Глава 10

Хьюстон проплакала всю ночь. Ей было стыдно, и из-за этого она чувствовала себя несчастной. Всю свою сознательную жизнь она следовала правилам своего отчима, а у Дункана Гейтса было непоколебимое мнение о том, что следует и чего не следует делать леди. Хьюстон всегда старалась жить в соответствии с этими правилами. А если она и нарушала их, то всегда делала это втайне.

С Лиандером она всегда вела себя очень сдержанно. Ему нужна была леди, и она ею стала. Как на людях, так и наедине с ним она была леди. Ее поведение всегда было безупречным.

А на самом деле Лиандеру, оказывается, нужна была далеко не леди. На сердце у Хьюстон огнем были выжжены его слова о том, как великолепна была Блейр.

Потом появился Кейн, совсем непохожий на Лиандера с его лоском и самовлюбленностью. Но Кейну нужна была леди, и когда Хьюстон повела себя не как леди…

Она никогда не сможет забыть выражение отвращения у него на лице после того, как она каталась с ним по полу.

Что еще она могла сделать, чтобы угодить мужчине? Ей казалось, Лиандеру нужна была леди, но на самом деле это было не так. Она думала, что теперь поняла, что мужчинам необходима страстная женщина Но с Кейном все оказалось по-другому. Ему нужна была леди.

Чем больше она думала, тем больше плакала.

Днем в ее комнату зашла Блейр и, увидев, что у сестры покраснели от слез глаза и опухли веки, нырнула к ней в постель. Некоторое время они не разговаривали, потом Хьюстон снова начала плакать.

– Все так ужасно? – спросила Блейр. Хьюстон кивнула, шмыгнув носом.

– Таггерт? – спросила Блейр. Хьюстон опять кивнула.

– Я не понимаю, что он от меня хочет.

Скорее всего, все, что можно от тебя получить, – сказала Блейр. – Тебе не нужно выходить за него замуж Тебя никто не принуждает. Если бы ты дала понять, что тебе нужен Лиандер, думаю, можно было бы вернуть его.

– Лиандеру нужна ты, – сказала Хьюстон, садясь на кровати – Я ему нужна только потому, что я дала ему то, чего 1Ы бы не дала, – возразила Блейр. – Хьюстон, ты любишь Лиандера. Бог знает, почему, но это так. Ты любила его все эти годы. Подумай, что значило бы выйти за него. Ты жила бы в доме, который строился для тебя, растила бы детей…

– Нет, – сказала Хьюстон, доставая из тумбочки носовой платок. – Лиандер принадлежит тебе так, как никогда не принадлежал мне. Ему намного больше нужна ты.

– Нет, это не так! Ты сама не знаешь, что говоришь. Я совсем не в его вкусе. Сегодня утром в больнице он сказал, что врач из меня никудышный, что я больше калечу, чем лечу и… – она закрыла лицо руками.

– Может быть, ему не нравится, как ты лечишь, но он без ума от твоих поцелуев, – сказала Хьюстон со злостью. – Блейр, прости. Я просто очень устала и расстроена. Возможно, я нервничаю перед свадьбой.

– Что тебе сделал Таггерт?

– Ничего, – сказала Хьюстон, пряча лицо в носовой платок. – Он всегда честен со мной. Думаю, я, наверное, сама себя обманываю.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. У меня дела, – ответила она, встав с кровати. – Нужно многое сделать перед свадьбой.

– Ты все-таки собираешься выйти за него? – мягко спросила Блейр.

– Если он меня возьмет, – прошептала Хьюстон, стоя спиной к сестре. Хьюстон думала, что после вчерашнего вечера он мог и передумать, а перспектива жить без выходок Кейна – как и без его поцелуев – окрашивала будущее в серые тона. Она представляла, как сидит в тишине и спокойствии в кресле-качалке с вязальным крючком.

– Ты не хочешь помочь мне в подготовке к свадьбе? – спросила Хьюстон, оборачиваясь к сестре. – Или доверишь все мне?

– Я даже думать о свадьбе не хочу, ни о моей с Лиандером, ни тем более с Таггертом. Лиандер злится из-за того, что случилось, и я уверена в том, что если ты…

– Мы с Лиандером умерли друг для друга, – перебила ее Хьюстон. – Неужели ты не видишь? Лиандеру нужна ты, а не я. Кейн… – она отвернулась. – Через десять дней я выйду замуж за мистера Таггерта.

