Глава вторая
Как только леди Мейн согласилась с намерением шикарной миссис Оливер оказать покровительство Гарриет, в следующий миг Гарриет оказалась под крылом Дианы. Не оказалось излишним и одобрение, высказанное леди Уинстей. Когда к тому же было высказано предложение представить Гарриет избранным друзьям леди Уинстей, леди Мейн была окончательно сражена — и, вероятнее всего, испытала огромное облегчение, что ее невозможная дочь стала чужой головной болью.
Позже леди Мейн объяснила Гарриет, что мистер Эндрюс необыкновенно богат и его общество всюду желанно. Однако то, что он был наследником баронского титула, по существу очень мало значило для Гарриет. В нем она видела прежде всего друга и наперсника.
Когда на следующее утро Гарриет встретила Ферди в парке, она сказала ему:
— Я очень надеюсь, что ваша сестра Диана понимает, что она делает, подхватив меня под свое покровительство.
«Подхватив» было единственное слово, которое пришло в голову Гарриет, когда она объясняла ситуацию мистеру Эндрюсу, эсквайру.
— По крайней мере, этим утром с вами грум, — одобрительно заметил Ферди, оглядываясь на парня устрашающего вида. — И вы можете довериться Диане, она сделает все лучшим образом. Когда она собирается начать свою работу над вами?
— Я должна явиться этим утром. Не удивлюсь, если это последнее свободное время, что будет у меня в течение нескольких дней, — вздохнула Гарриет. Потом, чтобы мистер Эндрюс не воспринял неверно ее слова, она добавила: — Пожалуйста, поймите, я вам очень благодарна. Ободряет мысль, что я не только стану презентабельной, но также смогу найти мужа. Это будет приятно маме.
Ферди молча кивнул, очень хорошо понимая, что самое важное для молодой леди составить подходящую партию. В противном случае она становилась гувернанткой или компаньонкой, а в наши дни спрос на них невелик. Зачем нанимать компаньонку, когда в избытке имеются бедные родственницы.
— Почему бы мне не проехаться с вами? Я мог бы составить вам компанию у сестры — после того, как вы переоденетесь и будете готовы ехать к Диане, — поправился Ферди, сообразив, что Гарриет едва ли поедет к Диане в амазонке.
Одарив его улыбкой, Гарриет кивнула:
— Это было бы прекрасно.
Она повернула лошадь к дому. Он находился недалеко от парка, и скоро Ферди вручал своего коня груму. Этот добрый человек повел лошадей в конюшню, обещав присмотреть за конем Ферди до его возвращения.
Пока мистер Эндрюс наслаждался бокалом лучшего отцовского кларета в гостиной, Гарриет бросилась в свою комнату переодеваться. Едва ли имело значение что надеть, так как она полностью изменится. Она чувствовала себя так, словно должна была заново родиться, так как миссис Оливер заявила, что ее волосы будут совершенно другими, так же как и ее гардероб. Все это было достаточно волнующим, если не сказать ошеломляющим.
Ферди казалось, что требуется сильная воля, чтобы поменять покой, царящий в доме Мейнов, на шумную резиденцию его сестры. Он только надеялся, что младшие дети будут с няней. Когда они прибыли, он выяснил, что детей отправили к себе, и ему стало так жаль малышей, что он оставил Гарриет Мейн с Дианой и отправился в детскую предложить себя в качестве лошадки или еще каким-либо образом доставить удовольствие племянникам.
— Он притворяется, что терпеть не может младенцев, знаете ли, — поведала Диана Гарриет, проводя ее в маленькую столовую в глубине дома. — Сказать по правде, он любит их до безумия, а они его. Более снисходительного дядюшку трудно найти. Жаль, что у него нет своих детей. Каждый сезон я молюсь, чтобы он нашел молодую леди, которая покорила бы его сердце. Возможно, в этом году…
Они вошли в маленькую столовую, где их ждали леди Уинстей и строгая женщина. Догадка Гарриет относительно того, кем была эта женщина, оказалась верной.
