Книга: Дочь роскоши
Назад: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Джерси, 1991

 

Джулиет не спала всю ночь. Она была слишком возбуждена, чтобы спать, тело ее напряглось, чувства где-то витали, она была смущена и тосковала, а ее совесть ныла из-за того, что она предала – и все еще предавала Сина. А потом, когда чувства, что в ней пробудил Дэн, немного поостыли, все остальные события вечера, словно ждавшие этого, рассыпались в се голове, подобно скачущим горошинам, а вместе с ними безостановочным потоком нахлынули вопросы.
Незабываемой была реакция Вив на упоминания имени Луи, и Джулиет подумала, что, несмотря на то, что Вив была в подпитии, без сомнения, за ее взрывом стояло глубокое чувство. Она ненавидела Луи – все еще ненавидела его спустя почти двадцать лет после его смерти – со страстью, переходившей в наваждение. А могла ли Вив иметь отношение к смерти Луи? Поль был должен Луи огромную сумму денег и мог даже разориться, если бы ему пришлось выплачивать свои долги, а смерть Луи спасла его от этого. Но способен ли был кто-нибудь из них убить его? Джулиет пожала плечами. По крайней мере бабушка заявила, что выстрел был случайностью. Если Поль или Вив ответственны за это, тогда это – хладнокровное убийство.
Но кроме того были еще другие, кто также ненавидел Луи, например, этот Рэйф Пирсон, с кем он поссорился в ночь своей гибели. Дэн говорил, что невозможно, чтобы Рэйф убил его, но сама Джулиет вынашивала мысль, что Рэйф мог бы кого-нибудь нанять, кто бы постарался для него. Но это казалось таким нелепым! Но если бы это оказалось правдой, каким бы чудесным облегчением это могло бы стать! И такие удивительные совпадения, ссора в ту самую ночь, когда он умер. Если бы я могла найти связь! – подумала Джулиет. Если бы только спустя столько лет я смогла бы восстановить не только доброе имя бабушки, но и всей семьи.
Ближе к рассвету она забылась, погрузилась в смутную дремоту, но в то же время сны ее были странно яркими и живыми. Когда она проснулась, в ее комнату врывался поток солнечного света. Будильник возле кровати показывал почти девять часов. Джулиет взволнованно вылезла из кровати и оделась – душ потом, решила она.
В столовой она застала одну Дебору – Дэвид уже уехал в офис, а София, как обычно, ела свой легкий завтрак у себя в спальне. Когда Джулиет вошла, Дебора, улыбаясь из-под утренних газет, посмотрела на нее, и Джулиет снова подумала, какая же она красивая женщина. Без отвлекающего макияжа и с волосами, просто связанными шифоновым шарфиком, можно было более отчетливо рассмотреть совершенные очертания ее лица, а под шелковым пеньюаром – изящные линии ее тела.
– У тебя усталый вид, – сказала она. – Садись, выпей немного кофе.
– О да, пожалуйста! Я только проснулась и чувствую себя неважно!
– Ты поздно пришла вчера домой, – сказала Дебора, наливая кофе и передавая его Джулиет. – Ты хорошо провела время с Полем и Вив?
– Чудесно. – Джулиет налила немного молока в свой кофе, с надеждой, что Дебора и Поль не станут обсуждать, насколько хорошо она провела вчера у них время. Ну а Вив, подумала Джулиет, достаточно набралась, чтобы помнить, что это был за вечер. – Они забавные, не правда ли? – добавила она.
– М-м, ну да, Поль. Я не уверена, что смогла бы назвать забавной Вив, хотя понимаю, что в свое время она была вполне яркой девицей.
– Она и сейчас такая же яркая! Трудно поверить, что ей столько же лет, что и бабушке.
– Я думаю, она старше. Но, конечно, несмотря на все, что с ней случалось, София прекрасно сохранилась.
– Ты очень любишь бабушку, да? – спросила Джулиет, намазывая маслом тост.
– Я обожаю ее, – просто ответила Дебора. – Если бы в целом мире был хоть один человек, на которого я бы хотела походить, то это София.
Тогда не поможешь ли мне обелить ее имя? – чуть не спросила Джулиет и тут же вспомнила. Больше никаких вопросов. Никаких попыток. Кроме, конечно, визита к одному человеку, у которого ей предстоит узнать, из-за чего в ночь смерти Луи между ним и ее дядей возникла ссора…
– Еще кофе? – спросила Дебора. – Думаю, в кофейнике осталось немного.
– Спасибо. – Джулиет передала свою чашку и проглотила кусочек намазанного маслом тоста. – Ты слышала о джерсийском ночном клубе «Лилия»?