Блейр спрыгнула с кровати.

– Можешь думать, что у тебя с Лиандером все кончено, но это не так. И тебе не нужно наказывать себя этим властным уродом. Он даже тарелку не может удержать, а уж тем более…

Блейр осеклась, потому что Хьюстон дала ей пощечину.

– Я выхожу замуж за этого человека, – сказала Хьюстон со злостью. – Я не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было другому чернить его.

Блейр прикрыла щеку ладонью, а на глаза ей навернулись слезы.

– То, что я сделала, встало между нами, – прошептала она. – Ни один мужчина не может значить больше, чем сестры друг для друга, – сказала Блейр перед тем, как выйти из комнаты.

Некоторое время Хьюстон сидела на кровати. Она хотела успокоить Блейр, но не знала как. Что творилось с ней из-за Кейна, если она могла дать пощечину собственной сестре?

– А другой вопрос заключался в том, собирается ли Кейн жениться на ней?

Она села за письменный стол и дрожащими руками написала записку своему жениху:

"Уважаемый мистер Таггерт! Вчера вечером я вела себя непростительно. Вы имеете полное право потребовать назад свое кольцо.

Мисс Хьюстон Чандлер"

Она запечатала и отдала записку Сьюзен, чтобы Вилли отнес ее по адресу.

Получив записку, Кейн фыркнул.

– Плохие новости? – спросил Эден:

Кейн хотел показать записку Эдену, но вместо этого положил ее в карман.

– Это от Хьюстон. Знаешь, я никогда не встречал никого похожего на нее. Ты не собираешься ехать в город?

Эден кивнул.

– Зайди в какой-нибудь ювелирный магазин и купи дюжину колец, разноцветных, и пошли их Хьюстон.

– Что-нибудь написать? Кейн улыбнулся:

– Нет, колец достаточно. Где мы остановились?

В четыре часа мистер Уэзерли из магазина «Ювелирные изделия и подарки Уэзерли» взбежал по ступеням дома Чандлеров.

– У меня пакет для мисс Хьюстон, – возбужденно сказал он Сьюзен, которая открыла ему дверь.

Сьюзен провела его на террасу, где сидели Опал и подавленная Хьюстон, окруженные списками всего необходимого к свадьбе.

– Добрый день, мистер Уэзерли, – сказала Опал. – Могу я предложить вам чаю?

– Нет, спасибо, – отказался он, глядя на Хьюстон сверкающими глазами. – Это вам.

Он подошел к ней и подал большую плоскую бархатную коробку.

Озадаченная, но с растущей в глубине души надеждой, Хьюстон взяла коробку. Весь день она чувствовала себя несчастной, готовясь к свадьбе, которая могла не состояться. В довершение всего, мистер Гейтс, пришедший домой обедать, сообщил ей по секрету, что назначил для нее завтра утром встречу с Марком Фентоном. Он настаивал на том, чтобы она выполнила свое обещание узнать о Кейне все, что сможет.

Когда Хьюстон открыла коробку и увидела кольца, то чуть не расплакалась от облегчения.

– Как мило, – сказала она, сохраняя внешнее спокойствие, глядя по очереди на каждое из колец: два изумруда, жемчуг, сапфир, рубин, три бриллиантовых кольца, аметист, кольцо с тремя опалами, коралловое кольцо и кольцо с жадеитом.

– Я был ошеломлен, – говорил мистер Уэзерли. – Этот светловолосый малый, который все время следует за мистером Таггертом, час назад зашел к нам и попросил двенадцать колец, все для мисс Хьюстон.

– Их выбирал не мистер Таггерт? – спросила Хьюстон.

– Идея была его. Так сказал этот светловолосый человек.

Очень спокойно Хьюстон поднялась с места, держа в руках закрытую коробку с кольцами.

– Большое спасибо, мистер Уэзерли, что вы пришли самолично, чтобы принести кольца. Наверное, ты хочешь посмотреть их, мама, – сказала она, протягивая коробку Опал. – Их надо будет померить. До свидания, мистер Уэзерли.

