ГЛАВА 2
Заботы не оставляют истинного правителя ни днем, ни ночью. Да и как тут уснешь, когда голова раскалывается от множества вопросов, которые следует решить не только как можно быстрее, но и единственно верным способом. Хельви глухо зарычал, откинул одеяло и вылез из кровати. Небо за окнами уже светлело, видимо, рассвет был близко. Человек добрался до постели только четверть часа назад, но он понимал, что проклятые заботы всё равно не дадут ему заснуть. Уж лучше поработать за столом, чем ворочаться на шелковых простынях. Нужно убрать кровать из кабинета, или я вообще никогда отсюда не выйду, в очередной раз пообещал себе Хельви.
Он уселся в просторное кресло, высек огонь и зажег свечи. Стопки бумаг громоздились на широком и длинном столе, так что деревянной столешницы под ними не было видно. Зевая, великий канцлер Хельви принялся разбирать ближайшую стопку писем и прошений.
— Так-так, опять сваны просят выделить им золота для расселения в долине Хмурой реки, — бормотал он, пробегая глазами очередную бумагу. — А ведь два месяца назад я уже подписывал такую бумагу. Куда она делась? Нужно спросить об этом у Базла.
И канцлер сделал пометку красными чернилами в углу прошения: отдать Базлу. Верный друг и правая рука Хельви, Базл контролировал всё строительство, которое велось на Хмурой реке. Эти пустынные земли на юге империи заслуженно пользовались дурной славой при предшественниках Хельви и были практически необитаемы. Только многочисленная нечисть свободно бродила по берегам угрюмой и холодной реки, которая брала начало у подножия Черных гор, да дозорные отряды дважды в год поспешно прочесывали местность. Однако с того времени, как в Черных горах у империи появились могущественные союзники — не в последнюю очередь благодаря Хельви — и купцы с товаром всё чаще нанимали воинов, чтобы с их помощью преодолеть Хмурую реку, канцлер решил благоустроить эту территорию. Сваны давно просились пожаловать им какую-нибудь обособленную долину для проживания, и они получили эту землю.
Хельви отбросил перо и прикрыл глаза. Он искренне гордился тем, что сваны потихоньку обживают дельту Хмурой реки. Эта идея канцлера была одной из немногих абсолютных удач, которые посетили его в последнее время. В самом деле — сваны практически не представляют интереса для хищной нечисти, потому что в их жилах не течет теплая кровь. Это обеспечивает им относительную безопасность от гаруд, гарпий и вестал, гнезда и пещеры которых сваны методично разрушали. Они были трудолюбивы и старательны, прилежно осваивали дарованную им на вечные времена землю шаг за шагом, и купцы из Горы девяти драконов проезжали уже почти половину пути до Города драконоборцев по вполне приличной и охраняемой дороге. Третий же плюс подобного решения заключался в том, что дарение сванам земли не вызвало возмущения у многочисленных подданных Хельви.
Несмотря на то что империя Младших была создана так называемыми основателями много тысячелетий назад из расчета, что ее население будет состоять из нескольких магических народов, история сложилась так, что основная часть жителей принадлежала к племени альвов. Именно альвы были крупнейшими землевладельцами в стране. Даже императорский род, который правил страной с древних времен, был альвийским. Отношения же с людьми были всерьез испорчены после войн Наследников, причем нужно признать, что королевством Синих озер на то, чтобы порвать связи с соседями, было истрачено больше сил и средств, чем империей Младших.
Свадьба Сури, наследницы из рода императоров, с Хельви вызвала толки. Смельчаки из самых родовитых кланов открыто заявляли, что не потерпят, чтобы какой-то выскочка из народа, открыто объявившего Младших своими кровными врагами, повелевал ими. Так называемый Государственный совет, который состоял из приближенных к трону сановников, был вынужден даже пойти на компромисс — после замужества Сури была провозглашена императрицей, а вот Хельви короновать не стали. Он получил титул великого канцлера пожизненно, однако любой житель страны отдавал себе отчет, кто правит в Горе девяти драконов.
