Она снова и снова проигрывала в уме эту сцену: неожиданное появление Стивена в Толбот-хауз, его изуродованное лицо, сказанные им жестокие слова, которые запали глубоко в душу Кассандре и пустили цепкие корни.

«Это неправда! Это не может быть правдой!» Так думала Кассандра, лежа в темноте своей комнаты. Единственный вопрос, который не позволял ей так думать, не давал ей покоя: Почему Роза не позвонила ей? Убедили ли ее слова Стивена?

«А меня?»

Вопрос крутился в мозгу Кассандры. Мог ли Монк быть ее настоящим отцом? Если это так, почему он и Мишель скрывали правду от нее? Когда Кассандра погрузилась наконец в беспокойный сон, она уже знала, с чего ей следует начинать поиски ответа.

Чарлз Портман был невысоким лысоватым человеком с мягкими руками и теплой улыбкой, которая скрывала два ряда великолепных зубов, размером не больше чем зубы ребенка. Он долгие годы был адвокатом Монка и заверял его завещание. Сразу же после того, как о смерти Монка было объявлено официально, он сообщил Кассандре, что она является единственной наследницей его имущества.

– Я знаю, насколько сложным для тебя должно быть это время, – говорил ей на этот раз Портман. – Ты держишься очень хорошо.

Кассандра грустно улыбнулась. Она позвонила адвокату, чтобы спросить, не оставил ли Монк после себя какие-нибудь бумаги и может ли она посмотреть их. Портман обещал проверить.

Портман передал Кассандре конверт.

– Нам повезло. Суд по делам о наследстве вчера днем обнародовал содержимое депозитной ячейки Монка. Там было несколько предметов, на которые мы сможем взглянуть позже. И это.

Кассандра перевернула конверт и увидела свое имя. Монк напечатал его собственноручно. Она узнала прыгающую букву «р» его печатной машинки в своем имени.

– Я не имею ни малейшего представления, о чем это, – сказал ей Портман. – Если хочешь, можешь прочитать в комнате совещаний.

Сидя в одиночестве за столом, рассчитанным на двадцать человек, Кассандра держала в руках конверт, боясь открыть его. В конце концов она собрала все свое мужество, ногтем поддела край конверта, вскрыла его и достала сложенные листы бумаги. Она успела прочитать только первые три слова, когда стон вырвался у нее из груди: «Моя дорогая дочь…»

Бумаге было двадцать лет, она была хрупкой по краям. Черные чернила выцвели от времени. Но почерк несомненно принадлежал Монку.

«Ты не можешь себе представить, насколько трудно было мне и твоей матери не говорить тебе правду. Но для этого были свои причины, и мы надеемся, что ты попытаешься понять их. Мы не хотели причинять тебе боль, солнышко…»

Монк ничего не утаивал. Он рассказывал о времени, когда Мишель и он стали любовниками.

«Это произошло, потому что ей нужен был Франклин, но еще больше ей была нужна наша любовь».

Страница за страницей Монк вел ее по полям жестоких судебных сражений, которые развернулись после того, как Мишель выступила с дополнительным распоряжением к завещанию Франклина и суд своим окончательным решением поддержал притязания Мишель на владение системой операций по дорожным чекам.

«Она боролась не столько за себя, сколько за тебя…»

Мало-помалу откровения Монка давали ответы на все вопросы, которые возникали на разных стадиях жизни Кассандры: почему Мишель так редко говорила о Франклине, почему было так мало фотографий, на которых они изображены вдвоем, почему она держалась на определенном расстоянии от Розы. Однажды давным-давно Мишель ответила для себя на все вопросы.

Кассандра отложила письмо. Теперь она понимала многое. То, что человек, которого она любила всем сердцем, на самом деле был ее отцом, приводило ее в возбужденное радостное состояние. И хотя никакая любовь на свете не смогла бы вернуть его, теперь, по крайней мере, она могла оплакивать его как своего отца.

Когда тело Монка прибыло из Цюриха, Кассандра поехала в порт, чтобы предъявить на него права. Затем она и Джимми Пирс сделали все распоряжения относительно церемонии погребения. После этого она поехала к Розе в Толбот-хауз.

– Я не могу тебе передать, насколько мне стыдно за то, что сделал Стивен, – сказала Роза. – Я не хочу, чтобы ты беспокоилась. Стивен скоро уедет…

Кассандра различила ноты искреннего сожаления в голосе Розы. В доме должно было случиться что-то ужасное. После некоторого колебания Кассандра передала Розе письмо Монка и молча наблюдала за тем, как Роза читала его от начала до конца.