На какую-то долю секунды Дебора застыла. Ее глаза расширились от страха или потрясения, это ее выражение, казалось, было схвачено камерой, а потом исчезло, и Дебора снова превратилась в спокойную, улыбчивую даму.
– А почему, скажи па милость, ты хочешь об этом узнать?
– О, я слышала, как о нем где-то упоминали. Мне это показалось интересным, – уклончиво ответила Джулиет и подумала: «Черт, я опять вру!»
Дебора явно перевела дух.
– Да, название звучит славно, я с тобой согласна. Хотя по сравнению с другими ночными клубами он довольно банален – как и все джерсийские ночные клубы. Они здесь очень степенные. Но, кажется, они устраивают красивые шоу. У публики они очень популярны, особенно у летних гостей.
– А где он?
– В пригороде Сент-Хелиера. Его практически проезжаешь, когда едешь отсюда в город. У него еще такие огромные неоновые буквы: «Джерсийская Лилия». Крикливо, но, кажется, привлекает клиентов.
– Но он ведь не идет ни в какое сравнение с империей Лэнглуа?
– Господи, ну конечно нет! Это совершенно другой класс. Хотя ты, наверное, слышала, что Луи рьяно тянуло к такого рода вещам. Это было яблоком раздора между ним и другими членами семьи.
Она непринужденно произнесла это, но Джулиет видела, что в глазах ее до сих пор таилась настороженность, а руки, ставившие на место кофейник, слегка дрожали, а ведь она только упомянула о Луи, защищая его память. Она понимала, что Джулиет что-то рассказали о связи Луи с клубом, и ей пришлось быстренько пресечь любые пересуды. Но то, что она защищала его, подтверждало лишь одно – было что-то такое, что она хотела бы скрыть.
– Ты хочешь сказать, Луи хотел открыть ночной клуб? – спросила Джулиет.
– Бог знает, чего он хотел! – Дебора посмотрела на часы. – Джулиет, придется тебе меня извинить. За час мне надо успеть к парикмахеру. – Она встала, изящная, элегантная в шелковом персикового цвета пеньюаре и в домашних туфлях на высоком каблуке, которые, похоже, сбежали из голливудских фильмов тридцатых годов. – Ты выберешь попозже время, чтобы заглянуть к бабушке?
– Ну конечно. – Джулиет почему-то почувствовала раздражение. Разве не для того она прилетела на другой конец света, чтобы провести время с бабушкой и другими родственниками? Похоже, правда, что Дебора испытывала особую привязанность к Софии и чувствовала себя ответственной за нее. Приятно осознавать, что одна из невесток так о ней заботится. Хорошо, что по крайней мере Дэвид и Дебора находятся возле нее и всегда готовы помочь, когда она в них нуждается.
– Не беспокойся, я посмотрю, все ли с ней в порядке, – заверила ее Джулиет.

 

– Доброе утро, бабушка.
– Джулиет! Доброе утро! – София, как и Дебора, еще не оделась, но на ней был длинный бархатный халат насыщенного синего цвета. Она сидела у окна своей спальни и разбирала дневную почту, делая пометки в огромном дневнике в кожаной обложке, и выбрасывала конверты в корзинку для бумаг. Она сейчас прекрасно выглядела, не осталось никаких следов бледности после ее сердечного приступа. – Вчера нам так не хватало тебя за обедом. Я так боюсь, что ты уедешь в Австралию.
– Я часто буду навещать тебя, – пообещала Джулиет. – И не через каждые девятнадцать лет. Уверяю тебя.
София грустно улыбнулась.
– Легко говорить, пока ты здесь. Но, когда ты приедешь домой, все обернется по-другому. Во-первых, у тебя будет работа. Во-вторых, твой молодой человек. Он может возражать, если ты слишком часто будешь летать вокруг света.
– Она не будет возражать. У нас не такие отношения, – сказала Джулиет, но сердце ее упало при мысли, что она связана с Сином. Он, конечно, не будет мешать ей жить, она ему не позволит, но из-за самой мысли, что она будет постоянно с ним, ею овладела клаустрофобия.
– Как там Поль и Вив? – спросила София, меняя тему. Они начали болтать, и возрастная граница между ними исчезла, как всегда.
– У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня?
– Я собиралась поехать в Сент-Хелиер и поглазеть на витрины, – замялась Джулиет, потом добавила: – Я присматривалась к названиям домов. Они все такие экзотичные. Французские и в то же время нет.
– Особенность твоего острова, дорогая моя.
