Почти сразу же начались неприятности с Мэриан. Ей не нужен был дом у реки, но она затаила обиду на Роберта, потратившего целое состояние на то, чтобы превосходно отремонтировать дом и потом подарить его со всем содержимым своей молодой жене.

— Ты мог бы хотя бы посоветоваться со мной, — едко заметила она.

— Я не думал, что тебя это интересует. Когда я возил тебя туда, ты мне ясно дала понять, что ни за какие блага мира не станешь жить в таком месте.

— Это было давно, вскоре после смерти бабушки Эстер. Дом был в ужасающем состоянии. Теперь же все иначе.

— Он все так же расположен недалеко от реки и все еще подвержен наводнениям, — сухо заметил Роберт. — Изабеллу это не останавливает. Она готова утонуть, не так ли, любовь моя?

— Сейчас ты просто смешон, — сдавленным голосом сказала Мэриан.

— Может быть, тебе захочется помочь Изабелле с подбором мебели и прочего, — довольно бестактно продолжал он. — Я уверен, она будет рада.

— Очень сомневаюсь в этом, — все еще сердилась Мэриан. — У нас слишком разные вкусы.

Все это было весьма банально, но испортило радость Изабеллы и вызвало чувство неловкости.

Но самое худшее было впереди. Облегченно вздохнув после приезда Роберта и радуясь вновь вернувшемуся счастью, Изабелла совершенно забыла о браслете и о том, что случилось с Ги, пока неделю спустя на нее не обрушилось разоблачение.

В то утро Роберт оказался на Бонд-стрит и зашел к ювелирам, собираясь купить какую-нибудь безделушку для Мэриан, чтобы загладить неприятное впечатление от их досадной размолвки. Он выбрал бриллиантовое украшение в виде бабочки, которое можно было носить в волосах или прикалывать на платье, и вдруг вспомнил, что говорила ему Изабелла о браслете.

— Кстати, кажется, моя жена оставила у вас свой браслет, потому что застежка была не исправна. Если браслет починили, я мог бы заодно забрать и его.

Почтенные компаньоны обменялись удивленными взглядами.

— С браслетом все было в порядке, лорд, — осторожно заметил мистер Караутерс, — вообще-то леди Изабелла сказала нам, что ей не нравится форма браслета, и попросила взять его обратно.

— Взять обратно? — удивленно переспросил Роберт. — Боюсь, я чего-то не понимаю.

— Вероятно, пока вы были в отъезде, вашей жене потребовалась крупная сумма денег наличными. Вы знаете, не в наших правилах принимать назад купленные у нас изделия или выступать в качестве ростовщиков, — с достоинством продолжал мистер Караутерс, не сводя неподвижного взгляда с лица клиента. — Однако вы и ваша семья всегда были нашими уважаемыми покупателями, поэтому мы согласились выполнить просьбу вашей жены в виде исключения.

— Сколько она просила?

— Две тысячи фунтов.

— Боже милостивый, это немало…

— Гораздо меньше, чем стоит браслет, лорд. Это часть очень редкого комплекта, поэтому мы его и сохранили. Нам казалось, что браслет снова может понадобиться.

Роберт нахмурился.

— Понимаю. В таком случае, верните мне браслет, а я дам указание моим банкирам выплатить вам две тысячи фунтов.

— Разумеется, — с некоторым облегчением сказал мистер Караутерс. — Будьте любезны, мистер Абернети, принесите браслет его светлости.

— Сию минуту.

Его компаньон вернулся почти сразу же и передал Роберту футляр с браслетом.

— Спасибо. Я позабочусь, чтобы вы не понесли потерь из-за этого случая.

— Весьма благодарны, лорд. Всегда рады оказать услугу клиенту, и уверяю вас, вы можете рассчитывать на нашу порядочность.

Мистер Караутерс поклонился, а Роберт вышел из магазина в чрезвычайно удрученном состоянии духа из-за неловкого положения, в которое его поставила жена, ничего не сказав и предоставив узнать правду таким неприятным и унизительным образом. Зачем же ей потребовалось так срочно две тысячи фунтов?

