4

До сих пор я с отвращением вспоминала брак своих родителей. Это было так скучно… Я хотела, чтобы мужчина был великолепным любовником, внимательным другом, чтобы он обладал положением в мире бизнеса.

Я часто вспоминаю, как отец предлагал матери – весьма полной женщине – кусочек пирога, а она говорила:

– Не буду, я располнею.

Тогда отец приподнимал брови и произносил сладострастно:

– Располнеешь? О-о…

А потом они оба хихикали, и мать съедала и пирожные, и мороженое.

Все это мне казалось отвратительным. Тогда мои родители были женаты уже более двадцати лет, и мать весила почти на пятьдесят фунтов больше нормы, но они все еще продолжали хихикать и сладострастно вздыхать. Меня тошнило от этих сцен.

Но теперь меня уже не тошнит. Вспоминая это сейчас, мне хочется плакать. Где же в моей жизни тот мужчина, который скажет мне, что я красива, несмотря на то, что вешу больше нормы, а вокруг моих глаз собирается тысяча крохотных морщин? Где тот скучный человек, который будет приходить ко мне каждый вечер и спрашивать, что у нас сегодня на обед? Где те дети, которые будут ныть: «Мам, ты мне погладила рубашку?», «Мам, представляешь, что сегодня было?»

Да, конечно, мне очень повезло. У меня есть мое творчество – оно дает мне большое удовлетворение. У меня есть друзья, коллеги, которых я уважаю, которых люблю, которыми восхищаюсь. У меня хорошая жизнь, во многих отношениях даже успешная.

Но, независимо от того, есть у меня успех или нет, все сводится к одному: мне почти сорок, а любви в моей жизни нет.

Только никто этого не знает. Все на свете думают, что я энергичная женщина, героини книг которой находят сказочных мужчин, способных любить их всю жизнь. В моих книгах героини говорят с мужчиной грубо, неумолимо, даже оскорбительно, но он все-таки уверен, что она – его избранница. Он стремится доказать, что он ее достоин.

Но в жизни ничего подобного со мной не случалось. Похоже, сегодня мужчина может выбрать любую женщину на свете, и поэтому с ним нужно быть милой, очень милой… Одно неверное движение, и он уйдет. Думаю, сейчас уже не осталось людей, которые скажут:

– Я буду любить тебя, даже если ты растолстеешь, даже если ты свихнешься на какой-нибудь книге, даже если ты несколько месяцев подряд не будешь обращать на меня внимания.

Мужчины уже не стремятся завоевать именно вас, потому что вокруг масса доступных женщин. И вот, пожалуйста, я доказала себе и миру, что я все могу: зарабатывать и распоряжаться деньгами, жить одна. Я совершенно независима.

Но где– то я ошиблась, и теперь одна.

Как там сказала Нора? «Вам нужна Великая Страсть. Настоящая Любовь. Вам нужны луна и звезды с неба».

«Да, – подумала я. – Это мне и нужно». Я хотела бы прожить жизнь, как описано в какой-нибудь из моих книг, со всеми фейерверками и потрясающим сексом. Может быть, нужно, чтобы мужчина был таким поразительно могущественным, что я просто не смогла бы влюбиться в кого-нибудь еще – ни в другого мужчину, ни уж, конечно, в выдуманного литературного персонажа.

Я допила джин с тоником, но продолжала смотреть в окно. И через некоторое время меня осенило: может быть, все мои читательницы ощущают что-то похожее? Может, им всем тоже скоро исполнится сорок, и они чувствуют, что Любовь и Страсть прошли мимо них. А может быть, им всего лишь двадцать пять, они замужем и у них двое детей, и они думают, есть ли еще в жизни что-нибудь, кроме этого.

В любом случае, может, им будет интересно прочитать про женщину, которая погружается в прошлые жизни для того, чтобы вычислить, что же у нее не в порядке. Ложась в постель, я с удовольствием думала о завтрашнем визите к Норе. Мне казалось, что передо мной открывается новая, неведомая мне область.

Все, что меня заставит забыть Стива и Джейми – что бы это ни было, – будет во благо для меня.

«В этой жизни вам мешает быть счастливой то, что происходило с вами в прошлых жизнях». Этими словами меня встретила Нора, когда на следующий день я вошла в ее офис. Красивая мебель в старинном стиле, но нигде не видно ни следа хрусталя.

Я села напротив нее. На этот раз она выглядела не так хорошо, как накануне. Еще вчера ее глаза казались огромными, как блюдца, но сейчас они ввалились, и вокруг них были черные круги. И ее плечи определенно были опущены.

– А что происходило в моих прошлых жизнях? – спросила я.

– Не знаю.

От этого заявления мне захотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Но потом я напомнила себе, что все это игра, и поэтому сердиться не имеет смысла. С другой стороны…

– В каком смысле не знаете?

– У каждого человека есть множество жизней, и среди них трудно найти именно те, которые сейчас вызывают проблемы.