Когда Хьюстон поднималась наверх в свою комнату, на душе у нее стало легче. Дело было не в кольцах, а в том, что он прочел ее записку и все еще собирается жениться на ней. Важно было именно это. Конечно, он не просил о встрече с ней, но скоро они поженятся и будут видеться каждый день.

Поднявшись в свою комнату, она стала переодеваться к обеду.

Хьюстон улыбнулась Марку Фентону, сидящему напротив нее в «Чайном магазине» мисс Эмили, где царили тишина и покой. Недалеко от них сидела Опал, стараясь не мешать им. Мистер Гейтс настоял на том, чтобы Опал сопровождала Хьюстон, потому что, как он сказал, больше не верит в нравственность молодых американцев.

Марк был симпатичным молодым человеком, низкого роста, коренастым, светловолосым, с широко расставленными голубыми глазами и заразительным смехом.

– Слышал о твоей добыче, Хьюстон. Это просто событие сезона-, – сказал Марк, кладя на тарелку следующий кусок пирога с изюмом. – Весь город перешептывается о том, какой он наполовину дикарь, а наполовину рыцарь на белом коне. Который же из них настоящий Кейн Таггерт? – спросил он, подмигивая.

– Я подумала, может быть, ты мне расскажешь об этом. Мистер Таггерт когда-то работал на вас.

– Он ушел, когда мне было семь лет! Я почти не помню этого человека.

– А что ты помнишь?

– Я боялся его до смерти, – рассмеялся Марк. – Он управлял этой конюшней, как будто она была его собственностью, и никто, в том числе и отец, туда не вторгался.

– Даже твоя сестра Памела? – спросила Хьюстон, поигрывая чашкой.

– Так вот о чем ты хочешь узнать, – он снова рассмеялся. – Я ничего не знал о том, что происходит. Однажды оба – и Таггерт, и моя сестра – уехали. Знаешь, я до сих пор немного нервничаю, когда беру лошадь, не спросив разрешения.

– Почему уехала твоя сестра? – настаивала Хьюстон.

– Отец сразу же выдал ее замуж. Не думаю, чтоб ему хотелось стать свидетелем того, как его дочь снова заводит роман с каким-нибудь конюхом.

– А где сейчас Памела?

– Я ее редко вижу. Они с мужем переехали в Кливленд, у них родился ребенок, и они остались там. Муж умер несколько месяцев назад, а ребенок долгое время болел. Ей пришлось нелегко в прошлом году.

– Она?..

Марк наклонился к ней поближе с заговорщицким выражением на лице:

– Если ты хочешь узнать больше о том человеке, за которого собираешься замуж, тебе нужно поговорить с Лавинией Ларуа.

– По-моему, я с ней не знакома."

Марк откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Конечно нет. Это его подстилка.

– Его что?

– Его любовница, Хьюстон. Мне пора идти. – сказал он, поднимаясь и кладя на стол деньги.

Хьюстон тоже встала и коснулась ладонью его руки.

– Где мне найти мисс Ларуа?

– Ларуа, Лавиния Ларуа, спроси на Кресент-стрит.

– Кресент? – Хьюстон широко раскрыла глаза. – Никогда там не было.

– Пошли Вилли. Он-то уж там точно бывал. Встреться с ней где-нибудь наедине. Не следует тебе показываться на людях в обществе таких, как она. Удачи тебе в замужестве, Хьюстон, – сказал он, выходя из магазина.

– Ты выяснила то, что хотела? – спросила Опал дочь.

– Думаю, даже больше того, что хотела. Оставшуюся половину пятницы и всю субботу Хьюстон провела в подготовке к двойной свадьбе, заказывала цветы и готовила меню.

– Дорогая, сколько дней ты не видела Кейна? – спросила Опал.

– Не дней, а часов, – ответила Хьюстон, пряча от матери лицо. Она не собиралась снова набрасываться на Кейна. Она одни раз уже оказалась в дураках и не хотела, чтобы это повторилось.

В субботу нашлись другие дела. Мистер Гейтс своими криками в пять часов утра разбудил в доме всех до одного и сообщил, что Блейр не ночевала дома. Опал уверила его, что Блейр была с Лиандером, но это еще больше рассердило мистера Гейтса. Он закричал, что репутация Блейр загублена окончательно, и Лиандеру придется жениться на ней сегодня же.

