5

Когда объявили, что библиотека закрывается, я поняла, что мне удалось найти только самые основные сведения об этой женщине. В 1904 году она вышла замуж за Адама, сына Рэчел, через год после ее смерти, а умерла в 1907.

Судя по той информации, которую я нашла, и Гортензия, и ее муж умерли в один день, восьмого июня 1907 года. Мне пришло в голову, не погибли ли они в каком-нибудь происшествии, и я сделала в записной книжке пометку, чтобы посмотреть дату гибели «Титаника». После смерти Адама некому стало унаследовать графский титул, и он был упразднен.

Когда я возвращалась домой, мне было грустно. Поскольку я пишу романы и провожу много времени, уткнувшись носом в историй, я прекрасно знаю, какая это важная вещь – дворянский титул. Слушая божественный голос Фредерики фон Стэйд на своем стереопроигрывателе, я размышляла о том, что трагедия этой юной графской семьи в том, что у них нет сына, который бы продолжил род.

Знаю, что это глупо, но я начала думать о том, что тоже повинна в этом. Я никому об этом никогда не рассказывала, но десять лет назад у меня был друг, и теперь мне казалось, он был именно тем человеком, которого я искала. Я не принимала никаких противозачаточных таблеток целый год. Но так и не забеременела, и думаю, что это сыграло свою роль в том, что мы расстались, хотя были почти женаты.

Если то, что говорила Нора о сохранении характера, верно, то, может, женское бесплодие тоже может передаваться сквозь века? В конце концов, Гортензия и ее муж были женаты целых три года, а детей не было. В этом точно не было вины Адама. Как известно каждому сочинителю и читателю романов, существуют мужественные имена и немужественные. По этой причине не так просто будет найти героя, чье имя начиналось бы на букву О. И на Л тоже. Лучшие буквы для героев – это Р, С и Т. Адам и Александр, правда, тоже неплохие имена, а еще у каждой писательницы когда-нибудь был герой по имени Николас.

В общем, я точно знала, что при таком хорошем мужском имени, как Адам, не его была вина, а Гортензии, в том, что титул исчез из-за того, что некому было его унаследовать.

Рано утром на следующий день я опять была в библиотеке. Ночью меня пронзила мысль: раз другой покровительницей Фаберже была королева Александра, может быть, можно попытаться найти что-нибудь о леди де Грей в книгах о ней.

Однако лучше бы эта идея не приходила мне в голову. Я нашла упоминания о Гортензии в книгах, рассказывающих о Мальборском обществе. Принц Уэльса, который позже стал Эдуардом Седьмым, жил в поместье, которое называлось Мальборо Хаус, а веселых развратных людей, которые там собирались, называли Мальборским обществом.

Чем современные люди – если только они не живут на восемьдесят процентов в прошлом, наподобие меня, – меня бесят, так это тем, что, стоит им сказать, что кто-то в прошлом был веселым и развратным, они исполняются самодовольством на свой счет. Каждое поколение уверено, что именно оно изобрело секс. Честно. Так и есть. Все уверены, что их родители «тогда» ничего не знали о сексе, так как же о нем могли что-то знать те, кто жил в викторианскую эпоху? Так что же тогда это Мальборское общество делало такого веселого и «развратного», правда?

Мне бы очень хотелось, чтобы мои читатели наконец поняли – все поколения любили секс. В наше время, стоит отключиться электричеству или случиться снежной вьюге с заносами, как через девять месяцев – ха-ха – во всех новостях читаешь о большом увеличении рождаемости.

Так почему же никто не может вычислить дважды два и понять, почему у людей в прошлом была такая прорва детей?

В конце лекции замечу, что это чистая правда: мальборское общество действительно было развратным. Каждые выходные дни они все вместе собирались у кого-нибудь из них в огромном загородном особняке, и хозяину следовало вешать на дверях таблички с именами гостей, чтобы каждый знал, кто в какой комнате. Таким образом, любовникам было несложно найти друг друга. Один ревнивый супруг как-то поменял таблички, так что какой-то герцог с удивлением обнаружил себя в постели с собственной женой. Интересно, как бы эта история вышла наружу, если бы они сами ее не рассказали? А раз это оказалось смешно, значит, там все спали друг с другом. Видите? Эти люди понимали, как можно без всякого телевизора усыпить мозги в голове. Мужчина эпохи Эдуарда не шел в театр, чтобы посмотреть, как новая голливудская красотка делает стриптиз. Вместо этого мужчина эпохи Эдуарда ложился в постель и при свете свечей наблюдал, как его жена снимает один за другим восемь слоев одежды. Он мог наслаждаться тем, что видит тело, которое, кроме него, не видел ни один человек на свете, потому что, в отличие от современных женщин, женщины эпохи Эдуарда не носили джинсов с футболками. Кроме того, он не сравнивал свою жену с фотомоделями. Более того – никто ему не внушал, что у женщин не должно быть ожирения. Ах, добрые старые времена!