– Зачем ты показываешь мне это? – спросила Роза, после того, как закончила чтение.

– Теперь мы обе знаем правду. Независимо от того, как Стивен собирался использовать то, что знал, он был нрав. Монк был моим отцом.

– А ты не боишься, что я могу обратиться в суд с просьбой о возвращении под мой контроль системы операций с дорожными чеками?

– Даже если бы ты не поверила Стивену, ты бы могла провести собственное расследование, – ответила Кассандра. – И тогда ты бы встала перед тем же самым выбором. Ты действительно хочешь отобрать то, что моя мать оставила мне?

Вопрос казался таким простым, но он производил такое сильное впечатление, как ни один другой, с которым сталкивалась Роза. Она вспомнила Мишель, сидящую напротив нее, с животом, говорящую ей, что она носит ребенка Франклина. Она использовала свою беременность от другого человека, чтобы сохранить то, что она помогла создать Франклину.

«Должна ли я действовать по-иному под давлением обстоятельств? Разве не делала я подобные вещи? Если я брошу вызов Кассандре и выиграю, кто унаследует то, что останется после меня? Она все, что у меня теперь осталось».

– Твоя мать и я вели свои сражения, – сказала Роза. – Помни, что я сказала тебе о повторении чужих ошибок. – Она подошла и обняла Кассандру. – Я не собираюсь делать это с тобой.

Они похоронили Монка на маленьком кладбище Лонг-Айленда, недалеко от городка Куог, где он проводил свои каникулы. Роза и Кассандра вышли из автомобиля и вместе возглавили траурную процессию из сотен представителей мира журналистики, финансовых, деловых и правительственных кругов, которые пришли отдать последнюю дань уважения. Подойдя к могиле, Роза посмотрела вдаль на волны океана.

«Слишком много похорон, – подумала она. – Я похоронила слишком много хороших людей».

Роза положила белую розу на крышку гроба и отступила назад. Она слушала, как Кассандра произносит траурную речь, объявляя во всеуслышание, что Монк был ее отцом и что это значит для нее гораздо больше, чем просто констатация факта.

«С ней все будет отлично, – с гордостью подумала Роза. – Я позабочусь об этом».

Если бы не постоянный поток сообщений с фронтов и полей сражений, возможно, что обнаружение подлинных родителей Кассандры могло бы наделать гораздо больше шума. Сталкиваясь с преследованием репортеров, Кассандра пускалась на уловки и пряталась от них, а тех, кто звонил ей домой, она отсылала к своему адвокату.

– Ты, конечно, преподнесла большой сюрприз, – сказал ей Чарлз Портман с мрачной усмешкой, когда они встретились для прочтения завещания. – Как это любил делать твой отец. Уже одно это должно было меня насторожить. Но, ты знаешь, все эти годы я даже и не подозревал.

Кассандра улыбнулась и посмотрела на стопку бумаг и документов.

– Это выглядит внушительнее, чем есть на самом деле, – извинился Портман. – Условия завещания довольно просты. Почти все Монк оставил тебе. Есть еще небольшой посмертный дар Абелине. Ежедневное руководство журналом «Кью» переходит к Джимми Пирсу и редакционному совету. Ты становишься главным владельцем журнала с шестьюдесятью процентами общего пакета акций; остальное распределяется между сотрудниками по принципу их участия в прибылях. Естественно, апартаменты в Карлтон-Тауэрс и личное имущество Монка переходят к тебе.

Портман провел карандашом вдоль колонки с цифрами.

– Что означает, что твое имущество оценивается в сумму свыше двух миллионов долларов. – Он сел и сложил свои руки на выпуклом животе. – Ты уверена, что не хочешь, чтобы я поговорил с Розой Джефферсон?

– Нет, – ответила Кассандра.

– Как ты теперь себя чувствуешь? Кассандра улыбнулась.

– Лучше.

Это было правдой. Понемногу оцепенение, вызванное смертью Монка, начало отступать, как отступает холод под напором тепла. Кассандра не переставала повторять себе, что в конечном итоге она обрела настоящего отца и что у нее остались самые теплые воспоминания. Она сохраняла в памяти его образ, каким он был перед отъездом в Европу. Монк, улыбающийся и уверенный, без страха и сожаления.

– У тебя есть какие-нибудь планы насчет того, что ты будешь делать? – спросил Портман.

Это был самый простой вопрос.

– То, чего бы хотел мой отец.

