Переступив порог гостиной, Беренброк и Какель по профессиональной привычке мгновенно оценили обстановку не только прямым, но и боковым зрением.

Слева от входа пылал камин. Напротив – стол, стулья и несколько незамысловатых кресел. Большой письменный стол уверенно занимал весь угол. Рядом книжный шкаф. Вся мебель из легких трубчатых конструкций. В центре гостиной распластался приличных размеров плетеный из соломы ковер.

И тут перед летчиками, заметно смущенными столь откровенной простотой жилища бога, предстал сам бог. Гитлер неподвижно стоял у письменного стола, слегка опираясь рукой о его край. Скорее всего, он стоял там еще до их прихода, но летчикам показалось, что фюрер возник перед ними вдруг и сразу же затмил собой все обозримое жизненное пространство.

Тускло поблескивали на груди желтый Железный крест первой степени, золотой значок члена НСДАП и значок за ранение. Те же, что на портретах, знаменитая челка на лбу и жесткий пучок усов! Фюрер!

Асы четко отрапортовали о своем прибытии. Гитлер любезно подал каждому руку и пригласил присесть.

– Господин Беренброк, – неожиданно мягко, почти задушевно начал беседу Гитлер, – я в курсе, что все сто самолетов вы сбили, летая на «Мессершмитте-109».

– Так точно, мой фюрер! – попытался встать в стойку Беренброк, но Гитлер настойчиво усадил его жестом ладони.

– Отличный самолет, не правда ли? Мне довелось видеть его демонстрационный полет в тридцать шестом году во время XI Олимпийских игр в Берлине. Потом он здорово помог нашим друзьям в Испании! Но англичане клянутся, что после появления на фронте «Спитфайра» равных ему нет. Как по-вашему, Беренброк, врут томми или не врут?

Светловолосый, с наивными по-детски глазами, двадцатидвухлетний Беренброк был не на шутку тронут столь явным интересом фюрера к обожаемой им машине. Прирожденный летчик, со своим неповторимым почерком полета и боя, он мог в будущем составить конкуренцию даже такому непревзойденному асу рейха, как Хоффман. Его столь близкая к арийской внешность и крайняя молодость привлекли к себе сугубое внимание Гитлера. Какель оказался в тени.

– Мой фюрер! – задорно крикнул Беренброк, напрочь позабыв инструктаж майора Белова. – Мне еще не приходилось встречаться в бою со «Спитфайрами». Но наши говорят, что уже видели их в небе под Сталинградом. По их мнению, это превосходные самолеты! Но пока у русских их очень мало. Русские же самолеты конструктивно недурны, но очень плохо сделаны, почти кустарно, иногда наполовину из фанеры! Их скорость и вооружение раза в два уступают моему «мессеру»! Неудивительно, что, завидев издалека нас, они тут же без оглядки удирают в сторону своих аэродромов. В бою же русские храбры до самопожертвования, да просто безумны! Все время норовят идти на таран! Да порой им ничего другого и не остается! Подготовлены они крайне условно: плохо ориентируются в пространстве, плохо стреляют, плохо маневрируют! Мой фюрер, вы не поверите, но у них до сих пор отсутствует радиосвязь между собой! Они подают друг другу знаки, махая крыльями или при помощи жестов! При этом кривляются, как обезьяны! Каменный век!

Гитлер с неподдельным интересом вслушивался в каждое слово юного героя. Даже поощрительно похлопал его по щеке и бросил сидящему рядом Белову:

– Устами этого парня говорит молодая германская кровь! Поколение новых немцев, не испорченных старомодным гальдеровским либерализмом! Это такие белокурые бестии, как Беренброк, вступая в ряды СС, дают мне клятву на верность. «Клянусь тебе, Адольф Гитлер, – с удовольствием процитировал он, фюрер всегда гордился своей памятью и при каждом удобном случае демонстрировал ее, – фюрер и канцлер Германского рейха, быть верным и мужественным. Клянусь тебе и назначенным тобой начальникам беспрекословно повиноваться вплоть до моей смерти. Да поможет мне Бог!»

Потом Гитлер перебросился парой фраз с Какелем. Особенно интересовался боями у Ржева.

Под конец беседы вновь повернулся к Беренброку.

– Беренброк, в вас удивительно воплощены черты истинного арийца: безупречная внешность и стальной нордический характер! Скажите, у вас никогда не было желания сражаться с врагами рейха в рядах СС? Если вы не против, я лично поговорю с рейхсфюрером Гиммлером. Такие парни ему очень нужны!

И тут впервые за все время встречи Беренброк отчетливо покраснел и растерянно уставился глазами в пол.

– Мой фюрер, – мучительно выдавил он, – я не достоин служить в СС…

– Дорогой Беренброк! – горячо возразил ему Гитлер. – С чего вы это взяли? Излишняя скромность не к лицу молодому викингу! Если бы наши героические предки были такими же скромными, как вы, они бы ни за что не уложили в Тевтобургском лесу три отборнейших римских легиона! Я лично готов дать вам рекомендацию! Какие у вас, немецкого аса, сбившего сто вражеских самолетов и как две капли воды похожего на арийца, могут быть основания не состоять в национал-социалистской партии?! Когда сам фюрер ручается за вашу благонадежность! Говорите прямо, что вы так засмущались, как… беременная барышня?

– Мой фюрер, – уже твердо отрапортовал Беренброк, его глаза налились ожесточением и безрассудной верой в себя, которая отличала его в бою, – я не могу быть солдатом СС или членом НСДАП, потому что моя мать русская и я сам родился в России.

На секунду Гитлер вспомнил свой недавний разговор с Гиммлером и свои слова насчет «изъянов у товарищей по партии с точки зрения арийской теории». Он тяжело вздохнул, сокрушенно покачал головой… И в это время прозвучал колокол, приглашая к совместному ужину.

– Ладно, – подчиняясь законам гостеприимства, заговорщицки усмехнулся он, – будем считать, что я этого не слышал. Тем более что мне об этом и не доложили. Очевидно, господин Белов не счел этот… хм… нюанс в биографии нашего героя относящимся к совершенному им подвигу. Надеюсь, Беренброк, ваше… э-э… так сказать, досадное двойственное происхождение не помешает вам бить русских в воздухе так же однозначно беспощадно, как сейчас! Тогда и у нас не будет повода впредь вспоминать, кто, где и благодаря кому родился.

И, потрепав по плечу вконец расстроенного Беренброка, уже совсем радушно произнес:

– А теперь, господа, прошу разделить со мной скромную вечернюю трапезу! Как говорят русские: что бог послал! За ужином и расскажете нам о тех кунштюках, которые вы проделываете в небе. Мне доложили, Беренброк, что вы изобрели какую-то специальную методу истребления русских асов! За мной, господа! Смелее!