– И эти названия вроде разменной монеты острова, правда? Я видела Бог знает сколько постоялых дворов и гостиниц, которые были названы по теледетективу – Джим, или как там его звали. И я заметила как-то раз джерсийский ночной клуб «Лилия». Полагаю, это аллюзия Лили Лэнгтри?
Она внимательно наблюдала за Софией, пока говорила это, ожидая увидеть нечто вроде той же реакции, что и у Деборы. Наверняка что-то промелькнуло в ее искрящихся аметистовых глазах и слегка сжались губы, а потом она сказала:
– Лили Лэнгтри, да, пожалуй, клуб могли назвать в ее честь. Но, разумеется, прелестный цветок, что растет на нашем острове, тоже называют «лилией».
– Разумеется. – Вдруг Джулиет охватило чувство вины, что она упомянула об этом. В ответе бабушки не было и следа от уклончивости Деборы, лишь воспоминание и грусть – реакция матери, чей сын находился в «Лилии» в свою последнюю ночь.
Но Джулиет уже приняла решение. Перед тем как она окончательно забудет об этом деле, ей надо посетить ночной клуб и выяснить, какое отношение он имел к смерти Луи.

 

Джерсийский ночной клуб «Лилия» находился на главной дороге, ведущей в Сент-Хелиер, точно так, как сказала Дебора. Джулиет удивлялась, почему она раньше этого не замечала; наверное, потому, что сосредоточивала внимание на вождении. Сейчас она подъехала к большой заасфальтированной автостоянке и оглядела клуб: оштукатуренное и выкрашенное голубой краской здание с огромной неоновой эмблемой каждым дюймом рассчитано на отдыхающих, гостей Джерси. Неудивительно, что Луи хотел соперничать с клубом, а весь консервативный клан Лэнглуа, с его пристрастием к роскоши и вкусу, был полностью против такой идеи.
Но хотел ли Луи соперничать с ним или здесь было нечто большее? Может, он хотел вылезти за счет выгодного предприятия друга? И возражал ли Рэйф Пирсон, причем настолько сильно, что между двумя приятелями произошла столь ужасная ссора? Это была возможность, и достаточно реальная, несмотря на то, что Дэн отвергал любое предположение о причастности Рэйфа к смерти Луи.
А может, я потому разрабатываю такую версию, что она устраивает меня? – подумала Джулиет. И если Рэйф замешан в убийстве Луи, а Дебора знает об этом, почему она никогда об этом не говорила?
Она вылезла из машины и направилась к клубу. Парадные двери, украшенные по обеим сторонам огромными фотографиями телезвезд, которые красовались на ночных представлениях среди публики, были плотно закрыты, и Джулиет обошла здание в поисках другого входа. За углом она нашла его, это была узкая, выкрашенная в голубой цвет приоткрытая дверь. Она вошла внутрь.
После яркого весеннего дня коридор за дверью казался тусклым, в воздухе витал застоявшийся запах табака. Слева была небольшая пустая контора – наверное, привратник где-то на территории? – но откуда-то из глубины здания донеслись прерывистые звуки музыки. Джулиет прошла по коридору мимо нескольких дверей, которые все были закрыты, а отрывистые звуки стали звучать громче. Справа от нее двери прикрывала портьера, она оттолкнула ее в сторону и оказалась в главном баре клуба – это было большое пустое пространство, которое явно служило сценой, столы и стулья занимали две трети комнаты, еще был длинный, хорошо оснащенный бар. Из-за яркого электрического освещения воздух казался немного зернистым. В углу сидел молодой человек с волосами до плеч и в темных очках – здесь, в очках? – и вертел в руках барабанную палочку. Джулиет подошла к нему.
– Я ищу Рэйфа Пирсона.
– Рэйфа? Попробуйте посмотреть в конторе. Вы знаете, где она? Назад по коридору, по которому вы шли, первая дверь справа. – Он оглядел ее с ног до головы из-под своих темных очков. – Вы на прослушивание?
– Нет.
– О, ну хорошо. – Он вернулся к своей палочке, слегка ударяя по барабану.
Следуя его указаниям, Джулиет пошла назад. Таблички на двери, что описал барабанщик, не было, и ничто не отличало ее от остальных, но она постучала, и через мгновение откликнулся мужской голос:
– Войдите.
Она толкнула дверь. Он сидел за большим дубовым столом, смуглый темноволосый мужчина, похожий на жителя Средиземноморья. Он разговаривал по телефону и махнул ей, чтобы она подождала, своей тщательно наманикюренной рукой в кольцах, на которой от запястий до костяшек густо росли короткие черные волосы.
В ожидании его Джулиет оглядела контору. Афиши, блестящие фотографии, пара больших справочников – в точности как можно было бы себе представить офис владельца ночного клуба.