В тот же день он зашел в спальню, когда Изабелла одевалась к ужину, и положил открытый футляр на ее туалетный столик. На лице Изабеллы отразилось удивление.

— Откуда он у тебя? — спросила она сдавленным голосом.

— Мистер Караутерс отдал мне его за две тысячи фунтов. Зачем тебе понадобились эти деньги, Изабелла?

— Я… Я… — она жалобно смотрела на мужа. — Роберт, ты очень сердишься?

— Пока нет. Я еще пребываю в неизвестности. Ну, Изабелла, что все это значит? Почему ты мне ничего не сказала? Зачем придумала всю эту глупую ложь? Ты ведь понимаешь, что рано или поздно я бы узнал об этом. Что ты натворила? Проигралась в Дункан-Хаус и тебе было стыдно признаться?

— Нет, нет, — возмутилась Изабелла. — Нет, я не играла. Никогда я не стала бы делать таких вещей. Я считаю, это глупо.

— Хорошо, но тогда что же? Должно быть, что-то срочное, раз тебе так спешно потребовались деньги. — Потом у него мелькнула мысль, и он с облегчением ухватился за нее. — Это из-за Ги, так ведь? Что этот дуралей натворил? Увяз глубоко, надо думать. Мне казалось, у него больше здравого смысла.

— Нет, это был не карточный долг, — выпалила Изабелла и сразу же пожалела об этом. Лучше было бы, чтобы Роберт думал именно так.

— Тогда что же? — спросил Роберт с раздражением. — Он спутался с какой-нибудь… — он чуть не сказал «шлюхой», но выразился более мягко, — с какой-нибудь вертихвосткой и был вынужден заплатить большие деньги, чтобы отвязаться от нее?

Наверное, это предположение было лучше правды.

— Что-то вроде этого.

— Пора бы ему уже повзрослеть и научиться отвечать за себя. Ну ладно, не расстраивайся. — Роберт повернул Изабеллу к себе лицом. — Единственная ссора у меня с тобой произошла, потому что ты еще не до конца доверяешь мне, так ведь? Почему ты мне не сказала об этом, когда я вернулся? Я такой страшный людоед?

— Нет, нет. Это просто…

— Ги все еще твой маленький братик? — Она кивнула с несчастным видом. — Так я и думал. Если бы не война, я бы отправил его за границу с постоянным содержанием и сказал бы, что он должен умерять свои запросы. Только так можно продержаться на плаву в житейском море. Я думал, ему нравится работа в Министерстве.

— Да, нравится. Это потому…

— Что потому?

— Ничего, я только подумала, что он хотел бы получать более ответственные задания.

— Если докажет, что сможет справляться с серьезными вопросами, ему начнут поручать и более ответственные, — сказал Роберт. — Если он будет у нас сегодня вечером, я с ним поговорю. А ты береги этот браслет. Мистер Караутерс с большим трудом подобрал его по моей просьбе. Даже если тебе не нравится форма.

— Мне нравится. Я люблю его, а сказала так только потому, что…

— Не могла придумать другой причины, чтобы продать браслет. Боюсь, тебе не стать похитительницей драгоценностей, дорогая.

— Ах, Роберт, не смейся надо мной.

— Если я и смеюсь, то стоит мне это недешево, — грустно заметил Роберт.

— Извини…

— Это Ги должен извиняться, и он сделает это, когда я поговорю с ним.

— Не будь слишком суров, — поспешно попросила она.

— Ну, он уже не школьник. Вряд ли я могу прописать ему розги. Перестань беспокоиться о нем и предоставь все мне.

Они поужинали по-домашнему. В тот вечер к ним присоединился Дэвид. Он зашел повидать их, и его уговорили остаться. Когда мужчины перешли в гостиную, выпив вина в столовой, и подали чай, Роберт встал, кивнул Ги и прошел в другую комнату. Юноша бросил на сестру умоляющий взгляд и последовал за Робертом.

Считая, что Изабелла рассказала мужу всю печальную историю, Ги порывисто произнес вдохновенную защитную речь, Роберт выслушал ее молча.

