Глава 1. Вестаронский маг.
— Стой, падаль! — Крик хлестнул не хуже кнута. Хорст вздрогнул и обернулся. Тянущаяся между темными елями дорога, только что бывшая совсем пустой, заполнилась несущимися во весь опор всадниками в плащах из серого волчьего меха.
«Серая сотня! — мелькнула сдобренная испугом мысль, — Не уйти!»
Топот копыт стремительно надвинулся, пространство вокруг загородили лошадиные тела. Под серыми плащами блестели кольчуги. Хорст ощутил сильный запах конского пота.
Двое воинов спрыгнули на землю. Хорст дернулся было, но чьи-то сильные руки схватили за плечи, рванули. Что-то ударило в лицо, и он вдруг сообразил, что лежит, уткнувшись в жидкую грязь.
— Чей будешь? — прозвучал откуда-то из вышины голос, в котором звенела надменная злоба. — Говори, тварь!
— Ничей, — прохрипел Хорст, вывернув голову так, что заболела шея. — Ничей…
— Не ври мне! — От удара хрустнули ребра. Хорст на мгновение задохнулся от боли, а потом закашлялся. — Рвите ему рукав, глянем на тавро…
Всякий простолюдин Вестаронского княжества носил на правом предплечье знак, указывающий на благородного владельца говорящей собственности.
— Сейчас. — Затрещала ткань, и Хорст ощутил, как держащие его руки на мгновение дрогнули. — Ничего!
— Как ничего?… А ну поставьте его на ноги!
Последовал рывок, и Хорст выпрямился во весь рост.
Прямо на него смотрел невысокий, но очень широкоплечий воин. В черных волосах виднелась седина, а на смуглом лице, словно отдыхающие черви, разлеглись шрамы.
— Ты кто такой? Откуда? — спросил черноволосый подозрительно. — Куда путь держишь?
— Бродячий мастеровой, из Линорана, — ответил Хорст, стараясь не морщиться от боли в ушибленном боку; большого труда стоило не всхлипнуть, — в Вестарон иду, во имя Владыки-Порядка…
— Северянин? — удивился черноволосый, явно предводитель.
Хорст затравленно озирался. Воины Серой сотни глядели на него с любопытством, но жалости на их лицах не было. В охотники за людьми нанимались худшие из наемников, которым не нашлось места в дружине благородного редара или в купеческом обозе. Славились «серые» в первую очередь жадностью.
— Надо же, — сказал черноволосый после паузы, — что-то в дороге ты пообтрепался, парень. Больше на нищего похож, чем на мастерового!
Вокруг загоготали. Хорст мрачно подумал о том, что за полтора месяца непрерывных странствий пообтреплется кто угодно.
— Ладно, — решил предводитель, — обыщите его, возьмите все ценное, и уходим.
— Может, прирежем? — предложил кто-то.
— Зачем? — главный скривился. — Денег за это ты не получишь! Чего зря клинок марать?
— Нет! — Хорст дернулся, когда начали потрошить его мешок. — Это мое!
— Было, — пояснил один из «серых», умильно улыбнувшись, — должны же мы возместить то, что за тебя никто не заплатит?
— Ну что там? — нетерпеливо спросил предводитель.
— Пять гридей северной монетой и пять фарий, — буркнул тот, что обыскивал мешок, — больше ничего…
Сапожные инструменты, с помощью которых Хорст добыл эти самые деньги, небрежно швырнули на траву.
— Поехали! — Его сильно толкнули, так что он снова упал, ударился затылком. Послышался удаляющийся топот, а когда Хорст открыл глаза, то вокруг никого не было.
Бок болел, но ребра вроде остались целы, а синяк — дело обычное, за время обучения Хорста били столько, что он привык. Хуже было другое — «серые» забрали деньги. А без них, одной милостью Владыки-Порядка, долго не протянешь.
С кряхтением Хорст поднялся, собрал разбросанные вещи. Взгромоздил мешок на спину и зашагал дальше. Под сапогами хлюпали оставшиеся после вчерашнего дождя лужи, а по сторонам от дороги дружно пели птицы.
Им «серые» ничем не досадили.
Стены и башни Вестарона показались вскоре после полудня. Неправдоподобно огромные, сложенные из темного камня, они выглядели несокрушимыми, и, только подойдя ближе, Хорст заметил глубокие трещины, осыпавшиеся, небрежно заделанные проломы, сколы на зубцах — следы времени и давних осад.
