Глава 11
Редакционная машина влетела на площадь, свернула, взвизгнув тормозами, на боковую аллею, промчалась до конца и остановилась как вкопанная возле мраморного крыльца «Белого дома».
Дежурный милиционер, заслышав шум и визг тормозов, поднял голову и окинул площадь бдительным взглядом. Увидев за ветровым стеклом табличку с надписью «Газета «Вечерний проспект», успокоился: городская пресса отличалась мобильностью передвижения, повышенной шумностью и, прямо скажем, некоторой неадекватностью.
Хлопнула дверца, из машины выскочила Сати и заорала водителю:
– Ползешь, как черепаха, опять опоздала из-за тебя! Шумахер, блин!
Водитель Борисыч, краснолицый бравый дядька, в недавнем прошлом военный, в долгу не остался.
– Все улицы перекрыты, видела? – завопил он, наполовину высунувшись из окна автомобиля и размахивая руками. – Везде канавы копают, трубы меняют! К отопительному сезону готовятся! Пока объезд найдешь!
– Ездить быстрей надо!
– А резина?! Мне за резину не платят! Покрышки!
– Надоел ты мне со своей резиной! – крикнула Сати и взлетела на крыльцо. Возле стеклянной будки она на секунду задержалась и сунула удостоверение дежурному.
– Где пресс-конференция идет?
– Седьмой этаж, – неторопливо и солидно проговорил тот. – Лифт в холле налево…
Не дослушав, Сати выхватила у него из рук удостоверение, пронеслась по просторному холлу первого этажа, подскочила к лифту и принялась жать на все кнопки сразу. Неспешно приехала кабина лифта, богато отделанная полированным деревом и зеркалами.
На седьмом этаже царила тишина, пахло воском для паркета и кофе. По длинному коридору тянулась ковровая дорожка с бордовой полосой, кадки с фикусами и пальмами стояли вдоль стены почетным караулом. Сати подкралась к высокой дубовой двери с табличкой «Конференц-зал», прислушалась и осторожно проскользнула внутрь.
Начальник пресс-службы, загорелый и красивый, как голливудский киноактер, тут же заметил опоздавшего корреспондента и сделал строгие глаза. Сати махнула ему рукой, тихонько прошмыгнула на места для прессы, уселась в кресло и перевела дух. Потом включила диктофон и огляделась.
Возле противоположной стены, прямо под выложенным самоцветными камнями панно с изображением карты края тянулся длинный стол, за которым восседали чиновники Департамента коммунального хозяйства всех рангов. Они глядели в зал подчеркнуто доброжелательными глазами и вежливо улыбались. Солидные кожаные портфели поблескивали золотыми застежками.
Коллеги-корреспонденты слушали доклад и, не поднимая голов, бойко строчили в блокнотах. Телеоператоры задумчиво бродили по залу, выбирая удачные ракурсы. Наконец выступающий закрыл папку и любезно улыбнулся.
– Есть вопросы? – поинтересовался он.
Вопросов не оказалось.
– Пресс-конференция окончена, спасибо за внимание, – объявил начальник пресс-службы и ехидно посмотрел на Сати.
Чиновники, как по команде, поднялись из-за стола и принялись неторопливо собирать бумаги.
– Что?! – громко переспросила Сати, не веря собственным ушам. С соседних рядов оглянулись. – Блин, – с досадой сказала она и выключила бесполезный диктофон.
Возвращаться в редакцию без репортажа было опасно: ответственный секретарь предупредил, что шеф придает большое значение этому материалу, и велел разместить на главной информационной полосе.
– А все Борисыч со своей резиной, чтоб ему пусто было, – сердито пробормотала Сати, обдирая зубами лак с ногтей.
Она подумала еще немного, вздохнула, поднялась с места и принялась проталкиваться вперед, поминутно спотыкаясь о кабели, которыми телевизионщики по своему обыкновению опутали весь зал. Возле стола под мозаичным панно толпились коллеги: отлавливали нужных чиновников и устраивали им въедливый допрос, искусно маскируя свои действия под интервью. Корреспонденты надоели коммунальщикам хуже горькой редьки, но ссориться с прессой было себе дороже.
Сати подобралась поближе и отыскала взглядом начальника пресс-службы. Возле него, как обычно, крутились девицы с телевидения, расточая зазывные улыбки.
– Олег Владимирович, – официальным тоном окликнула Сати чиновника, покосившись на настырных корреспондентш. – Можно вас на минутку?
Не дожидаясь ответа, она отошла, плюхнулась в кресло первого ряда и принялась мрачно размышлять, что предпримет шеф, когда вернется из командировки и обнаружит, что драгоценный материал так и не вышел в печать. Через минуту начальник пресс-службы закончил разговор и уселся в соседнее кресло.
Сати тяжело вздохнула, отвлекаясь от печальных мыслей.
– Ну давай, говори уже, о чем конференция была, – сказала она недовольным голосом. – Мне без отчета о подготовке коммунальных служб к зиме в конторе лучше не появляться.
– Что ж ты опять опоздала? – попенял ей чиновник. – Хоть бы раз вовремя приехала…
– Дороги везде перекрыты! Трубы меняют, все улице перекопаны! Еле-еле Борисыч объезд нашел. – Она сердито фыркнула. – Слушай, что за привычка у тебя: начинать пресс-конференции вовремя? Кто ж так делает?
– Дороги перекрыты? Понятно. А приглашение на пресс-конференцию у тебя с собой?
– Ну с собой, с собой! И что?
– Дай-ка его сюда.
Сати принялась шарить по карманам.
– Господи, ну зачем оно тебе? В сумке, наверное…
Она вытащила из рюкзака пригоршню мятых бумажек.
– О, а это что? – Он ловко выхватил белый глянцевый прямоугольник. – Мужской стриптиз?! Ходишь?
– Да ну тебя, скажешь тоже… Туда ходить – моей зарплаты не хватит. По работе это. – Сати продолжила поиски. – Рекламу заказали. Ну вот твое приглашение. И что?
Начальник взял мятый листок и аккуратно разгладил.
– Ты читаешь то, что я тебе присылаю?
– Иногда, – честно призналась она. – Когда время есть. А что?
– Вот это читала? – Он ткнул пальцем в строчку, приписанную от руки. – «Проезд по улице Центральной закрыт. Объезд по Китайскому переулку». Я же специально для тебя…
Сати мельком глянула в бумажку.
– О, черт! Не заметила… Да ладно, что уж теперь-то? Поезд ушел, и рельсы разобрали… Если я материал не привезу, страшные вещи произойти могут! Шеф меня убьет, а потом уволит. Ну рассказывай, что там губер говорил?
– Губер?
– Ну губернатор!
Начальник хмыкнул.
– Губер… – Он покачал головой, открыл кожаную папку и вынул несколько листов. – Что с тобой делать, не знаю. На пресс-конференции опаздываешь, на звонки не отвечаешь, на свидания не являешься… Вот, держи. Стенограммы выступающих и отчет… хм… губера.
Сати выхватила документы, пробежала глазами текст и оживилась.
– О, вот это мне как раз и нужно! Так… северный завоз… так… Экономическое развитие края? А это зачем? Об этом губер говорил? Эх, лучше бы на твою конференцию Ира пошла… Она бы что-нибудь умное написала, все-таки экономический обозреватель. Я в таких вещах не очень… Ладно, разберусь. – Сати свернула листы и спрятала в рюкзак.
– Не сомневаюсь. Что ж ты на мероприятия-то не ходишь? – поинтересовался начальник пресс-службы. – Почему от вашей конторы постоянно Ира приезжает, когда я все приглашения выписываю на твое имя?