— Талбот, это молодая леди, с которой вы будете творить свои чудеса сегодня. — Для Гарриет Диана добавила: — Не волнуйтесь из-за того, что она скажет, потому что именно она ответственна за мое превращение из рыжего сорванца в то, чем стала я сейчас.
Находясь под большим впечатлением от этих слов, Гарриет подошла к высокой чопорной женщине, чьи седые волосы были безупречно причесаны и убраны под накрахмаленный белый чепец. Серые глаза оценивающе осмотрели девушку, заставив ее почувствовать себя не только полностью раздетой, но так, будто Талбот могла видеть самую ее суть.
— Гм-м, — наконец произнесла женщина. — Сначала мы вымоем волосы, подкрасим их, потом ножницы.
Чувствуя себя совершенно потерянной, Гарриет покорилась. Ей вымыли голову, потом волосы были обработаны каким-то мерзко пахнущим раствором, за ним последовало полосканье и крем, который приятно пах лимоном.
Ей не разрешили следить в зеркале за стрижкой, что, возможно, было к лучшему. В какой-то момент она услышала голос мистера Эндрюса в коридоре. Миссис Оливер, которая настояла, чтобы Гарриет называла ее Дианой, поспешила к двери, чтобы не дать ему войти в мастерскую, как она назвала комнату.
— Пока превращение не завершится, ты не должен видеть нашу протеже, — ласково засмеялась она.
Превращение. Каким будет результат? Гарриет достаточно знала о крашении волос, чтобы понимать, что иногда получается плохо. Она слышала о девушках, волосы которых получались зеленовато-желтыми после экспериментов с красками для волос. Она молилась, чтобы Талбот не позволила этому случиться.
Ей не следовало волноваться. Опытная камеристка спокойно стригла и расчесывала, рассматривала и стригла еще, пока Гарриет не заволновалась, останется ли у нее на голове хоть что-то.
Леди Уинстей ушла из комнаты, чтобы побыть немного в детской. Когда она вернулась, Талбот расчесывала волосы Гарриет, наверное, в двадцатый раз. Гарриет молча терпела, пока ее волосы сушили полотенцем, расчесывали и стригли, веря, что эта женщина сумеет сотворить чудо.
Камеристка отошла, ожидая оценки своей работы от весьма элегантной леди Уинстей.
— Превосходно! — воскликнула та, увидев Гарриет.
Ее энтузиазм дал надежду Гарриет.
— Диана, иди посмотри, — позвала Эмма сестру, которая ушла разбираться с какой-то мелкой неприятностью на кухне.
— Действительно, отлично, — провозгласила Диана, увидев голову своей протеже. — Волосы очень хороши, как мне кажется. Теперь, что делать с ее кожей? Кроме твоей специальной пудры, можно что-нибудь еще сделать с этими веснушками?
Талбот снова осмотрела Гарриет, обходя ее со всех сторон, беря лицо девушки прохладными руками и поворачивая его то в одну сторону, то в другую.
— Нет, — наконец сказала она, — нам придется пользоваться пудрой, прятаться от солнца и надеяться на лучшее.
Все еще не разрешая Гарриет посмотреть на себя в зеркало, ее провели по дому. Талбот одела ее в плащ. Потом все четыре женщины вышли из дома, сели в красивое ландо, которое стояло перед резиденцией.
— Вам действительно не стоит волноваться, моя дорогая, — сказала леди Уинстей, сочувственно касаясь девушки нежной рукой. — Диана решила, что будет очень весело сделать из вашего нового облика сюрприз. Все откроется в свое время.
Гарриет понимающе улыбнулась, но ничего не сказала. Действительно, время покажет.
Экипаж остановился перед неброским заведением, принадлежащим прославленной мадам Клотильде. Гарриет проезжала мимо много раз, но ее мать не считала ее достойной нарядов от Клотильды. Только сестры оценили искусство мастерицы.
