Глава 20
Неприятности начались в Лондоне.
День их прибытия выдался прекрасным. Яркое солнце, столь редкое на Британских островах, сияло в безоблачном небе, приветствуя сверкающий белый пароход «Звездный свет», когда он вставал на якорь в Саутгемптоне.
Невада с разгоревшимися от возбуждения щеками и сияющими глазами стояла среди пассажиров у перил, одной рукой вцепившись в Джонни, а другой махая собравшимся на берегу. Плавание прошло замечательно. Джонни проводил почти все время с ней. Он был весел и очарователен, и Невада решила, что надо только еще немного подождать, и его сердце будет полностью принадлежать ей.
На пристани Джонни поторопил их занять места в вагоне поезда, который должен был доставить их в Лондон. Поезд был переполнен, они не смогли найти мест, чтобы сидеть вместе. Джонни нашел пару кресел и настоял, чтобы Король Кэссиди и мисс Анабел заняли их. Затем он взял за руку Неваду, боясь, что она отстанет, и потащил ее за собой в поисках места.
Этот вагон был полон. Следующий тоже. Поезд уже трогался, когда Джонни отыскал одно незанятое кресло в передней части вагона, рядом с дремлющим пожилым мужчиной. Джонни с Невадой устремились к этому креслу. Она заняла место, а Джонни, уверяя ее, что ему и так хорошо, стоял в узком проходе, оперевшись плечом о стену, а локомотив уже набирал скорость. Усталость от длинной ночи за покером сказывалась: темная голова Джонни вскоре опустилась на грудь, его сонные глаза закрывались. Невада вскочила с кресла и подергала его за рукав.
Джонни открыл глаза:
– В чем дело?
– В тебе, – сказала она с улыбкой. – Ты падаешь от усталости. Занимай кресло, а я буду стоять. Я ни чуточки не хочу спать.
Джонни устало покачал головой и закрыл глаза:
– Садись на место, Невада.
– Я придумала, – сказала она. – Ты сядешь в кресло, а я к тебе на колени. Я не очень тяжелая.
Сонные черные глаза снова открылись. Джонни усмехнулся.
– Я действительно немного устал.
И Джонни осторожно протиснулся мимо спящего старика, скользнул в кресло и посадил Неваду к себе на колени, обняв ее длинными руками и сцепив пальцы.
– Тебе удобно? – спросила она.
Откинув голову на высокую спинку кресла, он улыбнулся:
– Разбуди меня в Лондоне.
– Конечно, – ответила она и довольно улыбнулась, когда его густые ресницы несколько раз вздрогнули и неподвижно улеглись на высоких смуглых скулах.
Джонни спал беспробудно. Он ни разу не проснулся за всю дорогу до Лондона, а Невада, слишком возбужденная, чтобы спать, наслаждалась каждой милей пути.
Оставив позади промышленные пригороды Саутгемптона, поезд бежал по пышно-зеленой сельской местности Англии, и Невада Мэри Гамильтон подумала, что никогда не видела ничего более приятного. Кроме этого смуглого красивого лица в нескольких дюймах от ее собственного. Она провела много времени, любуясь Джонни так же, как и Англией. Это была замечательная забава – сидеть у него на коленях и неторопливо изучать дорогое лицо, которое во сне выглядело почти мальчишеским. Она тщательно исследовала его, чего Джонни никогда не допустил бы, если бы не спал.
Невада впервые заметила крошечный белый шрам на дюйм ниже его правого уха. И еще один – под его подбородком. Бессознательно сморщив губы, Невада боролась с искушением поцеловать эти крошечные белые шрамы. Кроме них, в лице Джонни не было никаких недостатков. Черные как смоль волосы, разметавшиеся по лбу, гладкое, оливкового цвета лицо, прямой нос, красиво вылепленные губы под аккуратными усами. Джонни Роулетт был образцом красоты для обожающей его молодой женщины, которую Джонни небрежно обнимал во сне.
Джонни не проснулся даже тогда, когда поезд прибыл на станцию, и Невада вынуждена была громко позвать его:
– Джонни, мы приехали. Просыпайся.
Все еще не открывая глаз, Джонни бессознательно пожал широкими плечами, опустился пониже в кресле, крепче обнял Неваду и облизнул губы. Ее собственные губы теперь находились не больше чем в паре дюймов от его. Невада задрожала.
– Джонни, – сказала она снова, более громко.
– М-м-м? – промычал он и стал медленно просыпаться. – Где мы? – спросил Джонни, пытаясь сосредоточиться.
Она улыбнулась и мягко уперлась в его широкую грудь, отодвигаясь.
– Джонни Роулетт, ты самый беспробудный соня в мире!
– Да, мне об этом уже говорили, – ответил Джонни, выпрямился, отпустил Неваду и поправил волосы. – Мы на месте?