У ворот, похожих на ущелье между двумя могучими утесами — башнями, расположились стражники. Рядом с древними стенами они выглядели суетливыми тараканами в старых кольчугах, на лицах под ржавыми шлемами читалась алчность.
— Так? Ты кто такой? — поинтересовался один из «тараканов», уставившись на Хорста с нехорошим прищуром.
— Мастеровой из Линорана.
— Ага! — обрадовался стражник. — Работать у нас будешь? Плати пошлину!
— А у меня нет ничего! — Хорст выразительно развел ладони.
— Что же ты, братец, в дорогу с пустыми руками пускаешься? — подоспел второй стражник, жирный, как супоросая свинья.
— Я с «серыми» повстречался, — объяснил Хорст, — сегодня с утра…
— О! — стражники погрустнели. — Выворачивай мешок, посмотрим, чего у тебя там…
Инструменты не заинтересовали доблестных воителей, так же как и старое одеяло и мешок с заплесневелыми сухарями.
— Ладно, ступай, — махнул рукой толстый стражник, — что с тебя взять! Видно, что не попрошайка, и ладно…
Не веря собственному счастью, Хорст завязал мешок и прошмыгнул в ворота. Он попал, попал в Вестарон! Если уж ему удавалось находить работу в глухих селениях Северного княжества, в затерянных среди лесов замках благородных, то здесь-то он не останется без куска хлеба!
Но пока в брюхе было пусто и кишки недовольно ворчали.
На улицах, где с трудом могли разъехаться две телеги, а по сточным канавам текла вонючая мутная жижа, толпился народ. Вышагивали купцы в плащах из бобрового меха, торопились разносчики, шныряли тощие обтрепанные типы с глазами, как у голодных крыс.
Хорст проследовал мимо таверны, откуда разносился запах жареного мяса, миновал улицу, занятую красильщиками. Тут царила омерзительная вонь, от которой чесалось в носу и слезились глаза.
Улица вывела на громадную, вымощенную камнем площадь. Одну ее сторону занимали стена и башни княжеского замка. А с другой, возвышаясь над соседними домами, как дуб над осинами, поднималось громадное кубическое здание.
Вестаронский Храм Порядка, построенный еще в те времена, когда город был столицей не просто княжества, а громадной Священной Империи. Самое большое святилище в северной части мира.
Хорст невольно осенил себя знаком Куба.
Изнутри доносились мягкий звон колокольчиков, сильные голоса служителей. Возникло желание зайти, послушать молебен, но Хорст отогнал его. Тому, кто входит в храм, положено жертвовать, а у него не осталось ни единой монетки. Да и Порядок не рухнет, если один молодой сапожник пропустит службу и потратит время на то, чтобы найти работу.
На мгновение Хорсту почудилось, что кто-то смотрит ему в спину. Он оглянулся, но никого не заметил. Горожане торопились по своим делам, и даже слонявшиеся неподалеку стражники пялились в другую сторону.
Ощущение чужого взгляда пропало. Хорст вздохнул и, посасывая вытащенный из мешка сухарь, отправился на поиски сапожных мастерских.
— Ну, — сапожник, скрюченный человечек со сморщенной мордочкой оголодавшего барсука, мямлил что-то невнятное, — мы… это… не могу я взять тебя…
— Но что вам мешает? — в отчаянии вопросил Хорст. — Я умею и хочу работать! Если хотите, пройду испытание в вашем цеху!
— Ты, это… чужак. — Сапожник впервые взглянул Хорсту прямо в лицо, и во взоре его читались страх и неприязнь. — Нам чужаков не надо! Иди, парень, иди…
Хорст хотел было обложить мастера руганью, но вовремя заметил здоровенных подмастерьев и осекся.
— Да возьмет тебя Хаос! — пробормотал он, выскочив на улицу.
Небо над Вестароном темнело, на востоке из фиолетовой мглы проглянули первые звезды. За день Хорст обошел все, наверное, сапожные мастерские города и везде получил отказ.
Мастера упорно не желали принимать в подмастерья чужака.
Есть хотелось все сильнее. Хорст вытащил из мешка последний сухарь и побрел к центру города. Оставалось найти место для ночлега. Завтра придется убраться из города восвояси — в любом селении отыщутся прохудившиеся сапоги…
Летом вполне можно кормиться в дороге. А чтобы осесть к зиме, найдутся другие города. Сторди, священный Эрнитон, Феарон. Домой, в Троеградье, возвращаться не хотелось, но уж если припрет…
От размышлений Хорста отвлек шорох за спиной. Что-то холодное коснулось бока, а спустя мгновение прозвучал голос, такой гнусавый, будто его обладатель нарочно зажимал нос:
— Что, приятель, не знал, что одному гулять по ночам опасно?
