— Одна из всех, нормальная, — произнёс Марсус, кивком головы указав на Илону, — остальные — идиотки.

— Нормальная? — хмыкнула Мирана, иронично приподняв тонкую бровь, — скорее практичная. Ты это хотел сказать?

— Нормальная, практичная… Разве это, не слова — синонимы?

— В какой-то мере да, о великий бог войны! В какой-то мере, — да. Но где же тогда любовь?

Марсус перевёл взгляд на смеющуюся богиню любви и нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Ровным счётом ничего. Совсем нечего… Кроме лишь того, что в мире практичного порядка, мне места нет.

— Не понял. Это ты у Хель нахваталась, что ли? Какие-то умные рассуждения ни о чём. Толку с которых — никакого!

— Не ворчи.

Мирана подошла к Марсусу и с удовольствием похлопала маленькой ладошкой по его могучим грудным мышцам.

— У меня сегодня хорошее настроение, — улыбнувшись, сказала она, — могу я побыть умной? Хоть иногда?

— Умная любовь? — громко хмыкнул Марсус тоже, с удовольствием смотря сверху вниз на макушку с золотыми волосами, — по-моему, это не совместимое сочетание. А что за цветы у тебя сегодня в спальне?

— Любовь бывает разная. А цветы… Я ещё не выбрала!

— Тебе помочь?

— Ты предлагаешь свою помощь в выборе цветов? Вот уж, воистину, война, — тоже разная бывает!

— Так же как и любовь. Ну, так как? Помощь требуется?

— Знаю я, чем она закончится… Нет, у меня сегодня не то настроение. Пожалуй, лучше я посмотрю, как ты что-то предпринимаешь. Мне нравится смотреть, как ты что-то делаешь. А знание того, что ты "ходишь по краю", придаёт такой… э-э… интригующий момент.

— Так ты, что, ждешь, когда меня — "хлопнет"? Что бы посмотреть? — возмутился Марсус.

— Ну что ты, Марсик, как ты мог такое подумать! Большой, сильный мужчина занят трудным и опасным делом. Рискует собой, спасая всех! Настоящая мужская работа. Знаешь, как это восхитительно смотрится со стороны?

Нахмурившееся было лицо Марсуса разгладилось и бог войны широко и горделиво улыбнулся, расправив плечи.

— А ещё более восхитительно, — продолжила Мирана, — знать, что стоит мне захотеть, как этот герой бросит спасать мир и пойдёт со мною выбирать цветочки… для моей спальни.

Мирана ослепительно улыбнулась. Марсус выдохнул и "сдулся".

— Так и знал, что ты что-нибудь да скажешь, эдакое. Не можешь просто так!

Хоть бог войны и постарался произнести эти слова хмуро и сердито, но от улыбки удержаться не смог.

— Все вы, — собственницы. Что они, — мотнул он головой в сторону варг, — что ты!

— А ты прямо этого не знал, — хмыкнула Мирана, — мне вот интересно, как они его делить собираются?

— Аальста? Ну, Илона уже предложила — всем поровну, по-честному.

— Да-а? Варги, — и поровну? Мужчину? Ха-ха-ха! Забавная шутка!

— А что? Разве не выйдет?

— Ещё как, — не выйдет! Скорее получится — "так не достанься же ты никому!"

— Ты думаешь? — неподдельно заинтересовался Марсус, — может так случиться?

— Да запросто! Они же, варги, в делах любви, с головой совсем не дружат. И собственницы, как ты говоришь, дикие. Если вещами или едой, — поделятся, без вопросов, то любовь и дети, у них — святое. Горло перегрызут!

— Хм… Ссора с поножовщиной… Проигрывающая убивает Аалста, что бы не дать восторжествовать сопернице…. Отличный ход! Единственно, нужны сильные чувства, переживания! Ми, добавишь им — "огня"? А то, что-то они какие-то… Расчётливые! Нет бурления страстей!

— Даже и не думай, — сделала рукою отрицательный жест богиня любви, — я уже "отдабавлялась"! Пусть сами "варятся"!

— Мда… Жаль, жаль. Так бы они быстрее бы в глотки друг друга повцеплялись бы…

— Может и до этого дело дойдёт. Просто нужно подождать…

— Не люблю я ждать! Слушай… а ведь это, — мысль!

— Какая?

— А не починить ли мне ещё один телепорт… А?

— Ну почини… Куда только?

— В одно очень интересное место. Где монстров выращивали…

— Хочешь, что бы его там, — сожрали? А пророчество? Не боишься?

— Да никого там уже почти нет. Разбежались давно.

— Тогда, не очень понятно, — зачем? Аальст с киллосом справился. Или там, что, сильнее будут? Сейчас избранный с варгами сидит посреди пустыни, пешком — не выйти… Ну и пусть сидят, друг другу надоедают… Чем-нибудь, да закончится…

— Там мутаген остался!

— Мутаген?

— Да. Порошок, который собственно и преобразует тела.

— Что, до сих пор — действует? Не верю. Сколько времени прошло. Наверное, уже одна пыль осталась.