– Боюсь, что работы нет.
Джулиет подпрыгнула. Он смотрел прямо на нее, все еще прижимая телефонную трубку плечом и прикрыв рукой микрофон.
– Извините, вы со мной разговариваете?
– Вы пришли по поводу работы, да? В баре?
– Нет. Я не ищу работу.
– Жаль. – Он оглядел ее с головы, до ног профессиональным, но не похотливым взглядом. – Думаю, я мог бы подобрать для вас что-нибудь… – Он умолк, поскольку в телефоне затрещал голос, и, закончив разговор прежде, чем положил трубку, Рэйф откинулся на стуле. – Чем же тогда я могу быть для вас полезен?
– Я хотела поговорить с вами. – Джулиет нервничала, но решила не показывать этого.
– Да? И насчет чего же?
– Луи Лэнглуа.
Его колючие глаза под нависшими черными бровями сощурились.
– Луи Лэнглуа? Но он же умер двадцать лет назад.
– Да, я знаю.
– Его убила мать.
– Да. Послушайте, я представлюсь. Я – Джулиет Лэнглуа, дочь Робина. Луи был моим дядей.
Рэйф Пирсон расхохотался.
– Дочь Робина, каково! Кто бы мог подумать? Разве он не удрал куда-то после того, как убили Луи? В Штаты, да?
– В Австралию.
– А теперь вы вернулись на Джерси. Старушка рада, я думаю. Должен сказать, что и для меня это – высокая честь. Не думаю, что окажусь в списке светских визитов семейства Лэнглуа. – Нотка сарказма в его голосе была очевидной: Джулиет догадывалась, что с его стороны не было особой любви к ее родным, но отказалась попасться на удочку.
– Я так поняла, что вы знали Луи, – сказала она.
– Ну и что с того?
– Он был вашим другом?
– Я бы не стал называть его именно другом. Мы скорее были собутыльниками. И, если бы Луи пошел в мое дело, у нас образовались бы общие знакомые по бизнесу.
– Он хотел стать вашим партнером, это верно? – спросила Джулиет, возвращаясь к своему прежнему предчувствию.
– Откуда вам это известно? Да, у Луи были грандиозные идеи, слишком грандиозные для Джерси. Это ведь довольно степенное место.
Эти слова колоколом прозвучали в голове Джулиет. Кто-то еще использовал то же слово для описания Джерси. Кто это был? Дебора, сегодня утром. Она тоже сказала, что Джерси был степенным островом.
– Ну конечно, в то время мы были молоды, исполнены оптимизма. – Рэйф нашел в пепельнице на своем столе полуобгоревшую сигару и, пока говорил, возродил ее к жизни. – Луи и я – мы хотели создать казино. Я только начал работать в «Лилии», в его руках в большей или меньшей степени были отели Лэнглуа. Его отец умер и оставил ему и двум другим его братьям равные доли, а Луи мог вить из них веревки. Ваш отец Робин всегда шел на поводу у Луи, а Дэвид был слишком молодым, чтобы возражать. Мы с Луи думали, что добьемся удачи, если превратим Джерси в Лас-Вегас.
– Но ведь здесь не разрешены азартные игры? – спросила Джулиет.
– Я же вам сказал – мы были молоды и оптимистичны. Мы думали, что нам удастся это изменить и оказаться у истоков чего-то очень доходного Ничего из этого, разумеется, не получилось, но мы об этом мечтали.
Он улыбнулся ей, но, несмотря на его очевидную откровенность, было что-то уклончивое в том, как он прятал насупленный взгляд, а сигару все время держал зажатой между зубов, из-за чего его улыбка больше смахивала на гримасу.
– Надеюсь, я рассказал вам все, что вы хотели узнать, Джулиет, так ведь вас зовут?
– Да, Джулиет. Вы мне помогли, но есть еще один момент. Я знаю, что Луи был здесь в ночь, когда он умер.
Она скорее почувствовала, чем заметила, как он внезапно отшатнулся. Выражение его лица не изменилось, но голос стал ледяным.
– Ну и что вы имеете в виду?
– Мне рассказали, что вы с Луи в ту ночь поссорились. Это было насчет казино?
Рэйф отклонил свой стул почти к полу, в его манере поведения сквозило нечто явно неловкое.
– Черт побери, неужели я должен помнить, из-за чего мы поссорились, через двадцать лет после этого? И вообще, зачем вам это знать?
– Я хочу выяснить правду о смерти моего дяди, – прямо сказала Джулиет. – И я не могу поверить, что вы забыли, из-за чего повздорили. При таких обстоятельствах события вроде этого врезаются в память.