Хорст заробел. Его второй раз за день грабили, и он вновь ничего не мог сделать. На длинной темной улице было пустынно, в домах не светилось ни одного окошка.
Орать было бессмысленно, бежать — поздно. Самый быстрый рывок не спасет от прислоненного к ребрам острия ножа.
— У меня ничего нет! — выпалил Хорст. — Я все отдал!
— Это мы сейчас проверим…
— Оставь его. — Новый голос был тихим, но внятным, словно шипение ядовитой змеи.
К изумлению Хорста, грабитель взвыл, точно прищемивший лапу волк, и метнулся прочь. Послышался звон выроненного впопыхах ножа, потом зазвучали торопливые испуганные шаги, которые постепенно удалялись. Когда они стихли, Хорст обернулся.
В сгустившемся сумраке вырисовывался высокий силуэт. На мгновение Хорсту показалось, что глаза спасшего его человека горят золотым пламенем, но наваждение тут же исчезло.
— Спасибо, благородный господин, — забормотал Хорст, на всякий случай кланяясь, — спасибо, что выручили меня…
Кого может испугаться ночной грабитель? Перетрусить до такой степени, чтобы обратиться в позорное бегство, оставив на мостовой орудие собственного ремесла?
— Хватит, — с теми же шипящими интонациями сказал высокий, и, словно вслушиваясь в его слова, стих ветер, исчезли куда-то звуки готовящегося ко сну города. Хорсту вдруг померещилось, что его уши сами поворачиваются к незнакомцу, чтобы уловить все до последнего слова, — угомонись. Следуй за мной…
В темноте — на этот раз точно — на мгновение зажглись две золотые точки.
Маг! Только у них светятся глаза!
Хорст ощутил, как посреди теплой летней ночи его прихватывает морозцем. Связываться с магом ему хотелось еще меньше, чем с грабителем. Намерения второго были более предсказуемы и понятны…
— Нет! — нашел в себе силы пискнуть Хорст.
— Тогда оставайся-на улице и подыхай, — тихий голос звучал равнодушно, — либо тебя прирежут ночью, либо ты через пару дней умрешь от голода. А я предлагаю тебе ночлег и работу.
— У господина прохудились сапоги? — Мысль о том, что магу всего лишь понадобился сапожник, показалась спасительной, и Хорст ухватился за нее обеими руками, чтобы не утонуть в море ужаса.
— Не думал, что ты настолько глуп, — презрительно отозвался маг, — решай. Или ты сейчас идешь со мной, или…
— Иду, — кивнул Хорст, мысленно согласившись с тем, что оставаться на темных и опасных улицах ему не очень-то хочется.
Поговорку «Связался с магом — потерял разум» он помнил хорошо, но иного выхода в этот момент, похоже, не имелось.
— Тогда пошли. — Маг развернулся и уверенно затопал во тьму.
Они двигались мимо закрытых лавок, миновали небольшую площадь. Маг, судя по всему, прекрасно видел во тьме, Хорст же постоянно спотыкался и больше всего на свете боялся упасть.
Дружинники встречного патруля отступили к стене дома. Факелы в их руках подрагивали, по кольчугам ползали блики, пламя шипело и дергалось, а на лицах воинов застыло напряженное раболепие. Маг не обратил на них внимания.
Прошли еще одну улицу, узкую, точно ножны меча, и выбрались на центральную площадь. По стенам княжеского замка, напоминая брачующихся светлячков, ползали факелы стражников, доносились голоса, взрывы смеха. Темной глыбой высился храм.
Маг свернул к выходящему на площадь дому, похожему на невысокую башню. Ключ бесшумно повернулся в замке, и Хорст вслед за хозяином вступил в пахнущий пылью мрак.
— Погоди, я зажгу свет, — сказал маг и канул в черноту, как в воду.
Хорст стоял и тщетно пытался услышать хоть малейшее движение. В полном безмолвии вспыхнула свеча, вырвала из тьмы морщинистое смуглое лицо. В короткой бороде и черных волосах блестела седина, но, несмотря на нее и морщины, маг не выглядел старым.
— Прикрой дверь и пойдем на кухню, — распорядился он.
Когда они добрались до кухни, Хорст уже ощущал себя обманутым. Он ожидал увидеть что-то странное, чудное, но дом мага мало чем отличался от жилища купца средней руки в том же Линоране. Обитые дубовыми панелями стены, высокие потолки, поскрипывающие доски пола.