Читая про Мальборское общество, я нашла несколько упоминаний о леди де Грей. И хорошо, что этих ссылок было не очень много. Судя по всему, среди всех развратников самой развратной была именно она. У нее было много, очень много историй с другими мужчинами, так много, что ее чуть было вовсе не изгнали из придворного окружения.

Впрочем, ее все-таки изгнали… Дело в том, что она нарушила самое кардинальное правило: никаких похождений, прежде чем не родится наследник. Считалось, что тот, кто имел большое поместье и дворянский титул, имел право на уверенность, что его старший сын, наследник всего состояния, действительно его сын. Для этого, женившись в возрасте приблизительно восемнадцати лет, мужчина брал с собой свою жену в деревню и, как умел, пытался немедленно обеспечить зачатие. Разумеется, как только появлялись первые признаки беременности, он тотчас возвращался в город продолжать развлекаться дальше. После рождения первенца муж опять был тут как тут, чтобы подарить жене еще одного. Только после того, как были произведены на свет двое детей, даме позволялось заниматься тем, чем она хочет.

Так что во времена короля Эдуарда считалось обязательным, чтобы первые два ребенка были как две, капли воды похожи на мужа их матери. Что касается остальных детей, то их сходство с кем-либо решалось путем бесчисленных сплетен.

В своих мемуарах одна женщина рассказывает, что в день ее свадьбы, как раз перед тем, как ей предстояло выйти в свет, ее мать дала ей один совет: никогда не говорить вслух, на кого похожи младшие дети в семье. Много лет спустя эта женщина узнала, что ее «дядя» Хэрри на самом деле был ее отцом.

Судя по всему, Гортензия нарушила этот закон и начала развлекаться до того, как родился наследник. Единственная причина, которой объясняли ее поведение, но, увы, не оправдывали его, была ее ненависть к супругу.

Не хочется признаваться, но, когда я читала эту историю, мне было очень плохо. К сожалению, такие вещи вполне могут быть свойственны и мне. Кто знает, что было бы, если бы мои родители насильно выдали меня замуж за того, кого я не люблю? Я не из тех, кто станет играть по чьим бы то ни было правилам, а когда я несчастна, то могу делать страшные вещи – мне кажется, другие ни на что подобное не способны. Но вообще-то я сильно сомневаюсь, что в мире найдется хоть одна тридцатидевятилетняя женщина, которая ни разу в жизни не сделала чего-нибудь такого, о чем вспоминать ей потом не хотелось.

Итак, леди де Грей в течение трех лет была замужем за человеком, которого не любила, и постоянно изменяла ему. Может быть, она пыталась найти любовь? Может быть, в гневе пыталась отомстить тем, кто был виноват в ее судьбе?

Нужно будет еще порыться в литературе. Но, вспомнив о Норе, я собрата вещи и вышла из библиотеки.

У Норы опять были темные круги под глазами, и это втайне (а можно ли сохранить что-то в тайне от медиума?) меня обрадовало. Это значит, что она опять всю ночь не спала, разглядывая в магическом кристалле или где-нибудь еще мои прошлые жизни. Я постаралась сдержать нетерпение, ожидая нового развития истории. Все это было похоже на чтение огромного романа, романа, который я не могла написать. Разница с романом была в том, что я не могла улечься на кровати со стаканом лимонада и прочитать всю книгу сразу до конца. Мне приходилось узнавать сюжет постепенно, кусочек за кусочком, день за днем.

– Во времена королевы Елизаветы очень тяжелые события произошли с вами и этим мужчиной, – начала Нора.

– Который моя половина?

– Да. Вы оба покончили с собой.

– Почему?

