Глава 15
Я проснулась сама, как только за окном забрезжил рассвет. Открыла глаза и машинально села на кровати, оглядывая комнату. Белые занавески полоскались на ветру, порывы которого задували в окно, принося с собой гулкий звук рога. Сонливость стряхнуло моментально, как будто на голову вылили ведро ледяной воды.
Весьма вероятно, что сегодня будет битва. Не просто единичная стычка с нежитью и не с толпой неотесанных селян с факелами – скоро я буду стоять лицом к лицу с людьми из армеевского гарнизона. С теми, с кем успела познакомиться за время пребывания в замке. И они, как и эльреди, не намерены щадить противника в случае неподчинения. Сегодня против эльфов встанет лес стальных мечей и щитов, а мы с Рейном наверняка окажемся в этой безумной круговерти, причем в разных лагерях.
Я поднялась с постели, но, вместо того чтобы ополоснуть лицо водой из кувшина на туалетном столике и быстренько одеться и «встать в строй», стала проводить все утренние процедуры медленно и тщательно. Умылась как следует, почистила зубы зеленоватым порошком из фарфоровой баночки, заплела волосы в короткую косу. Оделась в выданную мне форму эльредийской стражи – все-таки она была удобней, чем моя одежда с долгополой туникой, да и под доспех подходила идеально. Подтянула все завязки так, чтобы нигде ничего лишнего не болталось. И с сомнением покосилась на груду металла, сваленную в углу. Честно говоря, я очень слабо представляла себе, как это все должно закрепляться, чтобы из разных частей сложилось то целое, что должно защищать меня в бою. Впрочем, проблему помог решить эльредийский лучник, заглянувший ко мне в покои и сообщивший о том, что меня уже ожидает наследник в месте сбора на границе. Я критически оглядела его легкий блестящий нагрудник, шлем, который он держал в руке и лук с полным колчаном стрел за спиной и меня осенила идея.
Уже через минуту посыльный был привлечен к нелегкому делу облачения меня в доспехи. Вернее, для меня вся эта наука о системе крепления деталей казалась японской иероглификой, эльф же справился минут за десять, после чего я попробовала пройтись по комнате. Доспехи тест-драйв выдержали, то есть почти не громыхали и не позвякивали, да и движениям особенно не мешали. Что до веса – то было ощущение, будто на меня надели хорошую зимнюю дубленку. То есть тяжесть на плечах, разумеется, есть, но не настолько неподъемная, чтобы возмущаться. Короче, жить будем.
Эльреди помог мне закрепить за плечами ножны с нарэилем, ритуальные хэлкели заняли свое место на бедрах, рядом с небольшими пластинами, закрывающими ноги до колена, шлем с забралом в форме совиной головы я по примеру стража оставила в руках, после чего объявила себя готовой к выходу. Тот только резко, отрывисто кивнул и вышел за дверь. Я последовала его примеру, стараясь на ходу привыкнуть к ощущению металлической тяжести на плечах.
Эльредийская сотня, если честно, с одной стороны, впечатляла, а с другой… Я окинула взглядом два ряда лучников по двадцать воинов в каждом, затем вооруженных мечами стражей, и мне как-то поплохело. И это все, что Минэрассэ может выставить против Ранвелина? Умом понимала – далеко не так, но это, как сказал Нильдиньяр, именно те бойцы, которые могут выступить, выдержав первый вероломный удар людей. Пока нельзя было собирать ополчение, оставить дома без охраны, а также вызвать подмогу из других городов Минэрассэ. Время играло против эльреди. Пока против. Наследник Осеннего Пламени говорил, что войско будет, но не раньше, чем на рассвете следующего дня. А до тех пор придется справляться самим.
Оптимист он, Нильдиньяр-то. У Армея в гарнизоне хорошо обученных бойцов около трехсот человек. Недостаточно, разумеется, чтобы брать границу Минэрассэ, но вполне, если придется дать Рейну время на то, чтобы сделать какую-нибудь особо большую глупость. Например, попытаться в одиночку вскрыть Курган.
