Глава четырнадцатая
Заперев Стивена и Пул в стенном шкафу, Клеа отправилась вниз, чтобы осуществить задуманное. Клеа решила подпалить Броудмур. Подходящим объектом поджога ей показалась библиотека с ее бесчисленным количеством книг и камином.
Она уже давно припрятала в кухне несколько канистр с бензином. Теперь, взяв с печи коробок спичек, она направилась в библиотеку.
Канистры она поставила перед камином и даже придвинула туда поближе мягкое кресло, чтобы огонь занялся сразу. О Чарли она уже не могла побеспокоиться, для этого не оставалось времени. Она лишь сожалела, что не заперла его с остальными. Ну, ничего, попозже наступит и его черед. В столетний юбилей со дня смерти Эльвиры должен заполыхать весь Броудмур!
Она настолько была занята своими приготовлениями, что совершенно не заметила, как позади нее к дверям бесшумно скользнула тень.
Внезапно свет погас, и Клеа охватил панический ужас. Кто-то еще находился в комнате. Что он хотел?
В сумеречном свете возникла тень. Клеа открыла рот, чтобы закричать, как канделябр с треском опустился на ее голову, и крик застрял в ее горле. Она упала на колени. Искры брызнули из ее глаз, но тут сильные руки подняли ее.
Инстинктивно пыталась она обернуться к нападавшему, но тот держал ее железной хваткой.
Когда они вместе покинули библиотеку и направились к главной лестнице, Клеа услышала его учащенное дыхание.
— Ты выгнала ее, — вдруг заорал он, — ты прогнала Эльвиру!
Это был Чарли. Одно веко у него сильно распухло и закрывало глаз, другой глаз горел безумием.
— Нет, Чарли! Нет! — закричала она и заколотила кулаками по его груди.
Все, что свершилось потом, произошло так быстро, что Клеа почти ничего не поняла. Ее руки беспомощно пытались ухватиться за перила лестницы, а Чарли, высоко подняв ее, с чудовищной силой швырнул в пролет лестницы. Вслед за этим раздался ужасающий грохот.
Со страшной силой разбилась она о мраморный пол. Кровь хлестала изо рта и ушей, беспредельная боль разливалась по всему ее телу. Клеа попыталась пошевелить руками, но она не чувствовала их. Бедра были сломаны, и ноги повисли как плети. Воздух с хрипом вырывался из разорванных легких. Она захлебывалась кровью, как когда-то Дебора захлебывалась водой. Высоко на галерее она видела Чарльза, его безумное лицо, слышала его ненормальный смех. Затем она потеряла сознание.
Немного позднее чьи-то голоса еще раз вернули ее к жизни.
— Здесь лежит Клеа, — крикнул кто-то сверху. Две фигуры сбежали по лестнице вниз. Это был Стивен, сопровождаемый Пул.
— Что здесь произошло? — воскликнул Стивен, склоняясь над Клеа.
— Ча… Ча… Чарли, — пробормотала она, — он… он меня… сбросил вниз.
Черные глаза Пул горели как уголья. С удовлетворением она произнесла:
— Тот, кто творит зло, должен получить по заслугам.
— Это еще ей повезло, что мы знали о потайном ходе, а то бы так и сидели в шкафу Элти.
Стивен поднял Клеа, и она застонала от боли, когда он осторожно опустил ее на софу.
— Врача, — глухо прохрипела она, — врача.
Стивен медленно покачал головой.
— Ты же сама перерезала телефонный кабель.
Клеа начала беззвучно всхлипывать. Глаза ее наполнились слезами.
— Идите лучше к остальным, — посоветовала Пул, не отрывая глаз от лица Клеа.
— Да, вы правы, — кивнул Стивен, — я ничем больше не могу ей помочь.
Клеа не хотела умирать. Она считала, что имеет право на жизнь, даже если все ее планы рухнули.
— Стивен, — прохрипела она, — не оставляй меня одну с ней.
— Мне жаль тебя, Клеа, — ответил он спокойно.
Затем повернулся и вышел из комнаты.
Пул склонилась над Клеа как черный ангел мщения. Полная ненависти улыбка появилась на ее лице.
— Ну, вот мы и одни. Ты должна умереть так же ужасно, как и моя любимая миссис Элти. И никто не сможет помочь тебе.
Карен мучили сомнения в правильности выбранной дороги. По идее они уже давно должны были быть дома у Элтона Уоринга. В отчаянии боролись они в темноте со снегом и ветром.
Наконец они достигли вытянутого в длину дома с необычными стеклянными стенами. Карен почти свалилась у двери. Она постучала, и как ей показалось, прошла целая вечность, прежде чем раздались шаги. Дверь открылась, и перед Карен возник мужчина, примерно сорока пяти лет, державшийся с достоинством, который тут же пригласил их войти и провел к камину.