— Нет. Изготовленный мутаген быстро портится и теряет свойства. Поэтому, хранят его с помощью заклинания "Вечность". Уверен, — ничего с ним не случилось.

— Откуда ты знаешь?

— Это же оружие. А про оружие, я знаю — всё! Где, что лежит и у кого.

— Действительно, нашла, о чём и у кого спрашивать! И что же ты хочешь, что бы случилось?

— Пусть они его — "нюхнут". Желательно — побольше! Вот смеха-то будет, когда Аальст с варгами в монстров превратятся!

— Ну допустим… Но что потом?

— Потом? Потом они либо "порвут" на куски друг друга, либо их "порвут" на куски местные, либо "порвут" маги, если они выберутся к людям. Вот и весь расклад.

— Хм… Интересно… А пророчество? Это же будет попыткой убийства! Разве нет?

— Я буду не причём. Это будет исключительно выбором избранного.

— Как это?

— Я, кажется, понял, как можно действовать, не подставляя свою шею. Нужно создавать ситуации, в которых решение принимается избранным. Вот смотри: я починил портал в развалинах, где их песком чуть не засыпало и портал, который они раскапывали. Я просто починил. Больше ничего не делал. Привёл его в действие, не я, — варги! В результате его утащило в пустыню. Пророчество меня покарало? Нет, потому что у варг был выбор — запустить перенос или нет. Они — сделали это! Но на их решение я никак не влиял!

— Но ты подсунул им интересный камешек…

— Разве я виноват, что управление порталом сделано из драгоценных камней? Виноват? Нет, поскольку не я делал. И варги могли поступить по-разному: сообщить Аальсту, сломать… Не заметить в конце-концов! Но заметили и запустили. Причём тут я?

— А в развалинах… — неспешно произнесла Мирана, раздумывая, — у него был выбор, — прокопать проход наверх, или воспользоваться телепортом… Так?

— Абсолютно! Это было его решение. Я лишь предоставил возможности, отправится туда, куда я хотел его отправить. И сейчас. Просто предложу ему ещё одну возможность, а решать, — воспользоваться ею или нет, будет он. Не я. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула богиня любви, — ты хочешь сказать, что создаёшь варианты… Вроде того, что делает Сатия… А в ключевых моментах, герой делает выбор сам… Ясно. Но вот что будет, если вариант — заведомо смертелен?

— Ну портал, открывающийся в жерло вулкана, это — убийство. Уверен, — за это можно получить. А вот там, где есть шансы выжить… Думаю, за это, ничего не будет… Два раза ведь уже получилось?

— Может, просто, никакого влияния на осуществление пророчества, эти действия — не имели? Поэтому и прошло. И какой смысл — отправлять избранного туда, где есть шанс выжить? Ясно, ведь, что пророчество его защитит.

— Насчёт защиты — это ещё вопрос! А вдруг, кто другой, сгодится для его выполнения? Не только Аальст? Всегда должны быть запасные варианты. А в большом и важно деле — тем более! Думаю, что, если пророчество демона и защищает, то это до поры, до времени. Это как на войне. Если оборонять рубеж — дорого, отходят к следующему. Если Аальста будет спасать — дорого, не проще ли передать пророчество другому, а? Вот я и занимаюсь, пытаясь создать ситуацию, в которой легче передать дела новому избранному, чем сохранять нынешнего.

— Короче говоря, ты — развлекаешься! — вынесла вердикт услышанному Мирана, — нашёл себе противника — пророчество о конце света и меряешься с ним силами. Я — права?

— Ну… возможно, — уклончиво ответил Марсус, — но я делаю это не только ради себя. Ради — всех!

— Конечно. Совершать подвиги, — так… по-мужски! Тем более, коль есть достойный противник! Это вам не какие-нибудь армии низших, уныло тузящие друг друга. Тут, в противниках — целый мир! А, Марсус? Скажи, — я права?

— Болтаешь много…

— Пузя! — Мирана весело отбила дробь ладошками по каменному прессу бога войны, — ты, оказывается, у меня не только большой и сильный, но ещё и умный!

Марсус оскалился в ответ.

— Я всегда это знала, — продолжила Мирана, — просто ждала, когда ты достанешь ум из ножен. Ум — это ведь оружие. А у тебя много оружия… Всякого… В ножнах…

Марсус продолжал молча скалится.

— Знаешь, твой рассказ о мутагене навёл меня на мысль… Может, там, в тех местах, есть какие-нибудь… необычные цветы? Розы и мимозы мне уже надоели!

Мирана, заигрывающее, посмотрела на Марсуса голубыми глазами из-под золотой чёлки.

— Пойдём, посмотрим? — предложил бог войны.

— А как же твоя битва с великим пророчеством?

— Никуда она не денется. Подождёт!

Мирана улыбнулась и весело рассмеялась.

— Госпожа Терская, прошу объяснить нам причины вашего поступка…

Ректор имперского магического университета, архимаг Мотедиус, был строг и официален. Кроме него, в кабинете ректора присутствовали: учитель Стефании — магистр Николас, представитель службы безопасности верховного совета — магистр Роальд и собственно, сама виновница очередного переполоха, студентка второго курса — Стефания Терская. Девица, широко известная благородному сословию столицы своим непосредственным участием во всех самых известных и ярких скандалах последнего времени. Все участники разговора сидели за одним большим столом, друг, напротив друга. С одной стороны — Стефания, с другой — агхимаг и магистры. Стефи была в чёрной мантии.