– О, – произнесла я, – значит, этой ночью вы разбирались в моих прошлых жизнях, вроде как бы перетасовывали все карты, но не нашли ни одной, чтобы в ней была Великая Страсть, да?

– Да, – устало ответила она.

Совершенно очевидно было, что сама теория прошлых жизней увлекает ее далеко не так сильно, как меня.

– А может быть вы мне расскажете о том, что увидели? Я-то узнаю эту Великую Страсть! – Мне было трудно не вскочить и не закричать: «Расскажите, расскажите, расскажите мне все прямо сейчас!»

В этот момент она растирала глаза пальцами, и из-под этих пальцев коротко взглянула на меня. Я поняла, что она отлично знает, в каком я нетерпении, и наслаждается моим предвкушением так же, как актер наслаждается моментом перед тем, как поднимется занавес. «Напрасно я выдаю себя, – подумала я, – пытаясь контролировать свои эмоции. – Она, конечно, гордится своим талантом и обожает, когда из нее начинают вытягивать информацию».

– О какой жизни вы хотите узнать? – спросила она.

Вместо ответа я послала ей свои мысли относительно того, что думаю об этом вопросе. Это заставило ее улыбнуться.

– Например, однажды вы были писательницей, во Франции.

– Кто? Кто? Как ее звали?

Видения автобиографии заплясали у меня в голове. Но вместе с ними представились и панические попытки прочитать что-нибудь по-французски.

Нора отрицательно покачала головой:

– Не знаю. Это не важно. Ваша карма связана с мужчиной. «Карма?» – подумала я. Я не спросила у Норы ничего об этом, но позже посмотрела, что это значит. «Вы получаете то, что заслуживаете. Теория, которая утверждает, что, если вы причиняете зло людям в одной жизни, в следующей зло будет причинено вам». Вот что такое карма. Я думаю, что вообще-то это закон физики: действие равно противодействию. И в Библии то же: что посеешь, то и пожнешь. Так что, скорее всего, закон кармы просто воплощается по-разному.

Нора продолжала рассказывать мне о моих прошлых жизнях: одна в Вене (очень несчастная), несколько в Англии, еще одна, неудачная, в Италии.

Она произнесла:

– Сейчас у вас есть подруга…

Я все еще думала над ее вчерашними словами о том, что в моей жизни нет любви, поэтому я выпалила около двадцати имен предполагаемых подруг.

Нора посмотрела на меня с неудовольствием, давая мне понять, что ее мне не одурачить.

– У вас только две настоящие подруги…

– Да, – согласилась я, боясь покраснеть из-за того, что меня уличили в снобизме. Дария, молодая красавица, с ногами, которые росли от шеи, и от которой мужчины сходили с ума. И пишущая романтические истории Милли, с которой я встретилась несколько лет тому назад – некрасивая, непривлекательная, слишком – полная, незамужняя, в свои двадцать пять выглядевшая на пятьдесят, – человек с золотым сердцем.

– Да, – кивнула я, – у меня две настоящие подруги: Дария и Милли.

– Вы хорошо знаете их. Они – ваши настоящие подруги и желают вам только счастья.

– Разве обычно бывает не так?

По ее лицу прошла такая гримаса боли, что я невольно подумала, сколько же ужасов видит она в головах людей. Я с трудом заглядываю к себе-то в душу. Чего же стоит смотреть в душу кого-то другого. Представляю, сколько грязи собралось в душе какого-нибудь растлителя малолетних.

– И кем же эти женщины приходились мне в прошлых жизнях?

– Молодая что-то делала для вас, не знаю точно, что именно. А старшая… Что-то вроде того, что она была вашей матерью, но все-таки и не совсем матерью в то же время.

Кратко, емко, прямо в точку, но абсолютно ноль информации. Я не знала, как разговорить ее.

– Я случайно не была девушкой бандита? Или роковой женщиной, или какой-нибудь певичкой в баре? Что-то такое… не знаю что, но что-нибудь совершенно не то, что сейчас.

– Нет, – ответила Нора и продолжала рассказывать мне о «законах» прошлых жизней.

«Извините, конечно, – думала я тем временем, – но я еще и с существованием прошлых жизней не вполне освоилась. Не говоря уж об их законах».

Она объясняла мне, что такое характер. Характер – или, как мы это часто называем, личность человека – не меняется. Сейчас вы представляете из себя то же, что и всегда. По крайней мере, в смысле характера.

Если вы в этой жизни убежденный домосед, то и в прошлых жизнях вы были домоседом. Тихие незаметные женщины никогда не были развратными соблазнительницами, как бы ни уверяли их в этом всякие шарлатаны. Еще она сказала, что, возможно, таланты, которые у вас есть сейчас, были развиты в прошлых жизнях (в таком случае, я никогда не играла на пианино).

– Страны, в которые вы хотели бы поехать, возможно, и есть те места, где у вас была счастливая жизнь. Ваш стиль одежды, украшения, которые вы любите носить, вообще весь ваш вкус – на все это влияют прошлые жизни, – продолжала она. – То, о чем человек любит читать или, в вашем случае, писать, тоже часто зависит от прошлых жизней.