— Садись, — велел маг, ставя свечу на длинный, как телега, стол. Хорст послушно брякнулся на табурет, опустил мешок на пол. — Сейчас найду что-нибудь съедобное…
С потолочной балки свисали колбасы, смахивавшие на чудовищно толстых пиявок, которых скрутило судорогой, один из углов занимала громадная печь, на стене блестели повешенные в ряд сковородки.
— Держи, — на стол перед Хорстом с плеском встал средних размеров горшок, из которого торчала ложка, — тут похлебка. Сейчас хлеба поищу…
Похлебка оказалась самая обычная, из овощей и зерна — такую в богатых домах варят для слуг. Хорст спешно глотал варево, опасаясь, что сидящий напротив хозяин в любой момент передумает и вышвырнет его из дома.
— Теперь можно и познакомиться, — проговорил маг, когда горшок опустел. Глаза его чуть заметно светились в полумраке, и Хорсту было жутко под пристальным, оценивающим взглядом, — меня знают как Витальфа Вестаронского, Тихого Мага.
— А я Хорст из Линорана, — ответил Хорст, сдерживая сытую отрыжку. После еды потянуло спать, — по прозвищу Вихор…
Кличку он заработал еще в детстве за непокорно торчащие рыжие волосы.
— Так вот, Хорст Вихор из Линорана. — Витальф сплел длинные тонкие пальцы, — с сегодняшнего дня ты работаешь на меня…
— А что вам нужно? Вы хотите сделать из меня слугу? — Дальше этих слов фантазия Хорста не простиралась.
— Слуг я не держу. — Пламя свечи колыхнулось, метнулись тени, превратив лицо мага в жуткую рожу сплошь из темных провалов и ярких выступов. — Мне они не нужны. Кухарка приходит, да и то не каждый день, в конюхи ты не годишься… А ты мне нужен… — Хорст чуть не задохнулся от страха, — как посыльный…
— Посыльный?.. — Голос подвел, дал петуха.
— Именно. — Витальф кивнул. — Служба будет точно такая же, как у богатого купца или благородного…
Хорст ощутил недоверие, и маг это заметил.
— Не веришь? И в то же время боишься до дрожи в коленках? Ждешь от меня жутких чудес? Думаешь, что я ем человеческое мясо, краду младенцев, а по ночам летаю на лопате?
Пылающие желтые глаза не отпускали Хорста, тот не мог пошевелиться, даже не мог отвести взгляда.
— Так о вас говорят, — прохрипел он, слизнув соленый пот с верхней губы. — И еще много… всякого…
— Болтают изрядно, — в голосе мага неожиданно прозвучала грусть, — те, кто ничего не смыслит в магии… Вот что такое магия, по-твоему?
— Ну, э… — Витальф на мгновение отвел взгляд, и Хорсту стало легче, он попробовал собраться с мыслями. — Это заклинания всякие, обряды…
— Ерунда, — Тихий Маг досадливо поморщился и сделал рукой круговой жест. В воздухе осталось висеть кольцо серебристого пламени, — магия — всего лишь способ существования. Смотри!
Витальф взмахнул рукой, и кольцо оказалось поделено на четыре части. Хорст в ужасе смотрел на колышущийся в воздухе рисунок, а взмокшие ладони стискивали висящий на шее каменный кубик — символ веры.
— Вот эти два сектора — Порядок и Хаос, — сказал маг, указывая на лежащие напротив друг друга части кольца, — два противоположных начала мироздания. Понимаешь?
Хорст судорожно кивнул, хотя не понимал почти ничего. В голове колотилась одна-единственная мысль: «Владыка-Порядок, спаси и сохрани!» На морщинистой шее мага не было никаких следов веревочки или ремешка, на котором полагается носить священный символ.
Маг пренебрегал всем, чем жили люди — от нищих до императоров, от торговцев оставшегося далеко на севере Полуострова Троеградья до кочевников южных степей!
— А лежащие между ними сектора, — Витальф не заметил, что испуг собеседника усилился или попросту не обратил на это внимания, — связывают эти противоположности. Это обыденная жизнь и магия. И если жизнь широка и место в ней найдется каждому, то магия — узкая тропка между нависающими над ней утесами Хаоса и Порядка. Не каждый может пройти по ней… Ты понимаешь меня?
Хорст вновь кивнул, втайне мечтая о том, чтобы этот мутный разговор поскорее закончился.
— Ладно, — проговорил маг, и светящийся серебром рисунок истаял дымом, — время позднее, пора спать. Ложись прямо тут, на лавке. Завтра утром начнется твоя служба…
— Почему именно я?.. — Застигнутый врасплох, Витальф обернулся, на лице его отразилось изумление.
