вещами для обмена. — Она спрыгнула на облюбованную мной ветку, явно передумав спускаться. Налаживаем контакт с завтраком?
— Нет. Другой рюкзак — с другими вещами, — отрезал я. Жалко, что сейчас уже не удастся обрубить тот сук, на котором она сидит. Был бы рад полюбоваться тем, как это создание рухнет с дуба на жесткую землю. — Что ты вообще тут делаешь?
— Ну, вообще-то я путешествую. Инкогнито. Несу свет во все проклятые земли, очищаю их от скверны и зла в надежде, что когда-нибудь на землях, очищенных мною огнем и мечом да добрым словом, сможет процветать мирная и спокойная жизнь! — вдохновенно и с пафосом в голосе сказала девушка, воодушевляясь с каждым словом. Визжать прекратила, и это хорошо. — Спутники, что примкнули к моему походу, очарованные моей красотой и необычностью, помогают мне в этом трудном и непосильном деле, но раз я, принцесса Мерилейн Грайвимерская, добровольно приняла на себя эту нелегкую обязанность…
Девицу понесло. Всерьез. Похоже, о себе любимой она может говорить часами, если не сутками напролет. Я вслушивался в ее слова, правда, не особо внимательно. Может быть, она и скажет что-нибудь полезное — например, о том, как она тут выжила, и что она и ее спутники ели в последний раз. Быть может, у меня даже есть подходящая к ним приправа?
Увы, похоже, что она слишком заинтересовалась содержимым моих рюкзаков, потому как отвлеклась от расписывания своих подвигов и внимательно к ним присмотрелась, совершая непроизвольные хватательные движения руками. Прямо как крабик на пляже. Клешнями клац-клац. Угрожающее моим вещам движение.
— Кстати, а ты-то чего с дерева не слезаешь? Ночевать тут собрался, что ли? Или гнездо вить?
— Тоже вариант, а какое тебе до этого дело? Может, я гнездовой д'эссайн?
— Не делай из меня дуру, таких не бывает! — Вот уж действительно, зачем дуру делать? И так достаточно. — А один ты пропадешь, жалко тебя. — Принцесса смотрела на меня совершенно честными глазами цвета утреннего неба.
— Не пропаду, — возразил я. Еще немного, и я приступлю к завтраку, не дожидаясь тех героев, которые охраняют это исчадие глупости. — И это не ответ на мой вопрос. Чем я заслужил столь пристальное внимание?
— У тебя слишком низкое положение, чтобы ты мог требовать ответа от принцессы по крови! — фыркнула она и, отвернувшись, хлопнула в ладоши. Что-то в ее словах попыталось зацепиться за оборванные нити моей памяти, и на ускользающее мгновение мне показалось, что я все вспомнил… но увы. Неподалеку что-то бабахнуло, и в воздухе запахло озоном, возвращая меня от приятных воспоминаний к кошмарной действительности. Уже через полминуты на поляну вылетела группа странных существ, в которых при наличии должного воображения можно было опознать эльфов… Наверное.
Я никогда еще не вкушал… то есть конечно же не видел чернокожих эльфов. Черных орков, черных людей — пробовал. Черные тролли, увы, несъедобны. У кэрсов вообще, говорят, мех на любой вкус и цвет бывает. Но вот эльфы… Я даже не встречал упоминаний о том, что встречаются подобные создания — с кожей цвета воронова крыла, белыми, скорее бесцветными волосами, желтыми «кошачьими» глазами. Одежда на них была в стиле «зачем раздеваться, если и так все хорошо видно?» — обтягивающие брюки темного, сейчас уже ставшего непонятным оттенка, ремни, крест-накрест пересекающие грудь, и широкое ожерелье на шее. И все. Это телохранители или команда стриптизеров?!
Судя по тому, с какой скоростью они рассыпались по поляне, окружая мое дерево и натягивая луки, — телохранители. Завтрак откладывается. Придется или тратить запасы, или рисковать превратиться в особый вид ежа, утыканный стрелами. Тенью столько народу одним ударом уложить можно только в сытом состоянии. А я ведь только пришел в себя.
— Я с превеликим удовольствием покину вашу компанию, — поклонился я, краем глаза намечая путь отступления. Все шансы разойтись миром у нас есть.
Эльф, явно возглавлявший отряд, попытался что-то спросить, но Мерилейн совершенно не желала никого слушать.
— Да пожа-а-алуйста, — хмыкнула она и вдруг спрыгнула вниз, подобно метеору, по дороге сцапывая квэли Лесс, завернутый в ткань. — Не дергайся, я только поиграть взяла!! — прокричала она, приземлившись.
Я и не дернулся. Вместо меня вниз полетел пока еще целый захват, прочно ухватившийся за рукоять поверх ткани и подтянувший квэли ко мне вместе с «прынцессой», упорно не желавшей расставаться с трофеем. Судя по весу, питается в своих путешествиях она точно не воздухом. Думаю, что хорошая диета ей бы не помешала. Хотя мясо должно быть нежным.
Теперь, чтобы удержаться самому, мне пришлось крепко ухватиться за ветку, но выражение лица Мерилейн того стоило. Кроме того, из нее получился неплохой щит: надеюсь, что лучники не рискнут стрелять, когда принцесса так дергается.
— Оружие детям не игрушка. Не дам. — С этими словами я аккуратно взял за рукоять квэли. — Сама отпустишь или помочь?
— Сам слезешь или помочь? — огрызнулась та, пробормотав что-то неразборчивое.
В результате дымящийся сук отвалился от дерева, словно его отрубили раскаленным мечом, и мы оба рухнули вниз. Я говорил, что мало на свете идиотов, в буквальном смысле рубящих сук, на котором сидят? Что ж, как минимум одного я теперь в лицо видел. Одну, если быть точным.
Единственное, что утешило меня в этой ситуации — я приземлился на ноги и с квэли в руках, который от греха подальше запихнул в рюкзак Лесс рукоятью вниз. Чокнутая принцесса, несмотря на все свое старание, приземлилась немного «мимо» меня, глубоко вбив в землю железные каблуки. И как только ноги не сломала? Представляю, что было бы, если бы она приземлилась на меня. Снова пришлось бы лечиться.
— Тогда я пойду, вашество, — сказал я, по дуге обходя принцессу и двигаясь прямо на телохранителей. К моему удивлению, эльфы вместо каких-либо проявлений агрессии опустили луки и ринулись поднимать, отряхивать и ощупывать принцессу, будто обыскивая. Телохранители под стать собственной госпоже.
— Ну и скатертью дорога, там все равно паучье логово! — мстительно взвизгнула Мерилейн мне вслед, потирая мягкое место.
— Как?! Светоч добра и справедливости, ее высочество Мерилейн оставила низменных тварей в живых?! — Яда в моей речи, возможно, хватило бы и на несчастных чудовищ, но принцессе было все нипочем.
— Они убегали, а всех я поймать не смогла, — смущенно призналась та, отпихивая от себя телохранителей, попутно выхватывая лук у одного из них. — А если бы мне дали в руки эту игрушку, то они бы точно не скрылись! Стрелу мне! В детстве я была лучшей лучницей в замке!
Я остановился, хотя, по уму, мне стоило оставить эту компанию как можно скорее. Думаю, что они уже никогда не выйдут из Запретных земель, значит, в их компании и мои шансы пропорционально уменьшаются. Конечно, будь их поменьше, я был бы рад ими полакомиться, но… не в этот раз.
— Ваше высочество! Этот лук для вас не подойдет, он чересчур туг и явно не рассчитан на ваши нежные пальцы. — Хозяин лука выполнил приказ и стрелу выдал, правда, безуспешно попытавшись воззвать к глухонемому голосу разума принцессы. Остальные телохранители рассредоточились, сливаясь с ландшафтом. Послышались тихие вскрики — наше собрание уже стало привлекать местную живность, но конфликт явно разрешился в пользу телохранителей, опасливо наблюдавших за своей госпожой.
— Что-о-о-о?! Хам! Быдло! Тебе за честь должно быть, что я вообще твоей грязной палки коснулась! Ничего, сейчас! Я… Я поражу это дерево! Нет, видите на нем яблоко? Оно обречено! — Действительно, дерево опасливо приглядывало за всем сборищем. Тот глаз, на который указала Мерилейн, судорожно задергался, пытаясь спрятаться в толще листвы, но принцесса уже встала в странную позу и с громким сопением принялась натягивать тетиву, полностью сосредоточившись на этом процессе. Надо сказать, что и тетива и лук упорно сопротивлялись. Увы, Мерилейн упорства было не занимать, и потому через две минуты яростного сопения лук поддался.
Мгновение, когда стрела сорвалась с ее пальцев, я чуть не пропустил. Щелчок тетивы был заглушён громким верещанием принцессы, но мне этих звуков хватило, чтобы успеть отбить стрелу в считаных сантиметрах от своего плеча. Я с трудом представляю, по какой траектории она прилетела ко мне, ведь я находился в стороне от принцессы. Ее телохранители явно ожидали такого результата, и пока двое занялись оказанием первой помощи Мерилейн, уронившей лук на землю и трясущей ободранной рукой, остальные снова взяли меня на прицел.
Похоже, что без потерь уйти не удастся.
Но если судить по потоку брани, изливающейся из накрашенного ротика чудо-принцессы, то без потерь не удастся уйти никому. Потому что Мерилейн, приняв помощь своих спутников, которые наложили компресс на ее синяк, обратила свой взор на того несчастного, который пытался не выдать ей требуемый лук.
— Мерзавец! — Начало было воодушевляющим. Похоже, что в этот раз страдать придется не мне. — Как ты мог подсунуть мне такой негодный лук, у которого не тетива, а размахрившаяся бечевка?! Он никуда не годится! Из-за тебя пострадали мои нежные пальцы и моя хрупкая ручка!
С этими словами принцесса подхватила с земли лук и изо всех сил ударила им по некстати подкравшемуся дереву. Видимо, регулярные упражнения с ломом, лишь ошибочно именуемым мечом, закалили ее тело — лук сломался с оглушительным треском, напоследок заехав обломком по голове «воительницы», ответившей на эту несправедливость возмущенным взвизгом, и обвился тетивой вокруг ее шеи.
Чтобы не рассмеяться, я прикусил щеку, чувствуя себя актером, участвующим в дурном и безвкусном спектакле. Ну зачем принцесса устраивает такую сцену? Неужели она столь глупа и недальновидна, что не может сдерживать свои эмоции? Или ей плевать на чье-либо мнение, кроме собственного? Скорее последнее, но тогда нам с ней тем более не по пути. Может, мне удастся сбежать, пока принцесса занята стенаниями?
Увы. Оказалось, что у «милой дамы» неплохая избирательная наблюдательность. Воинственная истеричка заподозрила меня в том, что я не только с трудом сдерживаю смех, но и начал двигаться в сторону края поляны, и тонкий пальчик, на котором с трудом удерживался массивный позолоченный перстень с искристой, явно крашеной стекляшкой, обличающе указал в мою сторону.
— Ты! Я спасла тебя от мерзкого чудовища, одарила своим вниманием и предложением дружбы между великим домом Гравимейров и вашим племенем торгашей безделушками. Ты мне обязан своей жизнью и своим положением, и что же? Вместо сочувствия я вижу в твоих глазах одни лишь насмешки! Я всегда знала, что д'эссайны — двуличные создания, но ты превзошел все истории об их непотребствах! — Принцесса выпрямилась, снимая с себя то диковинное ожерелье, в которое превратился лук после общения с ней, и спросила: — Что скажешь в свое оправдание?
— Я немного не понял, в чем меня обвиняют, — проговорил я, пытаясь понять, что же ее разозлило. По уму, мне сейчас нужно позавтракать хотя бы своими запасами, а не препираться со всякими идиотками. Но тут могут попробовать и еду отобрать. Кошмар! Значит, придется как-то отвязаться от этой дуры с телохранителями. — Право слово, я еще не давал повода для таких обвинений, ваше высочество!..