– Некогда, Олег… У самой такие мероприятия начались – врагу не пожелаешь. – Сати вспомнила вчерашний день и заторопилась. – Ни одной минуты свободной! Ладно, пора мне. Потом поговорим… как-нибудь.
– Это когда же? Тебя на пресс-конференцию и шоколадным пирожным не заманишь.
– Ну вот будет время свободное, – неопределенно пообещала Сати и покосилась на дверь.
– Время? Понятно. – Олег вздохнул и снова раскрыл папку. – Что-то никогда у тебя его не бывает, времени-то… Ну пока ты еще здесь, скажи: про открытие Ледового дворца ваша газета писать будет?
Сати пожала плечами.
– Про это все писать будут. Такое событие… весь бомонд местный соберется!
– Сколько пригласительных надо?
Сати на мгновение задумалась.
– Давай два… фотокорреспондента возьму…
Он протянул два красиво оформленных билета. Сати спрятала пригласительные в рюкзак и тут же вскочила.
– Ну мне пора… А ты сам-то там будешь? – спохватилась она. – На открытии?
– Мило, что ты поинтересовалась, – сдержанно заметил начальник пресс-службы. – Спасибо. Буду, конечно. И губер… хм… тоже будет.
– Вот видишь, как хорошо! Вот и поговорим там, на открытии!
– Через месяц? – скептически уточнил он, но Сати, не дослушав, махнула рукой и выскочила из зала.
На вахте в редакции сидел дед Илья и внимательнейшим образом изучал толстый журнал «Современное творчество бардов».
– Привет, Сати, – сказал он, оторвавшись от чтения. – В «Белый дом» ездила? Понятно… Слыхала новость? Начальство-то столичное в Китай укатило! В рекламном отделе по этому поводу военный совет не прекращается.
– Знаю уже про начальство. Военный совет, говорите? Да… Если б энергию начальника рекламы каким-нибудь образом в нужное русло направить, ну там, электричество вырабатывать или еще что… озолотилась бы наша контора! И зарплаты бы у нас были – эх! Как в «Интим-газете».
Знаменитый бард погладил бороду.
– У него вся энергия сейчас на приобретение нового офиса направлена. – Он сдвинул шляпу на затылок. – Я уж и не знаю… Мне и тут хорошо. А на новом месте – кто его знает, как будет?
Поднявшись в редакцию, Сати первым делом убрала папку с материалами о пресс-конференции подальше, сегодня предстояли дела более важные: на столе возвышалась груда рекламных заявок, придавленная сверху толстым телефонным справочником, чтоб не рассыпалась. Сати бросила справочник на подоконник и принялась рассортировывать бумаги по срочности. Начинать следовало с заявки номер восемь. Собственно говоря, сдать ее нужно было еще вчера – начальник рекламной службы следил за прохождением текстов бдительно, но, очевидно, неожиданное перемещение начальства из Голландии в Китай так поразило его, что он впервые просто-напросто забыл об этом.
– Так, кто это у нас? – Сати торопливо глянула в список. – А, частный предприниматель Сидоров… Еще одна заявка от него, что ли? С ума сойти…
– Что он предпринимает? – поинтересовался фотокорреспондент Аверченко, лениво просматривая журнал «Цветное фото».
– Колбасу он делает, неплохую колбасу и в общем даже съедобную. – Сати придвинула поближе нарядные буклеты, с минуту изучала фотографии сосисок и колбас, потом отцепила прикрепленный к рекламной заявке листок. – Чего это тут понаписано? «Здоровый образ жизни и качественное питание»… ну кто бы с этим спорил! Я, к примеру, уже который год по утрам бегать собираюсь начать, да пока все без толку. Как приду домой, как включу телевизор, так и все. Пропала для здорового образа жизни. Про качественное питание уж и не говорю…
Она сокрушенно вздохнула и покачала головой.
– Так… «Покупатель должен приобретать колбасные изделия с высокой биологической ценностью, гигиенической безопасностью, которые одинаково удобно использовать в условиях коллективного и индивидуального питания». «Биологической ценностью»? Вот это да… это сильно! И кто только такие тексты сочиняет? – с недоумением пробормотала она. – Поглядеть бы в глаза этому человеку…
Сати перевела взгляд на окно. В солидном здании Управления железной дороги, сплошь обвешанном дорогими импортными кондиционерами, в кабинете третьего этажа за столом возле окна сидела полная белокурая дама. На тарелке перед ней лежали большие бутерброды с колбасой, вполне возможно, произведенной частным предпринимателем Сидоровым. Сати снова вздохнула и продолжила вполголоса:
– «Высокий профессионализм, команда единомышленников, неизменное качество выпускаемой продукции позволяют колбасному цеху частного предпринимателя Сидорова уверенно смотреть в будущее». Гм… надо же, практически украли мою фразу! Про «уверенно смотреть в будущее». Эта фразочка на всех рекламодателей почему-то действует прямо-таки магически, видать, всем хочется уверенно в будущее смотреть! Вот и колбасный цех – тоже смотрит… Кто же все-таки это написал?
Она глянула на подпись внизу.
– А! – догадалась Сати. – Небось сам Сидоров и сочинил! Ну и ну! Сколько раз говорила этим предпринимателям: не можешь петь, не пей! Так ведь нет. Каждый норовит собственноручно текст про самого себя наваять…
Она скомкала листок и прицельно бросила в корзину у входа.
– Недолет, – строго сказал Хамер, появляясь на пороге. Он поднял скомканный лист и отправил в корзину. – Может, еще раз попробуешь?
– Не мешай, Игорь, – отмахнулась Сати, с неожиданным вниманием разглядывая в окне даму, поедающую бутерброды.
– «Что может быть лучше на завтрак, чем бутерброд с вкусной и свежей колбасой?» – написала она первую строчку и выжидательно замерла, наблюдая.
Дама неспешно прошествовала к холодильнику в углу кабинета и вынула банку маринованных огурцов.
– «…чем бутерброд с вкусной свежей колбасой и маринованными огурчиками?» – продолжила Сати, косясь в окно.
Через час дама покончила с завтраком. Текст, восхваляющий вкусную и свежую продукцию частного предпринимателя Сидорова, тоже был готов. Сати повеселела. Она потянулась к телефону, сняла трубку и набрала номер компьютерного отдела.
– Никита? Привет. У тебя случайно нет бутерброда с колбасой? Был?! А сейчас он где? Что? Ну ты даешь… а почему мне не оставил?
Она проводила взглядом фотокорреспондента Аверченко, вышедшего в курилку, и заторопилась.
– Ты, чем бутерброды лопать, собирался бы лучше! Куда-куда… Говорила же тебе вчера, забыл, что ли? На вещевой рынок. Ну и мне с тобой ехать, конечно… Секретарь сказал, что ему нужно не меньше десяти фотографий, материал Иры проиллюстрировать. Двойная оплата за снимки! Вот то-то и оно… Пока шеф в командировке, секретарь наш все репортажи по высшему тарифу проводит. Шеф, когда приедет, разозлится, конечно, да уж поздно будет. Ну а потом сам знаешь, что у нас по плану. С дедулей моим встреча, ага… Конечно рада, а ты как думаешь? Я всегда рада его видеть, блин… Будем по городу шляться в компании бомжа, цацки волшебные искать. Где их искать только, вот вопрос? Пойди туда – не знаю куда, ага… Да знаю я, что торопиться нужно, слышала уже. Чего? Не бомж? А кто? А… А у него что, на лице написано, что ли, что он не бомж, а великий маг? Это он у себя там великий маг, а тут… Конечно, а ты как думал? Ладно, скорей собирайся, враг не дремлет!