— Тому несколько причин, — проговорил он, — во-первых, ты никому не служишь, во-вторых, явился в наш город издалека, а значит, опытен в странствиях. Ну, а в-третьих, судя по тому, что ты ушел из родного дома, никто особенно не будет плакать, если с тобой что-то случится…
Хорст ощутил, как от страха пересохло горло — маг знал о нем все.
— Служба у меня вознаграждается щедро, — ободряюще сказал хозяин дома, — после каждого поручения ты будешь получать столько, сколько не зарабатывал и за полгода. А сейчас ложись, отдыхай…
Лавка у стены выглядела широкой и удобной, но Хорст не сразу отважился лечь на нее. Сидел и дрожал, глядя, как текут капли по блестящим бокам свечи, и вслушиваясь, как ходит на втором этаже хозяин.
Все стихло, свеча догорела. Из углов надвинулся мрак, в узкое окно, забранное решеткой, протиснулся слабый звездный свет. Шумел ветер, на соседней улице выясняли отношения коты.
Выждав немного, Хорст встал. Стараясь двигаться беззвучно, закинул за плечо мешок.
Спасибо магу за хлеб и за спасение, но оставаться в этом доме молодой сапожник не собирался. Уж лучше компания разбойников и «серых», чем колдун, открыто пренебрегающий верой Порядка, которая только и защищает мир от пожирания ненасытным Хаосом!
Главное — выбраться из дома и переждать где-нибудь до утра, а уж как ворота откроются — никакой маг не догонит беглеца…
Медленно, осторожно шагая, Хорст отправился к двери. Вступил в коридор, ведущий из кухни, сделал несколько шагов и… удивленно заморгал, очутившись у того же самого длинного стола. В середке его, будто куцый пенек, торчал огарок, а дальше примостился пустой горшок из-под похлебки.
Хорст оглянулся. Коридор, ведущий к выходу, чернел за спиной, ощерившись, будто кишка крота. Оставалось непонятным, как, двигаясь по нему, он ухитрился оказаться на той же кухне.
Хорст развернулся и вновь окунулся во мрак. На мгновение заложило уши, перед глазами что-то мелькнуло, он ринулся вперед, точно прорывая невидимую паутину. Сделал шаг и… едва не налетел на знакомый стол.
Паника окатила лицо кипятком, сердце бешено заколотилось. Этого не могло случиться! Он должен был оказаться возле входной двери. Он не мог вернуться на кухню. Хорст осенил себя знаком Куба, истово надеясь, что наваждение развеется, но ничего не изменилось…
Протянул руку наугад, ладонью нащупал столешницу. Ее шершавые доски вряд ли были видением.
Прошептав молитву, Хорст двинулся в коридор спиной вперед. «Главное — не терять из виду вход на кухню, — твердил он себе, — главное…» Перед глазами опять всё поплыло, вновь заложило уши, звуки пропали…
И он опять очнулся рядом с проклятым столом! Дом не желал отпускать гостя. Или пленника. От этой мысли страх навалился с новой силой, но почти тут же превратился в отупляющее отчаяние.
Вопреки воле хозяина ему отсюда не выбраться — эта мысль оказалась той последней тростинкой, которая ломает спину лошади… Хорст ощутил, что у него больше нет сил куда-то рваться, добрался до лавки, рухнул на нее и уснул…
Пробудился, когда проникший в окно солнечный луч защекотал щеки. Хорст открыл глаза, заслонился рукой и едва не вскрикнул — маг сидел за столом и смотрел на него.
— Вставай, — шипящий голос звучал спокойно, — тебя ждет дорога. Надеюсь, ты умеешь ездить на лошади?
— Немного умею, — ответил Хорст, садясь. Ночной кошмар отступил, растворился в мареве сна, и на мгновение сапожник усомнился — а был ли он? — Если на смирной…
— Будет тебе смирная, — маг передвинул по столу булькнувший кувшин, — завтракай…
Хорст с опаской принюхался. Кто его знает, этого мага, еще предложит на завтрак стакан крови. Но в кувшине оказалось всего лишь пиво. Хорст налил себе кружку, отрезал кусок от лежащей тут же колбасы.
Витальф сидел напротив, молчаливый и неподвижный.
— Наелся? — спросил он, когда Хорст проглотил последний аппетитный ломоть. — Тогда пошли.
