Глава 4
От колдовства, примененного Тирмом, у Хельви трещала голова, а скудный ужин решительно давал о себе знать. Наместник уж решил, что хуже быть не может, но оказалось, что это не так — когда они неожиданно рухнули с головокружительной высоты вниз, Хельви понял, как он ошибался. Падение было столь стремительным, что человек не успел ничего ни сообразить, ни сделать. Только что под ногами у него кувыркались поля, леса, озера и узкие светлые полосы дорог — и вот в следующий момент он летит кувырком навстречу чему-то черному и сверкающему, словно огромное зеркало. Дыхание у принца перехватило, как во время первой встречи с диким. Где-то рядом во все горло заорал Ожидающий, но Хельви даже головы не повернул. Это конец, только и пришло ему в голову, прежде чем он лишился сознания, получив сильнейший удар по лицу.
Кровь мгновенно залила волосы, куртку, штаны и сапоги. Какая же она ледяная и пронизывающая! И главное — как ее много, хоть плыви, подумал наместник и окончательно пришел в себя. Боги, да это же вода! Они упали в какое-то озеро или реку! Голова болела, словно по ней били молотом, дышать было трудно не только из-за холодной воды — грудную клетку обвивал огненный обруч, впивавшийся в кости при каждом движении, промокшая одежда прибавляла вес, но он напрягся, задвигал руками и ногами и выплыл на поверхность. Оглядевшись, он увидел Тирма, который барахтался неподалеку, поднимая тучу брызг.
— Ожидающий, дракон тебе в печенку! Куда мы попали? Где Черные горы? Я тебе голову оторву!
— Побереги дыхание, наместник,— отплевываясь, отвечал Тирм.— Я и сам не пойму, как мы сюда попали. Мне было сказано, что амулет вынесет нас к подножию Черных гор. Но готов спорить, что это Хмурая река. Очень уж она большая и нет ледохода.
Только сейчас Хельви почувствовал озноб. Если он не будет двигаться, то превратится в сосульку! Наместник кинул взгляд в ту сторону, где сквозь дымку был виден берег. Или это не берег, а просто мираж — Хмурая река не любит ни Младших, ни людей, так что приготовиться нужно к любой неожиданности. Глубокая черная тень на мерцающей в лунном свете поверхности воды привлекла его внимание. Он взмахнул несколько раз руками и подплыл к небольшому осклизлому бревну, наполовину торчащему из воды.
— Тирм, плыви сюда,— сипло крикнул Хельви, оборачиваясь к спутнику.
Однако поверхность воды была пуста, только широкие круги расходились по успокоившейся глади.
— Тирм! — что есть мочи завопил наместник, понимая, что остался один.
— Да здесь я,— вынырнул возле бревна Ожидающий,— нам нужно грести к берегу, пока ноги слушаются!
Альв был прав. Хельви чувствовал, что силы на исходе. Дыхание перехватывало, только резкая боль при вдохе странным образом возвращала принца в сознание. Нагрудная цепь слегка нагрелась, и от ее ровного тепла тоже прибавлялись силы. Стараясь не виснуть на бревне без необходимости, они тихонько поплыли навстречу легкой дымке. Неужели на берегу будет еще холоднее, чем в воде, рассеянно подумал наместник, рассматривая туман над речной гладью. Впрочем, он был сейчас готов прикорнуть даже на льдине — только чтобы не нужно было двигаться и грудь бы отпустило.
Как долго длился этот заплыв, Хельви сказать не мог. Несколько раз ноги сводило, и тогда он греб рукой, только чтобы не останавливаться. На разговоры сил не оставалось. Ожидающему, видно, приходилось еще хуже, чем человеку,— каждый раз при гребке он стонал. Только бы ноги у него целы были, иначе придется бросить, а жалко, в каком-то забытьи отметил про себя человек. Слава Огену, что он умудрился упасть в реку мягко, только немного ударившись грудью и лицом — по щеке текла настоящая кровь, горячая и терпкая, склеивающая волосы. Но хоть шею не сломал — и на том спасибо, не то отправился бы прямиком на дно реки кормить рыб. Если, конечно, они здесь водятся, в этой зловещей реке.
