Никогда в жизни Мишель так не нервничала. Когда она шла к пустому креслу во главе стола, ее каблуки стучали как винтовочные выстрелы в тишине, повисшей под куполом зала заседаний. Когда она села, она не увидела ни намека на подбадривание или симпатию в шести лицах, смотрящих на нее.

Мишель положила на стол документы, которые она взяла из машины и открыла рот. Вдруг все слова пропали. Она точно знала, что должна сказать, но единственное, о чем она могла думать сейчас – это Франклин и ужас, застывший на его лице.

Как она могла оставить его одного!

– Миссис Джефферсон, мы все осознаем, что вы озабочены состоянием мужа, – мягко сказал сэр Манфред Смит. – Мы понимаем, что вы хотели бы быть с ним в такое время.

Эти слова председателя «Барклейс» вывели Мишель из оцепенения.

– Благодарю вас, сэр Манфред, но я уверена, с мужем все в порядке. Я готова начать.

Мишель говорила час, прерываясь только, чтобы пустить документы и образцы дорожных чеков по столу. Только теперь она заставила себя не думать о Франклине. За ним смотрит Притчард. Единственное, чем она может помочь Франклину, это сделать то, что он не способен был сделать. Мишель закончила презентацию и глубоко вздохнула.

– Есть вопросы, джентльмены? – спросила она, готовясь к неизбежной инквизиции.

Никто не сказал ни слова. На помощь снова пришел сэр Манфред.

– Может быть, вы нас оставите на несколько минут, миссис Джефферсон, мы обсудим дело между собой?

Мишель покраснела.

– Конечно.

Мишель вышла по возможности с достоинством. В холле она прислонилась к стене, чтобы восстановить самообладание. Все позади. Она все сделала лучшим образом, а все остальное уже не в ее силах. Мишель поспешила найти телефон. Отвечал ей Хастингс, он заверил, что Франклин прибыл в сохранности, а доктор Деннис был и уже ушел. Мишель коротко переговорила с медицинской сестрой и предупредила, что будет дома очень скоро.

Возвращаясь в конференц-зал, она думала, сколько времени понадобится банкирам для размышлений. Она была удивлена, найдя двери открытыми, а людей – выходящими.

– Мы под впечатлением как от вашего предложения, так и от вашей презентации, – сказал сэр Манфред. – Хочу отметить, что вы прекрасно держались.

Сердце Мишель сильно забилось:

– Вы приняли решение? Сэр Манфред улыбнулся.

– Мы изучим предложение и вскоре Дадим вам знать.

Увидев, что Мишель пала духом, он добавил.

– Я говорю только от себя, конечно, но я считаю, что дорожный чек – это то, в чем «Барклейс» и «Глобал» могли бы сотрудничать.

– Спасибо, сэр Манфред, – благодарно сказала Мишель. – Я передам мужу.

Мишель быстро попрощалась с послом и покинула вечер. Прибыв домой, она немедленно пошла посмотреть на Франклина. Он мирно спал, и медсестра Мартин заверила ее, что все хорошо. Сэр Деннис позвонит завтра утром, чтобы сделать следующее назначение. Устав безмерно, Мишель спустилась в библиотеку.

– Ты, наверное, устал, – сказала она Гарри.

– Рад был помочь, – ответил Гарри, поклонившись.

– Иди домой и отдохни. – Мишель поколебалась. – И Гарри, пожалуйста – никому ни слова о том, что произошло с Франклином. Ему было плохо, но публике об этом знать не надо.

Гарри развел руками:

– Я понимаю.

Гарри сказал себе, что его совесть чиста. О поведении Франклина он ничего не расскажет. По крайней мере, не сейчас. Но есть другие вопросы, относительно которых он уже решил, что делать. Его план был опасен, однако, если удастся его осуществить, оба – Мишель и Франклин больше не будут иметь ничего общего с «Глобал». Роза увидит, что остается только одно лицо, которое может заполнить этот вакуум.

На следующее утро Гарри написал письмо, которое переписывал несколько раз, чтобы достичь уверенности, что оно выражает точно то, чего он хочет. Подписав, он вложил его в толстый конверт и передал в офис адресата. Потом Гарри стал ждать. Он разочаровал леди Патрицию, проигнорировав их обед, но был вознагражден за терпение. В час дня зазвонил телефон и тихий голос дал Гарри инструкции.