Вслед за хозяином Хорст по узкой и скрипучей лестнице поднялся на второй этаж. Тут тоже не было ничего необычного. Пергаментные свитки устилали громадный стол, как жухлые осенние листья пригорок в лесу. На полке выстроились рядком тяжелые фолианты.
— Возьми это, — маг протянул небольшой кошелек из коричневой кожи, — тут шесть фарий и пять ликов, должно хватить на дорогу. Когда вернешься, получишь столько же в качестве платы.
— А куда мне ехать?
— В Эрнитон, — ответил Витальф, вытаскивая из кармана какую-то блестящую штуковину на цепочке, — надень это на шею. По этому знаку каждый поймет, что ты служишь мне.
— А это обязательно? — спросил Хорст, разглядывая серебряную голову рыси. Зверь злобно скалился, а кисточки на кончиках ушей, казалось, трепетали.
— Знак избавит тебя от множества проблем, — Витальф пожал плечами, — его знают все — разбойники, стражники, служители Порядка…
Хорст спешно надел цепочку на шею. В первый момент украшение показалось необычайно тяжелым, потянуло к полу, но почти тут же тяжесть исчезла.
— Вот это, — в руках мага возник свернутый в трубочку свиток, с которого свешивалась печать с той же рысью, — отвезешь в Эрнитон, на улицу Пекарей, Кривому Лорчу. Запомнил?
— Запомнил, — буркнул Хорст, принимая свиток.
— Отлично, — Витальф кивнул, — теперь идем в конюшню.
В конюшне царил полумрак, сладкий аромат сена причудливо смешивался с запахом навоза. В широком стойле дремала лошадка мышиной масти. Заслышав людей, она вскинула морду и приветственно фыркнула.
— Поедешь на этом, — сказал маг, — сейчас я покажу тебе, как его седлать…
После непродолжительных усилий серого жеребца взнуздали, а вещи Хорста перекочевали в седельные сумки.
— Так, и последнее. — Глаза мага на мгновение засияли, как две золотые монеты, и Хорст вздрогнул. — Даже не пробуй сбежать, не выполнив поручение! Отвезешь свиток, возвращайся ко мне сразу же. Понял?
— Как не понять, — пробормотал Хорст, беря коня под уздцы.
— Тогда двигай! — Витальф скривил губы, изобразив нечто похожее на улыбку. — Да, чуть не забыл…
Хорст изумленно уставился на короткий меч в потертых ножнах, который протянул ему маг.
— Это мне? Я же не умею с ним обращаться!
— Научишься, — Витальф нахмурился, — в любом случае, он тебе пригодится! Бери!
Ощущая себя ужасно глупо, Хорст подвесил ножны к поясу. Тот перекосило, меч свисал до колен, и ходить стало неудобно.
Ворота конюшни распахнулись с душераздирающим скрипом. Ведя коня за собой, Хорст выбрался наружу.
— Не пробуй удрать, — повторил маг ему в спину, и от этого тихого шелестящего голоса по затылку Хорста прокатился холодок.
Он вздохнул свободно, когда городские стены остались позади. Свежий ветер овевал лицо, солнце, желтое, как кусок топленого масла, болталось в лазурном небе, шелестела листва растущих вдоль дороги берез. Жуткие воспоминания о доме на центральной площади Вестарона казались страшным сном.
Проехав пару ходов от города, Хорст добрался до развилки. Одна дорога вела на северо-восток, к переправе через Биронт и дальше к Эрнитону, Святому Граду, другая — на север.
«Хрен тебе, маг, а не поручение! — подумал Хорст, на всякий случай осеняя себя знаком Куба. — Нашел дурака таскаться с твоими поручениями! Коня и меч я продам, они мне ни к чему, да и дурацкий амулет тоже!» Жалко было обещанных денег, но куда честнее будет заработать их шилом и молотком, чем службой у мерзкого колдуна.
Хорст презрительно сплюнул в сторону Вестарона и повернул коня на север. Украшенные белыми шапками снегов горы, обиталище диких нелюдей, остались прямо за спиной.
Березняк сменился ельником, потом дорога нырнула в ложбину, густо заросшую осинами. Мышастый конек неторопливо перебирал ногами, Хорст насвистывал под нос песенку о мельничихе, которая жалеет окрестных мужиков…
Когда вокруг потемнело, он поднял глаза, думая, что шальная туча наползла на солнце. Но туч в небе не было, как, впрочем, и солнца. От горизонта до горизонта простерлась серая хмарь.
Конь испуганно всхрапнул, Хорст ощутил, как заледенело сердце.
