Глава 2
УТРО

Сколько раз объяснял Каяс своему ученику, но до того так и не дошло, зачем ему знать язык, на котором на этой грани никто никогда не говорил и, верно, говорить и не будет! Кроме магов, правда. Ладно, Айдо натаскивал парня боевым приемам и прочей военной мудрости! Несмотря на то что мальчик просто не мог совладать с хитроумной школой боя, его успехи на поприще контроля энергии и изучения антыни — мертвого языка — были значительными.

Инвар таки научился владеть собой, не выплескивая налево и направо ту сокрушающую мощь, что рождалась в момент непреодолимого страха или гнева.

— Понимаешь, в чем дело, — пускался в разъяснения Девин Каяс, — если ты не можешь управлять своими чувствами, своим подсознанием, то тебе как магу цена — медяк. Твой мозг должен быть всегда холоднее льда, мысли четкими и ясными, но готовым в одно мгновение предъявить нужную формулу или заклинание. Но если все же однажды тобой овладел гнев и он вот-вот выльется в поток энергии, ты обязан усмирить его, подчинить собственной воле. И, когда ты научишься это делать… вот тогда ты сможешь, как только пожелаешь, вызывать эту силу! Властвуй над нею. А не наоборот! А пока ты не достиг этого порога, — глядя в пустые глаза ученика, закончил Скорпо, — тебя ждет Айдо и книги!

Молодой бор-От, по всей видимости, даже и не подозревал о существовании таких слов, как «пощада» и «сострадание». Едва только Инвар появлялся на площадке перед входом в пещеру, где они жили, в крепких руках мастера боя возникала длинная палка, и малейшая неточность в движении тут же наказывалась.

Мальчик молча сносил боль, старался и через полгода научился правильно регулировать дыхание, окреп телом и даже безукоризненно выполнял несколько ухваток из разряда оборонных.

Не то, чтобы мальчишке было не так одиноко получать подзатыльники, не то ради разнообразия, но, бывало, Каяс и сам выходил на боевую учебу на пару с Инваром. До этого уже владевший неплохими навыками чародей поднаторел в искусстве боя и даже несколько раз рискнул выйти на схватку с молодым мастером. Во всех четырех случаях Скорпо, естественно, потерпел полное поражение, но два последних раза, к неописуемому своему восторгу, заставил Айдо изрядно попотеть.

Обычно занятия заканчивались на закате, и после скромного ужина Инвара отправляли в лабораторию, где на огромной каменной плите, издали напоминающей стол, его ждали книги и манускрипты.

При свете сальной свечи мальчик до рези в глазах заучивал незнакомые слова антыни, каждый раз проклиная создавший его давно вымерший народ вместе с Айдо — от постоянных тренировок распухшие пальцы еле двигались, а сидеть на одном месте было просто невозможно.

Однажды, когда строчки на выцветшей от времени кожи сливались в одну длинную полоску, Инвар не выдержал и, набравшись наглости, высказал учителю все, что думал по поводу мертвого языка и его значения в мире живых. Каяс бесстрастно выслушал ученика и, ничего не сказав, спокойно вышел из комнаты, оставив мальчика один на один с мыслями. «И что теперь со мной дальше будет?»

Когда перепуганный юноша дошел в своих фантазиях до расчленения и сожжения живьем, явился Скорпо и велел двигаться за ним. Опять же мысленно попрощавшись с матушкой, парень поплелся на улицу, где… ему был вручен небольшой листок с текстом на ненавистной антыни. Велев прочитать текст «как следует», под нескрываемую усмешку Айдо Каяс поспешил отойти подальше от ученика.

Терзаемый смутными догадками, Инвар прочитал написанное, старательно выговаривая звонкие окончания слов и даже умудрясь найти рифму.

Насколько сын Мийяры понял текст, в нем говорилось что-то о дыхании вулканов, земле и воде.

Только Инвар кончил читать, моментально завоняло протухшими яйцами и… его окатило таким потоком грязи, что он тут же упал, придавленный тяжелыми комьями жидкой земли.

— Как я уже говорил ранее, большая часть формул заклинаний написана на антыни, — раздалось прямо над головой ворочающегося в луже мальчишки. — Надеюсь, я достаточно ясно объяснил важность изучения этого языка? В особенности произношения? Кстати, вот если бы ты правильно произнес эту формулу, то тебя умыло бы теплым весенним дождем. Желание попробовать еще разок не возникло?

Инвар ничего не ответил, с отвращением сплевывая вонючую грязь.

Вручив покупателю заказ, Локо поспешил потратить полученную «за ноги» монетку в «Открытом Доме», славящемся на весь Уилтаван не только великолепным пивом, но и тем, что к нему бесплатно подавались вываренные, пахнущие укропом и заморскими специями раки.

Взяв сразу две кружки, молодой человек уселся за ближайший стол и, осушив до половины первую порцию пива, принялся за рачков, с наслаждением высасывая из-под панциря соленое жестковатое мясо.

Время обеда кончилось давным-давно, а до ужина было еще далеко, и поэтому кабак был почти пустым. Парочка полноногих девах выметала мусор из-под столов и скамеек; хозяин, закончив убирать стойку, скрылся на кухне, откуда доносился его раздраженный голос, кого-то отчитывающий за нерасторопность и пережаренный лук.

Не без сожаления поглядывая на округлый зад служанки, Локо с потаенной тоской разгрызал очередного рака, мелкими глотками потягивая пиво.

— Что, парень, нравится девка? — прозвучало слева, и подмастерье ювелира чуть не подавился от неожиданности. Рядом с ним восседал невесть откуда взявшийся мужичок.

Наградив незваного гостя взглядом, полным безразличия, Локо уткнулся в свою кружку.

— Не хочешь со мной разговаривать? — Судя по всему, от мужика не так просто было отделаться. — Очень жаль. Тебе же хуже, — отвернулся он в сторону.

— Это с чего же? — не выдержал Локо, через силу отрываясь от пива. — Почему это мне должно быть хуже?

— Не хотел говорить, не захотел поддержать разговор, а мог узнать что-то новое и полезное для себя, — повернувшись обратно, мужик с легкой усмешкой рассматривал парня.

— Например? — с явной неохотой выдавил сын ведьмы.

— Например, как можно заработать, особо не утруждаясь. А если будешь умницей и проявишь себя, то сможешь выбиться из подмастерьев в люди. Или ты жаждешь всю жизнь протоптаться в учениках ювелира?

Локо сделал большой глоток, смачивая пересохшее горло.

— Ты кто? — облизав губы, парень всем корпусом повернулся к соседу.

— Я-то? — Мужик кивнул вышедшему из кухни хозяину. — Допустим, меня зовут Глэм. — И замолчал, дожидаясь, пока служанка, поставив перед ним кувшин с вином, не уйдет восвояси. — Да, меня зовут Глэм, а тебя, по-моему, Локо, ведь так?

— Что с того? — пожал плечами парень. — Ты знаешь меня, я только что узнал, как зовут тебя. И что дальше?

— Дальше?.. — немного растерялся Глэм: он ожидал другой реакции, но, быстро взяв себя в руки, спокойно продолжил: — Я уполномочен сделать тебе некоторое предложение, от которого ты не откажешься.

— Даже так? — глухо рассмеялся Локо, догадавшись, что перед ним один из тайников — людей из тайной службы при дворе Владыки Бревтона. Будь он ночным ремесленником, то подсел бы не один. Да и разговор не был бы таким дружелюбным. А для начала съездили бы по зубам. Не со зла, а так… чтобы посговорчивей был.

— Что вам от меня нужно? — Уже решив, что наверняка согласится, что бы ему ни предложили, Локо отставил кружку в сторону. Он был уверен, что предложение будет выгодным по-любому.

— Вижу, ты догадался, кто я? — Глэм выложил перед собой железную пластину: знак четырехугольника в четырехугольнике.

— Я не знаю, что это, но я знаю, кто вы. — Локо равнодушно рассматривал вещицу. — Поэтому давайте сразу к делу.

— К делу так к делу, — с виду удовлетворенно согласился тайник, хотя внутри напрягся — уж слишком быстро этот парень дал свое «добро», да еще вслепую. — Нас интересует твой хозяин, мэтр Ень-Иро. Точнее, его клиенты и их заказы. Насколько нам известно, именно ты разносишь товар по адресам.

Перед тем как ответить, Локо долго смотрел в глаза Глэма.

— И зачем вам я? Уверен, что если бы вы захотели, то узнали бы обо всем этом и без моей помощи.

«А мальчишка не так прост! Определенно, он подойдет для нашего дела».

— Ты прав, спорить не буду. Но посмотри на это с другой стороны. Зачем выделять для слежки целую ватагу, если можно обойтись всего одним человеком. Причем тем, кто постоянно находится на территории усадьбы да еще задействован в том, что нас интересует в первую очередь.

— А если я откажусь? И расскажу о нашем разговоре Ень-Иро? — не удержался Локо. — Что тогда?

— Два варианта, — Глэм откинулся на спинку стула, — или тебя находят мертвым за городской стеной, или торжественно сопровождают обратно в деревню, откуда тебя и притащил сюда мэтр Скорпо.

«Даже это знают! — внутренне восхитился Локо. — И зачем я об этом спросил?»

— Но я думаю, что до этого не дойдет, — махнул рукой тайник, — кстати, а куда делся колдун? Мы так и не смогли понять, каким образом он умудрился выбраться из города незамеченным. Или он никуда и не уезжал?

— Понятия не имею, — честно признался парень, — он уехал той же ночью. А как… куда… это его дело.

— Ладно, пока оставим это. Значит, ты согласен? — Как по волшебству на столе звякнул аккуратный кошелечек.

Вместо ответа Локо взял кошель, взвесил его и спокойно положил себе за пазуху.

— Отлично! Где ты был сегодня?

Уже подходя к дому, Локо заметил невзрачного парня, следовавшего за ним по пятам. Перед тем как постучаться в ворота усадьбы, подмастерье, не удержавшись от соблазна, кивнул зрячему как старому знакомому. Тот, словно кивок этот предназначался вовсе не ему, принял самый равнодушный вид и прошествовал мимо, причем с первого шага умудрившись наступить на лошадиное яблоко.

«И зачем все это? Может, не доверяют?» — рассмеялся Локо, нетерпеливо ударив в ворота повторно.

— Что громыхаешь на всю улицу? — открыл ворота Поакор. — Пожар, что ли?

— Еще какой! — хлопнул себя по низу живота подмастерье и, шустро прошмыгнув мимо старика, отправился в отведенный для слуг нужник.

Уже закончив свое дело, сквозь щели уборной молодой человек увидел жену ювелира. Тизария в сопровождении одной из служанок шла из сада, неся корзины с плодами.

Локо только не зарычал, еле сдерживаясь при виде обернутой в полупрозрачные шелка красавицы, и тут же получил холодный удар в висок — заклятие Скорпо следило за ним. Локо замутило.

Опершись о деревянную стенку, малый согнулся пополам, задыхаясь от боли.

«Скорпо! Отца твоего в схад! — глотал разящий воздух Локо. — Все равно… рано или поздно… клянусь!»

Повторный удар свалил его с ног.

Ближе к ночи мучимый животом поваренок нашел его без сознания, со спущенными штанами, с головой в дыре нужника.

Как потом Локо ни заискивал перед пацаненком, но с того дня слуги меж собой, а бывало и прямо в лицо называли Локо «засранцем» и никак более.

Кипятком вспузырилась земля, и из-под черных комьев показались еще не сгнившие пальцы.

— Смелее… смелее… — шептал он, — поднимайся…

Наконец рука показалась полностью, а уже затем и коричневая, местами полностью сгнившая голова. Ввалившиеся яблоки глаз мертвеца уперлись в стоящего над ним человека.

— Добро пожаловать в мир живых, дорогой! — ухмыльнулся человек.

Зорситэ ответил стоном, продолжая высвобождаться из могилы.

Тошнотворный запах гнили окружил вызвавшего, послышался стон, который нормального человека обратил бы в бегство, но он стоял, радостно взирая на дело рук своих.

А мертвецы, разбуженные смертным, поднимались из своих жилищ и шли к Нему, оставляя за собой на снегу слизистые следы. Вот они встали вокруг, ожидая, что скажет Повелитель.

— Все же маловато вас, — критически оглядывая свою армию, вслух размышлял человек, — да и мясцом неплохо было бы обрасти. А то от первой же стрелы рассыпетесь.

Сзади раздался испуганный крик. Он обернулся, увидев, как удирал к деревне запоздалый прохожий. Зорситэ угрожающе прогудел, не решаясь двинуться без приказа.

— Голод… — со свистом произнес ближайший, еще недели две назад бывший мужчиной мертвец. В его голосе звучала мольба. — Дай нам жизни… Повелитель… Мы хотим есть…

— Да, подкрепиться, наверное, стоит, — кивнул он и указал на видневшиеся за деревьями леса дома, — это все ваше. Ступайте!

Еле передвигая ноги, зорситэ двинулись вперед.

— Как ни крути, неплохой задался денек, а? — захохотал за спиной Бунп Лоуусу, и Он вздрогнул от этого смеха. — Что еще желает Властелин мира?

Перед самым Праздником Зимнего Равноденствия Айдо объявил о своем отъезде.

— Я сделал все, что мог. Чему мог, научил. Так что делать мне здесь больше нечего — дороги ждут, — перед тем как отправиться в путь, сказал бор-От.

— Вообще-то нам тоже пора в дорогу. Если хочешь, давай поедем вместе, — предложил Каяс.

На Перекрестке Семи Дорог они расстались.

— Мне в Мериден, — указывая на восток, разъяснил Айдо.

— Почему туда? — не скрывая сожаления, встрял в разговор Инвар.

— Не знаю… — недоуменно нахмурился мастер боя, — просто в эту сторону посмотрел мой конь, вот и все.

— Нормально! — выдохнул паром ученик, глядя ему вслед.

— Долго объяснять… да и не нужно… — тронул Гнедыша чародей, — поехали, хоть поедим нормально, а то все на сухарях да на сухарях.

На первый взгляд изнутри «Южный Тракт» не изменился.

Маг и его ученик, сбив с ног снег, уверенно прошагали к столу, что стоял рядом с жарко пылающим камином. Пока Скорпо пошел распоряжаться насчет обеда, юноша, подсев к огню, протянул к нему озябшие руки.

В широкой трубе ветер пел танцующему на углях огню. Убаюкивающе и приятно. И главное — успокаивая душу. Щеки зарделись при мысли о доме и маме. Почему-то вспомнился запах соломы и живое тепло старого кота, любившего устраиваться на коленях Инвара. «Как это было давно и вроде недавно», — грустно улыбнулся мальчик, пододвигаясь ближе к камину.

— А я узнал тебя, щенок! — Его вздернули за воротник, разворачивая на ходу.

Только что не пуская слюну, над ним высился тот самый мужик, с кем они повздорили прошлым летом в этом самом трактире.

На сей раз обидчик не стал рассусоливать и сразу двинул пареньку в нос.