— Принцессе крови не нужен повод, — гордо ответствовала она. — Но я дам тебе второй шанс. Скажи, куда ты направляешься, ибо я намерена составить тебе компанию в твоем путешествии по этому неприятному месту. Все равно без моей магии ты пропадешь, поэтому еще успеешь понять, насколько тебе повезло. Я великодушно прощаю тебе хамство, вызванное низким происхождением.
Я бы с удовольствием послал принцессу туда, куда отправляют тех, кто лезет в чужие дела, если бы уже не находился в этом месте сам. Действительно, что может быть хуже неопределенностей Запретки? Я мест не знаю. Разве что родина крайнов, и то не факт. Пока лично не удастся убедиться, на эту тему рассуждать не буду.
Ночь наступила. Внезапно. Так же, как тьма накрывает случайного прохожего в мрачном переулке, внезапно ощутившего на затылке тяжесть носка, набитого песком, или половинкой кирпича. В небе проявилось множество огоньков, мигающих, перемещающихся, похожих на глаза каких-то чудовищ, паривших где-то высоко-высоко. Не то звезды, не то действительно чьи-то глаза. Проверять, что это на самом деле, я бы не рискнул, тем более что рядом со мной и так было неприятное создание: ночь резко переменила настроение принцессы.
Визгливым голосом и в совершенно непечатных выражениях она потребовала от своих телохранителей скорейшей организации ночной стоянки. В случае неповиновения она грозилась устроить ее самостоятельно, и это испугало ее спутников так сильно, что их бледные лица мгновенно проступили в темноте. Рассыпаясь в извинениях, они разбрелись по поляне. Костер разгорелся меньше чем через минуту после первого возмущенного визга, как вдруг в непосредственной близости от поляны что-то зашуршало.
Один из черноликих эльфов достал из ножен пару коротких широких клинков, которыми с равным успехом можно было рубить как молоденькие деревца, так и шеи противников, и отправился проверять, что же там шуршит, а заодно и по дрова, если ничего опасного не обнаружится. У меня возникло впечатление, будто у спутников принцессы подобные выходки — это норма. Они так устали от своей подопечной, что теперь хватаются за любую возможность избавиться от своей участи. В том числе и за возможность бессмысленной, но героической смерти в бою с неведомым созданием Запретных земель. Хотя есть ли на самом деле Смерть в пределах Запретки? Кажется, что она только гость здесь…
Чернокожий шагнул за границу освещенного круга и слился с темнотой и лесом. Несколько мгновений липкой тишины, а затем раздался тихий возглас и скрежет металла о металл, на редкость громкий и противный. Принцессу, сидящую у костра, передернуло, она с нарочито брезгливой физиономией заткнула уши и отвернулась. Похоже, что судьба охранника нисколько ее не волновала. Я же осторожно сжал руки на рукояти эсси. Телохранители не отреагировали на это никак, и это уже их проблемы.
Узор на клинках эльфа загорелся неровным зеленым светом, позволяя видеть его местонахождение и оценивать скорость его движений. Противостояла ему яркая алая точка, рисующая в воздухе причудливые кривые. Несмотря на все свое старание, эльф был вынужден отступать обратно к костру. На мгновение он вернулся в освещенный круг, упав на колено, но тут же бросился обратно во тьму. В воздухе послышался слабый запах крови, от которого мой желудок скрутился в тугой узел. Похоже, что телохранитель принцессы имеет все шансы найти ожидаемую им смерть. Ну же, идиоты, подарите этой схватке еще немного своего внимания — и живыми вы не уйдете!
Скрежет и лязг оружия стал еще громче, эльф снова был отброшен в круг света, и за ним на мгновение вошел пришелец — чтобы тут же быть оттесненным обратно, но я все-таки успел его узнать. Вернее, ее.
Черная вязь татуировки на узком белом лице, огромные глаза, кажущиеся бездонными дырами, плотно сжатые губы. И, конечно, уникальный браслет, пульсирующий алым светом на запястье. Квэли радостно порхал, сбивая атаки широких клинков, что злило телохранителя принцессы еще больше и заставляло совершать ошибки, благодаря которым запах его крови становился все сильнее.
Я с облегчением выдохнул.
Алессьер наконец-то вернулась!
Защитник честно выполнил свою часть договора. Мы с Лесс снова вместе. И с учетом того, что у нее есть Фэй, у нас существуют все шансы не быть утыканными стрелами. Впрочем, не знаю, насколько хорошими стрелками являются темнокожие эльфы. Вон темнокожие люди, скажем, традиционно лучше бегают, чем стреляют.
Но все же этот бардак необходимо прекращать.
— Из-за чего ссора? — крикнул я, пытаясь привлечь к себе внимание дерущихся. Их срочно нужно разнять, пока остается еще хоть какой-то шанс на мирное разрешение ситуации. Если по Лесс будут стрелять, то она может и не увернуться.
— Прекратите драку! — Принцесса, наконец-то сообразив, что шансы на победу у ее спутника неуклонно стремятся к нулю, вскочила и слегка вихляющей походкой направилась к противникам, абсолютно игнорируя свистящие в воздухе клинки. Видимо, расчет был на то, что при одном виде ее сияющего светлейшества бой мгновенно прервется и драчуны начнут ронять слюни, направив взоры и помыслы к бюсту таранного размера. — Немедленно! Или я за себя не отвечаю!!!
Расчет не оправдался, а грудь эльфа украсил короткий порез.
— Леди, может быть, вы грудью встанете на защиту своего защитника? Она у вас бронированная, не жалко, — ухмыльнулся я, подталкивая принцессу вперед. Если она сдохнет, то мне, кажется, только спасибо скажут…
— А ты вообще не лезь! Совсем мужчин не осталось нормальных, все приходится делать самой! — Принцесса раскинула руки, начиная читать по памяти какую-то бормоталку, но не учла, что оказалась непозволительно близко к дерущимся. Сперва чернокожий бесцеремонно отпихнул Мерилейн с дороги, уклоняясь от клинка сидхе, а в следующую секунду Лесс, перепрыгнув через упавшую на задницу принцессу, бесцеремонно вздернула ее на ноги и выставила перед собой в качестве щита.
Скрежет широкого меча о стальной бронелифчик был заглушён испуганным визгом принцессы. Мне показалось, что клинок и по принцессе проскользнул, не оставив следа. Магия или обман зрения? Сидхе поморщилась и передавила девице горло, прижав к нему запястье. Визг сменился хрипом, но через несколько мгновений наступила долгожданная тишина.
— Вот видите, встать грудью на защиту удалось в полной мере, — ухмыльнулся я, радуясь такому разрешению ситуации. — Лесс, позволь представить тебе принцессу Мерилейн Гравимейрскую, которая навязывает нам услуги проводника. Думаю, она уже оценила твои дружеские объятия, и можно продолжать переговоры с того момента, на котором они окончились.
— К крайну таких проводников, — выдохнула сидхе, даже не думая отпускать принцессу и не сводя взгляда с застывшего в двух шагах от нее чернокожего эльфа, опустившего меч. Левое запястье спутника принцессы кровоточило, тягучие, остро пахнущие железом капли скатывались на землю, превращая относительно безопасную прежде полянку в манок для местной хищной живности. — Этого дроу я прикончу прямо здесь, если не хочу проснуться с перерезанным горлом.
Дроу?! Теперь ясно, почему я сразу понял, что это эльф, пусть и чернокожий! Впрочем, они же вымерли давно. Настолько давно, что я даже не помню источника их силы. Интересно, как они в здешних местах оказались? Тут был их последний анклав? Или Запретка превратила в дроу какого-нибудь несчастливца? Увы, тут я до истины не докопаюсь.
— А с остальными что ты будешь делать? — спросил я, крепче сжимая рукоять эсси. Если мы сейчас не разойдемся миром, их всех придется убивать, и очень быстро. Одна радость — ночью пользоваться Тенью проще, но все равно сил может не хватить.
— Их доедят без нашей помощи, — цинично отозвалась Лесс, поднимая квэли. Принцесса задергалась, замахала руками, видимо решив, что есть ее будут прямо сейчас, и полузадушенно выдавила:
— Не смейте. Дровик вас не тронет, иначе крупно пожалеет! Брось оружие, я приказываю!
Удивительное дело, но чернокожий послушался. Правда, лицо его исказила такая гримаса, что я понял: в тот миг, когда принцесса утратит власть над своим спутником, смерть ее будет долгой и мучительной. Заслуженной.
Алессьер толкнула девушку в объятия дроу и медленно отступила ко мне, все еще держа свой квэли наготове.
— Идем отсюда. Я порезала этого мерзавца, а это равносильно обеденному гонгу для местного населения. Мне не хочется присутствовать на их подготовке к трапезе.
— Ты думаешь, что эти так легко от нас отвяжутся? — с сомнением уточнил я. — Мне кажется, что ты недооцениваешь принцессу и ее спутников.
И в этот момент меня начала отпускать та смесь напряжения и вялости, которая владела мной с момента пробуждения. Теперь мне не придется больше возиться с амуницией Лесс, чувствуя себя черепашкой, не нужно будет искать возможности с ней встретиться. Можно просто ухватить свою женщину в охапку и наконец-то выбираться из этих забытых всеми приличными и светлыми богами Запретных земель. Можно…
Я почувствовал, как кровь кипит в жилах. Ночной лес расцветал новыми красками и запахами. Тень покорно отзывалась на мое состояние, с легкостью пробуждаясь. Если будет нужно, то телохранители принцессы не успеют и слова сказать! Прекраснейшее ощущение могущества, наполняющее каждую клеточку моего тела.
Лесс вернулась, и это прекрасно! И, как я чувствую, общение с принцессой лучше прекратить до утра… или до того момента, как я успокоюсь. Я почувствовал, как заостряются мои когти.
— Это ты недооцениваешь местную живность, — усмехнулась сидхе, забрасывая квэли в ножны и хватая свой рюкзак, лежащий у костра. — Фэй рекомендует залезть повыше и сидеть там потише. Возможно, стоит кому-нибудь помолиться, вдруг поможет.
— Куда вы так быстро?! — взвизгнула принцесса, когда я подхватил наши пожитки и последовал за Лесс. — Я еще не рассказала вам своей родословной!
— А не пошла бы ты… — тихо прорычал я, — истреблять всяких чудищ. Если тебе это так нравится, как ты хвасталась. Есть еще множество прекрасных занятий, которым ты можешь отдать себя на ближайшие пару часов. А пока проваливай, высочество, пока у тебя не кончились телохранители!
Странное дело, стоило мне почуять эту компанию своей Тенью, как я отметил не только полную беззащитность перед ней телохранителей принцессы, но и иммунитет самой Мерилейн. Похоже, что девчонка обладает каким-то из вариантов неуязвимости.
Увидев легкое недоумение на моем лице, принцесса вновь собралась сразить меня речью, но я легким ударом ладони захлопнул ее приоткрытый рот. Ощущение было такое, будто я бил каменную статую. Еще один кусочек к загадке принцессы.
— Тренируйте терпение, вашество. Сейчас я занят. Но если вам действительно хочется продолжить общение со мной, то думаю, что мы еще увидимся. У этого места свои законы.
Я повернулся спиной к принцессе и ее телохранителям. Почувствовал, как они синхронно положили стрелы на тетиву, и сломал луки Тенью. Это не потребовало почти никаких усилий и произвело достаточное впечатление: преследовать нас никто не стал.
Не знаю, каким чутьем руководствовались Лесс или же Фэй в выборе места стоянки, но мы вернулись к тому дереву, на котором я куковал стараниями Защитника. После ухода Мерилейн созданная им защита снова заработала, окружая дерево едва-едва заметным голубым свечением.
Лесс забралась на дерево первой, найдя достаточно прочную ветку на большой высоте, укрытую кроной. Как только я залез следом, она прижала палец к моим губам, видимо думая, что я буду шуметь и привлекать к нам внимание. Зачем?
Земля неподалеку от нас и так сильно тряслась, будто там устроили пьяное гульбище эттины. И мне не хотелось проверять, что на самом деле заставляло землю дрожать. Тем более что укрепленное магией дерево почти не качалось. Сейчас меня интересовало одно — вернувшаяся обратно моя женщина.