— Вперед, спаси нас Владыка-Порядок, — забормотал он, — и все Порядочные его… Вперед, вперед… Сгинь, пропади, наваждение Хаоса!
Жеребец сделал еще шаг и остановился, его била крупная дрожь. Куда-то исчезли звуки, стихло пение птиц, смолк ветер, жуткая тишина опустилась на землю, на фоне серого тумана неподвижные деревья казались мертвыми.
— Сгинь! — выкрикнул Хорст отчаянно, но голос прозвучал жалко и слабо.
Он спрыгнул с коня, решив, что животное лучше повести в поводу. Но колени неожиданно подогнулись, и Хорст повалился на странно сухую землю. Уперся в нее руками, чтобы встать, и заорал от ужаса — под ладонями все крошилось, будто слежавшаяся пыль.
Когда вскочил, то на земле остались несколько ямок. С глухим шелестом почва начала проваливаться в них, осыпаться, точно песок в отверстие. Хорст схватился за повод, дернул за него, но конь и сам рванулся вперед, чтобы уйти от стремительно растущих воронок. Они слились в одну, в тверди будто раскрылся громадный жадный рот. Внезапно его оглушил шелест земли, которая утекала в никуда. От него заболели уши. Сердце колотилось неровно, сбиваясь с ритма. Конь с истошным ржанием взвился, Хорст выронил повод, и жеребец умчался. Незадачливый сапожник сделал несколько шагов и ощутил, как силы вытекают из него, точно пиво из дырявого кувшина. «Амулет! — мелькнула паническая мысль. — С его помощью маг наводит чары! Надо избавиться от него, выкинуть вон!»
Ладонь нащупала болтающееся на шее украшение, Хорст дернул цепочку, чтобы снять амулет, и завопил от боли в обожженной руке. Знак Тихого Мага оказался горячим, словно извлеченный из горна слиток, но при этом совершенно не жег тело, только ладонь…
Хорст вторично упал на четвереньки, по лицу его текли слезы, но даже сквозь них было видно, как приближается жуткая пасть провала. В глубине его виднелось нечто черное…
— Ладно! — заорал Хорст, не соображая, что делает. — Я поеду туда, куда ты скажешь! Поеду!
Земля под ним провалилась, Хорст ощутил, что падает…
— С вами все в порядке?
Хорст вздрогнул и с трудом приподнял веки. Он сидел на земле, прислонившись к толстому дереву, а мышастый конек, надежно привязанный, спокойно пасся в нескольких шагах.
Вопрос задал молодой парень, почти мальчишка, с черными усиками на розовом лице. Он стоял в нескольких шагах, а дальше, на дороге, виднелся остановившийся обоз — десяток телег, несколько конных.
— Если что, у нас есть лекарь.
— Все хорошо, слава Владыке-Порядку, — Хорст разлепил ссохшиеся потрескавшиеся губы, — я просто немного задремал…
Судя по всему, он оказался на той развилке, где не так давно повернул на север.
— А, ну тогда ладно, — на лице мальчишки нарисовалось облегчение, — а то мой отец считает, что нужно всем помогать, кому можешь…
Судя по тону, отпрыск не одобрял убеждений папаши.
— Все хорошо, — повторил Хорст, ощущая, как в сердце трепещут отзвуки пережитого ужаса.
Мальчишка кивнул и побежал к обозу. Высокий мужчина в богатой одежде что-то крикнул, возчики очнулись от дремоты. Лошади сдвинулись с места, пронзительно заскрипели колеса.
Хорст бездумным взглядом смотрел, как телеги одна за другой исчезают за поворотом. Когда из виду скрылась последняя, он нащупал на груди подаренный магом амулет. Тот был горяч, но рук не обжигал.
— Во имя Владыки-Порядка, — прошептал Хорст, — это был морок или наяву? Что будет, если я попробую снять тебя?
В ушах зашелестел пересыпающийся песок. Сердце бешено заколотилось, на лбу мгновенно выступил пот. Хорст вздрогнул и поспешно отдернул руку.
«Не пробуй удрать», — Хорст вновь услышал шепчущий голос мага. Теперь стало ясно, что фраза эта была не пустым предупреждением, а настоящей угрозой.
Судя по всему, Витальф страстно желал, чтобы его гонец выполнил задание.
— Будь проклят тот день, когда я приперся в Вестарон, — зло пробормотал Хорст, поднимаясь на ноги, — и тот миг, когда я согласился наняться в подручные к колдуну!
Отвязав коня от дерева, он неуклюже взгромоздился в седло. Похоже было на то, что иного выхода, кроме как ехать в Святой Град, у сапожника, теперь уже бывшего, не оставалось.