Странное положение, в котором очутился Хельви, диктовало особые правила игры. Любой указ или распоряжение, которое выпускала канцелярия при дворе императрицы, были обречены на бурную реакцию подданных: опять этот выскочка диктует нам, что делать! В связи с этим вопрос о наделении сванов собственной землей мог бы привести при неправильном решении чуть ли не к междоусобице. Однако ни один альв, недовольный статусом человека, ставшего вторым лицом в государстве, не посмел заикнуться о том, что Хельви раздает имперские земли направо и налево своим ставленникам, когда сваны отправились на берега Хмурой реки. Эти края и впрямь считались настолько гиблым и ужасным местом, что попасть туда не желали и врагу. Ни один землевладелец в стране не принял бы предложения канцлера принять и обустраивать эти земли. Никто, кроме сванов, не решился на такое безумие.
Да, это было хорошее решение, сказал сам себе Хельви. Жаль, что не всякий вопрос можно закрыть столь изящным и однозначным образом. Только вот непонятно, куда делись деньги, выделенные на строительство домов и дорог? Либо их украли столичные вельможи, либо сами сваны, войдя во вкус, решили требовать всё больше и больше золотых монет, в последнее время осыпавших их головы, точно дождь. Ничего, пусть Базл во всём этом разберется! Уж он должен точно знать, как идут работы на Хмурой реке.
Он отложил в сторону прошение и поднес к глазам другую бумагу. Донесение из Берхата — наместник Вепрь требует предоставить ему лошадей и повозки для переправки новых воинов на юг. Не так-то сильно нужны тебе эти лошади, иначе не писал бы ты мне в канцелярию, а прислал бы с пакетом гонца, усмехнулся канцлер. То, что Вепрь решил обратиться к официальной переписке, означало, что речь идет не столько о срочном отправлении воинов с одного конца империи на другой, сколько о том, что эта переброска наместником еще не подготовлена. Бывший алхин явно тянет время, размышлял Хельви. Если сейчас прижать его к стенке и спросить, почему обозы до сих пор не пришли к заставе у Черных гор, он, скорее всего, будет ссылаться на это послание в канцелярию. Ах, хитрец!
Хельви задумался на мгновение и черкнул в углу донесения: лошадей и повозки выдать, с переброской — поторопиться. Давняя мечта канцлера — укрепить юг страны несколькими обороноспособными крепостями, которые, по мысли Хельви, должны были чередоваться на всем пути от Хмурой реки до берега Теплого озера, — должна была сбыться еще несколько лет назад. Однако многочисленные трудности, связанные с освоением южных территорий, неумолимо задерживали исполнение этого чрезвычайно важного проекта. Мало мне забот со сванами и нечистью, так еще Вепрь подставляет меня, не выполняя моих поручений, стукнул кулаком по столу канцлер.
Не глядя, он схватил очередной лист бумаги. Подумаешь о плохом, оно сразу и притягивается, — невольно поморщился он. Это было послание от союзников — жителей Города драконоборцев, который расположен далеко за Теплым озером, у Моря армагов. В нем в весьма пышных фразах императрице и ее супругу были переданы наилучшие пожелания в связи с годовщиной свадьбы, а также, словно невзначай, сообщалось, что двое купцов из Горы девяти драконов, которые пытались незаконным образом вывезти из города два пуда старинного серебра, были повешены на площади «в назидание другим ворам».
Конечно, законы в Городе драконоборцев очень строги, и не нынешние жители их выдумали, думал Хельви, вглядываясь в прочитанные строчки. Однако для своих ближайших союзников драконоборцы могли бы сделать маленькое исключение и пожалеть двух жадных идиотов. В конце концов, это имперские купцы поставляют в город провиант и одежду. Канцлер раздраженно кинул послание на стол, поднялся на ноги и подошел к окну. Небо было уже почти светлым. Конечно, он не может себе позволить ссориться с союзниками ради двух преступников, думал Хельви, кусая губы. И всё-таки он должен признать, что в последнее время отношения с некогда бессмертными жителями города всё больше заходят в тупик. Интересно, на что они рассчитывают, ссорясь со столь могучим союзником, как империя?