Рэйф придвинул стул. Он был невысокого роста, но в его облике было что-то властное и угрожающее, от всего его облика веяло силой.
– Я полагаю, Джулиет Лэнглуа, что вам лучше отправиться домой, в Австралию, и заниматься своим делом.
По венам Джулиет разлился адреналин, ее руки и пальцы покалывало. Здесь что-то было. Должно быть.
– Моя бабушка отбыла срок за убийство дяди Луи, мистер Пирсон, – упрямо сказала она. – Из-за этого моя семья уехала отсюда. Так что, как видите, это мое дело.
Внезапно он расхохотался.
– Поэтому вы приехали сюда, чтобы обвинить меня в том, что я застрелил Луи, да? Мне очень жаль, дорогая моя, но вы обращаетесь не по адресу. Я действительно поссорился с Луи, и по этому поводу меня в свое время допрашивали в полиции, даже несмотря на то, что София признала вину. Но не было и разговору о том, чтобы я был под подозрением. Я весь вечер был здесь, в клубе, на глазах у кучи свидетелей, которые могут подтвердить это, если нужно. Что же до мотивов, то у меня их не было. Мы с Луи были друзьями.
– Вы только что говорили, что не были друзьями.
– Ну, во всяком случае, мы не были врагами. Как я уже вам говорил, у нас были планы на будущее. Единственной причиной, из-за чего мы поссорились, было то, что мы не пришли к соглашению, как заставить наши планы работать. Но если вы ищете кого-нибудь, у кого могли быть мотивы, то я могу вам назвать имя человека, у которого на самом деле они были достаточно серьезные. Фрэнк де Валь.
– Кто?
– Фрэнк де Валь. Он был сенатором штата – в парламенте острова. Луи старался заручиться его поддержкой и добиться изменения закона.
– Закона об азартных играх?
– Разумеется. Луи думал, что де Валя можно будет… убедить, скажем так. Однако это оказалось трудным.
Джулиет вдруг вспомнила, что Дэн сказал ей, что слышали той ночью служащие, и кусочки мозаики начали складываться в единое целое.
– Вы хотите сказать, Луи собирался шантажировать этого Фрэнка де Валя?
Рэйф кивнул.
– Умная девочка. Да, де Валь иногда вел себя неразумно. Луи знал об этом и хотел надавить на него. Я думал, что он зашел слишком далеко, и резко сказал ему об этом. Так что, видите, к несчастью для вас, у меня не было причин убивать Луи, равно как и не было возможности. Боюсь, что вам придется искать где-нибудь в другом месте, если вы хотите свалить смерть Луи на кого-то другого, а не на вашу добропорядочную бабушку. – Он открыл дверь и встал, ожидая, пока Джулиет уйдет. – Мне было приятно с вами, но мне надо сейчас работать. Запомните, если вам Нужна работа… Но, думаю, что напрасная надежда – чтобы на меня работала наследница Лэнглуа.
Джулиет вышла в коридор, сопровождаемая дымком сигары.
– Джулиет Лэнглуа… – Она обернулась. Он стоял в проходе и смотрел, как она уходит. – Запомните только, что все может оказаться совсем не тем, чем кажется.
В том, как он смотрел на нее своими странными глазами, в том, как кривился его рот под подернутыми сединой усами, было что-то такое, от чего в глубине ее души взметнулась ленточка страха.
– Что вы имеете в виду? – спросила она.
Но он лишь отправил в рот сигару, улыбнулся ей сквозь дым и вернулся в офис, закрыв за собой дверь.

 

Дэн работал в своем кабинете, когда услышал дверной звонок. Кабинет был завален – на огромном служебном столе расположился процессор и проволочные корзинки, на полу разбросаны газетные вырезки, смятые записки, раскрытые папки. Окна кабинета смотрели на Говард Дэвис Парк, в них врывались снопы солнечного света, как всегда бывает на исходе весны. Но уже несколько дней подряд Дэн не замечал этого. Он был слишком поглощен историей смерти Луи Лэнглуа, чтобы отвлекаться на что-то не имеющее к этому непосредственного отношения.
В ответ на звонок он выругался про себя и посмотрел на часы. Проклятье, миссис Озуф, ежедневная прислуга, к этому часу должна была уйти. Либо ему придется открывать самому, либо пусть звонят дальше. Пока он раздумывал об этом, звонок опять затрещал. Дэн отодвинул кофейную чашку, чтобы высвободить немного места на столе, отложил газетную вырезку, которую начал было изучать, и пошел открывать дверь.
– Джулиет!