— Это было ответом на оскорбление императорской семьи и имперского магического университета, — коротко ответила она, чуть наклонив вперёд голову.

— Вот как? — чуть поджал губы ректор, — ваше заявление выглядит достаточно серьёзно. Оскорбление императорской семьи — это не шутки, да и оскорбление имперского университета — тоже, просто так, никому с рук не сойдёт. Однако, для того что бы отнестись к вашим словам со всей серьёзностью, нужны доказательства. Вы можете повторить сказанное вам?

— Господин ректор, я не намерена пачкать свой рот, повторяя гнусность, произнесённую этими девушками. Единственно, если хотите, я могу передать её общий смысл. Они сказали, что магический университет готовит не магесс, а специалисток в иной, другой области, а принц Диний, занимается только тем, что посещает этих… специалисток. Надеюсь, это достаточно понятно?

Стефания была зла. Её не смущала ни магистры, собравшиеся, чтобы рассмотреть её дело, ни возможное наказание. Стянутые в пучок на затылке волосы, чёрная мантия и холодное, бесстрастное лицо, делали её агрессивной.

— Да… вполне, — скривился Мотедиус, — и вы использовали проклятие, дабы наказать их?

— Да, господин Мотедиус, именно так!

— Стефания, скажите, разве вы, — суд? Какое вы имеете право решать и судить?

— Какое? Кроме оскорбления императорской семьи и магического университета, оскорбление было нанесено и лично мне! Как дворянка империи, и как маг, принадлежащий к военному сословию, по законам, я имею право вызова любого наглеца на дуэль. Этим правом я и воспользовалась!

Архимаг сморщился так, как будто закусил половинкой лимона.

— Дуэли в стенах университета запрещены, — произнёс он.

— Речь шла об оскорблении меня, сына императора и самих этих стен, — ответила Стефания, разведя руками в стороны и показывая на стены кабинета, — и я решила, что это вполне достойный повод нарушить правила, господин ректор!

За столом на несколько мгновений повисла тишина.

— Хорошо, — наконец произнёс Мотедиус, — достойный или недостойный — определять будем не здесь, и не мы. Хочу лишь сказать, госпожа баронесса, что ваша манера ведения беседы стала похожей на манеру вашего друга, господина Аальста. Вы хотите ещё что-то добавить к сказанному вами?

— Да! Я хочу извинений! От них, в присутствии всего университета!

— Гм… Разве вы неудовлетворенны… своей победой?

— Удовлетворена, но не совсем. Они — живы. И я хочу получить — извинения! Прилюдные!

— Так вы что, хотели их убить?

— Хотела, но не стала. Из уважения к стенам университета!

— Вот как? Раньше, Стефания, вы небыли столь кровожадны…

— Я их, — не трогала! Слова им, — не сказала! Они, — первые начали! Я требую, — извинений!!

— Для того, что бы принести вам извинения, они должны иметь возможность говорить. Но на них наложено проклятие онемения. Вы, можете — убрать проклятие?

— Нн… Нет!

— Почему? Не хотите?

— Нет. Просто я не знаю как. Магистр Николас ещё этому меня не научил…

— Вы используете заклинания, не в полной мере владея ими? Замечательно!

— Почему, — не в полной мере? Проклятье — это одно, его уничтожение — это другое…

— Хорошо, Стефания, я вас понял. Можете быть свободной. Впрочем, постойте! Может у кого-то есть к вам вопросы?

Ректор глянул влево и вправо на Николаса и магистра из службы безопасности. Те, в ответ, отрицательно помотали головами.

— Вопросов к вам нет, — констатировал Мотедиус, — идите, Стефания. Если понадобитесь, вас найдут. Всего доброго!

…

— Если у неё нет вопросов, то они есть у меня. Николас, за каким хе… гм! Вы научили её проклятиям?

— Должен же я чему-то её учить? — пожал плечами тот, — по мне так проклятие онемения гораздо более безопасно чем "копьё тьмы". Если бы она его знала, то мы бы сейчас имели не двух немых дур, а две кучки праха… Да и потом, она сама хотела изучать проклятья.

— С каких это пор, уважаемый магистр, вы идёте на поводу желаний своих учеников?

— С таких, с которых я не знаю чему учить, свою единственную ученицу! На кого мы её готовим? Кем она должна стать? Если боевым магом — это одно, если научить её только делать из варг "убийц магов" — это другое. Вы же мне учебных планов не даёте! Я просил, но вы молчите. Ну я, в меру своего разумения, и учу… Если неправильно — скажите как правильно. Буду учить — правильно…

— Магистр Роальд, — ничего не ответив Николасу, обернулся Мотедиус к представителю службы безопасности, — вы слышали, какие вопросы мне задает учитель единственного нашего "тёмного" студента? Слышали? И что я должен на них отвечать? Когда, наконец, в недрах вашей службы родится давно обещанный документ, на этот счёт?