– Да, мы уже в Лондоне.
– Тебе понравилась поездка по Англии? – спросил он, позевывая.
– Больше, чем ты думаешь.
На вокзале Король Кэссиди попрощался, но обещал навестить их на этой неделе, и Невада заметила, как вспыхнула мисс Анабел, когда Король поцеловал ее руку и спросил, понравилась ли ей поездка. Джонни усадил Неваду и мисс Анабел в кэб, и Невада наслаждалась поездкой по Лондону с уже отдохнувшим Джонни, глазея на достопримечательности.
Экипаж остановился перед внушительной гостиницей на Брук-стрит, и Джонни помог ей сойти на тротуар. Слуга в ливрее приветствовал их и пригласил в «Кларидж», кланяясь и спеша широко открыть перед ними тяжелые двери гостиницы. Внутри их тепло приветствовал учтивый администратор гостиницы, и Невада, внимательно осмотрев роскошную обстановку, решила, что ей понравился Лондон.
Но потом она вошла в надушенный лифт гостиницы и лицом к лицу столкнулась с высокой, потрясающе красивой женщиной с волосами цвета спелой пшеницы и глазами, подобными изумрудам. Сердце Невады упало, когда она обернулась и перехватила взгляд Джонни, который, глядя поверх ее головы, обаятельно улыбался симпатичной блондинке.
К тому моменту, когда они поднялись на третий этаж, радость покинула Неваду. Она интуитивно почувствовала большую опасность. Невада еще раз взглянула на хорошо одетую женщину, чьи сверкающие зеленые глаза смотрели с откровенным восторгом на Джонни Роулетта.
Невысокий улыбчивый посыльный показал им их номер с высокими потолками, стенами цвета слоновой кости, сверкающей мебелью и высокими окнами.
– Боже мой, – сказала мисс Анабел, – начинается дождь, но я не видела ни облачка в небе за всю поездку по городу.
– Только короткий летний ливень, – уверенно утешил ее Джонни. – Он не будет долгим.
Джонни вручил коридорному щедрые чаевые.
– Ты ошибаешься, – сказала Невада, удрученно глядя в окно. Редкие капли дождя ударялись в блестящее стекло и ползли вниз, оставляя за собой дорожки. Невада указательным пальцем провела за одной медленно стекающей капелькой. – Этот дождь будет идти весь день, – предсказала она.
– А мне все равно, – сказала мисс Анабел, снимая шляпку и перчатки. – Я хочу принять теплую ванну и хорошенько поспать.
– Джонни, почему бы нам не пойти играть? – с надеждой спросила Невада. – В такой дождь больше нечем заняться.
– Нет, – ответил он без дальнейших объяснений.
Но объяснений и не требовалось. Невада знала. К сожалению, она знала.
Когда, спустя полчаса, Джонни вышел из своей комнаты, свежевыбритый и помывшийся, Невада молилась, чтобы он взял ее с собой, куда бы он ни направлялся, но знала, что он этого не сделает. Так и вышло. Невада вскочила, подбежала к нему.
– Ты придешь обедать с нами?
– Почему бы вам с мисс Анабел не заказать обед в номер?
Она с трудом проглотила комок в горле:
– А ты?
– Не волнуйся обо мне. Я справлюсь. И он ушел.
День казался Неваде бесконечным. Она без устали расхаживала по большой гостиной, с тревогой прислушивалась к звукам шагов в коридоре. Дождь продолжал идти, медленно, без остановки. Невада не заметила, когда наступил вечер. Было холодное мрачное небо, большая тоскливая комната и одинокая молодая девушка, сидящая на стуле у окна обняв колени и гадая, где был Джонни. И что он делал в этот дождь.
– Я обожаю заниматься любовью во время дождя, – сказала леди Эшли. Она стояла у высокого окна богато обставленной гостиной в номере как раз над головой Невады. Изящная белокурая красотка обернулась и улыбнулась высокому смуглому мужчине. – А вы, Роулетт?
– Дождь или солнце, мне все равно, леди Эшли, когда вы со мной, – галантно ответил Джонни. Позевывая, он лениво развалился в мягком кресле с богатой бархатной обивкой цвета сливы, его темные глаза были наполовину закрыты. Голый, как Адам, он, не стесняясь, вытянул перед собой длинные ноги, с удовольствием поддаваясь обаянию леди Эшли, не задумываясь, к чему это приведет.
Как только он постучал в дверь ее номера, она впустила его, представилась и спросила:
– Вам было нетрудно найти меня?
– Не очень, – сказал Джонни, не находя нужным говорить что-нибудь еще.
Она улыбнулась:
– Я рада. Я хотела вас в лифте. Я хочу вас сейчас.
– Я здесь.