В свете единственной лампы своего офиса сэр Томас Балантин демонстрировал каждый из своих 75 лет. Кожа его черепа была усеяна пигментными пятнами, которых не могли скрыть несколько оставшихся прядей седых волос. Его руки, сложенные на столе, были разрисованы толстыми глубокими венами под полупрозрачной кожей, пальцы и суставы распухли от артрита.

– Ваше письмо интригует, – сказал сэр Томас хриплым шепотом. – Оно много обещает, но мало констатирует.

– Поэтому я знал, что вы захотите увидеть меня, – ответил Гарри.

Сэр Томас Балантин вздохнул с длинным медленным шипением. Он не выносил наглости, особенно от иностранца, приглашенного в его дом, наиболее приватное место в приватном, тщательно охраняемом мире. Да, этот Гарри Тейлор, такой, какой он был, и, что еще важнее, на что он был способен, заслуживал его терпения. Сэр Томас сказал правду: письмо Гарри заинтриговало его.

«Хотя мы с вами не имеем удовольствия быть знакомыми, это было бы в ваших интересах и в интересах компании, главой которой вы являетесь, внимательно выслушать, что я скажу…»

Писавший разбирал успех векселя «Глобал» в США и намерения Розы Джефферсон вывести компанию на международную арену. Он заключил утверждением, что у него есть ценная информация для главы администрации «Кукс» и требовал ответа, чтобы устроить встречу.

Сэр Томас прочел письмо несколько раз. Он знал все о «Глобал» и властной Розе Джефферсон, хорошо осознавая ее успех с векселями и тот факт, что Франклин Джефферсон был в Лондоне, хотя никто не мог определенно сказать, зачем. Сэр Томас также проверил данные о происхождении и биографии Гарри Тейлора. Единственным пятном на безупречной карьере была его отставка в чикагском «Глобал», за которой следовал немедленный перевод на Нижний Бродвей. Наблюдатели сэра Томаса предполагали, что причиной для таких перемен была связь Розы с молодым сотрудником. Сэр Томас считал возможным, что в то время как Роза Джефферсон простила своему любовнику его грехи, возможно, он не был готов сделать то же самое.

– Вы заключаете, что Роза Джефферсон намеревается составить конкуренцию «Кукс», – произнес он голосом, сухим как осенние листья. – Каковы ваши доказательства?

Гарри закинул нога на ногу и поднял голову.

– Вчера вечером в американском посольстве при праздновании 4 Июля Франклин должен был иметь маленький tête-à-tête с директором «Барклейс» и другими городскими банками. Что это вам говорит?

– Что это говорит мне?

– Джефферсон хотел рассказать «Барклейс» и другим, что «Глобал» готова делать бизнес в Британии и Европе. Встреча была настолько важной, что, когда Джефферсон слегка пострадал от взрыва, вместо него провела презентацию его жена.

Теперь сэр Томас был определенно заинтересован. Устраивая такую встречу, Франклин Джефферсон должен был иметь много бесед, чтобы свести директоров банков. Сэр Томас об этом ничего не слышал.

– Почему он гоняется за банками? – спросил сэр Томас, говоря в темноту.

– А почему Роза Джефферсон ходила в Первый Национальный, Фиделите и к другим американским видным деятелям? – риторически спросил Гарри. – Потому что она хотела убедиться, что они станут продавать и принимать ее векселя.

– Вы говорите, она хочет распространить бизнес, связанный с векселями, на другие территории?

Голос главы «Кукс» прозвучал скептически.

– Но мы имеем жесткие законы относительно хождения зарубежной валюты в нашей стране. Долларовый вексель здесь не имеет цены. Никто не примет его вместо стерлинга.

– Кто сказал, что он должен быть в долларах? – предположил Гарри. – Или что это будет вексель? Роза Джефферсон создала новый международный финансовый инструмент, который называется дорожным чеком. Держу пари, что Банк Англии уже согласился на его оплату в английских фунтах. А если ваш головной банк подписывает…

– Расскажите мне об этом дорожном чеке, – сказал сэр Томас.