Хьюстон и Опал удалось успокоить его, во всяком случае до такой степени, чтобы он смог позавтракать, и как раз во время завтрака в комнату вошли Блейр и Лиандер.

Вид у них был ужасен! Блейр в каком-то странном одеянии светло-голубого цвета, с юбкой, едва доходящей до лодыжек. Волосы у нее растрепались по плечам, а сама она вся была в грязи, репейнике и в чем-то еще, похожем на запекшуюся кровь. Лиандер выглядел не лучше, на нем были только брюки и рубашка с дырками на штанинах и рукавах.

– Лиандер, – с трудом выговорила Опал. – Это что, следы от пуль?

– Возможно, – ответил он, блаженно улыбаясь. – Возвращаю вам ее целой и невредимой. Мне нужно пойти домой и немного поспать. Сегодня днем у меня дежурство, – он повернулся к Блейр и погладил ее по щеке. – Спокойной ночи, доктор.

– Спокойной ночи, доктор, – сказала она, и Лиандер вышел.

Какое-то время никто не мог сдвинуться с места, все смотрели на измазанную в грязи Блейр. Несмотря на то, что выглядела она так, будто побывала в трех катастрофах подряд, глаза ее светились бешеным огнем.

Хьюстон встала из-за стола и подошла к сестре, почувствовав вдруг, какой от нее исходит запах.

– Господи! Что это у тебя в волосах? Блейр глупо улыбнулась:

– Конский навоз, должно быть. По крайней мере, он у меня в волосах, а не на лице, как у него.

Хьюстон услышала, как позади нее мистер Гейтс вскакивает со своего места. Он крепко схватил Блейр за руку.

– Быстро наверх, – скомандовал он. – Хьюстон отвела Блейр в ванную, включила воду и помогла сестре раздеться.

– Откуда у тебя этот невероятный костим? Как только Блейр начала свой рассказ, ее, казалось, уже невозможно было остановить.. Хьюстон расстегивала пуговицы, расшнуровывала одну туфлю, пока Блейр занималась другой, намыливала волосы сестре, пока та оттирала грязь с кожи, – и все это время Блейр не перестала говорить, как великолепно они с Лиандером провели день, рассказывать жуткие истории о сумасшедших, стрельбе, вскрытых венах и женских потасовках. В каждой истории присутствовал Лиандер, спасая одну жизнь за другой, а в одной даже жизнь самой Блейр.

Хьюстон с трудом верилось, что этим Лиандером, о котором, захлебываясь, говорила Блейр, был тот обыденный человек, которого она знала на протяжении многих лет. Судя по рассказам Блейр, Лиандер творил чудеса в области медицины.

– Представляешь, у этого мужчины было четырнадцать дыр в кишечнике! И Лиандер все их зашил, – задыхалась от восторга Блейр, пока Хьюстон промывала и снова намыливала ей голову. – Четырнадцать!

Чем дольше говорила Блейр, тем хуже чувствовала себя Хьюстон. Лиандер никогда не смотрел на нее так, как он смотрел сегодня утром на Блейр, никогда не брал ее с собой на вызовы – не то, чтобы ее интересовали чужие пищеварительные тракты, но ей хотелось, чтобы с ней делились своими проблемами.

Блейр провела с Лиандером всего лишь несколько дней, но он уже принадлежал ей, как никогда не принадлежал Хьюстон, у которой теперь не было и Кейна тоже. Может быть, пойти к нему? Вообще-то им следует увидеться, чтобы обсудить детали свадьбы. Хьюстон представила, как появится в его доме. Он, без сомнения, скажет: «Я заранее знал, что вы сдадитесь. Вы не могли бы долго находиться вдалеке от меня».

Весь субботний день, пока Блейр спала, она надеялась, что Кейн навестит ее, но он не пришел.

В воскресенье утром она надела серую саржевую юбку, темно-зеленую блузку из плиссированного шелка, серый жакет и спустилась вниз, где ее ждали родственники, чтобы идти в церковь на службу.

Когда В церкви все расселись по местам и раскрыли церковные гимны, воцарилась тишина.

