Джейд начала с того, что заплатила за электричество, и в мастерской Стефана Хичкока снова зажегся свет. Затем она сделала так, чтобы его первый серьезный заказ был выполнен вовремя. И последнее, она отклонила лучшее из предложений, которые когда-либо делались Стиву.

О Бадди Майстере в кругу розничных покупателей ходили легенды. Он был президентом «Маркс и K°», транспортной фирмы, расположенной на месте, где когда-то располагался знаменитый Де Пинна. В бедной семье из Бриджпорта, штат Коннектикут, Бадди был седьмым из тринадцати детей, «счастливчиком седьмым», как он сам всегда говорил. Он начал свою деловую карьеру в двенадцатилетнем возрасте с доставки продуктов в местную лавочку. Затем он продвинулся и получил работу на складе магазина «Вулворт», оттуда перебрался в отдел верхней одежды этого, же магазина, а завершил этот круг помощником управляющего. Было ему тогда шестнадцать лет. Окончив школу, он навсегда уехал из Бриджпорта. Потом он поступил в Бостонский университет. Призыва избежать не удалось, и он попал в армию. Пока другие парни подставляли себя под пули, Бадди начал зарабатывать первые в жизни серьезные деньги. Он неизменно выигрывал в покер, но главное – получил назначение в гарнизонную лавку, где следовал классической схеме: один доллар дяде Сэму, один – Бадди Майстеру. Из армии он уволился с тридцатью пятью тысячами долларов наличными и сразу же отправился в Нью-Йорк с твердым намерением разбогатеть.

Начал работу он в фирме по производству шляп, бывшей одной из поставщиков «Вулворта», но дело шло под откос. Не то чтобы шляпы не продавались; проблема состояла в том, чтобы собрать выручку. Бадди удалось убедить шефа, что он как раз тот человек, который справится с этой задачей. Согласно легенде, Бадди понадобилось шесть недель, чтобы получить долг за два с половиной года. Согласно той же легенде, на фабрике больше никогда не возникало проблем с профсоюзами, все материалы доставлялись с точностью до минуты, новейшие образцы фирма, где работал Бадди, демонстрировала еще до того, как они попадали в Париж и на Седьмую авеню, наконец, уходя в отставку, владелец продал фирму Бадди ровно за тридцать пять тысяч долларов.

Легенда утверждает также, что Бадди всегда ходил на работу с оружием в кармане. Бадди никогда не опровергал слухов. «Они создают мне ореол», – говорил он, хитро подмигивая.

К тому времени, как Стив Хирш превратился в Стефана Хичкока, Бадди был уже видной фигурой в розничной торговле, а также в нью-йоркских филантропических обществах. Он был обладателем многочисленных наград, пожалованных ему за добровольные взносы в детские дома, больницы, фонды и разного рода культурные начинания. Шляпы ему делал Карачени из Милана, юбки – Тэрнбулл и Ассер из Лондона, туфли – Лобб из Парижа. О том, кто поставляет ему оружие, Бадди умалчивал. Никто, впрочем, и не осмеливался спросить, хотя все стены его просторного, элегантно обставленного кабинета, выходившего окнами на Пятьдесят вторую улицу, были увешаны образцами оружия от Смита и Вессона, Ремингтона и Пэрди.

В свои шестьдесят Бадди выглядел как сорокалетний: высокого роста, мускулистый, стройный. Лицо его было покрыто рябинками – след юношеских прыщей. Бадди Майстер выглядел по-настоящему крутым парнем. Ну да, соглашался Бадди с кислой улыбкой, точно, крутой парень, только сердце – как елей. Он всегда сетовал на собственную мягкотелость.

Бадди, который всегда все узнавал первым, одним из первых же и пронюхал, что дела у Стефана Хичкока совсем никудышные. Бадди знал Айру Хирша с тех самых времен, когда один пробивался на рынок со своими плащами, а другой собирал долги. Так почему не помочь сыну старого приятеля, тем более что на этом и самому пару центов можно заработать? Бадди был готов вложить деньги – при том условии, что Стив будет продавать свои платья с ярлыком «Маркс и K°». У Стива был сильный соблазн принять это предложение.

– Теперь пусть у них голова болит о деньгах, – говорил Стив, обращаясь к Джейд. Появлялась хорошая возможность избавиться от всех забот, которые не давали ему спать ночами.

– Да, конечно, только и прибыль пойдет им, – отрезала Джейд и велела Стиву отказаться.