— В недрах нашей службы, — ответив, хмыкнув тот, — до сих пор нет единого мнения на этот счёт.

— Ну, и когда оно появится? — задал вопрос Мотедиус, — мы не можем бесконечно находиться в подвешенном состоянии. Это же невозможно! Девушка растёт, развивается, как маг. Она уже на втором курсе. Оглянуться не успеете — как она будет танцевать на выпускном балу! И что мы получим в итоге? Темного мага, обученного, не пойми как, и не пойми, зачем? Вы что, серьёзно этого хотите?

— Конечно же, уважаемый господин Мотедиус, никто ничего подобного не хочет! — прижал руки к груди Роальд, — но вы же знаете, как быстро делаются у нас дела. Тем боле, касалось бы это только нас! Тут ведь ещё решения членов верховного совета необходимы. Хвала богам — не всех! Дело двигается, но медленно…

— Такими темпами оно дойдёт до нас, как раз в тот момент, когда Терская будет на пятом курсе…

— Думаю, уважаемый господин ректор, вы несколько преувеличиваете, и всё случится гораздо раньше… Я самолично заеду, сегодня, в канцелярию и проверю, как идут дела…

— А почему нельзя было начать всё это делать раньше? Едва стало известно, что у нас есть "тёмный" маг?

— Этот вопрос не ко мне. И думаю, господин Мотедиус, что он относится к разряду риторических…

— Риторических? А две онемевших студентки пятого курса — они тоже, из области риторики? Что мне с ними, — прикажете делать?

— Я думаю, господину Николасу следует снять с них проклятие…

Николас отрицательно покачал головой.

— Что не так? — поинтересовался Роальд, смотря на него.

— У меня не получилось, — с довольной улыбкой ответил магистр, — не снимается.

— Почему? — удивился эсбэшник.

— Потому, что очень сильное. Она столько силы в него вложила, что разделить энергетические потоки и проклятье — не получается. Оно словно "спаялись". Вы же наверняка слышали о цветке, который Терской подарила Хель, на поступлении? Ну, вот и… не требуйте от старого магистра слишком многого!

— Нда? — неприятно удивился Роальд, и обернулся к Мотедиус, — а вы, господин архимаг? Вы, — можете снять проклятье?

— Думаю, что заклинание "очищающий свет" поможет… Однако, это совершенно не дело, господин магистр, совершенно не дело! Я, возвращаюсь со дня рождения старого друга, которого я не видел уже пять лет, а тут весь университет буквально на ушах стоит! Две немые студентки, с которыми уже два дня никто, ничего не может сделать! Это абсолютно ненормальная ситуация! Абсолютно!

— Не совсем понимаю, что вы от меня хотите, — признался Роальд.

— Чего хочу? Девушке нужна внятная и понятная цель. К которой она могла бы стремиться. Когда есть занятие, то на все эти завистливые уколы и сплетни, просто нет времени! На то, чтобы пропускать их через себя, обижаться, запоминать, наполняться гневом. Господин Роальд, прошу вас, — поторопитесь с решением! Все от этого только выиграют: вы, мы, Стефания, и даже империя, наконец.

— Я вас прекрасно понял, господин ректор! Обещаю сделать всё, что в моих силах. Однако, при всём моём к вам уважении, с мыслью о том, что от людской зависти можно отгородится учёбой, я, — не соглашусь. На чужой роток, как говорится, не накинешь платок.

— Посмотрим, — ответил Мотедиус, — по крайне мере это должно хоть как-то сгладить ситуацию. Стефании нужно дело, которое её займёт. К моему большому сожалению, она сейчас фактически одна, в недружелюбном окружении, которое пристально следит за каждым её шагом. Боюсь, как бы это не оказало пагубного влияния на её характер и отношению к людям…

— Да, да… понимаю! Вот это её высказывание по поводу того, что она собиралась их убить! — поддакнул Роальд.

— А нечего было девочку посылать на войну! — хмуро посмотрел на него архимаг, — После возвращения корпуса Шойву, Стефания стала жёстче. А постоянные нападки и сплетни, не дают выправить ситуацию, только усугубляя её. Так можно довести человека и до ненависти к людям. Тёмный маг — ненавидящий людей. Вам это что, — нравится?

— Ээ… пожалуй нет, — ответил Роальд.

— Мне тоже.

— И мне, — произнёс Николас, — особенно если ещё раз вспомнить про цветок Хель.

— Но вы же можете что-то сделать! Вы же не первый год воспитываете студентов! — вскинулся эсбэшник.

— Не первый… — согласился Мотедиус, кивнув, — однако ситуация не совсем простая… Понятно, что чужая удача, на войне ли, в дворцовых делах ли, вызывает зависть. Однако, по поему разумению, главное, что не могут простить Стефании — это не её награды, а её отношения с принцем. Причём, основная зависть и недружелюбие исходят как раз от девушек. И что делать с этим, я не знаю… Хоть я и прожил уже немало лет, однако утверждать, что досконально изучил женщин и могу управлять ими… я бы не рискнул.

— Как тогда быть? — спросил Роальд.