Гарри сделал одолжение, пересказав почти слово в слово, что он прочитал вчера вечером в записках Розы. Хотя лицо пэра оставалось безучастным, Гарри был уверен, что сэр Томас не пропустил ничего. Если британские банки приняли дорожный чек, потому что это было им выгодно, тогда более мелкие финансовые институты будут следующими, а за ними пойдут отели, пароходные и железнодорожные компании – самое сердце туров «Кукс». Вместо того чтобы платить «Кукс», турист сможет переводить деньги, подписав чеки на транспорт, жилье, даже еду.

– Я допускаю: у вас есть доказательства, что такой инструмент существует? – спросил наконец сэр Томас.

Для Гарри это была самая сложная часть. Он не сомневался, что сэр Томас поверил ему, но это еще не означало, что он будет действовать. Скрытые обещания не разобьют лед. Он должен идти с тем, что у него есть: правда.

– Есть доказательства, – сказал Гарри тихо и доверительно. – Я видел это вчера вечером, написанное почерком Розы в Беркли-сквер. Но принести вам я не мог. Я мог бы взять это у Франклина, но не у его жены. И я не хочу попасться.

Сэр Томас поверил ему. Обстоятельства, при которых Гарри Тейлор видел план Розы, были правдоподобны. Но что убедило сэра Томаса в том, что Тейлор говорит правду, так это тот факт, что, придя сюда, он вручил свою судьбу в руки сэра Томаса. Тейлор не хотел быть пойманным во время похищения планов, чтобы быть выброшенным из «Глобал» и угодить в тюрьму. Сэр Томас мог устроить это одним звонком в Нью-Йорк. Что вызывало законный вопрос:

– Допустим, что все, что вы мне говорили, соответствует действительности. Что вы получаете от всего этого, мистер Тейлор?

– Две вещи, – спокойно ответил Гарри. – Во-первых, если я смогу доказать, что Франклин Джефферсон некомпетентен, я буду его последователем в «Глобал». Во-вторых, на случай, если по каким-нибудь причинам «Глобал» меня не устроит, я хочу иметь приличную альтернативу. Я не прошу денег, мистер Томас. Но я рассчитываю, что вы вспомните, что я сделал, если я когда-нибудь снова обращусь к вам.

Сэр Томас был слегка удивлен. В крайнем случае он рассчитывал, что Тейлор будет просить счет в швейцарском банке с депозитом.

«Вы умны, мистер Тейлор, но не искусны. Есть много вещей, которые вам надлежит узнать».

– Очень хорошо. Ваши условия приемлемы. Я обдумаю все, что вы мне сказали. Вы узнаете о моем решении очень скоро.

Гарри не совсем поверил, что он действительно получит то, за чем пришел. Он сидел в темном офисе, думал, что еще сказать.

– Еще что-нибудь, мистер Тейлор?

– Нет…

«О да, – подумал сэр Томас, звоня своему вечернему секретарю. – Ты только начинаешь узнавать, что чувствует человек, становясь Пилатом. Познай это, мистер Тейлор. Это пятно тебе уже не смыть. Неискушенный ты человек».

Как все, кому за семьдесят, сэр Томас Балантин спал мало. За ночь он делал много работы. Как только ушел Гарри, глава администрации «Кукс» заставил секретаря принести многотомные документы по Розе Джефферсон. Сидя над ними, сэр Томас тщательно изучил каждый аспект векселей, затем спрограммировал, что этот интернациональный эквивалент даст. Он набросал виды контрактов, которые понадобятся Розе Джефферсон для британских банков, как и где чеки будут продавать, возможные комиссионные банков, проблемы банковской расчетной палаты и, наконец, как железные дороги, отели, пароходства могут быть взяты на абордаж. Когда он убедился, что приблизился к стратегии «Глобал» насколько можно близко, он не сомневался, что план Розы Джефферсон был одновременно дерзким и впечатляющим, а для «Кукс», возможно, гибельным. Печально, но ее мечты никогда не увидят света дня.

В пять часов утра, когда сэр Томас закончил эту работу, он почувствовал холодный ветерок. Роза Джефферсон не подозревает, какой удар ждет ее.