Хельви не мог до конца ни понять, ни рассудить обитателей Города драконоборцев, хотя, как ни парадоксально это звучит, пользовался славой единственного представителя империи, который нашел с ними общий язык. Дело в том, что формально могущественный город населяли его соплеменники — люди. Однако Хельви понимал, что они совершенно отличаются от жителей его родного королевства Синих озер хотя бы продолжительностью жизни: если сам канцлер едва ли может дожить до восьмидесяти, то драконоборец проживал несколько тысяч лет. Дело в том, что на город было наложено заклятие сильфов — любимых детей ушедших богов, которые таким образом решили расквитаться с его жителями за то, что в древнем противостоянии между хранителями и любимыми детьми богов они оказали поддержку первым. На протяжении тысяч лет горожане не старились и не умирали, но при этом не могли покинуть пределы городских стен. Заклятие можно было снять единственным способом — в городе должен был родиться младенец. И именно Хельви, который появился в заколдованном городе вместе со своими товарищами, разыскивая дракона, невольно оказал эту услугу его жителям.
Канцлер поморщился. Ему были неприятны мысли о том, что в Городе драконоборцев у него растет сын. Это и мешало ему как следует надавить на всё более наглевших драконоборцев, и оставляло постыдную недоговоренность между ним и Сури. Императрица была не в курсе этой части похода за драконом, и Хельви не мог рассказать ей о ней. Собственно, в этом не было большой необходимости, потому что известия из Города драконоборцев поступали крайне редко. Зато когда они доходили до столицы, канцлер был готов кусать себе локти от злости. Правительница заколдованного города словно издевалась над ним.
Что может произойти, если я попытаюсь пригрозить драконоборцам разорвать наш мирный договор, размышлял Хельви. Настолько ли они уверены в собственных силах, чтобы впредь самостоятельно добывать еду и другие товары? Безусловно, в подвалах у них хранится немало золота и драгоценных камней, чтобы купить всё самое лучшее у любого продавца, однако кто еще приедет к ним торговать, если не купцы из империи Младших? Вокруг города в настоящее время обитает одна только нечисть. От королевства Синих озер их отделяют высокие Черные горы. Даже если какие-то отчаянные ребята собираются провести караваны с товаром через эти вершины, то как хотят они преодолеть бешеные пороги на Зеркальном озере? Нет, граница с королевством со стороны Черных гор недоступна, решил Хельви.
Однако союзники ведут себя так, словно намерены в ближайшее время разорвать мирный договор! Повесят еще парочку вороватых купцов и объявят, что разрывают все отношения с империей, потому что ее обитатели — сплошь грабители и разбойники. И что дальше? Неужели война? Канцлер не усмехнулся, хотя любой сторонний наблюдатель, наверное, скептически хмыкнул бы — как может даже самый крупный и богатый город воевать с целой империей. Но Хельви было не до смеха. Нашему с правительницей Города драконоборцев сыну исполнилось десять лет, тоскливо подумал он. Хоть он и незаконнорожденный, однако его неожиданное появление способно спровоцировать смуту. Драконоборцы, конечно, не могут претендовать на императорскую корону для мальчика, ведь я не император, однако часть настроенных на мятеж Младших вполне может поддержать их требование об уравнении прав всех моих детей.
Наверное, следует рассказать обо всём Сури, сказал себе канцлер и заскрипел зубами от этой невыносимой мысли. Конечно, императрица не прогонит его прочь из дворца, однако доверие между супругами может быть разрушено навсегда. Нужно было рассказать обо всем сразу, как только я вернулся в Гору девяти драконов из того похода, казнил себя Хельви. Теперь же, если Сури отвернется от меня, я ничего не смогу доказать. Государственный совет только и ждет, когда это произойдет, чтобы сместить меня с должности великого канцлера. Неужели я доставлю им эту радость? Да никогда!
Он схватил послание от драконоборцев и написал в углу: на рассмотрение Твору, сделать выводы. Твор был главой тайной стражи при дворе императрицы. Как и все самые приближенные к престолу воины, он вышел из ордена Ожидающих — верных слуг правителей империи. Впрочем, верность эта в последние годы была скорее показной, чем настоящей. Ожидающие были не прочь поучаствовать в придворных интригах и подчас служили не столько императору, сколько его сановникам. Хельви даже всерьез подумывал о том, чтобы упразднить этот орден, который мог обучать как преданных слуг, так и фанатичных убийц. Твор тем не менее играл важную роль при дворе. Он расширил и заметно укрепил шпионские сети, расставленные предшественником Хельви, великим канцлером Висте. В Гору девяти драконов поступала самая свежая информация о настроениях как внутри империи, так и у ее союзников.
