ГЛАВА 2
Страшный крик Джанет поднял на ноги весь замок. Через минуту гонец уже скакал в город за доктором.
Выйдя замуж, Акасия привезла с собой в Браервуд врача Годфри Пэлхама, опасаясь полагаться на подозрительные услуги знахарок, повитух и цирюльников.
Е тому времени, как приехал доктор, девичью спальню уже вымыли и проветрили. Роза спала, завернутая в домотканую льняную простыню. Появление доктора и его ассистента разбудило девушку.
Годфри Пэлхам производил впечатление человека, умеющего взять от жизни все. Общественное положение позволяло ему рассчитывать на солидные вознаграждения. Это не шутка – лекарь самого лорда Пэдвика! Его красный бархатный плащ был отделан мехом, розовое холеное лицо самодовольно выглядывало из меховой рамки капюшона. Доктор считал, что ему придадут еще больше важности вышитые перчатки и серебряный пояс на раздавшейся талии. Он приобрел пару золотых шпор, сейчас они тихонько позвякивали о каменный пол при каждом шаге.
Розе было очень плохо, но даже несмотря на отвратительнейшее самочувствие, она не смогла удержаться от улыбки. Девушка по достоинству оценила одеяние доктора. «Встречают по одежке», – полагал Пэлхам. Он был уверен, что в такой экипировке может рассчитывать на самый высокий гонорар.
Но сколь бы удивительно то не было, доктор не сделал никакой попытки осмотреть ее, и Роза сама слабым голосом объяснила:
– Все оттого, что я выпила вина вот из этого кубка.
Годфри Пэлхам понимающе кивнул, как будто ему было все известно, и попросил ассистента приготовить лекарство. Он назначил состав из черной редьки и розового масла. Тяжелый запах заставил Розу содрогнуться.
– Уберите от меня это, – попросила она и отвернулась.
Джанет принесла воды. Роза сделала маленький глоток, но он не принес облегчения несчастной девушке.
Годфри засомневался, стоит ли настаивать на лечении, принимая во внимание и статус больной, и то, что за выздоровление будущей хозяйки Браервуда ее отец обещал заплатить ему кругленькую сумму. Доктор пожал плечами, отказался от прежнего назначения и поднес к кровати оплетенную полосками кожи бутыль с козьим молоком.
Роза нашла это средство гораздо более приемлемым. Два больших глотка принесли ей облегчение. Боль и жжение внутри утихли. Она прилегла, и через некоторое время ее щеки порозовели.
– Хвала Всевышнему! – забормотала Джанет, опускаясь на колени.
Камеристка отсчитала положенную сумму, и доктор важно удалился.
– Джанет, – позвала Роза, внезапно что-то вспомнив. – Который час?
Брови камеристки удивленно приподнялись.
– К заутрене звонили уже давно. Наверное, больше часа тому назад.
– Значит, скоро рассветет, – с сожалением вздохнула Роза.
– А что случилось, миледи?
– Я должна была кое-кого увидеть, но теперь это дело подождет. Джанет, позови отца и попроси, чтобы Акасия пришла тоже.
Супруги Пэдвик пришли довольно скоро. Лорд Джон был одет в тунику и меховой коричневый плащ, он приготовился услышать плохие вести. Акасия была наряжена в платье из желтого блестящего шелка. Волосы были взбиты в высокую прическу. Роза мрачно подумала, что мачеха почему-то выглядит очень радостно.
– Врач дал мне молока, – сказала Роза, – и мне стало легче.
– Я смертельно испугался за тебя, – взволнованно произнес лорд Джон, он взял ее маленькую руку и прижал к своей груди. – А теперь я вижу, что, слава Богу, тебе лучше.
– Девочка выглядит совсем неплохо, ее состояние не вызывает беспокойства, – торопливо произнесла Акасия. – Пойдем, Джон, нас ждут гости.
Она направилась к двери, даже не взглянув на Розу.
– Останься ненадолго, – прошептала девушка отцу. – Ну пожалуйста…
– Я скоро спущусь. Жди меня в парадном зале, – сказал он Акасии.
– Джон, это до такой степени невежливо – заставлять гостей ждать!
Роза тихо попросила:
– Папа!
Лорд Джои чувствовал себя крайне неловко, оказавшись между двух огней.
– Так ты идешь, Джон? – настаивала Акасия.
Он вздохнул устало.
– Одну минутку, дорогая!
Акасия поняла, что проиграла. Она вышла, громко хлопнув дверью.
Роза кивнула Джанет, и камеристка тихо покинула спальню.
Лорд Джои выглядел старым и осунувшимся. Роза не знала, как смягчить удар, и потому сказала очень просто:
– Это Акасия меня отравила.
– Какая чепуха, моя дорогая девочка! Это только кажется, что она злая. Да, у нее острый язык, да, она без конца со всеми ссорится, но чтобы такое!.. Этого просто не может быть!
– Скажу больше, милорд. Она хочет убить меня, чтобы леди Беттина стала хозяйкой Браервуда.
Вокруг рта лорда залегли глубокие морщины.
– Как ты смеешь обвинять мою жену в столь чудовищном намерении?
– Отец, я долго размышляла, прежде чем сказать вам это. Это страшно – знать, что тебя собираются убить в твоем собственном доме.
