Глава 29

Кейну до этого не приходилось сталкиваться с природными бедствиями, обычно он сражался один на один со своими бедами и поэтому не был готов к тому, что ему пришлось увидеть у шахты «Маленькая Памела». Еще издалека он услышал вопли женщин, и ему показалось, что до конца жизни он не сможет избавиться от воспоминаний об этих криках.

Ворота в поселок были открыты и не охранялись, только какая-то женщина сидела возле них и качала на руках ребенка, напевая ему что-то вполголоса. Кейн и четверо сопровождавших его мужчин въехали в поселок и спешились. Они оказались посреди толпы женщин, некоторые из них торопились куда-то, а некоторые просто стояли и плакали.

Когда Кейн проходил мимо одной из женщин, она вдруг схватила его руку мертвой хваткой.

– Убей меня! – хрипло закричала она ему в лицо. – Его нет, у нас ничего не осталось! Ничего!

Она через силу затащила Кейна в свою лачугу. По сравнению с ней хижина Рейфа была просто виллой. Пятеро грязных детей, одетых в тряпье, стояли в углу, уцепившись друг за друга. Их изможденные лица с большими печальными глазами говорили о постоянном голоде. Он не видел этих детей, когда приходил сюда вчера, однако он не помнил, чтобы заходил в эту часть поселка, где дома были простыми навесами из толя и пустых консервных банок.

– Убей нас всех! – крикнула женщина. – Нам так будет лучше. Мы и так умрем – только с голоду.

На доске, которая служила столом, лежала половинка зачерствевшей буханки хлеба. Другой еды в доме Кейн не увидел.

– Сэр, – сказал лакей, вошедший вслед за Кейном. – Им понадобится помощь, чтобы вытащить тела.

– Да, – в задумчивости проговорил Кейн и вышел из лачуги. Оттуда все еще доносился плач женщины.

– Кто эти люди? – спросил он, выйдя наружу.

– Они не могут оплатить аренду дома у компании – это два доллара за каждую комнату – поэтому компания сдает им землю за доллар в месяц, и они сами строят себе дома из того, что смогут достать.

Он кивнул в сторону трущоб, где лачуги были сделаны из сплющенных банок, бочек, и Кейну даже показалось, что он заметил части от ящиков, в которых он вчера привез бейсбольные принадлежности.

– Что случится с женщиной, если ее муж погиб? Лицо мужчины стало мрачным.

– Ей повезет, если компания выплатит шестимесячное пособие, но после этого она и ее дети будут предоставлены самим себе. Что бы ни случилось, компания заявит, что взрыв произошел по вине шахтеров.

Кейн выпрямился:

– Мы хотя бы можем помочь сейчас. Пошли достанем этой женщине что-нибудь поесть.

– Где? Четыре года назад произошел бунт, и горняки взломали магазин, принадлежавший компании, поэтому с тех пор туда завозят только необходимый минимум товаров, включая еду. – Его рот перекосился. – Да и город тоже не поможет. Когда взорвалась предыдущая шахта, мы попытались получить помощь от «Сити-холла», но они ответили, что сначала нам нужно получить разрешение от «соответствующих инстанций».

Кейн направился к центру поселка, где находилась шахта. Перед входом в нее лежали три обернутых в простыни тела, еще одно несли два человека к распахнутым дверям машинного цеха, за которыми он увидел Блейр и еще двоих мужчин. Кейн подошел к Лиандеру:

– Плохо дело?

– Хуже и быть не может, – ответил Лиандер. – В шахте столько газа, что спасатели теряют сознание прежде, чем они доберутся до людей. Мы до сих пор не можем сказать точно, что случилось и сколько жертв, потому что взрывная волна пошла вовнутрь, а не наружу. В заваленных штольнях еще могут оставаться живые люди… Кто-нибудь, остановите ее! – закричал Ли, запрыгивая на подъемник, который доставлял шахтеров под землю.