До полудня следующего дня Франклин не вставал с постели. Мишель поблагодарила сестру Мартин за ее работу и затем вывела Франклина в сад.

– Долго я был идиотом прошлым вечером? – спросил Франклин мрачно.

Его голос был сиплым от морфия, и бледность была единственным признаком его постоянной усталости.

– Никто не знает, – твердо сказала Мишель и объяснила, что случилось и как быстро Гарри привез Франклина домой.

– Слава Богу, сэр Дэннис прибыл очень быстро. – Она выдержала паузу. – Я ужасно волновалась, оставив тебя.

– Что знает Гарри? – спросил Франклин, убирая ее руку.

Мишель рассказала ему, как она объяснила Гарри.

– Он не так прост, – ответил Франклин. – Но я думаю, мы можем ему доверять.

Мишель тоже хотела бы доверять Гарри и надеяться на его молчание. Но сейчас ей надо было поделиться с Франклином более важным. Мишель рассказала о своей встрече с банкирами.

– Ты удивительна, – сказал Франклин. – Все у нас в порядке.

– Еще нужно подождать их окончательного решения, – осторожничала Мишель.

– Простая формальность, моя дорогая.

Прежде чем Мишель ответила, появился Хастингс, сказав, что для нее есть пакет. Мишель последовала за дворецким в дом и была удивлена, когда он вручил ей телеграмму.

– Из Парижа, мэм, – пробормотал Хастингс. – Я думал, вы захотите увидеть сразу же.

Мишель вскрыла конверт, прочла три фразы и впервые поверила, что ночные кошмары могут кончиться. Доктору Эрни Стилвотеру не только удалось напасть на след армейской медицинской карты Франклина, но она уже отправлена в Лондон. И через два или три дня будет в руках сэра Денниса.

К десяти часам утра сэр Томас Балантин начал действовать. Он пригласил директоров трех крупнейших банков страны и встретился с каждым отдельно. Он провел ланч, чай, обед, слушая, как каждый пытается выяснить цель встречи. Только в самую последнюю минуту сэр Томас сообщал своему гостю, что информирован о встрече его с Мишель и знает, что обсуждалось и что за планы у Розы Джефферсон.

Их одинаковое состояние шока доставило ему удовольствие.

Удовлетворенный, сэр Томас откинулся на спинку стула и наблюдал как его гости отступали, клянясь, что они не собирались заключать соглашения с «Глобал», столь огорчительного для одного из самых значительных вкладчиков. В конце концов он решил быть великодушным, заверив их, что деньги «Кукс» останутся в их распоряжении, пока они будут понимать друг друга и ни при каких условиях никто из них не будет иметь дело с Розой Джефферсон или ее дорожными чеками.

Вернувшись домой из Сити, сэр Томас спросил себя, что ему делать с Гарри Тейлором. Он знал много таких искателей приключений, как Гарри, раз использованных и затем навсегда списанных. У всех них была общая фатальная ошибка: они были убеждены, что могут перехитрить кого угодно и когда угодно. Сэр Томас улыбнулся. Так или иначе, Гарри Тейлор получит свое вознаграждение. Он не нуждается в помощи сэра Томаса за это.

Следующие сорок восемь часов Мишель не знала, что делать с собой. Она вскакивала каждый раз, когда звонил телефон, и мчалась к двери, когда звонил колокольчик.

– Ну, ты не должна больше ждать, – сказал Франклин на третий день. – Звонил сэр Манфред. Он хочет видеть меня сейчас.

– О, милый, это чудесно!

– Я думаю, тебе надо пойти со мной. В конце концов это ты убедила его.

Мишель затрясла головой:

– Нет, спасибо. Я уже приняла участие в твоих делах.

Когда Мишель проводила Франклина до двери, что-то шепнуло ей, что она сделала ошибку, не пойдя с ним. «Стоит нервничать!» – бранила она себя.

– Счастливо, дорогой! – крикнула она вслед. Франклин послал воздушный поцелуй и сел в машину.

Не прошло и пяти минут после отъезда Франклина, как позвонил сэр Деннис Притчард.

