Глава 25
Шагнув за невидимую черту, Леа непроизвольно задержала дыхание и теперь, сделав первый вдох, почувствовала, как впиваются в легкие иглы стылого воздуха.
Пропали красные камни пустыни. Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилалась холмистая равнина, поросшая разлапистым кустарником. Его жухлые листья полоскались на ветру узкими лентами, словно позабытые, вылинявшие стяги. Землю проклятого королевства покрывала жесткая, словно проволока, трава, на которой не оставалось следов. И хотя лето было в полном разгаре, на этой стороне ощущалось дыхание осени: тучи полностью закрывали низкое небо, лишая лучей неласкового солнца чахлые растения.
– Как преддверие ада, – высказала вслух общее мнение царевна.
Траес, сорвав с ближайшего куста лист, растер его пальцами:
– Это рокх. Он растет на севере Кенлира на скальных берегах. Там, где ни одно другое растение не выживает. У нас из его ветвей плетут корзины.
– Корзины нам пока не надобны, – усмехнулся Рикквед. – Разве что на обратном пути грибов наберем.
Леа проследила взглядом за рукой дяди: среди травы то там, то здесь виднелись яркие шляпки.
– Ну, эти грибы только Нэру могут пригодиться, – рассмеялся Траес. – Для какой-нибудь отравы. Или для беседы с богами, если чуть-чуть принять. А вам, ваша светлость, они на пользу не пойдут!
– Да демон с ними, с этими грибами, – досадливо сказала жрица. – Давайте-ка убираться с холма, пока нас не увидели!
И первой двинулась вниз. Леа догнала ее и пошла рядом, настороженно прислушиваясь к каждому шороху, но, кроме шелеста растений, ничто не нарушало мертвое спокойствие затерянного королевства.
* * *
Ураст оказался на удивление пуст и заброшен. Трижды путники проходили через древние развалины людских поселений, а один раз – мимо руин замка, но и там никого не заметили. Воины, готовые прокладывать дорогу сквозь полчище монстров, недоумевали: им не встретилось ни одного существа, ни живого, ни неживого. Только одно напоминало о том, что Ураст отнюдь не пустует, – к проходу вела широкая дорога, утоптанная множеством ног.
Но, несмотря на такое удачное начало пути, жрица с каждой пройденной верстой становилась все мрачнее и мрачнее. Наконец она не выдержала, отозвала принцессу в сторону и задала мучивший ее вопрос:
– Леа, ты чувствуешь что-нибудь?
– За нами следят, – уверенно ответила энданка, – почти от самого прохода. Но близко не подходят – идут по следам. По моим и Марка.
Жрица вздохнула:
– Ничего не поделаешь, волшебство на вас не действует!
Дар богини, так часто выручавший Леа в передрягах, на этот раз оказался лишним.
– Знаю, Нэру. Нам пора разделиться. Мы с Марком пойдем отдельно от остальных. Недалеко, в пределах видимости, но отдельно.
– Это слишком опасно, – возразила жрица.
– Еще опаснее навлечь беду на весь отряд, – пожала плечами девушка. – Тогда нас точно никто не спасет.
Принцесса ненадолго задумалась, вглядываясь в сгущающийся сумрак.
– Нэру, думаю, приказа убить у слуг Нейман нет, иначе они давно напали бы. Я на ее месте постаралась бы узнать, с какой целью явились «гости». Вряд ли нас считают серьезной угрозой. – Леа с улыбкой посмотрела на друга и снова повернулась к жрице. – До замка осталось два-три дня пути, но войти в него самим нам не позволят, так что этой ночью мы с Марком уйдем. Риккведу я все объясню, а ты присмотри за остальными. Только не подходите к нам слишком близко, иначе никакое волшебство не поможет!
Нэру кивнула, а Леа вздернула подбородок, словно бросала вызов невидимому противнику, и твердо сказала сама себе:
– Ну что же… попробуем охоту на живца!
Девушка вздохнула и пошла к дяде: ей предстояла нелегкая задача – убедить родственника в правильности плана.
Вопреки ожиданиям, Рикквед не стал противиться, а лишь мрачно вздохнул:
– Не нравится мне этот ход, малышка, совсем не нравится, но ничего не поделаешь… Другого решения я тоже не вижу. Зови кенлирцев и Нэру, обсудим возможные варианты событий и наших действий.