Огонь, заполнивший мою кровь, требовал выхода. И этот выход у меня был.
Я осторожно поцеловал палец своей сидхе, схватил ее за запястье, отводя руку от своего рта и прижимая к дереву. Крепко, жадно поцеловал свою женщину в губы. Глаза сидхе широко распахнулись от удивления, но через пару мгновений она ответила на поцелуй с не меньшим жаром, прикрыв глаза. Я почувствовал, насколько она напряжена на самом деле. И насколько по мне соскучилась.
В некоторые моменты желание становится таким большим, что вытесняет все, и восприятие переключается. Описать то, что чувствуешь, становится практически невозможным. Жизнь превращается в набор мгновений, сменяющих друг друга в безудержном танце.
Поцелуй прекращается, и мы никак не можем отдышаться.
Движением когтя так легко распороть ее штаны по паховому шву, чтобы оценить, насколько по мне «скучали». Дурманящий запах желания.
Когда я успел прижать ее к дереву, зажав рот рукой?
Нас не услышат, никто не услышит!
Никто, кроме меня, не будет чувствовать ее… так!!
Изумительный жар ее тела, обоюдное напряжение…
Кажется, она впилась в меня зубами… да! Я хочу… чувствовать… так!
Браслет пульсирует алым цветом, в такт моим… нашим движениям!
Алое сияние окрашивает в розовый бледные щеки сидхе, выхватывает из темноты ряд украшений на качающихся, подобно маятнику, косичках. Трилистник в волосах с двумя светлыми и темным камнем. Это важно! Причина…
Но потом!
Сейчас самое важное — ловить ее дыхание и отвечать своими порывами…
Пока мир не утонет в яркой вспышке…
Сознание возвращалось постепенно.
И первое, что я вспомнил, после того как полностью пришел себя и поцеловал довольную Лесс, была некая несообразность, на которую я обратил внимание минутами ранее. Прежде, еще перед нашим расставанием, на трилистнике в ее волосах все камни были однотонными, зелеными.
Сейчас же один из них был рубиново-красным. Как прекрасная артериальная кровь.
Конечно, моя память вся в провалах, и я забыл многое из того, что должен был помнить, и из того, что помнит мой Шепчущий. Но есть вещи, которые я не смогу забыть даже если очень-очень сильно захочу. И среди этих вещей — те дни, когда я по частям обретал свою Тень.
Один из них я уже недавно вспоминал…
Второй же, как оказывается, произошел совсем-совсем недавно. Хотя для меня это было еще почти детство. Единственное, что меня тревожит, так это то, что когда я, весь израненный в результате победы как над прежним носителем Тени, так и над существом, смертность которого пришлось доказывать в очень тяжелой схватке, выбрался на берег того озера, я был уверен, что оно уже не является частью запретной зоны. Или я ошибался, или она начинает распространяться и во времени. И то и другое удручает, но…
Меня спасли, это я помнил. Детали произошедшего канули в глубокую мглу забвения, но когда я очнулся, во рту стоял сладостно-приятный вкус чужой крови, которой меня поили, будто бы живой водой.
Думаю, что Алессьер права — утро вечера мудренее. Если я буду выпрашивать у Шепчущих среди ночи ответы на свои вопросы, то до Столицы точно не дойду — моя телохранительница убьет меня раньше за очередное внеплановое свидание со своим прошлым.
Лесс же спокойно спала на ветке. Любовь к деревьям в крови, кажется, у всех эльфов. Вне зависимости от того, чем они прославились впоследствии…
Что же, стоит к ней присоединиться.
Надеюсь, что день расставит все по своим местам.
Каждый, кто утверждал, что нельзя войти в одну реку дважды, никогда не пробовал вернуться к истокам.
Из летописей Дома Хранителей
Алессьер
Всего неделя! Осталась всего неделя!
Этой фразой Фэй разбудил меня ранним утром, которое в Запретных землях почти ничем не отличалось от сумеречного вечера — разве что серый свет, кое-как пробивающийся сквозь густую туманную пелену, становился все ярче, а не угасал, погружая покореженный лес в чернильную мглу.
Семь дней, чтобы добраться до сигнального пика и встретить Дрейка и его команду! Горы совсем близко — с ветки дерева уже хорошо видны сиреневые вершины, проступающие сквозь туманную дымку. Но до них еще нужно добраться, не попав в пасть какой-нибудь вычурной твари, устроившей засаду в кустах. К тому же мало просто добраться до входа в пещеру, один из естественных туннелей которого плавно переходит в рукотворный коридор второго уровня сидхийской Столицы. Нужно еще не потеряться внутри подземного города и выйти, куда полагается, не столкнувшись ни с патрулем Танцующих, ни с охранниками, а это будет ничуть не проще, чем пересечь Запретные земли.
Честно говоря, я думала, у нас будет больше времени, что совместных усилий нашей маленькой, но отчаянной группы хватит на то, чтобы успеть вовремя, но все планы и графики поломала Запретка, которая сама по себе являлась чистейшей воды парадоксом и не признавала никаких разумных ограничений.
«Удивительное дело, насколько спешка проясняет тебе голову, — занудно проскрипел Фэй, легонько нагреваясь у меня на запястье. — Или не в спешке дело, а в бурной радости от встречи с последним из д'эссайнов? Между прочим, штаны у тебя до сих пор разорваны в самом непотребном месте, и я тебе порекомендовал бы переодеться прежде, чем слезать с дерева».
А просто так зачаровать прореху нельзя?
«Можно, — саркастически отозвался браслет. — Но если тебя внезапно накроет какой-нибудь ерундой, развеивающей маломощные заклинания, ты окажешься в прямом смысле с голой задницей перед врагом. Оно тебе надо?»
Ты так говоришь, будто бы слой ткани спасет меня от чьих-нибудь нетерпеливых зубов.
«Если это будут зубы мутировавшей пиявки, то ты хотя бы успеешь ее отодрать с минимальным ущербом для здоровья».
Я представила картинку, и меня передернуло. Умеет же мой милый, добрый и заботливый «хранитель» обосновывать свои рекомендации! Тут уж захочешь — не откажешься.
Переодевание, в результате которого изодранный и потертый скалолазный костюм отправился в рюкзак, заняло совсем немного времени, благо Дрейк снабдил меня прочными и добротными вещами из личных запасов, которые подгонялись по фигуре с помощью кожаных ремешков. Куртку тоже пришлось сменить, потому что, когда я уже намеревалась ее набросить поверх плотного жилета, выяснилось, что зачарованные Фэем дыры и потертости на спине, полученные во время сольных похождений по Запретным землям, благополучно расползлись. То же самое случилось и с любимыми сапогами на шнуровке, пришлось довольствоваться запасными, с высоким голенищем и небольшим кармашком с внутренней стороны для метательного ножа.
— Мы куда-то спешим?
Я подняла взгляд от подранной куртки, из кармана которой как раз показалась сапфировая звезда, подаренная сидхийским «торговцем» из порушенного Дрейком Иррестана, и посмотрела на сонного Джерайна. Удивительное дело, но д'эссайн выглядел одинаково ленивым, просыпаясь и на удобной двуспальной кровати, и у походного костра, и на дереве, растущем посреди Запретки.
— А то, — продолжал он, — я все толком рассмотреть не успел.
— Мне кажется, что ты еще на «Птице» все и рассмотрел и ощупал, — улыбнулась я, пряча украшение в нагрудный карман куртки и застегивая клапан. Надела перевязь с квэли, подтянула слегка распустившиеся ремешки, проверила, легко ли клинки выскальзывают из ножен, и только после этого вздохнула свободнее. — Фэй сказал, что у нас до запланированной с Дрейком встречи осталась всего неделя, и у меня нет уверенности, что мы успеем в срок, вот и все. А опаздывать я не люблю. Между прочим, у меня есть для тебя небольшой сувенир.
С этими словами я выудила из кармашка куртки ту самую пластинку с иголочками и тонкими металлическими нитками, подобранную среди костей сидхе в норе, куда меня затащило порождение Запретки, и протянула ее своему спутнику. Тот принял подношение, с интересом покрутил в пальцах и сунул в один из кармашков на поясе со словами, что такую вещь нужно исследовать не на ветке, а в мастерской, желательно обладая хорошим запасом свободного времени и инструментов.
— И между прочим, время в местных землях — это такая смешная веревочка, завязанная узлом. На ней можно повеситься, в ней можно заблудиться, а один наш общий знакомый показывал, что даже умеет ее разрубать. Конечно, задерживаться тут не стоит. Но торопиться, как мне кажется, бесполезно. — Д'эссайн сладко, с хрустом потянулся, как большой и совсем не домашний кот, глубоко вздохнул и сел, свешивая ноги с ветки. — Что же касается того, что я наблюдал и щупал, то смею тебя заверить: некоторыми вещами хочется наслаждаться вечно!
— Не хочу тебя обидеть, но вечность в пределах Запретных земель вряд ли может быть приятной, вне зависимости от компании. А уж с местными странностями со временем я успела познакомиться самым тесным образом. Если расскажу — не поверишь. — Я сняла рюкзак с ветки, пристраивая его за плечами, и окликнула задумавшегося о чем-то своем артефактора: — Джер, ты идешь? Или мне сходить за принцессой, чтобы убедить тебя покинуть это чудесное дерево?
Похоже, что вчерашняя девица с разноцветными волосами настолько впечатлила д'эссайна, что с дерева его попросту сдуло будто ветром, да так быстро, что разговор он продолжил, уже находясь внизу и шутливо протягивая ко мне руки, будто бы предлагая прыгать:
— Почему не поверю? Поверю, только принцессы сюда не нужно. Рассказывай, благо время на разговоры у нас с тобой еще есть. Спустишься сама или тебе помочь?
Я с сомнением покосилась на артефактора, покачала головой и предпочла слезать самостоятельно, не слишком надеясь на странные захваты с цепочками, которые Джер еще в начале нашего первого совместного путешествия прикрутил к металлическим браслетам.
— Будешь смеяться, но я там столкнулась с Дрейком и наставила его на путь истинный, выдав ему тот самый нож, который он сам вручил мне на корабле. Похоже, что меня вынесло в момент, когда наш боевой вампир в одиночку шатался по Запретке, уже дичая и не особо разбирая дорогу. — Я осмотрелась и неторопливо пошла по узкой полоске примятой травы, ведущей куда-то в кусты. Белесый маячок, сотворенный Фэем, плыл в пяти шагах впереди, указывая путь к горам, до которых осталось всего ничего. — Знаешь, мне интересно, куда Дрейк потом этот нож дел. Потерял или все-таки в какой-то момент этих ножей стало два?
— Или так, или он этот ножик тебе и отдал, — равнодушно ответил Джерайн, пожимая плечами и следуя рядом со мной. — К сожалению, все, что ты видела, произошло уже после моей «смерти», поэтому я могу только гадать. Может быть, этот ножик благодаря влиянию Запретки стал уникальным вневременным артефактом, созданным неизвестно где и неизвестно когда, существующим в строго отведенный ему временной период… Или же ты еще увидишь у Дрейка два ножа. Кто знает? Реальность — это очень пластичная штука.
— Странно, что бравый капитан корабля не поделился с нами своими воспоминаниями о Запретных землях. — Я пригнулась, уклоняясь от внезапно ожившей ветки, рассекшей воздух над моей головой с резким, громким свистом, но даже не успела достать квэли, как и «ветка» и здоровенный нарост на стволе дерева осыпались черным вонючим пеплом после меткого выстрела Фэя.
«И вовсе это была не веточка, — мрачно отозвался в моей голове браслет. — Больше похоже на насекомое с непомерно загребущими и длинными лапками».
Гадость.
«Полностью с тобой согласен».
— Она же разная! — возмутился Джер. — Запретка неоднородна, тут повсюду происходит всякая ерунда. Ну а то, что Дрейк из своего похода вышел один, — это вообще общеизвестный факт! Даже я об этом уже знаю, хотя и пропустил столько всего. Чем он мог поделиться? Тем, как его кушали?