— Я рад, что ты не настолько лжец, насколько глуп, — сказал он, когда Ги совсем выдохся. — Изабелла ведь ничего этого мне не рассказывала. Она всегда старается найти для тебя оправдание. — Затем Роберт сказал Ги в самых язвительных выражениях, что о нем думает. Это было тем более неприятно, что Ги понимал, насколько заслужил порицание.

— В будущем, если попадешь в переделку, уж будь любезен, приходи сразу ко мне, а сестру не беспокой.

— Вас здесь не было, и я собираюсь вернуть долг, — протестующе воскликнул Ги.

— Правда? Каким образом? Ты собираешься ограбить банк или стать разбойником с большой дороги? — сухо заметил Роберт. Он опустился в кресло и с минуту задумчиво рассматривал молодого человека, прежде чем продолжить. — Я полагаю, ты понимаешь, что бумаги, которые ты взял с собой были тщательно изучены людьми, враждебно относящимися к этой стране?

Ги удивленно посмотрел на Роберта.

— Но кем? Вы имеете в виду де Вожа и шевалье?

— Может быть. Мы не можем быть уверены. С некоторых пор что-то происходит, но нам пока не удалось выяснить.

— Не могу ли я помочь? — горячо вызвался Ги.

— Думаю, что можешь. Раз тебя знают в Дункан-Хаус, ходи туда время от времени, разыгрывай из себя простачка, у тебя это здорово получается, а сам смотри и слушай. Если что-то тебя удивит, сообщи мне. Только ради Бога, будь осторожен.

Чувства Ги были обострены, он горел желанием оправдаться. Боже, он докажет мужу своей сестры, что тот имеет дело не с зеленым юнцом. Ги болезненно воспринял урок и собирался извлечь из него пользу. Именно это решение приведет впоследствии к результату, которого никто из них не предвидел.

Все еще держалась хорошая погода. Жители южного побережья с беспокойством всматривались по утрам в морскую даль, но армия Бонапарта не появлялась. И наступил сентябрь, залитый солнечным светом. Изабелла радостно занималась поисками подходящей мебели, подбирала краски, выбирала шелка и бархат и даже преуспела в том, что заставила Мэриан заинтересоваться ее проектами. Роберт с головой ушел в изучение чертежей и планов строительства оборонительного канала через Ромнейские болота. Работу собирались доверить полковнику Джону Брауну, опытному шотландскому инженеру. В начале месяца Роберт поехал с ним в Кент, чтобы осмотреть местность и, на этот раз, составить подробные чертежи. Когда он вернулся, Изабелла спросила, не заезжал ли он в Хай-Уиллоуз.

— Конечно, заезжал. Твоего дяди, такого крупного землевладельца, это непосредственно касается. Сейчас там назревает кризис. Кажется, Венеция взбунтовалась и отказывается выходить замуж за сэра Хьюго.

— Но, насколько я понимаю, свадьба только через месяц.

— Вот именно, и, боюсь, твоя тетя в большом волнении по этому поводу.

— Что же будет? Ты видел Венецию?

— Нет. Она закрылась и никого не желала видеть. Было очень неловко. Я ретировался, как только позволили приличия. Она тебе что-нибудь рассказывала?

— Я знаю, что они с Перри любят друг друга, и он еще в Англии, — осторожно сказала Изабелла, с сочувствием думая о многочисленных письмах, прошедших через ее руки в обоих направлениях за последние недели. — Были какие-то затруднения с ремонтом «Сириуса», и он задержался в порту, но теперь, наверное, скоро уйдет в море.

— Кажется, тебе многое известно.

— Перри все время сообщал новости.

— Все-таки я не стал бы порицать девушку. Уж очень велика разница между красивым молодым капитаном военно-морского флота и пожилым вдовцом с двумя дочерьми, почти ее ровесницами, как бы ни был он богат, — заметил Роберт. — Благодарение небесам, я не имею к этому отношения.

Но его это касалось, и в гораздо большей степени, чем ему хотелось бы, как выяснилось позже. Две недели спустя прибыла разгневанная леди Бриджез и, промчавшись мимо возмущенного лакея, заявила, что хочет немедленно видеть Изабеллу.