Еще через час, глядя вслед двум растворившимся во мраке фигурам, оснирийский княжич Саха спросил у командира «невидимых»:
– Рикквед, почему ты отпустил их одних на ночь глядя?!
Энданец одарил юношу жестким взглядом и, не скрывая досады, ответил:
– Саха, не заставляй меня жалеть, что тебя не оставили на пару с медорцем в оазисе! Думаешь, Леа мне не дорога и я отпустил ее просто ради пустого каприза?!
Его сиятельство взгляда не отвел, но тон сбавил.
– Позволь мне пойти за ними!
– И не думай! – отрезал Рикквед. – Ты просто сгинешь без толку. Если хочешь помочь Леа, не мешай для начала!
Саха вздрогнул от таких обидных слов, но возражать не стал, признав правоту энданца, и с тоской посмотрел вслед ушедшим:
– Я постою эту ночь в карауле?
Против такого желания Рикквед ничего не имел – лучше оснирийца сегодня сторожа не найти.
– Хорошо, Саха. Только обещай: если что-то случится, ты немедленно разбудишь меня и Нэру, а не кинешься Леа на помощь!
Княжич немного замялся, вздохнул, но все же выдавил:
– Обещаю.
* * *
Бивуак у Марка с Леа получился неуютным. Голые белые камни, обломанными зубами торчащие из земли, почти не защищали от ветра. Снова друзья ночевали в пустыне, только теперь уже в северной. Еще раньше принцесса заметила, как постепенно исчезают скудные признаки жизни: пропали кусты корявого рокха, измельчали, а потом и вовсе перестали расти грибы. Самой стойкой оказалась трава, но и она росла островками. А еще… Леа сложно было объяснить, откуда взялась эта уверенность, но девушка твердо знала: оголенная земля, в которой поблескивали красные крупицы, губительна для всего живого.
– Марк, ты боишься смерти? – неожиданно для себя спросила принцесса.
Ее товарищ, немного помолчав, ответил:
– Не своей.
Больше северянин ничего не сказал, но девушке, привыкшей к немногословности друга, длинных объяснений не потребовалось. Воин боялся, что смерть лишит его самого дорогого: жены и сына.
– Тебе не стоило идти сюда, Марк, – грустно сказала девушка. – Если я ошиблась, нас сразу убьют.
Мужчина только усмехнулся:
– Тогда при встрече с Трехликим в небесных чертогах мне не придется краснеть, ища ответ на вопрос, достойно ли прожил жизнь.
Марк сел, привалившись спиной к одному из камней, Леа устроилась рядом и почти сразу почувствовала, как сами закрываются глаза.
– Я посплю немного. Толкни, если что… – предупредила она товарища.
Северянин кивнул и снова застыл в безмолвном внимании.
Ближе к рассвету с неба опустился густой туман, вместе с ним явились незваные гости, как две капли похожие на стражей в Телгете.
Защищаясь от нежити, Леа с Марком встали спина к спине. В плотном тумане враги походили на тени, то появляющиеся, то исчезающие из виду. Невозможно было определить, сколько их на самом деле. Зато слугам проклятой королевы туман не доставлял особых хлопот. Нежить чувствовала добычу, как чует подранка хорошая гончая, и отлично видела сквозь серый «кисель», но нападать не спешила. Леа догадывалась почему: зачем терять бойцов и тратить силы, если достаточно выставить лучников?
В ответ на мысли девушки у уха пропела стрела.
Расставаться с жизнью, не утянув за собой хоть одного врага, Леа не желала, а потому кинулась в бой. Марк держался рядом. Его тяжелый меч потрудился на славу, прежде чем кенлирец упал, сраженный сразу тремя стрелами. Леа, увидев, как валится на землю северянин, отвлеклась и пропустила удар в висок железной рукавицей. Голова словно раскололась от боли. Туман поплыл причудливыми фигурами, и принцесса рухнула на землю без сознания.
* * *
Риккведу Веллайну не потребовалась помощь, чтобы проснуться. Неясная тревога толкнула сердце, и он сел, осторожно высвободив плечо из-под головы спящей Гуалаты. Девушка немедленно открыла глаза, вопросительно посмотрела на энданца и потянулась за мечом – царевну насторожили легкие шаги. Ее опасения оказались напрасны: из тумана вынырнул всего лишь оснирийский княжич.