«Враг» в лице штатного фотографа редакции Аверченко поджидал Сати на лестнице.
– А ты куда собралась? – подозрительно поинтересовался он. – Не на вещевой рынок случайно? Секретарь говорил…
– Куда надо, туда и собралась, – сухо ответила Сати. – На какой еще рынок? Текст везу на утверждение частному предпринимателю Сидорову, ясно? Про экологически чистую колбасу.
– Ясно, – откликнулся доверчивый фотокорреспондент и побрел наверх, в редакцию, а Сати поспешила в отдел рекламы.
У рекламщиков и правда проходил очередной военный совет и было полно народу.
– «Бытовало мнение, что поскольку стена на своем пути извивалась, проходя через труднодоступные горные районы Китая, то сверху она по внешнему виду напоминала дракона», – с выражением читала Светлана.
– Дракона? Интересно… – Начальник рекламной службы задумчиво посмотрел на карту. – Ну и фантазия у людей…
– Господи, и тут драконы, – проворчала Сати. – Проклятые рептилии, страдающие склерозом!
– Склерозом? Каким еще склерозом? Ты дальше слушай. «Образ дракона – один из самых любимых в Китае»… Так, ну это нам не надо… Что ж еще про достопримечательности? – Светлана отбросила буклет. – Скорей бы уж шеф приехал, что ли! Пусть сам с этим проверяющим и возился бы.
– На днях приедет, – мрачно изрек начальник рекламного отдела.
– Свет, у тебя поесть ничего нет? – вполголоса спросила Сати.
Подруга вздохнула.
– Кефир обезжиренный… могу налить стакан. Мне все равно много нельзя: диета… А ты видела, как курьерша из отдела писем похудела? – спросила она с завистью. – На японской диете сидит, одни водоросли ест!
– Нет, кефир я не люблю, – отказалась Сати. – А что, сильно похудела? Надо сходить, посмотреть.
– Захламление, знаете, уже апогея достигло, – вздохнула Люся, закуривая папиросу. – Я от одного вида кабинета, заваленного рухлядью, страдаю. Тесно же!
– Тесно? – скептически переспросил ответственный секретарь и посмотрел на старейшего журналиста города поверх очков. – Не бывала ты, матушка, в Китае. А я ездил как-то. Вот уж где тесно-то! Имейте в виду, если человечество будет и дальше прирастать такими темпами, то дело может обернуться серьезнейшей экологической катастрофой! Проблема перенаселения…
Сати закатила глаза и вышла из отдела.
Дожидаясь сисадмина возле его облупившейся старой «японки», Сати успела сбегать в ближайший киоск и купить бутерброд с колбасой. Когда к машине подошел Никита, с бутерброда уже была снята целлофановая обертка, колбаса придирчиво осмотрена, обнюхана, признана несъедобной и отправлена в ближайшую мусорную урну.
– Да, это тебе не свежая вкусная колбаса предпринимателя Сидорова! – сердито сообщила Сати приятелю. – Это уже не вторая свежесть и даже не третья! Такие бутерброды есть может только тот, кому уж совсем терять нечего.
– Колбаса-шмалбоса… Хочешь, в «Тропики» заедем, пельменей возьмем? – предложил сисадмин, со всеми предосторожностями открывая дверцы дряхлого авто.
– Разве что на обратном пути, когда с репортажа поедем. – Сати плюхнулась на сиденье, машина страдальчески крякнула. – Ты там быстрее фотографируй – и назад. С господином великим магом по городу гулять надо, – недовольно бурчала она, пытаясь открыть окно: стекло, скрежеща, опускалось рывками. – Вот увидишь, ничего хорошего из этого не выйдет. Поехали… Терпеть не могу рынки, вечно там толпы народу.
– А ты чего хотела? – степенно отозвался Никита, выруливая на шоссе. – Не в Париже, чай! Ладно, быстренько управимся. Сфотографируем, купим светильник в ванную и – за дело! Волшебные пять сольдо искать!
– Какой светильник?
– Жена наказала, – сообщил он. – Чтоб ей специально не ездить, а раз уж я на рынке буду…
– Еще и светильник, – вздохнула Сати. – Ладно, Никита. Купим. Давай, крути баранку…
Сисадмин попробовал прибавить газу и обогнать соседнюю машину, но «японка» так угрожающе задребезжала и затряслась, что Сати перепугалась.
– Сбавь скорость! Развалится твоя таратайка прямо посреди дороги!
Никита недовольно покосился в ее сторону – он не любил, когда о его машине отзывались так пренебрежительно.
– Пешком сейчас пойдешь, ясно? Таратайка… Скажи лучше, кто это тебя утром в контору на джипе привез?
– Твое какое дело? – сердито осведомилась Сати. – Ну знакомый… и что?
– Знакомый? – понимающе переспросил сисадмин.
– Ну да. Приходил вчера к нам в контору. Мы его еще за бандита приняли…
– A-a… – неопределенно протянул Никита.
– Чего «а-а»? Нормальный мужик… между прочим, художник по образованию. Худграф наш заканчивал.
– И где ты только таких находишь? – пробурчал сисадмин. – То искусствовед, то художник. – Он неожиданно вильнул на левую полосу, не обращая никакого внимания на то, что обгонявший его микроавтобус от ужаса истерически засигналил и заморгал фарами. – И как успехи?
– Да кто их находит, – недовольным тоном сказала Сати. – Сами находятся. И при чем тут успехи? Так, поговорили просто… – Она нашарила в рюкзаке ириску и принялась сцарапывать прилипший фантик. – Да без толку это все. Он – мужик женатый…
Никита понимающе хмыкнул и повеселел.
– Разведка донесла?
– Какая еще разведка… Сам сказал. Предупредил как честный человек. А с кольценосцами я, знаешь, романы принципиально не завожу.
– А чего так?
– Да так. Себе дороже…
Она засунула конфету в рот.
– Вот ведь, блин, как не везет! Как познакомишься с приличным человеком, так обязательно неприятность какая-нибудь. Он или искусствоведом окажется, а если не искусствовед, то уже занят кем-то. И опять часы бьют полночь, и в очередной раз бежишь по лестнице, сломя голову и теряя хрустальные кроссовки! И даже сваха тут бессильна!
Никита захохотал.
– Смейся, смейся, – осуждающе сказала Сати и уставилась в окно. В кармане у нее запиликал телефон.
Сати нажала кнопку, глянула на номер и покосилась на сисадмина. Тот немедленно сделал вид, что всецело занят вождением.
– Привет, Костя… На репортаж еду с Никитой. Если бы… а то на вещевой рынок… Конечно, негламурно, а что делать? А ты не смейся, не смейся… Нелегкая судьба журналиста-междугородника, ага… Да это у нас Дед так шутит, ну редактор наш. Ну неважно… Расскажи лучше, как сыграл вчера? Что? Поздравляю, молодец. Куда? В «Гретхен»? Ну может, и сходим, подумаю. Подумаю, говорю… Что? Номера узнал? Уже в базу данных залез? Да я знаю, что в библиотеке тебе доверяют, рада за тебя… давай, говори адреса, пароли, явки, я запишу…
Она зажала трубку плечом, вытащила из рюкзака блокнот и ручку:
– Диктуй слова… записываю. – Она принялась черкать в блокноте. – Ага… ага… спасибо. Ладно. Ладно, сказала! Потом расскажу для чего, непременно. Нет, сейчас не могу, у меня деньги на трубке кончаются. Пока!