Она подошла ближе, положила ухоженные руки на его широкую манишку. Их глаза встретились.
– Я хочу раздеть вас. Могу я, мистер…
– Роулетт. Джон Роулетт.
– О! Француз. Вы и любите, как…
– Наполовину француз, со стороны отца, – прервал ее Джонни. – Моя мать была ирландкой.
– Заметно. Могу я раздеть вас, мой красивый наполовину француз?
– Если это доставит вам удовольствие.
Она больше ничего не сказала. С ловкостью и проворством, поразившими его, леди Эшли Веллингтон сорвала с него всю одежду, затем медленно обошла вокруг, открыто любуясь его смуглой мужской наготой.
– Хотите выпить, Роулетт? – спросила она, складывая его одежду на спинке дивана. Она кивнула своей золотистой головкой на сервировочный столик с напитками. – Я налью вам бренди.
– Но ничего крепче, – ответил Джонни. – Затем, возможно, вы захотите раздеться тоже.
Леди Эшли улыбнулась, игриво укусив в поцелуе его губу.
– Не сейчас.
Теперь, полчаса спустя, красивая белокурая леди, стоящая перед высокими, залитыми дождем окнами, все еще была одета в дорогое бежевое шелковое платье, которое было на ней, когда она позволила ему войти. Она не сняла ни длинной нитки жемчуга с шеи, ни лайковых туфель ручной работы. Джонни никогда не возражал против экстравагантных желаний женщины при любовной близости, так что он бездельничал голышом, удобно развалясь в кресле, ничуть не обеспокоенный и почти не возбужденный.
Очевидно, прекрасная леди Эшли играла в собственную любовную игру, и это его устраивало. Даже полностью одетая, она была очень соблазнительной. Она излучала такую сексуальную энергию, что он ощутил ее даже во время их краткого столкновения в лифте. Эта искушенная чувственность еще сильнее ощущалась теперь, и Джонни предвкушал длинный дождливый день, заполненный приятным сексом.
Изумрудные глаза леди Эшли излучали тепло, когда она неторопливо подошла к Джонни и встала перед его креслом.
– Знаете, чего я хочу, Роулетт? – чуть охрипшим голосом спросила она.
– Сообщите мне, дорогая.
Он улыбнулся и дотронулся до ее руки. Ее прекрасное лицо вспыхнуло.
– Я не могу произнести этого вслух.
Джонни большим пальцем мягко погладил ее ладонь и усадил ее к себе на колени.
– Тогда скажите мне это на ухо, леди Эшли.
Улыбнувшись, она взяла его за гладко выбритый подбородок, наклонилась и зашептала в ухо. Сообщая точно, чего она от него хотела в достаточно понятных выражениях. Джонни почувствовал, что полувозбуждение, которое он испытывал в течение последнего получаса, стало болезненно полным.
Прежде чем он смог ответить, леди Эшли отстранилась, жадно посмотрела на него и, соскользнув с его ног, опустилась на пол между его раздвинутых коленей. Она обвила тонкие пальчики вокруг его плоти и улыбнулась, как довольная кошка, предвкушающая отведать густых сливок.
– Вы настоящий мужчина, Роулетт. И такой красивый. – Ее зеленые глаза, светились от страсти. – И такой большой!
Она нагнула тщательно причесанную белокурую голову, и руки Джонни вцепились в подлокотники кресла. В ту же минуту леди Эшли поднялась и снова встала перед ним. При взгляде на расслабленного податливого мужчину, она засмеялась, и ее мягкий смех вторил каплям дождя, барабанившим в высокие окна. Леди Эшли закинула руки за голову и расстегнула нитку драгоценных жемчужин. Покачивая их над голым животом Джонни, она слегка пощекотала его.
– Я иду в спальню, чтобы раздеться. – Она разжала пальцы, жемчуг упал и остался лежать на плоском животе Джонни. Она посмотрела многозначительно на его вялый пах. – Побудьте здесь, пока вы не сможете носить жемчуг на нем. Тогда принесите мне. – Леди Эшли намекающе облизнула губы. – И присоединяйтесь ко мне в кровати.
Обнаженная леди Эшли, лежа на атласной подушке, захлопала в ладоши от радости, когда Джонни вошел в ее спальню через несколько минут. Он двигался медленно – нитка жемчуга свисала с его твердого мужского орудия. Леди Эшли радостно сдвинулась к краю мягкой кровати и протянула руку, чтобы взять жемчуг. Джонни стоял как статуя, пока она не торопясь снимала длинное светящееся ожерелье. Затем он поднял ее на колени, жарко поцеловал и опустил на кровать, устремляясь вслед за ней.
Жемчуг, вскоре забытый, выскользнул из руки леди Эшли, она вздохнула:
– Я обожаю заниматься любовью во время дождя.