– На них напали! – прошептал Саха, с отчаянием глядя на Риккведа.
Тот кивнул и приказал:
– Буди всех, но тихо.
Окинув взглядом собравшихся воинов, командир «невидимых» сказал:
– В бой без команды не вступать. Держаться в пределах видимости. Кенжи и Тист, – Рикквед кивнул воинам, – прикрываете нас сзади. В случае моего отсутствия командиром становится Гуалата. Саха, от царевны ни на шаг.
К месту сражения они успели как раз в тот момент, когда упал на землю раненый Марк, а принцесса получила удар по голове.
Траес дернулся было на подмогу, но Рикквед его перехватил: прислужники Нейман не собирались добивать поверженных врагов. Напротив, они даже перевязали кенлирца, взвалили пленных на плечи и бегом кинулись прочь.
Его светлость тут же вскочил, помчался к брошенным трупам, содрал с одного плащ и кинул его Траесу:
– Пойдешь со мной!
Северянин кивнул, и воины, нацепив на себя одежду нежити, побежали за отрядом Нейман.
Саха подобрал с земли меч принцессы. Лицо молодого человека было серее пыли под ногами.
Царевна хлопнула юношу по плечу:
– Пойдем! Когда Леа понадобится помощь, мы должны быть рядом с замком, раз уж внутрь пока попасть не получается.
* * *
Всяко случалось просыпаться его высочеству Эдвину в свои неполные восемнадцать лет, но только не от рева драконихи.
Жалобно звякнуло стекло, разлетевшись на куски, рама громыхнула об углы проема, и молодой человек подскочил на кровати, сонно щуря глаза.
– Вставай! – зашипела дракониха. – Жду тебя через час на берегу Красного озера!
И голова нырнула обратно, разбив шипом еще одно стекло. Внезапный порыв ветра, с силой стукнувший многострадальные оконные створки, подсказал юноше, что Сипхората взлетела.
Эдвин, плохо соображая, в чем дело, добрел до порога и, как был в одной рубахе без штанов, выглянул за дверь. Там уже стоял, протирая глаза, личный оруженосец принца, шустрый мальчишка лет двенадцати. Одним из бесчисленных достоинств мальчишки было то, что он всегда оказывался в нужный момент под рукой. Это позволяло Эдвину мириться с его не менее многочисленными недостатками.
– Тир, срочно седлай мне коня и собери что-нибудь перекусить в дорогу, – приказал его высочество.
Оруженосец, тряхнув лохматой со сна головой, метнулся к лестнице исполнять приказание.
Эдвин натянул штаны, не нашел в нужном месте ширинки и выругался, разобрав, что спросонья надел их задом наперед. Немного подумав, принц отправился в ванную комнату, скинул с себя всю одежду, окатился холодной водой и наконец почувствовал, что проснулся. Через две четверти часа его высочество – подобающе одетый, причесанный, с ясными глазами трясся на лошади по проселочной дороге, на ходу дожевывая булку.
Красное озеро находилось в пригороде Награны и получило название за цвет воды. Кроме примечательного цвета, других странностей за озером не водилось, и ловились в нем самые заурядные караси, плотва да окуни. Сипхората поджидала юношу, забравшись в озеро по самую шею, с наслаждением баламутя воду огромными крыльями. Объяснение такому несерьезному поведению драконихи нашлось быстро: рядом с ней торчала еще одна голова, только поменьше. Похоже, детеныш Сипхо дорос до первых полетов.
Эдвин спешился и с достоинством поклонился:
– Приветствую тебя, мудрейшая!
Расторопный оруженосец тут же подхватил поводья и увел занервничавших лошадей от греха подальше, оставив господина наедине с грозной драконихой. Правда, сам устроился неподалеку – когда еще выпадет случай поглазеть на волшебные существа?
– И тебе доброго дня, принц, – повернула к юноше голову Сипхората.
– Какие вести привели тебя в наши края? – степенно спросил младший сын энданского короля, стараясь произвести на дракониху приятное впечатление.
Сипхората вместо ответа прищурила янтарные глаза:
– Пора в дорогу, Эдвин.
