43
Как только была назначена дата проведения весеннего варьете школы Бизли — в данном событии должны были принимать участие все ученики — либр в качестве непосредственного участника или же как подсобные рабочие, художники-оформители и т. д., — Сэм захотела стать продюсером этого шоу. Хотя раньше никто не предполагал такую форму участия учеников, но руководительница факультета решила, что так ей самой будет меньше работы, и с удовольствием ухватилась за предложение Сэм.
Сэм сразу же назначила Хани и Бейб своими помощниками, она назвала их ассоциированными продюсерами. Тогда Бейб немедленно поинтересовалась, правда ли, термин «ассоциированный продюсер» на киношном жаргоне означал ассистент «большого пирога»? Сэм тут же отпарировала: «Если Бейб не нравится слово «ассоциированный», она совсем не против, чтобы Бейб сама выбрала название своей новой работы».
— У тебя есть масса вариантов, только выбирай — подчиненный, младший, подсобник, мальчик на побегушках!
Затем Сэм уговорила Хани, которая стеснялась показываться на сцене, прочитать какой-нибудь литературный отрывок, может быть, что-то из Шекспира, ведь Хани серьезно интересовалась театром и думала о том, чтобы выбрать карьеру драматической актрисы.
— Как ты собираешься выступать на профессиональной сцене, если стесняешься выйти на сцену даже здесь? Тебе необходимо преодолеть свое смущение.
— И как же великий продюсер собирается нас развлекать? — поинтересовалась Бейб, правда, вопрос этот прозвучал достаточно мирно.
— Ну, Бейб, как продюсер, я, естественно, не буду сама выступать. Разве мой отец играет в своих фильмах? Но у меня есть великолепная идея, как использовать все твои необыкновенные таланты — ты же поешь и танцуешь? Я подумала, что в финале нам не помешает большой музыкальный номер. Такого типа, как это делалось в сороковых в фильмах с Джуди Гарланд и Мики Руни. Вот и нам надо сделать что-то типа этого номера. Ну, ты понимаешь, когда собираются все ребята, живущие по соседству, и кто-то кричит: «Ребята, пошли. Давайте что-то изобразим!» Неожиданно начинает играть музыка, и все поют и танцуют. В этой сцене будут принимать участие все ребята, все будут петь и танцевать. Что ты на это скажешь?
— Ну, я могу сказать, что твоя идея не такая уж новая и она меня совсем не привлекает, — начала Бейб, в ее голосе не было заметно особой радости.
— Я не могу сказать, что мне нравится твоя реакция и тем более твоя неблагодарность, — ведь я стараюсь продемонстрировать твой талант. Я думала, что ты будешь нашей звездой.
Бейб немного смягчилась:
— Послушай, я тебе благодарна за заботу, правда! Но это всего лишь дешевое шоу для дешевой школы. А ты говоришь о Джуди Гарланд и Мики Руни, и о финале, и об успехе. Беда твоя, Сэм, в том, что ты обо всем думаешь в рамках кино. Ты, кроме кино, о чем-либо можешь думать?
— Ну о чем, например?
— О мальчиках. Моя мать, наконец, разрешила мне ходить на свидания, если только мальчики будут из хороших школ и приличных семей, а вы двое не хотите мне помочь и отказываетесь быть еще двумя парами и вместе ходить на свидания.
— Нет, я совсем не думаю о мальчиках, мисс Подростковый джаз 1972 года, — устало пошутила Сэм, — я никогда не бегаю за мальчиками. Ты же знаешь, что я предпочитаю более взрослых мужчин, — и она снисходительно улыбнулась.
— Но это еще не значит, что они у тебя есть! Насколько мне известно, у тебя нет никаких отношений с противоположным полом, кроме флирта на дальней дистанции, как бывает, когда ты — в одной комнате, а парень — в другой и ему никак до тебя не добраться. И так у тебя со всеми — молодыми и старыми!