— Я выясню, сможет ли ее светлость принять вас, мадам, — ледяным тоном сказал Хоук и провел Августу в салон.

Через несколько минут он вернулся, проводил даму наверх в маленькую гостиную, но она не стала дожидаться, пока о ней доложат, оттолкнула лакея и появилась перед удивленной Изабеллой.

— Она убежала! — трагическим голосом объявила леди Бриджез. — Убежала, удрала с этим нищим, никчемным Перри Конвеем. И это все ты виновата.

— Я… но что я сделала? — начала Изабелла, чувствуя себя страшно виноватой.

Но тетя Августа налетела, как вихрь.

— Не пытайся отрицать. Я знаю, ты устроила их встречу здесь, ты помогала им переписываться. О, Венеция отрицала это, но я все равно все из нее вытянула. Я подумала, что она осознала свою ошибку, свое безумие, бесчестье. То, что проклятие пало бы на сэра Джошуа, вздумай она оскорбить своего будущего мужа таким бессовестным образом! Я оставила ее плачущей, умоляющей о прощении, обещающей повиноваться, но она солгала. Она пренебрегла мною. Когда сегодня утром я пришла в ее комнату, ее там уже не было. Осталось только это.

Августа протянула письмо.

— Читай, читай и пойми, что ты наделала. Ты, гадкая, гадкая девчонка!

Леди Бриджез переводила дыхание, в то время как Изабелла взяла дрожащими руками письмо, нацарапанное, явно, в спешке и закапанное слезами.

Спускаясь по лестнице, Роберт услышал громкие голоса и вернулся назад. Он вошел в гостиную жены и увидел бледную, дрожащую Изабеллу и леди Бриджез, стоящую, как ангел мщения, со вздымающейся грудью, пышущую огнем и жаждой крови, как рассказывал он об этом позднее Дэвиду. Роберт сразу же овладел ситуацией.

— Доброе утро, — вежливо сказал он. — Мне показалось, что я услышал ваш голос. Что мы можем для вас сделать?

— Прочтите это, — снова сказала тетя Августа, — прочтите и вы поймете, какое лицемерное, коварное, лживое существо вы взяли в жены.

— Позволь мне, дорогая.

Роберт взял письмо из рук Изабеллы и взглянул на него.

— Не вижу ничего страшного, — спокойно сказал он. — Кажется, Венеция и капитан Конвей поженились по специальному разрешению в городской церкви Сент-Брайд неделю тому назад, и теперь Венеция поехала к своему мужу в Чатем.

— Поженились, поженились! — пронзительным голосом повторяла леди Бриджез. — Как вы не понимаете, что меньше чем через две недели должно было состояться венчание с сэром Хьюго! Уже разосланы приглашения, получены подарки, сделаны приготовления. Боже мой! Когда я думаю об этом позоре, о скандале! Что скажут о ней, что скажут о нас!

— Я понимаю, что это большое несчастье и сочувствую жениху, покинутому почти на ступенях алтаря, — рассудил Роберт, — но подумайте, насколько хуже было бы, если бы они просто убежали вместе. Перри Конвей — многообещающий молодой человек и, без сомнения, быстро продвинется по службе. В ближайшие несколько месяцев для этого предоставится множество возможностей. И, разумеется, леди Равенсвуд будет счастлива взять под свой кров жену ее любимого племянника.

— Полагаю, я должна поблагодарить за это вас и вашу жену, — горячо говорила леди Бриджез, — за то, что вы подстрекали Венецию противиться тому будущему, которое планировали для нее мы с отцом.

— Нет, — поспешила возразить Изабелла. — Нет, вы не правы. Роберт об этом ничего не знал, как и я. Я не знала об их женитьбе. Все, что я сделала, это позволила им пересылать с моей помощью письма друг другу. Ведь вы запретили им встречаться или переписываться. Я не знала об их планах. Клянусь, не знала. Но теперь, когда это произошло, я рада, — отважно продолжала она. — Я всегда знала, что Венеция очень несчастна, и все равно она не хотела выходить замуж за сэра Хьюго.