Пусть Твор присмотрится, что там к чему, размышлял Хельви, кидая бумагу на стол. Если драконоборцы и впрямь решили сыграть со мной в подлую игру, я должен буду срочно предпринять шаги, чтобы максимально обезопасить мою семью. Слава Огену, шпионы регулярно доносят из Города драконоборцев обо всём, что там происходит. Глава тайной стражи должен собрать эти сведения и четко сказать, видит ли он угрозу, исходящую от союзников, или это всего лишь плод воображения уязвленной совести канцлера.
Утренние лучи солнца скользнули по подоконнику и через секунду осветили кабинет Хельви. Прямо над столом, на стене висел большой парадный портрет Сури в юности. Его Хельви распорядился привезти в Гору девяти драконов из Верхата. Долгие годы, пока человек служил там наместником императора, он держал эту картину в своем рабочем кабинете. Канцлер взглянул на изображение хрупкой рыжеволосой красавицы с сапфировыми глазами и невольно улыбнулся. Нужно поздороваться с Сури, решил он.
Но вылезти из любимого кресла великий канцлер не успел. Потайная дверь неслышно открылась, и в кабинет вошел Базл. Строгая черная мантия, которую бывший лекарь и маг, а ныне — вице-канцлер империи не снимал, кажется, никогда, широкими складками ниспадала на пол, укрытый шкурами. Базл был, как всегда, бледен. Страшный шрам, рассеявший его щеку и лоб, напомнил Хельви о событиях почти двадцатилетней давности — ужасные раны маг получил в усыпальнице Ашух, когда сопровождал будущего наместника Западного края и великого канцлера в знаменитом теперь походе против Черного колдуна и его приспешников.
— Доброе утро, повелитель. Вижу, не много ты спал сегодня ночью. Решил переделать все государственные дела за час?
Базл усмехнулся, отчего его изуродованное лицо приобрело совершенно безумное выражение. Однако Хельви знал своего друга довольно долго, чтобы привыкнуть к этим гримасам. Ему доносили, что при дворе к любимчику великого канцлера отношение было неоднозначное. С одной стороны, Базл начал свою службу при императоре Раги Втором, отце Сури. Впрочем, личный маг и лекарь правителя едва ли играл в те времена существенную роль в столице — император был тогда еще бодр и свеж и не слишком ценил целителей. После того как Базл отправился вместе с Хельви в поход в усыпальницу древней хозяйки и получил там раны, навсегда изуродовавшие его лицо, в Гору девяти драконов он больше не вернулся. Служил в Верхате, при дворе наместника Западного края Хельви Щедрого, с увлечением работал в библиотеке. Именно там ему и пришла в голову мысль соединить человека и императорскую дочку узами брака. Базл был посвящен в тайные свидания Сури с наместником. Воспользовавшись тем, что его давний приятель и наставник в Горе девяти драконов придворный лекарь Литок был одержим идеей вернуть Младшим армагов — волшебных хранителей всего живого в этом мире, — Базл предложил ему отправить на поиск этих загадочных существ именно Хельви.
В случае удачного похода человеку была обещана рука наследницы — ее отец, император Раги Второй, был слишком болен и зависим от своего лекаря Литока, а потому поверил его словам о необходимости найти хранителей любой ценой. Однако и основатели империи не были сплошь альвами, утешил умирающего правителя Литок, и Хельви, окрыленный обещаниями, отправился в Черные горы. Стоит ли говорить, что после долгих скитаний человеку удалось разыскать самого последнего могущественного армага, который предстал перед героем в образе Красного дракона. Его-то, по замыслу Литока, и предстояло убить Хельви, чтобы разбудить новых хранителей.
— Ты, Базл, я смотрю, тоже немного спишь в последнее время, — сладко потянулся великий канцлер.
— Где уж спать нам, малым, если сам правитель всю ночь листает бумаги? — нашелся Базл.