Я ее прервала:

– Так вот почему мне так легко писать исторические романы, действие которых происходит в средние века? И вот почему я не переношу книги о пиратах и викингах? И вот почему я обожаю все, что связано с эпохой Эдуарда?

Нора ответила:

– Наверное.

Чтобы ответить точно, ей нужно было еще «посмотреть», где я была и где не была. Лично я не знаю, можно ли говорить слово «точно» о вещи, которой, возможно, не существует.

Потом она сказала, что вкус, запах и звук – очень сильные чувства, и они не меняются во времени.

– Например, – сказала она, – есть некоторые запахи, от которых вас тошнит. Допустим, когда у кого-нибудь пахнет изо рта.

Конечно, она явно вмешивалась не в свое дело! Но она была совершенно права, хотя я никогда никому этого не говорила. Когда кто-то дышит на меня, а у него воняет изо рта, меня действительно тошнит.

– А еще есть один вид животных, который вам очень нравится.

– Собаки? – Собаки у меня нет, но я их люблю.

– Нет, – Нора покачала головой и, сосредоточенно глядя на меня, принялась сверлить меня взглядом. – Это животное из джунглей.

– Один мой приятель по китайскому гороскопу был тигр. – Это для нее, конечно, было очень полезное замечание.

Она не улыбнулась. Но потом, как будто поняв что-то, подняла голову. – Вы едите из этого животного.

Эта фраза заставила воспоминание быстро промелькнуть в моем мозгу.

– Обезьяна!

– Да, – ответила она, улыбаясь.

Я никогда не могла понять, почему я люблю обезьян. У меня дома подсвечники в виде обезьян, подносы, лампы, полочки для косметики – по всей квартире все с обезьянами. Приходя ко мне, люди не только всегда замечают: «О! Ты что, любишь обезьян?» – но некоторые даже дарят мне подарки с изображением обезьян, и таким образом моя коллекция пополняется.

– Ну, что еще? – жадно спросила я. – Где еще я жила? Что я еще делала?

Кажется, я забыла подумать, правда это или нет. Мне безумно хотелось схватить блокнот и ручку. Наконец я сделаю то, что мне всегда хотелось сделать, – напишу чью-нибудь детальную биографию. Теперь у меня будет больше стимулов, чем всегда, потому что героиней этой книги буду я сама.

Нора задумчиво нахмурилась.

– Какого ювелира вы любите больше всего?

– Картье? Тиффани? Гарри Уинстон? – Перечислять своих любимых ювелиров я могла хоть до вечера.

– Да нет, – раздраженно ответила она. – Ювелир, которого вы по-настоящему любите.

Я невольно задумалась, было ли в ком-нибудь из них для меня что-то особенное. Но, насколько мне казалось, что-то особенное было во всех.

– А! – наконец воскликнула я. – Фаберже!

– Да.

Я чувствовала, что она гордится своей проницательностью. Должно быть, ей приятно думать, что простые смертные с мозгом, у которого только одно измерение, тоже что-то иногда могут.

– Если вы почитаете об этом ювелире, вы найдете и про себя.

Еще одно заявление в духе «почему солнце любит луну». Лично я предпочла бы точно знать имя и дату, но было ясно, что, кроме Фаберже, из Норы больше ничего не вытянешь.

Время визита кончилось, и мне пришлось проститься с Норой. Выйдя от нее, я поймала такси и помчалась в Стрэнд – это самый большой в мире книжный магазин. Но его смело можно было бы назвать также и магазином с самым грязным, грубым и странным персоналом. Однажды в Стрэнде я так засмотрелась на кольца в носу, губах и щеках молодой продавщицы, которая заворачивала мне мои книги, что она вынуждена была четыре раза спросить у меня кредитную карточку. Так что Стрэнд своеобразное место, а кроме того, там просто потрясающий выбор букинистических книг. Я купила все, что у них было про Фаберже, схватила машину, десять минут объясняла шоферу, который не говорил по-английски, свой адрес (а счетчик, разумеется, работал), и, наконец, была у себя.

Что бы ни говорили критики о том, что авторы любовных романов бесполезны, одну вещь мы умеем делать – это работать с материалом. Помоги нам Господь, но мы должны быть на высоте, потому что у наших читательниц такая память, которая может заставить любой компьютерный банк данных плакать от зависти. Одна оплошность – и вам об этом сразу напишут. Я имею в виду не только даты, но, например, вещи типа ножниц. Читательницы пишут вам, что ваша героиня пользовалась ножницами до того, как они были изобретены. Нельзя, чтобы герой говорил «Подожди минутку» до того, как были изобретены часы. А еда! Не вздумайте написать о картошке или помидорах до того, как их стали употреблять в той или иной стране! Тут же заметят и никогда вам не простят!

И это те самые женщины, о которых критики и вообще все думают, что у них мозги из морковки и уравновешенность, как у Сивиллы.

В общем, если я что и умею, так это собирать материал. Мои пальцы и глаза скользят по страницам, а в голове я держу ключевое слово, так что я нахожу необходимое уже за несколько секунд.