Перед самым берегом сознание, видимо, покинуло альва, потому что бревно вдруг перекосилось и двигалось вперед только с той стороны, где работал Хельви. Только бы Ожидающий не отпустил деревяшку, нырять за ним У меня просто нет сил, устало решил наместник, и в этот момент его ноги коснулись дна. Неожиданный прилив сил помог человеку оттолкнуться от земли и протащить бревно, на конце которого висел полумертвый альв, ближе к берегу. Упал он только тогда, когда вода доходила уже до колена. Немного отдышавшись, Хельви пополз к альву, отцепил его сведенные судорогой руки от бревна и вытолкал бесчувственное тело на берег. Боль, видно, достигла какого-то своего предела, потому что уже не разрывала грудь и голову, а приобрела другое выражение — тошнотворный ком подкатывал к горлу наместника при каждом движении, не давая дышать. В глазах рябило. Хельви выполз на негостеприимный берег, и его тут же вырвало. Однако он понимал, что потеря сознания означает верную смерть. В мокрой одежде и с кровоточащими ранами путники едва ли переживут холодную ночь. Нужно было развести огонь, но идти за дровами было некому.
Хельви огляделся — каменистый берег был пуст, а у самой воды рос большой разлапистый куст чертополоха. Он был живым — первые листочки распускались, почуяв весеннее солнышко. Наместник подтащил альва к кусту, расстегнул куртку и начал обыскивать внутренние карманы. Замерзшие руки не слушались, несколько раз его снова тошнило от боли, но он продолжал методичный поиск. Несколько плотно закупоренных коробочек было кинуто на землю — все, что осталось от магических запасов Ожидающего после падения в реку. Остальное, видимо, было смыто водой. Однако не случайно Вепрь когда-то давно назвал принца везунком — нечувствительные от холода пальцы вдруг нащупали какой-то жесткий комок в подкладке пояса Тирма. Зубами Хельви надорвал плотную ткань и выудил небольшой пузырек, заткнутый пробкой, залитой темным, похожим на воск веществом.
В его мешке, утонувшем вместе с оружием в Хмурой реке, было запасено четыре штуки этого зелья — Базл внимательно следил за тем, чтобы «живой огонь» всегда был в распоряжении наместника. Хельви старался никогда не расставаться с волшебным пламенем, но и на старуху бывает проруха. Он осторожно поддел ногтем пробку, залитую колдовским составом, и с едва слышным хлюпанием вытащил ее из крошечной бутылочки. Легкий красноватый огонек заиграл над узким горлышком. Одного-единственного пузырька хватило бы на то, чтобы поджечь высокий холм, однако выбора у принца не оставалось. Осторожно, чтобы не опрокинуть и не загасить «живой огонь», прежде чем он как следует разгорится, наместник поставил его у самых корней куста. Живые ветки зашипели, словно змеи, но с магией им было не справиться. Несколько секунд спустя чертополох полыхал.
Хельви знал, что волшебный огонь будет гореть часов пять-шесть, и вовсе не обязательно подкидывать в него свежих дровишек. Долгожданное тепло напомнило человеку про болячки — грудь нестерпимо заломило. Сильная боль придушила наместника с такой силой, что в глазах сделалось темно. Он хрипло глотнул воздух и упал лицом на острые камни.
Согревшись, альв пришел в себя. Он открыл глаза, увидел ясное, звездное небо над собой и вспомнил, где он. Стояла глубокая ночь, хотя, по подсчетам Младшего, до рассвета было уже недалеко. Тирм приподнялся на локтях — костер, возле которого лежал он и человек, полыхал в полную силу. Ожидающий пригляделся — наместник уткнулся лицом в землю, но вроде дышал. Тирм на четвереньках подполз к Хельви. Разбитое колено сильно болело, но в целом он легко отделался. Хотя и высота, с которой мы рухнули, была не такой уж большой, подумал Тирм. А вот насчет самого падения он задаст в будущем пару вопросов хозяину,— например, почему они упали, если ему было обещано, что они нормально приземлятся у подножия Черных гор? Или хозяин решил, не марая лишний раз рук, избавиться не только от человека-выскочки, но и от преданного слуги?