Инвар так и не понял, что произошло… Вроде бы одна его рука перехватила летящую лапищу у самого запястья, по ходу выворачивая ее вправо, а другая, уцепившись за кожаный пояс округ огромного живота, потянула обидчика к себе, а затем…

Что-то пролетело над головой, вереща, а потом уж и запричитав как-то совсем по-бабьи.

В спине ощущалась терпимая, но неприятная боль, и парень с удивлением обнаружил, что лежит на столе, а его обидчик с выпученными глазами медленно сползает по стене.

«Вот это да! — в свою очередь вытаращился Инвар, слезая со стола наземь. — Как это я его, а?»

Немногочисленные посетители остолбенели, глядючи на происшедшее. Два кряжистых мужика, видимо, сотоварищи побитого, отставив недопитые кружки и молча встав из-за стола, не спеша направились к ученику чародея, заходя по сторонам.

Инвар не успел даже как следует сконцентрироваться, вызывая энергию, как широкая тень накрыла его из-за спины. Звякнуло железо, и краем глаза мальчик заметил острое лезвие меча у самого своего плеча. Осторожно повернув голову, Инвар увидел клыки, торчащие из пасти свиной головы.

— Ну… Кхто? — громко прорычал Ост Шагар, поводя обнаженным мечом.

— Слышь, орк, отвали! Не твое это дело! — крикнул один из дружков, спешно разматывая кистень.

— У тебя вроде пиво не допито! — кивнул на оставленный стол другой. — Гляди, нагреется!

— Он схын моего друга. Значит, мой другх. Враг моего друга — мой врагх. — Орк вытащил свободной рукой длинный нож. — А пиво я давхно уже выпил…

Возникла пауза. Дружки понимали, что просто так орк им малого не отдаст, а связываться с вооруженным бойцом? У людей на будущее были совершенно иные планы.

Недовольно ворча, то и дело бросая исподлобья угрожающие взгляды, сотоварищи отправились поднимать друга.

— Где шаман? — Ост Шагар вложил меч в ножны.

— Я здесь, сын Ажатона. — Оказывается, Скорпо все это время был рядом. — Большое спасибо за помощь, но Инвар мог и сам позаботиться о себе. — Чародей вложил свою руку в ладонь орка.

— А если нет? — обиженно высунулся из-за спины Шагара ученик.

— Значит, Айдо зазря потратил на тебя время, — холодно отрезал чародей. — Друг мой, ты, верно, голоден? Прошу тебя, раздели с нами нашу скромную трапезу.

Отказаться от подобного предложения — значит, кровно обидеть. С достоинством кивнув, орк позволил проводить себя к быстро накрываемому столу.

— Еще один прибор и еды еще столько же, — приказал Каяс мальчишке-слуге. Тот бросился исполнять заказ.

Усевшись поудобнее, они принялись за еду. Чинно, не торопясь, почти не разговаривая. Уже потом Каяс объяснил Инвару, что у племени орков считается неприличным и даже оскорбительным вести беседу за едой. За пивом — пожалуйста, но не во время обеда!

— Едешь на Совет шаманоф? — отодвинув в сторону пустые тарелки, орк пригубил пиво.

— Надо показаться, — кивнул Скорпо, — скоро же зимнее равноденствие.

Шагар понимающе сжал губы, отчего его клыки высунулись наружу еще больше. Отведя взгляд в сторону, Инвар поежился — картина была не из приятных.

— Замерз, олдоу? — Слава Небу, Шагар не понял ученика мага.

— Да, немного… — догадался подтвердить Инвар.

— Тэндх плохо любит холод. Олдоу-тэндх ешь больше, — вроде как посочувствовал орк. — Меня есть даргакаш. Он твой.

Мальчик вопросительно посмотрел на учителя.

— Душегрейка на овечьей шерсти. Можно, возьми, — кивнул Скорпо.

— Спасибо… — поблагодарил юноша не то Каяса, не то орка.

Тяжело встав, орк отправился за подарком в отведенную ему комнату.

— Парень, если ты не научишься скрывать свои эмоции, то рано или поздно тебя просто убьют. И, знаешь, они будут в чем-то правы. — Из коридора показалась кряжистая фигура Шагара, и чародей замолчал.

— Учитель, я не смел спросить, но я понял так, что мы едем в Уилтаван?

— Не совсем. Намного севернее от него есть одна деревушка с запоминающимся названием — Репьевый Куст. Недалеко от нее возвышается Башня Лео. С давних времен именно там и происходит Совет.

— Совет Конклава Двенадцати? — с благоговейным ужасом прошептал молодой человек. — И там будут все маги нашей грани?

— И их ученики… — подтвердил Каяс, улыбкой встречая Шагара.

— Я принес, — объявил орк, выкладывая перед Инваром аккуратный сверток. — Каяс, — прохрипел он, усаживаясь, — твой враг хочет ваша кровь. Если хочешь, могу проводить до большой город.

— Ты полагаешь? — Чародей окинул взглядом зал и с неудовольствием отметил, что упустил тот момент, когда «дружки» покинули заведение.

— Знаю… — важно подтвердил сын Ажатона.

«Надо будет расспросить учителя, откуда такая преданность и дружелюбие у этого свинорылого», — Инвар мысленно завязал на память узелок.

— Я тебе все потом объясню… — повернулся к нему чародей, и мальчик снова заметно вздрогнул. За прошедшие полгода с лишним он так и не смог привыкнуть, что Скорпо читает его мысли!

Без происшествий и приключений пестрая троица добралась до Южных Ворот Уилтавана. Без происшествий, это если не считать пару закопанных в лесу обезображенных трупов. Таким образом, в главный город Бревтона Инвар въехал полный ужаса и впечатлений.

— Нужен буду, искать меня в корчма, — протянул руку Шагар перед расставанием.

— Благодарю, — от всей души пожал предложенную пятерню Скорпо. — Я вернусь через неделю. Возможно — две.

— Я стараюсь сделать все к твой приезд, — развернул своего коня орк.

— Весьма надеюсь… — уголками губ улыбнулся волшебник вслед сыну Ажатона.

Инвар только сокрушенно помотал головой: «У учителя еще и какие-то дела с этими уродами!»

— Дружок, запомни раз и навсегда, — Каяс даже не смотрел на своего ученика, — нет друга преданней орка. Не считая эльфов, правда. Но эти парни редко снисходят до дружбы с человеком. Так что в войне между расами победят именно люди, — направил он Гнедыша к городским воротам.

«Небо, о чем он? — ужаснулся мальчик. — Какая война? Кто? С кем? Лучше бы сказал, увижусь я с Локо или нет?»

К немалому удивлению чародея, Ень-Иро встретил старого знакомого не так радостно, как весной. От Каяса не ускользнула некоторая натянутость, даже настороженность или опаска, с которой его приняли.

«Видимо, из-за того, что я могу быть под наблюдением. Отлично его понимаю! Что ж, не будем злоупотреблять гостеприимством и поспешим удалиться».

Обед проходил в тягостном молчании. Чета ювелира как-то вяло поглощала пищу, словно она не доставляла им должного удовольствия.

— Кстати, — решился нарушить тишину Скорпо, — как там мой протеже?

Рука Тизарии вздрогнула, и вино из поднесенного ко рту бокала выплеснулось на парчовое платье.

— Что-то не так? — удивленно вскинул брови маг. — Надеюсь, он не причинил вам лишних хлопот?

Вместо ответа полуэльф только умоляюще взглянул на Скорпо, настороженно скосив глаза на поглощенного трапезой Инвара. Понимающе кивнув, волшебник замолчал, вернувшись к еде. Пока ножи и вилки скрипели о фарфор тарелок, разрезая изысканные блюда, Скорпо как можно осторожнее попытался проникнуть в разум хозяина.

Попытка не осталась незамеченной — Инвар, перестав жевать, удивленно вскинул глаза на учителя, пытаясь разобраться, не почудилось ли ему? Дабы избежать ненужных вопросов ученика, Скорпо моментально разорвал контакт и спокойно продолжил обед.

Покончив с трапезой, волшебник отпустил мальчишку к брату, наконец оставшись с Ень-Иро один на один.

— Мэтр, что случилось? — напрямик спросил чародей, как только Тизария вышла из гостиной.

— Все очень плохо, дорогой Каяс, — поникшим голосом начал ювелир, — этот Локо… — и замолчал, отвернувшись в сторону.

— Пожалуйста, продолжай. Если ты все мне не объяснишь, то я никак не смогу тебе помочь.

— Да… конечно… — обреченно кивнул Ень-Иро, — дело в том… — И, собравшись с духом, проговорил скороговоркой: — Локо связался с тайниками. И теперь следит за мной и женой. За каждым нашим шагом.

— Ты уверен?

— Более чем! Локо несколько раз видели с Глэмом. Как они разговаривали друг с другом. А этот Глэм… он один из зрячих. Что-то вроде старшего у них.

— Если их даже и видели вместе, то конечно же для того, чтобы выслеживать тебя. Как же иначе! — рассмеялся Каяс — Мой дорогой, не такая уж ты и большая фигура, чтобы устанавливать за тобой надзор. Наверняка их больше интересует…

— Ты многого не знаешь, — прервал говорившего полуэльф. — Все не так просто, как ты думаешь. — Губы его задрожали, а глаза наполнились слезами.

— Неужели?.. — Ужаснулся своей догадке маг, и Ень-Иро только кивнул, закрывая лицо руками.

— Ты решился взяться за старое? — все-таки попытался уточнить Девин Каяс.

В ответ молчаливый кивок.

— Так… — протянул маг, откидываясь на спинку высокого кресла. Сказать ему больше было нечего.

Как и многие ювелиры, Ень-Иро занимался также медициной и алхимией. Если первое служило неплохим дополнительным доходом к основному ремеслу полуэльфа, то второе было настоящей страстью тогда еще совсем юного мастера. В поисках необходимых книг по запрещенной науке он потратил немало сил и денег, но все же сумел собрать неплохую библиотеку и познать азы. Кстати, именно в поисках этих книг и познакомились, а уж затем и подружились молодые Ень-Иро и Девин Каяс.

К сожалению, а может быть и к счастью, полуэльф не достиг полного совершенства в любимой науке. Под давлением единоверцев владыка Меридена, где жил тогда Ень-Иро, усилил запреты на «лженауки», и после нескольких показательных судов неудавшийся алхимик, но прекрасный ювелир отошел к своему основному занятию, лишь изредка вспоминая о несбывшейся мечте…

В одной из книг Ень-Иро обнаружил формулу оссари — яда, выпариваемого из некоторых редких, а потому и драгоценных материалов. «Прелесть» оссари была в том, что действовал он только спустя пять, а то и восемь дней после того, как жертва принимала его. Обнаружить следы отравления было практически невозможно — все указывало на сердечный приступ, отказ легких, на все что угодно, только не на насильственную смерть. Практически… если только сразу, после того как покойнику закрыли глаза, не опустить усопшего в соляную ванну. Мутноватая белая жидкость через некоторое время приобретала темно-синий цвет, выдавая присутствие древнего яда.

Именно на изготовлении этой отравы и сделал первые в своей жизни настоящие деньги молодой ювелир. А уже после второго заказа смог выплатить все долги, приобрести достойный инструмент и внести первый взнос за аренду мастерской.

После продажи шестой порции оссари Ень-Иро переехал в Уилтаван, купил небольшой домик, даже умудрился выгодно и в то же время по любви жениться и, наконец, зажил спокойной размеренной жизнью, даже и не вспоминая об источнике первоначального капитала.

— Это была моя вторая клиентка… — сквозь прерывистое хриплое дыхание рассказывал полуэльф. — Она заказала оссари для своего мужа. Я тогда проверял: он действительно был деспотом…

Каяс страдальчески закатил глаза.

— Нет, правда, он был негодяем и неверным супругом, — горячо доказывал ювелир, — хотя теперь… — он опустил глаза, — …хотя теперь какая уже разница.

— Эта женщина появилась в Уилтаване? — перешел к делу чародей.

Друг только кивнул в ответ.

— Она узнала тебя?

Еще один кивок.

— И что она хочет? Денег? Чтобы ты изготовил еще яду?

— Нет… — поднял лицо несчастный ювелир.

— Нет? Тогда что же? — удивился чародей.

— Меня… — еле слышно пролепетал Ень-Иро, оглядываясь, словно боясь, что она могла стоять рядом и все слышать.

Какое-то время Каяс, широко открыв глаза, лишь смотрел на друга, а потом, не выдержав, громко расхохотался, отчего собеседник еще сильнее вжал голову в плечи.

— Прости… — отдышавшись, продолжил Скорпо, — она хоть ничего?

— Ей уже давно за пятьдесят, а, может быть, и больше… — пробурчал бедняга.

— Тогда в чем проблема? Кто поверит полоумной бабе, вздумавшей на старости лет вспомнить грехи былой молодости! Сама-то она не боится попасть на аудиенцию к палачу за убийство собственного мужа? — улыбнувшись, закинул ногу на ногу чародей.

«Вига! И зачем мне все это надо?!»

— Дело не только в этом…

— Как? Это еще не все? Продолжай. — Маг сбросил улыбку с лица.

— Кто-то копался в библиотеке. И нашел формулу оссари.

— Ты уверен?

— Посуди сам. Я обнаружил это совершенно случайно, когда полез за томиком… — Ень-Иро мило покраснел, — томиком Хат-Дина. Пыль сверху этой книги была вытерта, а на других — нет.

— На томике Хат-Дина? — не удержался Скорпо.

— На книге по… — замялся несостоявшийся алхимик.

— Я понял, о чем речь, — Каяс прервал мучения друга. — Ты думаешь, что Локо разобрался в формуле? Или, того хуже, уже сам начал варить зелье?

— Самому ему ума не хватит, — махнул рукой полуэльф, — да тут не столько ум, сколько сноровка нужна. Умение. Здесь надо быть настоящим мастером.

— Ладно, убедил. Допустим, тайникам стало известно, что ты располагаешь заветной формулой. Допустим, эта престарелая поклонница даст показания против тебя. Что дальше? Обладать знаниями и пользоваться ими, по-моему, две разные вещи, ты так не считаешь?

— В начале лета умер главный советник Владыки. Через месяц неожиданная смерть постигла сразу двух приближенных повелителя. И вот совсем недавно скоропостижно скончался двоюродный брат Владыки — благородный Ариетт д'Амарио.

— Ты полагаешь, что все они ушли из жизни не без чьей-то помощи? И наверняка уверен, что все они были отравлены? И, несомненно, оссари?

Ень-Иро, опустив голову, коротко кивнул.

— Почему ты так решил, я не спрашиваю. Вернемся к основной теме: ты хочешь, чтобы я убрал Локо из твоего дома?

— И как можно дальше… — прошептал Ень-Иро, глазами указывая наверх.

Чародей в ответ только укоризненно покачал головой: «Ты что и кому предлагаешь, приятель?»

Ювелир прижал дрожащие руки к груди: «Друг, очень тебя прошу».