– Никто еще не отказывал Бадди Майстеру, – сказал Стив. В каком-то смысле он постоянно искал избавителя, и неважно было, как его или ее зовут – Джейд, Мэри Лу или Бадди Майстер.

– Если ты боишься, – победоносно улыбнулась Джейд, – то мне бояться нечего.

– Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? – спросил Бадди. Его густой голос тоже был частью легенды. Джейд сидела у Бадди Майстера в его огромном кабинете, разглядывая оружие. Его было так много, что казалось, будто встреча происходит в арсенале.

– Разумеется, отдаю, – ответила Джейд, – улыбаясь своей фирменной улыбкой. – С чего бы это Стиву продавать свои платья под вашей маркой?

– А что тут непонятного? Для престижа. Ради ауры Пятой авеню. Ради шикарного окружения.

– Но Стив может получить все это и без помощи «Маркса и компании», – заметила Джейд. – В конце концов, он уже продавал свои платья Савенну, а сейчас Бендел сделал очень щедрое предложение.

– Ну так что с того? Зачем быть в кордебалете у Савенна и Бендела, когда можно быть звездой у «Маркса и K°».

– Звездой? – переспросила Джейд насмешливо. – Или просто дизайнером фирмы?

Бадди изучающе посмотрел на нее.

– Кто, собственно, добивается места под солнцем? – внезапно спросил он. – Вы или Стив?

– Оба, – ответила Джейд, хотя это было не совсем так. В настоящий момент за место под солнцем больше боролась она. Стив еще не разобрался в конфликте Художника и бизнесмена. Одна часть его не желала иметь ничего общего с отцом, другая – хотела быть на него похожей. Сейчас Стиву было ясно только то, чего он не хочет: потеряться в густой тени отца. Откровенность, с какой он говорил об этом, а также его полная противоположность Бадди, заставляла Джейд проявлять куда больше терпения, чем обычно.

Майстер снова пристально посмотрел на нее.

– Вы ему кто, наседка?

Джейд резко поднялась и, глядя Бадди прямо в гранитно-серые глаза, кивнула на стену, ослепительно улыбнулась и спросила:

– А вы часто стреляете в людей?

В ситуациях, где Кэрлис действовала прямо и жестко, Джейд предпочитала использовать женские чары. Обе добивались своего, но Кэрлис люди боялись, а Джейд им нравилась. Нравилась даже крутым парням вроде Бадди Майстера.

Бадди был так поражен, что не нашелся, что ответить, и погрузился в молчание. Потом засмеялся, если, конечно, его отрывистое хрюканье можно было назвать смехом.

– Неплохо, неплохо, – сказал он, проникаясь к ней чем-то вроде симпатии. – Знаете, никто раньше даже не упоминал про это оружие. Ни разу за все то время, что оно здесь. Вы первая, – он покачал головой.

– Кажется, раньше вам никто не говорил «нет», мистер Майстер? Ну, так я и тут первая, – Джейд смягчила свои слова радужной улыбкой. – Поищите другого дизайнера, которого можно купить за бесценок.

Бадди собирался что-то сказать, но Джейд уже вышла из кабинета, не дав ему и рта открыть.

– Боже милосердный, – воскликнул Стив, побледнев после рассказа о случившемся. – Ведь никто еще не осмеливался послать Бадди Майстера к черту – да еще прямо в лицо.

– Ну так я осмелилась, – спокойно сказала Джейд. В последнее время Стива нервно трясло, настроение у него то поднималось, то падало, как прыгает вверх-вниз вышедший из строя лифт. В настоящий момент он был зол и напуган. Это был один из тех дней, когда он вслух задавал себе вопрос, что делать чуткому художнику вроде него в джунглях бизнеса. Он пребывал в параноидальном состоянии, полагая, что против него ополчился целый мир, в том числе и Джейд.

– И вы уверены, совершенно уверены, что так и надо было поступить? – спросил он. По части вопросов, заданных задним числом, Стив был вне конкуренции. Вообще-то больше всего он не хотел, чтобы Джейд все взяла на себя. Чтобы было кого обвинить, если что пойдет не так, а коль речь идет о мануфактуре, просчеты неизбежны.

– Надеюсь, – Джейд постаралась придать тону легкость, какой на самом деле не испытывала. – Только боюсь, что следующий мой шаг еще больше выбьет тебя из колеи.