– Я получил карту из Парижа, миссис Джефферсон. Я должен видеть вас и вашего мужа немедленно.

Когда Мишель сказала, что Франклин уехал, доктор ответил:

– Очень хорошо, я объясню все сначала вам, потом мы привезем Франклина в госпиталь сразу же.

– Это не может быть правдой, – Мишель пристально смотрела на сэра Денниса. – Это, должно быть, ошибка.

«Любой врач со времени Гиппократа слышит эти слова, – подумал сэр Деннис. – Почему отец медицины не оставил нам ответа?»

– Я хотел бы, чтобы это было ошибкой, мисс Джефферсон. Однако человек, который оперировал вашего мужа, – один из лучших французских нейрохирургов. Ему помогали видные американские специалисты. Франклин получил наиболее квалифицированную помощь.

Мишель отказывалась верить словам, написанным на французском и английском, которые холодно констатировали то, с чем она должна была примириться. После эвакуации Франклин был отправлен в Париж, где, за свой героизм и из личного уважения генерала Першинга, он получил первоклассное лечение. Первые записи доктора Бубьена показывали, что нейрохирург рассматривал это как обычную операцию. Но когда Бубьен и его коллеги взглянули на шрапнель в черепе, они изменили свое мнение. Осколки металла внедрились слишком глубоко. Некоторые застряли напротив спинного хребта. Любая попытка сдвинуть их означала бы в лучшем случае паралич, или, что более вероятно, смерть. Хотя неизбежно шрапнель в дальнейшем будет оказывать все большее и большее давление и причинит жестокое истощение, было принято решение прекратить операцию.

– Почему же они ему не сказали? – прошептала Мишель.

– Заметим, миссис Джефферсон, что Бубьен сделал подробный отчет для военных. Возможно, он и другие доктора верили, что так лучше для Франклина: не знать по крайней мере некоторое время.

– Тогда как могли военные не сказать ничего? Сэр Деннис тщательно взвесил свои слова.

– Я могу сказать только то, что думаю сам. Случилось то, чего я и опасался. Военные послали какую-то бумагу вашему мужу, прямо или через врача в Нью-Йорке. По той или иной причине послание было перехвачено, либо факты были сознательно скрыты.

– Харрисом!

– Какую-то роль сыграл Харрис, – согласился сэр Деннис. – Но я не могу поверить, что он действовал по своей собственной инициативе.

Весь жуткий смысл вывода врача обрушился на Мишель.

– Роза? Роза скрывала это от него! Но почему? Сэр. Деннис пожал плечами.

– Возможно, конечно. Боюсь, что об этом надо спрашивать ее. Поверьте мне, я заинтересован не меньше вас в ее объяснении.

– Я добьюсь его! То, что она сделала, чудовищно!

– Но сейчас мы должны сообщить вашему мужу, – твердо сказал сэр Деннис. – Он должен знать, что случилось с ним и почему.

– Должно же быть что-нибудь, что вы можете сделать! – закричала Мишель. – С тех пор ведь были успехи в хирургии…

– Но ничего такого, что могло бы помочь Франклину, – сказал сэр Деннис. Хотя ему было больно, он не мог позволить этой женщине иметь ложную надежду.

– Мы можем пытаться контролировать состояние Франклина, но в конечном счете…

Последний запас сил Мишель иссяк, и она разрыдалась. Она оплакивала Франклина и себя, прекрасные воспоминания об их первых неделях и те мучения, которые они терпели от Розы в Нью-Йорке. Она плакала по всему, чего больше никогда не будет, и потому, что Роза Джефферсон обманула их.

Сэр Манферд Смит поднялся, когда Франклин вошел в его роскошный офис со сводчатыми расписными потолками и высокими французскими окнами, выходящими на Королевскую биржу. В отличие от некоторых коллег глава «Барклейс» любил молодого американца. Когда он увидел энтузиазм и ожидание на лице Франклина, он почувствовал отвращение к тому, что должен был сделать.

– Я вижу, что последствий инцидента в посольстве нет? – спросил сэр Манфред.

– Никаких, спасибо.