Теперь Гарриет входила в магазин с противоречивыми чувствами. Более всего ее мучило любопытство по поводу того, что скажет мадам Клотильда о ее внешности. Она была известна своими нелицеприятными оценками. Сможет ли она помочь в создании терпимой Гарриет Мейн, приемлемой для представления в залах Алмака?
— Мадам, я очень довольна, что вы согласились работать с нами над превращением. Что вы скажите сейчас? — сказала Диана, словно это она красила и стригла.
Бросив понимающий взгляд на камеристку, модистка тщательно осмотрела Гарриет. Она поворачивала ее голову то так, то эдак, кивая и делая какие-то записи карандашом в блокноте.
— Она не может носить белое, даже если впервые выходит в свет, — решительно заявила мадам. — Шелк цвета слоновой кости, кремовый муслин высшего качества, бледно-персиковая тафта, может быть, нежно-зеленый для накидки. Ее платье для первого бала будет, я полагаю, из кремового фая. Никаких рюшек или оборок. Простые линии и дорогой материал пойдут ей лучше всего.
Диана кивнула, потом заговорила с модисткой тихим голосом, а леди Уинстей повела Гарриет посмотреть коллекцию тканей, указывая на достоинства каждой.
— Идите все сюда, — наконец позвала Диана. — У мадам есть платье, которое, как ей кажется, подошло бы для завершения первого дня превращения Гарриет.
Все пятеро пошли в крохотную комнатку, в которой Гарриет не дали ни минуты на раздумья. Ее раздели догола, одели в изящную батистовую сорочку, за которой последовало красивое платье из люстрина в зеленоватую и кремовую полоску. Высокий ворот заканчивался тонкими кружевами и крошечными пуговками. Золотая тесьма украшала высокую талию и длинные рукава. Талбот застегнула платье сзади и отошла, чтобы все посмотрели.
— Теперь вы можете взглянуть на новую Гарриет, — с видимым удовлетворением произнесла Диана Оливер. — Я считаю, что мы должны отметить это событие мороженым у Гюнтера.
Гарриет смотрела на отражение в зеркале, не веря, что эта интересная молодая женщина — она сама. Не красивая, даже не хорошенькая в обычном смысле слова, она по-своему потрясала. Волосы, сейчас золотисто-рыжие, вились кольцами вокруг головы, как у херувима. Пудра сделала невидимыми веснушки. Платье подчеркивало теплый цвет волос и кожи, придавая им нежное сияние вместо яркого блеска, который они обычно излучали. Оставалось узнать мнение мужчин.
— Увидите, она будет особенной, — пообещала мадам, выразительно кивая своей неправдоподобно рыжей головой, пока надевала на Гарриет маленькую и очень элегантную шляпу. — Ей надо подумать о каком-нибудь необычном аксессуаре. И она должна проводить время необычным образом, занимаясь тем, в чем она добьется успеха.
— Я знаю, что добьется, — искрилась от восторга Диана.
— Вы поете? — спросила модистка.
— Я прилично пою и танцую очень хорошо. Но я не играю и не могу рукодельничать.
— Я создам платья для пения и танцев, — провозгласила мадам. — Вы будете одеты по последнему крику моды, что, полагаю, очень поможет.
— Все, чего я прошу…, — начала Гарриет, но была остановлена леди Уинстей.
— Она также похитит сердце самого проницательного джентльмена. — Леди Уинстей не сказала, где этого мужчину найти.
— Конечно, — согласилась мадам, словно это подразумевалось естественным образом.
Гарриет хотела бы чувствовать себя так же уверенно относительно своего будущего. Она слышала разговоры в семье о том, чтобы выдать ее замуж за самого отвратительного из стариков, если она не будет иметь успеха в этом сезоне, и это продолжало бессознательно мучить ее.
Дамы, включая строгую Талбот, удалились к Гюнтеру лакомиться ананасным мороженым.
Там с ними столкнулся мистер Эндрюс, который издали увидел ландо Оливеров.