Она отключила телефон и убрала в карман пиджака.
– Чего бы это они кончались, когда мы только вчера вместе с тобой мобильники оплачивать ходили? – обличающим тоном заметил сисадмин. – Ты бы, знаешь, определилась наконец: или художник на джипе, или «экс», или…
– Не лез бы ты, Никита, куда тебя не просят. Оставил бы в покое мою и без того смехотворную личную жизнь, – посоветовала Сати и принялась искать вторую ириску, не нашла и расстроилась. – Он по делу звонил. Вот, погляди, данные я записала на тех, кто книгу в библиотеке брал за этот год. Одна мужская фамилия и две – женские. Загоруйко Наталья и Елец Зоя. Может быть, одна из них колдунья?
Сисадмин пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги:
– Скажешь тоже… Ты лучше на рынке сейчас во все глаза смотри. Одну монету мы нашли, считай, еще две нужно.
Сати спрятала блокнот в сумку.
– А пусть бы господин великий маг сам… – проворчала она. – Он когда к конторе подойдет?
Никита снова пожал плечами.
– Как договаривались… Он же сказал вчера, что все время где-то рядом будет.
Она попыталась было вертеть ручку, чтоб опустить пониже стекло в машине, но оно опустилось лишь наполовину и застряло намертво.
– Вот уж кого мне рядом не хватало, так это… Ох не нравится мне это! Ох не нравится…
– Чего не нравится? – Никита не глядя пошарил в бардачке, отыскал конфету и протянул Сати. – Что Тильвус рядом будет?
– То, что мы в «Золушку» зачастили! Хорошо, что не мы туда сегодня пойдем, а дедуля. Пускай сам идет и с теткой-приемщицей толкует, правда? А мы только моральную поддержку… так ведь? В конце концов, наше дело – обнаружить цацки, а дальше уж… – Она развернула яркий фантик.
– Ничего себе дедуля, ага… Он вчера голыми руками защелки сорвал с окна в химчистке. А они, между прочим, приварены были.
Сати вздохнула.
– Хоть какая-то польза от него… Жаль, что слезоточивый газ его не взял… а мне его так хвалили. «Финский, говорили, лицензионный!»
Никита развеселился.
– Это да… Но ты и без газа вчера веселую жизнь ему устроила!
– А пусть молчит, когда я говорю! Подумаешь, великий маг… Раздражает меня, когда он начинает вещать этаким мерзко покровительственным тоном! Шовинист средневековый…
Вещевой рынок раскинулся почти на окраине города, на огромном заасфальтированном пустыре, огороженном высокой решеткой. По периметру стояли синие вагончики, длинными нескончаемыми рядами тянулись прилавки, заваленные пестрым дешевым барахлом. Ветерок покачивая вешалки с платьями и куртками, шуршал искусственной зеленью, позвякивал стеклянными подвесками люстр, висевших высоко над землей. Осеннее солнце ослепительно сияло на кастрюлях и чайниках, отражалось в зеркалах, радужно преломлялось в граненых хрустальных вазах. Над продуктовыми павильонами колыхался синий чад и витал аппетитный запах жареного мяса.
Из репродукторов гремела музыка, время от времени прерываясь сообщениями:
– Новые поступления меховых изделий производства всемирно известных фирм Греции – вагончик номер два! Осенняя коллекция знаменитых торговых марок, Шанель и Гуччи – вагончик номер пять. Версаче – вагончик номер восемнадцать. Сумки английской фирмы Вюиттон – вагончик номер три.
– Гуччи – вагончик номер пять, – с выражением повторила Сати, торопясь вслед за Никитой. – Вот это да, вот это я понимаю! Надо бы зайти, полюбопытствовать.
– Ну Гуччи… А чего такого-то? – спросил сисадмин, плохо знакомый с красочным миром моды. – Ты не отставай смотри, а то потеряемся, видишь, народу сколько!
– Действительно, чего такого, – пожала плечами Сати, пробираясь вслед за приятелем сквозь толпу, клубившуюся у входа. – На малой Арнаутской этот «Гуччи» произведен… – Она покосилась на снующих в толпе китайских граждан, исправно поставляющих со своей родины изделия фирм «Гуччи» и «Версаче». – Слушай, Никита, давай поесть чего-нибудь купим? А то не доживу я до пельменей в «Тропиках».
Сисадмин оживился:
– Чебуреки? Гляди, павильончик «Кавказ» ими торгует.
– Да ты что, с ума сошел, что ли? На рынке?! Кто его знает, из чего они тут их делают… Нет, давай лучше бананов купим. Они полезные.
– Бананы-шмананы… Это что, еда, что ли? – кисло поинтересовался Никита. – Ладно уж… давай.
В овощном ряду они купили связку желтых спелых бананов и двинулись дальше, разглядывая прилавки.
– Ты, Никита, сделай пару снимков общего плана, – перекрикивая музыку, распоряжалась Сати, очищая банан. – Потом обязательно покупателей. И непременно – снимки тех рядов, где меха продаются. Ира очень просила.
– Сделаю, сделаю, – сказал он с набитым ртом. – А светильник когда?
– Ну потом купим и светильник…
– Жена сказала, чтоб ты выбрать помогла. – Никита бросил банановую шкурку в урну. – Моему вкусу не доверяет.
– Правильно делает, – одобрила Сати, откусывая сразу половину. – Какой у сисадминов вкус? Откуда?
– Само собой, – язвительно отозвался приятель, расстегивая кофр фотоаппарата. – Хороший-то вкус, он ведь только у искусствоведов да у художников бывает!
Сати доела банан и принялась чистить следующий.
– Мелочная ты все-таки личность, – заметила она. – Мелочная, завистливая и злобная.
– Конечно, – пробурчал Никита, щелкая фотоаппаратом. – Все перечислила? Ничего не забыла?
– Скажу, если вспомню, – пообещала Сати. – Сделай-ка панорамку вот этих рядов… и прилавка тоже… для архива пригодится.
Никита взял фотоаппарат наизготовку, но тут из-за вешалок с одеждой показался сам хозяин. Вид у него был очень недружелюбный.
– Чего это вы тут фотографируете? – агрессивно осведомился он, уставившись на Сати и Никиту. – Нельзя здесь ничего фотографировать! Вы кто такие? Щас же засветить пленку! А то фотоаппарат разобью!
Сати сунула недоеденный банан сисадмину, без особой спешки вытащила красное удостоверение и помахала им, предварительно закрыв большим пальцем напечатанное золотом слово «Пресса».
– Санитарная инспекция рынка, – невозмутимо сообщила она. – Так. Кто это у нас? – Сати подняла голову и, прищурившись, посмотрела на табличку. – Ага. Частный предприниматель Иванов. Очень хорошо. Ну что, закрывать вас будем, частный предприниматель Иванов. За нарушение норм санитарной безопасности. Сейчас вот обойдем с товарищем рынок, – она кивнула на сисадмина, – и протокол составлять будем.
– Так я же ничего, – пошел на попятную враз оробевший владелец. – Я ж на прошлой неделе вам заплатил чего надо.
– Мне? – уточнила Сати, убирая удостоверение. – Ничего вы мне пока что не платили. В общем так: никуда не уходите, ждите нас здесь, ясно? Можете пока позвонить своему адвокату.
И она неторопливо направилась вдоль рядов.
– Гм… – сказал сисадмин, когда они отошли на приличное расстояние. – Санитарная инспекция, значит?