— Она была вполне счастлива этим, пока ты не стала поощрять ее, — с горечью заявила тетя Августа. — Все это чушь насчет любви. Сколько продлится эта любовь в грязных квартирах военных моряков в Портсмуте или Чатеме? А выйди она замуж за сэра Хьюго, так попала бы в высшее общество!

— А может быть, Венеция этого вовсе не хотела, — сказала Изабелла.

— Хотела, пока ты не переубедила ее. Так-то ты отплатила мне, отплатила твоему дяде, который взял тебя с братом в свой дом, вырастил вас, кормил вас, заботился о вас. Если бы не мы, вы могли бы просить милостыню на улицах!

— Моя жена действовала, как ей казалось, в интересах Венеции, — попытался прекратить поток слов Роберт, но тетю Августу не так легко было заставить замолчать.

— Все знают, что вы без ума от своей жены и не видите, что она из себя представляет. Спросите вашу сестру, спросите любого. Она всегда была своенравной, непослушной и распутной. Спросите ее, с кем она встречалась на болотах, пока сэр Джошуа не привел ее в чувство и не положил этому конец. Спросите, как она и ее брат связались с самыми презренными контрабандистами, навлекая позор на наше имя. Спросите ее, что здесь происходило, пока вас не было. Ее всюду видели с неким молодым французом. Он сейчас, без сомнения, посмеивается у вас за спиной над вами. Не думайте, будто мне неизвестно…

— Тихо! — прогремел голос Роберта, перекрывающий поток злобы и желчи. — Вы что, ума лишились? Я не собираюсь слушать всякие грязные обвинения. Если вы будете клеветать на мою жену подобным образом, я буду вынужден просить вас оставить мой дом.

Гнев, выраженный так энергично, заставил Августу затихнуть. Она переводила глаза с Роберта на Изабеллу.

— Не бойтесь, я ухожу. Скажу только одно. Когда увидишь Венецию, а я не сомневаюсь, что увидишь, передай ей, что у нас больше нет дочери. Ни ее отец, ни я не примем ее или ее мужа. Она будет забыта, как будто и не существовала. А если этот никчемный молодой человек думает выиграть что-то от этой необдуманной женитьбы, то пусть знает, что не получит ни пенни ни сейчас, ни в будущем.

— Ах, нет, — воскликнула Изабелла. — Нет, вы не можете быть так жестоки, так бесчувственны! Венеция всегда очень любила своего отца.

— Она выбрала странный способ доказать это, — едко заметила тетя Августа. — Ничего, кроме неблагодарности, я не ожидала ни от тебя, ни от твоего брата, а теперь ты еще сбила с пути мою дочь. Что касается вас, лорд, — продолжала она, поворачиваясь к Роберту, — вы еще вспомните мои слова.

Леди Бриджез окинула их высокомерным взглядом и величественно удалилась.

— Слава Богу, ушла! — с облегчением сказал Роберт. — В какой-то момент я подумал, что придется звать слуг и выгонять ее силой.

На мгновение Изабелле показалось, что она вот-вот лишится чувств. Все закружилось перед ней, и она упала на диван, закрыв глаза, и лежала, пока головокружение не прекратилось. Когда Изабелла вновь открыла глаза, она увидела, что Роберт озабоченно смотрит на нее.

— С тобой все в порядке, Изабелла? Ты бледна, как призрак. Ты не должна так расстраиваться из-за этой твоей чертовой тетки.

— Ничего, я вполне пришла в себя. Это от потрясения. Ты ведь… Ты не веришь всем этим ужасным вещам, которые она тут наговорила?

— Нет, конечно, нет. Ей некого винить, кроме самой себя, вот она и выпускала пар, осыпая тебя ругательствами. — Роберт нахмурился. — Ты уверена, что не надо позвать доктора Мерридрю? Ты все еще очень бледна.

— Нет, конечно, нет. — Изабелла постаралась улыбнуться. — Он бы подумал, что я одна из тех глупых молодых женщин, всегда готовых хлопнуться в обморок. Кажется, у тебя была назначена встреча сегодня утром.