— Ну, хотя бы тем, что здесь есть дорога, на которую если попадешь — можно выйти туда, куда тебе надо. На нее, кстати, я его и направила, и неудивительно, что он в конце концов выбрался. — Я ускорила шаг, прислушиваясь к обступившей нас тишине, которая понемногу таяла, становясь больше похожей на обычную тишину обычного леса. Скоро, совсем скоро горы, а у их границы Запретные земли заканчиваются. По крайней мере, раньше заканчивались, будто бы Северные Хребты обведены магическим кругом, не пропускающим за невидимую границу чудеса и ужасы Запретки. — Между прочим, выяснилось, что мы с Дрейком шатались по этому чудному парку примерно в одно время, только он выбрался раньше, а я застряла на полдороге с одним эльфом, будь он неладен.
— Дорога — это не совсем местное образование. И ей, как мне кажется, совершенно плевать, где проходить. И, к слову, в одно и то же время тут гуляли не только сидхе, эльфы и вампиры, но и я, и где-то здесь бродила странная принцесса. Тут многое происходит в одно и то же время. — Джер выглядел совершенно спокойным, казалось, что тишина вокруг его совершенно не волновала. — Я бы даже сказал, что Время само по себе здесь редкий и очень ленивый гость.
— А ты сам-то чем развлекался, пока меня не было? — ненавязчиво поинтересовалась я, выбираясь на берег мелкой, но широкой речки с совершенно прозрачной, быстро текущей по округлым камешкам водой, в которой ничего подозрительного на первый взгляд не водилось. — Ограничился общением с Мерилейн или чего попроще?
«Я тебя удивлю, но в этом ручейке действительно ничего нет. Совсем. Даже мальки и головастики этой чудесной водичкой брезгуют, что странно».
Но так не бывает.
«Если бы у меня были руки, я ими развел бы. Но рук у меня нет, времени проводить обстоятельный анализ — тоже. Могу только заявить, что это не кислота и не отрава, но пить ее все-таки не рекомендую и переходить вброд тоже советую с осторожностью».
Пока я размышляла, стоит ли искать обход или все-таки рискнуть перейти ручей по черным угловатым камням, похожим на обломки скал, хаотично разбросанных по руслу, Джер задумчиво кинул камешек в речку. Не меняя выражения лица, пронаблюдал за холодной голубой вспышкой, в которой исчез испытательный снаряд.
— Чем развлекался я?.. Ну как бы сказать попроще и покороче? Как всегда: немножко меня убивали, немножко я любовался пейзажами, немножко ссорился с принцессой. Кушал, к моему искреннему сожалению, тоже немножко.
— Не хватило еды в моем рюкзаке, или ты про нее попросту забыл? — улыбнулась я, взбираясь на ближайший камень и перепрыгивая с него на следующий, узкий и заостренный сверху наподобие пики.
Тонкое каменное острие больно вдавилось в ступню даже сквозь подошву сапога, и я скакнула вперед, аккуратно приземляясь на плоский, как стол, камень, едва возвышающийся над поверхностью воды. Еще несколько попыток изобразить из себя лягушку, и я оказалась на другом берегу, поросшем совершенно обыкновенной травой, из которой выглядывали бледно-розовые головки клевера. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь медленно рассеивающуюся туманную пелену, косыми золотистыми клинками ложились на полянку, превращая капельки росы в искрящиеся самоцветы, а свежий ветер, дующий в лицо, оказался до дрожи приятным после духоты Запретных земель.
Неужели выбрались?
«Не хочу тебя разочаровывать, но еще не совсем, — отозвался Фэй после недолгого раздумья. — До магической границы, которую ты упоминала, еще несколько верст, но здесь Запретные земли еще не слишком сильно изменены. Конечно, какая-нибудь дрянь тут еще наверняка водится, но, по крайней мере, она уже не должна маскироваться подо все кочки, ветки и кусты».
Спасибо, утешил.
«Рад стараться».
Я усмехнулась, дожидаясь, пока д'эссайн не приземлится на берегу реки рядом со мной, воспользовавшись ближайшим деревом в качестве опоры для одного из тросов с захватами, расправила плечи и быстрым шагом направилась за плывущим в воздухе Фэевым «маячком», указывающим направление к Северным Хребтам. К той точке на карте, которую я обозначила еще на «Птице».
К «черному входу» в сидхийскую Столицу.

 

Историки утверждают, что горы, опоясывающие южную границу сидхийского государства, не всегда были такими величественными и высокими. Когда-то давно, когда сидхе еще не отделились от светлых эльфов и жили по всему континенту, Северные Хребты являлись всего лишь небольшой цепью скал, отделяющих плодородные равнины от скудных и холодных долин на севере, простирающихся до моря, покрытого льдами. Священные места, целиком и полностью отданные во владение Древним. Попасть к ним без приглашения было невозможно, попытаться захватить — безумно и бесперспективно, а наладить сотрудничество не удалось, поскольку у тогдашних народов не нашлось ничего, что можно было бы предложить в обмен на крупицу мудрости и великих знаний.
Говорят, первые д'эссайны пришли именно оттуда, из страны Древних, и потому были наделены знаниями для создания невиданных артефактов и волшебных мечей, не подчинявшихся никому, кроме их владельцев. Новый семипалый народ очень быстро расселился по континенту и начал устанавливать свои правила, охотиться и процветать, возводить города и всячески теснить прежних хозяев равнин. Кто-то попытался сопротивляться и объявил детям Ужаса — так д'эссайнов первыми назвали светлые эльфы — войну, кто-то покорно встал на колени, благоразумно считая, что семипалые хозяева нанесут куда меньший ущерб численности населения, нежели затяжные боевые действия, а кто-то затаился, выжидая подходящего момента.
Он настал, когда скалы Северного Хребта за одну ночь выросли вдвое, превратившись во внушительную горную цепь, изрезанную перевалами и глубокими ущельями; когда равнины содрогнулись от края до края, и плодородные земли на севере вначале потрескались, а потом оказались затянуты густым серым туманом. Именно тогда орочьи шаманы начали распространять известие о том, что великие Древние ушли навсегда, оставив детей Ужаса без присмотра и поддержки.
Страшное, смутное время.
На д'эссайнов объявили охоту. Те государства, которые оказались посмелее и посообразительнее, начали объединяться и изгонять со своей территории семипалых хищников, а тех, кто отказывался покинуть обжитую территорию, вырезали люто и беспощадно. И никто не обращал внимания, что один убитый д'эссайн забирал с собой на погребальный костер полтора десятка светлых эльфов и еще больше людей — объединенные общей ненавистью и страхом народы не считали потерь, мечтая поскорее избавиться от захватчиков.
Шли годы. От светлых эльфов, так и не преуспевших в создании воинов, способных выйти один на один с д'эссайном и остаться победителем, отделился крупный клан, чьи потомки впоследствии стали сидхийским Домом Хранителей. Клан, который назвал себя детьми Ночного Солнца, отказался от магии светлых и ушел на север, повинуясь приказу новоизбранной Богини. И не зря: Богиня Смерть открыла своим последователям тайны, ранее недоступные ни светлым эльфам, ни даже д'эссайнам, и среди них — тайну о том, как можно превратить обычного эльфа в существо, способное выиграть поединок с сыном или дочерью Ужаса. Их назвали Танцующими — в память о том, первом, который стал избранником Богини Смерти и основал училище для воинов, отобранных для сражений с д'эссайнами.
А потом пришел Равен, и мир в очередной раз передернуло от страха, затопило кровью битв и затянуло дымом пожарищ. Тогда почти все народы отложили междоусобные стычки, забыли о клановых войнах и объединились против одного общего врага, целью которого был не захват новых территорий и не обогащение за счет грабежа, а полное уничтожение всех — и тех, кто не покорился, и тех, кто опустился на колени. Танцующие сидхийские воины сражались плечом к плечу с д'эссайнами на передовой, лесные эльфы с орочьими шаманами плели общие заклятия на поле боя, а люди и эттины крепко держали тылы, защищая города, в которых собрали стариков, женщин и детей со всех окрестных поселений. Ни одна жизнь не была потрачена зря, ни одного живого пленника не оставили Равену при отступлениях, ни один предатель не успевал добраться с донесением. И когда наконец-то Равен был повержен, а черная тень его царствования отступила от континента, было заключено Великое Перемирие народов.
К сожалению, Договор Перемирия не означал наступления всеобщего братания, он просто обозначил для народов срок, на который были запрещены любые войны. Все государства понесли потери, а место последней битвы с Равеном и вовсе обратилось в выжженную дотла пустыню, залитую кровью и усеянную костями павших с обеих сторон.
Народам нужно было время, чтобы прийти в себя, восстановить разрушенное и создать новое. Наземная сидхийская Столица была уничтожена почти полностью, остались только развалины, пропитанные остатками заклинаний и потому притягивающие к себе нежить, как падаль — стервятников. Жить в ней было невозможно, и народ ночных эльфов после недолгого совещания удалился под землю, в город Древних за Северными Хребтами, оберегаемый бессмертным стражем. Из разрушенной Столицы сидхе сумели перенести лишь оплавленный боевым заклинанием трон последнего короля, и он до сих пор стоит в одном из парадных залов императорского дворца как вечное напоминание потомкам о том, что никогда не должно повториться.
Все это я рассказывала, сидя у разложенного на камнях походного костра у подножия горы, откуда уже был виден темный вход в нужную пещеру, расположенный высоко над головой. Добраться туда можно было по узенькой тропке, больше похожей на заросший кустами акведук, прилепленный к скале, либо попытаться взобраться по отвесной стене с небольшим козырьком, нависающим прямо над нашей стоянкой. Так или иначе, было принято решение сначала немного отдохнуть, перекусить, а там уже решать, как взбираться, тем более что солнце еще только клонилось к закату и были все шансы успеть с подъемом до темноты.
— Красивая легенда, — согласился Джерайн, жадно поглядывая в сторону разогревающегося над костром солидного куска мяса, выуженного из моего рюкзака. — Стройная и почти внутренне непротиворечивая, роняющая свет на некоторые забавные нюансы, но притом очень далекая от истины. Я тоже такие рассказывать люблю.
— Историю пишут победители, ты же сам это знаешь. — Я выудила на свет плотно закупоренную кожаную флягу, кое-как выдернула пробку и понюхала содержимое. — Ого, да Дрейк, не иначе как в медицинских целях, выдал нам коньяк о-очень большой выдержки. Он, пожалуй, постарше меня будет.
— В медицинских целях, думаю, он нам спирту не пожалел. В медицинских же количествах, — ухмыльнулся д'эссайн. — Коньяк — это средство для моральной поддержки и лечения душевных ран. Вот только сомневаюсь, что он нам сейчас нужен. Хотя… — Он посмотрел на меня, вскинув бровь, и я, торопливо заткнув флягу пробкой, сунула ее обратно.
— Только не перед подъемом. Еще не хватало по пьяни сверзиться вниз и сломать себе шею. После того чего мы с тобой натерпелись в Запретных землях, такая глупая и недостойная смерть будет слишком обидным финалом. Нам потомки не простят.
— У нас их тогда не будет, — развеселился Джер. — Так что коньяк будет ждать наших успехов. Вот если бы я увидел лепешку на месте Мерилейн, я бы с удовольствием выпил за помин души.
— Чур меня! — Я суеверно сплюнула через плечо и постучала по ветке, приготовленной для поддержания огня. — Вот только этой чокнутой нам и не хватало для полного счастья. И, между прочим, у меня-то уже есть дочка, а вот насчет твоих потомков — большой вопрос. Ты пару месяцев назад с голодухи в каждой деревне в женской компании сеновал посещал, кто знает, вдруг там через полгода родятся очаровательные семипалые малыши?
— Не должны. У нас просто так дети не появляются, — поспешил откреститься мой спутник. — Только по особому желанию и с особым партнером.
— Это как у вампиров, что ли? — поинтересовалась я, доставая из-за голенища небольшой нож и тыча им в мясо, висящее над огнем. Еще немного, и можно ужинать. Конечно, лезть на скалу на полный желудок — идея не самая лучшая, но на голодный — еще хуже.