После того как она внезапно ушла вчера вечером, ее-то он меньше всего ожидал увидеть. На ней был блейзер темно-синего цвета с золотыми пуговицами поверх полосатого топа и узкие белые брюки, морская голубая кепка задорно и небрежно сидела на ее светлых волосах. Но сама Джулиет не выглядела веселой. Скорее, далеко не веселой.
– Дэн, слава Богу. Я не знала, дома вы или нет.
– Что случилось? – спросил он.
– Мне надо поговорить с вами. Пожалуйста, можно мне войти?
– Ну конечно, – сказал он, ругая себя за тупость. Он открыл дверь в гостиную и проводил ее туда.
– У вас есть что-нибудь выпить? – спросила она.
– Кофе? По-моему, в кофейнике осталось немного.
– Нет, не кофе. Что-нибудь покрепче. О, я понимаю, сейчас для этого рановато, но мне надо.
– Скотч?
– Что угодно. Мне все равно. Нет! – лучше не надо. Налейте туда немного воды.
Он вручил ей стакан и смотрел, как она залпом выпила содержимое, словно ее жизнь зависела от этого. Потом сказал:
– Садитесь, Джулиет, и рассказывайте, в чем дело. Она отказалась от приглашения сесть, прошла к окну, потом резко обернулась:
– Я ездила к Рэйфу Пирсону.
– Что вы сделали?
– Ездила к Рэйфу Пирсону. Спросить у него, из-за чего он поссорился той ночью с Луи.
– Боже праведный! – Дэн был потрясен. Даже он, расследователь, поостерегся бы предпринимать такие поспешные шаги. Рэйф мог быть опасным человеком. Не то чтобы Дэн боялся его, но он четко чувствовал, какие вопросы следует задавать, чтобы ответы на них оказались продуктивными.
Здесь может пойти в ход защита, могут выплыть заинтересованные лица, и весь многообещающий план вопросов окажется утраченным в дымовой завесе, которую может устроить Рэйф. А если Рэйфу есть что скрывать, то он может сделать еще кое-что. Рэйф держит нос по ветру. На его стороне закон – это во-первых. Но он был из тех, кто легко мог переступить через разделительную линию. А если он так сделает, может случиться что угодно, это во-вторых. Дэн хотел бы провести достаточно большую работу, прежде чем задавать вопросы Рэйфу Пирсону. А теперь, похоже, Джулиет подтолкнула его к этому, и, судя по ее виду, она получила кое-какие ответы.
– Что он сказал? – спросил Дэн.
– Вы знаете сенатора Фрэнка де Валя? Ну, сейчас он, может, уже не сенатор, но тогда был им.
– Де Валя? Да. – Дэн вдруг засомневался.
– Судя по тому, что сказал Рэйф, Луи шантажировал его. Он хотел его помощи…
– Чтобы изменить закон об азартных играх, – закончил за нее Дэн. – Шантаж, а! Значит, вот в чем дело!
– Вы знали?
– Нет, о шантаже – нет. Я знал, что де Валь агитировал в штате за изменение закона об азартных играх. – Он не стал добавлять, что газетные вырезки, которыми был завален его стол, были как раз об этом. Он извлек их, просматривая давнишние номера «Джерси пост», и думал, какая может быть связь между Луи и Рэйфом, с их стремлением открыть казино, и де Валем, рассуждавшим о строгости законов об играх. Но это было лучшее из всего, на что он мог бы надеяться.
– А насчет чего он шантажировал де Валя?
– По правде говоря, не знаю. Рэйф не сказал ничего, кроме того, что упомянул, что сенатор «вел себя несколько неразумно», и Луи знал об этом.
– Г-м-м. – Дэн мрачно усмехнулся. – Я догадываюсь, что это значит. Луи вел довольно-таки разгульную жизнь – и думаю, их интересы где-то пересеклись, и Луи знал, что де Валь предпочел бы скрыть. Это могли быть девицы, наркотики, возможно, смесь отвратительных разоблачений, которые могли всплыть, когда де Валя выгнали с поста сенатора. Да, пожалуй!
Джулиет допила остатки виски и поставила стакан на место.
– Странно, – сказала она, – я все время пытаюсь расспрашивать, в надежде, что раскрою что-то вроде этого, а теперь, когда это случилось, испытываю шок! Я хочу сказать, совершенно неожиданно находится некто, у кого были настоящие причины желать смерти Луи.
Лицо ее горело от рвения. Дэн почувствовал, как что-то острое и сладкое шевельнулось в нем.
– Послушайте, Джулиет, – нежно сказал он. – Я понимаю, что вы взволнованы всем этим. Но вы должны понимать, что здесь ничего может и не быть. Это может быть чем-то, отвлекающим от следа.