Перевернув Хельви на спину, альв задрал ему рубаху и мельком осмотрел — два ребра, скорее всего, сломаны, но для бывалого воина это все не смертельно. Над ухом и на скуле кожа была разбита, однако кровь уже засохла и не текла. Человек так и не проснулся во время осмотра. Вообще он казался таким беспомощным, но у Тирма невольно закралась мысль закончить свою миссию прямо сейчас. В конце концов, ему щедро заплатили за работу. Вряд ли ему предоставится более удобный случай в будущем. А затем можно будет заняться поисками второго человека, о котором говорил хозяин. А что до нелепого приказа добыть шкуру дракона — так это просто злая шутка императора. Всем известно, что драконов не существует. А вот гибелью наместника хозяин будет очень доволен. Альв хмыкнул и достал нож.
Негромкий треск раздался за спиной у Тирма. Одна из коробочек, которую Хельви выгреб из карманов Ожидающего, когда искал «живой огонь», видно, нагрелась от костра. Ее крышечка под воздействием тепла медленно откручивалась. Тирм секунду непонимающе следил за ее движением, потом вдруг крикнул и бросился к коробке. Но он не успел — сильный хлопок оглушил его. Последнее, что успел разглядеть альв, было ярко-красное облако, которое вырастало из костра, казалось, до самого неба. Тело Младшего подбросило вверх, словно щепочку, несколько раз перевернуло в воздухе, и, в конце концов, он остался висеть в двух шагах над землей, окруженный кровавым маревом. Крики и отвратительный запах горелого мяса заставили человека прийти в себя и открыть глаза.
Хельви поднял голову, потому что привстать даже на локти не было сил. Он увидел, как чудовищная сила ломает и плющит тело альва буквально в нескольких шагах от него. Наместник поднял руку, чтобы прикрыть лицо от волны опаляющего жара, который вдруг хлынул от багряного облака, в центре которого висел Младший. Цепь на груди раскалилась докрасна и больно жгла грудь. Я не смогу бежать, даже если от этого будет зависеть моя жизнь, подумал наместник. Все кончено. Он больше никогда не увидит Сури.
Последняя мысль почему-то заставила его убрать руку от лица. Он сирота без роду и племени, без родины, без друзей, без чести. Единственное, ради чего он готов был пойти на смерть и отправиться в этот безумный поход за шкурой волшебного зверя, была любовь. И если сейчас ему придется умереть, остается сделать это так, чтобы рыжеволосой девушке с бирюзовыми глазами не было стыдно за своего рыцаря, если ей доведется узнать о его гибели. Поглощенный этими высокими мыслями, он не сразу почувствовал, что нагрудная цепь — его верный страж — неожиданно остыла. Хельви открыл глаза и увидел, как тело Младшего, вернее, то, что от него осталось, несколько раз перевернулось в воздухе и затем бухнулось в ослепительное пламя. Из последних сил наместник попытался наконец немного отползти в сторону, и вовремя — черное, обгорелое тело словно вышвырнули из костра, оно пролетело десяток шагов и упало на камни. Человек, который счастливо уклонился от встречи с раскаленной плотью, перевел дыхание.
Вонь была ужасной, но уходить от огня было бы самоубийством. Наместник взглянул наверх — ночь не спешила отдавать свои права рассвету, который, однако, уже осветил небо на востоке. Первым делом нужно убрать эти проклятые коробки подальше от огня, решил Хельви. Оген знает, что маги насовали Ожидающему с собой — по-хорошему, нужно вообще выбросить всю эту мишуру с глаз долой. С другой стороны, наместник понимал, что он остался один в незнакомом месте, без оружия, запаса еды, одежды и воды, а значит, любая колдовская штучка может сейчас стать спасительной. Он начал с того, что вернулся к костру. Багровое облако было унесено ветром. Хельви огляделся, ища, чем бы сгрести проклятые коробочки, лежавшие подозрительно близко возле пламени, и неожиданно увидел нож с широким плоским лезвием. Оружие явно не валялось на берегу до их появления — ни пятнышка ржавчины или грязи не портили гладкого лезвия. Однако у человека не было с собой подобного оружия. Значит, альв был все-таки вооружен. И достал свой клинок, сидя возле бесчувственного человека. Немудрено догадаться зачем.