Кейн схватил женщину, к которой относилось восклицание Ли. Она рвалась к обгоревшему телу, которое выносили из шахты. Женщина была маленькой и хрупкой, и Кейн поднял ее на руки.

– Давайте я отнесу вас домой, – сказал он, но она только тряхнула головой.

К ним подошла еще одна женщина:

– Я о ней позабочусь.

– У вас есть брэнди? – задал вопрос Кейн.

– Брэнди? – переспросила женщина. – У нас нет даже чистой воды.

Она помогла женщине, которую держал Кейн; встать на ноги.

Через две минуты Кейн уже пустил во весь опор свою лошадь и поскакал прямо через гору в сторону Чандлера. По пути он встретил Хьюстон, и она закричала что-то ему, но он даже не замедлил хода.

На всем скаку он ворвался в город, чуть не передавив полдюжины пешеходов, которые пытались выяснить у него, что же происходит. Большинство жителей Чандлера вышло на улицы. Все смотрели на гору, где была шахта «Маленькая Памела», и обсуждали положение. Кейн промчался через город до Арчер-авеню и наконец остановился у дома Эдена. В лазарете Вестфилда на другой стороне улицы во всю кипела работа. Кейн не виделся с Эденом с тех пор, как они расстались при столь печальных обстоятельствах.

У крыльца стояла оседланная лошадь, и Эден уже выходил из дома, когда перед ним остановился Кейн, так резко натянув поводья, что передние копыта лошади оторвались от земли.

Кейн спешился и в ту же секунду был уже на крыльце.

– Я знаю, что ты не хочешь больше иметь со мной дела, но я не знаю, у кого еще хватит мозгов организовать то, что я задумал. Я прошу тебя на время забыть о своих чувствах и помочь мне с этим.

– С чем именно? – с подозрением спросил Эден. – Я собираюсь ехать на шахту. Там сейчас дядя Джин и…

– Он, между прочим, и мой дядя, черт подери! – взорвался Кейн. – Я только что оттуда. У них там вполне достаточно спасателей, так что они только мешают друг другу, но там совершенно нет воды и продуктов, и, кроме того, взрыв разрушил несколько домов – если так можно назвать эти лачуги. Мне нужно, чтобы ты помог достать еду и организовать крышу над головой для раненых, спасателей, да и для всех этих женщин, которые только стоят там и плачут.

Тяжелым взглядом Эден с минуту смотрел на своего прежнего хозяина.

– Из того, что удалось разузнать Джин по телефону, понадобится много времени, чтобы извлечь все тела. Нам нужно нанять несколько фургонов, чтобы подвозить все необходимое к шахте, и надо попробовать договориться подогнать по рельсам вагон для… для тел. Сегодня нам понадобится пища, которую не надо предварительно готовить.

Кейн широко улыбнулся Эдену:

– Пошли, пора браться за работу.

Джин только что вышла на крыльцо. Ее лицо было матово-бледным. Эден повернулся к ней:

– Я хочу, чтобы ты сейчас же позвонила мисс Эмили в чайный магазинчик и велела ей как можно быстрей собрать всех ее сестер у бакалейной лавки Рэндольфа. Удостоверься, что ты говоришь именно с самой мисс Эмили, и не забудь, что ты должна сказать «сестер», Джин! Это очень важно. Ты меня поняла?

Джин кивнула, и Эден быстро поцеловал ее, прежде чем вскочил на лошадь.

В городе Кейн и Эден разделились и направились к тем, у кого мог быть грузовой фургон. Большинство владельцев добровольно предложили свою помощь, и во всем Чандлере ощущалась атмосфера сплоченности перед лицом случившейся трагедии.

Шесть молодых дам встретили их у лавки Рэндольфа, и Кейну понадобилось всего несколько секунд, чтобы объяснить им, что они должны делать. Милочка мисс Эмили тут же стала отдавать приказы, выкрикивая их голосом, как у артиллерийского сержанта.