— Но это вовсе не означает, что у меня не было никаких отношений со взрослыми мужчинами в те времена, когда я еще не была знакома с тобой. Или же, что этот опыт так ранил, что у меня нет настроения, чтобы…
— Послушай, ты всегда только намекаешь на этого таинственного мужчину, который старше тебя, и на такую любовную связь, которая потрясла мир! Но мне кажется, что ты все это только придумываешь! Если ты не можешь подкрепить свои выдумки настоящими свидетельствами, я предлагаю тебе взять свои выдумки и засунуть их себе в…
— Давайте вернемся к празднику, — быстро вмешалась Хани, пока не разгорелась настоящая ссора. — Бейб права в одном, Сэм. Мы не сможем по-настоящему хорошо сделать номер, о котором ты говоришь! Его нужно будет репетировать, доставать подходящие костюмы, нужна хорошая хореография… Между прочим, кто будет ставить танцы? Мне кажется, нам лучше поставить отдельные номера. Если ты согласна, мы сможем сделать несложный финал: все участники соберутся на сцене, чтобы спеть хором. Это не потребует многих репетиций.
— Хорошо, — холодно ответила Сэм, — я подчиняюсь мнению большинства.
Она начала сверяться со своими записями, негромко бормотать, что ни у кого нет настоящей искры Божией, потом сказала:
— Ну, хорошо, Бейб, раз ты не хочешь быть настоящей звездой, какой номер ты можешь предложить? Может, ты станцуешь один из твоих дурацких танцев с чечеткой и назовешь его современным танцем, или, может, ты хочешь исполнить нам акробатический этюд?
— Нет.
— Я понимаю — ты собираешься дуться, как маленький ребенок, потому что я… Только не говори мне, что ты хочешь петь! Теперь все хотят петь.
— Нет, я не хочу петь. Я хочу представить комический номер, просто стоять и рассказывать разные анекдоты…
Это был один из обязательных визитов в семью Трейси, на котором так настаивала Кэтрин. Чтобы, как она говорила, она могла «прощупать, о чем же думают девочки», и знать, «чем забиты их головы». Первую фразу Кэтрин обычно использовала, когда обсуждала проблемы воспитания детей. Последнюю она только недавно подхватила из статьи в журнале по поводу сложных подростков в не менее сложные и тревожные семидесятые годы. Она хотела показать, что она «сечет» проблемы подростков. Она иногда употребляла слова, чтобы показать девочкам, что говорит с ними на их языке. Может, тогда они раскроют ей, о чем же на самом деле думают!
Но Бейб ее давно раскусила.
— Она играет со мной в эти игры доверия уже давно! Сначала она выспрашивает у меня, как я отношусь к тому или другому, а потом начинает говорить, как это все «отвратительно» или что это все «сплошное идиотство»! Иногда она гнусно намекает на то, что я просто недоумок, что мне не хватает интеллекта и очень странно, что я еще получаю сплошные тройки в школе Бизли. Или же она у меня выпытывает, что бы мне очень хотелось получить в подарок на Рождество, и потом я, естественно, этого никогда не получаю.
Чтобы законспирироваться и не дать возможность Кэтрин узнать, о чем же они на самом деле думают, когда сидят в комнате Бейб, они везде разбрасывали учебники, раскрытые тетрадки, отдельные листочки, и когда бы Кэтрин ни заглядывала в комнату, они прерывали все разговоры на полуслове и делали вид, что страшно заняты выполнением домашних заданий.
Но сегодня они даже не стали принимать меры предосторожности, потому что действительно работали над вполне законным заданием школы — «Весеннее варьете школы Бизли». Сначала они прослушали Хани в роли Порции из «Венецианского купца». Девочки были вне себя от восторга.
— Ты так прекрасно читаешь! — повторяла Бейб, и Сэм воскликнула:
— Единственный раз, когда я полностью согласна с Бейб. Ты настоящая Порция!
Хани сидела очень довольная, краснея от похвал, она спросила у подруг:
— Разве у вас нет никаких замечаний? Может, мне нужно что-то сделать с руками?
— В следующий раз я буду обращать внимание именно на твою жестикуляцию, — строго заметила Сэм. — Сейчас мне кажется, что нам следует послушать номер Бейб. Может, у нее появился новый материал, лучше, чем то, что мы слышали раньше?
— Извините меня, мадам продюсер, — сказала Бейб, поднимаясь, — должна вам заметить, что я одна-единственная Бейб Ли Трейси. — Она высоко вскинула вверх руки и сделала вид, что выбегает на сцену. Хани захихикала.