– Ну да, – беспечно отозвалась Сати, доедая банан. – А чего? Я всегда так говорю. Срабатывает безотказно, санинспекции-то все боятся!
Они прошли до конца ряда и свернули к прилавкам, заваленным товарами для дома. Возле палатки с торшерами, люстрами и светильниками Сати остановилась.
– Давай, Никита, покупай канделябр, какой тебе жена заказала, и пойдем в меховые ряды, – распорядилась она. – А потом в контору. У меня еще магазину «Маяк» текст недописан. Да и дедуля ждет уж, наверное…
– «Канделябр», скажешь тоже… И чего – прямо так и «покупай»? Надо сперва поглядеть, поприценяться, – не согласился экономный сисадмин.
– Чего там приценяться? Вот этот бери. – Сати ткнула пальцем в висевший на стене светильник. – Красивый!
– Подумаю…
– Думай, – разрешила она. – Но недолго. А пока думаешь, пойдем шубы сфотографируем.
Меховые ряды начинались длинным прилавком, тесно заставленным норковыми шапками самых разных фасонов. Тут покупателей радушно встречали златозубые чернявые добры молодцы, наперебой объясняя, что зима в этом году ожидается необыкновенно суровая и ветреная и без теплого головного убора пережить ее никак не получится. Торговля Шла бойко, особенно много народу толпилось возле прилавка, где красовались шапки точно такого же фасона, что носил прошлой зимой сам губернатор. Покупатели долго вертели шапки в руках, придирчиво осматривали, примеряли и, начальственно сдвинув брови и сделав солидные лица, смотрелись в круглое зеркало: каждому хотелось быть похожим на губернатора. Неподалеку шла оживленная торговля короткими темно-коричневыми дубленками, тоже фасона а-ля губернатор.
Любовь горожан к мехам объяснялась просто: зимы в городе действительно были суровыми и долгими. Улицы насквозь продували шквальные ледяные ветра, вьюги несли вдоль замерзшей реки колючий мелкий снег. Куртки производства даже самых знаменитых фирм и прочее синтетическое барахло выстоять против мороза с ветром не могли. Спасение было только в теплых шубах с капюшонами, закутавшись в которые можно было дождаться, когда подъедет наконец, скользя по обледенелой мостовой, неторопливый автобус.
За прилавками с шапками тянулись, казалось, до самого горизонта, ряды с дорогими дубленками и длинными норковыми шубами. Тут тоже бродили покупатели, но было их значительно меньше.
На складных стульчиках сидели загорелые продавщицы, охраняя дорогой товар и щелкая семечки. Каждого потенциального покупателя они как бы просвечивали специальным рентгеном, который точно определял, какая сумма находится у того в нагрудном кармане. Исходя из этих показаний, продавщицы знали безошибочно, кто бредет мимо: потенциальный покупатель или всего-навсего «зритель», решивший поглазеть на недоступные для его кошелька меха.
Платежеспособность Сати и сисадмина была оценена «рентгеном» очень невысоко, и продавщицы тут же потеряли к ним всякий интерес.
В конце ряда, где висели самые дорогие шубы, народу было еще меньше: покупатель туда шел солидный и денежный. Там было тихо, лишь возле крайнего прилавка толпились люди.
– Парадоксы рыночной торговли, – лениво проговорил Никита, убирая фотоаппарат в кофр. – Целый ряд совершенно одинаковых шуб, а все покупатели к одной продавщице идут, как заколдованные.
Сати мельком глянула на прилавок.
– Ну может, там шубы какие-нибудь особенные? – неуверенно предположила она, с трудом отвлекаясь от созерцания норкового манто благородного орехового цвета. – Или скидка хорошая? Эх… а мне, знаешь, хоть со скидкой, хоть без скидки такую шубу не скоро купить удастся. И куда у меня деньги уходят, ума не приложу…
Сисадмин хмыкнул.
– Какие скидки? На цены погляди, от нолей в глазах рябит…
– Ну не знаю тогда. Ладно, Никита, на шубу у нас тугриков нет, так что пойдем, купим светильник и в контору поедем.
– Купим-шмупим… И пожевать чего-нибудь. Бананы, это все-таки не еда. Булочку куплю с маком, вот что.
– С маком? Ты б еще с героином купил…
– Не продают, – сокрушенно вздохнул сисадмин. – Спрашивал уже. А тебе чего взять?
Купив светильник, они уселись на скамейку возле закусочной. Никита жевал булочку, а Сати задумчиво крутила в руках маленькую пластиковую бутылочку с водой.
– Чего притихла? – поинтересовался сисадмин. – Поехали в контору. Волшебные пять сольдо искать пора.
Сати хмыкнула.
– Опять ты про пять сольдо… Да уж, удружил нам этот дракон. Как его зовут, кстати?
– Фи… Фиренц вроде, – неуверенно проговорил Никита.
– Во-во. И как он с моим дедулей-бомжом общий язык нашел – ума не приложу.
Никита разломил румяную булочку, посыпанную маком.
– Ну он же не всегда бомжевал-то. Он великим магом был. – Он отправил кусок булки в рот. – Воином.
Сати хмыкнула.
– Вот именно, что был… – Она вздохнула. – Был да сплыл. Бутылки теперь собирает. – Сати подумала немного. – Надо с этим делать что-то, а? Я так думаю, психотерапевт бы ему хороший не помешал, дедуле моему, вот что. А что? У меня есть знакомый – классный специалист! – Сати оживилась. – И берет недорого. Только, конечно, вряд ли он в проблемах магов разбирается…
– Это точно, – с набитым ртом сказал Никита. – Психотерапевту твоему после общения с таким пациентом самому «Скорая психиатрическая помощь» потребуется. – Он засмеялся. – Но идея хорошая.
Сати поставила бутылку с водой на скамейку, полезла в рюкзак, достала блокнот и развернула.
– Знаешь, Никита, мне тут мысль одна в голову пришла…
Он вздохнул:
– Мысль? Читаешь Мураками всяких, вот и мысли…
– А ты как думал? Интеллигентные люди вроде меня о хромых ниндзя не читают. Это только вы с Хамером… ну да с вас какой спрос?
Она провела пальцем по строчкам, изучая короткий список, продиктованный Костей.
– Никита, когда мы по меховому ряду шли, ты что сказал?
Сисадмин засунул в рот кусок булки и наморщил лоб, вспоминая.
– Э… ну… что шубы дорогие. Что… э… не помню. А что?
– Да нет, ты другое говорил. Там ведь покупателей не густо, правда? Но у одной продавщицы – народу полно. Все к ней прямо-таки ломятся. И ты сказал…
– Чего сказал?
Сати оглянулась по сторонам и понизила голос:
– Ты сказал, что покупатели прут к ней прямо как заколдованные! Вот что ты сказал!
Сисадмин замер с открытым ртом. Потом оглянулся на меховой ряд.
– И чего? – недоверчиво спросил он. – Хочешь сказать, что это она, что ли? Колдунья? В нашем городе живет и шубами на вещевом рынке торгует? Да ладно тебе… – Он засунул в рот остатки булочки и покрутил головой. – Дай лучше водички попить…
Сати сунула ему бутылку.
– Ну а почему нет? – с досадой спросила она. – Почему продавщица шуб не может быть колдуньей?! Тьфу ты, наоборот. Почему колдунья не может быть продавщицей шуб?
– Хех, – скептически проговорил Никита, откупоривая бутылку. – Начиталась ты Мураками своего… Делать ей больше нечего, что ли, колдунье? Этот дон-то, что из фонтана появлялся, говорил, что она – тетка крутая. С чего бы это она на рынке торговать стала?