— Здесь есть ещё кое-что… — задумчиво произнёс ректор, — статус Стефании в отношениях с Динием официально не определён. Это позволяет завистницам думать, что если испортить эти отношения, то можно занять её место. Думаю, что это и есть — основная причина столь высокой женской активности. Вот если бы статус Стефании определился бы…

— Вы предлагаете принцу Динию сделать публичное заявление? — с иронией в голосе поинтересовался эсбэшник.

— Ничего я не предлагаю! — резко ответил архимаг, — просто я рассуждаю вслух, ища выход из сложившейся ситуации. Сердечные дела младшего принца — только его дела! И я не собираюсь давать ему никаких советов на этот счёт, если он только сам об этом не попросит! Однако, вероятность такой просьбы крайне мала, крайне. Поэтому, будем действовать исходя из существующих реалий и возможностей…

— Здравствуй, сын!

— Здравствуй отец! Ты посылал за мной?

— Да, Диний. Садись. Как у тебя дела?

— Спасибо, всё нормально.

— Как твои успехи на поприще дипломатии?

— Что ты имеешь в виду? (настороженность)

— В виду? В виду я имею твою маму и одну, известную всей нашей семье, темноглазую особу. Успехи есть?

— Ну… как тебе сказать…

— Скажи как есть.

— Пока мама ничего не хочет слышать… (вздох).

— Понятно. Думаю, что задача, поставленная перед тобой, в данный момент, не может быть решена. Тебе нужно — потренироваться! На эльфах! (ирония)

— Как это… на эльфах?

— Из Вечного леса пришло письмо, в котором сообщают, что к нам, в столицу, направляется младший сын правителя леса в компании нескольких друзей, детей членов верховного совета… Планируется, что они проживут у нас некоторое время…

— И… что? (настороженность в голосе)

— Даже элементарные правила вежливости требуют равнозначного ответного жеста доверия, не говоря уже о других соображениях. Я хочу, что бы ты поехал.

— Я?

— Да. Эльфы до сих пор уходят от ответа об открытии у них нашего посольства. Это прекрасная возможность закрепиться в ихнем лесу. Не стоит упускать удачный момент. Немного посидеть, пообвыкнутся…. А потом людское присутствие станет данностью. Сейчас, при таком обмене детьми правителей, вряд ли возможен отказ в твоём приезде. Всё складывается. Ты согласен со мною?

— Но… А как долго это продлится?

— Думаю, — год. Может, — два…

— Так… до-олго? (ошеломление)

— Быстро, такие дела, обычно не делаются. Не волнуйся, никуда она не денется. Ей ещё почти четыре года учится. Подождёт. Мужчины должны делать дела, а женщины — ждать. Ничего страшного.

— Да… Но…

— Это нужно для империи. Это нужно для тебя. Тебе будет полезно побыть вдали от дома. Твоя мать просто не понимает, что ты уже вырос. Расстояние и разлука поможет ей это осознать. Пока ты будешь сидеть с ней рядом — она будет видеть в тебе лишь своего сыночка, который только немного вырос, но никак не мужчину. Вернешься через год, — мама увидит тебя другими глазами и уверен, добиться желаемого тебе будет проще. Вот увидишь!

— Но… целый год?

— За это время ты как-то сможешь там что-то понять, в чём-то разобраться. Стать взрослее и самостоятельнее. Или ты боишься вылететь из уютного родительского гнёздышка? (ирония)

— Ничего я не боюсь!

— Я так и думал. Просто хотел убедиться. Тогда, готовься!

— И когда мне отправляться?

— Ди, мне определённо нравится твой настрой! Думаю, что через месяц… Максимум — полтора…

— Я один поеду?

— Конечно же, нет, сын! Кто тебя одного отпустит? С тобой я отправлю несколько толковых переговорщиков. Будешь изучать искусство дипломатии, так сказать, в живую… Под руководством наставников — практиков.

— Хорошо. Только, я хотел бы, перед отъездом, поговорить со Стефи!

— Поговоришь… Какие проблемы? (лёгкое пожатие плечами)

Кожа… Нежная и гладкая… Тёплая… Кожа…

Я виду подушечкой указательного пальца по ране, оставленной на теле Даны когтём килоса. А если точнее, то не по ране, а по следу, который от неё остался. Розовая, узкая полоска молодой кожи, резко отличающаяся по цвету от остального тела. Вот, как раз, цвет-то меня и заботит! Не должно остаться никаких следов, а эти четыре розовые полоски — видны! И мне это не нравится… Коль взялся, нужно делать как надо. Поэтому, каждый день делаю Дане "процедуру" — провожу пальцем по тем местам, там, где были раны. Воздействую на кожу. Считай, почти две недели этим занимаюсь. Уже привыкли все. И Дана и остальные варги. Кира и Анжи — сразу, издали поглядывали, но не подходили, Ил — вообще не беспокоилась, что я там делаю с голым телом Даны, но вот зато Рината… Рината сторожила меня как цепной пёс, всеми способами демонстрируя неприязнь и подозрение. Ну не дура ли? Ждёт, что ли, что у меня вожделение возобладает над разумом, и я начну срывать с себя одежды? Идиотка… Можно было конечно сказать Кире, чтобы та приказала ей "сгинуть" от меня, но я не стал. Сердито сопящая Ри была забавна. Можно было немножко поприкалываться. Вроде того, как невзначай поинтересоваться — с какой целью она смотрит? Если хочет стать целителем, то ей не светит, ибо нет способностей. А если хочет научиться правильно "гладить девушек", то одними "поглядушками" тут не обойтись. Нужна практика. И если она хочет, то я могу позвать Анжи или Илону, а может, даже саму Киру, что бы Ри, увиденное, смогла "закрепить на практике"… Рината, в ответ злобно шипела под нос что-то неразборчивое и иногда забавно розовела, но упорно "сторожила" меня где-то с неделю. Однако, затем накал энтузиазма спал, она тоже перешла в режим "удалённого контроля", а последнее время, за мной с Даной вообще никто не наблюдает. Доверяют, кошки драные!