«Не совсем, — не преминул влезть в разговор слегка успокоившийся после выхода из Запретки, а потому значительно повеселевший Фэй. — Д'эссайнам нужно подготовить своего партнера, чтобы семя могло укорениться, и это делается через ритуальный порез или неглубокий укус. На подготовку требуется от одного до трех дней, зато после этого беременность гарантирована в девяти случаях из десяти с первой же попытки».
— Нет, не так. Вампиры размножаются ритуалами, а д'эссайны — спорами. Спорим, что у нас лучше выходит? — спросил Джер, подмигивая, а затем достал нож и, не дожидаясь, пока мясо как следует разогреется, ловко отхватил себе кусок, попутно едва не свалив все остальное в золу. Хорошо хоть, что падающий вертел, сооруженный из обструганной веточки, успели вовремя поймать.
— Ну, устрой как-нибудь с Дрейком соревнование, а я буду независимым арбитром, — хмыкнула я, снимая вертел с огня от греха подальше и начиная срезать кусочки мяса на одну общую походную тарелку.
Джерайн чуть не подавился, стукнул себя пару раз кулаком в грудь и поднял слегка ошарашенный взгляд.
— Э-э… Я немного не понял — что именно ты мне предлагаешь?
— Всего лишь кушать помедленнее, иначе кусок не в то горло попадет, — мило улыбнулась я, оставив вопрос без ответа. — Между прочим, мы сейчас находимся возле местной достопримечательности и на закате сможем наблюдать очень занимательное зрелище.
— Это зрелище имеет отношение к темам беседы? — спросил Джер с явным подозрением в голосе. — Или оно из тех, которые нужно созерцать, расслабившись?
— Полагаю, скорее второе. Посмотри во-он на ту вершину. — Я указала ножом в сторону одиноко выдвинувшейся вперед скалы. — Видишь, там одна сторона будто стесана, и на ней выбит барельеф — скованная женщина в объятиях мужчины? Этот барельеф называется «Вечная любовь», и когда-то давно, еще до Равеновой войны, сидхе запечатлели в нем одну весьма поучительную историю.
Я отложила в сторону нож и пододвинула тарелку поближе к д'эссайну, мечтательно глядя на сверкающие в лучах закатного солнца линии барельефа. Сидхе выложили их горным хрусталем, бериллами и кварцем, чтобы запечатлеть во времени мрачную высокую фигуру мужчины в одеждах первых жрецов Богини Смерти и хрупкую женщину, спрятавшую лицо на груди любовника. Тонкую талию женщины холодной змеей обвивала искрящаяся золотом цепь, она притягивала ее к жрецу, оборачивала обоих нерушимыми узами.
История та была о верности и большой глупости. О том, что у одного из первых жрецов Богини Смерти была супруга — прекрасная, как луч солнца, светлая эльфийка, не сумевшая оставить своего мрачного мужа, когда тот ушел из благословенных лесов вслед за кланом Ночного Солнца. Не смогла оставить и позже, когда он отдал ее, как самое дорогое, в дар Богине, которой трепетно и верно служил долгие годы. Но когда пришло ее время умирать…
— Когда пришло ее время умирать, — задумчиво продолжила я, барабаня пальцами по колену, — жрец понял, что не в силах отпустить свою супругу. Он провел ритуал Богини Смерти и вернул возлюбленную из мира мертвых, привязав ее душу к своей жизни, проживая год за два. Он держался за свою супругу столь сильно и любил ее столь слепо, что не сразу осознал, что женщина сама хочет уйти в Вечность. Хочет и не может. Впрочем, Богиня редко прислушивается только к одному из своих служителей, забывая о втором. Во время одного из молений в храме светлая эльфийка воззвала к безмолвной госпоже о милости, упрашивая ее не дать нарушиться естественному кругу жизни и послать ей возможность обрести покой. И Богиня дала ей желаемое — с каждым закатом душа супруги того жреца покидала тело и уходила в Вечность, возвращаясь лишь с рассветом. Сидхе, которые построили этот барельеф, крепко усвоили урок о том, что любовь не имеет права быть вечной насильно, и потому на закате барельеф изменяется: изображенная на нем женщина постепенно выскальзывает из цепей и превращает свои руки в крылья, а лицо обращает на запад, уходя вслед за солнцем…
— Ты хочешь сказать, — спросил Джерайн, восхищенно разглядывая произведение сидхийских скульпторов, — что мужик каждую ночь ложился в одну постель с трупом?
— Скорее, каждую ночь он молился, упрашивая Богиню вернуть ему жену, — пожала плечами я. — Знаешь ведь поговорку о том, что сон — это маленькая смерть? Ну, вот его жена и засыпала каждый вечер, и никто не знал, проснется ли она утром. В конце концов, жрец не выдержал этой пытки — все же терять любимую снова и снова врагу не пожелаешь — и когда солнце в очередной раз село, а его супруга испустила последний вздох, он лег с ней рядом и пронзил свое сердце ритуальным ножом. Тем самым, с помощью которого он когда-то вернул свою возлюбленную к жизни. Судя по тому, что утром они оба остались мертвы, Богиня наконец-то приняла их обоих в Вечность.
— В общем, все хорошо, все умерли, — подытожил д'эссайн. — Мрачные у вас легенды, ничего не скажешь.
— А чего ты ждал от народа, который откололся от светлых эльфов ради служения самой Смерти? Веселых сказочек на ночь? — хмыкнула я, отправляя в рот кусочек мяса, который успел порядком подостыть.
— Почему бы и нет? Вон ледяные тролли — тоже сперва вырвут ноги по самые уши и лишь затем пробуют разговаривать. Но зато хмельные напитки у них самые чистые, и если уж ноги не оторвали — душевных баек расскажут до засыпания.
— Уговорил, в следующий раз пойдешь в гости за байками к ледяным троллям…
Увы, ни продолжить разговор, ни насладиться зрелищем изменяющегося барельефа нам не дали. Право слово, услышав страдальческий стон Фэя, так похожий на тревожную сирену, я сначала вскочила, озираясь по сторонам и выискивая взглядом невидимого врага, а потом и сама застонала, понимая, что тушить костер и прятаться поздно.
Из-за кустов, бряцая кольчужным бюстом, в нашу сторону уже бодро вышагивала треклятая принцесса, которую я уже давным-давно мысленно похоронила в Запретке. Количество ее воздыхателей уменьшилось до двоих — чернокожего дроу и субтильного бледного юноши, но они по-прежнему преданно поедали глазами Мерилейн, взявшую курс на нашу стоянку.
— Джера-а-айн, — нехорошо протянула я, чувствуя, как рука самопроизвольно тянется к квэли за спиной. — Ты ее накаркал, вот теперь сам и развлекай!
— А может, мы на нее что-нибудь уроним? — сокрушенно вздохнул д'эссайн. — Тяжелое. Чтобы получилась лепешка.
— Боюсь, что у меня в рюкзаке столь солидного надгробия не найдется, — покачала головой я, наблюдая за тем, как принцесса ускорила шаг, заметив, что еда в обозримом пространстве заканчивается и ей явно может не хватить. — Но с другой стороны, если она такая неубиваемая, давай пустим ее вперед? Она же все ловушки на себя по глупости соберет, и хоть бы хны. В крайнем случае, ее как раз чем-нибудь тяжелым «случайно» и прихлопнет.
— Тоже тема, — согласился мой спутник, кладя в рот кусочек побольше. — Но беседуешь с ней ты. Я уже на годы вперед наобщался.
— С каких пор самое трудное достается мне?!
«Что, дорогая, теряешь врожденную сидхийскую дипломатичность? — вкрадчиво поинтересовался Фэй, приглушая сияние и становясь похожим на простое ювелирное украшение. — Только учти, на девице очень сильный артефакт, каким-то образом соединенный с ее телом, примерно как я с тобой, но штука куда более несовершенная, чем я. Так сказать, предыдущее поколение».
Интересно, и почему же ты не можешь это самое «предыдущее поколение» перемудрить и снять с принцессы защиту?
«Потому что он прост как камень и защиту генерирует такую же простую и надежную. Потому и магией его не пробить, гораздо безопасней просто подойти к этой девице и снять артефакт голыми руками».
Что ее охранники, судя по поведению, пытаются сделать уже не одно столетие.
«Плохо ищут», — хихикнул Фэй, а я хмуро перевела взгляд на принцессу, кое-как взобравшуюся с помощью чернокожего дроу на площадку, где расположились мы с Джерайном. Девица по-хозяйски оглядела нашу стоянку и плюхнулась поближе к еде, протягивая руку к самому большому куску. Д'эссайн как-то излишне плотоядно окинул взглядом фигурку Мерилейн, почти не прикрытую кольчужной одежкой, а я как бы ненароком хлестнула девицу по запястью веревкой, которой был перетянут сверток с провизией.
Принцесса взвизгнула и отдернула руку от тарелки, я же мило улыбнулась.
— Мушка пролетала, ваше высочество. Очень ядовитая и опасная.
— Такая если укусит — рука отвалиться может. Сначала распухнет вдвое, потом загниет и только после этого отвалится. По частям, — с убийственно серьезным видом подтвердил Джер, перехватывая спорный кусочек с тарелки и начиная жевать его со зверским выражением лица, как будто это была плоть его закоренелого врага, которого он сам выследил, убил и приготовил на ужин. Охранники, взобравшиеся на площадку следом за Мерилейн, обменялись понимающими взглядами и пристроились в сторонке от костра и, как мне показалось, подальше от принцессы.
— Так что вы намереваетесь делать дальше, ваше высочество? — поинтересовалась я, вытаскивая один из метательных дротов и начиная преувеличенно тщательно чистить острием ногти. — Запретные земли пройдены вами вдоль и поперек, самое время вернуться домой и возвестить подданным о своем великом подвиге, разве нет?
«Можно подумать, ее кто-то еще помнит, — хмыкнул браслет. — Судя по тому, что д'эссайнов она не боится и таскает за собой дроу, то она вполне может оказаться современницей дедушки Джерайна, если не прадедушки. Запретка с ней знатно поиграла, столько веков прошло, пока она прогуливалась в поисках приключений».
— Само собой, я вернусь домой, — надменно ответила девица, ласково поглаживая оголовье своего меча. — И мое королевство горько пожалеет, что когда-то выставило за порог свою великолепную наследницу престола! Кто дал им право возводить на трон мою младшую сестру, которая не знала, с какой стороны браться за меч, зато целыми днями рылась в библиотеке, как дряхлый книжный червь! Училась она, видите ли! Ума набиралась! Но какой ум можно найти в старых книжонках? То ли дело — личный опыт, преодоление трудностей и свершение подвигов! А в книжках все равно врут. Я смотрела одну, так там было написано, что милых торговцев побрякушками стоит уважительно звать детьми Ужаса и чуть ли не кланяться при встрече, а потом бежать без оглядки. Глупость какая-то…
Джер напротив меня закашлялся, пытаясь скрыть смех, а принцесса участливо поинтересовалась, не подавился ли он слишком большим куском.
— Ну, вообще-то пишут разное, о разном, и нужно с большой осторожностью подходить к выбору источников, а также к тому, каким книгам уделять свое внимание… — Д'эссайн осекся, посмотрел в слегка остекленевшие глаза принцессы и со вздохом продолжил: — В общем, врут все в этих книжонках, не задумывайтесь, вашество.
— Я знала! Знала, что рано или поздно мы с тобой найдем общий язык! — Принцесса со скрежетом кольчужной юбочки о камень пододвинулась поближе к Джеру, томно заглядывая ему в лицо. — И я больше чем уверена, что мы подружимся. Возможно, даже очень близко. Потому что я намерена продолжить путь вместе с тобой, пусть даже в будущем наши дороги разойдутся. Так куда ты сейчас направляешься?
Джерайн, пряча в глазах усмешку, указал пальцем вверх на темное отверстие в теле горы, едва заметное из-за выступающего козырька, нависшего над нашими головами.
Принцесса задрала голову, пытаясь понять, куда же показывает «торговец милыми безделушками», а когда сообразила, то глаза ее изумленно округлились, став раза в полтора больше, чем нужно.