– Да? Да? А почему великий маг бутылки пустые в нашем городе собирает?! Почему он не стал президентом банка какого-нибудь? Он ведь – запросто! Сказал бы «крибле-крабле-бумс» или еще там что – и вот! Собственный банк, деньгохранилище от валюты ломится, и секретарша в кожаных шортах в приемной сидит!
– Секретарша? – заинтересовался сисадмин, отхлебывая воду. – В шортах? – Но тут он заметил выражение лица Сати и заторопился. – Ну я так просто, про шорты-то. А что, вполне возможно. Про колдунью – можно допустить такую версию, вполне. Только как проверить?
Сати пододвинула ему блокнот.
– Да проверить-то как раз проще простого. Читай. Вот фамилии тех, кто книгу волшебную брал.
Никита пробежал глазами неровно написанные строчки.
– Две женские фамилии, – он ткнул пальцем. – Думаешь, одна из них колдунья?
– А вдруг?
– Очень маловероятно. Такие совпадения в кино только и бывают. И что?
– А то, что мы сейчас с тобой спокойненько так пройдемся еще раз по меховому ряду… ну вроде как поглядеть меха и прицениться… а сами глянем чего надо. – Сати спрятала блокнот в рюкзак. – У продавщиц этих бейджики на груди висят, там фамилия написана. Ясно? И, возможно, та самая продавщица, к которой покупатели идут как заколдованные, и будет с нужной нам фамилией.
Сисадмин добросовестно обдумал ее слова:
– Гм… А что ж она сюда без демонов явилась? Я что-то ни жаб мертвых, ни крыс не заметил…
– Ну вот только их тут не хватало! Без демонов… Может, она не любит путешествовать большой компанией? Приехала так, налегке… а демоны попозже подтянутся.
– Да глупости, не она это. – Никита отхлебнул еще воды. – А фамилия… Бывают же совпадения?
– Бывают, – согласилась Сати. – Чего только на свете не бывает. Вполне возможно, что продавщица эта – математик по образованию, но вынуждена на рынке торговать. А на досуге читает книги по теории относительности. У меня как-то знакомая одна на центральном рынке икру продавала… так чего только не рассказывала! Кто только там за прилавком не стоит: и филологи, и переводчики, и юристы. У всех высшее образование, заметь.
– Да и у нас в конторе – тоже, – пожал плечами сисадмин. – Начальник отдела рекламы – архитектор, экономический обозреватель – врач-иммунолог, криминальный корреспондент – бывший научный сотрудник.
– Вот-вот. Так что все бывает. Но проверить не мешает.
– Думаешь, колдунья при помощи магии себе большие продажи делает? – усомнился Никита.
– Кто ж ее знает, как она их делает… вряд ли при помощи магии, иначе бы дедуля мой сразу бы ее засек… но что дело тут нечисто – это ясно. Имей в виду: я знаю точно, что зарплата у этих продавщиц от выручки зависит: чем больше шуб продашь, тем больше денег заработаешь. А деньги-то и колдунье нужны… вот она как-то и воздействует на покупателей. Может, она каким-нибудь гипнозом магическим владеет?
Сисадмин озадаченно почесал в затылке:
– Ну… не знаю даже.
Сати поднялась на ноги:
– А не знаешь, так пойдем и проверим. Фамилии подозреваемых запомнил?
– Запомнил, запомнил…
Тильвус и Сидор сидели в скверике возле Театра музкомедии и заканчивали трапезу. Завтрак состоял из черствых пирожков с повидлом и жареной холодной картошки, которую вчера раздобыл где-то Сидор.
– Удачно, это самое, трибуны-то мы покрасили, значить, – рассуждал он. – Денег-то, денег только зря не брали!
Сидор почесал лысину и досадливо крякнул: мысль о том, что «теннисисты» красили трибуны совершенно бесплатно, не давала ему покоя.
– В другой раз, это самое, умнее будем… Деньги вперед – вот и весь разговор! А то ишь… за «спасибо» красить… А ты заплати, значить… заплати сперва, как положено, потом и красить будешь!
– Точно, Сидор, – кивнул великий маг, сосредоточенно выдавливая из пирожка начинку: Тильвус терпеть не мог сладкое, особенно повидло. Одновременно он поглядывал по сторонам, опасаясь неожиданного визита тетки Клавы. – А Серега-то где? Обещал прийти утром, а нет чего-то?
– В гости пошел, это самое, знакомые у него возле мелькомбината живут, в подвале. Хорошее, говорит, место! А как зима, значить, так они за город перебираются, в домиках дачных живут. Дачники-то все равно зимой туда не ездят…
– Холодно ведь в домиках-то этих? – поинтересовался маг.
– Чего «холодно»? Ничего не холодно. Печку топят… Только сейчас-то трудней стало: охрану, это самое, нанимать стали дачники-то. Охранники злющие, мимо не пройдешь! Так я на дачи-то и не езжу больше. А раньше-то – красота!
Сидор откусил пирожок и заел его картошкой.
– Придешь, это самое, на дачи, выберешь домик получше, а там и записка на столе от хозяев дожидается.
– Записка? – удивился Тильвус.
– Ну да, это самое, – кивнул Сидор, жуя. – «Живите, мол, гости дорогие, только дом не поджигайте!» А чего? Хорошего-то человека отчего не уважить? Поджигать-то – самое последнее дело. Разве что по неосторожности… Бывало, значить, и такое.
Тильвус покачал головой. Он обвел взглядом заросли боярышника, старую лестницу с выщербленными ступеньками, маленькую пустую площадь перед театром и внезапно толкнул Сидора в бок.
– Смотри-ка, вон Серега идет!
– Нагостился, стало быть, – степенно промолвил Сидор. – Правильно, это самое. В гостях-то хорошо, а дома, значить, лучше. Только он ведь пожрать сейчас запросит… Серега, он пожрать-то любит… а у нас и нет ничего, съели.
Серега пересек площадь, спустился по ступенькам и приблизился к приятелям.
Тильвус взглянул на него и ахнул:
– Серега! Что, побили?! Кто?
Тот сокрушенно махнул рукой и уселся на траву.
– Ну побили… – угрюмо отозвался он. – Перфый раф, фто ли…
Сидор покачал головой, рассматривая приятеля.
– Да, Серега, морду, это самое, тебе начистили знатно…
– Да фто «морду»… Жубы…
– Чего? – переспросил великий маг.
– Зубы ему, значить, выбили, – пояснил Сидор. Он, как человек бывалый, сразу определил, что к чему. – Эх, Серега, плохо дело… Зубы, это самое, новые-то не вырастут…
– Фам фнаю, – огрызнулся тот.
Сидор поколебался, достал из кармана припрятанный пирожок и протянул ему. Серега отрицательно мотнул головой.
– Чего, болит? – сочувственно спросил Сидор и поспешно убрал пирожок, пока приятель не передумал.
– Болело фначале, феперь вроде фичего…
– Это небось на дачи вас понесло? – догадался Сидор. – А там охрана?
– A-a. – Серега снова махнул рукой. – Фыфает…
– То-то и оно, что бывает, – вздохнул маг. – Давай, рассказывай…
Невеселый Серегин рассказ он выслушал молча: Тильвус знал о человеческой жестокости слишком много, чтобы ей удивляться.
– Что ж не везет-то тебе так? Прямо как гоблин сглазил… – пробормотал мат. – То собаку натравят, то шпана покуражится, то охрана…
– А фто дефать? – уныло спросил Серега. – Фыть-то надо как-то… – Он осторожно ощупал голову и поморщился. – Не фезет, конефно… Да мне фсю фызнь не фезет…
Оставив Серегу в сквере, Тильвус и Сидор направились в город, каждый по своим делам. Возле небольшого детского парка с качелями и каруселями шел ремонт: рабочие красили чугунную решетку парка блестящей черной краской.