Принц легко сгреб широким лезвием рассыпанные артефакты, воткнул нож в каменистый песок и попытался перевязать сломанные ребра платком, который постоянно лежал у него за поясом. Это был подарок Сури — вещица из самой нежной и тонкой ткани, которую привезли откуда-то с востока страны. Она называлась ташим. Крошечный платочек был припрятан в подкладке куртки наместника. Однако этот клочок можно было развернуть, и раз и еще раз, пока он не превращался в довольно широкий и длинный бинт. Ташим не только ценился за легкость и необычайную плотность, но обладал и целительным воздействием Раны под повязкой из ташима быстрее затягивались, а кости — срастались. Жаль только, что лечение идет не одну ночь, подумал Хельви, обматывая грудь волшебной тканью.
Повязка плотно обхватила поврежденные кости, это было не очень приятно, но зато наместник теперь смог приподняться на руках. Дыхание не перехватывало, как раньше, и на том спасибо. Он снова обратился к магическим снадобьям, упрятанным в коробки. Вот второго «живого огня» они положить не додумались, злился на императорских магов наместник. Выходит, пытаться перенести огонь в другое место нельзя. Впрочем, эмоции следовало отбросить, затем заняться серьезными расчетами.
История, в которую он влип, пахла плохо, даже если не принюхиваться к горелым останкам Тирма. Судя по тому, какими магическими средствами снабдили альва, припоминая подробности появления Ожидающего в Верхате и неожиданное падение спутников в Хмурую реку, а главное — нож, найденный рядом с тем местом, где, судя по следам, лежал потерявший сознание Хельви, наместник сделал вывод, что стал жертвой изощренного заговора. Раги Второй, возможно, плох, но не до такой степени, чтобы отправлять потенциального жениха своей дочери искать неизвестно кого неизвестно где. И уж по крайней мере не стал бы отправлять в качестве посредника воина-профессионала. Ожидающие слишком запутались в придворных интригах, чтобы решиться доверить им столь деликатное поручение. В том, что Тирм —только исполнитель чужой воли, Хельви не сомневался ни минуты.
Если эта версия верна, а факты пока говорят в пользу последнего, то положение принца можно назвать трагическим. Выходит, что у него есть могущественные враги у самого трона. Они настолько всевластны и самоуверенны, что им даже ничего не стоит подделать письмо Раги к наместнику. Впрочем, на подделку оно не было похоже. Значит, они заставили повелителя написать эту записку «дорогому другу» Хельви? Принц сильно сомневался, что кто-то может оказывать такое давление на царствующего альва, характер которого он знал не понаслышке Но болезнь и старость могут сильно менять и людей, и Младших, резонно подумал он.
Далее — врагам известны подробности его отношений с Сури и роль Наины в их романе. Эти сведения Тирм ловко использовал, чтобы заманить человека в ловушку. И Ожидающий явно торопился — поэтому, видно, решил избавиться от человека побыстрее, и действие магического снадобья кончилось немного раньше, чем они успели приземлиться. Хорошо еще, что все это произошло над водой. Л если бы над предгорьем? Хельви, который в процессе размышления слегка водил ножом по песку, с размаху всадил лезвие обратно в землю.
Кто же этот враг? Самое первое, что приходило в голову,— сам император Раги. Шпионы канцлера Висте вполне могли донести ему и о свиданиях наместника с Сури, и о Наине. Неудивительно, что Хельви узнал хорошо знакомый почерк — коварный правитель сам написал ту записку, а верный Тирм ее тут же уничтожил. Хватит раздумывать, делай выводы, наместник!
Во-первых, никакого дракона ловить не нужно. Во-вторых, Раги Второй до глубины души оскорблен и возмущен отношениями между дочерью и пришлым человеком. Он не остановится даже перед убийством, чтобы прервать эту связь. В-третьих, император на самом деле слишком спешит. Возможно, это и впрямь связано с резко пошатнувшимся здоровьем, и он не уверен, что верные слуги доведут до конца после его смерти эту славную миссию — прикончить Хельви. Этот вывод был особенно горек для наместника: он всегда знал, что в Горе девяти Драконов у него гораздо больше врагов, чем друзей, но верил, что единственный альв, к кому он всегда сможет обратиться за помощью,— это как раз император. Случайность помогла мне выжить на этот раз, горько подумал Хельви, но едва ли она спасет меня еще раз Возвращаться в столицу было нельзя, но и оставаться на берегах мертвой Хмурой реки — верная смерть. Записку императора он позволил Тирму сжечь, сам Ожидающий мертв, а значит, у человека нет никаких доказательств. Единственное спасение — это как можно быстрее вернуться в Верхат. Там есть довольно крепкий гарнизон и высокие стены, за которыми можно отсидеться.