«Да, загнала тебя жизнь в угол. Дальше уже некуда… — нахмурил чело волшебник. — И что мне теперь со всем этим делать?»

Едва Инвар вошел в комнату, как Локо тут же схватил его за руку и без всяких объяснений потащил за собой.

Ученик мага попытался было воспротивиться такому произволу со стороны старшего брата, но Локо только сильнее сжал тонкое запястье и ускорил движение.

Под недовольным взглядом Поакора молодые люди выбежали из ворот и устремились в переулки Уилтавана. То и дело оглядываясь, Локо тащил братишку за собой, пока не остановился перед дверями двухэтажного домища с широкими нараспашку дверями.

«Открытый Дом», — прочел про себя Инвар, — кабак, что ли?» И чуть не упал, споткнувшись о высокий порог.

Поддержав братца, Локо усадил его за ближайший стол.

— Слышь, Инвар, — слизывая с едва пробившихся усиков пот, прохрипел Локо, — посиди здесь пока. Дело у меня тут. А потом и поговорим спокойно, лады? — И, не дожидаясь ответа, отправился к стойке.

— Хорошо… — только и успел сказать уже в спину растерявшийся парень, — я посижу.

«Открытый Дом» был совершенно не похож на «Южный Тракт». «Чище, просторнее и, главное, тише, — отметил Инвар и тут же поправил себя: — А с чего быть шуму? Посетителей здесь всего трое: я, брат да тот мужичок, который вошел за нами».

«Так-так!.. — удивился ученик, видя, как «мужичок» направился прямо к Локо, заводя с ним о чем-то разговор. — Это и есть то самое дело, ради которого мы мчались сюда?»

Инвар сконцентрировался, стараясь мысленно дотянуться до беседующих. Невидимая бесшумная птица расправила свои крыла, оттолкнулась и воспарила над пустующими столами, тяжело устремляясь вперед.

— Это что еще за хрень! — неожиданно выругался Глэм, едва успев начать разговор. Болотного цвета камень на перстне вдруг засветился, отбрасывая в стороны матовые искры.

Резко обернувшись, он вперил взгляд в мальчишку, сидящего с самым скучающим видом.

— Сосунок?! — не поверил своим глазам тайник.

— Вы о ком? — повернулся к нему Локо. — А, этот! Брательник мой — Инваром зовут. А что, собственно, произошло?

— Магическая атака… — деревянным голосом изрек Глэм, — кто-то хочет покопаться в моей голове.

— Чушь… хотя… — прищурился Локо на брата, — «неужто Инвар успел достичь таких высот? Так быстро…»

— Что «хотя»? — тайник полез за пазуху. — Что сказать хотел?

— Так ведь мастер Скорпо в городе… — вывернулся Локо.

— Да? Помолчи-ка… пожалуйста…

В первый раз за все время учебы контакт был ясным и прочным. Инвар читал все мысли «друга» брата. И все эти мысли, нити настроения были как на ладони. И если бы Инвар захотел, то мог бы одним движением пальца заставить этого человека… ну… хотя бы встать и помочиться прямо здесь, прилюдно. Но…

«Ублюдок… сын жакхе и гоблина… мразь…» — От такого голова у Инвара неожиданно закружилась, щеки загорелись. Слово за словом хлынул на него поток отборнейшей ругани.

«Отродье меня побери! Он смог как-то меня обнаружить!» — Инвар еле сдержался, чтобы не выдать себя. А чтобы не запаниковать, он как можно осторожнее вышел из человека.

«Что, мурло, …….? Али за штаны испугался?!» — последнего ученик Скорпо просто не понял, но интуитивно ухватился за пояс.

Собеседник Локо повернулся к нему лицом и улыбнулся.

Только от той улыбки мальчику стало холодно… и почувствовал он себя на краю если не могилы, то пропасти точно.

— На, держи! — Глэм толкнул к Локо небольшой, с детский кулачок, сверток.

— И что это? — с нескрываемым любопытством нагнулся к столу парень.

— Защита… — Тайник развернул кулечек, там находилась маленькая, чуть больше комара, серьга. — Я так понял, что вон тот малый — твой брат. И еще я понял, что он — ученик Скорпо. Выходит, сам колдун гостит сейчас у твоего хозяина…

Локо, не скрывая брезгливости, поморщился.

— Скорпо известен тем, что может спокойно проникнуть в чужую голову, прочесть все, что там творится, и заставить этого человека делать все, что вздумается этому проклятому чародею!.. Надеюсь, ты не захочешь, чтобы твои потаенные мыслишки прочитал какой-то магик? Тогда надень это и не выпендривайся.

Без лишних слов Локо притянул к себе серьгу.

— Парень, если бы мы надеялись только на свои силы и не прибегали к подобным штукам, то смысл наших трудов уже давно был бы равен нулю.

— Чего? — насторожился сын ведьмы.

— Проехали… — обреченно махнул рукой тайник. — Короче говоря: надень эту штуку, и Скорпо не сможет копаться в твоей пустой башке. Это ты хоть уразумел?

— Давно… — сквозь зубы ответил Локо, разглядывая вещицу. С виду — обычная дешевка, коей полно на рынках. Камень — явно фальшивый, захват ушка — ржавый, словно его не чистили лет этак сто.

— И мне это надевать? — брезгливо скривил он рот.

— Не понял? — оскалился тайник.

— У меня это… — Локо теребил мочку уха, — не проколото, вот…

— В квартале отсюда тебе проколют все, что ты им подставишь!

— И зачем тебе это? — недоуменно протянул Инвар, указывая на кровоточащее ухо братца.

— Модно!.. — чуть ли не прорычал тот в ответ.

— А… — понимающе кивнул ученик колдуна, но Локо не дал ему продолжить.

— Какого Отродья ты копался в его башке?! — схватил он мальчишку за плечи. — Тебе делать было больше нечего?

— Нечего… — раскрыл рот Инвар, — а ты откуда знаешь?

— Оттуда! Или ты думаешь, что только тебе перепали способности нашей матушки?!! — нашелся старший.

— Да нет… — задумался младший сын ведьмы. — Ладно, раз уж ты все знаешь, тогда объясни мне, что этот человек хотел от тебя?

— Не твое дело… — отрезал было Локо, но, вспомнив последние указания Глэма, сменил гнев на милость. — Я тут немного влип… Подробности говорить не буду. Тебе их знать ни к чему. Просто делай вид, что ничего не произошло, больше от тебя ничего и не требуется.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Вряд ли. И не вздумай лезть в это дело. Понял?

— Да… — облегченно выдохнул Инвар: мысль о том, что старший братик заставит что-то делать ради его спасения, удовольствия не вызывала. — Ты точно сам справишься? — все же решился он вызваться.

— Успокойся, дорогой! — хлопнул Локо ладонью по плечу. — Лучше расскажи, как ты сам? Как твое обучение?

Что-то фальшивое звучало в голосе брата, но Инвар так обрадовался смене темы разговора, что не обратил на это особое внимание. Ухватив старшего под руку, он оживленно пустился в повествование о последних месяцах.

Осторожно, чтобы не привлекать к себе внимание, Глэм двинулся за молодыми людьми. Предчувствие, интуиция говорили ему, что младшему тайнику может понадобиться его помощь. А может, и самого тайного советника.

Уже под вечер, слегка замерзнув, братья вернулись к дому ювелира.

В быстро надвигающихся сумерках Локо все же смог рассмотреть, что снег перед коваными воротами усадьбы был утоптан так, словно здесь потанцевал весь Уилтаван.

«А может, не стоит и заходить?» — встрепенулось нехорошее предчувствие у подмастерья ювелира, но тут же, словно из-под земли, перед ним возник сам мастер Скорпо.

— Как погуляли? — приветливо улыбаясь, шагнул он к ним. — Сильно замерзли? В доме вас ждут еда и тепло. Или предпочитаете стоять здесь? — Он взял ребят под руки. — Поверьте на слово, внутри лучше. — Он сжал локоть старшего сына Мийяры, собравшегося было дать деру.

Мурашки пробежали по спине Локо. Он уже догадался, что его ждет дальше. Его уберут из этого дома. Только вопрос: как? Под каким предлогом? И главное — куда?

Каяс ввел ребят в ярко освещенный зал.

«А где еда?» — недоуменно завертел головой Инвар. Но увы, длинный широкий стол был пуст, зато рядом с ним вместе с хозяевами стоял совершенно незнакомый богато одетый мужчина.

— Инвар, Поакор проводит тебя в комнату, — сухо произнес чародей.

— Пойдемте, молодой господин. — Слуга слегка, вроде невзначай, подтолкнул его к выходу. — Вас ждут ужин и постель.

— Да-да, иди, Инвар! — В голосе волшебника звучала просьба, но тут же в голову ударил холодный, злой, даже угрожающий тон приказа. — «Ступай отсюда! Вон! И быстро!!!».

Беспомощно оглянувшись на побелевшего Локо, ученик мага позволил вывести себя из комнаты.

— Теперь с вами, молодой человек. Позволю себе представить господина Келари. Являясь человеком, полностью отвечающим за вас и ваши поступки, я отдаю вас в его распоряжение с этого момента и до конца жизни. Все детали сделки уже оговорены с господином Ень-Иро, вашим бывшим учителем и хозяином. Мэтр Келари, он ваш.

— Благодарю, — сухо поклонился мужчина, — полагаю, что на этом наша сделка будет считаться заключенной?

— А все долги выплаченными, — подтвердил Каяс.

Локо внутренне сжался, прикидывая возможности побега — кем бы ни был этот человек, ничего хорошего он не сулил.

— Даже не думай… щенок… — Келари щелкнул пальцами, и из-за портьер в комнату шагнули два рослых парня, облаченных в клепаные кожаные доспехи.

«Отродье! Солдаты… Значит, Скорпо решил определить меня на действующую службу?»

— Добро пожаловать в Красный Легион, парень! — пророкотал военный.

«Красный Легион Бревтона? О, нет…» — Локо затошнило. Худшей судьбы он не пожелал бы и самому злейшему врагу. Теперь все, прощай, воля. Даже у каторжников есть шанс выжить и увидеть свободу!

— Не плачь, телок! Зато теперь ты увидишь весь мир!

Ему заломили руки, выталкивая вон, но Локо все же успел крикнуть, разбрызгивая слюну:

— Скорпо! Я вернусь! Слышишь?!! ВЕРНУСЬ!!!

— Буду ждать с нетерпением! — Чародей взял со стола бокал с вином. — Всегда к твоим услугам.

Холодное, чуть сладкое вино опрокинулось в пересохшее горло.

«Почему?.. — настойчиво билось в висок. — Почему я не смог войти в его разум? Почему?!»

Когда волшебник, а это был именно он, в этом Глэм не сомневался, увел мальчишек за собой, тайник увидел, как тут же к воротам усадьбы подъехала крытая карета.

— Это еще кто? — вслух удивился тайник. Но из кареты никто не выходил, и Глэм, вытащив неизменную фляжку, приготовился ждать до последнего.

Ждать пришлось недолго. Только-только он сделал второй глоток очень крепкого мутного белесого вина, как из ворот показались люди.

Младшего тайника тащили по снегу солдаты, во главе с… Глэм так и застыл с деревянной баклагой в руках. За упирающимся Локо, словно на плацу, вышагивал Келари — командир корпуса Красных Легионеров.

— Вот это да! — Тайник, развернувшись, побрел прочь, бормоча про себя: — Значит, мэтр Скорпо знается у нас с господином Келари. Надо сказать, сюрприз. И еще какой… Выходит, что легионер, зная того или нет, а я считаю, что зная, вмешался в дела тайной службы. Так или иначе паренька надо спасать хотя бы потому, что он весьма ценный свидетель, а завтра корпус во главе с Келари выходит в Гольлор для переправки на Острова Вепря для усмирения восстания по просьбе тамошнего Владыки. И скорей всего застрянут там на год, а может, и более… Вывод? — Глэм встал посреди улицы, тупо упершись взглядом в замерзающего нищего.

— Подайте на хлеб во имя наступающего праздника и Отца нашего Единого и других богов! — заголосил тот, протягивая обезображенную волдырями ладонь.

— Да… конечно… — Глэм протянул недопитую флягу и, только тут сообразив, что делает, отдернул руку — видели бы сейчас все это его коллеги… у многих бы сердце остановилось!

Глядя в глаза попрошайке, тайник вылил вино на мостовую, после чего кинул пустой сосуд себе под ноги.

Запахнувшись плотнее в подбитый мехом плащ, он устремился в сторону дворцовой площади.

«Надо написать докладную главному советнику — давно мы уже город от всякой падали не чистили!» — брезгливо вытирая руки о платье, заторопился он.

— Надеюсь, мой друг, теперь ты успокоился? — Каяс уселся за стол.

— Да, наверное… — Ювелир присел рядом, придвигая к себе бутыль с вином.

— Мэтр Скорпо, а откуда вы знаете этого человека?

— Келари? — Чародей налил вина полуэльфу, не обидев и себя. — Старый знакомый. Когда-то даже, можно сказать, дружили. — Последнее слово маг только что не выплюнул.

— Говорят, он недавно овдовел? — осторожно спросила Тизария.

— Да… говорят, — по-хамски цыкнув языком по зубам, выбивая застрявшую крошку, кивнул чародей. — Напиться, что ли? День какой-то… все через… — взглянув на враз покрасневшую женщину, он замолчал.

— Ень-Иро, — выпив, наполнил он стакан, — завтра мы уезжаем. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, поэтому говорю: больше я тебя никогда не побеспокою. Клянусь. А сейчас, пожалуйста, оставьте меня одного.

Старый слуга принес одиноко сидящему Каясу еще одну бутыль и большое блюдо жареного мяса с овощами.

— Что-нибудь еще? — поклонился Поакор.

— Ответь мне, почему я не смог прочесть его мысли? — повернулся к нему маг. — Почему?

— Я не знаю, господин. Возможно, пришло время… — неуверенно начал старик.

— Уйди… — отвернулся к тарелке Скорпо. — Нет! Ты это… принеси-ка еще вина.

На выжженном поле, довольно улыбаясь, стояла Смерть. Гордо уперев руки в кости бедер, она щерилась, провожая пустыми глазницами одну за другой поднимающиеся к небесам души.

Среди стонущих тел стояла она королевой бала, приветствуя вошедших и предвкушая появление новых гостей.

А в парадной, давя друг друга, толпились люди, спеша вступить в мрачную залу под плач ангелов и торжествующе похабный вой уродцев.

Ступая по плитам ледяного пола, души брели к радушной хозяйке, и она прижимая их к себе, шепотом говорила каждому заветные слова.

На пиршественном столе в подсвечниках рдели сердца, разбрызгивая в стороны багровый свет. На серебряных блюдах, в бокалах с драгоценными каменьями жарко пылал неземной огонь.