Его высочество тут же забыл о солидном поведении:
– С тобой, да? Когда вылетаем?
Дракониха насмешливо фыркнула:
– Сам справишься. Ты должен попасть в страну вейанов. Пора собирать союзников.
Юноша растерянно моргнул:
– Да как же я туда попаду?!
– Через туннель, стражи помогут, – ответила дракониха, выбравшись на берег. За ней последовал детеныш цвета темного золота.
Драконы были изрядно перепачканы озерным илом, который, мягко говоря, попахивал, но, похоже, их это не смущало. Выглядели Сипхо с малышом очень довольными.
Сипхората опустила голову к самому лицу принца и сказала:
– Забери, покажешь стражам.
После чего широко разинула пасть. Молодой человек с опаской заглянул в «капкан», украшенный густым частоколом зубов, и увидел на одном из клыков тонкое кольцо золотого браслета. Эдвин, помянув про себя всех известных богов, протянул руку, снял украшение и незаметно перевел дух.
Да, драконы слыли мудрыми, но за ними также прочно укрепилась слава самых непредсказуемых созданий в мире. Мало кто решился бы сунуть руку в их гостеприимно распахнутые челюсти.
Принц повертел изящную безделушку, разглядывая орнамент из резвящихся в небе драконов. Неизвестный мастер ухитрился сделать выражение зубастых морд задорными, лукавыми и очень живыми. Но, по правде говоря, в этот момент принца интересовала вовсе не древняя побрякушка.
– У тебя есть новости о Леа? – решился он спросить о сестре.
Сипхората внимательно посмотрела на юношу, помолчала и нехотя ответила:
– Нет.
Несмотря на столь однозначный ответ, Эдвину показалось, что его обманули. Но дракониху на чистую воду не выведешь, так что пришлось принцу довольствоваться тем, что сказали.
Волшебные звери взмахнули крыльями и взлетели, заставив молодого человека пригнуться от ветра.
Эдвин хмыкнул с иронией – шутники! Он прекрасно знал, при желании драконы могут двигаться так, что травинка не шелохнется.
Стряхнув с себя прошлогоднюю листву, юноша счастливо улыбнулся – наконец ему доверили важную миссию! Наконец в его жизни случится что-то чудесное!
А затем его высочество не к месту подумал: «Надо бы перед дальней дорогой достойно попрощаться с красоткой Маржи, чтобы помнила… долго… хотя бы недели две».
* * *
Аттис Второй недовольно разглядывал кусты под окнами младшего сына. Рядом стоял расстроенный садовник. Погубленные растения, завезенные издалека, являлись предметом его гордости.
– А к Эдвину прилетал дракон! Вот такой! – донесся до короля голос Милены. Малышка стояла на балконе, показывая ручками, какой огромный прилетал дракон. – Это он цветочки сломал и окно разбил, а Эдвин не виноват!
Аттис улыбнулся защитнице и наклонился, чтобы лучше рассмотреть глубокий отпечаток лапы в земле. Не было ни малейшего сомнения в том, что дочь говорит правду. Во-первых, Милена никогда не врала, а во-вторых… Вот оно, доказательство! Прямо перед глазами! Теперь оставалось выяснить, а зачем, собственно, дракон вообще прилетал.
– Ты искал меня, отец?
Его величество оглянулся: Эдвин стоял на песчаной дорожке, видно было, что его распирает желание поделиться новостями.
– Надо поговорить, – решительно заявил принц, и Аттис с ним согласился. Вне всяких сомнений, дракон принес очень важные новости.
Но какие бы предположения ни строил его величество, правда оказалась далека от догадок. Притом настолько, что минут на пять Аттис просто потерял дар речи. Кто бы мог подумать, что ему придется отправлять сына за помощью к народу из сказок и легенд?!
– Езжай, – наконец решительно сказал Аттис. – Сипхората не зря беспокоится. Если она говорит, что помощь вейанов необходима, значит, так оно и есть. До гор поедешь с охраной, а дальше… сам смотри.
Его величество, тряхнув колокольчиком, вызвал секретаря.
– Передай Светонию, я жду его через два часа. – Отдав распоряжение, правитель Энданы снова повернулся к сыну. – Ты там осторожнее, без необходимости не рискуй. Когда поедешь?