Лорд Джон нахмурился.
– Продолжай, – тихо проговорил он, принуждая себя выслушать дочь. Он знал, что она беспричинно никого не станет обвинять.
Как хотелось бы Розе уберечь от боли своего отца! Он был так трогательно доверчив и наивен, как дитя!
– Ваша жена, милорд, слишком полюбила Браервуд. Она не хочет переезжать в Пэдвик, оставив поместье мне.
– Что правда, то правда. Акасия тщеславна и крайне любит роскошь.
– Она прекрасно знает, что в день бракосочетания я стану полновластной хозяйкой Браервуда. Я должна как можно скорее выйти замуж, пока она меня не извела. Милорд, я подозреваю, что Акасия определенно задумала убить меня.
– Но как она может это сделать? – растерянно спросил лорд Джон.
– Пожар прошлой ночью не был случайностью, – ответила отцу Роза, горячо желая, чтобы это все было не так. – Моя спальня загорелась оттого, что кто-то закрыл дымоход пуком соломы. Питер нашел солому в трубе.
– Вот она, причина дыма! – ужаснулся лорд Джон.
– Если бы я не проснулась, меня уже не было бы в живых. А вчера вечером Корина принесла мне от Акасии кубок с вином. Это чудо, что меня почти тотчас же вытошнило, не то вы успели бы к моему холодному телу, отец.
– Ты хочешь сказать… вино было отравлено?
– Вот именно, милорд!
Роза увидела на лице отца растерянность. Она сжала его руку.
– Отец, я очень боялась сказать вам это, но опасение, что в ближайшее время со мной произойдет несчастье, если я вам не открою правду, заставило меня поведать обо всех моих подозрениях.
– И умница, что рассказала. Другие мужчины своих жен обычно наказывают. А я никогда за всю жизнь руки на женщину не поднял. Но теперь я должен! Нет, обязан! Я запру Акасию в западной башне, наложу на нее наказание и пошлю к ней священника! Пусть молится, искупая грехи!
– Увы, вы этого не сможете сделать, – возразила Роза. – Моим словам нет веских доказательств. Акасия легко все опровергнет. К тому же, я узнала, что она вступила в сговор с отцом Сабиусом…
Лорд Джон покачал головой.
– Ах, Роза, девочка моя, если она это сделала, я должен ее серьезно проучить!
– Но как вы это сделаете, милорд? – девушка подтянула колени к подбородку, прижала их к груди и опустила на колени голову. – Нет, пусть пока все остается, как прежде. Если вы начнете выяснять отношения с Акасией сегодня же, это вызовет шепот гостей у нас за спиной. Мы утонем в сплетнях. Терпеть не могу, когда о Браервуде говорят гадости. Способности Акасии, однако, хорошо известны. Мы с вами, отец, будем выглядеть дураками.
Лорд Джон согласно кивнул.
– Ты умница, девочка! Ты, конечно, права. Я постараюсь всячески защищать тебя и охранять от происков Акасии, пока ты не выйдешь замуж. Кстати, лорд Алейн де Ваннэ прошлым вечером говорил со мной о тебе. Он завидный жених…
– О, нет! – прервала его Роза.
С отвращением она вспомнила пьяного рыцаря: противная борода, мокрый красный рот… А этот тихий настойчивый шепот дам о несчастной судьбе его первой жены!
– Милорд, и не говорите мне о нем! – краска прихлынула к ее лицу. – Я сама нашла человека, за которого хотела бы выйти замуж.
– Чтобы сказала твоя покойная мама, если бы узнала, что ты сама подыскиваешь себе партию! – огорчился лорд Джон.
– Я не думаю, чтобы это сильно ее удивило. Ведь я наследница Изабеллы де Эвре, доказавшей, что женщины ни в чем не уступают мужчинам.
Отец громко рассмеялся.
– Если ты выбрала достойного жениха, я соглашусь, – сказал он. – Кого же ты предпочла всем остальным?
– Это лорд Гарет Хок! – выпалила Роза.
Улыбка исчезла с лица лорда Джона.
– Хок?.. – он закашлялся. – Доченька, ты не могла найти человека с худшей репутацией? Сейчас у него совсем нет денег, но да это ладно, к тому же, он лишен всех знаков чести и вот уже два года живет под церковным проклятием!
– Я знаю это, милорд. Я знаю все, но от этого любовь моя еще крепче. Несмотря ни на что я выйду за него замуж!
– Любовь? Как ты можешь говорить о любви к человеку, которого едва знаешь?
Глаза Розы стали глубокими, в них залучилась нежность.
– Я поняла это сразу, как только его увидела. Что-то неумолимо влечет меня к Гарету. Я чувствую всем сердцем: это любовь, отец! Я уверена в этом, как и в том, что завтра снова взойдет солнце!
– А что тебе ответил Хок?
– Я еще ничего не говорила ему о своих чувствах, – тихо сказала Роза. – Пока он не испытывает ко мне ответного чувства, но, клянусь, придет день, и он меня полюбит!
– Еще бы ему не полюбить тебя! Любовь позволит ему прибрать к своим рукам Браервуд, – мрачно заметил лорд Джон. – Не позволяй ему сделать этого, девочка моя! Он промотает поместье, как все, принадлежавшее ему раньше, и ввергнет тебя в бездну безбожия.