– Это еще что такое? – спросил он, мгновенно настораживаясь. Волнение свое он выдавал тем, что отчаянно грыз ноготь на правом указательном пальце. На съемках он всегда старался как-нибудь спрятать этот палец, чтобы не было видно заусениц, каковые в свою очередь могли выдать его душевное состояние.

Следующим действием Джейд собиралась избавиться от всех случайных и посторонних заказов. Она знала, что одна мысль об этом приведет Стива в неистовство. Ведь так он рискует лишиться спасательного жилета, а Джейд была не столь безрассудна, чтобы прямо объявить ему о своих намерениях.

– Да ничего страшного, не волнуйся, – сказала она и посмотрела на часы. – Тебе пора перекусить чего-нибудь. Отправляйся-ка в город.

– Где это ты научилась всему этому? – спросил Стив через три месяца после того, как Джейд получила заем в банке, организовала первую полномасштабную выставку фасонов, наняла бухгалтера, послала эскизы моделей всем основным поставщикам и уговорила Стива сменить вышедший из моды молодежный стиль на классическую английскую тройку. Она привела в порядок его дела – и его самого, не становясь при этом в позу строгого наставника, неизменно сохраняя добродушие и доверительность; Стив был одновременно очарован ею и слегка напуган.

– Я научилась, как ты говоришь, всему этому, когда работала у Мэри Лу и Савенна, – откликнулась Джейд, вспоминая суровую школу розничной продажи, цен, рекламы мод, которую она прошла у Мэри Лу. А более всего то, что та же Мэри Лу называла умением «очаровывать покупателя».

– И еще кое-чему меня научили муж и свекор, – добавила Джейд. – Они крепко разбирались в делах. – И впрямь, Херб и Барри до последней мелочи всегда были в курсе того, что происходит в собственной компании. – Бывший муж, – поспешно поправилась она, – и бывший свекор.

Джейд всячески старалась навсегда отодвинуть Барри и Херба в прошлое, а они упорно возвращались в настоящее. Она изо всех сил старалась убедить себя, что с семью годами замужества она разделается за год.

В глазах Джорджа Нантаккет был поворотным пунктом. Джейд уверяла его, что это были всего лишь выходные Дни. Все лето Джордж старался сделать так, чтобы Джейд проводила с ним как можно больше времени – он занимал ее вечера и выходные. Все лето Джейд пыталась удержать Джорджа на расстоянии. Она по-прежнему встречалась с Дэном, хотя думала во время этих свиданий о Джордже. Она встречалась с Марти и Питером и тоже думала о Джордже, хотя себе самой, а Джорджу тем более, в этом признаваться не хотела. Именно Джейд ввела Правило Четырех Дней.

На День труда и выходные – всего четыре дня – Джейд поехала с Питером на Файр-Айленд. Вернувшись, она обнаружила на автоответчике четыре записи от Джорджа – по одной на день. Он говорил, как скучает по ней. Джейд позвонила ему немедленно, хотя была уже глубокая ночь.

– Я скучала по тебе, – с удивлением услышала Джейд собственные слова. Время с Питером они провели неплохо – играли в теннис, купались, делали похлебку из моллюсков. Джейд безотрывно думала о Джордже, мечтала, чтобы он был здесь, рядом, спрашивала себя, как он там, в Денвере, вспоминает ли ее так, как она вспоминает его.

– Что ты сказала? – в комическом ужасе переспросил он. Для него выходные стали сплошным кошмаром. Он полетел в Денвер увидеться с Бобби, и у него буквально сердце упало, когда Ина сказала, что сын гостит у приятеля в Вэйле. Джордж заявил, что Ина нарочно услала сына, чтобы он не мог с ним встретиться, и с этого началась, чтобы не прекращаться в течение четырех дней, настоящая война – вокруг денег, прошлого, любовниц Джорджа, любовника Ины. А больше всего – вокруг Бобби. Джордж хотел видеться с ним как можно чаще, а Ина этому всячески препятствовала. Сын был единственным надежным оружием против бывшего мужа, и она безжалостно пользовалась им, заявляя, что да, конечно, Джордж может встречаться с сыном сколько его душе угодно, а потом под разными предлогами ломала эти встречи. Кончилось все постелью и разговорами о примирении Джордж хотел, чтобы жена с сыном вернулись домой. Но и Джейд он тоже не хотел терять. Он вернулся в Нью-Йорк в расстроенных чувствах. И почему жизнь обязательно должна быть такой сложной, раздраженно думал он.