Когда фургоны подогнали к большим задним дверям магазина, женщины начали загружать их консервами с мясом, бобами, бидонами с молоком, сухарями и сотнями буханок хлеба. Когда вокруг них собралась толпа любопытных, мисс Эмили заставила их грузить ящики с продовольствием.

Эден следил за наполнением большой бочки на фургоне водовоза.

Придерживая рукой шляпу, к ним подбежала Памела Фентон вместе с Закари.

– Что нам делать? – громко спросила она, пытаясь перекричать мисс Эмили.

Кейн взглянул на своего сына, и чувство благодарности переполнило его. Его ребенок никогда не был в шахтах, и ему не угрожала постоянная опасность. Он положил руку мальчику на голову и повернулся к Пам.

– Мне нужно, чтобы ты собрала как можно больше своих подруг и вместе с ними достала столько навесов, сколько сможешь разыскать в этом городе. Поднимись к моему дому и выясни, что сделала Хьюстон с теми большими тентами, которые она купила для нашей свадьбы. А потом я хочу, чтобы все это отвезли к шахте.

– Я думаю, Зак еще мал, чтобы увидеть то, что там наверху случилось, – сказала Пам. – Иногда эти взрывы происходят из-за…

Весь день Кейн сдерживал себя, но сейчас он не выдержал.

– Это вы! – закричал он ей в лицо. – Это из-за вас, Фентонов, все произошло. Если бы шахты не были такими опасными, и если бы твой папаша истратил хоть толику из "своих денег, над которыми он так трясется, ничего бы этого не случилось. Этот мальчик – мой сын, и если там наверху дети могут умирать в шахте, то и он уже достаточно большой, чтобы видеть, как из-за твоего отца погибают люди.

Когда Кейн остановился, чтобы перевести дух, он заметил, что люди вокруг безмолвно смотрят на него, слушая, что он говорит. Никто не шевелился. Наконец Эден слез с фургона.

– Ты что, весь день собираешься так простоять? Эй ты! – крикнул он мальчишке. – Нагружай этот ящик фасолью, а вы там подкатите сюда фургон, раз лошадь еще не запрягли.

Люди медленно взялись опять за работу. Кейн же все еще был поглощен мыслями о тех, кто погиб по вине Джекоба Фентона. Несмотря на то, что он только что наговорил Пам, он и сам бы не позволил Заку ехать на место взрыва – во всяком случае, пока сам не будет готов править лошадьми.

Был почти уже закат, когда Кейн взобрался наконец на козлы и поехал на шахту «Маленькая Памела».

Зак сидел рядом с ним, но долгое время не решался заговорить.

– Мой дед правда убил людей? Это он виноват? Кейн выложил сыну все, что думал о Фентоне, о том как он рвался к деньгам, как присвоил себе то, что принадлежало Кейну. Неожиданно он почувствовал, что должен остановиться. Кем бы там еще ни оказался старик, он был дедом Закари, и тот имел полное право любить его.

– Я думаю, иногда люди просто сходят с ума из-за денег. Они думают, что на них они смогут купить все, что им надо в жизни. Поэтому они стараются добыть их во что бы то ни стало. Они не останавливаются ни перед обманом, ни перед преступлением. И даже когда им приходится отбирать деньги у других людей, они думают, что игра стоит свеч.

– Моя мама говорит, что ты богаче моего деда. Ты их тоже украл? Ты обманываешь людей?

– Нет, – мягко сказал Кейн. – Я думаю, мне повезло. Все, что мне пришлось сделать, это положить ради денег жизнь.

Весь оставшийся путь до шахты они молчали, и Кейну вновь пришлось испытать ужас при въезде на место катастрофы.

У входа в шахту лежало восемь тел, дожидаясь своей очереди, когда их внесут в машинный цех, где работали Блейр с подругой и еще два врача.

Хьюстон с распущенными волосами подошла к фургону и стала снимать бидоны с молоком и передавать их ожидавшим рядом женщинам.