– Подвиньтесь, – сказал Хьюстон Кейн. Обескураженная, она подвинулась, чтобы он смог сесть рядом. На протяжении службы он сидел тихо, скучающе глядя на преподобного Томаса. Сразу же по окончании он поймал Хьюстон за руку:

– Мне надо говорить с вами. Он почти силком вытащил ее из церкви, не обращая внимания на чьи-то попытки заговорить с ним, и поднял на сиденье своей старой коляски. Усевшись сам, он дернул вожжи, и четверка лошадей рванула с места так внезапно, что Хьюстон пришлось придержать шляпу.

– Ну ладно, – сказал он, резко остановившись на южном краю города, под тополями недалеко от водопроводной станции. – Что это вы делали с Марком Фентоном?

Вне зависимости от того, каким представлялся Хьюстон Кейн, на самом деле он превосходил все ожидания.

– Я знаю Марка с детства, – холодно сказала она. – И могу видеться, с кем захочу. А кроме того, со мной была мама.

– Вы думаете, я не знаю? По крайней мере, ваша мать – разумная женщина.

– Понятия не имею, что вы хотите этим сказать, – она начала теребить зонт.

– Что вы делали с Марком Фентоном? – он угрожающе наклонился над ней.

Хьюстон решила, что лучше сказать ему правду.

– Я обещала своему отчиму узнать о вас как можно больше от разных людей. Мистер Гейтс устроил эту встречу с Марком, чтобы я спросила его о вас. Я бы поговорила о вас с мистером Фентоном, но он отказался, – она подняла на него глаза. – И возможно, я поговорю с мисс Лавинией Ларуа.

– Винни? – спросил он и улыбнулся. – Это вам Гейтс посоветовал? Неплохо. Интересно, как он умудрился с ею способностями не нажить денег? Подождите-ка, а что, если вы спросите кого-нибудь, и он – ну или она – скажет что-нибудь плохое обо мне?

– Тогда придется пересмотреть нашу свадьбу, – ответила она.

Хьюстон не была готова к взрыву его гнева.

– Завтра до нашей свадьбы останется неделя, а вы можете в любой момент ее отменить?! Потому что кто-то там может сказать, что ему не нравится покрой моей рубашки. Я вам скажу кое-что, мисс Чандлер. Вы можете спросить любого мужчину, с кем я имел дело, и любую женщину из тех, с кем я спал, и если они будут честны с вами, то вы поймете, что я ни разу в жизни никого не надул.

Он вышел из коляски и встал под деревом, глядя вдаль, за горизонт.

– Проклятье! Эден говорил мне, что с леди у меня не будет ничего, кроме неприятностей. Он сказал:

"Кейн, женись на какой-нибудь деревенской девушке, переезжай в деревню и выращивай лошадей». Он предупреждал меня, что не надо связываться с леди.

Хьюстон удалось самой выбраться из высокой коляски.

– Я совсем не хотела вас расстраивать, – тихо проговорила она.

– Расстраивать! – заревел он ей прямо в лицо. – У меня не было ни минуты покоя с тех пор, как я вас встретил. Я богат, не урод, я сделал вам предложение, а вы меня отшили. От вас ничего не слышно, потом я узнаю, что ваша сестра выходит замуж за человека, в которого так безумно влюблены вы. Но вы все еще не хотите за меня замуж. Потом выясняется, что, возможно, вы пойдете за меня. А потом – что, может быть, и нет.

..Целыми днями вы ходите по моему дому и распоряжаетесь всеми, в том числе и мной самим, а потом ведете себя так, как будто ничего не было, и близко не подходите ко мне. Однажды утром я просыпаюсь, а вы смотрите на меня, словно умираете от страсти, а стоит мне дотронуться до вас, вы разбиваете мне об голову кувшин с водой и требуете от меня уважения. Но в следующий раз вы стаскиваете меня на пол и чуть ли не срываете с меня одежду. Но я отношусь к вам с уважением и, черт возьми, оставляю вас, как вы просите, девственницей. И что я с этого имею? На следующий день я узнаю, что вам в голову пришла мысль, не хочу ли я получить назад кольцо, и вы хотите вернуть его потому, что, возможно, и не пойдете за меня замуж.