— Хани, если ты начинаешь смеяться еще до того, как она заговорила, как мы будем объективно оценивать ее номер? — запротестовала Сэм. — Давайте будем серьезными. О'кей! Начинай, Бейб!
Бейб потерла руку об руку:
— Добрый вечер, леди и джентльмены…
— Бейб, какая дешевка! Начни сначала, и почему ты потираешь руки, могу я тебя спросить?
— Я видела, что так делают комики в шоу Джонни Карсона. Они все время потирают руки.
— Но что это значит? Каждый жест предположительно должен что-то выражать.
— Ты, ты даешь. Я же стараюсь рассмешить людей, а не исследую методы игры.
— Прекрасно. Тогда попробуй стать по-настоящему смешной!
— Хорошо, я начинаю. Добрый вечер, леди и джентльмены и учителя школы Бизли.
На этот раз захихикала Сэм:
— Мне начинает нравиться!
— Со мной случилось смешное приключение, когда я шла сюда. Ко мне подошел парень и сказал: «Я ничего не грыз уже три дня!» Тогда я взяла и укусила его! Потом он добавил: «Вы мне не дадите десять долларов на чашку кофе?» И я спросила: «Но ведь чашка кофе стоит всего лишь пятьдесят центов!» — и он ответил: «Но мне нужно девять долларов пятьдесят центов, чтобы кто-то отвел мою машину на стоянку».
Хани и Сэм начали смеяться, и Бейб стала входить в роль.
— Что-то у нас здесь становится такая сумасшедшая атмосфера, я просто не могу поверить этому. У меня есть тетка, ей позвонил ее муж. В этом, конечно, нет ничего странного, но только он умер уже несколько месяцев назад. Поэтому тетка сказала: «Эдгар, я не могу поверить, что это ты». И он ей говорит: «Правда, Гарриет, я вернулся!» Она его спрашивает: «Ты что — перевоплотился?» А он ей отвечает: «Да, и сейчас я нахожусь в таком прекрасном месте, и тут так много коров! Одна из них просто прелесть!» Потом тетка опять его спрашивает: «Но где же это райское место?» Он отвечает ей: «Да я не знаю, но эта корова — она просто сказка!» Тогда моя тетка заявила: «Эдгар, ну почему ты все говоришь об этой глупой корове?» И он ей отвечает: «Мне кажется, что ты меня не понимаешь, Гарриет. Я вернулся назад в виде быка!»
Все трое покатились от смеха, потом они вдруг услышали голос:
— Могу я спросить, что здесь происходит?
Девочки просто подпрыгнули, когда увидели Кэтрин, стоящую в дверях. Ее глаза с презрением оглядывали их, губы были плотно сжаты.
— Мы работа… мы работаем над проектом варьете, — промямлила Бейб. — Я уже рассказывала тебе, что мы должны при…
— Если вы готовитесь к празднику, то могу я поинтересоваться, зачем тебе понадобилось рассказывать эту отвратительную дешевую историю?
Бейб с надеждой посмотрела на Сэм и Хани, прося у них помощи. Хани поскребла по ковру своей туфлей.
— О, это просто… Мы не собираемся использовать эту историю. Разве не так, Сэм?
— Конечно, мы об этом даже и не думали, — поддержала ее Сэм.
— Кто-то рассказал Бейб эту идиотскую шутку, а она рассказала ее нам — она совершенно не собиралась ее использовать в своем комедийном номере. Я имею в виду, она никогда не станет рассказывать такие вульгарные шуточки, правда, Бейб?
— Мою дочь зовут не Бейб, а Бабетта. Но мне хочется поподробнее узнать о комедийном номере. Что это за номер?
— Номер, который я готовлю для варьете, — выпалила Бейб.
— Я сделаю вид, что не слышала то, что ты мне только что сказала, Бабетта. Воспитанные молодые леди не выступают с комедийными номерами в своей школе. Это мое окончательное решение.
Сэм понимала, когда конец есть конец, поэтому она жалобно посмотрела на Бейб и сказала:
— Я совершенно согласна с вами, миссис Трейси, особенно если Бейб… я имею в виду Бабетта… так прекрасно танцует и делает такие красивые акробатические номера. Никто в школе не может с ней сравниться в этом!..