– Как это здорово с твоей стороны! – начала она. – Тебе ведь не обязательно было это делать. Ты…

Кейн взял у нее тяжелый бидон.

– Я тоже здесь живу, и эти шахты в некотором роде принадлежат мне. Если бы я взялся за Фентона раньше, всего этого могло бы не случиться. Хьюстон, я вижу, ты устала. Может, ты отвезешь фургон назад и отдохнешь дома?

– Здесь нужны все. Спасатели задыхаются от газа и не могут добраться до раненых.

– Ну-ка! Налейте-ка мне попить, – раздался за ними знакомый голос, и Кейн увидел, как его дядя Рейф зачерпывает себе кружкой воды.

Хьюстон была уверена, что никогда до этого не видела, чтобы Кейн так широко улыбался и был так рад. Он так хлопнул дядю по спине, что у него выпала из рук кружка и полетела на землю. Рейф сказал Кейну пару ласковых, но Кейн просто стоял и улыбался, пока Рейф не закончил, ругаться и не ушел обратно к входу в шахту, предварительно ей подмигнув.

Кейн тоже направился туда. Увидев выходящего из-под земли Лиандера с почерневшим от дыма лицом, он протянул ему ковшик с водой.

– Еще много?

Ли жадно приник к воде.

– Слишком много.

Он поднял руки и посмотрел на них в свете заходящего солнца.

– Тела все в ожогах, и когда дотрагиваешься до них, то кожа слезает прямо в руках.

Кейну нечего было сказать, но все его мысли были обращены на человека, из-за которого это произошло.

– Спасибо за продукты, – говорил в это время Ли. – Ты сам даже не знаешь, как помог нам. Завтра здесь будет еще больше людей: журналисты, родственники, инспектора, правительство, любопытные… О еде часто просто не вспоминают. Мне пора возвращаться, – сказал он, поворачивая назад.

Кейн продрался сквозь нараставшую толпу людей, нашел Хьюстон и сына и посадил их на один из пустых грузовых фургонов.

– Нам нужно съездить за следующей партией провианта, – сказал он, и они тронулись. Когда голова Хьюстон склонилась на его плечо, он обнял ее одной рукой, так, чтобы ей удобно было спать по дороге в Чандлер.

Хьюстон и Зак поспали несколько часов в кузове фургона, пока Эден с Кейном будили горожан и приобретали вещи, которые были нужны в поселке. Утром они зашли в школу и попросили, чтобы детей освободили на этот день от занятий, и они помогли собирать и отправлять необходимые вещи.

Школьники принесли овощи, варенье и фрукты. Они попросили своих матерей приготовить еду и сварить сотни яиц. На назначенном месте возвышалась гора одежды, посуды и дров.

И весь день с горы приходили новости: пока найдено двадцать два тела, обожженные и изувеченные, так что еще двадцать пять тел будут найдены спасателями, работавшими в две смены. К этому времени уже один из спасателей погиб.

В полдень Кейн повез тяжело нагруженный фургон к шахте.

Выгрузив из него кучу простыней и полотенец, он увидел, как из шахты выходят спасатели, и у многих из них прямо тут же открылась рвота.

– Это запах, – сказал человек рядом с Кейном. – Тела там внизу так воняют, что люди не могут просто этого выдержать.

Минуту Кейн стоял и смотрел, потом запрыгнул на чью-то оседланную лошадь и помчался вниз по склону к дому Джекоба Фентона.

Он уже много лет, с тех пор как уехал, не был в этом доме, но воспоминания были настолько отчетливыми, что ему казалось, будто он отсюда и не уезжал. Он не стал стучаться, а одним ударом ноги открыл застекленную дверь, которая чуть не сорвалась с петель.

– Фентон! – заорал он во все горло, пока к нему сбегались слуги, пытаясь скрутить ему руки. Одним движением он стряхнул их, как будто они ничего не весили. Он хорошо знал расположение комнат на первом этаже и быстро нашел столовую, в которой в одиночестве обедал Джекоб.