– Ты слышал, что я сказала, – откликнулась Джейд и поспешно сменила тему. Она не хотела пускаться в душещипательные разговоры и еще менее хотела признаваться в своих чувствах. – Как там Денвер?

– Бобби был в Вэйле, а Ина – гвоздь в заднице. Мы только и делали, что орали друг на друга, – сказал он, как бы отсекая то, что случилось за эти четыре дня. – Мне послышалось, ты сказала, что скучала по мне?

– Так ведь четыре дня прошло. – Только теперь она поняла, как плохо ей было без него и как хорошо, что он снова рядом. – Что же удивительного, что я заскучала?

– Стало быть, четырех дней тебе хватило, чтобы понять, как я тебе нужен? – нажимал он.

– Да, – согласилась она, но когда Джордж предложил видеться каждый день в ближайшую неделю, Джейд отказалась. Видеть его она хотела, но подпускать к себе слишком близко – нет.

– Послушай, – предложила она, – а что, если нам встречаться каждые четыре дня? По-моему, так будет лучше всего.

– Для тебя, – ответил он раздраженно. Что за детские игры взрослых людей? – Но не для меня.

Все же Джордж согласился. Это было первое обязательство, которое удалось из нее вытянуть, а ему так хотелось стать независимым от Ины.

Осень прошла в полном соответствии с Правилом Четырех Дней. Джейд рассчитывала и время и свои душевные порывы, как последний скряга. Ей нужен был и Джордж, и независимость. Она пыталась объединить одно с другим, работала, как сумасшедшая, выполняя все заказы и все глубже вникая в дела Стива, а они стремительно шли в гору.

Как-то в конце октября Джордж отправился на Бродвей встретиться в опере с одним возможным клиентом из Чикаго, который остановился на несколько дней в Нью-Йорке. Давали «Анну». Неожиданно он увидел Джейд, которая сидела в трех рядах от них, и все представление Джордж думал, какой же зануда его спутник и как хорошо было бы сидеть рядом с Джейд. Они не виделись уже три дня, и когда Андреа Маккарди запела «Завтра», Джордж мысленно туда и устремился: ведь завтра, согласно Правилу Четырех Дней, он сможет увидеться с Джейд. В антракте он дождался, пока его клиент отошел погулять, а спутник Джейд – направился в бар. Джейд стояла у открытых дверей, с удовольствием вдыхая свежий ночной воздух.

– Джейд, – окликнул он, обнимая ее. Песня подсказала ему одну мысль.

Джейд испуганно отстранилась.

– Встретимся в час, – сказал Джордж, поглаживая ее по руке и вдыхая аромат духов.

– Я не одна, – сказала она, отводя взгляд.

– Ну так отделайся от него. Хорошие девочки так и поступают. Отделываются от своих спутников, я хочу сказать.

Она улыбнулась и покачала головой:

– Значит, я не такая уж хорошая девочка. К тому же, – напомнила она, – не забывай про Правило Четырех Дней.

– А я и не забываю. – Он стоял вплотную к ней, буквально пожирая ее глазами. – Я ведь сказал: в час. В один час. Это значит – завтра. Четыре дня прошло…

Они условились встретиться в «Карлайле» послушать Бобби Шорта.

С этого дня Правило Четырех Дней было забыто.

– Пожалуй, это была дурацкая идея, – призналась Джейд на День благодарения. После случайной встречи на премьере «Анны» они почти все свободное время проводили вместе. Поскольку следующий за Днем благодарения день открывал сезон рождественских распродаж и обещал большой наплыв покупателей, Джейд и Стив в пятницу работали, и Джейд решила не отправляться ради этого домой. А так как семейство Джорджа содержало в Тарпон-Спрингсе ресторан, на праздники им тоже предстояло работать. Ина и Бобби, сказал он, проводят эти дни у ее родителей, в Вэйле. Он, разумеется, не приглашен. Джейд и Джорджа, «сирот Дня благодарения», Мэри Лу позвала на свое традиционное сборище. И вот теперь, ублаженные индейкой в брусничном соусе, они лежали, уютно прижавшись друг к другу под теплым стеганным одеялом у Джейд дома.

– Я так боялась попасться, – говорила она, имея в виду Правило Четырех Дней. – Потому и придумала эту штуку.

– Да, я знаю, чего ты боялась, – подхватил он. – Что я буду таким же собственником, как Барри? Но я ведь не такой, верно?