— Конечно, она может танцевать или сделать акробатический этюд! — быстро вмешалась Хани. — Она даже может спеть что-нибудь… угу… из классики!
— Нет! — Бейб сказала это сквозь стиснутые зубы. — Я не стану петь классику. Я ее не пела ни разу в моей жизни. И если я буду танцевать, я буду танцевать то, что мне нравится!..
— Хватит, Бабетта! Не смей никогда повышать голос! Если ты собираешься принимать участие в выступлениях, которые, как мне кажется, превращаются просто в цирк, ты можешь играть на пианино, потому что твой отец давал тебе возможность брать уроки в течение восьми лет. И он не получил от этого ни малейшего удовольствия!
— Я не буду играть на пианино! Я ненавижу его, и ты меня не заставишь делать это!
Хани подавилась, Сэм открыла было рот, чтобы что-то сказать, и снова его закрыла.
— Я думаю, что ты будешь играть, потому что или ты повинуешься, или вообще не будешь принимать участие в празднике. Я повторяю, ни в каком качестве. Не торопись решать! Ты должна хотя бы обсудить это со своими друзьями. Вечером ты сообщишь мне о своем решении.
Она вышла из комнаты, и как только Кэтрин закрыла дверь, Бейб приложила ухо к полу, чтобы проследить, по-настоящему ли ушла ее мать. Потом она повернулась к Хани и Сэм:
— Слушайте. Я говорю вам раз и навсегда! Вам лучше мне поверить, я не буду играть на фортепьяно. И если вы мои настоящие друзья, вы не скажете мне ни одного слова и не станете уговаривать меня изменить мое решение. Вы также не перестанете работать над шоу из солидарности со мной. Солидарность, пусть она идет и затрахается!
Эта была первая репетиция в школе без Бейб, и Хани с Сэм были в плохом настроении.
— Ты не просила Нору побеседовать с Кэтрин? — с надеждой спросила Хани.
— Да, но она отказалась разговаривать с нею. Она заявила, что не станет ввязываться в такие дела.
— Но она же говорила с ней, когда Кэтрин не разрешила Бейб дружить с нами. И Кэтрин пересмотрела свое решение.
— Ты думаешь, я ей не напомнила об этом? Но Нора мне прочитала лекцию. Она сказала, что, когда начала заниматься политикой, усвоила следующий урок: «Иногда можно настаивать, но иногда следует с чем-то соглашаться. Не на всем следует настаивать, потому что, если слишком часто применять нажим, ничего не останется, когда будет необходимо выиграть главное сражение». И она сказала, что, если Бейб выбрала неучастие в представлении и сделала это принципиально важным, никто не имеет право вмешиваться в ее решение.
— Мне кажется, что здесь она права, — задумчиво протянула Хани.
— Это было бы так, если бы Бейб продолжала на этом настаивать. Если бы она старалась как-то постоять за себя. Кэтрин и судья слишком сильны для Бейб, и она их страшно боится. Ты сама все это знаешь. Но я кое-что усвоила из моей беседы с Норой, хотя, как ты знаешь, и не люблю ее… Помнишь, как я говорила, что у Норы есть досье на Кэтрин или она что-то знает о ней, и ты мне не поверила. Теперь я все знаю точно… После того как наш разговор был окончен и я собиралась уходить, она сказала кое-что, что совершенно убедило меня в моей правоте. Нора сказала: «Нельзя стрелять из пушки по воробьям!» Подумай, что бы это значило?
До начала шоу оставался целый час, но Хани уже нервничала и выглядывала в дырочку в занавесе. Зал был пуст. Рядом с Хани стояла Сэм.
— Никого нет, — отрапортовала Хани.
— Еще слишком рано. Ну и наплевать. Я уверена, что нас ждет большой провал. Бейб не стала участвовать, и мне стало совсем неинтересно.
— Я знаю, но ты работала очень много, Сэм. Все об этом говорят. Даже сама миссис Перкинс.
— Перкинс, что она понимает в этом? Она даже не видела ни одной репетиции, — грубо ответила Сэм.