Они смотрели друг на друга, и лицо Кейна стало красным от гнева, а его грудь тяжело вздымалась.

Джекоб сделал знак слугам покинуть комнату.

– Я полагаю, ты пришел сюда не обедать, – сказал он, спокойно намазывая булочку маслом.

– Как ты можешь сидеть здесь, когда в шахте все еще остаются люди, которых ты убил? – удалось проговорить Кейну.

– В этом мне придется с тобой не согласиться. Я не убивал их. На самом деле я сделал все, чтобы они не погибли, но, похоже, у них мания кончать жизнь самоубийством. Можно мне предложить тебе вина? Выдержка – то, что надо.

Голова Кейна раскалывалась от того, что он увидел и услышал за последние несколько дней. В ушах стояли горестные крики и плач женщин, и он даже не заметил, что не ел уже почти два дня. Сейчас же запах пищи, чистота комнаты, тишина – все это сложилось, и его ноги подогнулись.

Джекоб встал, налил в рюмку вина и поставил ее перед Кейном. Кейн не заметил, что руки Джекоба все время дрожали.

– Там очень плохо – спросил Джекоб, направившись к серванту, откуда он достал еще одну тарелку.

Кейн не ответил, а продолжал сидеть, уставившись на вино.

– Почему? – прошептал он через минуту. – Как ты мог убить их? Зачем тебе их жизни? Тебе недостаточно тех денег, что ты отобрал у меня? Зачем тебе больше? Их можно заработать и по-другому.

Джекоб поставил полную тарелку перед Кейном, но тот не притронулся к ней.

– Мне было двадцать четыре, когда ты родился, и всю мою жизнь я думал, что владел всем, с чем рос в этом доме Я любил человека, которого считал своим отцом… и я думал, что он заботится обо мне.

Джекоб расправил плечи:

– В этом возрасте бываешь идеалистом. В ночь, когда Горас покончил с собой, я узнал, что безразличен ему. В его завещании значилось, что я остаюсь твоим опекуном, пока тебе не исполнится двадцать один год, и тогда я должен буду передать все тебе Я бы остался ни с чем. Вряд ли ты можешь представить, как гой ночью я ненавидел орущего ребенка, который разрушил мою жизнь. Я думаю, что действовал инстинктивно, когда отослал тебя на ферму к кормилице и подкупил адвокатов. Эта ненависть двигала мной в течение многих лет. Я мог думать только о ней. Если я подписывал документы, то мне всегда приходила мысль, что где-то находится четырехлетний ребенок, которому принадлежит все, что я покупаю или продаю. Однажды я послал за тобой, когда ты был еще маленьким, чтобы убедиться, что ты не достоин того, что оставил тебе мой отец.

Джекоб сел напротив Кейна:

– Доктор сказал, что мне осталось жить не больше одного-двух месяцев Я никому этого не говорил, но почему-то мне хотелось сказать тебе правду, прежде чем я умру.

Он взял полную рюмку вина и чуть-чуть отпил.

– Ненависть вредит тому, кто ненавидит, больше, чем тому, кого ненавидят. Все те годы, что ты жил здесь, я смотрел на тебя и был уверен, что ты пытаешься отобрать у меня то, что мне принадлежало. Я жил в страхе, что ты узнаешь правду и заберешь то, что было моим и моих детей. И когда ты захотел взять в жены Пам, мне показалось, что случилось то, чего я боялся. Позже я пришел к выводу, что твой брак с Пам мог бы быть решением проблемы, но в то время… я не думаю, что тогда я способен был мыслить разумно.

Он, сделал хороший глоток.

– Вот так вот, Таггерт, последняя исповедь умирающего человека. Это все твое. Можешь брать, если хочешь. Сегодня утром я рассказал своему сыну правду о том, кто хозяин этого дома. У меня нет больше сил бороться с тобой.