Через двадцать минут после того, как под песню Ясмин из «Лакме» я разбросала купленные книги по ковру в гостиной, я нашла ее.

Всего успеху Фаберже способствовали пять женщин. Две из них были русские. Нет, это не я. У меня никогда не было чувства узнавания, когда я продиралась сквозь «Войну и мир». Я даже этот фильм не переношу. Другая женщина была очень богатая американка. Мне это понравилось, но вслед за этим я прочитала, что она была помешана на благотворительности – открывала бесплатные больницы и вообще делала много добра. К сожалению, это не я. Я вкладываю все деньги в ценные бумаги и дрожу над каждым пенни.

Еще одна женщина из пяти была уэлльская принцесса, позже ставшая королевой Александрией. Я уже слишком много прочитала про нее, чтобы поверить, что у нас с ней может оказаться одинаковый характер. Аликс была красива, но не опаздывала всюду при первой же возможности. Нет, это не мой стиль.

Когда же я увидела последнее имя в этом списке, у меня по спине побежали мурашки. Леди де Грей. Еще много лет – назад я жадно смотрела многосерийный фильм «Театр Шедевра» о Лили Лантри, и все время мне страшно нравилась подруга главной героини, леди де Грей. Я даже купила несколько книг о Джерси Лил, чтобы узнать об этой женщине больше, но нашла о ней всего несколько фраз. Если бы мне только нравилось имя, я не стала бы думать, что я – это реинкарнация этой женщины. Но в одной из Книг о Фаберже я нашла одну ссылку в именном указателе.

Тут я прочитала маленькую историю о том, как дамы из высшего света осаждали Фаберже, заказывая ему новые и новые вещи, и он не мог ни толком выспаться, ни поесть.

«Но хуже, чем леди де Грей, никого не было, – писал автор. – Это была совершенно неотразимая, блестящая девушка, но, если ей что-то взбредало в голову, ничто в мире не могло ее остановить. Однажды леди де Грей пришла в магазин, когда он был закрыт на обеденный перерыв. Чтобы она его не увидела, Фаберже попытался выскользнуть в заднюю дверь, но у госпожи было феноменальное чутье на уловки людей, и она нашла его. Перед силой ее обаяния, чувством юмора и несгибаемой волей Фаберже было не устоять. Он понял, что сегодня ему не пообедать».

Описание было настолько точно, что у меня слегка закружилась голова. Что касается той части, в которой было о «блестящем обаянии», она мне, конечно, понравилась – но что касается «несгибаемой воли», без этого, наверное, лучше было бы обойтись. Это невероятно точно напомнило мне все, что в детстве я выслушивала от матери.

Наконец я вспомнила, что нет никаких прошлых жизней, поэтому какая мне разница, была или нет у этой женщины «несгибаемая воля»? Ко мне это не имеет никакого отношения.

В именном указателе была ссылка на иллюстрацию – это было цветное фото той вещицы, которая была изготовлена специально по заказу леди де Грей. Хмурясь, я продолжала листать страницы. Весь этот вздор относительно того, что «характер остается тем же», меня начинал чрезвычайно раздражать. Наконец я отыскала нужную мне иллюстрацию.

Итак, на вклейке XVIII была фотография красивого нефрита, на котором была вырезана милая обезьянья мордочка.

Я свалилась на ковер и вслух произнесла:

– Куда ты теперь суешь нос?

Нора позвонила мне в два часа ночи и сообщила, что ей необходимо срочно уехать из города. Похоже, она и не подозревала, что два часа – не совсем подходящее время для звонка. Хотя она на вид была вполне нормальным человеком, все же она жила в мире прошлых жизней и «чтения мыслей», и я подумала, что ей позволено иметь некоторые странности.

Даже несмотря на то, что я уже видела десятый сон, я все-таки сообразила спросить ее, что у нее за поездка: деловая или личная. Молчание на том конце провода было таким долгим, что я поняла, что переступила границу доверия. Впрочем, это не заставило меня отступить. Трусихе никогда не удастся узнать ничего интересного, чтобы потом использовать это в книге.

Наконец после продолжительной паузы Нора произнесла:

– Деловая.

В моей голове завертелись вопросы. Что, интересно, может быть «срочного» на свете для ясновидящей? Может, является дух существа из предыдущей жизни? А может быть, возвращается прежний любовник? А может, какой-нибудь мужчина собирается убить женщину, которую он уже убил однажды пять сотен лет тому назад?

С этими мыслями я стала постепенно просыпаться, и Нора, наверное, это почувствовала, потому что поспешила положить трубку. Некоторое время я лежала без сна, думая о том, что доступно ясновидящим, а потом стала сочинять сюжет, в котором героиня умела читать мысли. Например, интересно, что она увидела бы в мыслях Джейми. Хотелось бы знать, покраснела бы она, поняв, отчего в его глазах горит такой огонь? Или она бы воскликнула: «Да как вы смеете!» Что касается меня, я бы закрыла лицо руками и сказала: «Возьми меня, я твоя», – а потом грациозно опустилась бы в его сильные, мужественные руки.