Хельви еще раз оглядел окрестности — насколько хватало взгляда, по сторонам тянулся пустынный, каменистый пляж, на котором росли маленькие кривые сосны и чертополох, изредка перемежаемый огромными валунами, похожими на обломки неизвестно откуда взявшихся тут скал. Хмурая река, широкая и мрачная, слегка блестела в первых лучах восходящего солнца, но это был совсем не тот сияющий, яркий блеск, который играл на водной глади Серебряного потока. Хмурая матово блестела, как хорошо отполированная гранитная плита. И отсюда придется выбираться самостоятельно, без еды и свежей воды, со сломанными ребрами. Кажется, Раги Второй все же получит на этой неделе долгожданный труп врага — сколько лиг сумеет пройти человек, прежде чем упасть замертво на высушенные ветром камни? Воды Хмурой станут мне настоящей могилой, содрогнулся от такой мысли наместник.
Он еще раз осмотрел коробочки с магическими зельями, лежащие у ног. Хельви довольно слабо разбирался в колдовстве Младших — у него под рукой всегда был верный Базл, который мог в случае необходимости приготовить любой волшебный отвар, поэтому наместник лишний раз не совался в лабораторию. Правда, по части магии, бытующей в мире людей, наставник Айнидейл успел внушить ему кое-какие познания: Хельви умел отличить сглаз от порчи, вынуть след мари, мог даже сварить самые примитивные зелья — отраву и противоядие к ней. Однако волшебство Младших коренным образом отличалось от человеческого — оно было более технологичным, строго рецептурным. Судя по рассказам Базла, императорские маги представляли собой отнюдь не кучку вдохновенных сребробородых старцев, вроде Мудрых из королевства Синих озер, а что-то похожее на строительную бригаду сванов. Каждый в ней знает свое место, каждый занят своим делом: кто-то мешает, кто-то режет, трет или выжимает отдельные составляющие зелья.
Так что Хельви нерешительно вертел в руках коробки. На затычках, залитых темным воском, стояли знаки, но их значение было неизвестно наместнику. Очевидно, это были буквы из языка сильфов, которым придворные маги императора активно пользовались. Этого языка Хельви не знал. Как бы то ни было, магическое наследие Тирма ему не поможет. Это как с лекарством, подумал принц: допустим, я бы знал, что мне достался набор лучших лекарственных снадобий, очень сильных, но среди них есть яд. Стал бы я пить те лекарства, даже под угрозой смертельно заболеть, рискуя проглотить отраву? С этими мыслями он вырыл ножом, который продолжал сжимать в руке, небольшую ямку, свалил туда бесполезные коробочки и завалил их песком и камнями.
Костер догорел, а одежда на Хельви не успела высохнуть до конца. Нужно было двигаться — весеннее солнышко не слишком прогревало угрюмую землю. Он мог просто замерзнуть. Тяжело поднявшись на ноги и слегка покачиваясь, наместник подошел к тому месту, где лежали останки Тирма. Конечно, на их погребение сил у него не хватит. Да и заслуживает ли предатель быть захороненным по законам людей и альвов? Решить эту дилемму принц не успел. Недовольное рычание послышалось откуда-то со стороны деревьев. Наместник перехватил нож покрепче. Такая чудовищная вонь не могла не привлечь хищников, запоздало догадался он.
Как можно медленнее, чтобы не спровоцировать чудовище, он повернулся к тому месту, откуда доносился хриплый рык. Раз чудовище не нападает сразу, может, Удастся его напугать. Как не вовремя потух костер, подумал Хельви, уж огонь бы точно отвадил зверя от стоянки. Если, конечно, это зверь, а не какая-нибудь леснаянечисть. В ту же минуту злобное рычание сменилось жалобным повизгиванием. Хельвичге успел даже удивиться — из-за густых зарослей чертополоха прямо на него вылез огромный пес.