– Я должен сказать, что ваша жена повела себя очень умело, – продолжал банкир. – К несчастью, после тщательного взвешивания мы в «Барклейс» не думаем, что мы можем участвовать в программе дорожного чека, предложенной «Глобал».

Дрожь прошла по телу Франклина.

– Я… Я не уверен, что я понимаю, – запинаясь, сказал он. – Мишель сказала, что вам понравилась идея, что вы готовы были вдохновить других.

– Возможно, я оставил у миссис Джефферсон такое впечатление, – мрачно ответил сэр Манфред. – Я не могу сказать вам, как я сожалею о том, что это сделал. Я не имею права инспирировать ложные ожидания, не поговорив с коллегами.

– Но что переменилось? – спросил Франклин. – Вы никогда прежде не показывали, что были какие-то проблемы. Банк Англии одобрил чек. Я не понимаю…

– Мистер Джефферсон, я не могу вдаваться в детали. Я должен только сказать вам, что мы имеем обязательства перед другими клиентами, и наше обязательство по вашему проекту ни в их интересах, ни в интересах банка.

Франклин не знал, что сказать и как спорить. Все выглядело таким обещающим, что он не ожидал отказа.

– Возможно, мы могли бы обговорить еще раз определенные пункты в контракте.

– Обсуждать действительно нечего. Я сожалею, но «Барклейс» не согласен на ваше предложение, увы.

Сэр Манфред поднялся и проводил Франклина до двери.

– И последнее, мистер Джефферсон. Пожалуйста, не обвиняйте вашу жену. Она держалась очень хорошо.

Не сознавая как, Франклин очутился на Бартоломеолейн, подталкиваемый людским потоком, который тек непрерывно через лондонскую знаменитую Сквер Майл. Когда подошел шофер, Франклин сказал ему, что он пойдет пешком, и направился к Корнхилл-стрит, где было главное управление Вестминстерского банка. Через тридцать минут он вышел еще более потрясенный, чем прежде. Глава «Вестминстерс» был краток: нет никакой надежды на совместный с «Глобал» бизнес.

Взбудораженный Франклин шел по направлению к Грейсчерч-стрит. Он поймал директора Лондон-Индия Банк, третьего главного участника, в вестибюле, когда тот шел на ланч.

– Я удивлен, что вы не получили наше отрицательное уведомление, мистер Джефферсон, – сказал директор, явно желая отделаться от незваного посетителя. – Я послал его с курьером сегодня утром. Однако, поскольку вы здесь, я могу сказать, что Лондон-Индия не заинтересовался вашим предложением.

Директор пытался пройти мимо, но Франклин схватил его за рукав.

– Меньшее, что вы должны сделать, это сказать мне – почему? – воскликнул Франклин.

Директор оглянулся и увидел, что два дюжих швейцара заметили суматоху.

– Банковская политика, – сказал он громко, успешно привлекая их внимание. – И будьте так добры, оставьте меня.

Прежде чем Франклин успел сделать это, пара сильных рук схватила его сзади.

– Делайте, что вам говорят, – сказал швейцар. – Скандала не хотите?

Франклин зарычал, лягнув ногой. Швейцар, держащий его, взвыл от боли. Франклин повернулся и ударил кулаком другого в солнечное сплетение.

Прежде чем кто-нибудь успел притронуться к нему, Франклин прижал директора к стенке.

– Что происходит? – прошептал он. – Почему передо мной закрываются двери?

Банкир захныкал, но ничего не ответил. Кровь текла из разбитого директорского носа.

– Почему?

– Ты ублюдок, – всхлипнул директор. – Это «Кукс»! Никто не пойдет против него, чтобы делать бизнес с тобой.

Франклин не поверил своим ушам.

– Как? Как «Кукс» узнал об этом?

Ответа он получить не успел, услышав сзади шаги. Он ослабил хватку и нырнул в пучину зевак на улицу, растворившись в толпе.

Черный гнев накачивал адреналин в ноги, когда Франклин бежал по направлению Ломбард-стрит. Он чувствовал сильное головокружение. Он замедлил шаги только тогда, когда увидел рекламный знак, изгибающийся вокруг верхушки довоенного здания, где было главное управление «Кукс».