На следующий день Кассандра отправилась в редакцию журнала «Кью», чтобы встретиться с Джимми Пирсом и редакционной коллегией. Встреча состоялась в кабинете Монка, который оставался нетронутым. Кассандре показалось, что это место превратилось в некое подобие святыни, и она чувствовала себя очень неуютно, когда Пирс провел ее вокруг стола. Атмосфера казалась мрачной еще и из-за того, что не было слышно обычных шуток и розыгрышей.

– Я не заслужила привилегии сидеть на этом месте, – сказала Кассандра, кладя руки на спинку кресла Монка.

– Теперь ты босс, – напомнил ей Джимми Пирс.

– Но я не Монк. Его больше нет, и мне не хватает его точно также, как и вам.

Она взглянула на людей, со скрещенными руками сидевших у стены. Казалось, из них ушла вся энергия. Они выглядели покинутыми и забытыми.

– Посмотрите на себя, – сказала Кассандра, встряхнув головой. – Похоже, вы думаете, что наступил конец света. Вы скорбите о нем, позволяя прийти в упадок тому, во что он верил и ради чего жил? Или, может быть, вы думаете, что я приду и скажу вам, что следует делать? Нет, я не буду этого делать. Я не могу помочь каждому из вас, но будь я проклята, если я сяду в стороне и буду наблюдать, как журнал разваливается из-за того, что умер Монк.

– Касс, это нечестно! – запротестовал Джимми Пирс. – Мы здесь как одна семья.

– Да! А в трудное время семья должна сплотиться. Неужели ты думаешь, что, если бы Монк был здесь, он поддержал бы твое отношение? И это место превратилось в мавзолей!

Мужчины переглянулись в недоумении. Кассандра поднялась и подошла к главному редактору.

– Джимми, дай мне несколько коробок, чтобы я смогла собрать вещи Монка. Тем временем вы все должны решить, будет ли этот журнал продолжать жить дальше или он тоже умер.

Кассандра с тревогой наблюдала за тем, как люди молча выходили из кабинета. Со слезами на глазах она открыла стеклянные створки книжного шкафа и начала подряд снимать книги с полок и класть их на стол. Она сняла со стены фотографии в рамках, наградные листы и дипломы, стараясь не смотреть на них. Воспоминания захлестнули ее, и она почувствовала комок, подступивший к горлу. Неожиданно она услышала стук в дверь и произнесла не оборачиваясь:

– Входите.

Они вошли все, весь штат редакции, от Пирса до посыльных и курьеров.

– Мы бы хотели помочь, – сказал Пирс. – Если ты хочешь.

Лицо Кассандры оживилось.

– Все согласны, что отныне этот кабинет должен стать твоим, – продолжил Пирс. – Потому что мы надеемся, что ты включишься в работу. Как и все остальные, Монк бы приветствовал такое решение.

Кто-то открыл бутылку вина, как будто из ниоткуда появились бокалы, и когда Кассандра поднимала свой бокал в приветствии, она знала, что все должно быть хорошо.

Когда Кассандра вернулась в Карлтон-Тауэрс, ее ждала Абелина.

– К вам пришел посетитель, – сказала она, подмигивая ей.

– Кто это?

– Почему бы вам не посмотреть самой? Возбужденная любопытством Кассандра прошла в кабинет Монка. В комнате никого не было. Тогда она посмотрела в сторону балкона и заметила тень человека. Кассандра открыла французские двери.

– Мистер Локвуд!

Он повернулся к ней, его зеленые глаза сияли радостью.

– Здравствуйте, Кассандра! Я рад снова видеть вас. Кассандра была взволнована. После их последней встречи, болезненной для обоих, она не ждала увидеть Николаса Локвуда вновь. Но она не могла выкинуть его из головы. Кассандра вспомнила свои последние слова, которые она сказала Локвуду, и вздрогнула.

– Зачем вы пришли? – спросила она.

– Выразить свои соболезнования.

– Похороны состоялись несколько дней назад, мистер Локвуд. Я вас не видела.

– Я был там, – Николас положил портфель на столик. – Я должен многое сказать вам, если вы все еще хотите слушать.

Сердце Кассандры забилось учащенно.

– Только правду, мистер Локвуд.

Николас начал с описания обстоятельств, под влиянием которых он встретился с Монком в Вашингтоне.

– Единственное, что я знал о нем, это то, что он издатель. Я не мог понять, почему правительство было заинтересовано в нем. До тех пор пока он не показал мне это.

Николас достал бумаги с подробным описанием каналов, по которым Монк и Абрахам Варбург переправляли людей из Германии.

– Мой отец рассказывал мне об этом, – спокойно сказала Кассандра.

Николас поднял брови.