Кейн откинулся на стуле. Вглядываясь в Фентона, он все яснее различал сероватый оттенок его кожи, и постепенно Кейн понял, что больше не испытывает к этому человеку ненависти. Хьюстон говорила ему, что мысль о ненависти к Джекобу Фентону подстегивала его, пока он в конце концов не добился своей цели, и, возможно, она была права. Фактически это она раскрыла ему глаза на несправедливость того, что Горас не упомянул в своем завещании Джекоба. Кейн сделал глоток вина и посмотрел на еду.

– Зачем тебе нужно было морить голодом шахтеров и зарабатывать на этом деньги?

– Морить голодом? – удивился Джекоб. В его глазах было недоумение. – Неужели не найдется ни одного человека, кто бы понял, что я не имею практически никакого отношения к шахтерам? Мой единственный доход приносят мне литейные заводы в Денвере, но, когда кто-нибудь обращает внимание на то, как плохо обращаются с шахтерами, все обвиняют в этом меня, делая из меня черта или сатану.

Он встал и начал ходить по комнате. – Я вынужден держать шахты под замком, иначе придут члены профсоюза и подобьют шахтеров требовать больше денег и меньшего рабочего дня. Ты знаешь, что они хотят? Они хотят избрать контролера к весам. Послушай, я сам прекрасно знаю, что весы подкручены и показывают недовес и что шахтеры добывают больше угля, чем то, за что им платят, но если бы я был честным и платил бы им столько, сколько они зарабатывают, мне бы пришлось повышать цены на уголь, и тогда бы я не смог конкурировать на рынке. Я бы больше не получал заказов, и все остались бы без работы. Так кто, получается, пострадает, если я найму честного весовщика? Я могу сотнями нанимать шахтеров, но не думаю, что они смогут так же легко найти другую работу.

Кейн посмотрел на старого человека. То, что касалось бизнеса, он понимал. Иногда приходится чем-то поступаться.

– А как насчет безопасности на шахтах? Я слышал, ты используешь прогнившую древесину…

– Черта с два. У шахтеров есть своя система. Можешь спросить своего дядю, если не веришь. Они хвастают тем, что могут точно сказать, сколько можно бурить туннель, пока крыша не обрушится. Мои инспектора постоянно проверяют шахты, и они сталкиваются с тем, что люди просто не хотят терять время на то, чтобы ставить подпорки.

Кейн взял лежавшую около тарелки вилку и начал медленно есть, но потом вспомнил, что он голоден как собака, и стал поглощать пищу с огромной скоростью.

– Ты не платишь им за то время, которое они теряют, устраивая подпорки? Им оплачивают тоннаж выработки, не так ли?

Джекоб сел на стул напротив Кейна и положил еще один тоненький кусочек ветчины на тарелку.

– Я нанимаю их в качестве субподрядчиков, и это дело каждой из сторон, как она выполняет свой контракт. Ты не знал, что я нанимал инспекторов также и для того, чтобы они проверяли шлемы шахтеров? Эти идиоты открывают их, чтобы покурить, а в результате все летит в воздух. Инспектора должны проверять, чтобы все шлемы были надежно запаяны, иначе шахтеры поубивают друг друга.

Кейн с полным ртом делал какие-то знаки вилкой. Наконец он проглотил недожеванный кусок.

– Одну секунду, ты относишься к ним как к малым детям и следишь, как бы чего они не натворили, и тут же говоришь, что они субподрядчики и должны сами за себя отвечать… как это называется, когда ты работаешь почем зря?

– Мартышкин труд, – подсказал Джеков. – Я стараюсь изо всех сил, и у шахтеров все еще есть работа. Я бы хотел покупать уголь у кого-нибудь другого и заниматься только сталью, но и подумать страшно, что столько людей останется без работы. Все время случается что-нибудь вроде этого, – он махнул рукой по направлению к шахте «Маленькая Памела». – Скажем, я закрою шахты. Существует большая конкуренция за право снабжать денверские сталелитейные заводы углем, так что, если я закрою все семнадцать шахт вокруг Чандлера, их даже и не вспомнят. Но ты знаешь, что случится с этим городом, если я закрою шахты? Это будет город-призрак уже через два года.