– Все не так! У лорда Гарета сейчас тяжелые времена, но я верю, он переживет их.
– Ничто не изменится, пока церковь не снимет с него проклятие. Скажи мне, Роза, ты можешь обойтись без служб, исповедальных бесед со священником, звона церковных колоколов? И ты хочешь, чтобы все твои подданные оказались лишены этого?
Роза подумала о крестьянах, вечных тружениках. Всю свою жизнь они проводили под сенью храма Божьего: заутрени, вечерни, праздничные службы, крещение детей, отпевание умерших…
Однако вскоре ее мысли вернулись к лорду Гарету, его густым золотистым волосам, мерцающим серым глазам, ласковым губам, и любовь, как молния, пронзила сердце.
– Если моего избранника прокляли, то что же, и я все тяготы буду переносить вместе с ним.
– Вы даже не сможете обвенчаться в церкви!
– Отец, вы сможете достать специальное разрешение у епископа. Он не посмеет вам отказать, милорд.
– Я отказываюсь благословить тебя, – сказал жестко лорд Джон.
Он отказал своей дочери в первый раз в жизни. Но когда две горючие слезы скатились по щекам девушки, отец несколько смягчился.
– Ах, Роза, ты терзаешь мне сердце! Ну ладно уж! Я благославлю тебя, когда церковь снимет с твоего избранника проклятие.
Роза хотела было возмутиться, но осеклась. В конце концов она отвечала за судьбы людей, живущих в Браервуде.
– Я буду ждать хоть сто лет и не выйду замуж ни за кого другого, – поклялась она.
Девушка совсем забыла; как только что хотела побыстрее вступить в брак, опасаясь козней Акасии. Но после глотка прекрасного вина не захочешь пить плохое! Гарет затмил всех остальных мужчин.
Она утерла слезы и стала мечтать о дне, когда проклятье будет снято с лорда Гарета Хока и он станет ее мужем. Ей и в голову не приходило, что у него могут быть совсем другие планы в отношении своего будущего. Душа Розы была переполнена любовью, и казалось невозможным поверить, что Гарет никогда ее не полюбит. Разве сможет он отвергнуть чистые горячие чувства девичьего сердца?
* * *
Лорд Джон не спускал глаз со своей жены. Прежде его забавляли и умиляли причуды Акасии. Лорда вполне устраивало, что, супруга заправляет всеми делами и замка, и всего поместья. Но теперь он заметил, сколь она властна и вызывающе высокомерна. На днях он увидел, как Акасия, распекая служанку за какую-то оплошность, ударила ее по щеке. Зеленоглазая красавица-мегера всячески хотела унизить Розу. Пусть поймет, кто здесь настоящая хозяйка! Всеми силами Акасия добивалась права на владение Браервудом.
Поздним вечером лорд Джон плотно закрыл занавеси массивного полога. Ничего приятного от предстоящей беседы он не ждал.
– Конечно, Пэдвик не такое обширное и ухоженное поместье, как Браервуд, но я люблю его, ведь это дом моих родителей. Наверное, будет совсем неплохо, если мы с тобой переедем в Пэдвик после свадьбы Розы.
– Ерунда, Джон! – возразила Акасия, ее голос звенел от негодования. – Девушка так непривлекательна, что ни у кого не вызывает интереса. – Кто на ней женится?
– Если ты настолько уверена в этом, то почему так боишься моей дочери?
Акасия вызывающе рассмеялась.
– Я? Боюсь этой девочки? Оставь, Джон! И когда эта смешная мысль пришла тебе в голову?
Он приоткрыл тяжелый занавес, чтобы стало светлее, и так посмотрел на жену, что у Акасии побежали мурашки по спине.
– Эта смешная, мысль пришла мне в голову, когда – я понял, что ты покушаешься на ее жизнь. И не смотрите на меня с таким удивлением, миледи! Пожар в спальне Розы не был случайностью. В дымоходе нашли солому. А твоя служанка Корина принесла моей дочери отравленное вино.
От внезапности обвинений, сорвавшихся с уст мужа, Акасия едва собой овладела. Проклятая девчонка! Как легко было вертеть и дурачить доверчивого и мягкого супруга, пока не возвратилась его дочь! Акасия притворилась обиженной.
– Она хочет поссорить нас, вот и наговаривает на меня! Но я твоя жена, а не дворовая прислуга, и не позволю, чтобы со мной так обращались!
– Я отношусь к тебе так, как ты того заслуживаешь. Еще одного «случайного» совпадения я не потерплю.
Акасия подавила вздох облегчения. Джон по-прежнему слаб волей и поддается ее влиянию, несмотря на досадные попытки вздорной девчонки. Тем не менее она пообещала себе на будущее быть осторожней в отношении Розы.
– Может, это и хорошо, что молодой Тессильвент умер до того, как женился на бедняжке, – сказала с притворной жалостью Акасия. – Скорее всего, она стала бы ему плохой женой. Уж и не знаю, где ты теперь отыщешь ей жениха!