С "кошками" я "поругался". Без объяснения причин, на что и почему. Ходил с высокомерным выражением на лице. Общался — только в случае крайней необходимости. Кормить я их больше не кормил, помогать — никак не помогал. Удочку, что попросила Илона, — не дал. Впрочем, у меня и так не было (зачем она мне?), но всё равно — "не дал". Посоветовал учиться ловить рыбу руками, или рубить её прямо в воде мечами. Ил, на отказ мой, удивилась, долго непонимающе хлопая глазами.

А ты думала, под бок ко мне залезла, так теперь — всё, что ли? — подумал я, наблюдая за её реакцией, — всё будет по первому свистку и требованию? Щас! Сами крутитесь, воительницы с ножиками! Я так ещё до конца не понял — нужны ли вы мне вообще? И зачем, если нужны?

То, что вы нужны не мне, а моему телу, это ясно. Иногда, редко правда, но всё же, оно у меня — "рулит". Особенно в те моменты, когда я не в себе. Пьяный, — имею "потерю контроля разума над телом". Сон и недосып, оказывается, тоже относятся к этому состоянию. Буду теперь знать. Но нынче — я выспавшийся, отдохнувший, по голове меня никто не бил и ситуация совсем другая. Варгуши же, заметив реакцию моего тела на их обнажённые прелести, похоже сделали далеко идущие выводы. Однако, как говорится — "это было вчера". А "сегодня", я совершенно спокойно, не дрогнув ни одним мускулом на лице, осмотрел с головы до пят Киру, явившуюся предо мною, в моей рубашке и с голыми ногами. Осмотрел и с удовольствием оттранслировал ей в ментал чувство равнодушия, сопроводив его неким оттенком брезгливости. Предводительница амазонок откровенно озадачилась "услышанному".

А ты, что думала — за твои ноги, я тут что, на голове стоять буду? Обойдёшься!

Короче, в лагере царила обстановка вежливого, мирно-военного сосуществования. Я к ним не лез, — они не лезли ко мне. Правда, для этого пришлось пару раз "отшить", но ситуацию варги поняли быстро и установленных границ не нарушали. То ли Кира им объяснила, то ли сами "допетрили". Статус свой, зубастый, поддерживали. Так, они вообще-то забавные, но нужно не расслабляться и не забывать, что из милых щеночков вырастают порой сущие твари. Особенно, если порода к этому располагает…

Занимался я это всё время двумя вещами — Даной и порталом. Дана быстро встала на ноги. Я, честно говоря, ожидал, что процесс будет более долгим. Но творение великого Дарга показало, что, не взирая на давность лет, — есть ещё порох в пороховницах! К концу первой недели она уже начала ходить. Потихоньку, но на своих двоих. Рассеченные на четыре части мышцы пресса срослись и восстановились за три дня. Внутренние органы тоже не отставали от них и через семь дней, покалеченный варговсий организм, был вновь — "на ходу". Но право не знаю, что тут сыграло решающую роль — его способность к самовосстановлению, моё ли лечение или молодость Даны? Варги, они живут дольше обычных людей — до ста двадцати, ста тридцати лет, оставаясь при этом "нормальными". Нормальными — в смысле, подвижными и способными держать оружие и убивать. Но потом, по достижению этого срока, в организме варги что-то "выключается" и они умирают буквально в течение года. "Встроенный ограничитель". Ясно, — прокомментировал я про себя эту информацию, полученную от Даны. Я вообще много чего нового узнал, возясь с нею. И из обыденной жизни варг, и об устройстве их тел. Дана тут как-то комплексовала, с оправлением своих физиологических нужд. Мужественно терпела. До конца.

— Знаешь, — усмехнувшись, сказал ей тогда я, заметив её "подвиг", — если тебя, когда-либо кто-то спросит, — "а был ли в твоей жизни мужчина, который знает тебя лучше, чем ты?", можешь смело называть меня. Я знаю о тебе — всё! Как бьётся твоё сердце, гоня кровь по артериям, как дышат лёгкие, насыщая её воздухом, как работают почки и печень. Всё! Даже знаю, какого именно сорта какашки, вырабатывают твои кишки. Я твой целитель. Поэтому — всё в порядке! Все свои проблемы можешь спокойно озвучивать, они меня не потрясут.

