ГЛАВА 7

Медленно, чтобы не обнаружить умения ездить верхом, Гейбриел направлялся вслед за Мел к хижине, где он жил до двенадцати лет. Он старался отыскать в памяти хоть какие-нибудь воспоминания об окружающем ландшафте: тополях, округлых холмах. Их не было.

Он довольно смутно помнил и саму хижину, конюшню, загон для скота, сад, который его мать ненавидела, но за которым тем не менее тщетно пыталась ухаживать. Он мог закрыть глаза и почувствовать, как запахи стряпни матери, отцовского пота и табака, смешиваясь, образуют приятный аромат дома. Бостон всегда был лишен этого уюта.

Мел, намеренно ехавшая впереди, не обратила никакого внимания на первые капли дождя. Прямая спина, уверенная посадка. Она считала своим долгом показать Маленькому Максу материальные свидетельства того, что сохранилось от его детства, и отнеслась к их прогулке как к тяжелой неприятной обязанности. Она даже не могла поторопиться, чтобы поскорее с этим покончить – ведь новичок мог упасть с лошади и сломать шею.

Дождь усилился, и он подстегнул свою лошадь, чтобы поравняться с лошадью Мел.

– Может, переждем? Мел обернулась к нему:

– Где именно мы переждем, Маленький Макс? От него не ускользнуло угрюмое выражение ее лица и снисходительный тон. Он показал рукой на густую тополиную рощу:

– Может быть, там? Хоть немного укроемся от дождя, а?

Он мог бы скакать под дождем весь день, нисколько этим не смущаясь. Много лет, целую вечность назад, он проделывал это много раз, часто даже радуясь освежающей влаге на лице. Но сейчас его привлекла возможность побыть наедине с Мел Барнетт.

Мел вздохнула, даже не стараясь скрыть неприязнь, и свернула к тополиным зарослям. Они привязали лошадей, и Мел плюхнулась в траву, прислонившись к стволу высокого дерева. Она бросила шляпу на землю и нервным движением поправила волосы:

– Так лучше, Маленький Макс?

– Просто Макс, – поправил он, осторожно усаживаясь рядом с ней и явно волнуясь. – Пожалуйста.

Это развеселило ее. Она знала, что ему не нравится, когда его называют «Маленький Макс», и не упускала случая сделать это.

Дождь становился проливным, но сквозь толщу листвы на них попадали редкие капли. Некоторое время оба молчали, потом Гейбриел повернулся к ней. На что он надеялся, когда завел ее в рощу? Очевидно, что она сторонится его, и он испытывал острое желание преодолеть это отчуждение. Но зачем? С самого начала он хотел, чтобы она невзлюбила его, а сейчас ему нужен был всего лишь один взгляд той беззащитной женщины, которую он случайно в ней подсмотрел.

– Вы прекрасный наездник, – глупо высказался он. – Или наездница? – Он усмехнулся, а ее брови поползли вверх, и она посмотрела на него так, словно он сказал, что у нее две головы. – Всадница, – наконец нашел он нужное слово.

– Я научилась ездить верхом с пеленок. В четыре года села на пони. Если уж я этому до сих пор не научилась, тогда мне надо, к чертям собачьим, переезжать на восток.

Он уже понял, что, стремясь позлить его, она начинала ругаться и намеренно усиливать свой техасский выговор. – Любопытно. В четыре года.

– Я поняла, что Пенелопа не ездит верхом? – Она склонила голову набок и насмешливо улыбнулась.

Гейбриел покачал головой.

– О нет. Думаю, Пенелопа никогда не сидела на лошади. Это слишком… слишком… – Он потер подбородок, подбирая нужное слово. – Смело. Слишком смело для Пенелопы.

Когда он наконец отвернулся от нее, Мел пристально посмотрела на его профиль. А он красивый, черт возьми! Если бы мужчины интересовали ее хоть немного и если бы он не был таким ослом с этой своей щегольской одеждой и видом… но он был.

– И вас не волнует, что вы женитесь на такой хрупкой особе? Я имею в виду, что вы с ней будете делать, когда поженитесь? Она слишком нежна для путешествий, верховой езды, да Боже мой, какого черта… – внезапно она запнулась. Он смотрел на нее с крайним изумлением, и она пунцово покраснела под его взглядом. – Забудьте это, – произнесла она, глядя в сторону.

Молчание становилось все более тягостным. Наконец Мел нашла спасительную тему:

– А как вы отпразднуете свадьбу? Это будет что-то грандиозное?

Гейбриел нахмурился:

– Народу будет не слишком много, но и не мало. Мел искоса посмотрела на него.

– Спасибо за подробности. Наверняка Пенелопе не понравилось бы, узнай она, что вы не очень-то интересуетесь собственной свадьбой.

– Свадьбы – это представления для ханжей, которых больше интересует внешняя сторона, чем суть, – произнес он.

– Маленький Макс, – удивилась она. – Наконец-то мы хоть на чем-то сошлись.

Он не верил своим глазам.

– Прикажете думать, что передо мной женщина, которая не ставит себе целью найти мужа и не ловит его повсюду? Мадам, – он взял ее руку и поцеловал, – вас надо поместить в музей.

Мел чопорно сложила руки на коленях, чтобы он опять не схватил ее за руку.

– Маленький Макс, слышала бы вас сейчас Пенелопа. Наверняка она считает свадьбу романтическим событием и того же хочет от вас.

– Вы же не выдадите меня?

Мел выглянула из их сравнительно сухого зеленого убежища.

– Не думаю, что мне когда-нибудь доведется встретить вашу Пенелопу, но обещаю держать ваши взгляды на свадьбу в секрете.