Когда мои мысли дошли до этого места, я решила встать и слегка охладиться. Лучше не смотреть кабельное кино по вечерам, а то не заснешь. В конце концов я налила себе рюмочку своего любимого мандаринового ликера «Наполеон», села за стол и написала горячую, сильную любовную сцену для книги о Джейми – для той самой, у которой еще не было сюжета.

На следующее утро я отправилась в библиотеку на поиски информации о леди де Грей.

Поскольку у меня уникальные способности сыщика, я нашла ее почти тотчас же. Мне всегда казалось элементарным работать с историческим материалом. Но что люди делают не правильно – так это то, что они пишут об истории весьма скучными терминами. Прежде всего я имею в виду войны. Надо сказать, что в школе вообще воспринимают историю только как ряд войн, и ничего больше. Вы вообще ничего не слышите о времени в промежутках между войнами. Кто знает, что происходило между первой и второй мировыми войнами? Ну, может, слышали кое-что относительно экономики, но больше ничего.

Я написала уже несколько миллионов слов, и всегда действие происходило в исторические времена, но я не знаю ничего о войнах. В сборе материала я придерживаюсь единственного правила: не читать ничего неинтересного. Я думаю, что если мне что-то неинтересно читать, что неинтересно будет и писать, а следовательно, и читать это тоже будет скучно.

Так что я предпочитаю читать о том, что мне интересно. Я читаю, например, на такие темы: как люди одевались? Что они ели? Какие идеи были распространены? Как было принято воспитывать детей? Каково было положение женщины?

Я не ищу эту информацию в энциклопедиях или в таких книгах, где собрано триста биографий в одном томе. Мне нравятся книги на какую-нибудь определенную тему: «история очков» или, например, «история лечения зубов». У меня в библиотеке собрано около четырехсот томов книг по истории костюмов, и все записаны в каталог, с полной системой ссылок, так что я мгновенно нахожу все, что мне надо. Я терпеть не могу романы, в которых автор пишет: «Леди Дафна была одета по последней моде». Какая была последняя мода? Что это было? Какой-то цвет, или форма рукава, а может быть, новый фасон шляпки? Я хочу знать.

Одна из моих любимых писательниц, Нора Лофтс, сказала однажды в интервью, что все люди хотят знать две вещи о каком-то периоде времени: как тогда люди зарабатывали деньги, и как они ходили в ванную. Я стараюсь следовать этому совету и описываю такие вещи в своих книгах незаметным, по возможности увлекательным образом. Однажды я долго хохотала над одной книгой, действие которой происходит якобы в средневековье, в которой невежественный автор написал: гардероб помещался в туалете. Когда читаешь, ясно, что речь идет о туалетной комнате, но у него там люди сидели на полу и разговаривали. Очень смешная сцена.

В общем, я давно научилась собирать материал. Интересоваться надо чем-то одним, а не всем сразу. В Нью-Йоркской публичной библиотеке я пошла сразу в комнату, где работают специалисты по генеалогии, и заказала самый старый, какой есть, экземпляр « Справочника английских аристократов Бирке». К сожалению, из Нью-Йоркской библиотеки столько воруют, что они вынуждены не пускать читателей в хранилище, но я все-таки стараюсь, чтобы чтение занимало как можно меньше времени.

Я нашла ее за пять минут. Рэчел де Грей, умерла в 1903 году. Как раз в то время, когда жил Фаберже. Ее муж был третьим графом де Греем и первым маркизом Рамсдема.

Я выписала несколько слов из этой книги, а потом принялась листать огромные, черные, очень неудобные тома каталога персоналий. И очень быстро нашла книгу о первом маркизе Рамсдема. Чуть дыша я положила заполненное требование на столик. Когда работаешь в Нью-Йоркской библиотеке, никогда не знаешь, что тебя ждет, потому что там всегда половина книг украдена или «утеряна».

Через тридцать минут мой номер на табло зажегся, и я получила книгу. Через минуту я уже увидела, что во всей книге – только два упоминания о жене этого человека. Да, действительно, какое значение может иметь жена для мужчины? Все, что от нее требуется, – это быть всегда рядом, особенно когда ему что-то не удается. Потом говорить ему, что он самый лучший на свете, чтобы к нему вернулось мужество, и он начал все сначала. Неужели до сих пор еще никто не понял, что не случайно одинокие мужчины редко добиваются успеха?

Однако я с таким восторгом читала, что автор написал про меня… то есть про нее, что я вскоре его простила.

«Леди де Грей, несмотря на хрупкое здоровье, помогала графу больше всех его друзей и помощников. Ее милый и жизнерадостный характер прекрасно дополнял характер ее мужа, и со дня их свадьбы их жизнь была одним долгим медовым месяцем».

«Вот это уже лучше, – подумала я. – И ни слова про эту чепуху относительно „несгибаемой воли“. Если вот так узнавать о себе во всех прошлых жизнях, так надо было заняться этим раньше».