– Леди Ксель! – Наследник подъехал ко мне на белом коне, держа в руках штандарт с белоснежным знаменем, на котором золотом был вышит вставший на дыбы единорог. – Вы все же решили присоединиться к нам, так?
– Разумеется, Нильдиньяр! Как же я могла остаться в стороне? – улыбнулась я, глядя снизу вверх на красавца-эльреди, особенно выгодно смотревшегося в лучах восходящего солнца. Длинные волосы он тоже заплел в нечто вроде косы, и сейчас она багряно-алой змеей вилась по серебристому доспеху, почти сливаясь цветом с накидкой.
– Вы не обязаны были…
– Нильдиньяр, – вздохнула я, – я сама хочу. Я должна найти Рейна раньше, чем он сделает нечто непоправимое.
– Понимаю. В таком случае… – Он поднял руку, закованную в латную перчатку, и тотчас к нему подвели еще одного коня. Он был чуть поменьше, чем его здоровущий жеребец, но от этого не менее пугающим.
Нет, лошадей я не боюсь. Только вот ездить на них совершенно не умею. Весь мой опыт верховой езды – это час или полтора неспешной рыси по лугам в Подмосковье. И я не могу сказать, что хорошо держалась в седле. А глядя на серебристого коня, предложенного мне, не была уверена, что сумею на него влезть, а уж тем более прокатиться.
– Леди Ксель? – вопросительно приподнял бровь Нильдиньяр.
Я только вздохнула, довольно неловко залезая в седло. Жеребец подо мной насмешливо фыркнул и покосился ехидным фиалковым глазом. Ну чего уж поделать, вот такая я неумеха.
– Не волнуйтесь, Сильфандир очень спокойный. Полагаю, вы не слишком часто пробовали себя в роли наездницы?
– Реже, чем мне хотелось бы, – невесело улыбнулась я, подбирая поводья. Кто-то из эльреди подал мне еще один штандарт – поменьше, чем тот, что был в руках у Нильдиньяра, со знаменем треугольной формы и золотым кленовым листом в языках пламени на темно-красном фоне.
– Ключ Зари, – торжественно объявил наследник, – вы сделаете честь эльреди, неся знамя рода Осеннего Пламени.
– Да без проблем, – пожала я плечами, выпрямляясь в седле и от души надеясь, что не вывалюсь из оного, поскольку держаться одной рукой за поводья, а другой нести штандарт – как-то стремно. Надеюсь только, что галопом мне скакать не придется.
Наследник отцепил от пояса витой рог, оправленный в серебро, и проиграл что-то резковатое и заунывное. Судя по тому, как воины вытянулись в струнку, это была команда к выступлению. Рог пропел еще раз – и тогда эльредийская сотня вышла из-за прикрытия зачарованной границы и двинулась к виднеющимся впереди холмам, туда, где нас должны ожидать люди из Ранвелина с предателем в кандалах.
Или же с заряженными арбалетами. Видит бог, я бы многое отдала за первый вариант, только сегодня не моя очередь решать.
Эльредийская сотня вышла на вершину небольшого пологого холма, когда впереди показались люди. Даже отсюда мне было видно, как играет утреннее солнце, временами пробивающее завесу туч, бегущих по небу, на отполированных шлемах, копьях и щитах.
– Что-то не похоже, будто они пришли выдавать предателя, – с какой-то грустью сообщил мне наследник, поднося к губам рог. Новая мелодия – новый приказ, и эльреди спустились вниз, вставая у подножия холма в каком-то странном порядке – не строем в несколько рядов, а почти хаотично рассыпавшись по краю луга.
Только приглядевшись, можно было заметить, что лучники стояли чуть выше, чем стражи-мечники, расположившись так, чтоб свои не загораживали чужих. Люди из Ранвелина по другую сторону широкого луга, раскинувшегося между холмами, выстроились в нечто, напоминающее классическое каре: впереди воины со щитами, за ними – арбалетчики и бойцы с алебардами. И даже на мой близорукий взгляд людей было раза в три больше, чем эльфов. Конечно, будь то обычная ситуация, эльредийские стражи раскатали б людей, как катком, по лугу, но где-то среди ранвелинцев находился Рейн, а он, да еще с поддержкой своего Зверя, – это нечто страшное.