– Тогда, как я полагаю, вы знаете, что это было сделано на деньги вашей матери и по ее инициативе, что позволило спасти тысячи жизней. После того как она умерла, ваш отец продолжил ее дело с помощью Розы Джефферсон.

– Роза знала об этом? – Кассандра была ошеломлена.

Николас кивнул головой.

– И она приняла это дело из рук вашего отца.

– И поэтому немцы убили его в Цюрихе? – спросила Кассандра. – Чтобы остановить его?

– Так думают в Вашингтоне. Но в правительстве не знают всей истории, потому что я рассказал им не все.

Николас достал бумаги, которые изобличали тайную связь Стивена Толбота с нацистской Германией.

– В течение многих лет до Монка доходили слухи, что Стивен является одним из основных поставщиков рейха, но он не мог получить доказательства этого. Когда в конце концов такая возможность представилась, он вылетел в Цюрих. Все, что он сообщил в Вашингтоне, это то, что он имеет доступ к информации, которая может повлиять на ход войны. Из-за его безупречной репутации правительственные чиновники поверили ему на слово. Они также послали меня, чтобы увериться, что с ним ничего не случится.

Кассандру тронули печальные нотки в его голосе. Николас Локвуд не простил себя. Ей стало стыдно за грубые слова, которые она сказала ему во время их последней встречи.

Когда она читала документы, которые явственно доказывали тесные отношения Стивена с нацистами, Кассандра почувствовала, как легкий холодок пробежал по всему телу.

– Несет ли Стивен ответственность за смерть моего отца?

– Для этого нет прямых свидетельств.

– Но вы думаете, что это так.

– Я уверен в этом.

Кассандру потрясли его слова. Если Стивен убил ее отца, тогда… Кассандра вспомнила катакомбы, где она сражалась за свою жизнь. Она почти убила человека, который, как потом все заявляли, пытался спасти ее. Но Кассандра удивлялась, почему никто не задавал себе вопрос, который казался ей теперь таким очевидным: если Стивен Толбот пытался помочь ей, то кто был тот человек, который пытался убить ее? Когда она толкнула лампу, она разбилась о лицо нападавшего на нее человека. Она обожгла его. Обожгла Стивена…

– Кассандра, с вами все в порядке? Кассандра схватила его за руку.

– Роза знает о Стивене?

– Она знает все.

– Тогда почему Стивена не арестовали?

– Потому что я заключил с ней сделку. Я показал ей все документы и сказал, что они попадут в правительство, если она не выкинет Стивена из «Глобал» и не отправит его куда-нибудь подальше от Нью-Йорка, а затем использует все свое влияние, чтобы разрушить все, что он создал для нацистов.

– Но почему? – выкрикнула Кассандра. – Стивен – убийца.

– Пока цюрихская полиция не напала на след того, кто убил твоего отца. И слишком малы шансы, что они найдут что-либо. Убийцы давным-давно скрылись в Германии. Однажды мы, может быть, найдем их и установим их связь со Стивеном. Но только после войны.

Кассандра тяжело опустилась в кресло, не зная, что и подумать. Как она могла после всего этого снова встречаться с Розой?

Как бы читая ее мысли, Николас сказал:

– Я не прошу вас забыть то, что сделал Стивен. Я сделаю все, что смогу, чтобы найти людей, которые убили вашего отца, и доказать, что они действовали по приказу Стивена. Но вы не должны винить Розу за то, что случилось. Она не могла себе представить, кем на самом деле был Стивен.

– Если мы не можем ничего сделать, зачем вы рассказали мне об этом? – спросила Кассандра.

– Потому что я обещал вашему отцу, что я закончу то, что он начал. Он мог бы поручить мне передать эти документы в правительство, и Роза вместе со Стивеном подверглись бы преследованию со стороны властей. Но Монк понимал, что Роза с огромной властью в ее руках является самым сильным оружием против Стивена. По сути дела, он обратил мать против ее собственного сына.

– Вы действительно думаете, что она сделает это? Лицо Локвуда стало суровым.

– У меня есть свидетельства, – сказал он. – Я бы хотел верить, что никогда не использую их, но если придется… – Его голос не оставлял сомнений, что он выполнит угрозу.

– Мне пора идти, – сказал Николас. – Мне очень жаль, что вам пришлось узнать все это. Но я чувствовал себя в долгу перед вами… и Монком.

– Николас, – окликнула его Кассандра. – Я хочу, чтобы вы остались.

Он обернулся, озадаченный.

– Почему?

– Потому что мы должны продолжить то, что начали мой отец и Абрахам Варбург.

– Я очень надеялся, что вы скажете это.