— Угощайтесь, мои дорогие! Обретите покой! — зазывала вечная хозяйка. — Отведайте плоти ближнего…

И входящие вкушали. И запивали небесным огнем. И с каждым глотком все сильнее вспыхивали свечи… И с каждым проглоченным куском свечи тускнели…

И вот уже пьяных и сытых гостей грузят на каменные палантины, и могучие арии несут их на другое пиршество, где опоясанные кольцами черви насыщаются их телами. А красноглазые уродцы тешатся душами.

И платят собой они…

Платят…

А готов ли ты?

Ты готов?!!

И шепот, изливаясь из стен, врывается в грудь. Расплавленной рекой входит в душу. И разрывается грудь, выпуская бьющееся сердце, готовое занять место на праздничном столе.

Открыв глаза, Инвар сразу же сел на кровати, оглядываясь вокруг. На улице еще темно… Постель брата не тронута… Видимо, Локо так и не ложился. Или это он только задремал, а по-настоящему еще и не спал? Да нет — снаружи доносится шум просыпающегося города, а через стены — запахи кухни.

Опустив босые ноги на пол, Инвар поежился, но, кое-как переборов себя, все-таки встал и направился к чаше с водой. Наскоро умывшись, он оделся и через маленький дворик зашагал к главному дому усадьбы.

Попадающиеся навстречу слуги отводили глаза, отворачивались, словно пытаясь скрыть нечто ужасное для него. Полный нехорошего предчувствия, Инвар поспешил в дом.

— Твой учитель там, — коротко кивнув через плечо, указал Поакор и попытался уйти.

— С ним все в порядке? — спросил мальчик, и сердце его затрепетало точь-в-точь как на том… праздничном столе.

— А что с ним сделается? — Старый слуга открыл перед ним дверь.

Девин Каяс сидел за столом, обхватив голову руками. Вокруг него валялись пустые кувшины, осколки посуды, остатки закуски и множество… поломанных свечей.

Огарки валялись то тут, то там, словно их кидали, топтали и невесть что еще пытались с ними сделать.

«Он что, жонглировал ими?» — остолбенел Инвар.

— Я их… это… ну… — поднял зеленое от бессонницы лицо Каяс. — И нормально… летают…

— А где Локо? — присел на краешек стула паренек.

— Локо?.. Локо тоже… — махнул рукой в сторону окна чародей, — тоже… улетел… В дальние края… теплые страны… Да и нам… уже пора…

— Куда? В теплые страны? — недоуменно икнул Инвар.

— Если бы… — непонятно куда кивнул головой Скорпо, — на го-до-вой отч-ет… — И добавил, вытирая ладонью лицо: — Между прочим, штука страшная!..

Только через день на полпути до Башни Лео Скорпо смог разъяснить, куда подевался Локо. Рассказал честно, без утайки, рассчитывая на понимание ученика, и не ошибся в нем.

— Хотя Локо мне и брат, — выдыхая морозный пар, тяжко вздохнул Инвар, — но я вас ни в чем не обвиняю. Более того, наверное, на вашем месте я поступил бы так же.

«Если не хуже…» — добавил он про себя.

Остальную часть пути они ехали молча, лишь изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. В какой-то момент Инвар хотел было рассказать о подозрениях по поводу вчерашней прогулки с братом, но вовремя прикусил язык, продолжая копаться в своих мыслях и не забывая при этом блокироваться от вездесущего Скорпо.

С первого взгляда Репьевый Куст походил на родную деревушку Инвара, только немного поменьше. Крестьяне молча провожали глазами путников, препятствий не чинили, но и радости не выказывали.

Перекидывающиеся снежками мальчишки вызвали в сердце Инвара откровенную зависть, и он чуть не сорвался, чтобы не присоединиться к ним, но под строгим взглядом учителя только поддал в бока своему коню.

Едва всадники покинули деревеньку, как их взорам предстал огромнейший холм, на верхушке которого высились причудливо изогнутые башни замка.

— Вот Лео, ну не может, чтобы не экспериментировать! — изрек Каяс и тут же пояснил: — Каждый год меняет очертания замка. В прошлом году его Башня состояла из одних сфер. А до этого была самой натуральной пирамидой.

— Где ж он столько рабочих берет? — впился глазами в надвигающееся строение мальчишка.

— Инвар! Не вздумай сказать что-то подобное на Конклаве! — осуждающе обернулся Скорпо. — Во-первых, Лео один сильнейших магов Кристалла, а во-вторых… Это же самая обыкновенная иллюзия! Но очень высокого качества.

Они стали подниматься по крутому склону холма. Неожиданно лошади начали фыркать, втягивая в ноздри холодный воздух.

— Спокойно, Гнедыш, — погладил жеребца Каяс, — тебе не привыкать… успокойся.

— Что случилось? — огляделся вокруг ученик.

— А ты разве ничего не чувствуешь?

Инвар напрягся — вроде ничего, и тут… волна тепла окатила его снизу, откуда-то из-под земли. Мальчик прислушался, не как нормальный человек, а как маг. Ученик мага.

Холм представлял собой средоточие сразу множества силовых линий. Этакий полюс, где сошлись воедино все ветры мира, обращенные в силу земли и стихий.

Лошадь ученика заупрямилась и попробовала встать на дыбы.

— Наложи защиту, обормот! — не выдержал этого зрелища Каяс.

Сосредоточиться на взбесившейся лошади так же просто, как, скажем, сидя в кипящем котле. Но мальчик нашел силы, чтобы заключить себя, а заодно и напуганное животное в сетчатую сферу пустой энергии.

В воздухе несколько раз хлопнуло, по невидимому куполу пробежали синие искры, но лошадь успокоилась, лишь осторожно покосилась на седока.

— Молодец. Умеешь, если захочешь, — одобрительно кивнул Скорпо.

Впервые Инвару приходилось нести сеть над кем-то еще, кроме самого себя. И, однажды умудрившись «упустить» ее, тут же чуть не свернул себе шею, сброшенный моментально вновь взбесившимся конем.

Скорпо еле перехватил ученика на лету, одновременно управляясь сразу с двумя лошадьми.

Водворенный в седло ученик получил честно заработанный подзатыльник и снова, но уже намного быстрее выставил купол. Путь был продолжен.

— Постарайся ничему не удивляться. Хотя бы делай вид, — предупредил парня Каяс, когда дорога выпрямилась и невдалеке показались ворота Башни.

Как Инвар ни готовил себя, все же увиденное стало шоком: за три десятка шагов от ворот их встречала парочка…

Заставь мальчика описать это, он бы просто растерялся, подыскивая слова: огромные, бесформенные куски мяса, слепленные друг с другом так, словно Творец был элементарно пьян, когда создавал это.

«Я так понимаю, что дубинки им для того, чтобы руки было чем занять, — икнул Инвар, — а размеры так, для разнообразия».

Ближайшее «существо» ответило приглушенным рыком, предупреждающе помахав дубиной.

Каяс распустил шнуровку плаща, показывая татуировку скорпиона. Чудище еще раз рыкнуло, но уже как-то одобрительно, заодно приоткрыв глаза. Инвар вздрогнул и отвернулся: мало того, что эти глазищи торчали невесть в каких местах «тела», они еще были покрыты зеленой слизью и, верно, для большего впечатления расчерчены, как паутина.

— Хватит дремать, нас впускают! — толкнул его Каяс. Стражники дружно загудели, постукивая дубинами о землю.

— Что это было? — с шумом выдохнул Инвар, когда ворота и его сторожа остались за спиной.

— Гомункулы… — не поворачивая головы, ответил чародей таким тоном, словно тон этот объяснял все.

— Спасибо, учитель, я все понял! — не удержался от ехидства парень.

— Искусственно созданные живые существа, — с явной неохотой пояснил Скорпо. — Мэтр Лео уже шестое поколение бьется над этим.

«Мэтр Лео? Шестое поколение? Что за чушь?»

— Давай-ка поговорим спокойно, дружок, — неожиданно осадил коня маг.

Они остановились в огромном, подобном горному ущелью коридоре.

— Рано или поздно мне придется кое-что разъяснить тебе… Нас ровно двенадцать. По числу говорящих звезд. И каждый из нас носит имя той или иной звезды.

— Это на антыни, да? Названия звезд на этом языке? — не выдержав, перебил мальчишка.

— Не совсем, — Каяс не стал ставить на место нетерпеливого, — продолжаю. Мы — высшие маги этой грани, и Небом было определено, что нас должно быть не больше и не меньше двенадцати. Рано или поздно один из нас находит себе ученика, чтобы передать ему свои знания и опыт. Когда наступает время, ученик сходится в поединке со своим учителем. Если побеждает, то занимает его место в Конклаве и берет его имя. А иногда даже и силу.

Инвар оценивающе взглянул на учителя: «Скорей всего в драке от меня только лохмотья останутся».

— Поединок магический, — разочарованно качнул головой Каяс, — если ты не сбежишь от меня раньше, то лет этак через пятнадцать — двадцать я вызову тебя на поединок. Никакого оружия или рукопашного боя — только наши знания, умения и опыт.

— А… — с некоторым облегчением вздохнул Инвар, — ну тогда…

— Обычно побежденный погибает, — закончил чародей и тронул коня вперед.

— Оп… — захлопнул рот мальчик, уставившись в спину учителю.

Немного постояв в нерешительности, он пустил коня следом.

Они долго ехали молча, и Инвар пытался осмыслить то, что услышал.

— Вот вы сказали, что ученик берет имя учителя. Если победит, конечно…

«И почему я спросил именно об этом? Неужели это волнует меня сейчас больше всего?» — обругал себя паренек, но было уже поздно, и он продолжил:

— Выходит, меня тоже будут называть Скорпо?

— Да.

— Понятно… А если ученик не победит?

— Маг будет искать нового ученика.

— А если никогда его не найдет? Он же не вечен, тогда что будет?

— Тогда звезда сгорит.

— И что же будет в таком случае?

— Конклав Одиннадцати…

Если бы не бесчисленные колонны, возвышающиеся над полом, то Инвар подумал бы, что они находятся где-нибудь посреди бескрайнего поля или каменной пустыни — стен у зала не было. Или, точнее, их просто не было видно. Впрочем, как и потолка.

Ученик обернулся, но двери, в которую они вошли, тоже не было.

«Иллюзия…» — успокоился Инвар, осторожно разглядывая присутствующих.

— Не вздумай применять что-либо, чему я тебя учил. Магия здесь запрещена, — не шевеля губами, приказал Каяс и успел добавить: — Только когда разрешат или прикажут.

— Мастер Скорпо! Как я рад вас видеть! — тяжело шагнул к ним полный мужчина с маленькими глазками под массивным безбровым лбом.

— Мастер Ариес!.. — уклонился от объятий Скорпо, ухватившись обеими руками за запястья мага и горячо тряся их.

Лицо Каяса просто светилось от счастья. Инвару даже показалось, что вот-вот и по щекам учителя потекут скупые слезы радости.

— Я так рад вас видеть, так рад! — захлебывался слюною толстяк, меж тем косясь на Инвара. — А это, я понимаю, ваш ученик?

— Да, он самый, — отпустил руки Скорпо, — так сказать, Скорпо-младший.

— Миленький… — Ариес неожиданно провел ладонью по лицу мальчика. — Даже еще не бреется… — не то завистливо, не то мечтательно вздохнул маг.

— Я слышал, что мэтр Писке сегодня тоже придет со своим новым учеником.

— Правда? — Ариес перестал пожирать глазами Инвара. — Это у него уже второй, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь!

— Кстати, вот и они, — заспешил к возникшим прямо из воздуха чародеям Ариес — Простите… И я не прощаюсь!

— Конечно, — поклонился вслед магу Каяс — Хочешь что-то сказать? — повернулся он к ученику.

— А?.. — Инвар растерянно трогал еще не остывшую после чужой руки щеку. — Чего это он?

— Ты про сюсюканье? — улыбнулся колдун. — Видишь ли, есть люди, которые не любят женщин…

— А кого же они тогда любят? — совсем растерялся мальчик. — Неужели?.. — ему стало немного не по себе от этой догадки.

— Да, — коротко кивнул Скорпо, направляясь к главе Конклава.

«Боги, куда я попал? — поплелся следом Инвар, осторожно поглядывая на собравшихся. — А вдруг?»

— Мастер Лео! — склонился в вежливом поклоне Скорпо.

— Рад видеть вас, мэтр, — почтительно нагнул седую голову старец. — Надеюсь, вы в добром здравии и расположении духа?

— Как всегда, милостивый государь, — чуть выпрямился Скорпо.

— Прошу вас, встаньте нормально: я же не вижу вашего лица, — в голосе главы Конклава мелькнуло легкое раздражение.

— Благодарю…

— Оставьте эти церемонии… — Лео взял чародея под руку. — Ты ведь разрешишь на время похитить твоего учителя? — неожиданно обратился старик к Инвару. — Обещаю вернуть его живым и здоровым.

— И сегодня! — неожиданно для самого себя сдерзил мальчишка и тут же мысленно дал себе по губам.

— Каков наглец, а?! — громко расхохотался маг, игриво толкая враз побелевшего Скорпо в бок. — Прямо как ты в молодости, дорогой друг!

«Дорогой друг?! — поперхнулся Инвар. — Он что, ТОЖЕ?!! Куда же я все-таки попал?!!»

Оглядевшись, молодой человек заметил, что маги парами разбрелись по огромному залу, а их ученики сгрудились кучкой у длинного, невесть откуда взявшегося стола. Немного поразмыслив, Инвар решил присоединиться к ним.

Чем ближе подходил он к ученикам, тем сильнее билось его сердце, ноги становились деревянными, а в горле першило так, что он начал задыхаться.

«Небо, с чего я так волнуюсь?» — еле сдерживая слезы, вышагивал он по идеально белому полу. В какой-то момент ему захотелось упасть на колени, укрыться с головой, как когда-то укрывался под грудью матери, спасаясь от ненавистного Локо.

Как наяву возник перед глазами старший брат, гоняющийся за ним по двору с крючковатой палкой в руках — «загнать непослушную лошадку». Палка бьет по босым пяткам, спине, он бежит все быстрее, не смея крикнуть, позвать на помощь.

Не выдержав, Инвар в панике, несмотря на запрет, загородился щитом, отодвигая от себя мираж. Сквозь туман рассеивающейся картинки он увидел, как один из учеников хватается за голову, раскидывая в стороны посуду и кушанья, и заваливается на стол.

Страх мгновенно исчезает, оставляя ученика Скорпо в недоумении — что это, проверка? Но ведь учитель предупреждал, что применять магию в этих стенах настрого запрещено!

Инвар неуверенно подходит к молодым людям и, встав по свободную сторону стола, вопросительно смотрит на них исподлобья.

— Ладно, друг, остынь! — после долгой паузы обращается к нему рослый малый, встряхивая золотистой гривой вьющихся волос. Инвар невольно залюбовался им — тонкие изящные черты лица, небесного цвета широко поставленные глаза на слегка загорелом лице. Наверное, природа ошиблась, создав его мужчиной. Поставь этого парня рядом с Ень-Иро, и женщины всей грани повесятся от зависти и безысходности.