– Красьте, это самое, красьте, – снисходительно проговорил Сидор, поглядывая на маляров свысока. – Если, значит, соображаловки нету! Эх, зря мы деньги не стребовали с этих-то, что трибуны нам красили!
Возле парка маг распрощался с приятелем и направился в сторону бульвара, держа курс на речной вокзал, возле которого находилось серое четырехэтажное здание редакции. По вчерашней договоренности на бульваре Тильвуса должна была поджидать неугомонная парочка: чрезмерно любопытствующий парень, без конца задающий вопросы про «царство-государство», и несносная девица, при одном появлении которой у великого мага начиналось что-то вроде зубной боли. Однако обойтись без них, к огромному сожалению, было никак невозможно – монеты Квенти следовало отыскать как можно скорее.
Вчера вечером девица шумно негодовала по поводу ошибки Фиренца, Тильвус же, хорошо знавший своего друга, мучился сомнениями. Высказывать мысли вслух маг, само собой, не торопился, однако подозрений у него появлялось все больше и больше. Казалось почему-то, что и Тисс, отрядивший этих двоих в прошлый раз искать Странника, и Фиренц прибегли именно к их помощи вовсе не случайно.
Оставалось только решить – почему?
Тильвус задумчиво поскреб в бороде, ответа на этот вопрос у него пока что не было. Но одно было совершенно ясно: его спокойная жизнь закончилась именно в тот момент, когда о его существовании узнала эта настырная парочка.
Он свернул на другую улицу, что вела к детскому парку, по привычке заглядывая в урны. Улова почти не было: граждане, конечно, потребляли пиво с утра пораньше, но в количестве весьма умеренном.
Великий маг философски вздохнул и заглянул в следующую урну, возле автобусной остановки; там обнаружилась лишь скомканная газета. Тильвус поколебался немного, вытащил ее и расправил: пригодится Сидору. Тот очень уважал прессу, долго изучал найденные за день обрывки газет, а потом обстоятельно обсуждал городские и международные новости.
Тильвус расправил мятый газетный ком, мельком проглядел страницу и вдруг, вглядевшись, хмыкнул. Несколько минут он брел, читая на ходу большую статью, потом поскреб в бороде, аккуратно свернул газету, убрал во внутренний карман куртки и отправился дальше.
Улица, вся в старых тополях, выводила на Красную линию и заканчивалась возле четырехэтажного серого особняка – старейшей в городе гостиницы. Многое менялось вокруг за прошедшие годы, перестраивались здания по соседству, возникали то банки, то фирмы, то какие-то таинственные коммерческие структуры, но на серый дом со старомодной лепниной и высокими окнами никто никогда не посягал. Ушлым предпринимателям даже в голову не могло прийти, что в старинном доме может находиться что-то иное.
Старожилы еще помнили, как много лет подряд на углу возле гостиницы сидел со своей коробкой и щетками чистильщик обуви, старый еврей Яков, чье имя было известно далеко за пределами города, края и дальше к северу, где начиналась тундра, вечная мерзлота, бился в ледяные берега океан и шла колючая проволока лагерей.
Оттуда, когда настал срок, потянулись соплеменники Якова, тихие запуганные люди, оказавшиеся в чужом незнакомом городе без крова, без денег, с одной лишь справкой о реабилитации. Они прибывали грузовыми пароходами, товарными поездами и первым делом отыскивали гостиницу, возле которой сидел Яков, старый, как сам город, и дом его, стоявший неподалеку от снесенной когда-то синагоги, казался тихой пристанью, землей обетованной, где можно было перевести дух и прийти в себя, прежде чем плыть дальше. Кто-то из них вскоре покидал город, кто-то оставался здесь навсегда: далекий неприветливый край стал и родиной, и кладбищем для многих народов.
Удалившись от гостиницы, Тильвус свернул в переулок, карабкавшийся круто вверх, миновал магазин «Букинист» и побрел мимо крошечного скверика. Неподалеку сверкал отмытыми до зеркального блеска стеклами местный педагогический университет. Возле входа клубилась огромная шумная толпа студентов, и бронзовый Пушкин взирал со своего постамента на «племя младое, незнакомое» весьма скептически.
Великий маг шел, погрузившись в свои думы, невольно ускоряя шаг. Именно эта задумчивость и преподнесла Тильвусу неприятный сюрприз в виде милицейской машины, спрятавшейся в кустах.
– Ч-черт! – выругался маг, но было уже поздно. Через минуту он оказался в машине, а еще через полчаса – в большой и на редкость вонючей камере в компании таких же бедолаг, как и он сам.
Через полчаса Сати и Никита снова сидели в машине, что стояла на парковке рынка.
– Ну что? – спросила Сати, оглядываясь. Никого подозрительного поблизости не было. – Это она? Как думаешь? Колдунья, точно! И хорошо еще, что без демонов!
Никита повернул ключ зажигания, машина недовольно зафыркала и закряхтела.
– Что-то мало она на колдунью похожа, – проговорил сисадмин с сомнением. – Обычная молодая женщина, полный рынок таких.
– Обычная, обычная… Дедуля мой тоже на великого мага сильно похож, ага… Поехали скорей! Мало ли что ей в голову придет! Догонит и…
– Да не заметила она нас. – Никита осторожно выбрался с плотно заставленной машинами стоянки. – Она с покупателями разговаривала. А когда они шубы разглядывали, книжку читала, – он хмыкнул. – Сомневаюсь я, чтоб настоящая колдунья белиберду такую читать стала.
Сати поерзала на сиденье.
– А что за книжка?
– Да какой-то роман дамский, которыми сейчас все магазины книжные завалены. С полуголой красавицей на обложке. У нас бухгалтерия такие читать любит. Я недавно сетку им локальную делал, а бухгалтерша ждала, пока я закончу, и тоже книжку читала. Рыдала просто горючими слезами, я аж испугался, думал, может, несчастье у нее какое.
– И что? – агрессивно спросила Сати. – Ну рыдала. И что?!
Никита пожал плечами.
– Да ничего… Как оказалось, какая-то графиня отвергла любовь какого-то маркиза. – Он засмеялся. – И нашего главного бухгалтера это расстроило до слез. Смешно…
– Чего это тебе смешно? – недовольно пробурчала Сати, уставившись в окно. – У людей горе, а ему смешно… И почему бы колдунье такие романы не читать? А что она, «Основы черной магии» изучать должна, что ли?
Никита вырулил на шоссе и прибавил газу.
– Да про магию-то она, наверное, и так все знает. Ладно, поехали в контору. Дедуля-то твой уже ждет, наверное. Вот все ему и расскажем.
– Точно. – Сати, оглянулась, проверяя, нет ли «хвоста». – Пусть сам узнает, колдунья это или нет. А взамен потребуем от него, чтоб и он нам рассказал чего-нибудь. Например, почему он из своего царства свалил. А что? Честный обмен информацией, вот как это называется.
– Царство-шмарство… Может, обиделся на что?
– Кто ж его знает. – Сати пошарила по карманам в поисках конфет. – Может, и обиделся. Хотя… вряд ли кто-то великого мага обидеть-то рискнет. Небезопасно это, я так подозреваю. Разве уж тот, кому совсем жизнь надоела.
Тильвус вздохнул, потом перевел взгляд на стену. На стене напротив него сидел крупный упитанный таракан и задумчиво шевелил усами.