— Кстати, там есть кое-что и для тебя. Сваны опять просят денег на строительство дорог в Драконовых пальцах. Разве им уже не было отослано довольно золота, чтобы нанять целую армию каменщиков и укладчиков?
— Никак нет, мой повелитель, — поклонился Базл.
— А почему? Я же подписал бумаги несколько недель назад.
— Об этом нужно спросить у твоего казначея. Мне он говорит, что сокровищница пуста и даже воинам-альвам скоро будет нечем выплачивать жалованье, а тут какие-то сваны у него просят. Говорит, отвалили им землицы и пусть счастливы тем будут.
Хельви сжал кулаки. Казначей Пук достался ему в наследство от Раги Второго. Сам Пук служил уже нескольким императорам, а о том, сколько лет этому высохшему, вечно трясущемуся старикашке с дрожащим голосом, при дворе заключались пари. Впрочем, точно об этом не знал никто. Зато всем было доподлинно известно о поразительной скупости казначея. Каждую золотую монетку из сокровищницы императора он выдавал со слезами на глазах, словно она была последней. Собственного дома Пук не имел, полагая это, наверное, лишней тратой денег, жил во дворце императора и ходил в старой заштопанной мантии, которой побрезговал бы и младший ученик мага. Шутники уверяли, что Пук ничего не ест — он питается исключительно блеском золота в сокровищнице и будет жить до тех пор, пока последняя монетка не покинет кованые сундуки. Поэтому, добавляли они, казначей будет жить вечно.
«Вечный» старик попортил уже немало крови Хельви, который был готов щедро раздавать деньги на строительство дорог и крепостей. Каждую монету приходилось выбивать у казначея буквально с боем. Великий канцлер, зная о собственной горячности, всерьез опасался, что когда-нибудь в пылу спора просто стукнет упрямого старика чем-нибудь тяжелым по голове.
— Хорошо, — поморщился он. — Я сегодня же поговорю с Пуком. Умеешь ты, дракона тебе в печенку, испортить мне настроение с утра.
— Кстати, о драконах, — поднял указательный палец вице-канцлер. — Охотники из предгорья просят у тебя еще одну шкуру.
— Зачем? — нахмурился Хельви. — Я полагаю, что три дракона в год — вполне нормальная добыча. Если учесть, что за шкуру и голову я плачу охотникам золотом по весу, им должно хватать средств не только на то, чтобы прожить оставшийся год, но и провести его в праздности. Ты забыл, что у нас есть договор с Городом драконоборцев о том, что каждая сторона может настрелять только определенное количество драконов? Как посмотрят наши союзники на одностороннее увеличение нашей добычи?
— Я пытаюсь объяснять им это, однако охотники утверждают, что говорят от имени местных фермеров. Драконы, по их словам, так расплодились, что поворовали уже всех овец на выпасах. А скоро могут начаться нападения на Младших.
— Мне не докладывали о том, что поголовье драконов так сильно возросло, — холодно сказал Хельви. — Но я не позволю рубить сук, на котором сижу. Драконы приносят казне золото. Не будет золота — не будет новых поселений и дорог. Передай это своим охотникам, а те пусть передадут фермерам. Они же первые будут просить меня о строительстве крепостей и мостов!
— Слушаюсь, мой повелитель, — снова поклонился Базл.
— Ты ради этого вопроса решил навестить меня с утра? — более мягким тоном спросил великий канцлер.
Это означало, что деловая часть разговора закончена. Базл, хоть и освобожденный от обязанностей придворного лекаря, был другом семьи Хельви, и великий канцлер не считал зазорным подчеркивать это в беседах с подчиненным.
— Пришлось, сам понимаешь — работа, — присел на небольшую скамью, стоявшую возле печи, Базл. — Что наследники, императрица?
— Раги вчера научился стрелять из лука и чуть не выбил сестре глаз, — пожаловался Хельви. — Сури решила наказать сорванца и заперла его в комнате, так он нашел там потайную дверь — в этом дворце полным-полно тайных ходов! В общем, забрался в подземную лабораторию придворных магов, распугал там всех нетопырей. Сладу нет с мальчишкой. Говорю, зачем ты полез в подземелье? А он: я не лазил, я пешком ходил. А мышей летучих, спрашиваю, зачем пугал? Они, говорит, первые начали!