– А вы, Мел? – спросил он. – Разумеется, тоже хотите когда-нибудь выйти замуж?

Она покачала головой, не глядя на него.

– Никогда. Ни за что. Я не нуждаюсь в мужчине, который указывал бы мне, что делать, что надевать, сколько детей иметь, что он хочет на обед и так далее. Думаю, брак – фантастическое занудство. Зачем каждый день видеть одну и ту же противную морду, и так всю жизнь, длинную и скучную. А если однажды утром вы проснетесь и обнаружите, что ненавидите человека, с которым связаны навсегда? Навсегда. Только подумайте, Макс. Навсегда. – Она говорила все решительнее, звонче и быстрее, пока внезапно не замолчала, взглянув на своего ошарашенного спутника. – Простите. Вы собираетесь жениться, а я… Я просто увлеклась. Большинство одобряют женитьбу. Я уверена, что вы просто замечательно поладите с Пенелопой. Просто замечательно.

Дождь постепенно прекратился. Мел встала со своего места, отряхнула брюки от налипшей травы, подняла с земли шляпу:

– Если мы не поторопимся, не успеем к хижине до темноты.

– Где она? – спросил Гейбриел, выбираясь из зарослей и прикрывая от солнца глаза.

– Там, за холмом, – показала Мел. – Смотрите, радуга. – Забывшись на мгновение, она улыбнулась.

Изящная радуга пастельных тонов, протянувшись через все небо, украшала горизонт.

– Должно быть, ваш старый дом – несбыточная мечта.

В этот момент Гейбриела не интересовало ни его детство, ни отец, ни их старая ферма. Женщина рядом с ним была прекраснее, чем любая другая, и сама, казалось, этого не замечала.

– Черт, – пробормотал он, глядя на свои ботинки, точнее, ботинки Такера. Любимые начищенные ботинки Такера, заляпанные грязью.

Мел оторвала взгляд от радуги.

– Что случилось? – Вслед за ним она увидела испачканные в грязи башмаки.

– Совершенно новые. – Он притворно сокрушался и в награду услышал неожиданный и искренний хохот Мел.

Мел нагнулась, окунула ладонь в лужу, в которой стоял Гейбриел, зачерпнув теплую, мягкую грязь. Минуту она рассматривала ее как нечто диковинное, затем беспечно, с озорной улыбкой махнула рукой, заляпав белую полотняную рубашку Гейбриела черной грязью.

Без улыбки Гейбриел посмотрел на себя.

– Не верю, что вы это сделали. – По крайней мере, это его собственная рубашка, а не Такера.

Затем он уселся на корточки и окунул палец в грязь. Выпрямившись, он взглянул на Мел, наклонился и провел пальцем ей по носу.

Одновременно оба они упали на колени, загребая горсти грязи, бросаясь ею друг в друга. Чистого места не осталось. В первый раз после Филадельфии Мел по-настоящему заливалась смехом, испытывая облегчение и неподдельную радость. Рассмеявшись, Гейбриел за свою оплошность тотчас получил комок грязи в рот. Они задыхались, загребая руками теплую землю и продолжая возню.

Мел сдернула его, вернее, Такера шляпу у него с головы.

– Долой эти нежности, Маленький Макс. Щегольство. – Она бросила шляпу в лужу и придавила ее коленом. – Ненавижу эту чертову шляпу.

Гейбриел схватил горсть и замахнулся. Сердце его колотилось. Он прицелился в оставшийся чистым кусочек одежды у нее на плече, но в этот момент она поднялась и его рука опустилась прямо на ее грудь.

Он отдернул руку, словно обжегся, настроение его мгновенно изменилось. Мел тоже поднялась на ноги.

– Черт, ну пошутили, – произнесла она, счищая грязь с лица, не обратив внимания на его прикосновение. С таким же успехом она могла оттираться целый день. Как и Маленький Макс, она была покрыта грязью с головы до ног.

Он поднял изуродованную шляпу из лужи.

– Пропала, – сказал он серьезно. Казалось, она даже не заметила, что он прикоснулся к ее груди. Сам же Гейбриел не мог этого забыть.

– Пойдемте. – Она протянула руку, чтобы вытащить его. – Я куплю вам новую шляпу, Маленький Макс. Настоящую техасскую шляпу, которая вам здесь пригодится.

Он крепко взял ее за липкую руку и потянул на себя, так что она упала на спину в лужу рядом с ним.

– Простите, – испугался он. – Как же это получилось?

Мел посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Ее глаза сияли и лучились. Все лицо ее было покрыто грязью, и он знал, что сам тоже весь в грязи.

– Смотрите, Маленький Макс. Придется мне написать Пенелопе, что вы позволяете себе вольности, которые не к лицу будущему мужу.

Он хотел поцеловать ее, но внезапно передумал. Для нее это всего лишь игра, безобидная и веселая забава в дождливый день. Если он ее сейчас поцелует, все будет испорчено.

– Неужели вы раздавили мою шляпу? Такер придет в ярость.

Она поднялась:

– Когда в следующий раз начнете причитать над каким-нибудь пустяком, вроде грязи на ваших модных ботинках, вспоминайте об этом.

– Да, мадам, – он сел верхом на спокойную кобылу, которую она для него выбрала. Грязь на нем начала потихоньку высыхать на солнце.

– Придется нам смыть все это до прихода домой. Кармелита сдерет с меня шкуру, если мы явимся в таком виде. Боюсь, хижину придется оставить до другого раза. Мы сможем вымыться в реке, до того как повернем обратно.

Ее слова эхом отдались у него в голове. Вымыться в реке? Сколько же еще ему придется выдержать?