Самое главное в романе – это не что, а почему. Если вы напишете, что произошло убийство, это будет совершенно не интересно, но если рассказать все об эмоциях и чувствах, которые привели к убийству, то все будут читать – или, по крайней мере, купят.

– Во-первых, вы друг другу не доверяли, а во-вторых, были прокляты.

– Прокляты? Что, кто-то страшно выругался? – Я не острила. Вопрос, можно ли откровенно использовать в тексте ненормативную лексику, всегда остро стоит перед писателями.

Не отвечая, она смотрела на меня и ждала, пока я пойму.

– А… Вы имеете в виду, как в сицилийских фильмах? Или в скверных любовных романах? Кто-то, кого вот-вот должны повесить, произносит сложное заклинание, которое действует на следующие семь поколений? Что-то в этом духе? – Судя по выражению лица Норы, она, в отличие от меня, не прочитала тысячу любовных романов. Я вздохнула:

– Вы имеете в виду, что эти два человека, прежде чем покончить с собой, прокляли друг друга? Вроде того, что «Не видать тебе счастья, пока лысый черт не женится на рыжей кошке, а потом, спустя много поколений, родится девочка по имени Кэт…» Я замолчала, потому что, совершенно очевидно, Нора понятия не имела, о чем я говорю. Такие шутки могут понять только те, кто читает любовные романы.

– Так какие были проклятия?

Но уже до того, как она открыла рот, мне было известно, что она ответит:

– Не знаю.

Я начала было причитать, но потом поняла, что неудивительно, что сами слова за много веков забылись.

– В общем, они не верили друг другу, прокляли друг друга, а потом совершили самоубийство?

– Да.

– И именно поэтому теперь, спустя сотни лет, я делаю страшные глупости, например, упускаю такого классного парня, как Стив?

Нора усмехнулась, как будто она знала какую-то тайну обо мне, которую я старалась скрыть.

– Что?! – воскликнула я, уже устав от попыток угадать, что она еще знает.

– Стив вам не нравился. Вам было с ним скучно. Вы хотели выйти замуж, потому что вам страшно, что время уходит. Вы больше не хотите быть в одиночестве. Вы хотите мужа, чтобы состариться вместе с ним. – Потом ее голос стал тише:

– И еще вы хотите ребенка или двух.

Она попала в самое сердце. Пока я ходила по психоаналитикам и много недель подряд обсуждала с ними воспоминания о родителях, родителях и еще раз родителях, я все время чувствовала, что просто трачу деньги. Но сейчас эта женщина сказала мне то, на что я сама не решалась посмотреть прямо. Да, я начинала бояться возраста и того, что молодость стремительно убегает. Да, я боялась остаться одна. В течение многих лет мне хватало того, чтобы писать книги и иметь большой успех, но теперь этого уже было мало. Я хотела, чтобы кто-то сильный и громкий торчал теперь всегда рядом со мной и не забывал мне говорить, что я самая лучшая.

Да, я думаю, со Стивом мне и правда было скучно. У Стива не было недостатков. Это, конечно, было бы прекрасно, если бы и у меня тоже их не было, но у меня их столько, сколько только можно вообразить. Сколько раз мне хотелось, вместо того чтобы идти заниматься гимнастикой, съесть мороженое! А сколько раз…

Я больше не желала думать о Стивене. Да, он был классный парень, я это знала, и думать что-либо другое – значит попросту выдумывать ложь для себя самой. Я была с ним жестока, но сама не знаю почему. Я не очень поверила Норе, что причина заключается в проклятиях, которые были произнесены в средние века, но что-то же было со мной не в порядке?

– Мне тридцать девять, – произнесла я так тихо, что едва услышала сама себя. – Поздновато искать мужа и рожать детей. Мужчины моего возраста не хотят детей – если только не считают, что им восемнадцать и не носят бикини, – попыталась пошутить я.

Нора смотрела на меня так, что было ясно – она не видит детей в моем будущем. Как это она говорила? Ваше будущее – это ваше «настоящее». «Я всегда буду как сейчас, – подумала я. – Одна… И только герои на бумаге меня будут любить».

– Неужели я не могу ничего предпринять? У вас, конечно, нет не рыжего братца или двух, которые бы мечтали взять в жены писательницу?

Нора не улыбнулась.