– Верно, – сказала она, покачивая головой. – Ты не такой.

– Я просто хочу любить тебя, – сказал он. – А владеть тобою мне вовсе не надо.

Он не лукавил, и Джейд постепенно начала доверять ему. Она ему рассказывала теперь о своем прошлом, о замужестве, о разводе. И О том, что происходит на работе, как трудно иметь дело с таким одаренным, но очень ненадежным человеком, как Стив.

– Иногда мне кажется, что я его мамочка, – сказала Джейд.

– Ну, на мамочку ты явно не похожа, – отозвался Джордж. На его взгляд, по части воображения и вкуса в одежде, Джейд и сравнить не с кем было.

На Рождество они разъехались. Джейд отправилась домой, в Оборн, и ей даже в голову не пришло пригласить с собой Джорджа. Такое приглашение означало бы признание в том, что дело зашло слишком далеко, – а этого Джейд все еще не хотела. Джордж повез Бобби в Англиллу, местечко около Сан-Мартена, которому вскоре предстояло стать модным курортом. Он не сказал Джейд, что и Ина была с ними. Джордж и Бобби остановились на роскошной частной квартире. Ина сняла себе номер в гостинице. Каждый день они встречались на разных, но одинаково пустынных пляжах этого чудесного островка.

– Я думала о нашем разговоре в День труда, – сказала Ина, когда они прогуливались по мелкому белому песку Аллеи свиданий. – Похоже, мы с Алленом расстаемся.

– Похоже? – переспросил Джордж, неожиданно испытав чувство праведного триумфа. – Или действительно расстаетесь?

– Это зависит… – недоговорив, Ина приблизилась к поверхности воды и осторожно намочила ноги.

– От чего?

– От того, как меня встретят в Нью-Йорке. Джордж, который хотел, чтобы жена вернулась на его условиях, а Бобби – на любых условиях, напомнил, что ключ от его квартиры по-прежнему у Ины в кармане.

Новый год Джейд и Джордж встретили вместе, а на второй неделе января в Нью-Йорке появились Ина с Бобби. Они, остановились у родителей Ины в их доме на Семьдесят второй улице. Ина снова предложила подумать о примирении, и Джордж теперь буквально разрывался между бывшей женой и ребенком, которого он обожал, и новой женщиной, которая вошла в его жизнь. Он не знал, как примирить раздерганные чувства. Тут он вспомнил о Правиле Четырех Дней.

– Пожалуй, ты была права насчет Четырех Дней, – сказал Джордж. Это было в конце января.

Джейд даже поперхнулась от удивления. Он ведь всегда ненавидел это правило.

– Что ты хочешь сказать? – настороженно спросила она.

– Мне кажется, мы стали видеться слишком часто, – сказал он, повторяя ее слова. Они лежали в постели, истомленные любовью. В такие минуты они ощущали наибольшую близость. – Мне становится трудно.

– Но ведь ты же сам говорил, что хочешь проводить все свободное время вместе, – напомнила Джейд, пытаясь понять, куда он все-таки клонит.

– Да, верно, извини. – Перед ним стоял трудный выбор, и он понимал, что, если не договорить все до конца, любые слова прозвучат глупо и неискренне. – Дело в том, что вернулись Ина с Бобби. И мы хотим попробовать еще раз жить вместе.

Джейд немного помолчала, собираясь с мыслями. Как хорошо, что она проявила благоразумие, как хорошо, что не зашла слишком далеко.

– Ну что же, желаю счастья, – сказала она, думая, что, если бы он не порвал их отношения, ей самой пришлось бы сделать это. В последнее время Джордж стал слишком настойчив. – Правда-правда.

Он взглянул на Джейд и понял, что говорит она искренне. Он давно чувствовал, что она тоскует по свободе.

Они расстались с сожалением, но без горечи. Это было в конце семидесятых, когда многие вступали в отношения, уже потеряв девственность. У всех был груз: бывшие жены и бывшие мужья; бывшие любовники и дети. Все очень усложнилось, и хотя Джейд не хватало Джорджа, ее занимали и другие заботы и интересы. Она целиком погрузилась в работу, оставаясь, впрочем, неравнодушной к мужскому вниманию. Она была довольна уроками, полученными в замужестве, довольна тем, что сохранила независимость и не подпустила Джорджа слишком близко. Распавшаяся связь ранила совсем не так сильно, как развод. Впрочем, с этой болью вообще ничто не могло сравниться.