Не докучая вопросами, он подбросил в камин несколько поленьев и протянул им две чашки теплого питья, которые они с благодарностью приняли. Карен и Тери укутались в теплые пледы и подсели поближе к огню. Между тем Элтон Уоринг развесил их мокрые вещи на просушку. Глаза Тери начали слипаться, она с трудом сдерживалась, чтобы не уснуть.
Понимающе улыбнувшись, Элтон взял ее на руки и отнес в соседнюю комнату, где уложил на кровать среди груды теплых подушек и одеял.
— Вы очень добры, — заметила Карен, когда Элтон, закрыв дверь, на цыпочках вернулся к ней.
Он протестующе взмахнул рукой.
— У меня не часто бывают гости, и я должен сознаться, что появление во время снегопада двух юных особ явилось для меня приятным развлечением.
Карен внимательно рассматривала мужчину. Только теперь она осознала, что это ее отец. Элтон Уоринг обладал отличной фигурой и смотрелся, по крайней мере, посланником или дипломатом высокого ранга. Он был строен, имел классические черты лица, седые волосы, теплые дружелюбные глаза и открытую улыбку.
— Вы должны простить меня, право, мне немного любопытно, кто вы и что вас привело ко мне.
Карен помолчала, а затем просто сказала:
— Я Карен Скотт.
Имя, казалось, ничего ему не сказало, но он внимательно рассматривал ее рыжие волосы.
— Простите? — сказала Карен, удивляясь его странному выражению лица.
— Ах, не обращайте внимания, — поспешно ответил он, — просто на мгновение вы мне кое-кого напомнили.
— Мистер Уоринг…
Она пыталась взять себя в руки. Он нахмурился.
— Откуда вам известно мое имя?
— Моя тетушка, Элти Фоксворт, просила меня обратиться к вам.
— Элти, — удивленно повторил он.
Она кивнула.
— Маленькая девочка — Тери Бредли, ее внучка.
Элтон сразу стал сдержанным.
— Мне очень жаль, но я больше не поддерживаю связи с Броудмуром. Видите ли, я писатель и живу здесь замкнуто и обособленно.
И вдруг Карен осенило. Ну конечно, Элтон Уоринг был знаменитым романистом. Она сама читала некоторые из его книг, не представляя даже, что это ее отец.
— Итак, мисс Скотт, — твердо заявил он, — вы сказали, что Элти направила вас ко мне. Почему?
Карен сомневалась несколько мгновений, а затем решилась открыть всю правду,
— Моя мать — Мэри Фоксворт.
— Мэри… — Элтон побледнел, — но это невозможно. Мэри и ее ребенок мертвы… Так, по крайней мере, мне сказала Элти более двадцати лет назад.
Карен не смогла сдержать слез.
— Правда лишь то, что мать умерла при моем рождении.
На лице Элтона сомнение сменилось страхом, затем забрезжила надежда — до него стала доходить правда, высказанная этой молодой леди. В конце концов, он весь засиял от радости.
— Тогда ты — моя дочь.
Слова прозвучали как вздох облегчения. Карен кивнула, не зная, что ей теперь делать.
Элтон медленно поднялся, протягивая к ней руки. Оба не сводили глаз друг с друга. Но тут торжественный момент был прерван приступом острой боли. Карен скорчилась.
— Что с тобой?
Элтон обнял Карен за плечи.
— Лодыжка, — простонала она, — я повредила ее.
Усадив ее в кресло, Элтон поднялся на второй этаж и тут же вернулся с бинтами и медикаментами.
Тщательно осматривая ногу Карен, он приговаривал:
— Ты должна мне все-все рассказать о себе. Я хочу знать до мелочей все, что ты пережила. В конце концов, как отец, я должен наверстать упущенное.
Как во сне, рассказывала она ему свою жизнь. Элтон внимательно слушал, иногда прерывая ее, и лишь после этого начал задавать вопросы о Броудмуре. Карен рассказала ему все, даже о своих чувствах к Стивену и симпатии к Тери.
Когда Карен замолчала, Элтон сходил на кухню и принес ей бокал бренди.
— Ах, милая Карен, — взволнованно произнес он, — как жаль, что мы нашли друг друга только сегодня.
Некоторое время оба сидели молча, слушая, как потрескивают поленья в камине. Потом Карен прервала молчание.
— Мне бы очень хотелось узнать о своей матери. Элти мне только сказала, что она выгнала Мэри из дома.
При мысли об Элти Карен обдало жаром. Она только могла надеяться, что Стивен нашел ее. У Элтона не было телефона, поэтому она не могла позвонить в Броудмур.
И Элтон заговорил. Он рассказывал о своей любви к юной девушке, которой в ту пору исполнилось восемнадцать лет. Он познакомился с Мэри, оба страстно влюбились и хотели пожениться. Имелось лишь два препятствия: девушка, с которой он был помолвлен, и которая училась в Европе, и Элти, не видевшая в нем достойной партии. Помолвку он хотел расторгнуть, однако, влияние Элти на сестру оказалось слишком большим. Мэри внезапно порвала с ним.