Я продолжала читать о том, как Рэчел и ее супруг были женаты тридцать пять лет, как у них было два сына – один умер в Турции (убит разбойниками), а второго звали Адам, и титул перешел к нему. Весь день я читала о «своем» муже, проглатывая каждое слово, написанное о его дорогой, милой жене, которая помогала ему во всем на протяжении всей жизни. Когда мой – ее – сын умер, она возвела красивую часовню в его память.

К тому времени, когда библиотека закрывалась, моя голова шла кругом от голода и радости. Я вылетела из здания библиотеки, как на крыльях. Рэчел нашла своего единственного мужчину, она нашла своего Джейми. А когда нашла, она была ему верным, преданным товарищем в течение тридцати пяти лет, вызывая к себе любовь везде, где бы она ни оказывалась, своими прекрасными манерами и скромным характером.

К тому времени, когда Нора вернулась из своей поездки, меня буквально распирало от гордости за присущую мне несравненную способность найти любую информацию, которая была погребена в библиотеке. Я была довольна тем, что живу такой насыщенной, яркой жизнью. Я была так переполнена своими успехами, что просто удивительно, как это я смогла протиснуться в дверь офиса Норы. Я была совершенно уверена, что у нее в жизни не было клиентки, которая умудрилась бы столько разыскать за такое короткое время.

Со всем высокомерием, на которое я была способна, я демонстрировала ей фотокопию за фотокопией. У меня уже была даже фотография той хорошенькой женщины. Я составила запутанный список дат, оформила его огромным количеством разнообразных шрифтов, чтобы продемонстрировать, как я владею компьютером, и с гордостью показывала его Норе, выкладывая все, что я нашла о себе.

Нора долго молчала, не отрывая от меня взгляда. Потом она неожиданно рассмеялась. Да, именно так. Она рассмеялась надо мной.

Это был тот же смех, который я слышала от своей матери, когда обещала ей вести себя хорошо. Я обещала ей не открывать рот и не делать обо всем замечаний, обещала «вести себя как леди». Я обещала все что угодно, но, конечно, никогда не выполняла обещаний. Жизнь такая увлекательная вещь, и я хотела в ней активно участвовать, а если активно участвовать в жизни, то никак нельзя «вести себя как леди».

– Так, значит, вы не думаете, что это я? – кротко спросила я, с трудом сдерживая гнев. Моя настоящая жизнь была достаточно увлекательна, слава Богу. Но… Мне очень хотелось, чтобы хотя бы в прошлой жизни я любила мужчину целых тридцать пять лет, и чтобы наша жизнь была одним долгим медовым месяцем.

Я уже начинала привыкать к тому, что Нора читает мои мысли. Она больше не смеялась, потому что чувствовала, что я сильно обижена.

– У вас была большая любовь в прошлом, – мягко сказала она. – Но вы не такая женщина, чтобы… – Она заколебалась.

– Не такая, чтобы спокойно стоять на земле, – докончила я, чувствуя, что все надежды рушатся. Разве это так ужасно – хотеть быть человеком, которого все любят?

Во мне больше не осталось самодовольства и гордости.

– Почему же у меня так все получается? – спросила я. – Я зарабатываю себе на жизнь сочинением любовных историй. И все, что я хочу от жизни, – это любовь. Большинство людей, которые меня немного знают, думают, что я человек черствый и циничный, но на самом деле это не так. Мне просто хочется, чтобы хотя бы у других женщин было в жизни то, чего нет у меня. – На мои глаза навернулись слезы. В этот момент я поняла, что я еще никогда ни с кем не была так откровенна, как с этой женщиной. – Во мне что-то не то, что-то не так, как надо. Я чем-то отличаюсь от других. У меня был великолепный мужчина, он был в меня влюблен. Лучше просто не бывает, но я его бросила. Я без всякого сожаления рассталась с ним, и теперь у меня никого нет. Только мужчина на бумаге. Человек, которого не существует.

Слезы полились из моих глаз, горькие слезы жалости к себе. Нора подождала, пока я успокоюсь, а потом мягко сказала:

– В прошлом вы страстно любили какого-то мужчину. Вы так его любили, что прошло несколько жизней, а вы не можете забыть ту любовь. Та любовь, которая у вас была к нему, не может принадлежать больше никому другому. Поэтому вы встречаете человека, которого вы могли бы полюбить, но отталкиваете его, потому что все еще любите того человека из прошлой жизни.

Я высморкалась.

– Очень-то приятно мне об этом думать, ложась ночью в пустую кровать.

Нора улыбнулась мне, но ничего не сказала. Я вздохнула, и мой мозг снова начал работать.

– Я все еще люблю его, а он как относится ко мне?

– Он любит вас так же, как и вы его.

В моей голове завертелось столько мыслей, что мой язык едва не завился в трубочку, пока я пыталась выпалить их все одним духом:

– Значит, где-то на свете есть человек, который меня любит так же, как я его, и это из-за нашей с ним прошлой жизни? Что же он, он меня ищет? А как же мне его найти? И он также бросает всех женщин, потому что ждет меня, да?