Базл кивал. Хельви любил своих детей едва ли не больше, чем самого себя. Тем менее объясним для Базла был тот факт, что великий канцлер даже взглянуть не хочет на своего внебрачного ребенка, рожденного правительницей Города драконоборцев. Вице-канцлер был по рождению глифом и придавал куда меньше, чем альвы, значения ритуалу. Однако и альв бы на месте Хельви давно не выдержал и послал бы в Город драконоборцев придворного живописца, чтобы запечатлеть младенца. Хотя не такой это уже и младенец. Первенец великого канцлера старше законного наследника Раги, а тому уже исполнилось девять лет. Младенческий возраст для глифа или альва, но не для человека, думал Базл. А императрица до сих пор ничего об этом не знает, невольно нахмурился он.
— Можно ли подарить ему коня? — продолжал тем временем рассуждать вслух Хельви. — С одной стороны, меня усадили на лошадь, когда мне исполнилось пять лет. Но его мать наверняка упадет в обморок, стоит мне заикнуться о лошади.
— Уверен, что в обморок упадет не только императрица, но и придворные, — очень серьезно сказал Базл. — Пойми наконец — девять лет совсем не тот возраст, в котором Младшего учат ездить верхом. В девять лет мать еще сюсюкает с ребеночком. Он ведь говорить толком еще не умеет! Твои противники не преминут заявить, что ты пытаешься уморить наследника.
— Ты знаешь, что Раги умеет говорить! Он очень развит для своего возраста даже по человеческим меркам. А уж как его воспитывать, позволь решать мне, его отцу, а не советникам, помешанным на исполнении дурацких обрядов.
— Эти дурацкие обряды установлены священным Кодексом. Ни один Младший не посмеет посягнуть на него. Ты отец наследника и ты можешь считать, что делаешь только хорошее для него. Но твои драгоценные подданные уже сейчас открыто заявляют, что ты хочешь сделать из их законного правителя человека. Это может привести к проблемам.
— Ты так подчеркиваешь слово «законный», словно я пробрался к трону обманом. Да, твои соплеменники не пожелали короновать меня, прикрываясь дурацкими предрассудками о том, что человек не может быть императором Младших. Лицемеры! Когда град побивает их урожай, или гарпии нападают на их город, или вода в реке пересыхает, они забывают о том, что мы разной крови. Тогда они приползают в столицу и просят о помощи. Сколько раз я давал себе зарок сказать в лицо этим надменным главам семей, которые унижаются, припадая к моим ногам, что я всего лишь человек. А теперь они хотят еще и моего ребенка лишить права называться сыном своего отца? Раги умный и живой мальчик. Он станет хорошим правителем. Я постараюсь научить его всему, что знаю сам, а остальное ему преподаст Сури. Ни ты, ни кто-то другой не смеют указывать мне, как заниматься его воспитанием.
— Успокойся, правитель! — воскликнул Базл. — Что я такого сказал? По мне, так ты вправе воспитывать своего сына хоть как человека, хоть как мари. Отправь его к Вепрю в Верхат и сделай из него атхина. Просто не забывай, что твои подданные, которых ты по ошибке назвал моими соплеменниками, всегда будут следить за твоими поступками как сквозь увеличительное стекло. Для них ты чужак.
— Разве я не пошел на компромисс с Младшими, когда согласился быть слугой своей жены? Думаешь, это было не унизительно для моего самолюбия? Я не император, хотя вот уже десять лет самолично правлю империей. Я готов и дальше играть во все эти ритуальные игры, но мой дом и мою семью им нужно оставить в покое. Это только мое дело!
— Они никогда не оставят вас в покое, потому что твоя жена — императрица, а дети — наследники престола!
— Очень верно замечено, Базл. — Сури прикрыла собой дверь и улыбнулась обоим спорщикам.