Его лохматая белая шкура была грязной и сваленной словно присыпанной золой. Не исключено, что в темноте он уже успел покопаться в углях, оставшихся от Тирма поморщился наместник. Псина подняла на человека большие черные глаза и тоненько завыла. Хельви, который замер с вытянутым вперед ножом, почувствовал, как по спине вдоль позвоночника потек пот.
В том, что пес появился тут не случайно, он не сомневался ни минуты. Однако он также знал, как высоко ценятся собаки у альвов,— нечисти в -империи водилось больше, чем в королевстве Синих озер, а псы были верными и преданными охранниками. Но на Хмурой реке нет никаких поселений Младших. О бродячих или диких собаках он тоже никогда не слышал. Появись они в империи — альвы живо прибрали бы их к рукам. Так что, если пес домашний, он просто не может здесь находиться. А ты-то сам, наместник Верхата, как очутился среди мертвых камней, шепнул Хельви внутренний голос. Между тем собака легла на брюхо, положив лохматую голову на передние лапы. Литые мускулы под грязной шкурой перекатывались, как шары. Такая псина и весталу загрызет, невольно подумал человек и уважительно посмотрел на зверюгу. Нападать она, судя по всему, не собиралась.
— Иди сюда, собачка,— притворно ласково обратился он к зверю, спустив лезвие ножа в рукав.— Иди, псина,не гоняться же мне за тобой по этим проклятым камням.
Однако пес никак не откликнулся на столь дружелюбыый призыв. Он демонстративно смотрел мимо Хельви, видно молча осуждая подлый замысел коварного человека. Хельви сплюнул. Он чуть заметно покачивался от слабости и напряжения.
— Ты слишком умная псина, да? Тем более я не могу оставить тебя за своей спиной. Оген знает, на кого ты здесь охотишься, но на мои кишки можешь не рассчитывать.— Пес только презрительно фыркнул в ответ на эту тираду.
Этим он почему-то напомнил Хельви гарпию Наину, и наместник стиснул зубы, чтобы не зареветь в полный голос от злости на собственную глупость. Однако в этот момент пес резко вскочил на ноги и через мгновение исчез в своих кустах. Человек торопливо огляделся по сторонам, стараясь не обращать внимания на резкую боль в груди. Что-то напугало собаку. Что, если это какая-то еще более крупная нечисть? Напрасно все-таки я закопал те снадобья, невольно поежился Хельви.
Кругом было тихо и безлюдно. Хмурая река с завидным упорством катила на берег свои свинцовые волны, похожие друг на друга как близнецы. Солнце пряталось в клокастые облака. Какие-то птицы с неприятными пронзительными голосами хрипло орали то ли с вершин худосочных сосен, то ли из чертополоха. Маленькие кривые деревца казались бы мертвыми, если бы не редкая седая хвоя, пучками растущая на их причудливо изогнутых ветвях. Нагрудная цепь на шее наместника негромко звякнула, предупреждая об опасности.
Громкий всплеск раздался со стороны реки, но обернуться воин не успел, хотя и славился быстротой реакции. Тяжелое, мокрое тело с размаху ударило человека в спину и повалило на землю. От боли у наместника стало черно перед глазами. Хищно шипя, тварь со скрипом раздирала кожаный подкольчужнич. Сейчас она доберется до спины, перекусит ему хребет, и человеку останется только негромко визжать, пока чудовище будет выгрызать его внутренности.
Хельви попытался вырваться из-под прижимавшего его к земле тела, но тварь была слишком тяжелой, а сломанные кости слишком сильно болели, чтобы наместник смог позволить себе рывок в полную силу. Он заерзал по песку, острые камушки царапали его лицо, и Все пытался выпростать руку с ножом. Чудовище времени тоже не теряло — оно добралось до бинтов из ташима и попыталось с ходу разорвать их, как кожанку, но ничего из этого не вышло. Ташим, даром что тонкий как шелк, был прочнее любой кожи. Тварь защелкала зубами от ярости, вдавила голову человека поглубже в песок и, видно, решила начать завтрак с менее вкусной, но зато гораздо менее защищенной шеи жертвы. Яростный лай, внезапно раздавшийся над самым ухом наместника, нарушил планы монстра.