— Но туда же не залезть! Это же самоубийство! Я тебя не пущу!
В этот момент терпение д'эссайна все-таки лопнуло. Он ласково, почти нежно огладил возмущенно пискнувшую Мерилейн по голому животу, плавно вытянул ее меч из ножен примерно на треть и одним движением обломил жалобно звякнувшее лезвие у самой рукояти. Аккуратно вложил крестовину с погасшим камешком в безвольные руки остолбеневшей девицы и хищно улыбнулся:
— Попробуй меня остановить.
Стоянку мы покидали в гробовом молчании. Уже когда мы начали подниматься по узкой, уже скрывающейся в закатных сумерках тропке, я оглянулась — принцесса по-прежнему сидела на месте, уставившись в догорающий костер остекленевшим, чуточку мечтательным взглядом.
«Вот теперь одно из двух, — важно изрек Фэй, зажигая над тропинкой яркий белый светлячок. — Либо она образумится и все-таки пойдет домой, либо случится страшное, и тогда мы от нее в ближайшее время не избавимся».
Ты о чем?
«Ну, ты же понимаешь, такие девушки склонны влюбляться во всяких ужастиков в надежде, что непременно сумеют их перевоспитать и наставить на путь истинный…»
Я вздрогнула и затравленно оглянулась через плечо. Пожалуй, лучше нам действительно поторопиться…

 

Говорят, что Северные Хребты от пика и до основания пронизаны частой сетью ходов и туннелей, словно ствол старого дерева, источенный жуком-короедом. Некоторые из них плавно влились в величественные коридоры сидхийской Столицы, были облицованы мрамором, драгоценными камнями и, разумеется, нашпигованы хитрыми ловушками и тайными переходами. И даже сейчас, несмотря на то, что сидхе уже не одно тысячелетие живут под землей, не существует подробной и достоверной карты всех выходов на поверхность. Я помню, как одним из заданий будущих Танцующих на последней ступени перед выпуском из Ar'Quilen был поиск нового туннеля, выводящего либо в необжитую долину у подножия Северных Хребтов, либо к одной из горных вершин. Тогда, проболтавшись по подземельям почти три недели, я отыскала целых два выхода из Столицы. Об одном я рассказала Айеру Криасу, бессменному учителю нескольких поколений Танцующих, а вот о другом я предпочла умолчать — и, как оказалось, не зря.
Потому что именно по этому туннелю, который я открыла для себя много лет назад, будучи ученицей в синей с белыми нашивками форме и с легкой тренировочной саблей на поясе, мы сейчас и шли вместе с д'эссайном.
Странный он, этот узкий, с низким потолком, невесть кем выдолбленный коридор. Стены гладкие, будто отшлифованные, порода на срезах идет полосками, волнами, темно-серый гранит перемежается черными и желтыми пластами, под подошвами сапог тихонько хрустит крупная каменная крошка. Каждый звук эхом отдается от полукруглого потолка, с которого капает вода.
Поворот налево, первая развилка.
Солнечных лучей тут отродясь не бывало, но тем не менее мои глаза хорошо видели в сгустившемся полумраке, в странном зеленоватом свете, который будто бы исходил от стен и не давал сгуститься вокруг нас ни единой тени.
«Меня от этого места в дрожь бросает, — негромко пробурчал Фэй, слегка нагреваясь у меня на запястье и в самом деле начиная слабенько вибрировать. — И плесень эта светящаяся меня нервирует».
По правде говоря, тут мало что изменилось. Я подошла к развилке, задержалась на мгновение, вспоминая, и шагнула в правый коридор, широкий и с низким потолком. Позади раздался глухой стук и едва слышное ругательство — похоже, Джер недооценил свой рост и все-таки стукнулся головой о свисающую с потолка каменную сосульку.
— Мне не нравится этот коридор, — прошептал д'эссайн. — Мне не нравятся эти сталактиты. Мне не нравится местное освещение!
— А мне с самого начала не понравилась кампания, затеваемая Дрейком, о чем я и сообщила. Но меня же никто не слушал, — негромко прошипела я в ответ, обходя острые каменные пики сталагмитов, вырастающие из пола. — Теперь иди и не ной.
— Я не ною, я ворчу, — ответил он. — И есть большая разница — ныть или ворчать.
— Если она и есть, то я ее не ощущаю. Потому что…
Я остановилась так резко, что д'эссайн не успел затормозить и столкнулся со мной, громко звякнув какой-то побрякушкой, висевшей на поясе. Что-то звонкое, металлическое клацало в коридоре, из которого мы ушли несколько минут назад. Тихо-тихо, на грани слышимости, но звук приближался, становясь более четким и уверенным, металл звенел о каменный пол все громче и громче. И тут я вспомнила про железные каблуки на сапогах принцессы и тихо застонала, прижав ладонь к лицу.
— По-моему, эта сумасшедшая все-таки увязалась за нами.
— А ты думала, что она так легко отвяжется? Не-ет, мне уже кажется, что это какой-то демон возмездия за грехи наши тяжкие, а не женщина. Хотя я о таких демонах раньше и не слышал. А ты? — Джер сделал глубокомысленную паузу. — Возможно, она и в самом деле крайново дитя, кто знает.
— С каких это пор безумно влюбленная женщина становится крайновым отродьем? — фыркнула я, ускоряя шаг. В конце концов, не обязана я дожидаться эту шумную девицу, стоя на месте. Догонит так догонит, нет так нет, не слишком-то и хотелось новой встречи.
— С тех пор, как заводит себе гарем, — сказал д'эссайн, не отставая ни на шаг, будто обратившись в мою тень, которая повторяет любое движение и всегда следует за тобой, то приближаясь, то удаляясь. — И теряет способность к критическому мышлению.
— Вот сейчас ты только что оскорбил сидхийскую Владычицу своим высказыванием, — усмехнулась я, заворачивая за угол и замирая у входа в пещеру, которую я поначалу приняла за широкий вертикальный туннель, но потом все-таки рассмотрела в тусклом зеленоватом свете неровный потолок, обросший каменными сосульками.
Всего лишь еще одна пещера, залитая все тем же сиянием от плесени, густым слоем покрывающей своды. Где-то неподалеку журчит вода, стена под моей ладонью холодная и сырая — значит, рядом пролегает русло подземной реки. Пол неровный, усыпанный какими-то обломками и мусором. Я молча указала д'эссайну на небольшое отверстие в противоположной стене пещеры и осторожно шагнула вперед.
Под ногой сразу же что-то сломалось с громким костяным хрустом.
«Лесс, не хочу тебя пугать, но это не просто пещера, — как-то подозрительно серьезно отозвался Фэй. Рубиновый глаз начал сиять ярче, узкий лучик скользнул по полу, выхватывая из полумрака облепленный пылью и плесенью сидхийский череп. — Это кладбище. Или, что более вероятно, чье-то логово. Мой вам совет — сматывайтесь отсюда побыстрее и потише, авось пронесет».
К счастью, Джерайну объяснять ничего не пришлось. Увидев то, на что был направлен красноватый луч из браслета, он выпрямился, отодвинул меня в сторону и быстро пошел вперед, двигаясь мягко и бесшумно, будто кошка. Ни единого лишнего звука, которого не сумело бы полностью заглушить журчание воды в крохотном озерце в полу пещеры, ни одного неверного движения. Д'эссайн скользил по подземному кладбищу легко и непринужденно, аккуратно обходя мусор и камни и держа руки на поясе, не то придерживая снаряжение, чтобы не зазвенело, не то готовясь выхватить меч из ножен. Багряная коса его мерно раскачивалась из стороны в сторону в такт движениям, зеленоватые пылинки танцевали в спертом воздухе, окутывая Джера призрачной дымкой, потусторонним сиянием, потрепанная Запреткой одежда кое-где свисала неровными, едва прихваченными ниткой обрывками, превращая моего спутника в призрак, в часть этой мертвой пещеры.
Так вот ты какое, дитя Ужаса. Бесшумное и ловкое, прочное как сталь и текучее как водяной поток. Столько времени я на тебя смотрела свысока, видя подчеркнутую неуклюжесть и незрелость подростка, если судить по меркам более долгоживущих сидхе, и не видела того, каким ты можешь быть — хищником до мозга костей, плавно огибающим препятствия, но способным в любой момент их разрушить одним ударом странного оружия, которое в подобранной у Дрейка книге звалось «вместилищем душ». Три ярких камня сияли в рукояти у Джерова меча — ярко-рыжий, синий и светло-зеленый. Когда у д'эссайна появился этот клинок, все они были одинаково серыми, тусклыми и будто бы пустыми, но теперь их цвет изменился. Я заметила это только сейчас, когда Джерайн Тень плясал в подземном склепе, аккуратно обходя «захоронения» и будто бы вовсе не касаясь каменного пола подошвами сапог.
Я где-то уже видела подобный «танец».
В Звенящей комнате, через которую были протянуты сотни тонких нитей с подвешенными на них колокольчиками. И сам Айер Криас показывал нам, еще совсем молодым сидхе, едва-едва поднявшимся на вторую ступень ученичества, как можно пройти через эту комнату совершенно бесшумно, как нужно двигаться, чтобы не задеть ни единой нитки. Красивое, опасное, завораживающее зрелище…
«Похоже, что этот твой Айер Криас кое-что перенял от д'эссайнов, — задумчиво произнес браслет, приглушая алый свет до неяркого мерцания. — Вот только мне интересно, где он успел на них насмотреться вживую, более того — чему-то от них научиться. Сидхе не живут настолько долго, да и твой учитель, как я понял, в вашу последнюю встречу не был стариком».
Не был. Он казался немногим старше моего отца, но знал и умел несоизмеримо больше.
«А он точно сидхе?» — с сомнением протянул Фэй.
На чистоту крови лично не проверяла.
Д'эссайн тем временем добрался до чернеющего в противоположном конце зала выхода, больше напоминающего выбитый тяжелой гномьей киркой провал в стене, затянутый белесой паутиной, и махнул мне рукой.
«Путь свободен, — прокомментировал браслет, как-то нервно хихикая у меня в голове. — Лесс, скажи честно, мне кажется, или сейчас вы с Джерайном поменялись ролями? Раньше ты не позволяла ему лезть вперед себя».
Поумнела, — вяло огрызнулась я, мягко ступая вперед по следам, оставленным д'эссайном в зеленоватой пыли, неровным слоем покрывавшей пол пещеры.
«Или наконец-то разрешила ему заботиться о себе. Для него это важно».
Скажешь тоже…
«Не веришь — поинтересуйся на досуге».
Обязательно.
Я почти добралась до Джерайна, настороженно оглядывающегося по сторонам и не снимающего ладони с вычурной рукояти меча, когда в коридоре, покинутом нами несколько минут назад, раздался торопливый металлический перестук и в склеп с радостным криком влетела принцесса, которую я надеялась больше никогда не увидеть! Девица, едва переступив невысокий порожек пещеры, умудрилась зацепиться за что-то каблуком, неловко грохнулась лицом вперед, едва успев выставить перед собой руки, и визгливо выругалась, породив гулкое эхо под сводом потолка.
— Я сейчас ее все-таки убью, — тихо-тихо и абсолютно серьезно пообещал д'эссайн, но реализовать угрозу не успел: сорвавшаяся с потолка каменная сосулька едва не пришпилила Мерилейн к полу, и если бы не чернокожий дроу, в последний момент выдернувший принцессу из-под импровизированного кола, был бы шанс проверить взбалмошную девицу на неуязвимость.
Еще один сталактит, раза в два больше предыдущего, рухнул сверху и надежно перекрыл выход из пещеры, через который появилась принцесса с телохранителями, а с нашей стороны послышалось тихое шуршание, перемежаемое негромким перестуком. Мы с Джером переглянулись и потянулись за оружием, осторожно, по стеночке, отступая подальше от выхода, за которым маячило нечто белесое и угловатое, приближающееся рывками, как будто рыбина, которую рыбак подтаскивает к берегу, неумело дергая удочку. Ругань принцессы ненадолго затихла, сменившись возмущенным мычанием — похоже, кто-то из телохранителей не выдержал и заткнул ей рот, и в этой относительной тишине паутинный полог, затянувший пролом в стене, прорвала белая бескровная рука, цепко сжимающая в тонких пальцах легкую, покрытую налетом ржавчины саблю.