– Чего они ждут, Нильдиньяр? – тихо спросила я, словно боясь, что меня услышат на том конце луга.
– Нападения. Видите, на холме напротив небольшая группка людей. Это Армей и его личная охрана Они ждут. Ждут, пока мы не сделаем первый шаг, неважно к чему.
– А если мы не сделаем?
– Мы так не можем, – вздохнул наследник, втыкая штандарт в землю рядом с собой. – Людское вероломство, подославшее к нам манилиха, заслуживает наказания. Кровь эльреди, пролившаяся от рук перевертыша, взывает о мести. Мы не имеем права оставить все как есть.
– Нильдиньяр, – я последовала примеру наследника, воткнув знамя Осеннего Пламени в мягкий дерн, – снимите с моей руки браслет, я пойду и отыщу Рейна.
– Леди Ксель, – улыбнулся он, словно объясняя ребенку прописные истины. – Если вы выйдете вперед, вас убьют. Люди не настроены на переговоры, к тому же…
Его слова прервал тягучий, звонкий звук рога, от которого людской строй зашевелился… и двинулся вперед.
– Они все же нападают, – тихо сказал Нильдиньяр, а потом поднял руку, и в воздухе раздался приказ на эльредийском языке, который я все равно поняла:
«На позиции!»
Стражи подняли легкие щиты в форме изогнутого листа, странно поблескивающие по краю, лучники наложили стрелы на тетивы луков, готовясь стрелять на поражение. Впрочем, так это вышло бы для людей, а для эльреди это был бы прицельный огонь. Я только сильнее сжала поводья, понимая, что сделать уже ничего нельзя.
Люди подошли ближе.
Раздалась команда, и слаженный залп эльредийских лучников пробил брешь в человеческом строю…
Напряженная тишина на лугу была нарушена, когда построенное на рассвете войско обогнуло один из невысоких холмов на якобы ничейной земле, отданной «памяти древних», и увидело впереди гордо реющие эльфийские знамена. Узкие, как языки пламени, трепещущие на ветру треугольники зеленых и багряных тонов, золотистые штандарты – их было видно сразу. Чего нельзя было сказать о самих эльфах, стройные ряды которых медленно выступали из клубов тумана. Поднимающееся над макушками деревьев утреннее солнце позолотило сверкающие доспехи мечников, россыпью радуг отразилось от небольших щитов в форме листьев, коснулось ярко-зеленых накидок лучников. Армей поднял руку, и глухо проиграл горн, останавливая гарнизон Ранвелина. Герцог чуть сощурился, оглядывая эльфов, и обернулся к Рейну.
– Сейчас они ждут. И мы будем ждать. Потому что Нильдиньяр наверняка знает, что предателя мы не ведем.
– И что? – Рейн ухмыльнулся, и ледяной ветер взметнул прядь его волос, выбившуюся из косы. – Будем стоять, пока эльфы не скажут нам свое веское «фи»?
Что-то еле слышно просвистело, а потом один из мечников, прикрывавшийся щитом, медленно завалился назад, нарушая цельность строя. Из смотровой щели его забрала торчала черная длинная стрела с ярко-желтым оперением.
– А может, и не придется ждать, – нахмурился Армей, поднимая коня на дыбы и возвышая голос почти до крика: – В бой! Эльфы пролили первую кровь! Отгоним их обратно, пока не подойдет полк! Наша задача – не дать им пройти дальше этого луга.
– Чего вы ждете? – Рейн соскочил с коня и прошел туда, где стоял уже знакомый ему отряд. Тот самый, который пускал в ночь перед боем по кругу «последнюю чашу». – Хотите, чтобы они нанизали вас на стрелы, как скот? Нет? Тогда вперед!
«О да! И у тебя кровь заиграла. Ну же, выпусти меня, выпусти!»
На этот раз – вместе.
«Они заплатят. И за нее тоже».
Сегодня же.