— Я как будто помешался, когда она исчезла, оставив мне лишь пару строк, где сообщала, что ждет ребенка и навсегда покидает Броудмур. Ведь мы могли бы сразу пожениться, я так обрадовался этому будущему ребенку.
Он судорожно сжал руки и устало опустился на стул.
— Элти отказалась сказать мне, где находится Мэри. Я продолжал надоедать ей своими визитами и, в конце концов, она мне сообщила, что Мэри и ребенок мертвы.
Карен начала плакать. Элтон, протянув ей свой носовой платок, тактично удалился на кухню, чтобы дать ей возможность успокоиться.
Вернувшись с кухни, он переменил тему разговора. Теперь его очень интересовал Броудмур с его таинственностью, верой в призраков и каким-то налетом безумия. История семьи Фоксвортов стала его литературным хобби.
— Как писателя меня увлекли те старые документы, что я смог разыскать. И хотя я романист, естественно, живу иллюзиями, во мне все-таки достаточно здравого смысла, чтобы объяснить все эти сверхъестественные вещи, — откровенно признался Элтон.
Карен уже пришла в себя и приняла живейшее участие в разговоре,
— Собаки, например, могут натаскиваться специальным тренером или человеком, которому они слепо повинуются. А что касается возгорания портрета, то это тоже легко объяснить. Стоит нанести на полотно немного свиного жира, сбрызнуть керосином и, пожалуйста, — эффект налицо. Какое зловещее зрелище для тех, кто верит, что видит сжигание ведьмы во второй раз!
— А призрак Эльвиры? — спросила Карен. — Как объяснить это?
— Да никак, чистый блеф. При помощи искусно установленной камеры, дыма и сухого льда можно добиться потрясающих фототехнических эффектов.
Карен с сомнением смотрела на него.
— Но все выглядело так натурально, так убедительно. А как же Бо? Я слышала его лай, когда он был уже давно мертв.
Элтон понимающе улыбнулся.
— Все это можно объяснить твоими взвинченными нервами. Независимо от этого, у кого-то имеются веские причины поддерживать легенду об Эльвире Фоксворт.
Элтон глубоко затянулся трубкой и задумчиво добавил:
— Гораздо больше меня сейчас занимает другое: кто в действительности совершал убийства, в которых обвиняют Чарльза Напье?
Карен подскочила.
— Ты считаешь, что не он убивал людей и животных?
— Конечно, нет. Слишком уж примитивно все было обставлено, слишком откровенно. Отпечатки его пальцев на окровавленном ноже, валявшемся рядом с убитой женщиной. Его перчатка прямо на поясе мертвого фермера. Нет, Карен. Кто-то был заинтересован в том, чтобы выставить Чарльза безумным убийцей. Вопрос лишь в том, кому выгодно, чтобы жила легенда о рыжей ведьме.
— Клеа? — высказала мнение Карен.
Элтон покачал головой.
— Нет. Клеа желала смерти лишь своей матери, чтобы потом навсегда покинуть Броудмур. Да и Элти как-то не похожа на хладнокровную убийцу. Существует кто-то другой, у кого есть причина, о которой пока никто не знает.
— Возможно, — предположила Карен, — это даже не член семьи, а тот, кто до такой степени ненавидит их, что готов уничтожить всех до одного.
— Думаю, так далеко мы не должны заходить. Посмотри, что у меня есть: старинный документ, касающийся семьи Фоксвортов, на который я как-то натолкнулся в поисках раритетов.
С этими словами он протянул Карен пожелтевший пергамент. Старинной вязью в документе было написано, что Эльвира Фоксворт обязуется ежегодно в день сретенья оставлять в сторожке для некоего Мэтью кошелек с золотом. За это он и его жена обязаны воспитывать девочку по имени Мэг, как свою собственную дочь. В случае, если Мэг Кори узнает, кто в действительности является ее матерью, то семью Кори будет преследовать проклятие рыжеволосой ведьмы вплоть до пятого колена.
— Я установил, что Эльвира родила в Броудмуре близнецов, Через неделю девочку похоронили. И это была та самая Мэг, которую взял на воспитание фермер Кори. Вероятно, она была калекой. В те времена в дворянских кругах считалось позором воспитывать детей-калек. Во всяком случае, после смерти Эльвиры Кори перестали получать деньги. Может быть, этим можно было бы объяснить ненависть этой семьи в течение всего этого времени?
Элтон взглянул на часы.
— Уже почти семь часов, Карен, а не приготовить ли нам чего-нибудь вкусненького?
Карен весело рассмеялась в предвкушении ужина с только что обретенным отцом.
— Мне бы не хотелось будить Тери.
Элтон обнял свою дочь за плечи.
— Пускай спит. Позже мы приготовим ей что-нибудь особенное.