— Ты уж прости нас за эту маленькую проверку. Пойми правильно, мы ведь должны знать, с кем нам придется иметь дело. А меня зовут Карри, ученик Вирго, — широко улыбнулся юный маг, демонстрируя превосходные белые зубы. Инвар только вздохнул, в отличие от него самого, этот Карри был просто совершенством.

— Инвар, ученик Скорпо, — представился он, оглядывая собравшихся.

— Фар А'норт, ученик Гемине, — разжал губы тот, что пытался атаковать сына Мийяры. Было видно, что парень еще не отошел от ответного удара — он был бледен и, казалось, слаб.

Один за другим представились и другие ученики магов.

— Ты сам из каких краев будешь? — пробасил крепыш с татуированной правой щекой. Только сейчас Инвар заметил, что разноцветный рисунок искусно скрывал уродливый шрам.

— Здесь недалеко, дня… — и осекся, чуть не сказав «дня четыре пути».

«Зачем им знать, откуда я родом? — вспомнил Инвар одну из первых истин Айдо: «Никогда не открывайся перед первым встречным, ведь ты не знаешь, с чем он пришел к тебе. Ложь потом можно будет исправить оговоркой или осторожностью. Смерть уже ничем не исправишь».

— Дней шесть-семь на восток, — неопределенно махнул рукой ученик Скорпо, — оттуда я.

— Так ты из Вильсхолла? — оживился будущий Таурус. — Надо же, почти земляки.

— Кстати, ребята, — спасая Инвара от дальнейших расспросов, встрял в разговор под корень выстриженный ученик, — а где Хожад? Почему он не с нами?

— Ты разве не знаешь? — повернулся к нему Фар А'норт. — У него сегодня экзамен. Так что посмотреть будет на что.

«Экзамен… — насторожился Инвар, — поединок, что ли?»

— Вы хотели о чем-то поговорить со мной? — Каяс старался ступать в ногу со старым чародеем.

— Да, мой друг, — опираясь на посох, щербато улыбнулся Лео, — сегодня мой день. Ты знаешь об этом?

— Догадывался… — грустно кивнул Скорпо. — Вы уверены, что так надо? Хожад еще так молод, а вы весьма недурно…

— Девин, прекратите. — И Скорпо вздрогнул, невольно оглядываясь: в их кругу было не принято называть друг друга родовыми именами. Но глава, даже не смутившись, продолжал: — Я знаю, что сегодня общаюсь с вами последний раз. У меня единственная просьба. После того, как я… — Лео остановился, рассматривая стершийся конец посоха, — …как я уйду, сделайте все возможное, чтобы Канцер не стал главой Конклава. Больше ничего не прошу. — Старик продолжил путь.

«Да, если Канцер станет на место Лео, то…» — покачал головой Каяс, последовав за стариком.

Только он хотел задать еще один вопрос, как гул набата прокатился над головой, и огромная пещера стала самым обычным дворцовым залом. Совет Двенадцати начался.

— Господа! — Сидя на высоком, выточенном из цельного камня голубого мрамора кресле старый маг обвел присутствующих тяжелым взглядом. — Кроме обычных вопросов, подлежащих общему обсуждению, у нас сегодня два поединка. Ученик Вирго вызывает своего наставника, а после этого… так сказать, на десерт, — слабо улыбнулся Лео, — я буду иметь удовольствие сойтись в поединке со своим питомцем.

— Но, мэтр, — вскочил с места Гемине, — мы не можем проводить одновременно два боя.

— Правильно, — Лео жестом усадил мага на место, — именно поэтому я спускаюсь в подвалы завтра, а через несколько часов… — чародей указал на вспотевшего Карри.

«Наверное, они будут драться в этих подвалах, — стоя за спиной Скорпо, Инвар попытался рассмотреть Вирго, соперника и учителя Карри. — Эх, хоть бы одним глазком…»

«Будешь… обязательно… — голос Скорпо звучал четко и ясно, — и сегодня, и завтра…»

— Одно слово! — неожиданно вскинул руку Карри.

— Что такое? — поднял седую бровь Лео.

— Мэтр… я не вызывал своего учителя на поединок… Это какая-то ошибка… — голос золотоволосого дрожал. На лбу и на щеках блестели капельки пота.

— Не бойся, он тебя только покалечит, и все… — услышал злобный шепот у себя за плечом Инвар. Он попытался взглянуть на этого добряка и обомлел… Поглаживая пальцем линию татуировки, подопечный Тауруса открыто улыбался, глядя на дрожащего Карри.

«Но почему?! Ведь только что они стояли рядом! Разговаривали меж собой как лучшие друзья». — Инвар отвернулся, упираясь взглядом в обреченного ученика.

— Мэтр Вирго, что вы скажете на это? — Лео положил подбородок на согнутые в локтях руки. Было видно, что ему все равно, что он устал и вся эта словесная перепалка ему ни к чему.

— Уважаемое собрание, — поднялся из своего кресла высокий старик, — мне был брошен вызов, и, несмотря на то что этот… субъект находился в обучении всего ничего, я был вынужден принять этот вызов.

— Я… ничего… такого… не говорил!!! — Карри уже кричал. — Учитель, ведь вы же знаете правду!

— А это написано твоей рукой?! — Вирго бросил на стол пергамент. Вместо ответа молодой человек развернулся на каблуках и, еле сдерживаясь, чтобы не побежать, удалился из зала.

— Если с этим вопросом покончено, то попрошу учеников выйти, дабы позволить верховным магам обсудить некоторые вопросы, которые их подопечных не касаются. — Лео, взяв брошенный лист, с интересом разглядывал его.

«Ничего хорошего из этого не выйдет!» — Инвар побрел вслед за остальными.

Едва тяжелая дверь закрылась, отделив подмастерьев от учителей, Карри, несмотря на смуглость кожи, бледный, как сама смерть, устремился навстречу вышедшим юношам.

— Узела, отвечай, это твоих рук дело? — обратился он к ученику Тауруса.

— Друг!.. О чем ты?! — Было видно, что удивление наигранно, а вкупе с насмешливым тоном все становилось очевидным.

Золотоволосый выбросил руки вперед и сорвавшийся с них огненный шар с громким жужжанием полетел прямо в голову вильсхолльца. Инвара толкнули в грудь, отодвигая в сторону. Когда он поднял голову, Узела, в свою очередь вытянув руки вперед, невидимым щитом удерживал брошенный комок огня перед собой.

— Прекратить немедленно! — В коридоре появился молодой маг.

— Мастер Либра, — прохрипел Карри, удерживая перед собой возвращающийся снаряд, — если мне суждено сдохнуть, то я хочу знать, что жакхе, убившее меня чужими руками, более не будет поганить своим присутствием эту несчастную землю!

С последними словами он изо всех сил толкнул шар вперед. Узела отступил, упершись спиной в камень стены — дрожащий огонь полыхал уже у самого его лица и, казалось, вот-вот должен был разорваться.

Либра махнул посохом, увенчанным на конце фигуркой весов, и струя воды окатила шар. Следующим взмахом он выставил между соперниками ярко-синюю стену льда.

— Вы оба… идете за мной… — Дверь в зал совещающихся магов, тяжело заскрипев, открылась настежь. — И не заставляйте себя ждать!

Сначала Карри, а затем и Узела вышли из коридора.

— Интересно, на каком рынке он себе посох нашел? — вытер выступивший на лбу пот Фар А'норт и натужно рассмеялся. — Во, ребята попали!

— Что они хоть не поделили? — Инвар толкнул стоящего рядом паренька.

— Кто его знает… — Молодой маг, не отрываясь, смотрел на теперь уже закрытую дверь. — Кто-то говорил, что Узела неравнодушен к тем, кто симпатичнее его. Может, это действительно правда?

«Небо! Куда я попал?! — По телу ученика Скорпо пробежали мурашки. — Кажется, я это сегодня уже говорил».

За то время, что совещались маги, Инвар успел вдоволь наслушаться сплетен по поводу учителей и тех событий, что происходили конкретно вокруг каждого из них. Из всего этого будущий Скорпо сделал следующие выводы.

Первое. Или он самый ретивый ученик на свете, или вокруг него одни бездельники и раздолбаи. Если, конечно, молодцы не наговаривали сами на себя, что исключалось в принципе. Хотя… С этим выводом Инвар решил пока не спешить, оставив размышления на потом.

Второе. Девин Каяс — один из самых сильнейших магов на восьмой грани, хотя бы потому, что принципиально не пользуется разными штучками вроде посоха Либра или жезлов Лео. Или же Девин Каяс — великолепный обманщик и пройдоха, хотя бы потому, что без вышеперечисленных предметов достойной магии быть не может. На эту тему Инвар размышлять не стал, резонно рассудив, что время покажет, да и достойной магии он пока еще не видел, а значит, справедливо судить не может. Фокус с водой и летающим огнем не в счет — даже он мог сотворить подобное, особо не напрягаясь, лишь бы силовая линия была в буквальном смысле под ногами.

Третье. Искусство магии вещь, бесспорно, интересная и занимательная, но на доходы от нее обеспеченно и долго не проживешь. В большей части королевств прямое волшебство под запретом, а в тех, где разрешено, все же есть ограничения или все население состоит из того же мага, его ученика и одной-двух женщин по хозяйству.

И последнее. Что бы ни решил на своих ежегодных заседаниях Конклав, каждый из присутствующих делал, делает и будет делать все так, как ему заблагорассудится. А все эти съезды нужны только для того, чтобы посмотреть друг на дружку, себя показать да коллег по цеху маленько устройству жизни поучить.

И самое последнее. Как Инвар ни напрягал уши и слух, он так и не понял суть конфликта треугольника: мастер Вирго — Карри — Узела. И чем закончится этот «спор», даже предположить не мог.

Размышления ученика прервал очередной скрежет двери — их позвали в зал к чародеям.

— Учитывая сложившиеся обстоятельства, — начал Лео, не дожидаясь, пока ученики займут свои места, — объявляю: подмастерье Карри должен сойтись с подмастерьем Узела для выяснения истины. Если подмастерье Карри окажется правым, то он должен сойтись в поединке со своим учителем, дабы стать следующим мастером Вирго или уйти от нас. Все свободны. После ужина вы снова увидитесь.

Лео устало взмахнул рукой, и все вокруг задрожало, растворяясь в воздухе. Оглянувшись, Инвар понял, что стоит с собственным учителем в гостевой комнате.

Только в узкой щели стенки мелькнули Южные ворота, повозка остановилась.

— Какого Отродья?! — прорычал ветеран, стараясь выглянуть на улицу из-за широкой спины возничего. — Это что, привал? Мы еще и из города-то не выбрались!

Локо приподнялся было на локте, собираясь оглянуться через плечо, за что тут же получил пинок в зад.

— Упрись обратно, щенок! — прогрохотало сверху. — Тебе еще не велено поднимать башку.

«Да пошел ты!» — до крови закусил губу парень.

— Эй, мужики, что за хреновня творится? — бряцая оружием, подал голос другой солдат.

— Ничего себе! — откликнулся возница, поворачиваясь к легионерам. — Ребяты, вы будете смеяться, но, кажись, нам шмон учинили!

— Чаго? — Сержант встал с места, подаваясь к выходу. Локо только сильнее сжал зубы, когда кованый сапог уперся ему в ляжку.

— Это ж кто такой умный, отца его в схад! — проорал служивый, высовываясь, и тут же, коротко охнув, завалился на спину, широко разбросив руки.

— Я!.. А что такое? — влез в повозку Глэм, потирая ушибленный кулак. — Мы тут молодца потеряли… Случайно не видели? — Тайник демонстративно вертел перед всеми знаком четырехугольника в четырехугольнике.

Услышав знакомый голос, Локо встрепенулся, поднял голову, но тут же кто-то наступил на него, нащупывая каблуком хребтину между лопаток.

— Не-а… здесь только свои! Ваших тута нет!

— Ет точно! Здесь нынче не воняет! — пошутил другой, и было слышно, как он поднимается со своего места.

— Абсолютно согласен, здесь не воняет, — улыбнулся тайник, — здесь просто пахнет… дерьмом! А ну выходи проветриться!

— ЧТО?! — заходила повозка ходуном, но другой, властный, голос остудил пыл легионеров.

— Цыц, кому сказал! Выходи. Стройся.

Один за другим солдаты спрыгнули на утоптанный снег и стали рядом с Келари.

Тайник залез в пустую повозку и рывком перевернул Локо лицом вверх.

— Живой? — осведомился Глэм, криво усмехаясь. — А раз жив, выметайся отсюда. На сегодня твоя воинская служба закончена.

— А на завтра?.. — тяжело приподнялся на локтях парень: все тело нещадно болело и саднило от побоев, жутко хотелось пить.

— И на послезавтра тоже. — Глэм коротко свистнул, и двое младших тайников, как по волшебству, оказались рядом.

— Этого в «Дом». Привести в порядок. Насколько возможно, — вгляделся он в лицо Локо.

Несостоявшегося легионера подняли на руки, вынесли наружу и, завернув в заранее приготовленные одеяла, понесли. После второго толчка сын Мийяры не выдержал и потерял сознание.

Когда Локо унесли с места события, Глэм повернулся к Келари.

— Вот и все. Благодарю за содействие властям.

— Да за ради Неба! — в тон ответил военный. — Надеюсь, у властей нет к нам претензий?

— У нас — нет, а вот у него… — кивнул тайник вслед унесенному. — Вы когда обратно в Уилтаван собираетесь?

Когда после роскошного праздничного ужина подали напитки и десерт, в дверь гостиной вошел белый как снег Поакор. Уже предчувствуя неладное, Ень-Иро отставил поднятый бокал в сторону, отметив, что рука не дрогнула. «Видно, устал бояться. Да и сколько уже можно».

— Что там у тебя? — поднялся он из глубокого мягкого кресла. Вместо ответа старый слуга молча подал сложенный вчетверо листок и отступил, оглядываясь на зашторенные окна так, словно за ними прятались невидимые враги, готовые вот-вот ворваться в дом.

Ювелир не спеша развернул записку и, хотя почерк был незнакомым, сразу понял, от кого письмо.

«Я сделал все, что мог, но он на свободе. Простите».

И ни слова больше.

Даже подписи не было.

— Тизария… — скомкав бумагу, полуэльф отправил ее в огонь камина, — ты завтра уезжаешь к сестре в Гольлор.

— Я никуда не поеду. — Женщина взяла руки мужа в свои. — Я никуда не поеду, слышишь? — акцентируя каждое слово, сказала она.

— Возьмешь с собой Поакора и еще кого-нибудь. Я бы хотел, чтобы ты уехала уже сегодня, но тебя просто не выпустят из города. — Ень-Иро осторожно высвободил руки и, больше ничего не говоря, вышел в коридор по направлению к мастерской, мысленно прикидывая, хватит ли у него ингредиентов для оссари. И если да, то как и где организовать встречу с бывшим подмастерьем.