Чудовище зашипело и тут же было сбито с тела обреченной жертвы врагом, ненамного уступавшим ему в силе. Хельви рывком поднялся с земли, не обращая внимания на боль. Грязно-белый ком катался по берегу, клочья собачьей шерсти летели от него в разные стороны вместе с камнями и комьями песка. Внезапно он распался, и Хельви увидел уже знакомого пса с окровавленной мордой, который злобно рычал на довольно толстую, нежно-салатовую змею, которая почувствовала, что ее добыча порывается сбежать, и повернула к человеку свою приплюснутую головку с небольшими и торчащими, словно у рыси, ушками с кисточками на концах. Ее небольшая пасть злобно ощерилась. Она была полна мелких, очень острых на вид, желтых зубов. Такими клыками удобно выгрызать сердце и печень — самые лакомые куски в теле добычи для любой гаруды.
Хельви никогда раньше не приходилось сталкиваться с этими полукрысами-полузмеями размером с добрую корову. Когда-то давно, во времена достопамятного путешествия по лабиринтам подземных этажей черной башни Ронге в компании Вепря и Наины, ему пришлось сразиться с чудищем, напоминавшим гаруду. Если бы не помощь алхина и гарпии, не сносить бы ему тогда головы. Впрочем, та тварь была намного больше этой, которая разрывалась между желанием немедленно откусить голову человеку и продолжить бой с надоедливым псом. У меня нет подходящего оружия, и я ранен, тоскливо подумал наместник. С другой стороны, когда у тебя полным-полно самого разного оружия и ты цел и невредим, твари почему-то обходят тебя стороной! Напугать гаруду ему вряд ли удастся — значит, придется драться, как бы ни абсурдно выглядело это для полуживого наместника
— Послушай, пес, держись подальше от воды, чтобы эта гадина тебя туда не затащила. Возьми левее,— на всякий случай скомандовал он животному, не надеясь на то. что оно поймет, однако собака и впрямь отпрыгнула и зашла к гаруде слева.
Хельви лишний раз убедился, что не зря подозревал пса в обладании волшебными качествами. Тварь клацнула зубами и закрутилась, пытаясь поймать дерзкого врага. На песке потихоньку стал образовываться волчок из двух тел, но Хельви не стал наблюдать за развитием событий. Он схватил с земли камень побольше, подскочил к куче-мале, стараясь, чтобы дерущиеся не сбили его с ног, и ударил куда-то по салатовому телу. Хвост чудовища мгновенно обвился вокруг ног обидчика, голова с висящим на одном ухе псом поднялась к самому лицу принца. Пасть, или «хоботок», гаруды, как любовно называл морду чудовища ушедший в далекий поход Вепрь, раскрылась, обнажая желтые клыки, с которых текла слизь, и наместник всадил широкое лезвие по самую рукоятку в нежное нёбо монстра. Гаруда успела клацнуть зубами, стиснуть правую руку человека, но хватка тут же ослабла. Чудище, вытянувшись, рухнуло на землю.
Пес упал вместе с монстром и продолжал злобно теребить закушенное ухо поверженной гаруды.
— Вот и все.— Хельви мешком опустился на землю. Внезапно успокоившийся пес как ни в чем не бывало Уселся рядом с человеком.— Нужно выбираться к своим, понимаешь? Идти через Черные горы без теплой одежды и оружия — безумная затея,— обращаясь к невольному помощнику, сделал вывод наместник.— Хотя у своих нас могут поджидать не меньшие опасности, чем в логове Драконов. Но обещаю тебе по прибытии в Верхат самую большую суповую кость, которую только смогут раздоыть мои подданные. Нож из горла гауды уже не достать, надеюсь, ты умеешь испытывать чувство благодарности, Наина? Не сожрешь меня за ближайшим холмом, нет?