— Да, назначена, и я уже опаздываю. Полковник Браун разработал действительно замечательные проекты нового канала и земляных работ на болотах, и сегодня мы их подробно рассмотрим. Все, конечно, сверхсекретно на этом этапе, и, думаю, Бонапарт дорого бы дал, чтобы взглянуть на них. А сейчас позаботься о себе. В последнее время ты слишком много хлопотала со всей этой суетой вокруг Сабрина-Хаус.

Роберт поцеловал жену в лоб и торопливо вышел. Изабелла немного посидела, потом медленно прошла в свою спальню. Известие о Венеции и злобное нападение тети Августы потрясли ее, вернув воспоминание о тех нескольких днях романтического увлечения Люсьеном и ярости дяди Джошуа, что она считала давно погребенными. Почему она не рассказала Роберту о том своем безумии, не посмеялась вместе с ним над этим? Не потому ли, что в течение всего прошлого лета она еще находилась под влиянием того наваждения, пока Люсьен сам не разрушил его. Пелена иллюзий упала с ее глаз в Париже в те ужасные моменты, когда Роберт казался ей потерянным навсегда, и тогда она поняла, кому принадлежит ее сердце. Теперь было что-то еще, нечто гораздо более важное, если это подтвердится: в последние недели ей стало казаться, что она беременна. В последний раз у нее не было обычного недомогания, и произошли некоторые изменения в ее состоянии, но до сих пор она чувствовала себя прекрасно, не было неприятных симптомов, на которые жаловались в таких случаях другие молодые женщины. Изабелла посмотрела в зеркало, все еще не в силах оправиться от потрясения. Наверное, следует посоветоваться с доктором Мерридрю. Этот приятный человек, средних лет проявил столько здравомыслия и компетентности, когда лечил Роберта по возвращении из Парижа прошлой зимой.

Но, если он придет домой, все будут спрашивать, почему, зачем. Если предположение окажется верным, она хотела бы все рассказать Роберту сама и в свое время. Только Гвенни будет знать об этом. Можно послать ее к доктору и попросить назначить ей время, чтобы зайти к нему завтра. Тогда, если она ошибается, Мэриан и Роберт ничего не узнают. Лучше заняться этим прямо сейчас. Она позвонила горничной и сказала ей о своем решении. Глаза Гвенни заблестели.

— О, мисс Изабелла, вы ведь всегда так этого хотели. И уж как его светлость будет рад!

— Да, если это подтвердиться, — сказала Изабелла. — Но пока никому ни слова, Гвенни, ни слугам, никому. Иди к доктору Мерридрю и спроси, не могу ли я прийти к нему завтра в удобное для него время.

— Я схожу, не волнуйтесь, леди. И никому не скажу ни словечка. Раскаленными щипцами ничего из меня не вытащат.

Доктор Мерридрю сказал:

— Я бы с удовольствием сам нанес визит, леди Изабелла. Вам не нужно было приходить сюда.

— Я знаю, но мне не хотелось, чтобы в доме кто-то задавал вопросы.

Доктор кивнул. Нелегко молодой женщине жить в одном доме с властной сестрой мужа.

— Вы здоровая молодая женщина, — сказал он ей с доброй улыбкой. — Нет причин для беспокойства. Я уверен, что ваш муж будет в восторге.

— Я знаю, что мой свекор будет в восторге, — грустно сказала Изабелла. — Каждое письмо из Шотландии содержит один и тот же вопрос.

Доктор улыбнулся.

— Без сомнения, граф мечтает о внуке. Ведь леди Мэриан не замужем. — Он проводил Изабеллу до ожидавшей ее кареты. — Немедленно вызывайте меня, если плохо себя почувствуете.

— Вызову, и спасибо вам.

Гвенни поджидала ее. Она с любопытством посмотрела на хозяйку, и та утвердительно кивнула.

— Но молчи, Гвенни, пока я не сказала мужу.

— Вы можете быть в этом уверены, — сказала Гвенни, гордая и счастливая, оттого что мисс Изабелла поделилась с ней секретом, о котором не имеют понятия ни эта чопорная леди Мэриан, ни высокомерные слуги.