— Дамы, — сказал он галантно, с несколько встревоженным видом подъезжая к экипажу на лошади. — Какие успехи у мисс Мейн?
— Суди сам, — весело ответила Диана.
Он оглядел обитателей ландо, когда подъезжал к нему. Теперь он пристально смотрел на одну из дам, которую сначала не узнал.
Гарриет думала, что умрет, пока дождется его приговора. Почему она считала именно его мнение таким важным, она не могла бы сказать, но это было так. Она с трудом держала руки на коленях. Заставив себя встретиться с ним глазами, она улыбнулась улыбкой уличного мальчишки, как улыбалась, когда он впервые предложил свою помощь.
— Вот я, как видите, — сказала она обыденно. Хорошо бы он согласился, что она изменилась к лучшему, так как он первый посчитал, что у нее есть достоинства.
— Талбот, — безошибочно обратился он к той, чье волшебное мастерство создало настоящее чудо, — вас следует поздравить. Вы увидели ее возможности и извлекли внутреннее очарование. Я полагаю, что она могла бы иметь успех.
Его заявление было встречено Гарриет со вздохом облегчения и восклицаниями его сестер.
— Что ты хочешь сказать этим «могла бы»? Она будет настоящей красавицей, — заявила Диана.
— Мы сделаем все возможное, чтобы она стала гвоздем сезона, — сказала леди Уинстей мягким голосом.
— Тогда обществу лучше приготовиться к штурму, — тихо проговорил он. То, что ему совсем не понравилось последнее замечание, было отмечено Дианой, которая впервые не стала поддразнивать его по этому поводу.
Мороженое было съедено, женщины покинули тень под деревьями на Беркли-сквер, чтобы вернуться в резиденцию Оливеров.
— Завтра вы должны посетить мадам Клотильду, чтобы с вас сияли мерки, — сказала Диана, когда они уезжали в ландо.
Гарриет без конца благодарила всех, особенно Талбот за ее доброе отношение. Она обещала явиться к мадам Клотильде в десять часов утра, потом собралась уходить.
Мистер Эндрюс ехал рядом с экипажем и теперь заговорил:
— Я провожу вас домой, мисс Мейн.
При этом проявлении заботы его сестры обменялись взглядами, но не сказали ничего, кроме слов, приличествующих расставанию.
Гарриет была вновь посажена в ландо настойчивым мистером Эндрюсом, который не обратил внимания на ее робкие просьбы вернуться домой пешком. Она откинулась и посмотрела на него из экипажа.
— Лошадей не огорчит небольшая пробежка, поскольку они все равно должны заворачивать за угол, чтобы вернуться в конюшню. Как вы себя чувствуете?
Он изучал ее новую внешность и наряд, отчего Гарриет чувствовала себя крайне неловко.
— Мадам Клотильда сказала, что я должна быть особенной и найти уникальный аксессуар. Что вы скажете насчет собаки? Возможно, такого цвета, который подходит к моим волосам? Я понимаю, что это не очень оригинально, но я всегда хотела собаку и это было бы чудесным предлогом. Мама не сможет противоречить мнению мадам Клотильды, правда?
Ферди посмотрел на ее обаятельное лицо и вздохнул, чувствуя себя так, словно вот-вот разгорится пожар и он не сможет ничего сделать, чтобы помешать его распространению.
— Хорошо, — сказал он, останавливаясь.
— Я знаю, что у мистера Бинга есть пудель, но он мужчина. Я не знаю ни одной женщины, у которой была бы собака под цвет волос, если вы понимаете, что я хочу сказать. Что вы думаете об этом? Пожалуйста, скажите, что согласны со мной.
— Ну, — ответил Ферди с нарочитой галантностью, — мне кажется, это может получиться. Разрешите мне поискать, так как золотисто-рыжую собаку не так легко найти, как, скажем, кошку.
Ему стало жаль эту девушку, которой в детстве не разрешали держать собаку. Все, кого он знал, заводили кошку или собаку в дополнение к пони, потом к лошади. Совершенно не по-английски запрещать это.