— Она была, она сидела вчера на репетиции и видела часть программы.
— Кому интересно ее мнение? Мне интересно, что подумал бы мой отец, а он не придет на шоу!
— Ты мне этого не говорила.
— Я сама этого не знала до сегодняшнего дня. Ему необходимо лететь, как ты думаешь куда, в Югославию! Одна из его сраных актрис начала выкаблучиваться, и это замедляет процесс съемки.
— Ну, наверное, дело для него очень важно и всегда на первом месте. Ты сама говорила Сэм, что съемка фильма — трудное и важное занятие и должна стоять на первом месте! А как Нора? Она сможет быть сегодня в школе?
— Кому она нужна? И потом, ее тоже не будет. Она слишком занята работой по выдвижению Макговерна, ей наплевать на наш школьный спектакль. Для Норы на первом месте политика.
— Неважно, кто придет, а кто нет, ты много поработала и можешь собой гордиться! Я знаю, что горжусь тобой!
— Малышка, ты тоже не так уж плоха! Когда они тебя услышат, они все уписаются! Тебе так идет твое белое шифоновое платье! Где ты его взяла?
— Это моей… Это платье моей матери. Она оставила здесь целый сундук шмоток. Он всегда заперт, и я не видела, что там внутри. Когда я сказала Тедди, что буду играть роль Порции, он… Ну, он пошел и вынул это платье из сундука. Он сказал, что я такая же красавица, как и моя мать…
— У меня есть новости для тебя, пчелка. Ты оставила свою мать далеко позади. Конечно, она сексуальна, но ты тоже сексуальна, и у тебя есть кое-что гораздо лучше, чем просто сексуальность!
— Да? — Хани была уверена, что Сэм заговорит о чем-нибудь вроде внутренней красоты, какого-то излучения духа или же что она кристально честный человек.
— Что же это такое, чем я лучше ее?
— У тебя есть я — твоя лучшая подруга!
Прошло еще тридцать минут, аудитория медленно наполнялась народом, но Тедди пока не пришел, и Хани была почти в слезах. Она просила, чтобы он пришел пораньше и занял место в первых рядах, но теперь она сомневалась, придет ли он вообще.
Сэм металась туда и сюда, отдавая приказания, увидела, как Хани снова выглядывает в дырочку занавеса и сказала:
— Послушай, Хани, мне и так хватает беспокойства, а ты смотришь в зал каждые две минуты. Он придет, как он может пропустить твое первое публичное выступление?
«Он может, если ему станет слишком тяжело от воспоминаний!»
— Давай-ка займись делом. Ты же моя помощница. Ром Фолштейн куда-то задевала свой смычок от этой чертовой скрипки. Ты не можешь ей помочь найти его?
Хани в ужасе вышла на сцену. Она знала, что сейчас провалится. Но теперь ей было все равно! Из трех людей, кого она больше всего любила и чье мнение было ей не безразлично, — одного просто не было здесь — он был дома, все еще оплакивая свое прошлое; другая была дома со своей матерью, и ей тоже сейчас было очень грустно; а третья была за сценой, ругая кого попало. В зале не было никого, кто мог бы посмотреть ее представление и позже сказать: «Хани, ты так прекрасно провела роль. Я горжусь тобой!»
Прежде чем она начала читать, она обвела глазами зал — слева направо, с первых рядов до последних, как ее учили отец и Сэм. Она не могла разобрать лиц и не могла сказать, было ли это из-за ярких огней или потому, что ее глаза застилали слезы. Но она увидела, что ей кто-то машет в переднем ряду. Если бы даже она старалась заметить это, она не смогла бы. Это была ее подруга Сэм, она сидела в зале в первом ряду. Она знала, что Хани будет приятно, что там сидит кто-то, кто ее любит и хочет видеть и слышать, как она покорит зрителей…
После общего финала участвующие все кланялись и кланялись, потому что зрители, состоящие из дружески настроенных друзей и членов семей, все дарили и дарили им громкие аплодисменты. И тогда девочки на сцене начали скандировать:
— Продюсер! Продюсер! — Они подхватили крик Хани, и Сэм, великолепно выглядевшая в зеленом платье-мини и без бретелек, в которое она только что переоделась и за которое ей потом здорово попало — в школе не разрешали появляться в таких смелых нарядах, — выбежала и поклонилась, выведя за собой своих помощниц, которые составляли почти четверть всех студентов школы.