Пес посмотрел на человека и громко заскулил. Оставаться возле воды было опасно. Убитая гаруда была явно не единственной в этих гиблых местах. Последним усилием воли Хельви тяжело, цепляясь за загривок нового приятеля, вновь поднялся на ноги и, хромая на обе ноги побрел в сторону тех самых зарослей чертополоха, откуда появился пес. Животное явно обрадовалось столь мудрому решению спутника. Негромко потявкивая, оно неторопливо шло рядом с человеком, словно понимая, что если тот перестанет цепляться за его длинную, свалявшуюся клоками шерсть, то тут же упадет замертво. Последние несколько шагов в гуще чертополоха наместник уже проделал почти лежа на широкой спине пса.
Они вышли на небольшую прогалину, которая была отделена от казавшейся такой опасной реки широкой полосой кустарника. Умный пес громко сопел, высунув язык, но осторожно и медленно опустился на землю, увлекая за собой человека. Спина наместника замерзла — проклятая тварь разодрала сзади рубаху, куртку и подкольчужник. Не заботясь более о том, что псина может в любую минуту откусить ему голову, почище чем гаруда, человек уперся спиной в теплый бок зверя, вытянул ноги и в такой полулежачей позе начал последовательно выворачить карманы. Сон, как ни странно, не подступал, несмотря на слабость и бессонную ночь, прерванную коротким забытьём. Видно, после схватки с гарудой нервы все еще были слишком напряжены.
Небольшая кучка вещей вскоре выросла на песке возле ног наместника. Пес лежал не двигаясь, словно понимал, что каждое его движение приносит боль человеку. Хельви осмотрел свой арсенал: тонкий кожаный ремень с небольшой медной пряжкой, носовой платок с инициалами принцессы Сури, небольшой темный обломок каменной соли и маленькое увеличительное стекло. Последние две вещи были захвачены наместником во время последней поездки в штольни в усыпальнице Ашух. Кроме гранита и мрамора там были обнаружены значительные залежи этого крайне дефицитного в стране минерала. Наместник так и не успел сообщить о столь важной находке в столицу. Он не торопился вызвать новую волну зависти в свой адрес со стороны придворных — мало того что везучий молодой выскочка из Западного края даже не альв, а управляет одним из самых богатых городов империи, так теперь еще и солью станет приторговывать, создавая серьезную конкуренцию купцам и дворянам с восточных окраин, которые давно монополизировали продажу ценного порошка.
Впрочем, залежи в лесу Ашух были еще совсем не разработаны, чтобы вести речь о каком-либо производстве. Тем не менее альвы, хозяйничавшие в штольнях, совали наместнику под нос куски соли, возбужденные неожиданной удачей, и даже принесли увеличительное стекло, чтобы Хельви смог насладиться образцом в полной мере и оценить его качество — соль была чистой, без окрашивающих примесей, что, по мнению довольных Младших, значительно поднимало ее цену. Это-то стекло и один из образцов Хельви и засунул случайно под конец встречи в карман.
С таким набором мне предстоит выжить и добраться до ближайшей фермы или крепости, грустно усмехнувшись, подумал наместник. К счастью, он довольно прилично представлял себе карту империи, которая постоянно висела в его рабочем кабинете. Он точно знал, что Хмурая река сужается ближе к дельте, у самого подножия Черных гор. Судя по тому, насколько широко русло в том месте, где они приземлились, вернее, упали, Тирм был далек от истины — спутники оказались совсем не рядом с предгорьем, до места назначения, до Черных Г0Р, было еще лететь и лететь. Что ж, все равно возвращаться отсюда будет ближе, чем с вершин Черных гор, где я мог бы оказаться еще сегодня ночью, попробовал настроить себя на более оптимистический лад Хельви. План он придумал следующий: найти Младших, получить одежду, еду и лошадь, как можно быстрее добраться до Зерхата, не заезжая в Гору девяти драконов. Уже оттуда нужно послать срочное письмо прекрасней Сури — если исчезновение наместника уже установлено, то она просто с ума сходит. Едва ли отец объяснил ей, что самолично отправил любимого в Черные горы на верную смерть. О том, какую линию поведения он изберет в дальнейшем, наместник пока размышлять не стал. Прокрутив в голове все первостепенные шаги, которые нужно было предпринять, Хельви устроился поудобнее и неожиданно заснул таким крепким и здоровым сном, что его не разбудила бы даже канонада всех пушек в империи Раги Второго.