– Вы правда так думаете? Это звучит в высшей степени подозрительно. И больше того, может оказаться, что убийство никогда должным образом не расследовали. Меня всегда беспокоило, как просто все приняли признание бабушки и по-настоящему ни о чем не расспрашивали. Сначала я думала, что кто-то что-то упустил или поленился. А сейчас я начинаю думать, что они просто не хотели слишком глубоко копать. Было вполне достаточно, если бы его убил кто-то вроде бабушки. Мать, убившая сына. Представьте себе, что было бы, если бы оказалось, что за убийство несет ответственность известная личность! И на этом бы дело не заглохло. Причина шантажа тоже выплыла бы на свет.
– Но минуточку – почему же в таком случае ваша бабушка призналась?
– Я понимаю, что это странно. Я могу лишь подумать, что она нашла его мертвым и как бы потеряла рассудок. Дэн, вы должны признать, что это довольно обескураживающий случай.
Дэн скривился.
– Как динамит.
– Точно. Поэтому я приехала прямо к вам. Я не знала, что еще делать.
– Вы правильно поступили.
– Что вы собираетесь теперь делать?
– Для начала налью вам еще выпить и себе тоже. Потом подумаем.
Он налил еще виски и дал ей стакан. Она наконец села, пристроившись на краешке заваленного дивана, сжимая в руках стакан. Она почувствовала, что не может держаться на ногах, и позволила себе расслабиться, а все ее возбуждение, и стресс, и напряжение выплеснулось на поверхность, как лава из действующего вулкана.
– Рэйф сказал нечто странное, когда я уходила, – задумчиво сказала она. – Он сказал, что я не все должна принимать на веру. Нет, не совсем то. Он сказал: «Запомните, все может быть не таким, как кажется» Как вы думаете, что он хотел этим сказать?
Дэн прищурился. На миг он подумал, не имеет ли в виду Рэйф Пирсон его – Дэна – второе «я», и почувствовал прилив вины, что сам не сказал Джулиет об этом. Но он полагал, что его тайна надежно спрятана, и не было причины, по какой Рэйф должен об этом знать, да еще и сказать Джулиет. Насколько это касается Джулиет, то сейчас не самый подходящий момент, чтобы выяснять это. Как-то в разговоре он обмолвился, что он – писатель, но это был лишь шаг в сторону правды. Но сейчас у нее сложилось впечатление, что он пишет книги о Джерси – он подумал, что это благодаря его обширным знаниям об истории острова.
– Похоже, он пытается вас о чем-то предупредить, – задумчиво сказал Дэн.
– Я знаю. Я тоже об этом подумала. Но что он имел в виду?
И снова он подумал: надо ли ей говорить? Когда-нибудь ей придется узнать, ему не хотелось ее обманывать. Не было причины вводить ее сейчас в заблуждение, думая, как и она, что кто-то конкретный из посторонних ответственен за смерть Луи. Но если предположить, что она бы возражала против этого? Все это обрушилось бы па нее… И хуже того… он не смог бы вынести ее взгляда при этой новости. Трус! – разозлившись на себя, подумал он. Ты хочешь, чтобы она подольше хорошо думала о тебе. Что ж, может, ей было лучше вообще никогда не узнать. Возможно, само по себе ничего не выплывет и она уедет назад, в Австралию, не узнав правды о нем.
Назад, в Австралию. Назад, к своему чертову жениху Ревность потоком залила Дэна, каким-то образом смешавшись с болью от потери Марианны. Какой это было проклятой иронией – первая женщина, которая спустя три года. Что-то стала значить для него, а ему приходилось се обманывать. Первая женщина, которая затронула его сердце, а он приготовил для нее удар.
Какого черта с тобой происходит? – вдруг подумал он. Ты мужчина или мышь? Сражайся за нее, ради Христа. Если ты хочешь ее, борись за нее!
Он поставил на место свой стакан, сел на диван рядом с ней и накрыл ее ладонь своей рукой. Это было легкое движение, но в то же время решительное. Она вопрошающе посмотрела на него, он без слов выдержал ее взгляд, пусть все скажут глаза. Через мгновение он почувствовал, как ее рука шевельнулась и перевернулась гак, что их пальцы переплелись. Он медленно притянул ее к себе, пока губы их не встретились. Сначала он легко, а потом сильнее поцеловал ее, ощущая легкий цветочный запах ее духов и почувствовав, как крепко прижимается к нему ее грудь. Боже, как он жаждал ее, это желание словно заставило его родиться заново, оно пришло к нему из тьмы всех этих последних лет, лишенных света и тепла. Он положил руку ей на шею, перебирая пальцами волосы, чувствуя, как внутри растет страсть, а нежность и желание сливаются воедино. Он мог уже сейчас заняться с ней любовью, но понимал, что еще слишком рано. Меньше всего на свете он хотел отпугнуть ее.