Заиграл рог, призывая к атаке. Людской строй пошел через луг туда, где развевались эльфийские знамена, а над алебардами словно раскинулись туманно-призрачные крылья ледяного ветра.
Месть!
Но стоило им только подойти к середине луга, как со стороны эльфов в воздух взметнулась черная туча, просыпавшаяся на головы людей смертельным дождем из стрел с алым и желтым оперением. Кто-то успел внять предупреждению «Воздух!» и поднять щиты, но кому-то повезло меньше. Особенно тем, кто шел с арбалетами и алебардами – падающие стрелы выкосили приличную брешь в их ровном строю. Он тотчас по команде сомкнулся плотнее, а люди пошли быстрее, стремясь подобраться на расстояние полета болта, а затем – и удара мечом.
Эльфийские мечники перегруппировались и двинулись вперед не плотным строем, а несколькими группами, из промежутка между которыми продолжали вылетать черные стрелы, сеющие смерть…
Молодой воин, впервые участвующий в настоящем бою, крепко сжимал рукоять отцовского меча, который он не пожелал поменять на новенький, только-только из кузни, клинок. Все-таки это единственная память, оставшаяся ему от семьи, погибшей несколько лет назад от мора, который, как поговаривали, навели эльфы своим колдовством. Он поступил на службу, хотя какая там служба – учение одно да беготня. И вот сейчас – первый бой. Вот вновь прозвучала команда «Воздух!», он едва успел накрыться щитом и сразу ощутил, как о мореное дерево, окованное железом, застучали стрелы. Дождь, похоже. Или же ему так показалось?
Треклятые нелюди, сколько же у них стрел?! И какая меткость!
Он переступил через труп, из-под шлема которого торчала стрела, попавшая, видимо, в горло, и, опустив щит, пошел дальше. Слева волнами накатывал пробирающий до костей холод, и юноша поежился. В городе шепотом поговаривали, что на службе у его сиятельства находится инфернал, что сила его велика и один взгляд способен вызвать страх даже у самого отважного воина. Про это юноша только слышал, но даже повернуть голову, чтобы увидеть того, чьи глаза, по рассказам, пылали багровым пламенем, у него не было никакого желания.
Что-то еле слышно засвистело, и парень успел ощутить острую боль под подбородком.
А в следующую секунду уже мешком упал под ноги своих товарищей.
Над воротником кольчуги, едва покачиваясь, торчала черная стрела с желтым оперением.
Защелкали тетивы арбалетов, зазвучали боевые кличи, и строи сшиблись с оглушающим звоном. Заработали мечи, резко опустились алебарды, падая на эльфийские шлемы и сминая их. Засвистели стрелы, делающие бреши в строю, куда немедленно устремлялись эльфы, работая мечами с листовидным лезвием и щитами, кромка которых, как оказалось, была заточена не хуже клинков. В воздухе запахло кровью, трава под ногами казалась скользкой, как лед.
– Да будь все проклято!!!
Рейн вырвался из строя, распуская за спиной черные полотнища крыльев, рваные края блеснули кромкой лезвий, вгрызающихся в эльфийские доспехи, как в картон. Багряные капли цепочками скатывались с маслянисто блестящих пол «плаща», реющего в воздухе смертоносной пеленой, а над лугом запел закатную песню ледяной ветер.
«Да, да! О да-а! Скажи, разве битва не пьянит сильнее, чем вчерашнее «последнее» вино? Разве ты не чувствуешь их страха и восхищения! Сейчас никто и ничего не может нам сделать!»
Заткнись.
«Зачем? Скажи, разве тебе не нравится чувствовать, что все их жизни на самом деле ничего не стоят? Разве ты не был готов к тому кровавому хаосу, в который погрузилось это поле?»
Я же сказал, заткнись!
«Но почему? Взгляни, как они реагируют на твое приближение, прочти ужас на их лицах! Разве это не та месть, которой ты так хотел?»
Нет!!!
«Тогда смотри и вспоминай, что у всего, что существует, есть своя цена. Сейчас цена твоего желания вернуть Ксель – жизни этих несчастных. Ты готов заплатить ее сполна?»