Я застыла на месте, прикипев взглядом к этой сабельке, изящно изогнутой на кончике наподобие птичьего пера, с длинной тонкой рукоятью и почти отсутствующей крестовиной. Именно такое оружие выдавали ученикам второй ступени в Ar'Quilen, и юные сидхе носили его на поясе до момента, пока им не вручали именные квэли и не нарекали Танцующими…
«Лесс, не спи!»
Затылок словно ледяной водой окатило, я вздрогнула и подняла осмысленный взгляд на тонкую, будто тростинку, белокожую девушку-сидхе, облаченную в ученическую форму, местами изодранную и истлевшую, но все еще узнаваемую. Нашивка на истрепанном воротнике поблекла, но три золотые полоски на синем фоне — третья ступень ученичества Ar'Quilen — еще были хорошо различимы. Похоже, девчонка заблудилась, когда отправилась искать выход из Столицы на поверхность…
«Она не живая!» — голос Фэя, поднявшийся на высоту, на которой уже начинают звенеть истерические нотки, перекрыл даже возобновившийся поток слов со стороны принцессы. Мерилейн успела не то прожевать, не то выплюнуть кляп, насильственным способом призвавший ее к молчанию, и сейчас с удвоенным энтузиазмом начала поносить окружающую действительность. Едва двигающуюся девушку с саблей она, похоже, даже не заметила, чего нельзя было сказать о д'эссайне.
Фиолетовое лезвие Джерайнова меча со свистом разрезало воздух и с глухим костяным стуком застряло в тонкой руке сидхе, погрузившись в белую бескровную плоть всего на толщину пальца. Д'эссайн неопределенно хмыкнул, шевельнул ладонью, высвобождая лезвие, и торопливо отступил, уклоняясь от ржавой сабли, неожиданно ловко провернувшейся в руке девушки. Будто в хрупком на вид запястье не было ни суставов, ни сухожилий — только круглый гладкий шар с протянутым сквозь него упругим шнуром.
Не сидхе это. Не живое существо. Просто марионетка.
Кукла.
«Меня другое интересует, — проворчал Фэй, ощутимо нагреваясь у меня на запястье, — как такое получилось из живой девушки и, что самое главное, кто сумел это сделать?»
Я лишь пожала плечами, ненавязчиво оттесняя Джерайна в сторону и скрещивая один из квэли с легкой ученической саблей, и едва успела закрыться, когда рука девушки неожиданно провернулась назад, как на шарнире, а сабелька вылетела снизу, едва не угодив ржавым лезвием мне в бедро.
— А ну, всем разбежаться! — раздался в пещере до тошноты оптимистичный и самоуверенный звонкий голосок принцессы. — Сейчас я ее испепелю!
Право слово, я даже подумать не могла, что мне будет достаточно двух встреч с этой больной на всю голову девицей, чтобы при звуке ее голоса, слегка дрожащего от предвкушения, бросаться в сторону под ругань обозленного д'эссайна, бабочкой отлетающего к другой стене от греха подальше. Заревело пламя, расплескивающий жар и яркие хвостатые искры огненный шар пролетел через зал и ударил в грудь марионетки, заставляя ту опрокинуться в «мостик» и гулко стукнуться темечком в пыльный каменный пол.
— Легче легкого, — хмыкнула принцесса, потирая слабо светящиеся ладони и победно улыбаясь слегка ошалевшим от такого экспромта телохранителям.
— Да ну? — усмехнулась я, наблюдая за тем, как бывшая сидхийская ученица рывком поднимается на ноги и медленно шагает по направлению к принцессе. Ветхий мундир горел, осыпаясь черным пеплом и открывая совершенно невредимое тело с некрасивой горизонтальной щелью точно под грудью; длинная коса, сбитая в паклю, тлела, источая невыносимый запах паленых волос. — Так, может, нам и не вмешиваться вовсе? Кажется, вы ей понравились куда больше нашего.
— Как можно?! — Мерилейн торопливо ретировалась за спину бледного тонкокостного юноши, чем-то напомнившего мне помощника капитана на «Птице», и ловко вытолкнула его навстречу бредущей через каменный зал обгоревшей сидхе. — Я и вам кусочек славы оставлю! Она и так еле стоит, добьете и без моей помощи!
Да-да, конечно. Всего делов-то — уложить бывшую ученицу третьей ступени, которая не только сохранила умения, но еще и ходит, как шарнирная кукла, необычностью движений соперничая с д'эссайном, а принятый на грудь огненный шар всего лишь спалил одежду и волосы, не причинив особого вреда здоровью. Хотя какое там здоровье у нежити?
«Вечное и бесконечное, — нервно хихикнул Фэй. — Лесс, она будто на нитках, прозрачных и почти невидимых. Их сложно заметить, но они тянутся от ее рук и ног куда-то вверх, под потолок. Я думаю, если их обрубить…»
Кр-р-рак!
Голова марионетки треснула и рассыпалась серой пылью в руках бледнолицего юноши, не потрудившегося даже достать оружие, а в следующее мгновение худенькое, бессильно обвисшее безголовое тело сидхийской девушки рывком выпрямилось, и ржавая сабля по рукоять оказалась вбита в живот незадачливого спутника принцессы.
А я наконец-то увидела то, о чем говорил Фэй.
В момент, когда кровь из глубокой раны окрасила бледные, кажущиеся шарнирными пальцы марионетки, я сумела различить тонкие серые нити, тянущиеся от тела обезглавленной нежити куда-то вверх, под потолок. Воздушные, туго натянутые паутинки, обвивающие изуродованный обломок шеи, из которого при каждом движении марионетки сыпалась рубиновая пыль, дрогнули как живые и вдруг потянулись к раненому, упавшему на колени.
«Лесс, руби паутину!» — вдруг дурным голосом взвыл Фэй у меня в голове, я дернулась вперед, но опоздала.
Обезглавленная марионетка рухнула на пол, подняв облачко пыли, и рассыпалась на куски, а раненый, вокруг которого подстреленным зайцем прыгала чокнутая принцесса, медленно поднял голову, глядя сквозь меня пустыми глазами-шариками. Истончившаяся побелевшая рука неожиданно ухватила Мерилейн за лодыжку и стиснула так, что девица завизжала и принялась бить юношу по голове крестовиной сломанного меча.
— Пусти!! Пусти, кому говорят!! Дрови-и-и-ик, спаси меня-а-а!
«Оно наверху. Под самым потолком. В центре».
Да уж, без подсказки браслета я бы его не заметила.
Под потолком среди каменных сосулек притаилось существо, очень похожее на огромного паука. Широкий панцирь полностью сливался с шероховатым потолком пещеры, и если бы не тонкая линия-контур, на которую мне указал Фэй, я бы так и таращилась наверх, не видя опасности. Длинные лапы существа упирались в стены пещеры, а то, что я поначалу приняла за выбоины в потолке, оказалось глазами.
Безмолвный страж вроде тех, которые охраняют сокровищницы в сидхийской Столице. Ему не нужна ни еда, ни сон, он крепится к потолку и постепенно сливается с ним, становится частью вычурного узора и тщательно следит за вверенными ему ценностями, признавая лишь казначея и хозяина дома. А с ворами расправляется на редкость просто и эффективно — ловит в сети протянутой через помещение паутины и обращает в продолжение себя: в безмолвных сторожей.
«И как же с такой очаровашкой расправиться?» — поинтересовался браслет, нагреваясь у меня на запястье и выстреливая в сторону поднявшегося на ноги бывшего спутника принцессы каким-то заклинанием, отчего ноги у того подломились и марионетка беспомощно свалилась на пол, чтобы быть пришпиленной тяжелым клинком темного эльфа.
Только магическим оружием. Обычное его не возьмет, а направленные заклинания его панцирь либо поглощает, либо отражает обратно.
«Есть идеи?»
— Джер! — Я забросила квэли обратно в ножны и махнула д'эссайну рукой, отвлекая его от процедуры упаковки верещащей и упирающейся принцессы в сдернутый с плеч плащ. — Мне нужен один из твоих захватов и жуткое ковыряло!
— Коротко: зачем и что именно нужно? — спросил Джерайн, настороженно озираясь по сторонам. Так, будто он видел еще что-то, что ему категорически не нравилось.
— Не туда смотришь. — Я ткнула пальцем в потолок. — Там сидит один из вариантов сидхийских стражей. Не знаю, какого крайна он тут делает и кто его тут посадил, но… Мне нужен твой захват, чтобы быстро забраться наверх, и эсси, чтобы пробить его панцирь.
— Квэли не пробьет? — уточнил он, не поднимая взгляда и отцепляя захват с запястья. — И, к сожалению, я смотрю туда, но это уже не твоя забота.
— Мне некогда спорить. — Я торопливо выхватила у д'эссайна широкий браслет и застегнула на левой руке, чувствуя, как нагретый металл сдавливает запястье, а в кожу втыкаются тоненькие острые шипы. — Но если квэли не сделает в нем дырку с первой попытки, против тебя окажется еще одна Танцующая, только на этот раз обученная по всем правилам. Пожелай мне удачи и крепко держись за рукоять своего меча. Если мне не повезет, он тебе очень пригодится!
«Не горячись! Ты не представляешь, что для д'эссайна значит передача личного меча в чужие руки, пусть даже ненадолго. Да и удержать эсси куда как сложнее, чем твой квэли».
У нас нет времени на раздумья. Сейчас дроу добьет марионетку, и страж сразу же начнет искать новую, так уж они устроены. А Джер мне либо доверяет, либо нет, и чувства к мечу тут ни при чем.
Я резко отвернулась, потянулась к квэли за правым плечом. Не уверена, что у меня получится пробить усиленный магией панцирь этого создания, пусть даже с помощью Фэя — упереться под потолком не на что, а скользящий удар и вполовину не так эффективен, как если бы я наносила его в полную силу, желательно стоя на чем-нибудь прочном и твердом. А если приблизиться к стражу слишком близко, он выплевывает свою паутину, одно прикосновение которой способно превратить живое существо в колдовскую марионетку…
Джерайн глубоко вздохнул, что-то покрутил в рукоятке своего клинка, извлекая его из ножен, и изогнутое лезвие превратилось в длинную пламенеющую пику, покрытую огненными сполохами.
— Думаю, что так оно тебе больше подойдет. Захват управляется мысленно, я его улучшил, и теперь он вгрызается почти во все. Только осторожно. Кстати, сколько марионеток могут удерживать ваши сидхийские стражи?
— Не знаю. — Я потянулась к узорчатой, причудливо изогнутой рукояти д'эссайновского меча, аккуратно смыкая на ней пальцы. — Тот, что сидел под потолком сокровищницы в Доме моего рода, мог удерживать до шести воров одновременно.
— Дикие обычно сильнее домашних, — ухмыльнулся Джер, разжимая ладонь и оставляя эсси в моей руке. — До потолка тебя подбросить?
Ответила я не сразу, пытаясь удержать дернувшийся клинок. Пышущее огнем лезвие обдавало лицо жаром, меч мелко дрожал в моментально взмокшей ладони, рукоять изгибалась под пальцами, пытаясь не то выскользнуть, не то подстроиться под мою руку.
«Держи крепче, я помогу», — раздался в голове командный голос Фэя. Я послушно стиснула занемевшие пальцы на рукояти эсси, и браслет засиял, обволакивая мою правую руку чем-то вроде красноватой дымки. Огненный клинок сразу же успокоился, перестал рваться прочь, и я сумела наконец-то расправить плечи и взглянуть в глаза д'эссайна, которые почему-то выглядели жутко довольными.
— Ну что, готова? — Он отступил назад и чуть присел, складывая семипалые ладони «лодочкой». Совершенно спокойно, как будто не визжала за спиной Мерилейн, наконец-то заметившая под потолком огромного паука и пытающаяся обстрелять его бесполезными заклинаниями, не щелкала тетива небольшого складного арбалета, снятого дроу с пояса погибшего коллеги, уже лежащего на полу грудой разрозненных частей.