— Мне кажется, что нам нужно позвонить Олафу и попросить, чтобы он заехал за нами, — сказала Сэм за кулисами, где толпились, мешая друг другу, гордые родители и поклонники.
— Мы, конечно, можем попросить, чтобы нас кто-нибудь подвез домой, но мне бы не хотелось этого делать. Ты меня понимаешь?
Хани кивнула, она прекрасно понимала Сэм. Было очень неприятно и неудобно, что у них двоих не нашлось в мире никого, кто мог бы порадоваться за них и потом отвезти домой.
— Черт возьми, Хани, да наплевать на все. Самое главное, что мы все хорошо сделали. Наш союз может нами гордиться, если даже с нами не было Бейб. Правильно?
— Правильно, — согласилась Хани, хотя мысли ее были не так радостны. Было так много вещей, о которых лучше было не вспоминать, — что Тедди так и не пришел, или же о том моменте слабости, когда она почти написала письмо матери, рассказав все о будущем празднике и что она будет читать роль Порции из «Венецианского купца».
Хани даже не знала, что она надеялась получить в ответ. Письмо, где бы ее мать подбодрила ее? Пару слов о том, как она — Мими Лере, гордится своей дочерью и хочет ее поддержать? Или же просто открытку откуда-то ее поддержать? Или же просто открытку откуда-то из прекрасного и незнакомого места, на которой будет написано: «Хотелось бы, чтобы ты была здесь со мной!» и подписано — «С любовью, мама!».
— Ну где же вы прячетесь? Мы везде обыскались вас, двух героинь, двух звезд! — Сэм и Хани не могли поверить своим глазам. Перед ними стояла Нора, вся в улыбках и нежных словах, и рядом с нею Тедди, он улыбался так же широко, как и Нора.
«Откуда они взялись?»
— Папочка! — Хани радостно кинулась ему на шею. — Где вы были?
— Здесь, моя милая, мы просто лопаемся от гордости.
— Я тебя все искала и искала и не могла найти.
— Мы сидели в задних рядах. Нора позвонила мне из аэропорта. Она сказала, что не успеет к самому началу, и что ей не хотелось бы идти одной, и не мог бы я подождать ее. Я так и поступил. Как я мог отказать ей после тога, что ей пришлось сделать тысячу разных пересадок и лететь весь день, чтобы успеть посмотреть то, что она назвала очень важным спектаклем в ее жизни?!
Хани быстро обернулась, чтобы сказать Норе, как она счастлива, что Нора смогла приехать. Она увидела, как Нора и Сэм как бы танцевали друг вокруг друга, вроде бы оценивая силы, как это происходило во время боксерских поединков перед тем, как нанести врагу сокрушающий удар.
— Что вы здесь делаете? — потребовала ответа Сэм. — Я думала, что у вас встреча с судьбой или что-то в этом духе на собрании в честь Макговерна в Миннеаполисе, или это было в Дулуте? Я надеюсь, что вы не подвели старика Джорджа из-за такого пустяка, как я…
— Конечно, нет. Ты прекрасно знаешь, что я никогда никого не подвожу, даже моего самого заклятого врага.
— Что же случилось с собранием? Вы его пропустили?
— Нет, я никогда ничего не пропускаю. Собрание отменили, шел проливной дождь!
— Вот как? Как вам не повезло! Вы, наверное, так расстроены?
— Тем, что отменили собрание?
— Нет. Расстроены тем, что пришли сюда, увидели шоу, которое я подготовила, и что я не провалилась!
— Совсем наоборот. Я ничем не расстроена. Я рада, что могу сказать твоему отцу, как ты хорошо все сделала. Ты же знаешь, он считает, что его дочь может делать все гораздо лучше любой другой девушки.
— Правда?
— Конечно, правда, — сухо ответила Нора, она отвернулась от Сэм и сказала Хани: — Моя дорогая, ты просто великолепна!
Хани была так рада, она понимала, что Нора говорила об ее игре, а не только о том, как она выглядела в платье ее матери.