Лорд Джон вспомнил о разговоре с дочерью. Девочка сделала свой выбор и решения не изменит. Роза с детства отличалась упрямостью и настойчивостью. Но решение дочери – выйти замуж за Гарета Хока – заставило лорда Джона содрогнуться. Этот человек немногим лучше обыкновенного разбойника!
Однако высок и хорош собой, к тому же в нем столько загадочного! Романтически настроенной девушке легко вообразить себя влюбленной в такого заметного мужчину.
Лорд Джон не сдержался и ответил своей строптивой жене:
– Мне незачем утруждать себя поисками жениха для дочери. Похоже, что она скоро выйдет замуж за Гарета Хока.
Перед мысленным взором Акасии возник образ рыцаря в грубом наряде, независимо пересекающего турнирное поле. Она ядовито усмехнулась в темноте. Хуже жениха и придумать невозможно? Хотя, впрочем, Роза как раз достойна лишь именно такого брака. Но, увы, ее замужества, даже с Гаретом Хоком, допустить нельзя.
– Не разрешайте ей выходить за Хока, – взволнованно оказала Акасия. – Где ваша гордость, милорд? Немыслимо, чтобы ваша дочь стала женой человека, на котором лежит церковное проклятие!
– Об этом не может быть и речи, и потому у тебя есть возможность еще некоторое время пожить в Браервуде. Я не позволю Розе выйти замуж за Хока, пока не будет снято с него проклятие.
Акасия стиснула зубы, чтобы сгоряча не сказать лишнего. У девушки пока нет прав на Браервуд, но нрав у нее просто необузданный, и она, вступив в права, испортит в Браервуде все, налаживаемое веками. Акасия до боли сжала кулаки. Она лежала, не шевелясь, пока ровное дыхание мужа не подсказало ей, что он уснул. Самое время разрушить все надежды Розы!
Акасия бесшумно выскользнула из постели, накинула плащ и, как была, босая, тихо вышла из спальни.
Тонкая полоска света пробивалась через щель в двери спальни Розы. Акасия без стука вошла в комнату девушки. Роза не выдала своего удивления по поводу внезапного позднего визита мачехи. Она устремила на нее холодный взгляд чудесных фиалковых глаз и кивнула:
– Добрый вечер, леди!
Акасии куда приятнее было бы увидеть, что девушка задрожала от страха, но единственной, кто в Браервуде не робел в ее присутствии, была Роза. Ну что ж! Скоро она пустит по миру старшую дочь своего мужа! Губы женщины растянулись, изображая некое подобие улыбки.
– Лорд Джон рассказал мне, что ты собираешься замуж.
– Да, леди.
– Значит, это правда! Ты собираешься украсть у нас Браервуд?
– Я не могу украсть то, что принадлежит мне по праву, мадам.
– Но кто же решится взять в жены такую неблагодарную девицу, как ты? – спросила ехидно Акасия. – И не мечтай о замужестве! Твои надежды умерли вместе с юным Хью.
Забыв об осторожности, Роза выпалила:
– Нет, мадам! Все не так! Я выйду скоро замуж за лорда Гарета Хока, и…
Грубый хохот Акасии заставил ее замолчать.
– Отличный выбор ты сделала! Разбойник! Мерзавец!.. Кто еще?.. Впрочем, и этого достаточно?
Роза стиснула зубы, чтобы стерпеть злые насмешки мачехи.
Пальцы Акасии, как когти, вцепились в плечо девушки.
– Ты не выйдешь замуж за Хока! Твой отец не допустит этого! А сейчас, будь благоразумна, отдай мне кольцо! Это необходимо для того, чтобы сберечь Браервуд. Это необходимо для блага всех людей, живущих в Браервуде. Постоянство приносит уверенность. Люди меня уже полюбили и признали хозяйкой, а про тебя они знают лишь, что ты испорченное взбалмошное дитя и собираешься внести сумятицу в их спокойную жизнь.
Роза сжала руку с кольцом в кулак, а другой рукой закрыла кольцо от мачехи. Дрожащее пламя свечи высветило ее огромные темные глаза.
– Вы сможете снять его с пальца только после моей смерти. Но этого, миледи, не произойдет! Немедленно уходите, а не то я так закричу, что разбужу весь замок и моего отца в том числе!
Угроз от Розы Акасия не ожидала. Муж был покладист, мягок и податлив, как теплый воск в руках. Эта же девчонка с распущенными черными волосами и огромными темными глазами, пронзительными, как у ведьмы, напугала ее.
Акасия поспешила скрыться за дверью.
* * *
Розе нравилось бы снова жить у себя дома, в Браервуде, если бы не злобные происки Акасии. Наступали яркие теплые летние дни, лишь иногда ветер привносил с северных болот влажный холод приближающейся осени.
Девушка нашла своего отца в саду на каменной скамье, стоявшей рядом с беседкой, увитой розами. Птицы сладко пели нежными, волнующими голосами. Трудолюбивые полосатые пчелы гудели натруженно и умиротворяюще.
Роза поцеловала отца и села с ним рядом. Ей показалось, что он чем-то озабочен. Лорд повернул к себе лицо дочери и вопросительно заглянул в глубину дивных фиалковых глаз.
– Есть ли кто на свете, кого я любил бы, как тебя? – спросил он, и его голос старчески задрожал.