— Как всегда. — Я провернула меч в руке, любуясь тающим в воздухе огненным шлейфом, и ринулась к Джерайну.
Шаг на живую, упругую «ступеньку» — и меня сразу же подбросило вверх, будто мощной пружиной. Краем глаза я успела заметить, как тонкая, поблескивающая в неверном зеленоватом свете паутинка опускается на голову сумасшедшей принцессы, обвивает копну разноцветных волос тугой петлей и приподнимает мгновенно умолкнувшую Мерилейн над полом, а потом я сжала кулак, выстреливая захватами в потолок.
Серебристые шарики на концах двух цепочек озарились голубой вспышкой, накрепко вгрызаясь в камень, я пролетела по дуге, оставляя за собой яркий след от магического меча, и с размаху вбила огненное лезвие ровненько в перекрестье трещин на панцире сидхийского стража. Мгновение я просто висела под потолком, крепко держась за изогнутую рукоять эсси, а затем трещины разошлись, открывая влажный бледно-розовый зев, и лезвие выскользнуло из него с влажным хрустом, разрезая плохо поддающуюся, будто бы смерзшуюся плоть.
Вой на грани слышимости, высокий и тонкий, от которого моментально заболели уши.
Безумные прыжки под самым потолком, когда механизм в браслете Джера то подтягивает меня вплотную к стражу, то позволяет проноситься под остриями длинных каменных сосулек, не задевая их.
Панцирь стража уже горит, исчерченный огненными дорожками-сполохами, которые медленно, очень медленно гаснут, цепочки в захвате уже не справляются, сматываясь и вытягиваясь слишком неторопливо, а я все мечусь из стороны в сторону, из последних сил отталкиваясь от стен пещеры и крестя каменного паука ударами эсси.
Потому что если остановлюсь — смерть.
Если страж успеет обмотать меня паутиной с такого близкого расстояния — смерть.
Если ошибусь — результат предсказуем.
Тонкий болезненный писк, звенящий в ушах, вдруг резко обрывается, воздух наполняется вонью горящих тряпок, и паук валится вниз, окончательно распадаясь на обугленные по краям куски от удара о каменный пол пещеры.
Пальцы, накрепко сжатые на рукояти эсси, болят и ноют, голова слегка кружится, меня немного подташнивает. Цепочки в браслете Джерайна тихонько позвякивают, неторопливо разматываясь и мягко опуская меня на пол.
Я пошатнулась, и тотчас чья-то надежная, крепкая рука подхватила меня за пояс, не давая упасть. Окружающий мир на мгновение поплыл перед моими глазами, потемнел, а потом все стало на свои места. Я моргнула и подняла слегка осовелый взгляд на д'эссайна, одновременно пытавшегося не дать мне упасть на пол и вернуть себе меч, намертво зажатый в моей ладони.
— Брось гадость, — пробормотал Джерайн, разжимая мои побелевшие от напряжения пальцы. Меч, казалось, не хотел их отпускать, но старания моего спутника быстро увенчались успехом. — Как ты?
— Жить буду. — Я криво улыбнулась, выпрямляясь и встряхивая онемевшую руку, пытаясь вернуть ей чувствительность. — Кажется, старею; раньше подобные фокусы на высоте не выматывали меня столь сильно. Слушай, а принцесса-то наша живая еще или кирдыкнулась ненароком, неся возмездие во имя себя любимой?
— Да вон она. — Д'эссайн указал мне в сторону тихо плачущей коротко стриженной девушки, в которой я не сразу признала нагловатую и уверенную в собственной неотразимости Мерилейн.
От выкрашенной в безумные цвета пышной шевелюры осталась под корень срезанная лохматая «шапочка» вполне нормального темно-русого цвета, а цветные пряди оказались рассыпанными по пыльному полу. Но убивалась ненормальная принцесса над одной-единственной, которую сжимала в маленьком кулачке, от остальных она отличалась ярким золотым цветом и медленно затухающим сиянием на кончиках.
«Так вот где у нее артефакт-то был запрятан! — с восхищением произнес Фэй, приятно холодя запястье. — Неудивительно, что его не нашли — поди выдели в ее радужной копне одну-единственную золотую прядь, да еще догадайся, что это не очередная дань моде, а магический предмет. Он ей, помимо всего прочего, и силу колдовать наверняка давал. Только умения толком пользоваться подобными вещами у нее не было, вот и получались мощные, но бестолковые выбросы маны, кое-как оформленные в подобие заклинания».
Фэй, это все безумно интересно, но что нам теперь с ней делать?
«Да ничего. Дроу в себя придет и сам разберется, как поступить со своей тюремщицей. Он ведь тоже был под чарами».
Я перевела взгляд на чернокожего эльфа, как-то по-новому рассматривающего плачущую девицу, и от зазмеившейся на его тонких губах улыбки мне стало как-то не по себе. Убить-то он ее не убьет, а вот отыграться за длительный поход и не менее долгое воздержание — отыграется. Причем вполне очевидным способом.
— Пошли отсюда. — Я аккуратно обошла все еще дымящиеся останки сидхийского стража, подобрала рюкзак, сброшенный на пол перед боем, и торопливо направилась к выходу.
Мне хотелось оказаться подальше от Мерилейн и ее «дровика» в момент, когда девица осознает, что роли поменялись и теперь ей придется выполнять все команды чернокожего эльфа. Конечно, если ей хочется жить.
Я ускорила шаг, выбираясь из пещеры в узкий туннель, вдоль стен которого уже прорастали особые кристаллы наподобие тех, что дают холодный фиолетово-розовый свет на первом уровне сидхийской Столицы.
Значит, не так уж и далеко исследованные Танцующими коридоры, напичканные ловушками для незваных гостей.
Впрочем, как оказалось впоследствии, мы не были незваными и нежданными гостями.
Ведь ничем иным нельзя было объяснить, с какой легкостью мы попались. После всего, что мы испытали в Запретных землях, после долгого пути на север мы угодили в самую банальную из всех ловушек, какие мне доводилось видеть.
Нас ждали в одном из залов. Черные тени Танцующих, облаченных в мундиры личной гвардии сидхийского Владыки и все, как один, носящие амулеты, скрывающие их от магического обнаружения, буквально ссыпались с высокого потолка нам на головы столь стремительно, что времени сбежать попросту не оставалось. Можно было попытаться вступить в бой, но один д'эссайн и одна Танцующая против отряда из двенадцати гвардейцев Владыки — это смешно, особенно когда вокруг много места и стены не ограничивают передвижение противников.
Бесполезная, заранее проигранная битва. Мы с Джером успели бы уложить в лучшем случае половину противников, а до остальных не смогли бы даже дотянуться. Знаю это абсолютно точно, потому что сама не раз наблюдала, что такое личная гвардия Владыки в бою, пусть даже всего лишь в демонстрационном. Сама готовилась вступить в «черную дюжину», гвардейцев которой натаскивают на бой в команде, учат быть единым существом, состоящим из двенадцати частей. Или же разбиваться на тройки, пары или шестерки, чувствуя партнера или партнеров спиной, сражаться, постоянно перестраиваясь и нападая на противника, очень быстро выматывая его или вынуждая совершить ошибку.
У нас нет шансов. И, судя по тому, что «черная дюжина» нас ждала, — никогда не было.
Я сбросила бесполезный уже рюкзак на пол, скользнула кончиками пальцев по болтающейся на шее подвеске-феечке. Надеюсь, Эрин когда-нибудь простит свою глупую мать, которая к ней уже не вернется.
«Лесс, — очень осторожно и очень серьезно поинтересовался Фэй, — мы же не сдадимся без боя, правда?»
Даже не надейся, зануда. Постараемся забрать с собой на тот свет как можно больше противников.
«Команда принята».
Я уже потянулась к мечам, как увидела рядом с нами на стене темно-серую, едва выступающую пластинку с непонятным значком, едва-едва намеченным полустертыми линиями. Такими значками помечались узкие туннели-желоба, ведущие на уровень ниже. Когда-то, будучи еще учениками Ar'Quilen, мы нарочно выискивали такие туннели, закрытые магическими пологами, и скатывались по ним, как по горке. Инструкторы и учителя ругали нас за такое безобразие, наказывали малоприятной работой по общежитиям и блокировали обнаруженные «горки», но мы раз за разом находили новые.
Так просто, совсем как в юношестве, — хлопнуть ладонью по значку, наблюдая, как он загорается по контуру ярко-синими огоньками, схватить пригнувшегося, готового к драке д'эссайна за рюкзак и дернуть к себе, поближе к тающей на глазах стене, открывающей квадратный проем.
Мимолетный проникновенный взгляд. Улыбнуться легко и свободно. Ты будешь жить, последний из д'эссайнов. Пусть смерть заберет тебя где угодно, но не здесь. Не на моих глазах. Потому что я больше не хочу видеть, как погибает любимое существо.
Фэй!
Браслет все понял и помог мне втолкнуть Джерайна в открывшийся люк. Что-то заскрипело по металлическому желобу-горке, рассыпая искры, и стремительно унеслось вниз, в темноту. Надеюсь, Джер успеет сгруппироваться в самом конце желоба и не влетит головой в стену.
«Этот — не влетит», — уверенно ответил браслет, усиливая вокруг меня защитный кокон, от которого со звоном отлетел уже четвертый метательный нож. Я торопливо хлопнула по символу еще раз, закрывая проем, после чего с размаху вбила в пластину дротик, безвозвратно ломая механизм. Теперь «черная дюжина» не сможет преследовать д'эссайна этим же путем, а пока они найдут, куда вела «горка», Джера там уже не будет.
— Вот я и дома, — широко улыбнулась я, со скрежетом обнажая квэли и делая шаг вперед. — Ну что же, коллеги, станцуем?
Мне не ответили, да и не ждала я ответа. Вот только нападать гвардейцы почему-то не торопились — стоило только д'эссайну скрыться, как они торопливо отступили, и из-за их спин вышел тот, кого, казалось, не заметить было невозможно.
Белоснежный мундир Первого Учителя академии Аг'Quilen, подпоясанный серебряной лентой. Коротко остриженные седые волосы, строгое лицо без единой морщины, пронзительные, такие нехарактерные для чистокровного сидхе светло-серые глаза. Твердая походка, плавные, текучие движения.
Ко мне, рассекая строй «черной дюжины» Танцующих, шел сам Айер Криас. Бессменный управляющий Ar'Quilen, лучший воин сидхийской Столицы и мой учитель.
Я бессильно опустила квэли. Против него я не могу сражаться. Это не просто бесполезно, а еще и подло. Он был со мной до самого изгнания, поддерживал после мучительных процедур перехода с одной ученической ступени на другую, и даже когда меня вытащили на казнь — оказался единственным, кто не отвернулся, не стал относиться ко мне, как к грязной полукровке. Скрестить с ним клинки — это значит проиграть не только свою жизнь, но еще честь и совесть, которых и так осталось не слишком много.
— Вот ты и вернулась, Алессьер. — И голос его был все тот же, строгий, хорошо поставленный, уверенный. — Очень вовремя.
Вовремя?!
Криас раскрыл кулак, в котором была зажата сапфировая звезда, близнец той, что когда-то подарил мне Даррьен на балу в Иррестане, и осторожно надавил подушечкой пальца на центральный камень.
В груди будто бы взорвался сосуд, наполненный ледяными осколками. Я рухнула лицом вниз как подкошенная, мгновенно перестав ощущать свое тело, парализованная от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Ни шевельнуться, ни вздохнуть — будто бы меня выключили. Отсекли разум от тела, будто марионетку от управляющих ею нитей.
Холодно. Страшно.
Сознание ускользает под вой тревожной сирены Фэя. Мерзкий, до глубины души пробирающий звук.
Шаги Криаса тают в густой тишине, забивающей уши. Звуки складываются в слова сидхийского языка:
— Добро пожаловать домой, Сьера.
И ужас от этих слов тонет в непроглядной тьме…
Назад: ИНТЕРЛЮДИЯ VI
Дальше: ЭПИЛОГ