– Думаю, он вас проклял так, чтобы вы никогда не смогли полюбить никого, кроме него. – Она посмотрела на меня так печально, как будто была счастлива, что никто не обрушил такое проклятие ей на голову.

Я вздрогнула:

– Получается… Я имею в виду, получается, что, если и правда бывают перерождения, то, значит, я не любила никого с шестнадцатого века? После этого много жизней подряд я была одна?

– Вы выходили замуж и…

– А дети?

– Мало. Вы не из тех, кто все время размножается. «Че-ерт, – подумала я. – Наверное, лучше опять пойти к той женщине-психотерапевту, которая утверждала, что я хотела спать с отцом. По крайней мере, ее теория оставляет хоть какую-то надежду на будущее. А Нора не оставила мне даже надежды на прошлое».

– Но я всех этих своих мужей не любила, да?

– Не так, как вы любите того, кто есть ваша половина. Его дух не даст вам по-настоящему полюбить никого, кроме него.

– И я никогда не встречалась с ним, со времен королевы Елизаветы?

– Да нет же, – ответила она с таким видом, как будто удивляется, как это я ничего не поняла. – Ваша ювелирная дама была за ним замужем. Она…

– Что? Вы имеете в виду, что леди де Грей была замужем за человеком, которого я люблю?

– Да.

– Но насколько мне удалось раскопать, они с ее мужем ненавидели друг друга!

– Любовь. Ненависть. Это одно и то же.

«Только не в моей книге», – подумала я. Однажды я ненавидела одного парня, с которым вместе работала – он вечно норовил засунуть руки мне под юбку. Но я еще пока не ненавидела никого, кого любила.

– Настоящая ненависть, – произнесла Нора, – другая сторона монеты любви. Ненависть длится много веков, как и любовь.

– Если мы друг друга ненавидели, почему мы поженились?

– Потому что вы друг друга любили.

– Послушайте, у вас нет джина?

Она улыбнулась:

– Не расстраивайтесь. Все скоро разрешится.

– Скоро. Это через три жизни что ли?

– Да. Вы же пишете книги про него, про этого человека… Она поиграла пальцами, чтобы я подсказала ей имя.

– Джейми, – прошептала я. – Джейми… это моя половина?!

– Да. Он так похож на вас самое, разве нет? Он сильный человек, но не всегда уверен в себе. И вы нужны ему, разве нет?

– Да. – Я больше не смогла ничего сказать, боясь разрыдаться.

– Вы начинаете прощать его за то, что он изменил вам.

– Неужели он мне изменил?

– Вы думали, что да. Вы думали, что он не любит вас, как вы его, и поэтому вы…

– Покончила с собой.

– Да.

– А потом он покончил с собой.

– В тот же день, в тот же час.

Мне никогда не казалось, что договориться вместе совершить самоубийство – это очень романтично. От всего этого, вроде Мейерлинга, меня тошнит. Но если верить Норе, то я до такой степени участвовала в таком договоре с человеком, которого любила – и ненавидела, – что это действует на мою жизнь все следующие четыреста лет.

– Значит, давайте проверим, все я поняла или нет. Я любила этого мужчину в средние века, а он то ли мне изменил, то ли нет, и поэтому я – то есть мы – совершили самоубийство из… из любви. Или ненависти? Я, кажется, их немного путаю.

Нора кивнула головой, подтверждая, что разницы нет.

– Ну вот, мы умерли, и с тех пор у нас появлялось несколько шансов исправить положение вещей, но мы ничего не поняли. И теперь, спустя четыреста лет, я начинаю прощать его. Доказательством этого является то, что я предпочла нормальной любви любовь к выдуманному человеку, потому что он именно тот, кого я по-настоящему люблю. Но теперь я не встречу этого человека еще в течение трех жизней. Все правильно?

Нора улыбнулась и ответила:

– Да.

– Послушайте, Нора. Которая из нас чокнулась?

Мы обе рассмеялись, потому что все это, конечно, было забавно. "Может, то, что я прогнала Стивена, все-таки было связано с тем, что произошло со мной в детстве, а не с тем, что произошло со мной четыреста лет назад?

«На самом деле, – говорила я себе, – все теории Норы не имеют ко мне никакого отношения. Из этого выйдет книга, и только, и деньги я плачу ей за то, что она помогает мне собирать материал. Да, все это нужно только для книги».

Я попрощалась с Норой и отправилась домой.