— Ты знаешь только моё тело, — возразила Дана, — меня же, — ты не знаешь! Я, — не только тело!

— Условности, всё условности, — махнул я рукой, отходя в сторону и оставляя её одну, и подумал: Хотя, что есть — мы? В принципе, тот же набор условностей, от которого нельзя отказаться. Ибо тогда это будем уже не мы, а кто-то другой…

В общем, я возился с Даной, интуитивно, не осознавая, леча её и запоминая на всякий случай "увиденное". Кто его знает? Может, — пригодится? Та же самая история была и с порталом, к которому я шёл после неё. "Видеть" — "видел", а понимать — нет! Но я не печалился и всё складывал в память. Уверен — прозрение придёт. Кстати, занимаясь исследованиями, обнаружил в его "меню" ещё один работающий портал. "Семёрка" — лаконично и без затей назывался он.

Весьма информативно, — подумал я, разглядывая светящуюся зелёным надпись, — однако, если есть "семь", должны быть и предыдущие шесть. Если, конечно, они не как "третий поросёнок", которого до сих пор в университете ищут…

Название было странное и подозрительное. Обычно, такие названия любят давать военные каким-нибудь секретным объектам. Кому надо, тот знает, кто не знает — просто цифра. Хотя, в прочем, это может быть просто номером какого-нибудь узла… Энергетического или транспортного там…. Можно, в принципе, махнуть туда. Но идея, перемещаться, используя древнюю транспортную сеть меня, не воодушевляла. На каких "соплях" сейчас в ней всё висит? А ну, как "сломается" в момент транспортировки? Что будет? Размажет, неизвестно по чему, или выкинет, вновь, неизвестно куда? Варгуши, вон, так и не смогли опознать ни одного созвездия в небе! То ли они — дуры, пропустившие в учёбе всё, что только можно, то ли мы в другом полушарии, и тогда, конечно, они таких звёзд — отродясь не видали… Мне же, было как-то недосуг, местную астрономию изучать. Поэтому, — ничего не могу сказать… Кстати, портал, с которого мы сюда попали, — перестал работать! Нет его в списке! Только "Семёрка" и всё! Что с ним случилось — непонятно! Может — потолок в зале обвалился? Вполне возможно… Там всё такое хлипкое было! А может, что-то просто, за древностью лет, отвалилось? Наш переход оказался нагрузкой, "добивший" какой-нибудь элемент, последнюю сотню лет — "дышащего на ладан". Если это так, тогда это ещё одно основание — не пользоваться этими порталами. Лучше, по-старинке, пешком. Камни вынуть из арки — и пошлёпал… Куда-нибудь, да дойду…

Дана поёжилась и, не удержавшись — хихикнула. Как она мне уже давно сказала, когда я веду по ней пальцем — ей очень щекотно.

— Не дёргайся, — строгим голосом сказал я, — ещё два шва. Терпи.

— Что вы хотели, Стефания?

— Господин ректор, прошу вашего разрешения мне больше не посещать занятия целительского факультета.

— Вот как? — ректор с неодобрительным выражением на лице откинулся на спинку кресла, — почему, позвольте вас спросить?

— У меня ничего не получается.

— Начались практические занятия? — понимающе спросил Мотедиус.

— Да, — кивнув, коротко ответила Стефания.

— Понятно. Что ж, очень жаль, что и в этот раз ничего не получилось. Видите ли, Стефания, разрешение посещать факультет целителей я вам давал не просто так. Уже давно, тогда, когда я даже ещё не был ректором этого университета, меня раздражал этот "обряд". Да-да, именно обряд! Самое подходящее слово. Я говорю о "Камне судьбы". Мне всегда претила мысль о том, что кто-то определяет твою судьбу, закрывая от тебя целые области знания. Кто-то сказал, что ты маг огня, — и всё, ты маг огня! На всю жизнь! И не познать тебе тайн воды или ветра. Твой удел один — огонь.

— Но как же… Сатия? — тихо спросила Стефания, — ведь все судьбы у неё уже записаны…

— А! — махнул рукой ректор, — всё можно поменять! Было бы желание самого человека! Если бы ты немножко ознакомилась с этим вопросом, то ты бы нашла в летописях множество историй, когда люди сами меняли свои судьбы. И Богиня не противилась этому. Наоборот, иногда даже — помогала!

— Да, я знаю, что можно изменить судьбу… — тихо произнесла, кивнув, Стефания.

— Откуда?

— Я… я говорила с ней, — немного поколебавшись, так же тихо произнесла Стефи, бросив быстрый взгляд на ректора, — только вы никому не говорите, пожалуйста….

— С кем? С самой Сатией?

— Да.

— Хм… и что она тебе сказала?

— Это… это сложно…

— Извини. Мой вопрос был совершенно бестактным. Прошу прощения.

— Да, конечно… только вот, господин ректор…

— Да? Я слушаю тебя.

— Если вы говорите, что каждый может изменить судьбу так как ему нужно… Но, тогда, получается, что — судьбы нет? Судьбы нет, а богиня судьбы — есть! Как так может быть?