В подземелья замка Лео вела такая длинная и крутая винтовая лестница, что, пока они достигли ее конца, Инвар раза три умудрился, правда легко, подвернуть себе ногу.

Наконец чародеи и ученики вышли на ровную площадку перед огромными, в несколько раз выше, чем в зале наверху, дверьми.

Узела и Карри молча один за другим последовали внутрь. Створки, тяжело заскрипев, закрылись, отделив поединщиков от внешнего мира. Инвар вздрогнул: от этого звука мурашки бежали по коже.

«А ведь когда-нибудь и за мной закроются эти двери… когда-нибудь…» — И еще раз вздрогнул, когда по стенам пробежал гул.

— Похоже, ребята решили начать с огневых упражнений, — одобряюще кивнул головой Каяс, — правильно, почему бы достойным людям для начала не выпустить пар? Чувствуешь, как становится жарковато? — добавил он, и от подмастерья не укрылось, как учитель взглянул на Вирго. Тот, выдержав взгляд, лишь улыбнулся уголками губ, воздев глаза кверху: «На все воля всевышних!»

— Мастер, вы считаете, что победит Карри? — осмелился угадать мысли Скорпо Инвар.

— С чего ты взял? — Лицо чародея было равнодушным. — Если ты хочешь знать, кто останется в живых, то я отвечу тебе так… — он нагнулся к самому уху сына Мийяры, — в живых останется Вирго. Конечно, если ничего этакого не случится.

— Что вы имеете в виду?

— Посмотрим… — пожал плечами волшебник. — Все только начинается.

— Почему Ень-Иро хотел от тебя избавиться? — Заложив руки за спину, Глэм расхаживал по комнате, время от времени поглядывая на Локо. Разоблаченный зрячий выглядел более-менее неплохо. Даже с синяком под глазом и опухшими разбитыми губами.

— Вы меня спрашиваете? — Парень попытался привстать на локтях, но острая боль заставила его остаться лежать на покрытой шубами лавке. Отдышавшись, он продолжил: — Если меня, то скажу так… Он просто испугался.

— Испугался чего? — Глэм повернулся к окну.

— Я случайно нашел в его книгах одну формулу…

— Какую еще формулу?! — Несмотря на то что голос тайника звучал раздраженно, человек уже знал ответ. Но ему хотелось, чтобы мальчишка сам произнес приговор полуэльфу.

— Оссари, — Локо с сожалением выговорил заветное слово. Как бы ни хотелось ему оставить козыри при себе, их приходилось выкладывать. Сейчас на кон была поставлена не только его, Локо, судьба, а и сама его жизнь. — Вы знаете, что такое оссари?

— Я знаю, что это такое, — подавив торжествующую улыбку, повернулся к нему мужчина; дело сделано, и ювелир не только ответит за свое преступление, но еще именно этот юнец будет его и обвинителем, и уликой, и, скорей всего, палачом.

— Я наткнулся на формулу после того, как к Ень-Иро приходила какая-то полусумасшедшая баба. Вы же сами мне сказали примечать все, что казалось необычным. Так вот, эта дура требовала от хозяина, чтобы он на ней женился, или она расскажет всем, как он заработал себе состояние.

«Все же она пришла сначала к полуэльфу, — отметил про себя тайник, — действительно, сумасшедшая. А ведь со стороны все выглядело полной чушью!»

— Слуги выставили ее вон, а Ень-Иро первым делом бросился в библиотеку…

— А ты выследил его и то, зачем он приходил, тоже. — Голову Глэма посетила одна очень занимательная мысль, и ее требовалось немедленно обсудить с Самим.

«Уже поздно, но если этот ювелир действительно тот, кого мы ищем!..» Он решил действовать.

— Значит, так… — Он одернул платье, разогнав складки под широким, с ножнами меча ремнем. — Отдыхай и постарайся поскорей заснуть. Возможно, через несколько часов ты можешь понадобиться. А нужен ты будешь здоровым и все такое. На, держи! — Он кинул парню небольшой флакончик. — Выпей — и проснешься уже совсем другим человеком. Да, кстати, а где серьга, что я тебе давал?

— Здесь она, — похлопал себя по груди Локо, — когда меня закрутили, я успел ее спрятать — мало ли что.

— Это хорошо… потом отдашь… — кивнул тайник, закрывая за собой дверь.

«Кажется, дорогой хозяин, скоро мы с тобой увидимся! — глотая горькую пахучую жидкость, чуть ли не вслух ликовал сын Мийяры. — Ох и увидимся! Ох и обнимемся!..» — Он погрузился в сон и сквозь дремоту видел летнюю речку, что текла возле самого леса, и местную помешанную, которая даже зимой ходила голой.

В зале стояла невыносимая жара, и Инвар, нещадно обливаясь потом, в первый раз по-настоящему пожалел, что решил избрать путь магика.

«Когда же это все закончится?» — собирался он уже спросить у Скорпо, но тут же, словно в ответ, раздался надрывный скрежет открывающихся дверей, и в проеме, еле стоя на ногах, показался почерневший от копоти Карри. Когда он сделал несколько неуверенных шагов вперед, все увидели, что за молодым чародеем тянется сиренево-зеленый шлейф густой слизи.

Когда-то голубые глаза лихорадочно блестели. Каждый шаг давался с трудом, и Инвару на мгновение показалось, что вот-вот, и ноги у парня подкосятся, переломившись пополам от невыносимой тяжести, что обрушилась на неокрепшие плечи.

Резкий запах ударил в ноздри юного Скорпо, и тот отступил, замотав головой, еле сдерживаясь, чтобы его не вырвало. «Они что, в яме нужника дрались?!!» — зажмурившись, отвернулся он.

— Не может быть!.. — приглядевшись, тихо проговорил Каяс.

— Не может быть «что»? — навострил уши Инвар.

— А? — оглянулся чародей и, глядя мимо ученика, отмахнулся. — Потом…

Мальчик чуть не расплакался в ответ: все эти «потом», «помолчи», «не спеши» встали поперек горла начинающего мага, ибо ему хотелось все знать немедленно, сейчас!

— ТЫ!!! — Карри ткнул пальцем в Вирго, и при этом вопле люди метнулись в стороны от мага, как воробьи от кошки.

— СЕЙЧАС!!! — закончил парень и… вытянувшись в человекоподобную змею, кинулся на соперника, что еще вчера посвящал его в тайные знания.

Вирго моментально, даже не меняя позы, посторонился, пропуская чудовище мимо себя. Лео вместе со Скорпо и еще одним магом, отталкивая учеников за спины, спешно воздвигали купол вокруг места поединка.

Змея взмыла вертикально вверх и, раскрыв ужасную пасть, спикировала на человека с потолка. Вирго вскинул кверху засветившийся огнем посох, целясь меж раздвинутых игольчатых зубов. Красный шар, загудев, сорвался с кристалла изогнутого жезла, но Карри-чудовище, зависнув на месте, плюнул прозрачной нежно-синей струей. Искры, обиженно зашипев, брызнули по стенкам защитной сферы.

— Уходи, пока не поздно!!! — проревел Лео, и Инвар удивился и восхитился, не ожидая такой мощи голоса, вырвавшегося из, казалось бы, дряхлого немощного тельца.

Ученики и чародеи, все, кроме главы Конклава, толкая друг друга, устремились к лестнице. Инвара сбили с ног, он растянулся на каменном полу, а когда оглянулся, пытаясь встать, замер в ужасе, ибо даже в самых страшных снах, что всю жизнь преследовали его, не видел такое!

Два уродливых чудища, в которых было трудно угадать, кто есть кто, пожирали друг друга, слившись в одно целое, брызжущее яростью, огнем и болью.

Сын Мийяры полз на спине, отталкиваясь локтями и пятками от пола, даже не чувствуя, что стирает при этом руки в кровь.

Сфера мелко задрожала, когда густой дым заполнил ее.

Упершись затылком в стену, Инвар вполз по ней, широко раскрыв глаза, всматриваясь в клубящуюся мглу. Защитный шар дернулся раз, другой, резко увеличиваясь в объеме, и ученик Скорпо вдруг понял, что сейчас произойдет.

Превозмогая страх и невесть откуда накатившую вялость, он встал на ноги и, не обращая внимания на сильное головокружение, попытался добраться до лестницы.

«Дурак! Надо было в пещере укрыться!» — вдруг осенило его, но было уже поздно.

Гул взрыва смял его, бросив наземь и вжимая в пол. В спине хрустнуло, что-то липкое рухнуло сверху.

Когда ученик Скорпо поднял лицо, перед ним, чуть дымясь, лежала оторванная кисть не то Карри, не то его учителя.

Инвара замутило и, прежде чем он потерял сознание, его вытошнило.

Не вдаваясь в подробности, Каяс объявил, что, ко всеобщему удивлению, в живых остался Карри, тогда как Вирго пришлось соскребать со стен подземелья. После этого он велел Инвару привести себя в порядок и, больше ничего не говоря, ушел из предоставленной им комнаты.

Огромный чан с горячей водой ожидал мальчика посреди кельи. И, как ни саднило при малейшем движении тело, Инвар нашел в себе силы раздеться и залезть в благоухающую, чуть дымящуюся воду.

Приятное тепло воды кружило голову, и Инвар понял, что подобного блаженства доселе никогда не испытывал и, верно, уже никогда не испытает.

Он откинулся назад, положа руки на края ванны, запрокинул голову и прикрыл глаза…

Веки тяжелели… хотелось спать…

«Сейчас бы чего-нибудь… холодненького…» — расслабленно подумал Инвар и вдруг почувствовал, что держит в руке большую, запотевшую от холода кружку.

Лениво открыв глаза и поднеся сосуд ко рту, Инвар обнаружил, что перед ним душистый квас с мелкими крошками хлеба.

«Прямо как мама делает», — с удовольствием втянул в себя большой глоток мальчик.

— Ты звал меня, милый?.. — Из забурлившей воды показалось незнакомое и в то же время очень знакомое девичье личико.

Мокрые черные волосы разметались по обнаженным плечам, прилипнув к смуглой бархатистой коже.

Кружка выскользнула из раскрытой ладони и, всхлипнув, утонула, расталкивая розовые лепестки.

— Я… Вы… Я… знаю вас?.. — Инвар почувствовал, что начинает краснеть.

Незнакомка, рассмеявшись хриплым чувственным голосом, слегка подалась вперед, над водой обрисовались тяжелые округлые груди.

Мягкие губы коснулись еще не знавших бритвы щек. Язычок настойчиво, но нежно разомкнул юношеские уста, лаской возбуждая молодое тело. Изящные руки двумя крылами обняли хрупкие, по-детски угловатые плечи. Инвар почувствовал, что задыхается, когда ранее неведомое, страшное, но такое желанное чувство овладело им.

Он неумело попробовал приобнять девушку и, открыв глаза, встретился с ее черными, как предгрозовое небо, чуть раскосыми очами.

— МАМА?!!

Он попытался оттолкнуть ее, но Мийяра лишь сильнее заключила сына в стальные объятия, впиваясь в его рот упрямыми шершавыми губами, втягивая в себя, вырывая из горла язык.

Зрачки глаз мгновенно стали кошачьими, когти впились в кожу, длинный кожаный хвост ударил по воде, разбрызгивая грязь в стороны. Мальчик, задыхаясь, завопил в голос, судорожно заколотив руками по густеющей воде.

Ведьма, задрожав, толкнула его всем телом в образовавшийся омут. Инвар, соскользнув с края чана, почувствовал, что проваливается в никуда.

Горькая вода расплавленной смолой вливается в горло, запирая немой вопль. Сильные пальцы, срывая когтями с шеи лоскутья кожи, нащупывают кадык, силясь сломать его. Тело падает все дальше вниз, и жуткие невиданные рыбы с мордами уродцев плывут навстречу, предвкушая знатный обед. Холодная чешуя касается спины, острые зубы впиваются в бедра, разрывают низ живота.

Могучая рука хватает мальчишку за волосы и выдергивает из водоворота омута.

— Эй, парень, ты живой?! — Каяс буквально швыряет обессиленного, в крови Инвара на пол.

Мальчик поджимает ноги к ране, упираясь коленями в неистово бьющуюся рыбину.

— Вига, что это?.. — растерянно отступил назад Скорпо. — «Избранный? ОН?!! Не может быть… не может быть…» — Раскачиваясь, чародей уперся взглядом в растекающуюся вокруг ученика лужу крови.

Может быть, ему просто показалось, а может, так оно и было, но из этой розовой мозаики на Каяса смотрел оскалившийся череп.

— Давно у тебя эти видения? — Девин Каяс осторожно обрабатывал края раны резко пахнущим снадобьем.

— Как себя помню… — сквозь сжатые губы буркнул ученик, еле сдерживаясь, чтобы не закричать в голос.

— Почему раньше не говорил? — Скорпо бросил на пол окровавленную тряпку, берясь за другую. — И что, такое каждый раз?

Влажная ткань с шипением обожгла плоть, Инвар, не выдержав, вскрикнул.

— Терпеть! — властным голосом отрезал вырвавшийся вопль Каяс — Я задал вопрос.

— До крови в первый… — прикрыл глаза мальчик. — Долго я так?

— Немного… день всего. Вообще-то нам завтра с утра уезжать… — Сменив повязку, чародей встал, взялся за метлу и ведро.

— И что, мы завтра поедем? — Инвар прислушался к своему телу.

— Не знаю… Еще не знаю. — Колдун сгонял в кучу обрывки тряпок. — Кстати, если тебе интересно, то Хожад не стал новым Лео. Тебе было бы любопытно посмотреть на этот поединок. Теперь старику придется искать себе нового ученика… Жаль, Хожад подавал большие надежды.

— Я уже один посмотрел…

— И еще увидишь много других. — Закончив уборку, Скорпо присел на край кровати. — А твоя матушка знала о твоих видениях?

Инвар молча кивнул.

— Почему же мне ничего не сказала? — Каяс скорее спрашивал самого себя. — Ладно, разберемся… Есть хочешь? — по-отечески провел рукой по сбившимся волосам ученика.

— Ладно… сейчас яд будет готов… — плохо соображающий ювелир начал рассуждать вслух. — Ну не прямо сейчас, конечно… но сегодня точно… Осталось только одно: как заставить этого недоноска выпить отраву? — Ень-Иро постучал мундштуком себя по лбу, — и как его хотя бы найти? Для начала…

— Только пить.

— А придется и поесть. — Чародей встал, направляясь к столу. — Тебе нужны силы, парень. Не хочется испытывать терпение хозяина, да и срок беспрепятственного проезда скоро закончится.

— Почему нас так боятся, мастер?

— По-моему, ты уже спрашивал меня об этом. Разве нет? Люди всегда боялись неизвестного. Я имею в виду простых людей. А власти? Они считают, что мы можем свергнуть их и присвоить себе их нищие владения.

— А разве нет?

— Можем… — Каяс опять сел на край кровати, раскрыв принесенный с собой сверток. Пахнуло ароматом куриного бульона, и Инвар почувствовал, что есть он действительно хочет.