..А этим утром ко мне приходит ваша мать, говорит, какой костюм надеть в церковь, – он с упреком взглянул на нее, – и приглашает меня на ужин Он остановился и посмотрел на нее.

– И вот я здесь, весь разодетый, а вы мне говорите, что, может быть, выйдете за меня, а может быть, и не выйдете, и зависит все, от того, что обо мне говорят. Хьюстон, все это у меня уже было. А сейчас вы скажете мне «да» или «нет» и не будете больше менять своих решений. Если вы сейчас скажете «да», а в день свадьбы – «нет», то клянусь, я протащу вас по церкви за волосы. Ну, что вы скажете?

– Да, – мягко сказала она и ощутила растущую радость.

– А если кто-нибудь скажет, что я ломаного гроша не стою? Или, что я убийца – спросил он с некоторой враждебностью.

– Все равно, я выйду за вас замуж. Он отвернулся.

– Вы так сильно боитесь? Я хочу сказать, что вы хотели выйти за Вестфилда, и я вел себя далеко не как джентльмен, ухаживая за вами, но вы выполнили свою часть сделки. На людях вы всегда ведете себя так, как будто не против выйти за меня.

Хьюстон почувствовала такое огромное облегчение оттого, что не отвергла его, что даже задрожала. Ее жизнь не будет посвящена вязанию крючком, она проведет ее рядом с человеком, не похожим ни на кого другого.

Она подошла и встала рядом с ним.

– В воскресенье после ужина многие молодые пары ходят в пар Фентонов погулять, поговорить, ну и чтобы просто провести время вместе Возможно, вы захотите составить мне компанию.

– У меня… – начал он. – Ну если у вас не пропадет желание показываться со мной на людях после ужина в кругу вашей семьи, то я с удовольствием.

Она взяла его под руку.

– Просто наблюдайте, как я себя веду за столом, не разговаривайте с полным ртом, ни на кого не кричите и, конечно, не ругайтесь.

– А не многого ли вы требуете, а? – сказал он мрачно.

– Представьте себе, что от того, как пройдет этот ужин, зависит покупка дома мистера Вандербильта. Возможно, это поможет вам помнить об этикете.

Он изумленно посмотрел на нее.

– Вы мне напомнили. Мне надо… – он взглянул на нее сверху вниз. – Хотя знаете, наверное, я с большим удовольствием проведу вечер в парке. У меня сто лет не было выходных.

Кейну, судя по всему, очень понравился ужин. Опал не переставала любезничать с ним, а Дункан спрашивал его совета. Хьюстон наблюдала за ним?.. Они ожидали увидеть чудовище, а встретили приятного человека.

Блейр молчала на протяжении всего ужина, а Хьюстон была довольна, что сестра наконец познакомилась с Кейном и увидела, какой это благородный человек. Кейн даже предложил мистеру Гейтсу купить вместе с ним какую-то землю, как поняла Хьюстон, но по сниженной цене.

Когда они уходили, Кейн сказал:

– Ваша сестра совсем на вас не похожа.

Хьюстон спросила, что он имеет в виду, но тот не стал объяснять.

В парке она представила Кейна другим помолвленным парам. В первый раз Кейн так увлекся, что забыл об отложенной работе. Когда одна женщина вспомнила о той опрокинутой на приеме тарелке, он напрягся, но после того как та со вздохом отметила, насколько романтичен был его жест, когда он нес Хьюстон на руках, Кейн принялся нарочито отрицать необычность своего поступка.

Кафе-мороженое в парке в воскресенье открывалось на несколько часов, и Кейн угостил всех газированной водой и пивом.

На закате Хьюстон вернулась домой с поблескивающими от удовольствия глазами. Ей никогда не приходило в голову, что он может быть настолько очаровательным.

– У меня на такие вещи никогда не хватало времени. Я всегда считал, что это пустая трата времени, но на самом деле это очень приятно. Как вы считаете, я правильно вел себя с вашими друзьями? Я не был похож на конюха?

– Нисколько.

– Вы ездите верхом?

– Да, – ответила она с надеждой в голосе.

– Я заеду за вами завтра утром, и мы покатаемся верхом. Как вы на это смотрите?

– Замечательно.

Не говоря больше ни слова, Кейн засунул руки в карманы и, насвистывая, направился вниз по аллее от дома Чандлеров.