— Ммм… Резонный вопрос! Ну, что я могу тебе ответить? Мне кажется, данная тема, требует дополнительного, неспешного обдумывания… А по поводу занятий у магессы Элионы…. Может, походишь ещё?

Стефания отрицательно покачала головой.

— Все уже что-то делают. А я — только смотрю. Смотрю, — и ничего не вижу. Я не могу так. Я чувствую себя там… лишней…

Мотедиус вздохнул и нахмурился.

— Очень жаль, Стефания, что так получается, — сказал он, с грустью глядя на девушку, — но, к сожалению, мир не совершенен и не всегда выходит, как хочется. И успех неотделим от зависти и сплетен. Тут уж ничего не поделать…

— Да, я понимаю… Только от этого… не легче.

— С этим нужно смириться. Сцепить зубы и не обращать внимания. И идти дальше к своей цели. Только так, и не как иначе. Вы сильная, Стефания. Уверен, вы справитесь.

В ответ Стефания промолчала, но у неё подозрительно заблестели глаза.

— Главное, всегда помните, — продолжил ректор, продолжая давать установки на будущее, — что в жизни всегда есть любящие люди, верные друзья, которые принимают вас такой, какая вы есть, без всяких дополнительных условий и обязательств… В понимаете, о чём я хочу сказать?

— Да, — коротко ответила Стефания.

Только один из этих людей безвылазно сидит во дворце, — подумала она в этот миг, — мама и сёстры — далеко, а третий… А третий в это время где-то развлекается с девками, имея ещё наглость делится со мной своими восторгами! Ссс-котина…

Не так давно, Стефании приснился удивительный сон. В котором она, будучи, вне всякого сомнения, мужчиной, обнимала со спины какую-то девушку. Сжимала пальцами её грудь и целовала за ушком. Сон был коротким, но очень ярким, и оборвавшимся, когда она, Стефания, стала расстегивать какого-то мужского покроя куртку незнакомки. Тогда она проснулась, часто-часто дыша, и некоторое время неподвижно лежала, широко распахнув глаза и прислушиваясь к гаснущим ощущениям в своём теле. Потом потрогала грудь, убедилась, что она — девушка и это, — всего лишь на просто, — сон!

Ух! — подумала она тогда, — приснится же такое! С чего? Никогда такого не снилось!

На следующий день, ломая голову над причиной столь необычного сновидения, Стефания передумала всё. Начиная, с — "может, я, что-то сьела?", до заразности поцелуя, которым её наградила эльфийка, а точнее Эри. Когда её мысли добрались до Эриадора, тут-то она и поняла!

Это он! — дошло до неё, — он тогда говорил, что ему приснился "чудный" сон, когда мы, с Динием… А теперь, "чудный" сон приснился мне! Мы ведь с Эри телепатически связанны! Вот я и почувствовала, что чувствовал он! А потом он "закрылся"… Какой же он… всё же… неприятный! Я так и знала, что он — бабник! В нарядах женских разбирается, к фейкам ходит, Сюзане глазки строил… Меня, ноги показать, уговорил… Потом переспал… А теперь он с какой-то девкой забавляется! Наглец! Негодяй! Я страдаю, думаю, — как мне жить дальше? Голова от мыслей просто разрывается! А он, — развлекается! Ну, я ему сейчас, — всё скажу!

Тогда Стефания попыталась "телепатически достучаться", как говорил Эри, до него. Но ничего не вышло. "Услышать" Эри не получилось. То ли он её — "не слышал", то ли не хотел, — "слышать". Стефи решила, что тут скорее — второе, и обиделась. На него, на Диния и на судьбу. На всё и всех сразу.

И вот теперь, ректор Мотедиус, рассказывает о том, что у неё есть в жизни люди, которые любят её…

Ага, как же! — подумала она, — в моей жизни есть два эгоиста, думающих только о себе. И пророчество Сатии, с обещаниями каких-то ужасов и невзгод в будущем. А ещё, у меня есть куча завистниц, желающих мне смерти и распространяющих обо мне всякие гадкие сплетни и небылицы! Вот, — всё, что у меня есть! Даже целителем, как хотела, стать не могу…

— Господин Мотедиус, — произнесла она, глядя на замолчавшего ректора, — а известия от господина Аальста, какие-нибудь есть? Может, вы уже знаете, когда он вернётся?

— К сожалению, — ректор развёл руками над столом, — ничего не могу вам сказать. Ожидаю известий от экспедиции, но пока, — ничего! Как только у меня будут какие-то новости, обещаю, я вам тут же передам.

— Спасибо, господин ректор, — наклонила голову Стефания.

В этот момент в дверь кабинета постучали.

— Да! Войдите! — крикнул ректор на стук.

— Господин ректор, к вам посетитель. Магистр Роальд.

— Ой, ну я пойду, — сказала Стефания, вставая из-за стола.

— Да, да, конечно, идите. Мы, вроде, всё с вами обсудили, Стефания. Желаете не посещать занятия целителей — пусть будет так. Магессу Элеону я извещу. Всего доброго!

— Всего доброго, господин ректор.