– Завтра, – быстро ответил тот.
На следующее утро Эдвин покинул столицу, молодцевато гарцуя на тонконогом медорском жеребце. Властитель Энданы смотрел на сына и думал, что еще один его ребенок бросается вон из родового гнезда навстречу неизвестности. Но удерживать мальчика нельзя: пора ему становиться настоящим мужчиной, а не… лощеным завсегдатаем дамских будуаров.
Заметив, как Роанна смахнула слезу, его величество бережно взял ее руку и поцеловал:
– Бедная моя девочка!
Королева тихо сказала в ответ:
– Ничего, Аттис. Эдвин едет прочь от войны. С ним все будет в порядке, а вот…
Роанна не договорила, но этого и не требовалось, и так было ясно, о ком идет речь.
* * *
Верховная жрица азанагов, ийаду Арзила, даже не думала, что ее давней и забытой мечте все же суждено осуществиться. Видно, в детстве Арзила сильно надоела Великой богине молитвами, раз та решила все-таки их исполнить. А заодно посмеяться, глядя на это с небес. И пусть солнце слепит глаза, а желудок подступает к горлу, полет на драконе все же состоялся!
Сипхората прилетела в храм вчера и, приземлившись, потребовала, чтобы Великая жрица с царицей Санагой без отлагательств полетели на ней. Путь драконихи лежал в Эндану, во дворец короля Аттиса.
О причинах срочного визита всадницы спрашивать не стали, и вовсе не потому, что их не мучило любопытство. Просто женщинам было более-менее ясно, зачем они могут понадобиться королю Энданы. И теперь Санага наслаждалась полетом, а жрица боролась с приступами тошноты, вспоминая давно почившую наставницу. Та в свое время говорила: «Надо хорошенько подумать, прежде чем чего-то просить, потому что боги склонны выполнять наши просьбы. Вот только об этом почему-то часто приходится жалеть!»
Сипхората приземлилась на дворцовой площади Награны, прямо посреди ухоженного цветника. Удивленные и испуганные крики придворных привлекли внимание его величества. Любуясь драконихой, которую наконец-то довелось увидеть, король мельком подумал о том, что надо бы приказать засеять клумбы обычной травой, иначе добросовестного садовника в конце концов хватит удар. Когда же спешились гостьи, Аттис и вовсе повеселел: Сипхората предугадала его желание, доставив в Эндану тех, с кем срочно требовалось переговорить.
Его величество вышел на лестницу, желая лично приветствовать высокочтимых союзниц, одна из которых явно нуждалась в отдыхе.
– Санага, Арзила, я рад видеть вас в Награне. Позвольте проводить вас в гостевые покои. – Король внимательно посмотрел на жрицу. – Отложим нашу беседу часа на три. В случае необходимости мой лекарь к вашим услугам.
– Не надо лекаря, ваше величество, – отказалась от помощи жрица. – Достаточно служанки с кувшином кипятка и парой пустых чашек. Лекарство я сделаю сама.
* * *
Его величество, стоя у стены в кабинете, рассматривал карту мира. Каменная мозаика, переливаясь, блестела в свете гномьих огней. Это дивное произведение искусства преподнесли королю в подарок на день рождения в прошлом году жена и дети. Мастера собрали карту из готовых кусков всего за одну ночь.
Правитель Энданы усмехнулся, вспомнив, какими приемами воспользовалась любимая супруга, не дав ему раньше времени попасть в кабинет, и провел пальцем по бирюзовому морю.
Идеально подогнанные камни создавали видимость цельного куска.
Красиво, ничего не скажешь! А как же иначе? Ведь это работа гномов.
Осторожный стук в дверь отвлек правителя от созерцания столь полезного украшения – в кабинет вошел секретарь.
– Ваше величество, голубиная почта и доклад от графа Драви. – Эрик, поклонившись, протянул серебряный поднос, на котором лежали тонкие, плотно исписанные листки бумаги.
Король, быстро пробежав глазами донесение заместителя Риккведа – наконец-то долгожданные сведения, – нахмурился и спросил:
– Граф во дворце?
– Он ждет ваших распоряжений.
– Проводи его ко мне, – приказал Аттис.