— Можем, — повторил колдун, зачерпывая серебряной ложкой суп, — только зачем? Понимаешь, дружок, власть бывает разной. Это и власть над землями, людьми, еще невесть над чем и кем… Глотай не спеша — горячо. А мы… мы властвуем или пытаемся властвовать над силами природы, стихий, других миров. Вот в чем разница… Королю — земли, богатства и люди. Священнику — души и мысли тех, кто приносит королю богатства и обрабатывает землю. Волшебнику все вышеперечисленное безразлично — в его руках силы, не подвластные ни монархам, ни святошам. Задача каждого из волшебников — постичь новое, объяснить его природу, подчинить себе в конце концов.

— И ради чего? — в очередной раз проглотил предложенное Инвар.

— Хоть это звучит и напыщенно, но ради будущего, парень, ради знаний. Именно поэтому каждый из магов должен передать весь свой опыт ученику, а тот когда-нибудь своему.

— Зачем же тогда убивать друг друга?

— Этот поединок — экзамен, достоин ли тот, другой, быть магом? По силам ли ему эта ноша? Это первая причина. А вторая и главная — равновесие. Каждый из нас к определенному моменту становится носителем огромного количества энергии, и убийство учителя — это просто предохранение грани от перегрузки. Это как сосуд с водой — он вмещает столько жидкости, на сколько рассчитан. Я даже затрудняюсь сказать, что было бы, если бы мы все жили вечно — учителя и их ученики, а то и ученики учеников! Мой учитель в свое время по этому поводу сказал так: «Это не убийство — это сохранение равновесия». Не отвлекайся, ешь, здесь еще много.

— Мастер, а вот эти двое: Карри и Узела…

— Ты хочешь спросить, что они не поделили между собой и почему Вирго захотел убрать своего ученика?

Скорпо задумался, неспешно помешивая ложкой еду.

— Начнем с того, что Таурус здорово ошибся, взяв себе в подмастерье этого парня. Его предупреждали: Узела завистлив, мстителен, недостоин быть магом. Но Таурус твердил, что это все молодость, все пройдет, мальчишка поумнеет, остепенится. Но не тут-то было. Поэтому когда Карри в прошлом году сдуру брякнул что-то о его внешнем виде, а ныне покойный комплексовал по этому поводу, то обиду затаил и, естественно, ее не забыл. Ты будешь есть или нет — все уже остыло! — Маг буквально засунул полную ложку в рот ученика. — А тут еще и Вирго посчитал, что слишком молод, чтобы умирать, ведь его подопечный набирал силу и уже планировал вызвать своего учителя на поединок если не в следующем году, то через два года наверняка. Человек слаб, его тоже можно понять. К слову, именно потому, что человек — тварь слабая, Конклав и наложил запрет на вмешательство его членов в политику. Отдадим должное Узеле — он быстро сориентировался в ситуации и воспользовался ею. Что из этого вышло, ты уже видел, — закончил объяснения Скорпо.

— А почему Конклав не вмешался?

— А зачем? Выживает сильнейший, дружок. Это уже закон природы. Так, ты доел? Молодец. Теперь спать!

Едва только жена в сопровождении верного Поакора скрылась за углом квартала, ювелир тут же заперся в своей лаборатории. Первый раз в жизни Ень-Иро пожалел, что нет у него смышленого ученика: готовить оссари — дело крайне сложное, а если еще учесть и плохо двигающиеся пальцы правой руки — последствие несчастного случая, то полуэльф приготовился к долгой, тяжелой и, главное, нудной работе.

Вся сложность и хитрость в изготовлении зелья: все должно быть готово вовремя. Не раньше и не позже установленного срока. Восемь разных ингредиентов — пять растительных, остальные три — минеральные. С растительными вроде бы все просто: замочил, смешал, где выпарил, где процедил, слил, и все. Но с остальными, теми, что взяты из чрева гор и земли…

Время от времени прикладываясь к почерневшей трубке с эртсго размыкая воспаленные от бессонницы глаза, Ень-Иро три ночи напролет, ни на мгновение не покидая душной комнаты, справляя нужду прямо тут же, в стоящем углу деревянном ведре, выверял вес компонентов и время соединения, готовился к выходу всего нескольких капель бесценного вещества.

К концу четвертого дня на острие завитой железной трубки показалась первая капля Слюны Вездамоса.

Изнеможенный мастер еле двигающимися руками подставил прозрачную склянку и, опустившись на высокий табурет, раскурил очередную трубку эртсго. После первой затяжки по телу пробежала привычная мелкая дрожь, приносящая вместе с тем ясность мысли. После второй Ень-Иро с удовольствием потянулся, наблюдая, как темно-синяя жидкость не спеша наполняет флакончик.

С очередной глубокой затяжкой (ювелир не стал, как обычно, разбавлять наркотик табаком), время потекло медленно, комната лаборатории вдруг посветлела, а тело стало необычайно тяжелым, наполненным приятной истомой.

— Ладно… сейчас яд будет готов… — После следующей затяжки ювелир начал рассуждать вслух. — Ну не прямо сейчас, конечно… но сегодня точно… Осталось только одно: как заставить этого недоноска выпить отраву? — Ень-Иро постучал мундштуком себя по лбу. — И как его хотя бы найти? Для начала…

Ядовитый дым рисовал образы, возбужденный мозг искал ответы на вопросы.

— За что мне все это?.. — раскачиваясь из стороны в сторону, орал эльф выдавливающему из себя оссари прибору. — За что?!! Что я сделал не так в этой проклятой богами жизни?! Почему я должен бояться какого-то недоноска?! Почему я должен дрожать за свою жену, когда меня нет дома?! Почему?..

Глаза Ень-Иро наполнились влагой, подбородок дрожал, пальцы сжимали трубку так, что она вот-вот должна была треснуть!

— Девин Каяс… это ты привел ублюдка в мой дом… Ты принес беду… Ну ничего, придет день и ты сам умоешься кровью и слезами! Но сначала… — Ювелир спрыгнул на пол и, упершись взглядом в подставку с флаконом, говорил и говорил: — Сначала найти этого ученичка, заставить выпить пойло и перевернуть его труп. Только тогда я смогу дышать спокойно! Только тогда…

— Ты в этом уверен, эльф? — раздался насмешливый голос за спиной, и тут же его скрутили, заломив руки за спину.

Трубка упала на пол и раскололась напополам под стоптанным каблуком. Ень-Иро попытался извернуться, намереваясь дать отпор непрошеному гостю. Мощный удар, кроша зубы, опрокинул его голову на плечо. Следующий удар пришелся в пах, отгоняя мысль о сопротивлении.

Ноги подкосились, глаза запеленал туман…

Его поставили на колени. Кто-то вздернул за волосы безжизненную голову. Ювелир увидел перед собой ухмыляющегося Локо, выглядывающего из-за плеча незнакомого мужчины.

— Это он и есть? — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил тайник.

— Точно так, — подтвердил Локо, дотронувшись до подбитого глаза.

— Я так понимаю, что мы застали нашего доброго хозяина за совершением преступления? — Глэм взял в руки флакончик с оссари, осторожно понюхал. — Надо же, и впрямь никакого запаха. Кстати, сударь, зачем вы превратили свой дом в отхожее место? — он обвел вокруг руками. — Здесь же дышать нечем!

За спиной эльфа подобострастно засмеялись.

— Оставим эти вопросы на потом. Вот вам мой совет. Сейчас вас отконвоируют в одно известное вам заведение. Путь будет недолгим, поэтому я рекомендую прямо сейчас начинать обдумывать ответы на следующие вопросы: для кого вы готовили этот яд. Через кого вы получили заказ на изготовление оссари, которым недавно были отравлены известные вам лица. Поверьте мне на слово, у нас найдутся средства, чтобы заставить вас говорить. В отличие от нашего молодого коллеги, — тайник кивнул на Локо, — у меня нет никакого желания их применять.

Окатив эльфа водой, палач отставил ведро в сторону. Привязанный к выщербленному столбу Ень-Иро только застонал, бессильно качнув головой.

— Значит, ничего не знаешь; яд готовил для убийства своего ученика; к перечисленным выше отравлениям никакого отношения не имеешь. — Будучи по своей природе человеком ответственным и дотошным, Глэм не доверял вести допросы, а тем более особо важные, младшим следователям. И как бы жестокость ни претила его нутру, на дознаниях старшего тайника также лилась кровь, кричали подследственные, рыдали, теряя достоинство, люди и нелюди. В страхе давали желанные ответы, оговаривая себя, родственников, друзей, соседей и кого угодно, лишь бы железо палача больше не касалось их измученных тел.

Уже после, внимательно вчитываясь в протоколы, Глэм отделял ложь от правды, оговор от факта, направляя следствие в правильное русло. Но сказать, что старший тайник был человеком справедливым — значит, покривить душой. Абсолютно все показания пускались в дело, и в подвалы на растерзание уже другим следователям приводились новые жертвы, и все шло по кругу. Зачем? Страх!.. Это великое чувство, подаренное создателями своим чадам. Именно на нем держатся владыки, именно из-за него несчастные идут на подвиг, делают невозможное, дабы их господа жили в роскоши и спокойствии.

Из-за страха быть наказанным дитя изворачивается, лжет, убегает из дома, а оказавшись в трущобах, прибивается к шайкам таких же и идет на преступление. Из-за страха за своего ребенка мать трудится в поле или лавке, а порой выставляет свое тело и гордость на продажу. Из-за страха, что завтра будет нечего есть, мужчина берется за любую, даже позорную, работу и, насилуя себя, переступая через себя, с утра до заката гробится на ненавистного хозяина за несколько монет. Из-за страха, что новые налоги задушат его семью, солдат вырезает до последнего ребенка вражескую деревню, вся вина которой состоит только в том, что она посмела попасться на глаза соседнему властелину. Из-за страха потерять, огорчить любимого человека влюбленный лжет, делает глупости…

Славьтесь, боги, ниспославшие Великий Страх на детей своих и вручившие избранным удила его, и давшие возможность править глупцами и рабами страха…

…и не роптать…

Молчать!

Зато настанет день, и введенный в подвалы преступник в страхе сам расскажет обо всем, что бы его ни спросили.

— Дорогой Ень-Иро, — тайник откинулся на спинку кресла, вытягивая ноги под столом, — я бы со всей радостью поверил бы вам, но увы… не могу… Есть в вашем рассказе, — Глэм, как обычно, говорил нарочито вежливо, — есть здесь некоторые неувязочки, которые не позволят мне расстаться с вами с чистой совестью. Я уверен, что вы намеренно скрываете своих заказчиков. Зачем вам это? Ну, поступил заказ, ну, изготовили вы эту отраву. Я вас прекрасно понимаю. Не взялись бы вы, нашелся бы другой мастер, а деньги нужны всем. Вы решили заработать, только и всего… За это вас не повесят и не четвертуют, а всего-навсего посадят лет на пять-десять в башню или отправят на каменоломни или рудники. Хотя с вашей профессией и квалификацией это вам не грозит. И все!.. Снова дом… любимая жена… может, еще успеете детей сотворить… Стоит ли губить жизнь из-за каких-то ничтожеств, что спрятались за вашей спиной? А ведь они даже ногтя вашего не стоят! И вы тоже хороши: мало того, что не идете на контакт со мной, так еще и несете полный вздор. Причем неумело… «Изготовил яд, дабы отравить своего ученика»! И что же, позвольте узнать, натворил Локо, что вы не нашли никакого другого способа избавиться от него? «Покушался на честь вашей супруги». Глупость изволите говорить. В наши обязанности входит соблюдение законов в государстве. Обратились бы к нам — мы бы этого молодца в течение дня поставили бы на место. И вы об этом прекрасно уведомлены. Так что… Прошу вас, говорите…

Ень-Иро через силу поднял окровавленное лицо и, спотыкаясь на каждом слоге, роняя кровавую слюну и осколки зубов, выдавил из себя:

— Я… ничего… не… знаю…

Палач вопросительно взглянул на старшего и, получив подтверждение, особо не целясь, ударил палкой в живот полуэльфа.

У жертвы уже не было сил кричать.

Ювелир лишь тихо, по-щенячьи скулил каждый раз, когда палка со свистом касалась его.

Глэм отвернулся, зрелище не доставляло ему удовольствия, но дело есть дело, и совершенные убийства было необходимо расследовать, а этот получеловек был единственной ниточкой из клубка. Тайник поморщился, вспомнив давешний разговор с главным министром: «Зреет заговор… любые деньги… любые средства… быстрее расследуйте… мы знаем… вы можете… вы должны…» А этот полуэльф, если и не знал заговорщиков, то наверняка что-то слышал, предполагал. Не зря именно к нему приперлась эта тень прошлого, сумасшедшая старуха, возомнившая себя юной девой.

Отворилась дверь, и вошедший Локо, плохо скрывая торжествующее выражение лица, нагнулся к своему начальнику.

— Ваше приказание исполнено, мой господин. Все готово… — прошептал он на ухо Глэму.

— Хорошо, — кивнул тот и, сделав знак палачу остановиться, поднялся из-за стола, собирая бумаги. — Привести в чувство. Чтобы к моему возвращению мог ясно и четко воспринимать окружающее. Все понятно?

Кивнув, палач потянулся за новым ведром воды.

Ень-Иро усадили в деревянное подобие покрытого бурыми следами кресла, крепко привязав к нему так, чтобы ювелир не только рукой или ногой не мог пошевельнуть, но даже и повернуть голову в сторону. Когда приготовления были закончены, в просторную камеру вошел Глэм в сопровождении Локо и еще одного тайника с обезображенным бесформенными пятнами лицом.

— Итак, сударь, я уполномочен спросить в последний раз: будете ли вы говорить?

Беспомощно глядя на них, полуэльф чуть слышно прошептал:

— Я не знаю, что вы от меня хотите…

— Хорошо, — покачал головой Глэм, — моя совесть чиста, ибо я сделал для вас все, что мог. Я ухожу, оставляя вас этим господам. Мы еще, конечно, увидимся, но пока… — поклонившись, старший тайник быстро вышел, оставив дверь за собой открытой.

Пленник проводил его жалобным взглядом. Сердце в груди забилось в скверном предчувствии.

— Ну что, ублюдок, — препогано улыбаясь, наклонился к нему Локо, — наконец мы с тобой одни. Почти одни… Боишься?! — Он замахнулся для удара, но, хрипло рассмеявшись, опустил руку. — Не бойся… не трону… И они, — он кивнул на палача и своего спутника, — тебя пальцем не тронут. Даже и не проси!..

Он встал сзади и, неожиданно накинув на распухшие разорванные губы Ень-Иро толстую, с запястье, веревку, победно прошептал бывшему учителю на ухо:

— Знаешь, иногда мечты сбываются.

И, распрямившись, призывно щелкнул пальцами, подавая знак о начале потехи.

Когда тайник, тот, что с обезображенным лицом, ввел в камеру Тизарию, полуэльф чуть не лишился чувств.