— Но водить кошку на поводке нельзя, — с безупречной логикой указала она. — И они не всегда соглашаются сидеть в карете.
Ферди кивнул, подумав, что было бы совсем неплохо, если бы на поводке можно было держать и кое-что другое, а именно мысли некоторых молодых женщин. Он подозревал, что если не поможет ей найти подходящую собаку, она сама отправится на поиски, а этого следовало избежать любой ценой. О таких вещах должны заботиться джентльмены и, если бы ее отец был хотя бы наполовину таким, каким следует быть мужчине, то сам позаботился бы об этом.
Ферди помог ей выйти из экипажа, когда они остановились у городского дома Мейнов, откуда он немедленно вернулся в резиденцию Оливеров.
Как только он отыскал сестру, то сразу спросил:
— Ты имеешь представление, к чему это может привести?
— Что теперь? — осведомилась Диана, прекрасно зная молодых леди.
— Она хочет собаку под цвет волос! Где мы сможем найти собаку с таким необычным окрасом — если только не ирландского сеттера, которого я считаю едва ли подходящим для гостиной, а тем более для кареты. — В расстройстве Ферди провел по волосам. Это было совсем не то, что он воображал, когда просил сестер помочь Гарриет.
— Откуда я знаю? — ухмыльнулась Диана.
— Кажется, это означает, что мне надо найти псарню?
— Ты же хочешь добиться успеха, да? — рассудительно заметила Диана.
— Полагаю, я загляну к Бингу. Может быть, он поможет, — вслух подумал Ферди, вспоминая обрывки разговоров о собаках и их покупке.
— Хорошо, — ласково сказала Диана с любезностью, которая вызвала бы у Ферди подозрение, не будь его мысли заняты другим.
— Я сообщу, когда найду собаку. Предупреди Талбот, что есть вероятность того, что ее могут попросить выкрасить собаку под цвет хозяйки.
— Она и глазом не моргнет, если ты волнуешься, что будет истерика. Талбот — высший класс.
Следующим утром Гарриет превратилась в манекен, утыканный иголками и булавками. Ее высокая стройная фигура была задрапирована тканями. На бормотанье и цыканье Гарриет не обращала внимания. Булавки — совсем другое дело. Но хуже всего — было ужасно тоскливо. Гарриет быстро сообразила, что из нее не получится бриллиант чистой воды, даже если она будет стоять в примерочной часами. Но желание похорошеть побуждало ее терпеть. Она вынесет все, чтобы стать более элегантной. Жаль, что рядом нет матери.
Наконец ее сорочка и нижние юбки были освобождены от булавок, платье возвращено, а ей позволили покинуть примерочную — которая показалась ей скорее подобием камеры пыток, чем комнатой удовольствий.
— Вот список шляп с полями и без полей, которые, по-моему, прекрасно подойдут к вашим новым платьям, — сказала мадам. — И не забудьте перчатки и туфельки. Вы еще не придумали уникальный аксессуар? — она стояла у двери, не пропуская Гарриет, пока та не возьмет список. Конечно, список был очень ценен. У многих ли девушек головные уборы и аксессуары были подобраны великой модисткой? Просто Гарриет по натуре была независимой и не любила, когда ей говорили, что она должна делать или носить.
— Ну, я подумала о собаке. Цвета моих волос.
Модистка взглянула на Гарриет, потом молча распахнула перед ней дверь. Покорно приняв список, Гарриет вылетела из салона и поспешила вдоль Бонд-стрит. Горничная с трудом поспевала за ней.
— Думаете устроить гонки на Бонд-стрит, мисс Мейн? — знакомый голос пробился сквозь пелену, и она резко остановилась, а с ней и обрадованная горничная.
— Боюсь, — заявила Гарриет мистеру Эндрюсу, — что из меня не выйдет образца demie cri. Вообще, я сомневаюсь, что буду демонстрировать последние фасоны.