Да.
«Продолжаем!» – И по полю пронеслись порывы ледяного ветра, будто бы вторящие чьему-то хохоту.
Рейн развернулся и взмахнул мечом, блокируя удар листовидного лезвия, и тотчас эльфа, на свою беду подошедшего слишком быстро, располосовали черные «крылья». Зверь показал миру свои острые зубы и ухмыльнулся. На этот раз он не намерен скрываться столь быстро.
Высокий эльреди, восседавший на белоснежном жеребце, поднял руку, закованную в довольно изящную стальную перчатку, и указал куда-то вниз, на разворачивающееся перед моими глазами полотно битвы у подножия невысокого пригорка, служившего негласной границей между Минэрассэ и Ранвелином, ничейной землей. Я поправила забрало серебристого шлема, выданного мне вместе с легкими доспехами, и пригляделась.
– Я ничего не вижу, Нильдиньяр. Вернее, ничего разобрать не могу.
– Присмотритесь повнимательнее, Ксель. Туда, где кипит битва. В самую гущу… Видите?
Да, теперь, когда я точно знала, куда смотреть, я умудрилась разобрать нечто странное. Сражение развернулось во всей низине, но только там, куда мне указал эльреди, был пятачок безмятежности. Мертвой. Потому что там никто уже более не сражался. Только одинокий воин в длинном черном плаще и без шлема. Либо сам снял, либо потерял в бою. Так или иначе, пряди длинных темных волос реяли на ветру, который кружился над лугом, закрывая его лицо.
Я пригляделась – и сердце мое пугливо екнуло, пропустив удар. Может, зрение меня все-таки подводило, но, кажется, там внизу стоял Рейн. Господи, что он делает в этой мясорубке? Почему герцог позволил влезть в бой восемнадцатилетнему парню, да и еще – сражаться в одиночку в самой гуще?
– Рейн…
– Значит, это и есть ваш друг, да? – Эльреди только покачал головой и нахмурил алые брови так, что на безупречной переносице образовалась глубокая морщинка. – Похоже, я все-таки оказался прав насчет герцога Армея. Он бросил в бой все силы, даже второй Ключ. Не жалеет ни себя, ни других.
– Но это надо остановить! – Я сорвалась с места, но была деликатно перехвачена одним из лучников, охранявших наследника.
– Вы погибнете, Ксель, – ровно и даже чуточку скучающе отозвался Нильдиньяр, все так же невозмутимо восседавший на белом скакуне. – Разве вы не видите – второй Ключ полностью поглощен битвой, ему нет дела до вас. Думаете, кого он увидит? Всего лишь еще одну эльредийку, которая, по сути, новый враг. Посмотрите вниз.
Несколько секунд я почти зло смотрела в янтарные глаза наследника, так и не надевшего шлем, и, высвободившись из рук лучника, пригляделась к тому, что творилось внизу. Лучше бы не видела.
То, что я поначалу приняла за обычный черный плащ на плечах Рейна, превратилось в полотнище тьмы с бритвенно-острыми лезвиями на месте рваного края. Когда-то я ощущала это проявление его силы как ласкающий шелк, сейчас же впервые наблюдала это со стороны. То, как темные лезвия кромсают все живое вокруг Рейна, оставляя за собой лишь изрезанные тела да потоки крови.
Луч солнца, выскользнувший из-за туч, на несколько секунд озарил низину, и вот тогда мне как-то поплохело. Я только сейчас оценила масштабы свершившегося, и мне стало страшно.
Рубиновые капли, стекающие с живых лезвий призрачного плаща, края которого танцевали в воздухе, игнорируя порывы ветра. Бледное, словно неживое, лицо Рейна, выражение которого невозможно было разобрать с такого расстояния, серебристая ткань накидки, на которой расцвели неровные темные пятна… Но он ведь не может не узнать меня, попросту не может!
– Пустите меня!!