— Позволь тебе представить моих друзей, — вполголоса начал Локо, на всякий случай потрогав оберег-сережку, — этого мужика ты уже знаешь. Он немного нем от рождения, но это не мешает ему исправно делать свое дело. — Палач замычал, радостно кивая. — Нашего первого знакомца зовут Ортера! Эх, жаль, аплодисментов не хватает… — искренне покачал головой подмастерье ювелира, — ну да ладно. А этого милого парня с незабываемым лицом почему-то называют Вьюти. Такое вот милое, я бы сказал… нежное… имя. Ты спрашиваешь, зачем весь этот балаган? Дорогой мой учитель! Я же должен был представить вам тех, которые вот-вот станут вашими молочными братьями, — эльф попытался дернуться, — кажется, вы поняли, о чем я. Но не будем оттягивать сладостный момент. — И, брызгая слюной, он опять зашептал на ухо Ень-Иро: — Лично я ждал этого почти целый год!

Тизарию кинули на стол.

Сведя ей руки за спину, привязали к столешнице, для пущей верности перехватив веревкой шею, закрепив щиколотки ног по углам.

Затем Ортера и Вьюти разорвали на ней платье, обнажив упругое женское тело.

— До последней нитки! — весь дрожа, приказал Локо. Зрелище возбуждало его, он был готов сорваться с места, чтобы помочь сотоварищам, но страх ослушаться приказа удержал его на месте. — И кляп вытащите, а то муженек, верно, уже и позабыл голос своей женушки!

— Богато… богато… — пробуя на ощупь грудь, осклабился Вьюти, меж тем срывая последнюю юбку, — как тебе, Ортер? Поди не терпится, а?

Палач довольно замычал, неспешно освобождая рот пленницы от кляпа.

В потолок ударил неистовый женский крик. Бедняжка, пытаясь освободиться от пут, бешеной кошкой изворачивалась на неструганом, в пятнах высохшей крови столе.

— Эй, Локо, погоди! — вдруг поднял руку Вьюти, подзывая тайника к себе. — Поди сюда.

— Что еще?! — прорычал сын Мийяры, с явной неохотой отходя от стола.

— Слышь, что тебе говорю, малый, — указал прокаженный на живот женщины, — кажись, брюхата она.

— В смысле? — искренне не понял тайник.

— В том самом… — почесал в затылке Вьюти.

— И что теперь? Молиться на нее, что ли? Хотя… заткни ее… пока. — Локо вернулся к эльфу.

— Она что, ребенка ждет? Отвечай! — ослабил он веревку, но Ень-Иро, дрожа всем телом, только смотрел на него выкатившимися от ужаса и страха глазами.

— Нет, так дело не пойдет… — Локо влепил пощечину бывшему хозяину. — Я задал вопрос: Тизария беременна? Она ждет ребенка?

Еле справившись с разбитыми губами, Ень-Иро выдавил из себя:

— Не трогайте ее… пожалуйста… Она уже больше двадцати недель как…

— Ты будешь говорить?

— Я ничего… — начал было ювелир, но Локо, не дослушав, повернулся к палачам, поднял руку — «начинать».

— Я БУДУ ГОВОРИТЬ!!! — Откуда только взялись силы у этого измученного пытками и побоями человека! Или все же эльфа?

— Говори… — улыбнулся младший тайник, беря с табурета заранее приготовленные перо и бумагу.

То и дело косясь на разложенную разделанным кроликом под похотливыми взглядами палачей жену, Ень-Иро назвал несколько пришедших на ум ремесленников и торговцев средней руки. Сейчас он был готов оболгать даже отца и мать, лишь бы этот кошмар прекратился и его милую отпустили, а с ним… Он уже был готов четвертовать сам себя… Да хоть кого угодно! В конце концов, только прекратите… только не трогайте ее… не причиняйте зла им…

— Хорошо… отлично… И стоило ли ломаться? — словно слыша чужие мысли, кивал Локо, старательно выводя каракули совсем недавно освоенного письма. — Да не части ты! Я же не успеваю.

— Лично я тебе верю, — подытожил показания тайник, разглядывая исписанную наполовину бумагу. — Боюсь только, что господин Глэм будет не совсем доволен.

— А что такого? — изумился ювелир, силясь издали заглянуть в «показания».

— Как-то это все мелко… торгаши, купчики… Ни одной мало-мальски крупной фигуры… — «Глянь, сколько еще места пустого!» — чуть не добавил он вслух, но быстро прикусил язык.

Ень-Иро недоуменно посмотрел на подмастерье и сказал:

— Ну… де Румас, например. Граф. Пойдет?

— Нормально. Да. Очень-очень хорошо. — Локо, едва не подпрыгнув на месте, застрочил истрепанным пером по листу.

Закончив, он аккуратно посыпал чернила песком, стряхнул и протянул написанное Вьюти.

— Передай господину Глэму.

— Ага! — кивнул тайник, принимая бумагу. — Ну и почерк у тебя, малый! Ладно, заканчивайте здесь и поднимайтесь. Спать охота… — Широко зевнув, он направился к выходу, с явным сожалением взглянув на Тизарию. В дверях Вьюти обернулся. — А с бабой-то что?

— Завтра утром до дому отправить, — равнодушно пожал плечами парень, — она свободна, хотя и под следствием.

— Ясно. Я конвой пришлю. — И шагнул за порог.

— Сначала бумагу передай, старший приказал! — крикнул вслед Локо, запирая засов.

Ортера достал нож, собираясь перерезать веревки, удерживающие пленницу.

— Погоди… не спеши… — Юнец положил ладонь на лапищу немого. — Ты как? — И заговорщицки подмигнул.

Палач недоуменно посмотрел на него, потом, все же сообразив, о чем речь, шлепнул себя по загривку и указал пальцем вверх.

— Ну и дурак. — И, быстро вернувшись к Ень-Иро, вернул кляп на место. Тот, натуженно замычав, дернулся, не понимая, что происходит. Но веревки выдержали.

— Так шуму меньше будет, — бормотал Локо, мысленно прикидывая, сколько у него времени до прихода стражников. — В последний раз спрашиваю: будешь? — ухмыльнулся он палачу, тот отрицательно замотал головой. — Ну и пошел в схад! Сегодня я уже говорил твоему супругу, — наклонился он к глазам женщины, — иногда мечты сбываются! — И, шустро спустив штаны, встал у нее между ног, подтянул тело за бедра к себе — было далековато…

Спускаясь вниз, двое стражников в сопровождении Вьюти столкнулись с отчаянно плюющимся на лестнице Ортером.

— Ну, малый! Ну, молодец! — невольно восхитился прокаженный. — Своего не упустит! Мужики, развлечься хотите? — Иги, улыбнувшись в предвкушении, направился вниз.

Крики были слышны даже в коридоре. Тонкий, женский, срывающийся на визг, и другой — грубый, мужской, заходящийся не то в хрипе, не то в хохоте.

— Смотри, кобылку не заезди! — Вьюти распахнул дверь камеры настежь. — А ну, заходи, кто со мной!

Локо даже не обернулся, с остервенением вколачивая себя в женщину.

— Щассс… — слизывая с губ пот, просипел он, — …кончаю…

В дружном хохоте было еле слышно, как Тизария причитала сквозь слезы: «Мамочка… мамочка… где же ты… мамочка»

— Да! А где же мамочка?! — наклонился к ней стражник. — По-че-му она не идет? Мы и ее ублажим!

— Все!.. — обессиленно отодвинулся от тела Локо и призывно махнул рукой. — Хорош!

— Надо попробовать! — взялся за ремень Вьюти.

Потягиваясь в приятной истоме, Локо дошел на еле гнущихся ногах до связанного Ень-Иро и присел рядом на пол.

— Повезло тебе с бабой, эльф, — вытирая ладонью мокрую грудь, улыбнулся парень, — ох, и ладна, … … ! Просто слов нет. Эй, ты куда?!! — крикнул он навострившемуся на выход стражнику.

— За ребятами сбегаю… — обернулся тот, — когда еще такая ночь будет!

— Пивка захвати! — насытившись, Локо потерял интерес к женщине. Осталось лишь на душе что-то такое легкое… даже грустное… Так бывает в детстве: появилась новая игрушка — и старая, что до той поры была любимой, забрасывается на далекую полку. И вроде нет ее, а теплая грусть внутри тебя осталась.

— Ну ты придумщик! — восторженно завопил Вьюти, ударив оставшегося стражника по плечу.

— Пойду погляжу, чего там мужики учудили, — через силу поднялся Локо, по-приятельски похлопав Ень-Иро по коленке.

Когда он подошел, солдат, чуть раздвинув розовые женские ягодицы, старательно примерялся к ним.

— Служивый у нас «по-грязному» любит! — разъяснил младшему тайнику прокаженный.

— Погоди! — вдруг осенила несостоявшегося ювелира идея, — переворачивай ее на бок…

— А вот так ее! Ага, так, так!..

— Ты где такую морковину отхватил, Иги?!!

— Дурило, не жми ей на живот, она должна нормальной отседа выйти!

— Рожа, ты куда все пиво дел?

— Тебе мало? Так сходи! Только ждать, когда ты явишься, тебя не будут!

— Да отвяжите вы ее, она уже дергаться не будет.

— Мужички, а мож, кто хочет и эльфийской задницей полакомиться, а то мне одному зазорно, а очереди ждать мочи нет!

— А давай я! Я еще такого ни разу не …!

Отвязав от столба, Ень-Иро швырнули на пол. С него стащили лохмотья совсем недавно богатых штанов. Ударом ноги поставили на четвереньки, а уже затем швырнули обратно к столбу и крепко привязали к теплому дереву.

Перед глазами обезумевшего ювелира все поплыло.

Стены… пол…

камни пола… камни стен…

трещины камней стен… трещины камней пола…

Он не почувствовал, как первый насильник вошел в него. Он даже не слышал, что говорили вокруг. Он уже не понимал, что происходит. Только в какой-то момент перед ним всплыло улыбающееся лицо Девина Каяса, старого друга, когда он приезжал весной.

«Поверь мне, этот мальчик не принесет тебе много хлопот. Просто держи его на коротком поводке, и все будет хорошо. Конечно, проказник он еще тот, но поверь мне: он и мухи не обидит…»

Неожиданно он совершенно ясно осознал, что происходит. Пелена тишины расступилась, и звуки ворвались в мозг, возвращая его к реальности. Боль лавиной пронеслась по всему телу, закрутив где-то под горлом… Его вытошнило…

— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ДЕВИН КАЯС, ПРИНЕСШИЙ В МОЙ ДОМ ГОРЕ И БЕСЧЕСТЬЕ! ПУСТЬ ПОКАРАЕТ ТЕБЯ НЕБО, ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛ! И ДА НЕСТИ ТЕБЕ РАСПЛАТУ И ПОСЛЕ СМЕРТИ!!! — из последних сил выкрикнул он, и новая волна рвоты застряла в горле, смешавшись с криком, хлынула в нос, подбираясь к глазам. Что-то тренькнуло в голове, вокруг все враз потемнело, и Ень-Иро обмяк, заваливаясь набок.

Среди ночи Девин Каяс проснулся. Что-то незримое шершаво обняло его, вонзив иглу в сердце. Чародей сел на кровати, держась рукой за грудь.

— Инвар!.. — негромко позвал он, но ученик крепко спал, подложив ладони под щеку.

Маг кое-как встал и, немного пошатываясь, дошел до стола, взял с него кувшин и прямо из горла сделал большой глоток воды.

Игла, отпустив, растворилась, но тело Скорпо все еще сотрясала нервная дрожь.

«Спокойно… спокойно… это всего лишь сон… — глубоко выдохнул он и приложился к кувшину еще раз. Остатки воды он вылил себе на голову. — Стареешь, дружок? Или это что-то другое… Тогда что?»

Он попытался сосредоточиться, но не получалось… Вдруг он услышал шепот, точнее, крик… Но такой тихий, что его можно было принять за свист сквозняка.

«До смерти… и после смерти… — почудилось ему, — и Небо покарает тебя…»

— Так, завтра же уезжаем, — поперхнулся Каяс — Если я уже здесь призраков слышу, то…

Когда он расположился под одеялом и уже засыпал, его внезапно пронзило: «Ень-Иро! Кажется, это был его голос!»

Чародей снова сел, всматриваясь в окно, но до рассвета было еще далеко.

— Эй, что вы с ним сделали?! — подскочив к телу ювелира, Локо попытался вздернуть его на ноги, но все было впустую. Тайник попробовал прослушать сердце бывшего хозяина, однако оно молчало.

— Сдох! Отца твоего в схад, сдох! — выругался стражник, поспешно застегивая штаны. — Что ж теперь будет, а?

— Виселица тебе будет… — на ходу запахивая рубаху, подошел растрепанный Вьюти, — в лучшем случае.

— Вообще-то он мог и сам откинуться… — цыкнул языком Локо, — отнесем в камеру, умоем, и все дела. Скажем, когда отводили, жив был, а что там ночью? Ну звиняйте — не доглядели.

— Хорошо, а с бабой что делать? — согласно кивнул прокаженный, прикидывая, что к чему: вроде малый дело говорил. — Стражи молчать будут, конечно… но вот она же придет в себя, и рот ей никто не заткнет. А Глэм, сам знаешь, он таких шуток не понимает.

— Кончать ее надо, — сплюнул под ноги Локо. — Старший велел ее отпустить, до дома проводить да зрячих выставить. Чтоб не сбежала. Зрячие с рассветом к дому подойдут.

— Привести ее в нормальный вид. Веревку на шею, — прищурившись, повернулся к сотоварищу Вьюти.

— Не выдержала допроса. Посчитала себя обесчещенной. В конце концов это была идея главного: представление перед эльфом устроить. Вот теперь пусть сам и расхлебывает. Ортера молчать будет?

— Смеешься? Он и говорить-то не умеет, — попробовал сострить Вьюти. — Хорош брехать, рассвет скоро. — И протянул Локо веревку. — Ты начал, ты и заканчивай.

Младший тайник хотел огрызнуться, но передумал, молча взял веревку и направился к распятому на столе женскому телу.

— Так, что рты раскрыли?! — рявкнул Вьюти на стражников. — А ну быстро за водой, тряпками, и чтоб через час здесь все было, как в сказке — тихо, мирно и красиво! Выполнять!!!

Локо наклонился над Тизарией, поудобнее берясь за веревку. Женщина открыла глаза и улыбнулась распухшими, окровавленными губами.

— Здравствуй, мой цветочек, — Локо от неожиданности вздрогнул, беспомощно взглянув на Вьюти. — Я твоя пчелка, ты мой лепесток. Сегодня наш мальчик из поля придет, нам песню степей пропоет… — и счастливо засмеялась, пытаясь ослабевшими руками заключить в объятия своего насильника.

Назад: ИНТЕРЛЮДИЯ

Дальше: ИНТЕРЛЮДИЯ

Глава 2 УТРО

Глава 2
УТРО