Базл вскочил со скамьи и низко склонился перед правительницей. Хельви же просто поднялся с кресла. В отсутствие посторонних он не утруждал себя исполнением обряда приветствия. То ли потому, что альвы в самом деле живут много дольше людей, то ли оттого, что Сури и впрямь обладала редкостной красотой, но ни десять лет, прошедших с момента свадьбы, ни рождение двух детей никак не сказались на ее внешности. Кожа на лице была все так же нежна, волосы сохранили неповторимый ярко-рыжий оттенок, а глаза — удивительный сапфировый цвет. В королевстве Синих озер императрица не могла бы считаться красавицей, там ценили высоких и темноволосых женщин. Однако Хельви признавался себе, что любил свою жену всё сильнее с каждым прожитым годом.
Сури изящно села в кресло, из которого только что поднялся великий канцлер. За дверью кабинета раздавалось поскрипывание. Это гнулись половицы под многочисленной свитой императрицы. Согласно положению священного Кодекса, определявшего порядок буквально всех дел в империи, от рождения детей до ведения войн, свита должна была неотступно следовать за правительницей. Однако Хельви терпеть не мог посторонних в своем кабинете, а в свите насчитывалось около пятидесяти придворных.
— Опять ссоришься с лучшими друзьями? — улыбаясь, спросила Сури у мужа.
— Трудно не ссориться с глифом, которому желаешь только добра, — ответил он жене известной в империи пословицей.
— Но ведь Базл — не совсем простой глиф, он наш друг. Значит, на него не могут распространяться правила, которые относятся к его соплеменникам, — улыбнулась императрица.
— Это правда, — не смог не улыбнуться в ответ Хельви. — Просто, наверное, меня стало тяжело поучать. Мальчик вырос. Однако наши подданные, кажется, не желают этого замечать. К собственной выгоде, конечно.
— Давай не будем больше говорить на эту тему! — хлопнула в ладоши Сури. — Еще не хватало, чтобы ты начал отчитывать меня за ошибки наших подданных! Хорошо ли ты спал сегодня ночью, дорогой? Я уже не припомню, когда видела тебя без кругов под глазами.
— Как же я мог спать спокойно, когда рядом не было тебя?
Хельви собирался сказать еще что-то, но в дверь постучали. Сури вопросительно подняла тонкую бровь. Придворные хорошо знали эту гримасу и побаивались ее. Несмотря на то, что правительница добровольно отдала власть некоронованному супругу, никто не сомневался в том, что характер у нее непростой. Истинная дочь своего отца, она была и капризна, и взбалмошна, и горе тому, кто посмеет воспротивиться ее желанию. Прервать ее утреннее общение с великим канцлером мог позволить себе только отчаянный храбрец.
— Прошу прощения, ваше императорское величество. Срочное сообщение для великого канцлера. Мои ребята донесли кое-что важное из Города драконоборцев, — Твор уже протиснулся в узкую щель и закрыл за собой дверь.
Привычка главы тайной стражи никогда не распахивать дверь полностью и прокрадываться в узкую щелку, а также называть своих шпионов «ребятами» поначалу смешила Хельви, но затем он привык к ней и просто не обращал внимания. Императрица перевела свои сияющие глаза на великого канцлера, но тот только склонил голову. Шурша платьем, Сури встала с кресла. Базл, всё время почтительно молчавший возле печи, кинулся открывать повелительнице дверь. Вручив раз и навсегда кормило власти супругу, императрица не претендовала на участие в государственных делах. Хельви проводил Сури улыбкой. Твор низко поклонился вслед ее шуршащему шлейфу.
— Срочное сообщение от доверенного лица из города драконоборцев, — повторил он, не успев даже разогнуться.
— Что еще там случилось? — Хельви уселся в кресло. — Опять кого-то повесили?
Предчувствие тонкой иголкой кольнуло его в самое сердце. Неужели мои ночные сомнения имеют под собой какую-то почву, подумал великий канцлер. Он давно и твердо верил своему внутреннему голосу, поэтому неожиданное подтверждение собственного дара предвидения не пугало его сейчас, но наполняло бесконечной тоской.
— Сведения заслуживают полнейшего доверия, — понизил голос Твор. — Наши союзники собираются предать нас. Они ищут дружбы у людей в королевстве Синих озер. Драконоборцы не прочь получить наши земли в предгорье, начиная от рощ богини Зорь до Хмурой реки. Они считают их своими исконными владениями. Тайное посольство уже отправилось в Ойген. Похоже, придется готовиться к войне, мой повелитель.