Это было невозможно: как «Кукс» мог узнать о дорожных чеках! Официальные лица в Английском Банке и директора частных банков присягали на секретность. Кроме них только он, Роза и Мишель знали все детали.

У Франклина выступил холодный пот. Рано или поздно он узнает, кто должен ответить за это, даже если ему придется обратиться к самому старику Балантину.

До этого не дошло. Пересекая дорогу, боковым зрением Франклин увидел сверкающий черный роллс-ройс, остановившийся перед «Кукс». Когда к машине подбежал швейцар, Франклин устремился в том же направлении. Только один человек был достоин такого внимание: сэр Томас Балантин. Франклин наблюдал, как он выходит из машины. Он хотел закричать, но слова застряли в горле. Потом сэр Томас подошел к Гарри Тейлору. Они перекинулись словами, пожали друг другу руки, потом Гарри пошел прочь.

Франклин сощурил глаза, но сдержать боль не мог. Вдруг мир стал черным, и он почувствовал себя ныряющим вниз головой в длинный, бесконечный туннель, где никто не слышит его крики.

– Расскажите мне еще раз, что случилось, – сказала Мишель.

Шофер быстро пересказал инцидент у Лондон-Индия Банк, как он забежал в вестибюль и увидел, как Франклин обращается с директором.

– Он выскочил за дверь в последнюю минуту, мэм. Я пытался остановить его, но все произошло очень быстро. Из-за движения и всего остального я не смог найти его.

– Ты знаешь, почему произошел инцидент? – нажимала Мишель.

– Нет, мэм. Но он был не в себе, уже когда вышел из «Барклейс».

– Боже мой!

Мишель повернулась к Хастингсу.

– Ты говорил, Франклин заходил домой? Лакей кивнул.

– Мистер Джефферсон пробежал мимо меня, будто за ним дьявол гнался. Он заскочил в библиотеку, был там несколько минут, потом убежал снова.

– Ты не мог хотя бы попытаться остановить его? Хастингс опустил глаза.

– Виноват, мэм, я боялся его.

Мишель потрясла головой.

– Нет, Хастингс. Это я должна извиниться. Ты ничего не мог сделать.

Она посмотрела на обоих мужчин.

– Говорил он что-нибудь вообще, чтобы можно было понять, куда он направляется?

Никто не ответил. Мишель терялась в догадках. Очевидно, что-то ужасное случилось в «Барклейс», что послужило спусковым крючком для Франклина. Нужно было немного воображения, чтобы понять, что случилось. Но сейчас она должна сконцентрироваться на поисках Франклина. Очевидно, он зашел домой, чтобы взять что-то, что было нужно, перед тем как он пошел…

– Хастингс, пойдемте со мной. Мы должны осмотреть все в библиотеке. Когда мы поймем, что он взял, мы сможем понять, куда он пошел.

– Что мы будем искать, мэм?

– Хотелось бы знать. Что-то, что не на месте, что-то пропавшее.

Мишель начала поиски со стола Франклина. Она просмотрела один за другим ящики, не обнаружив ничего пропавшего, пока не заметила царапин на нижнем ящике. Мишель нахмурилась. И у нее, и у Франклина были ключи.

Или тут был кто-то еще? Кто еще был в доме?

В это время ее окликнул Хастингс:

– Мэм, посмотрите на это!

Мишель наклонилась к шкафу, наблюдая, как Хастингс прижимал пальцами отскочившие куски панели, под которой обнаружился потайной ящик.

Внутри него все было выложено красным бархатом и имело форму футляра для пистолета.

– Хастингс!

– Мэм, я клянусь, я совсем забыл об этом! Друг мистера Джефферсона принес это как военный сувенир, немецкий. Законы о хранении оружия в этой стране жесткие, и поэтому ему не хотелось лишних хлопот. Он спрятал револьвер сюда, заперев ключом.

– Почему ты не рассказал мне? – закричала Мишель.

– Потому что и сам мистер Джефферсон об этом не говорил, – сказал Хастингс потерянно. – Это было его дело.