Он отпустил ее губы, посмотрел на нее, все еще держа ее руку, все так же лаская шею.
– Знаешь, тебе не надо было идти к Рэйфу Пирсону.
– Почему? – Она, казалось, вернулась откуда-то издалека.
– Он странный человек. У него есть что скрывать. Не знаю. Но я бы больше не стал доверять ему. Тебе не надо связываться с такими людьми, как он.
Он чувствовал, что ее надо защитить. Господи, а вдруг с ней что-нибудь случится, как случилось с Марианной.
– Он вел себя прилично, – сказала она. Голос ее звучал тихо, расслабленно. – Он был очень мил.
– Тебе повезло. – Он помолчал, потом печально улыбнулся. – И все же я рад, что ты к нему ездила. Если бы ты так не сделала, то, наверное, не пришла бы снова ко мне.
Она не ответила, и он сказал:
– Давай забудем о Рэйфе Пирсоне, Фрэнке де Вале и всех. Я хочу еще тебя увидеть. Я надеюсь, на этот раз ты мне не откажешь.
– Нет, – тихо, нетвердым голосом ответила она. – Думаю, что не откажу.
– Хорошо. Как насчет сегодня, вечером?
– Не сегодня. Меня вечером ждут на обед.
– Тогда завтра вечером? До этого времени ты сможешь вежливо отказаться, не так ли?
– Да, думаю, смогу..
– Этого недостаточно. Мне нужно твердое обещание.
– Хорошо. Обещаю.
Но, сказав это, она подумала – что же я делаю? Л как насчет обещания Сину? Но почему-то это больше не казалось важным. Ничего не имело значения, кроме как увидеть снова Дэна. Джулиет подумала, что для нее время до завтрашнего вечера будет тянуться долго.

 

Когда позвонила Дебора, Дэвид находился на совещании. Но, поскольку она настаивала, секретарь прервал его.
– Что случилось, дорогая? – с тревогой спросил он, подойдя к телефону. – Не мама, нет?
– Нет, ничего такого. – Но голос Деборы был все-таки на грани срыва. – Просто я думаю насчет того, чтобы завтра полететь в Лондон. Мне надо провести очередную серию коллагеновых инъекций – ведь прошло уже полгода с тех пор, как я в последний раз их делала. Мне надо было согласовать это с тобой, прежде чем звонить на Харли-стрит, чтобы сделать заказ, – просто убедиться, что ты ничего не планируешь.
– Насколько я знаю, все в порядке, но Джулиет не сочтет это странным, если ты улетишь в Лондон?
– Не понимаю почему. Она не так часто уходит из дома и приехала ведь не вчера. Кроме того, я подумала: для меня это будет хорошей возможностью куда-нибудь съездить, пока она тут. Она может присмотреть за Софией.
– Деб, я благодарен, как ты смотришь за мамой, но, честно говоря, не думаю, что у тебя есть необходимость играть роль няньки больше, чем ты это делаешь.
– Дэвид, твоя мать перенесла много ужасного за свою жизнь. Я намерена убедиться, что теперь ей жить будет легче.
– Что ж, ты, безусловно, постаралась изо всех сил. В этом направлении, – с чувством произнес Дэвид. – Никто бы не мог лучше относиться к маме, чем ты. Так что если ты чувствуешь себя спокойно, отправляясь в Лондон и зная, что Джулиет будет под рукой и составит ей компанию, то я не стану возражать.
– Спасибо, дорогой. Ты не задержишься сегодня?
– Конечно нет, раз ты собираешься завтра улетать. Дебора отправила воздушный поцелуй в трубку, потом некоторое время подержала ее у груди. Из трубки исходило тепло, то тепло, которое всегда было в ней, когда она разговаривала с Дэвидом. И все же ее твердая решимость, возникшая, когда Джулиет начала расспрашивать ее о ночном клубе «Лилия», не поколебалась.
Она так сильно любила их обоих, Софию и Дэвида. Они дали ей шанс стать тем, кем она сейчас была. Когда что-нибудь угрожало им, она вставала на их защиту с яростью, с которой тигрица защищает своих детенышей. Нельзя позволить снова нанести боль Софии. И ничто не должно ранить Дэвида.
Особенно Дэвида.
Но она не знала, как предотвратить это. Только один человек, как она думала, смог бы помочь. Дебора дозвонилась в аэропорт и заказала себе билет на ранний рейс в Лондон. Но своей косметичке на Харли-стрит она не позвонила.
Назад: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