Я все-таки проскользнула между лучниками и, не оглядываясь, побежала вниз с холма, ожидая не то предостерегающего крика, не то стрелы между лопаток, но эльреди, видимо, решили, что ненормальная девушка не стоит подобных усилий. Доспехи, хоть и легкие, сильно мешали бегу, равно как и серебристый шлем, ограничивающий обзор. Впрочем, мне это не воспрепятствовало спуститься на луг по пологому склону, а вот внизу уже начались проблемы.
Первый десяток метров я преодолела относительно спокойно, а дальше уже шла битва, в которой подобраться к Рейну на расстояние крика было по меньшей мере, сложно. Если не сказать – самоубийственно. Я выхватила клинок, прятавшийся в наспинных ножнах, и попыталась пробиться туда, откуда веяло ледяным ветром ненависти, где полыхал призрачный шелк темного плаща, разрезающий все и вся на своем пути. Эльреди рядом со мной были изранены, но все еще не отступали, а я…
Я старалась не убивать, благо эльредийский клинок словно сам вел мои руки таким образом, что раненые просто не могли продолжать бой. Падали, крича от боли, но оставались в живых. И я хотела надеяться, не калеками на всю оставшуюся жизнь. Я уже не смотрела, как мелькает в воздухе нарэиль, старалась не обращать внимания на кровавые потеки на лезвии – моей целью был Рейн, который медленно шел к холму, оставляя за собой лишь смерть.
В какой-то миг сражавшиеся расступились, и мы с Рейном оказались лицом к лицу…
Что-то внутри меня задребезжало, как перетянутая струна, и разлетелось на куски, высвобождая тонкую алую нить, уходившую сейчас в непроглядный мрак, из которого веяло слепой ненавистью, перекрывшей все остальные чувства. В лицо ударил незримый обжигающий ветер, прокатившийся по мне приливом, а по ушам резанул тоскливый полувой-полукрик, в котором было ВСЕ. И боль потери, и жажда мести, и любовь, и ненависть. Сильнее всего ненависть, выжигающая душу дотла, оставляющая всего лишь одно желание – мстить. Яростно и жестоко. Вкладывая в каждое действие, в каждый жест всю свою душу, от которой уже оставались лишь обугленные по краям обрывки. От этого воя мне стало так жутко, как не было никогда в жизни, а во тьме напротив загорелись два алых огонька…
Он так и не узнал меня…
– РЕЙН!!!!
Кажется, перекричать грохот битвы я так и не сумела, но он все-таки обернулся в мою сторону. И лицо его впервые выглядело безжизненной яростной маской, застывшей в выражении полного безразличия. К себе ли, к тем, кто вокруг… Карие глаза с вертикальной щелью зрачка скользнули по мне, а потом ко мне метнулся рваный край черного плаща, развевавшегося за плечами Рейна подобно крыльям.
Я успела только выставить перед собой нарэиль, когда причудливое лезвие выбило искру из моего меча, ударив по нему с такой силой, что прочнейший клинок, жалобно звякнув на прощание, сломался пополам, и тотчас «край», преодолевший сопротивление, скользнул по шлему.
Боль была настолько неожиданной, что я только охнула, машинально хватаясь за лицо. Кожаная перчатка, на тыльную сторону которой были наклепаны тонкие стальные пластины, наткнулась на широкую царапину на шлеме. Не будь его на мне, лезвие снесло бы половину головы, а так – только поцарапало. Что-то горячее стекало по правой стороне лица, заливая глаз… Я поспешно сорвала с себя шлем, отбросила его в сторону и провела перчаткой по щеке, пытаясь стереть кровь и убрать прилипшую седую прядь, закрывшую обзор…
– Я же говорил вам не вмешиваться! – За стихающим шумом битвы я не услышала топота копыт и очнулась, только когда чья-то сильная рука вздернула меня в воздух и усадила в седло.
Все еще не в состоянии открыть правый глаз, который заслоняла пропитавшаяся кровью длинная челка, я подняла голову и увидела гневно мерцающие янтарные глаза и струйки гранатово-красных волос наследника эльреди, выбившихся из косы. Сломанный нарэиль выскользнул из моих пальцев и звякнул обо что-то, находящееся на земле, а мне казалось, будто осыпаются осколки моей души. Тот, кто меня защищал, повернул свое оружие против меня. Зверь, сорвавшийся с цепи, обратил свой неукротимый гнев на столь внезапно вернувшуюся Хозяйку… не иначе как в качестве мести за то, что она осмелилась его бросить.