– Да, отец, есть. Акасия и леди Беттина.
– Это правда, я их люблю тоже, не менее сильно, чем тебя и твою покойную мать, которую до конца своих дней не забуду.
Сердце девушки взволнованно забилось.
– О, папа! И я тебя так люблю!
– Родная моя! Мне так больно отправлять тебя из Браервуда!
Роза отшатнулась. Ее глаза от удивления стали еще больше, брови неистово взметнулись.
– Отправлять из Браервуда?! Я ведь только что вернулась от Векслеров!
– Оставаться здесь тебе небезопасно. Акасия завистлива и хитра. Она может причинить тебе немало зла. А если ты спрячешься в укромном месте, никто тебя не найдет.
– Нет, милорд! Браервуд – мой дом, он принадлежит мне по праву! Почему бы вам, отец, не увезти Акасию из Браервуда?
– Я не могу покинуть поместье, пока ты не выйдешь замуж.
Роза в растерянности сплела руки. Если она хочет поскорее вступить в свои права на владение Браервудом, то ей придется принять предложение лорда де Ваннэ или какого-нибудь другого старого и противного барона или графа. Но если она хочет выйти замуж за Гарета Хока, то нужно будет набраться терпения и провести немало времени в пустынном месте. Она затихла и задумалась. Ей надо было принять жизненно важное решение. Нет! Она предпочтет второе. Лучше помучиться несколько месяцев, чем страдать всю жизнь!
– Куда вы отправляете меня, милорд?
– В монастырь святой Агаты. Это неподалеку от Найнбэнкса. У Джанет там сестра.
– В монастырь? – Роза представила таинственных молчаливых монахинь, мрачные своды, бесконечные службы и молитвы…
– Пребывание в монастыре пойдет тебе на пользу. Ты укрепишься в вере и поучишься ведению домашнего хозяйства.
Лорд Джон погладил дочь по шелковистым волосам и добавил наставительно:
– А может, монашки смогут исправить твой острый язычок и непокорный нрав, а?
– Милорд, я и так стараюсь сдерживаться…
– Верю, Роза. Это я так просто сказал. Мне нравится твоя искренность.
Роза обняла отца. Она решила свою судьбу.
* * *
Луна стояла высоко в небе, заглядывая в стрельчатые окна замка. Стараясь не шуметь, Роза и Джанет спустились по большой каменной лестнице. Они покидали замок налегке. В руках у них были только небольшие узелки с самым необходимым. На конюшне их дожидались лорд Джон и сэр Симеон, капитан рыцарей, охранявших замок. Капитану было поручено сопровождать леди и камеристку. Больше никто не видел, как они уезжают, и никто не знал, что молодая госпожа покидает замок.
Сдерживая слезы и при этом стараясь храбро улыбаться, Роза попрощалась с отцом. Он помог ей взобраться на элегантную серую лошадь.
– Ты и сейчас уверена в своем выборе жениха? – спросил отец.
– Да, уверена.
– Но ведь ты можешь ждать, когда с него снимут проклятие, месяцы, годы…
– Я знаю, но я люблю его, отец.
Беглецы покинули замок через восточные ворота. Двух прекрасных скакунов и низкую выносливую лошадь испанской породы скрывала от недобрых глаз сень мрачных бастионов и высоких башен замка.
Скоро они выбрались на наезженную сельскую дорогу. Могучие вязы сплели из своих узловатых веток тенистый коридор.
– В этих местах скрываются призраки, – прошептала Джанет. – Видите дрожащие огоньки? Это не светлячки! Это души умерших некрещеных детей.
– Хватит, женщина, закрой рот! – прошипел Симеон, он угрожающе показал кулак Джанет. – Нечего забивать госпоже голову всякими глупостями!
Камеристка обиженно замолчала. Роза улыбалась под низко надвинутым капюшоном дорожного плаща. Она знала, каких усилий стоило ее преданной Джанет помолчать хотя бы минутку.
Они ехали через темный лес. Было сыро, дурманяще пахло какими-то травами. Чаща была полна неясными шорохами, странными вздохами, резкими ночными криками птиц. Весь следующий день они провели верхом и спешились лишь, когда устали лошади.
Скакали они еще четыре дня. Роза заметила, что природа вокруг изменилась. Зеленые леса с приветливым опушками, усеянными дикими яркими цветами, остались позади. Здесь же все было иначе. Дорога шла между холмов, изъеденных морщинами оврагов, и невысоких гор желтовато-серого песчаника, у подножия которых ютились болотца с редкими кустами вереска. В холодном промозглом воздухе далеко был слышен крик пустельги. Солнце здесь светило не так ярко, ветер дул сильнее.
На закате Симеон объявил, что им необходимо отыскать приют для ночлега. Вскоре они увидели вдали обнесенный крепостной стеной город. Среди низеньких строений высился костел. Пологие склоны серых крепостных стен заросли деревьями и кустарниками. Город был обнесен, рвом, заполненным водой. Грозные башни и навесные бойницы отражались в темной воде. Между водяных лилий и кувшинок по водной глади скользили белые лебеди. Город, доверчиво подступивший к замку, казалось, защищал замок вместе с могучей каменной стеной.