«Зачем тебе нужен пистолет, Франклин? Кто так ранил тебя, что это единственная вещь, о которой ты мог думать? Сэр Манфред Смит…»

Мысль прокрутилась в голове Мишель и вернулась к взломанному ящику. Она открывала его в последний раз перед вечером в посольстве. С тех пор ни она, ни Франклин не нуждались в том, чтобы открывать его. И никого не было в доме.

– Гарри… – прошептала Мишель.

Гарри Тейлор был в беспечном настроении, когда сворачивал на свою квартиру в «Белгравии», прыгая через две ступеньки. Этим утром секретарь главы «Кукс» вызвал его к Балантину в дом-крепость на Сент-Джон-Вуд.

– Ваша информация оказалась верной, – сказал сэр Томас. – Будьте уверены, что Роза Джефферсон ничего не получит от дорожных чеков. Если вы хотите работать дальше, я предлагаю вам сделать это теперь.

Гарри хотел. Всю дорогу домой он составлял телеграмму Розе.

«А Роза, – думал Гарри, открывая дверь, – сделает остальное для меня».

Он сразу же понял, что что-то не в порядке. Внутри кто-то есть.

– Привет, Гарри.

Франклин сидел в черном кожаном кресле в гостиной. Гарри открыл рот, чтобы ответить, потом увидел глаза Франклина, безжизненные и бесцветные. В руках у него был пистолет, направленный на Гарри.

– Франклин!

– Подойди ближе, Гарри.

Гарри подчинился, осторожно сделал три шага к гостиной.

– Почему ты это сделал, Гарри? Почему ты предал меня?

Холодный, бархатный голос Франклина бросил Гарри в дрожь.

– Я никогда ничего не делал тебе во вред, Франклин, – осторожно ответил Гарри.

– Да? А что ты делал с сэром Томасом Балантином этим утром?

Гарри знал, что отвечать надо немедленно. Но он попытался изобразить удивление.

– Я задал тебе вопрос, Гарри.

– Он расскажет тебе, Франклин, но не сейчас. Не таким образом. Он расскажет всем, что мы хотели бы знать, в полиции.

Никто из них не слышал, как Мишель вошла через переднюю дверь.

– Мишель, слава Богу, что ты здесь! – воскликнул Гарри.

– Не двигайся! – крикнул Франклин. Он посмотрел на Мишель, и впервые его рука дрогнула.

– Ты знаешь, что он сделал нам? – прошептал он.

– Знаю, дорогой, – сказала Мишель как можно спокойнее. – И он за это заплатит, я обещаю. Но не в том случае, если ты ранишь его.

Франклин, казалось, не слышал ее.

– Ты знаешь, сколько людей я убил, Гарри? Дюжины, может быть сотни. Они были солдаты. Лучшие мужчины, чем ты. Я мог убить тебя так легко, Гарри…

Мишель ужаснулась сумасшествию, плясавшему в глазах Франклина.

– Франклин, – сказала она мягко. – Ты помнишь Париж, врача, который у тебя там был?

Франклин дико посмотрел на нее.

– Я никогда не был в Париже! О чем ты говоришь?

– Ты был, дорогой! Тебе делали операцию после ранения, только…

Гарри выбрал момент, чтобы шевельнуться. Франклин опустил пистолет, и его внимание было направлено на Мишель. Гарри рассчитывал, что успеет выскочить в переднюю, прежде чем Франклин отреагирует. Он ошибся.

Солдатский инстинкт взял верх. Франклин увидел пятно движущегося человека, в тот же момент поднял пистолет и нажал курок. Выстрел прозвучал как раскат грома. Пуля должна была поразить Гарри до того, как он достигнет холла. Но вместо того, чтобы оказаться впереди Мишель, Гарри прыгнул за нее. Крик Мишель – было последнее, что осознал Франклин.

Время застыло. Двое мужчин пристально смотрели на Мишель, красное пятно проступало из-под белой сатиновой блузки, в верхней части груди. Наконец Гарри посмотрел на Франклина, его выражение было выражением полного смирения. Он знал, что он тоже умрет.

Пистолет упал на пол. Франклин сделал шаг вперед, колеблясь, потом второй, третий. Он смотрел прямо перед собой и прошел мимо тела жены, будто оно было невидимым. Только когда щелкнула закрывающаяся дверь, Гарри понял, что все это время он не дышал.