Лицо Норы было печально:

– Я вам сказала.

Я – человек действия, я не из тех, кто покорно принимает все что угодно. Я никогда не поверю, что нужно со всем смириться. Если плохо, так нужно что-то изменить. Но мне было ясно – Нора принадлежит как раз к тем, кто смиряется.

Я глубоко вздохнула.

– А вы не можете рассказать мне об этом побольше? Если я буду знать больше фактов, то мне легче будет это понять.

«А потом я что-нибудь придумаю», – про себя решила я. Если и в самом деле когда-то существовал мой мужчина, мужчина, который был воплощением Джейми, то я готова была на все, чтобы найти его.

Усмешка Норы меня задела – казалось, она ясно видит, что у меня в голове. Потом она начала рассказывать мне о «Половинах». Услышав это выражение, я застонала. Это, вероятно, одно из самых затасканных выражений на свете. Оно входило в список моих самых ненавидимых слов и выражений. Я бы с удовольствием стерла его с лица земли.

Как бы то ни было, после лекции, длившейся примерно час, кажется, я более-менее разобралась, что такое половина в парапсихологических терминах.

Итак, вопрос: Что есть ваша половина?

Ответ: Это один из терминов, введенный в обиход в Калифорнии (как и термин «стиль жизни»). Как выразился один кретин-актер: «Мой стиль жизни включает в себя мою половину, Бэмби». Спустя три недели, разумеется, они с этой половиной расстались. В парапсихологическом смысле слова, «половина» означает ваше идеальное дополнение. Помните, как сказано в Библии, что Бог создал Адама, а потом взял ребро и создал Еву? По теории, которую излагала Нора, так были созданы первые души: один дух разделили пополам, и половина была женской, а половина – мужской. Самые первые поколения, так сказать. В общем, правду говорят, что нет ничего нового под солнцем.

В теории, этот человек – это ваша совершенная пара. Можно быть счастливым и с другими, но это не идет ни в какое сравнение с этим человеком. Как выразилась Нора, ваша половина «удовлетворяет все ваше существо».

В теории, половинки должны быть всегда вместе, но за много веков вещи несколько перемешались. Шкалы рассогласовались, потому что мальчиков убивали чаще, чем девочек. Допустим, двое половинок рождаются в Древней Греции совсем рядом, будучи соседями. Но когда ему исполняется восемнадцать лет, он падает с лошади и разбивается насмерть, а она доживает до восьмидесяти. После смерти он рождается снова в Риме, гладиатором, так что по возрасту она как раз годится ему в матери, не говоря уж о том, что теперь они далеко друг от друга. Примерно через сто лет равновесие восстанавливается, и они опять рождаются рядом. Но на этот раз их отцы находятся в состоянии кровной вражды и не дают согласия на то, чтобы влюбленные поженились. И так далее, и тому подобное.

Теперь вам ясно, как получается, что половинки не могут встретиться. Мне, например, трудно даже скоординироваться для деловой встречи с несколькими людьми, так что я могу себе представить, как там в Небесной канцелярии пытаются проследить, чтобы по всему миру и раз за разом встречались половинки.

Учитывая все это, как тогда половинкам вообще удается встретиться? Похоже, что встреча с вашей идеальной парой – это огромный подарок Господа. Вы должны: 1) просить о том, чтобы вам встретиться, 2) заслужить этого человека, 3) принять этого человека, в каком бы теле он (она) ни родился в этой жизни.

Учитывая данную информацию, как же теперь быть лично мне? По словам Норы, я уже много лет молилась, чтобы мне была послана моя половина. С серьезным лицом я пробормотала:

– И желательно под рождественской елкой, в коробочке, перевязанной ленточкой.

Какое– то время Нора не понимала моего юмора, но теперь мы начинали проводить все больше времени вместе. Она говорит, что обычно люди, которые к ней приходят, бывают очень серьезными. Учитывая, что к ней люди приходят, разочаровавшись в помощи психотерапевтов и консультантов по суициду, я отлично понимаю, почему они не сияют радостным весельем. Но я везде могу найти что-то смешное, так что мне нетрудно было вообразить, как я молюсь, чтобы мне послали мою половину, -это довольно забавно. Моя мать внушала мне, что хорошая девочка должна молиться только о таких вещах, как «мир во всем мире».

Впрочем, при чем тут хорошие девочки. Меня беспокоит другое – как бы, помолившись о своей половине, я не получила бы какого-нибудь волосатого парня из Лос-Анджелеса, который начал бы клясться, что он продюсер и что скоро сделает из меня звезду. В общем, я уверила Нору, что нет, о своей половине я никогда не молилась.

И тут Нора меня поразила. Нам же всегда кажется, что наши мысли – это наше личное дело, которое никого не касается, и вдруг является медиум и выкладывает вам, что вы думали и о чем мечтали в течение последних трех лет.