– Получается, по-твоему, что ты делаешь одолжение всему городу.

– Да, так получается в некотором роде, – уверенно сказал Джекоб.

– Представляю, сколько тебе приходится платить своим акционерам, так?

– Не так много, как мне хотелось бы, но я стараюсь.

Кейн вычищал дно уже второй тарелки кусочком хлеба.

– Тогда тебе, черт побери, самое время постараться побольше. У меня тут завалялись кой-какие деньжата, и я вполне могу решить потратить их на пару адвокатов и подать в суд на руководителей компании «Уголь и железо. Фентона», и я думаю, что вся продукция – сталь и уголь – будет арестована, пока дело не будет рассмотрено в суде.

– Это подорвет Чандлер! Ты не можешь…

– Я почему-то думаю, что у владельцев «Фентона» вполне достаточно личной заинтересованности, чтобы не дать этому произойти.

Джекоб посмотрел на Кейна долгим взглядом.

– Хорошо. Что ты хочешь?

– Если люди нуждаются в инспекторах, я хочу, чтобы они были, и я хочу, чтобы в шахтах не было детей.

– Но у детей маленькие тела, и они могут делать вещи, которые не доступны взрослым! – возразил Джекоб.

Кейн просто смерил его взглядом и перешел к следующему вопросу, пытаясь вспомнить все, что рассказывала ему Хьюстон о проблемах на шахтах. Джекоб оспаривал каждую жалобу Кейна, начиная с библиотек («чтение отвлекает людей») и кончая церковными службами («и платить пасторам всех религий? Мы получим религиозные войны, если скажем им ходить в одну и ту же церковь»). Не было забыто и жилье, насчет которого Джекоб заметил, что лачуги полезны для здоровья, так как через щели постоянно поступает свежий воздух.

Они говорили и спорили весь день, Джекоб не забывал подливать Кейну вина. Около четырех часов у Кейна начал заплетаться язык и голова упала на грудь. Когда он окончательно заснул посреди фразы о том, что, может быть, профсоюзы не так уж страшны, как думает Джекоб, старик встал и посмотрел на большое тело Кейна, развалившееся на стуле.

– Если бы у меня был сын, как ты, я мог бы завоевать мир, – пробормотал он, прежде чем покинуть комнату и послать слугу за одеялом для Кейна.

Когда Кейн проснулся, была глубокая ночь. Тело онемело и ныло после сна на стуле. В первый момент он даже не понял, где находится. Комната была темной, но на столе он мог различить сверток, и он сразу же понял, что там были сандвичи.

С улыбкой он засунул сверток в карман и вышел из дома. У него на душе было так легко, как не было уже долгие годы, и, когда он направился назад к шахте, у него появилось чувство, что с этого момента его жизнь пойдет по-другому.

В шахте поверенный Рид Вестфилд, отец Лиандера, как раз входил в лифт, чтобы опуститься обратно вниз в туннель продолжать поиски. Кейн схватил за шиворот человека рядом с Ридом.

– Пойди перекуси. Сейчас поеду я.

Пока лифт медленно продвигался вниз, Кейн вкратце рассказал Риду о том, что все, чем владеет Джекоб Фентон, на самом деле принадлежит Кейну, – Мне надоело постоянно преследовать его, и мне не нужны деньги. Я хочу, чтобы вы составили мне бумагу о том, что я все передаю в его владение с правом передать это по наследству тому, кому он пожелает, и я хочу, чтобы это было сделано как можно скорее, так как старик вот-вот умрет.

Рид поднял на Кейна усталые глаза и кивнул.

– У меня целый офис клерков, которым нечего делать. Завтра утром подойдет?

Кейн только кивнул, так как они были уже глубоко в шахте, и его лицо искривилось от запаха.