– Нильдиньяр… он…
Я с трудом повернула лицо к Рейну, и только сейчас увидела в его глазах, что он меня узнал. Смертоносные «крылья сумрака», танцевавшие за его спиной, бессильно опали на землю, укутав его с головы до ног невероятно длинным шелковистым плащом, а лицо перестало напоминать маску, но…
Отвернувшись, я уткнулась лицом в накидку Нильдиньяра, вцепившись в нее обеими руками так, словно боялась свалиться с коня, ощущая, как кровь, все еще сочившаяся из глубокого пореза на лице, пропитывает тонкий шелк, накинутый поверх кольчуги. Эльреди прижал меня к себе свободной рукой и развернул коня, стремясь увезти с поля боя.
За нашими спинами зазвенели клинки, послышались крики, но белый скакун уже поднимался по пологому склону холма, а рога пели отступление. Алая нить натянулась до боли, так сильно, что я судорожно вздохнула, безуспешно стараясь сдержать слезы, градом катившиеся по испачканному кровью лицу, а с подбородка срывались уже багряные капли…
…– Он – Проклятый Граф, поэтому плачет кровавыми слезами.
Я задумчиво пробегала глазами по строчкам текста на светящемся экране монитора, и только потом подняла взгляд на Рейна, сидевшего рядом. Снова посмотрела на текст.
– Но… Это так грустно. Когда по лицу стекают кровавые слезы…
– Иногда так бывает… когда душа разорвалась на части…
А сейчас кровавыми слезами плакала я. Полуослепшая, прижавшаяся в поисках защиты от самой себя к прекрасному нечеловеку, которому до меня нет никакого дела, – только то, что я какой-то мистический Ключ, и заставляет Нильдиньяра возиться со мной. Но что это все значит, когда часть твоей души только что отделилась от тебя, оставив тебя с незаживающей раной, с которой уже не хочется жить?
Ничего не значит…
Холм уже остался позади и копыта коня мягко застучали по густой траве лесной поляны эльредийского королевства…
Секунду Рейн стоял, словно оглушенный, глядя на то, как беловолосую девушку с залитым кровью лицом втаскивает на коня эльф в отливающих серебром доспехах. Как Ксель цепляется за его накидку, а он прижимает ее к себе свободной рукой, другой удерживая поводья пляшущего под ним жеребца. Как эльф, сверкнув янтарными глазами, пустил животное вскачь вверх по склону холма, увозя ту, ради которой он все это затеял.
«Ради которой ты заплатил такую цену».
Жива… Она жива… Я счастлив?
«Да, жива, конечно. Только счастье какое-то фальшивое, не так ли? Сейчас она нашла себе даже принца на белом коне, эльфийского наследника. Презанимательнейшая шутка судьбы. Ты положил все ради того, чтобы она вернулась, но все достается другому».
Я… мы… едва не убили ее…
«Не убили. И не могли убить. Ты же знаешь. И она поймет. Должна понять! Шевелись же, догони их, действуй же, пока не поздно! Пока она не убедила себя в том, что это предательство, что все было сделано нарочно! Ты же знаешь, если она себя в чем-то убедит, то разуверить ее в этом будет почти невозможно!»
Наверное, я изуродовал ее…
«Мы упустим ее, пока ты будешь заниматься самокопанием! Время действовать, оставь сожаления будущему!»
От Рейна, неподвижно стоящего на коленях в траве, залитой кровью, плеснуло холодом, стремительно перерастающим в обжигающий жар. В растрепавшихся, слипшихся волосах пробежали бордовые искры, а почти растаявший плащ словно налился новыми красками, оживая. Юноша поднялся с колен, и в глазах его можно было увидеть отблески закатных лучей. Он вздохнул полной грудью, передернул плечами, как будто стряхивая с себя невидимые оковы, а затем чуть пригнулся к земле, словно вынюхивая что-то.