Путешественники подъехали к навесному мосту, который вел к главным воротам города.
– Лучше будет, если мы пересечем этот город, не останавливаясь, – заметил Симеон. – Мастерсон – не такое место, где можно без страха останавливаться.
Сердце Розы екнуло. Она внимательно огляделась. Вот он какой, Мастерсон! Родина лорда Гарета Хока, ее возлюбленного, человека, за которого она поклялась себе выйти замуж!
Улицы были запущены, мостовые скрывались под горами мусора. Свиньи и крысы копались в грудах отбросов. Редкие прохожие лавировали между лужами, опустив смиренно голодные глаза. Было время службы, но церковь оказалась пуста, выглядела она заброшенной. Фасад потемнел от пыли и дыма. Только сейчас с болью в сердце Роза поняла, что значит церковное проклятие. Про себя девушка помолилась за отца, благодаря его за мудрость. Он уговорил свою избалованную дочь повременить с замужеством, пока не будет снято с ее избранника проклятие. Нет, никогда она не навлечет на Браервуд такого же мрака и беспросветности!
– Дома ли лорд Хок? – спросила она стражника.
– Сражается где-нибудь на очередном турнире или же как-то иначе добывает деньги, чтобы выплатить долги, а может, стал наемником. Нам все равно, лишь бы платил хозяин, – из-под густых нависших бровей на девушку взглянули с любопытством маленькие глазки. – Уж ни одна ли вы из тех дамочек, которым лорд разбил сердце? Он на это дело мастак! Раньше женщин у него было много, а сейчас он потерял богатство, проклят церковью, и женщины им не интересуются.
– Я… – начала Роза, но поспешила ответить как можно равнодушнее – просто так спросила.
Они миновали зловонную узкую улочку. Три проститутки в дешевых цветастых накидках попытались заманить Симеона.
– Не хотите ли развлечься, сэр? – с визгливым смехом приставали они. – Красавчик, выбирай любую!
Одна из них, игриво покачивая бедрами, подошла к Симеону и что-то тихо сказала ему на ухо.
Роза увидела, как грубое обветренное лицо капитана медленно залилось густой бордовой краской. Она представила, какую непристойность предложила ему вертлявая бойкая бабенка, и нахмурилась. Ей показалось, даже воздух здесь пропитан пороком и беззаконием. Но, поразмыслив, Роза решила, что все люди, живущие в Мастерсоне, – несчастные жертвы козней епископа Морлейского, который своими запретами лишил их привычного уклада жизни.
На выезде из города Роза вдруг услышала чей-то крик и топот копыт. Обернувшись в седле, она увидела, как на сером коне наездник в черном плаще стремительно скачет к ним. Плащ развевался но ветру, всадник низко пригнулся, золотая копна волос смешалась с конской гривой.
– О, Господи! – выдохнула Роза, охваченная благоговейным страхом.
То был лорд Гарет Хок.
Симеон принял ее восклицание за испуг.
– Скорее, миледи! Пришпорьте лошадь! Нам нельзя попадаться к нему в руки.
– Нет смысла торопиться, – произнесла Роза упрямо. – Лорд Гарет Хок скачет к нам, и я хочу с ним поговорить.
Симеон нахмурился. Джанет в испуге сложила руки и начала молиться. Только Роза с радостным нетерпением поджидала Хока. Он приближался, и ее сердце стучало все громче. Лорд был не один, за ним следовали его оруженосец и еще один всадник с темным лицом. Хок скакал виртуозно, держась в седле, как акробат.
Гарет сразу догадался, что трое путников у северных ворот не из Мастерсона. Уж слишком ухожены и откормлены лошади! И расцветка туники рыцаря странная: по розовому с фиолетовым пущен серебряный галун. Гарет никак не мог припомнить, где, в каких краях он видел такое сочетание цветов.
И вдруг внезапно, как удар молнии, его осенило – Браервуд! Он сделал знак своим спутникам и сам замедлил ход коня. Изящным движением головы женщина откинула капюшон плаща, и волна черных блестящих волос обрушилась на плечи.
О, черт! Она! Что здесь делает эта девчонка? Какое необыкновенное совпадение: он только что о ней думал! Хотя, впрочем, зачем обманывать себя? Дело не в совпадении. Вот уже несколько дней ее образ живет в его сердце. Он не в силах забыть ту минуту, когда она вознаграждала его после турнира гирляндой цветов, и тот восхищенной взгляд ее темно-фиалковых глаз, который был тогда обращен к нему.
Гарет понимал: глупо мечтать о такой девушке. Но ничего не мог с собой поделать. Его упрямо влекло к этой восхитительной сумасбродке. И вот она здесь, в Мастерсоне, поджидает его! В седле сидит ловко, держится с достоинством, независимо, а смотрит-то как! Если бы он не был на лошади, ей-богу, у него бы задрожали колени.
Гарет подъехал и с издевкой в голосе воскликнул:
– Миледи!
В ответ она приветливо улыбнулась.
– Лорд Хок! Я была так разочарована, узнав, что вас нет дома. Как приятно, что вы успели вернуться до моего отъезда из города.
Его лицо помрачнело.
– Но, черт побери, что вы здесь делаете? Мастерсон – не место для прогулок юных леди!