— Но, — заметил он вкрадчиво, — вы хотите найти приличного мужа.
— Верно, — признала Гарриет. — Полагаю, это необходимо. Однако должна сказать вам, что меня совсем не привлекает мысль в скором времени стать живым игольником.
— А вы должны вернуться завтра?
— На следующей неделе. Мне необходимо заняться чем-то совершенно другим, чтобы успокоиться, понимаете? — она улыбнулась Ферди. Ее глаза блестели, солнце отражалось от золотисто-рыжих кудрей. Он решил, что ему лучше подумать, чем ее занять, потому что она вполне способна опять помчаться в парк и заняться бог знает чем.
— Я навел справки относительно собаки. Вы не взяли бы щенка?
— Нет, так как подозреваю, что требуется много усилий, чтобы научить щенков не оставлять лужицы, а у мамы не хватает терпения с животными. Лучше взрослую собаку.
— Вы уверены, что хотите именно это? — спросил Ферди, стараясь скрыть уныние, но ему это не удалось.
— Можете вы придумать что-то, что было бы настолько же необычным? Я не могу представить ничего другого. У меня никогда не будет маленького пажа, который следовал бы за мной. Кроме того, это едва ли необычно. — Мисс Мейн остановилась на углу, словно ожидая прибытия своего экипажа. — Я скажу одно: если есть что-то более тоскливое, чем стоять на возвышении часами, примеряя одно платье за другим, то я не могу догадаться, что это такое. Мне хочется приятно провести время, чем-то заняться и не краснеть, если понимаете, что я хочу сказать.
— Я постараюсь тщательно обдумать это, мисс Мейн, — проговорил Ферди с упавшим сердцем. Забавлять скучающую красавицу — это одно, а развлекать такую живую и проказливую девушку, как Гарриет Мейн, — это совершенно другое. — Я придумал. Мы могли бы совершить прогулку в парке с моими племянниками и племянницами и моим огромным парусником. Им он ужасно нравится, и вы тоже могли бы получить удовольствие.
Он с надеждой посмотрел на нее. Никогда не знаешь, что может понравиться молодым леди. Вот почему он предпочитал танцовщиц из оперы.
— А почему нет? Звучит очень привлекательно. Я никогда не запускала игрушечный парусник. Это трудно? У всех джентльменов есть кораблики или вы особенный?
— Я весьма особенный, мисс Мейн. Весьма. Но ведь и вы, — задумчиво добавил он, — тоже.
— Правда? Не только из-за моих волос? — она выглядела очень довольной, когда он кивнул, потом сказала: — Но это не решит моей проблемы с любимым занятием, которое устроило бы общество.
— Я обязательно подумаю об этом, когда буду искать для вас собаку на псарне.
— Мистер Эндрюс, вы настоящее сокровище! — воскликнула Гарриет, потом, жутко покраснев, потянулась и нежно чмокнула его в щеку. Она рассуждала, что он вел себя как дядюшка, а она всегда целовала дядюшек в щеку. Только она подозревала, что это не совсем то же самое.
Ферди выглядел сначала удивленным, потом страшно довольным, потом нахмурился. Он огляделся.
— Лучше не делать этого на улице, мисс Мейн.
Но он не побранил ее, и домой она вернулась с легким сердцем.
— Господи, Гарриет, ты ли это? — удивленно воскликнула Виктория. — Клянусь, я бы не узнала тебя. Улучшение есть, хотя я сомневаюсь, что это сильно поможет тебе в поисках мужа.
Это откровенное мнение было высказано, прежде чем сестра выплыла из дома в сопровождении высокомерной горничной.
Столкновение подействовало на Гарриет удручающе, но она воспряла духом, вспомнив, что мадам Клотильда не стала бы помогать никому, кто не подавал надежд. Гарриет пошла в свою комнату, где и провела вечер, попросив прислать ей поднос с ужином, чтобы не выслушивать обсуждение своей внешности. Если Виктория сделала такое замечание, чего ждать от остальных членов ее семьи?