Когда за слугой закрылась дверь, правитель Энданы внимательно прочитал невесомый маленький листик, снятый с лапки почтового голубя.
Эдвин вошел в туннель, оставив охрану и меч у входа. С этого времени прошло больше суток, значит, сын попал в загадочную страну вейанов. Во всяком случае, очень хотелось в это верить. О других вариантах, во всем зависящих от таинственных стражей, король запретил себе думать.
* * *
Разговор с графом длился два часа и завершился тем, что в нем приняли участие царица и жрица азанагов. Новости, собранные за пределами Энданы, нуждались в срочном обсуждении. Беседа правителей двух держав почти сразу переросла в военный совет, и теперь, стоя перед многоцветным шедевром подземных ювелиров, участники совета не замечали его красоты. Перед их мысленными взорами, словно наяву, вставали реки, холмы, горы и леса, через которые вот-вот двинется беспощадная нежить.
Сведения, полученные от разведчиков Риккведа, подтвердили предположение Аттиса, из какой страны нанесут главный удар. Это позволило союзникам определиться в дальнейших действиях. В конечном счете после недолгого спора правители нашли то единственное место, где у них был шанс остановить врага, во много раз превосходящего численностью объединенное войско.
На следующий день, еще до полудня, через восточные, южные и западные ворота Награны в великой спешке проскакали всадники. Каждый вез за пазухой королевское послание: Аттис не решился доверить важные письма быстрокрылым птицам. Свежие лошади ожидали гонцов в каждом городке. И если бы кто-то задался целью проследить за посыльными, то смог бы заметить их и в предгорьях Оснирии, и в Красных горах у гномов, и в жаркой Медоре.
На север тоже отправили вестника. Аттис долго размышлял, прежде чем написать последнее письмо, и пришел к выводу, что без помощи Кенлира в войне не обойтись. Северяне единственные, кто имел опыт сражения с нежитью.
В оговоренное время у дворца снова захлопали огромные крылья драконихи. Прежде чем проводить гостей в обратный путь, Аттис немного поговорил с Сипхоратой. Вернее, говорил человек, а дракониха слушала и смотрела, как он чертит схемы на песке, попутно объясняя и указывая пальцем на рисунок. Дракониха выглядела очень заинтересованной и в конце концов согласно кивнула шипастой головой. О чем шла речь в этой беседе, так и осталось тайной, но выглядел его величество после нее очень довольным.
А еще через пару недель, не ожидая конца сбора урожая, объявили о начале войны с Телгетом. Энданцы сначала только недоуменно крутили головами, не в силах понять, что за демон укусил короля и заставил принять такое странное решение в самый разгар летней страды.
Недоумение подданных Аттиса длилось до тех пор, пока с телгетских границ не потянулись первые беженцы. Люди бежали в великом страхе дальше, на запад, за Эндану.
Вести, принесенные этими несчастными, были настолько ужасны, что многие в них не верили. Разве можно серьезно относиться к разговорам о кровососущих чудовищах, способных заставить подчиняться человека одним только взглядом?
Впрочем, верили подданные короля Аттиса испуганным соседям или нет, но роптать перестали и стали усердно собираться в военный поход. Пока пожившие свое мужчины задумчиво чесали затылки, их взрослые дети просились в ополчение, горя желанием свершать подвиги и славные дела. Умудренные жизнью родители только головами качали, но насильно не удерживали, потому как знали: раз их правитель взывает о помощи, значит, положение серьезное. Однако выгоду тоже старались соблюсти, отпуская сыновей лишь в том случае, если могли обойтись без их помощи.
Горожане были активнее: даже старики и безусые юнцы собрались в дорогу. Их, правда, не взяли, объяснив, что городам потребуется защита. Не принимали в ополчение и оружейников с кузнецами: их умение теперь было на вес золота. Ополченцев же собирали в сотни, во главе которых вставали опытные воины, в том числе и из «невидимых» брата короля.
Так собрали войско числом в шестьдесят три тысячи, которое ранним утром двинулось к границам Оснирии. Восточные земли этого княжества, узким языком зажатые между непроходимым вековым лесом и самой полноводной рекой материка, были единственным местом, где можно остановить врага. Князь Ката уже ждал союзников в городе, который станет той самой «дверью», захлопнутой перед носом нежити.