– Ваш город оказался у нас на пути, – с достоинством отвечала Роза. – У нас был трудный день. Надеюсь, лорд Гарет, в вашем замке мы сможем отыскать приют?
Гарет насмешливо улыбнулся.
– Только не рассчитывайте на мягкие постели. Все, что я могу вам предложить – соломенные тюфяки. Уж не обессудьте!
– Мы очень устали, милорд, нас устроят и соломенные тюфяки.
Хок пристально посмотрел на Розу, потом согласно кивнул головой и сопроводил нежданных гостей в замок.
* * *
Роза сидела в крошечной спальне, расположенной как раз над большим залом для приемов. На ужин ей подали простую, но вкусную еду. Джанет уже посапывала на соломенном тюфяке, а вот госпоже не спалось. Гарет совсем не разговаривал с ней! Отдав приказание накормить гостей, он исчез куда-то вместе с Полусом, оруженосцем, и Джайлсом, тем всадником, который также сопровождал его. Лорд Хок не проявлял к Розе никакого интереса.
Она упрямо стиснула зубы. Он, наверное, держится на расстоянии, чтобы ее ничем не обидеть. «Вот мы сейчас и посмотрим, так ли это», – бормотала Роза, набрасывая дорожный плащ. Она вышла из спальни и спустилась в зал, расспросив прислугу, как найти хозяина. Она пересекла двор замка и по едва заметной тропинке поднялась вдоль стены. Тут Роза и увидела перед собой темную фигуру.
Хок зорко всматривался в темноту, где угадывались холмы его поместья. Серп луны светил тускло, но ей было видно, что плечи Гарета устало опущены, как будто на них легла невероятная тяжесть. Однако жесткий упрямый профиль был независим и горд. Просто невозможно представить, чтобы этот человек мог чего-либо устрашиться!
Роза вдруг услышала свой собственный голос:
– Лорд Гарет!
Он повернулся к ней, замкнутый, отчужденный.
– Я хотела поговорить с вами перед тем, как мы на рассвете тронемся путь и покинем Мастерсон.
Он кивнул.
– У меня не было времени расспросить Симеона. Куда вы едете?
Она ответила без колебаний:
– В монастырь святой Агаты, тот, что неподалеку от Найнбэнкса. Я побуду там, пока… пока… – Роза замялась в нерешительности, не смея продолжить.
У нее была одна мечта: чтобы Гарет поскорее стал ее мужем. Но не могла не она сейчас сказать это!
– Пока – что? – спросил он.
– Пока я не выйду замуж, – закончила она, так и не решившись признаться в своей заветной мечте.
– За этим дело не станет, миледи. Вы такая молодая и красивая, к тому же у вас такое завидное приданое – Браервуд!
– Я очень разборчива в выборе супруга, милорд.
Он усмехнулся.
– Надо быть еще осмотрительней, а то, похоже, вы все еще ищите моей компании.
– Почему вы о себе всегда так плохо говорите? – непритворно рассердилась Роза. – Неужели вам непонятно, что, оскорбляя себя, вы оскорбляете и меня? – скороговоркой выпалила она и вспыхнула оттого, что сказала лишнее.
Гарет нахмурился.
– Говорю я так, потому что ничего хорошего сейчас нельзя сказать о Гарете Хоке. Живу, как распоследний преступник, злодей! За последние два года я таких дел натворил, что мои достопочтенные предки от стыда в гробу перевернулись!
– И что же это за дела?
Он мрачно улыбнулся.
– Вы же умница и можете себе представить, на что способен человек, доведенный до отчаяния.
– Убийство?
– Я и раньше убивал врагов.
Роза проглотила ком в горле.
– Воровство?
– Нет! Еще страшней!
– Насилие?
Он широко улыбнулся.
– Нет, девочка моя, в этом преступлении меня обвинить… – он порывисто притянул ее к себе, – пока было нельзя.
Роза задохнулась, ощутив знакомый мускусный запах, голова приятно закружилась от легкой радости. Он считает насилие чудовищным преступлением, бояться нечего!
– Гарет!..
Он грубо поцеловал ее, его руки бесцеремонно блуждали по телу девушки. В ней боролись два чувства: страх и желание оказаться им покоренной. Крепкие объятия Хока Розе нравились. Она знала, что желает сейчас Гарета, как женщина желает мужчину, но не так грубо, как предлагал он! Тем не менее, чувства, которые Хок пробудил в ней, были сильны неотвратимо. Однако, как и прежде, поцеловав Розу, Гарет отстранился, оставив девушку в смущении.
Он улыбнулся.
– Даже закоренелый преступник не может обидеть такое невинное создание, как вы. Ступайте с миром, моя маленькая девочка.
Но Розе хотелось, чтоб он еще и еще целовал и обнимал ее.
– Что-нибудь не так, Гарет? Вам не нравится целовать меня?
Гнев полыхнул в его глазах.
– По правде сказать, нет, дорогая. Мне не нравится то, что я чувствую, находясь рядом с вами. Вы принуждаете меня вспоминать о том, что мне вспоминать не хотелось бы.
Что же Гарет хочет забыть? Роза недоумевала.
– О чем вы, Гарет?