Это она узнала на следующее утро, когда спустилась к раннему завтраку перед конной прогулкой в парке.
— Господи, девочка! — насмешливо улыбнулась леди Мейн. — Я не понимаю, чего ты надеешься добиться. Ты не изменишь своего лица.
— Что за шум? — фыркнул брат. — Слышал я о попытке сделать шелковый кошелек из свиного уха, но из этого ничего не вышло. Зачем волноваться, девочка? Смирись со своей судьбой и выходи за того, кого отец выбрал для тебя. Сбережешь время и деньги.
— Чтобы ты мог больше проиграть? — Это было несправедливо, потому что Джордж никогда слишком много не проигрывал. Он ничего не делал слишком, только слишком дразнил Гарриет.
Брат не удостоил Гарриет ответа. Она наблюдала, как он вышел из комнаты, чувствуя, что могла бы ответить ему колкостью, но вряд ли это возымело бы действие. Семья отвергла ее много лет назад, трудно ждать, что они изменились за ночь.
А в парке царили тишина и покой. Гарриет, одетая в темно-зеленую амазонку с пышным воротником из кремового батиста, не спеша ехала по тропе в сопровождении грума и думала о предстоящем сезоне. Она еще не пришла в полное отчаяние, но предупреждение Джорджа о выборе отца достаточно напугало ее. Она должна добиться успеха в обществе. Ей необходимо найти ту необычную черту, что-то необыкновенное, но приемлемое, что выделило бы ее из других дебютанток.
Если бы только мистер Эндрюс смог найти подходящую собаку. Как ей назвать животное? Как-нибудь забавно, что привлекало бы внимание. Принни? Нет, это неуважительно. Купидон? Двусмысленно, но могло бы сработать. Она посоветуется с мистером Эндрюсом, когда снова увидит его.
Ферди большими шагами шел через парк, следом трусил песик. Пудель был рыжеватого цвета, а Талбот подкрасила его, чтобы он еще больше подходил к волосам Гарриет.
Наконец Ферди увидел Гарриет и решительно пошел вперед. Она заметила его и подъехала поздороваться. Увидев пуделя, рвущегося с поводка, она мгновенно соскользнула с лошади.
— Какой прелестный песик! У него есть имя?
— Еще нет. Вот, — он протянул ей поводок, забыв, что она на лошади.
— Он мне подходит? — с сомнением спросила она, поднимая маленькую собачку к лицу.
Ферди кивнул:
— Слава Богу, Талбот смогла сотворить чудо. Надеюсь, вы довольны.
— У меня нет слов! Огромное вам спасибо, — воскликнула она. Не думая о том, что их могут видеть, она опять приподнялась и легко поцеловала его в щеку, потом снова обратила свое внимание на собаку. — Я должна придумать ему имя.
— Гм! Мне неприятно напоминать вам… — Ферди сдался. Она будет поступать по-своему, а ему очень нравились эти ласковые прикосновения к щеке, даже если поцелуй был таким, каким обычно одаривают дядюшку.
— Купидон.
— Простите? — пробормотал Ферди, полагая, что, должно быть, ослышался.
— Его зовут Купидон. Это имя точно отличается от Ровера и Спота, правда?
— Конечно.
Ферди не смог не рассмеяться. Купидон, подумать только! Однако будет нетрудно запомнить: мисс Гарриет и ее собака Купидон.
— Большое вам спасибо, мистер Эндрюс. Вы проводите меня домой? Мне трудно будет держать Купидона.
Так те члены высшего общества, которые оказались в парке в то утро, смогли насладиться картиной, которую представляли собой убежденный холостяк мистер Ферди Эндрюс, эсквайр, и хорошенькая молодая леди в темно-зеленом наряде с красивыми золотисто-рыжими кудрями в сопровождении собаки, цвет которой полностью совпадал с цветом этих кудрей. Это было поразительное зрелище, о котором много говорили за чаем и вином в тот день.