Она называет это «молиться», но я предпочитаю говорить «хотеть». Я хотела найти человека, который подошел бы мне больше остальных. Помню, я совершенно четко думала: «Где-то должен быть мой мужчина». Тот единственный человек, который будет намного лучше остальных. Мужчина, которого я смогла бы полюбить так страстно, как я мечтаю, и который так же будет любить меня. Я хотела такого мужчину, с которым мне не надо было бы играть. Мне хотелось такого мужчину, чтобы, даже если бы я визжала ему в лицо, он все равно продолжал бы любить меня. Я хотела, чтобы он защищал меня. Я хотела в глубине души знать, что он любит меня. Не просто потому, что он мне это сказал, а чтобы я это чувствовала, потому что само его присутствие заставляло трепетать что-то у меня внутри.

И Нора сказала, что я рисовала образ этого мужчины во всех своих книгах.

Слушая Нору, я краснела, потому что чувствовала, что это мои самые личные, сокровенные мысли. Люди, которые знали меня, думали, что я – циник, и это впечатление еще усугублялось от моих иронии и сарказма. Никто не знал, что внутри я нежна и сентиментальна.

Еще Нора сказала, что я думала принять этого человека в любом виде.

Через некоторое время я поняла, о чем она говорит. Однажды вечером я была одна и пила джин с тоником, о чем я вспомнила с глубоким смущением. Иногда одиночество и отчаяние могут довести до чего-то неординарного. В тот вечер мне очень хотелось, чтобы действительно был тот мужчина, и я вспоминаю, что думала именно так: раз я писательница, я могу путешествовать, так я узнаю его, в какой бы стране мы ни встретились, какое бы у него ни было здоровье – пусть будет все что угодно.

И когда Нора мне это рассказала, и я почувствовала, что поняла это, ко мне чуть-чуть возвратилась надежда. Но где был этот человек – моя половинка? Как мне его найти? Поместить объявление в газете?

Увы, Нора вновь повергла меня в отчаяние. Она заявила, что меня привели к ней мои «духи», чтобы она сообщила мне плохую новость. Ну, то есть Нора, конечно, сказала, что это хорошая новость. Предначертано, что я встречу свою половину через три жизни.

Мне едва удалось сдержаться, чтобы не закричать. Хоть какая-то часть мозга этой женщины присутствовала в реальном мире или нет? И прошлых-то жизней никаких не существовало, ну, и уж конечно не существовало никаких, к черту, «духов»!

Я сжала зубы от ее непробиваемого упрямства.

– Я хочу Джейми, и я хочу его в этой жизни! – заявила я. – Я – американка, я хочу немедленного удовлетворения!

Нора засмеялась.

– Если бы вы сумели изменить прошлое, вы бы его получили, – продолжая смеяться, ответила она. – Но даже если вы встретите его сегодня вечером, вы его не полюбите, наоборот, вы возненавидите его. Вы его возненавидите сразу, как только увидите. Вы так возненавидите его, что не захотите больше увидеть его ни за что в жизни!

Когда она сказала мне, что время моего визита давно кончилось и ждут другие клиенты, я едва-едва пришла в себя

– Почему бы вам не найти настоящую леди де Грей? Думаю, она не одна.

– Да, – согласилась я, собрав вещи и направившись к двери. Все это не имело ко мне отношения. Так почему бы еще немного не позаниматься сбором материала? При всем том, что Рэчел де Грей была милая и прелестная женщина, Для героини романа она не подходила. Мне была нужна неукротимая, взбалмошная особа, которая куда больше подошла бы для моего Джейми.

Съев по дороге горячую сосиску, я направилась в библиотеку. «Не надо больше обольщаться, – приказывала я себе. – Уж на этот раз я обязательно найду что-нибудь стоящее».

Как только я успокоилась и пришла в себя, мне сразу стало ясно, что Рэчел не могла быть леди де Грей для Фаберже. Ладно, раз теперь я понимаю, что Рэчел – это не "я", я даже начала находить, что в каком-то смысле это к лучшему, потому что не все в ней мне нравилось. «Моя» леди де Грей – это была не легкомысленная женщина, которая сорила деньгами, она была «меценатка».

Раз у той леди де Грей, которая была нужна мне, не сложилось с тем, чтобы быть замужем за известным человеком, ее было довольно трудно отыскать. Печально, но факт, что женщина, в основном, может прославиться, только покрепче привязав себя к мужчине. Хотя, честно говоря, были и женщины, которые имели широкую известность, в то время как их мужей никто не помнит. Однако, если быть правдивой до конца, большая часть этих известных особ вообще никогда не выходила замуж, так что им не нужно было просить позволения у мужчины делать то, что они хотят.

В общем, мою леди де Грей действительно оказалось трудно найти. Во времена короля Эдуарда считалось неприличным называть возраст женщины, даже в семейной хронике. Лично я-то была бы не против, если бы это сохранилось до наших дней. В особенности в журнале «Пипл». О ком бы там ни писали, они просто не могут не привести в скобках возраст, как будто важнее этого ничего на свете нет (это правило я начала ненавидеть в тот день, когда мне исполнилось тридцать пять лет).