– Здорово, рыжий, – пробормотал великий маг и тут же глянул по сторонам, не слышит ли кто его беседы с тараканом. – Да вот, блин, угодил, как видишь. Спасибо, ага, я тоже себе сочувствую… Да как ты мне поможешь? Да я знаю, что вас тут много… что? Навалитесь всей братвой? Экие вы боевые… нет, рыжий, спасибо. Не надо. Не надо, говорю. Плохо это для вас кончится… а вот так… дезинфекцию вызовут и того… потравят. Что? Всех не перетравят? Ты думаешь? Подмогу позовешь? А что за подмога? А… пацаны из транспортной прокуратуры? А это что, близко, что ли? Рядом? Ага… Да, там публика, наверное, серьезная, в прокуратуре-то… Что? Публика так себе, а вот столовая хорошая? И братаны гостеприимные? Каждую ночь у вас пир горой? Гм… А чего ж, стряпуха вас там не гоняет, что ли? Стряпуха-то? Ну повариха, по-здешнему. Нет? Добрая женщина, что и говорить… А прокуроры-то, бедные, и не знают… Чего? Куда ты меня приглашаешь? Закусить, чем бог послал? А куда это? В транспортную прокуратуру? Спасибо, рыжий! – совершенно искренне проговорил маг. – Тронут. Может, загляну при случае, ага, если прокуроры против не будут. А пока занят я, сам видишь. Понятия не имею, когда выпустят… Давай, счастливо тебе!
Таракан пошевелил усами, пробежал по стене, потом – по полу, нырнул под решетку и исчез.
Тильвус проводил его взглядом и от нечего делать принялся разглядывать сокамерников. Народу было человек пятнадцать, почти все местные. Он сразу же узнал парочку бомжей с вокзала, но подходить не стал: вокзальные коллеги отличались скверным характером и сварливостью. Лицо пожилого крепкого бродяги, что сидел прямо на полу напротив, тоже казалось знакомым. Тильвус пригляделся повнимательнее, подумал – и вспомнил. Это был бомж с экзотическим именем Сигизмунд. Маг познакомился с ним летом, когда сбежал из приюта. Сигизмунд тоже узнал Тильвуса и степенно кивнул. Великий маг тут же пересел поближе.
– Слышь, а чего нас загребли-то? – поинтересовался он после приветствия. – Я-то шел себе по улице, работал… бутылки искал… и на тебе!
– Сейчас частенько такое… меня уж второй раз так. Праздник какой-то скоро, день рождения края, что ли? То улицы мести заставят, то канавы копать, то еще чего… А сейчас, я вот слышал, сутки продержат, пока народу наберут побольше, и на металлобазу отвезут, – сообщил Сигизмунд с видом знатока. – Металлобаза-то – ихнее подшефное предприятие, ментовское. Рабочие руки там нужны, железки перекидать или еще чего. А денег-то платить не хочут! Ну вот и набирают нашего брата…
– Сутки?! – Тильвус выругался про себя. – Где эта металлобаза находится? Сдернуть оттуда можно?
– Далеко, у черта на куличках… – Сигизмунд почесал в голове. – Сдернуть-то? Не знаю… охрана там с собаками. Ну перекидаешь эти болванки, потом пинка дадут да выставят. Я в прошлый раз двое суток до города-то добирался. – Он развел руками.
– Двое суток! – Тильвус покусал ноготь. – Что ж делать-то?!
– Да, неудачно ты попал! – посочувствовал Сигизмунд. – Мы-то… пятеро нас, – он кивнул на державшихся особняком коллег, – со вчерашнего вечера тут. Нас сейчас на теплоцентрали отвезут, трубы на зиму утеплять. Это все же не чушки чугунные таскать, да и в городе опять же… К вечеру отпустят.
К решетке подошел сержант.
– Вчерашние, пять человек, на выход!
Тильвус подскочил было, но сразу понял, что попасть в число счастливчиков никак не получится. Он оттащил Сигизмунда в сторону и торопливо зашептал:
– Слышь, Сигизмундыч, дело у меня к тебе важное!
– Говори, быстро только, – ответил тот, глядя, как сержант лениво ковыряется в замке.
Тильвус выхватил из кармана свернутую газету и ткнул пальцем.
– Гляди, газета это, «Вечерний проспект» называется.
– Ну?
– Вот эту статейку видишь? Большая статейка, про тетку одну, у нее сын пропал, ну и все такое.
– И что?
– Подпись под статьей видишь?
Сигизмунд прищурил глаза и вгляделся в мелкие буковки.
– Вижу вроде… – неуверенно сказал он.
– Слушай, будь другом! – Тильвус быстро оторвал кусок газеты и сунул Сигизмунду в руки. – Выйдешь отсюда позвони в редакцию вот по этому телефону, видишь, вот тут внизу меленько написано? И попроси, чтоб позвали вот эту самую… что статью написала!
– В редакцию?! – опасливо спросил Сигизмунд. – Ишь ты… и чего сказать-то?
– Скажи, что дедушку ее в ментовку загребли, адрес сообщи и накажи, пусть она меня отсюда вытащит как можно скорее! Ясно? Газету не потеряй!
– Ясно. – Сигизмунд взял газетный клочок, свернул и спрятал в нагрудный карман куртки. – Не знал, что внучка у тебя есть… Что, здесь, в городе живет?
– Да, да… такая внучка, врагу не пожелаешь, – торопливо говорил великий маг, оглядываясь на дверь. – Зараза, одно слово! Но если узнает, что я здесь, то вытащит, никуда не денется. Менты с ней связываться побоятся, она, если надо, на личном танке сюда подъехать может. Ты, главное, звякни ей побыстрее, не забудь! Телефон-автомат найди и…
– Сделаю, – солидно отозвался Сигизмунд.
Решетка наконец с лязганьем распахнулась и счастливчики, толкаясь, потянулись на выход.
В коридоре Сигизмунд оглянулся, кивнул Тильвусу и исчез за поворотом.
Великий маг сел на пол, прислонился к стене и вздохнул. Теперь оставалось только ждать. Он откинулся на стену, прикрыл глаза и тут же провалился в воспоминания.
Прошлая война магов была страшной и тяжелой.
Иногда он видел все произошедшее во сне, так ясно и четко, словно ворон, круживший в тот день над полем битвы: огромную равнину на берегу моря, теряющуюся в зеленоватом тумане, гоблинов с кривыми мечами в руках, троллей, сносивших головы людям своими топорами, великанов, рвущих чародеев на куски. Он слышал крики умирающих, лязг железа, рычание сцепившихся в яростной схватке грифона и великана, рев драконов. Тильвус видел, как один из них дохнул пламенем, похожим на поток раскаленной добела лавы, и огонь мгновенно пожрал и грифона, и великана, в одну секунду обратив их плоть и кости в золу. Потом он увидел самого себя, лежащего в холодной грязи посреди равнины, Фиренца в образе человека, светловолосого воина, который внезапно рухнул на колени, зажимая рукой рану; сквозь его пальцы просачивались и капали на вытоптанную траву язычки пламени, похожие на алые капли крови…
– Слышь, дед, – окликнул кто-то. Тильвус открыл глаза. Перед ним стояла замызганная личность в лыжной шапке и рассматривала его с большим интересом. – Ты чё, обкуренный, что ли? – В голосе проскользнуло что-то похожее на зависть. – Или нанюхался чего? Знатно заторчал, а?
– Отвали, – буркнул великий маг, и личность, пожав плечами, отвалила.