Дорога вывела к святилищу в тот момент, когда солнце клонилось к закату, а задница Хорста, отбитая о седло, начала болеть. Пробивающиеся сквозь кроны лучи окрасили стены храма в оранжевый цвет.
Внутри, судя по звону колокольчиков и пению, шла служба.
Хорст спешился, привязал коня. Каждый верующий, даже если он пустился в долгий путь, должен при любой возможности посещать храмы, иначе разрушительная сила Хаоса совьет гнездо в душе, навлечет болезни и безумие…
Хорст не собирался отступать от этого правила, рассчитывал переночевать в странноприимном доме при святилище, и кроме того, скромно надеялся на то, что служители Порядка помогут избавиться от власти мага. Прихожан было немного: несколько крестьян, распространяющих запах навоза, бродячий сказитель с болтающимся на спине коробом, из которого выглядывали гусли, да еще благородный со свитой. На вошедшего покосились без особого интереса.
Расположившийся позади кубического алтаря теарх — старший служитель — гудел, точно огромный шмель. Белая прямоугольная хламида не скрывала выпирающего чрева и широких плеч. Его подручные подпевали, негромко позвякивали колокольчики, от жаровен тек сладко пахнущий дым.
Хорст бросил монетку в ящик для пожертвований, опустился на колени и забормотал молитву.
Служба закончилась, теарх широким жестом благословил собравшихся. Крестьяне заторопились к выходу, гусляр остался стоять на месте, благородный повернулся к фреске с изображением Порядочного Отольфа, покровителя всех, носящих оружие…
Хорст решительно направился к алтарю.
— Что тебе нужно, сын мой? — Теарх взглянул на него с нескрываемым удивлением.
— Помощи, во имя Владыки-Порядка, — ответил Хорст негромко и протянул ладонь, на которой скалила клыки серебряная рысья морда, — вы знаете, что это такое?
— О, да! — Багровое лицо служителя Порядка залила мертвенная бледность. — Знаю, знаю… Пойдем, сын мой!
Увлекаемый мощной дланью, Хорст проследовал в комнату для исповедей. В квадратной комнатушке имелись крошечное окошко, куда протискивался свет заходящего солнца, и две скамьи из черного дерева.
— Садись, сын мой, — тяжело проговорил теарх, — судя по этому знаку, ты… — он запнулся, — состоишь в свите Тихого Мага.
— Да, но я не желаю там быть! Хочу вновь стать свободным!
— И ждешь помощи от нас? — Сказано это было так, что Хорст ощутил, как надежда, теплившаяся внутри него, скончалась с жалобным писком.
— Да, отец.
— Свобода человека лишь в том, чтобы выбрать, каким путем идти — Порядка или Хаоса, созидания или разрушения. — Служитель вздохнул. — Так гласит Книга Предписаний. Магия не одобряется церковью, так как ставит человека на самую грань Хаоса, но в то же время она не идет против Порядка, поэтому никто не запрещает существовать магам…
Глаза служителя бегали, а жесты казались нервными и торопливыми.
— Неужели ничего нельзя сделать? — Хорст почувствовал, как к горлу подкатил ком, сердце ухнуло в пропасть отчаяния.
— Ну, сын мой… — служитель на мгновение задумался, — Витальф Вестаронский принуждал тебя отречься от веры? Клеветал на порядочную церковь? Оскорблял Куб или иные символы?
— Нет, он лишь нанял меня в посыльные, — убитым голосом ответил Хорст. Можно было пожаловаться на ночные страхи, но кто в здравом уме поверит в кухню, из которой нельзя найти выход?
— Тогда мы тут бессильны, — теарх развел руками, — будь крепок в вере, молись Владыке-Порядку и Порядочным его, и сила Хаоса бежит от тебя. Верно служи хозяину земному, выполняй его поручения, пока они не противны заповедям…
— Так что, мне теперь до смерти работать на этого мага? — Хорст с трудом сдерживал слезы. Уж если церковь, держащая в руках силу Порядка, не в состоянии помочь, то кто сможет?
— Не знаю, сын мой, — теарх вздохнул, голос его надломился, нравоучительный тон пропал, — служба любому господину преходяща. Я полагаю, что маги, несмотря ни на что, все же люди, и как любого человека, Витальфа Вестаронского можно просто уговорить… Попроси его отпустить тебя, и он, может быть, не откажет.
— Вы полагаете, отец?
— Да, сын мой. И буду молиться за тебя! Больше ничем помочь, увы, не в силах!