– Вы напоминаете мне обо всем, что я потерял и чего сейчас лишен. Если уж вам так хочется знать, что это, хорошо, я скажу. Это благопристойность, благочестие и богатство. О, Боже! Все это, как ароматно пахнущие плоды под носом страждущего от голода.
Он взял ее за плечи, на этот раз нежно, обнял и повел к ступенькам.
– Идите, Роза. Поезжайте в свой монастырь и перестаньте обо мне думать!
* * *
На иссеченном ветром холме стоял обнесенный стеной монастырь. Молчаливые монахини скользили по тихим мрачным переходам, соединявшим кельи с церковью и трапезной. Низко надвинутые черные и коричневые головные уборы скрывали лица.
Мать Софалия, настоятельница монастыря, женщина средних лет, была раздражена. Она сухо приняла Розу, вскрыла конверт с рекомендательным письмом и взяла мешочек с золотом, который передал ей лорд Джон.
Некоторое время она изучала письмо, ее губы беззвучно шевелились.
Наконец мать Софалия сказала:
– Твой отец хочет, чтобы ты нашла в нашем монастыре приют. Он прислал тебя, чтобы спрятать?
– Да, это так, матушка.
– Твоя мачеха тебя невзлюбила?
– Это так, – Роза, не отводя глаз, упрямо смотрела на настоятельницу.
– Как ты дерзко смотришь! Опусти глаза, срамница!
Из угла выступила Джанет. Она учтиво склонила голову.
– Моя госпожа скромна, матушка, только несдержанна, она ведь еще так молода! Но Роза очень сообразительна, всему легко и быстро учится, а уж как она замечательно поет…
– Молчать! – раздался резкий окрик настоятельницы. – Я позволю вам находиться в монастыре, пока будут приходить пожертвования от лорда Джона, но обе вы должны вести себя благопристойно. Я сама прослежу за вашим поведением. А сейчас уходите. Идите в свои кельи. Ваш человек пусть переночует в амбаре.
По утру Розе и Джанет разрешили встретиться с родной сестрой Джанет Маргарет, монахиней монастыря. И пока сестры пересказывали бесконечные домашние новости, Роза огляделась. Большой монастырский двор был пустынен. По стенам карабкались увитые цветами лозы. Желтели колокольчики наперстянки. Она заметила целебные травы. Дальше виднелся огород, за ним сад. Ей сказали, что после занятий с наставницами и уроков каллиграфии она будет работать в саду.
Несмотря на радостную беседу сестер, настроение у Розы было отвратительное. Жизнь казалась невыносимо скучной, серой. Как обойтись без шумных балов, скачек, затрапезных песен менестрелей, стрельбы из лука, игры в шахматы?.. Роза тяжело вздохнула, что заметила Маргарет.
– Отчего девочка тоскует? – спросила она.
– Любому тяжело перенести перемены в жизни от роскоши и развлечений к однообразию и скуке, – пояснила Джанет.
Маргарет взяла обе руки Розы в свои и сказала:
– Нет, я вижу что-то другое в этой печали, – она внимательно посмотрела на Розу. – Вы красивы, юны, богаты. Дорогая моя, вам казалось, что жизнь всегда будет баловать вас. Это потому, что все вам давалось легко… слишком легко!
Роза нахмурилась.
– Что вы имеете в виду, сестра?
– Нельзя было надеяться, что так будет всегда. Вы, девочка моя, взрослеете. Господь послал вам испытание, чтобы проверить силу вашего духа.
Лицо девушки исказила гримаса боли.
– Но не горюйте! – продолжила Маргарет. – Вы преодолеете все беды и преграды. Конечно, будет трудно, но, в конце концов, вы обретете счастье, и все потому, что сами добьетесь желаемого.
– Как это – добьюсь?
– Да-да, добьетесь. Не надейтесь, что все само по себе упадет к вашим ногам. Прежде чем получить от судьбы что-то, надо отдать частицу себя.
– Я не понимаю, о чем вы!
– Придет время, вы все поймете, Роза. Джанет мне рассказала, вы любите одного рыцаря. А что вы сделали ради своей любви? Какую часть своей души отдали во спасение своего возлюбленного от бесчестия?
– Я…
На прямые и бесхитростные вопросы монахини Розе нелегко было ответить.
– Я ничего не сделала, – наконец произнесла Роза. – Да что я могу сделать?
– Вы сами все поймете, дорогая, когда придет время. Не думайте, что раз вы безумно любите, то легко обретете свое счастье. Любовь – это сильное чувство, но без участия, жертвенности, самоотречения оно быстро угасает. Будет больно и страшно, но вы все перетерпите, и судьба окажется к вам благосклонна.
Предсказание сестры Маргарет долго не давало уснуть в тот день Розе. Она понимала: в искренних словах монахини кроется истина. Она должна помочь Гарету освободиться от церковного проклятия, а он, в свою очередь, поможет ей обрести Браервуд.
Сырой злой ветер с северных болот бился в оконце кельи. Глаза Розы слипались, в голове все смешалось. Каким бесконечным показался ей день, проведенный в монастыре святой Агаты. Она слишком, устала, чтобы уже сегодня принять определенное решение. Но в одном девушка была уверена совершенно: в монастыре у нее будет достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и хорошо все обдумать.