Свобо-о-о-о-ода-а-а-а-а!!!
Изящные пальцы, обтянутые черной кожей перчатки, подняли с земли обломки нарэиля Ксель, крепко сжали обе половинки так, что острое лезвие прорезало их, пустив немного крови. Рейн выпрямился и побежал.
Вверх по склону, небрежными взмахами «крыльев» расшвыривая отступающих эльфов, но не задерживаясь, чтобы добить их. Нет времени. Не сейчас, потом. Тропа сама стелется под ноги, выводя кратчайшим путем по следу из падавших на траву капель крови Ксель.
Тонкая алая с золотом паутинка протянулась сквозь мрак и туманную даль к той, ради которой он выбрался из созданной им самим клетки, уплатил цену жизнями. Она дребезжала, как перетянутая струна, но все еще связывала. И он делил боль, делил горечь с ней. Безропотно принимал каждую эмоцию, каждую вспышку гнева, каждую слезинку, от которых ее душа разрывалась на части. Но не ощущал ненависти. Грусть, боль от того, что доверие рассыпалось на куски, надломив какой-то стержень в душе, были. А ненависть нет. Быть может, если бы она его возненавидела, стало бы легче. Если бы она достала кинжал и отомстила за предательство – как-то лучше.
А она не сделала.
Она просто отгородилась от него объятиями красноволосого эльфа.
Справедливо? Несправедливо!
Зверь яростно завыл, устремляясь с ошеломляющей скоростью по кратчайшему пути туда, где слабо мерцало соединение алой паутинки с душой той, кого он считал своей Хозяйкой. Чтобы увидеть. Коснуться. Искупить вину, забрав ее боль себе. Сказать… Что сказать? Слова – пепел, ненужное сотрясение воздуха. Она поймет. Она почувствует. Надо только открыться…
Алая с золотом нить вдруг задребезжала, как от сильного рывка, еще раз. И еще.
Зверь метнулся вперед, уже на пределе сил и возможностей. Еще немного… совсем чуть-чуть…
Связь оборвалась с почти неслышным звуком, лопнувшей струной хлестнув по душе, отбрасывая назад.
Рейн пришел в себя, лежа в траве и бессмысленно глядя в тускло-серое небо, по которому бежали свинцовые тучи. Накрапывал мелкий дождь, грозящий перерасти в настоящий ливень, но ему было как-то все равно. В сердце впервые за последние полгода царила оглушающая, почти звенящая тишина. Пустота. Он и не думал, что связь с Ксель была так давно, и сейчас, когда она оборвалась, он ощутил себя словно отрезанным от чего-то светлого, как будто захлопнули ставни в темной комнате, оставив его во мраке.
Только сейчас пришло ощущение дикой усталости, а еще – боли в правой ладони. Он нехотя повернул голову и с какой-то отрешенностью понял, что в ладони намертво зажаты обломки меча Ксель. Говорят, что хорошие клинки не просто оружие, они могут защитить своего хозяина. Этот сполох защитил…
Не было сил даже выть, не то что ругаться. Рейн откинул голову, закрывая глаза.
– Не самое лучшее место, чтобы отдыхать, Ключ Заката, – раздался над ним усталый голос герцога Армея и тотчас его начали поднимать с земли, держа под руки. – Война развязана. Нам надо отойти за Шепчущий Курган, к речке, и надеяться, что мы успеем перегруппироваться раньше, чем эльфы. А также на то, что полк, присланный из столицы, будет достаточной подмогой.
– Оставьте… меня, – с трудом выдавил Рейн, едва удерживаясь на ногах.
– В другой раз, Ключ Заката. Тебе нужен отдых в более спокойной обстановке.
Рейна положили на что-то вроде наспех сооруженных носилок и понесли туда, где подошедший полк уже разбивал шатры, разжигались похоронные костры и наскоро создавались лазареты. Ледяной ветер, круживший над лугом, бессильно улегся, а свинцово-серые тучи наконец-то разразились проливным дождем, смывающим кровь с травы и приглушающим запах войны и смерти.
