ГЛАВА 42

На следующее утро Кармен отправилась в гастроном возле гостиницы и заказала там большой набор из сухофруктов, в которых преобладали финики и абрикосы. Она написала краткую записку Джефферсону Ваттсу с благодарностью за проведенную с ней беседу, положила ее в пакет с фруктами и отправила все это в тюрьму.

Этой ночью ей приснился приемный отец Джеффа. Ей привиделось, что они с Крисом освободили старика, но не устроив ему побег, а каким-то легальным путем, и это наполнило ее сердце таким счастьем, что она чуть не расплакалась утром, когда поняла, что мечты остаются мечтами, а реальность — реальностью.

В самолете, летевшем из Филадельфии в Сан-Диего, ее соседкой оказалась пожилая дама, которая тут же узнала Кармен и все последующие пять часов полета распространялась на тему о том, как она счастлива, что Кармен вернулась в эфир и выглядит «еще более обаятельной, чем раньше». А ведь Террел Гейтс по-своему была права, подумала Кармен с недоумением. Похоже, что она превратилась в любимицу старичков и старушек, до сих пор не утративших интерес к телевидению. Общество словоохотливой дамы быстро стало тяготить Кармен. Ей было необходимо в очередной раз обдумать то, как подать новую информацию о Джеффе, добытую вчера. Было очевидно, что на сей раз она копнула чересчур глубоко. Ведь теперь, когда Джефф выполнил свое обещание и спас от засухи Долину Розы, методичное сдирание покровов с его прошлого выглядело слишком похожим на предательство. То, что Джеффу было угодно скрывать, отныне не казалось настолько важным. И несмотря на это, Кармен была уверена, что ей придется копать еще глубже.

Уже вечерело, и небо над Сан-Диего было чистым, когда приземлился их самолет. Кармен взяла свою машину, которую оставляла на платной стоянке возле аэропорта, и сразу же поехала в Мира-Месе, на студию. Из окна машины она видела, как в отдалении над Долиной Розы собираются тучи.

— Я хочу провести репортаж в виде беседы, — заявила она Деннису перед своим выходом в эфир — Доверительно и непринужденно, — и ее устроили в кресле, а на заднем плане дали панораму одной из плантаций авокадо в Долине Розы.

Кармен показалось, что атмосфера студии насыщена духом доброжелательности, — она ощутила это, как только вошла в здание. О ней шептались. Что-то носилось в воздухе, что-то явно хорошее — однако никто не заглянул ей прямо в глаза. Ну, что-что, а уж ждать она умела. У нее хватит терпения дождаться своего часа.

Ожидая сигнала от оператора, Кармен отложила свои записи в сторону, на пол позади кресла. Они ей сегодня не понадобятся. Она не назовет ни одною имени и постарается избежать упоминания конкретных дат и мест, то есть всего, что могло бы помочь опознать Джефферсона Ваттса — и его сына.

На камере зажегся красный сигнал, и она повернулась к объективу.

— Вчера мне предоставилась возможность побеседовать с человеком, который воспитывал Джеффа Кабрио с семи лет до шестнадцати, — начала она, — и я нашла, что он выглядит как весьма достойный и интеллигентный человек. Джефф и его юная мать не имели ни крова над головой ни средств к существованию, когда он встретится с ними и предложил им пристанище. Он обеспечил им не только финансовую поддержку, но и подарил свою любовь и спокойное существование — несмотря на то, что в то время был замешан в нелегальной деятельности. Однако он порвал со своим криминальным прошлым, чтобы быть достойным отцом мальчику, у которого отца не было, и под его присмотром Джефф начал преуспевать в школе. И все же прошлое его отца ворвалось в жизнь их семьи — его арестовали за преступления, совершенные много лет назад. Он был приговорен к пятидесяти годам тюремного заключения, и пребывание в неволе подорвало его здоровье.

Деннис, сияя улыбкой, подошел к ней после окончания репортажа.

— Ты явно к чему-то клонишь, верно? — спросил он, провожая ее к выходу с телестудии.

Она пожала течами, словно ей прекрасно был известен ответ, но она предпочитает держать его при себе.

— И что же это? — не унимался Деннис — В чем замешан этот старик? Организация преступления? Убийства? Изнасилование? Наркотики? А какова роль Кабрио? Он ведь тоже замешан, верно? Он мог быть главарем в…

— Да ты и без меня все знаешь, Деннис, зачем же спрашиваешь? — перебила его Кармен, упиваясь неожиданно возникшим ощущением власти. О, если бы ей только не пришлось так низко пасть, чтобы добиться этих сведений.

Было уже совсем темно, когда она выехала с телестудии и повернула на шоссе, ведущее в Шугабуш. Небо прорезала вспышка молнии, и она вспомнила, как Кент Рид уверял ее, что от Джеффа Кабрио дождешься разве только парочки фейерверков, а не обещанного дождя.

— Что ж, мистер Рид, — произнесла она вслух, — вы были не правы.

Она была сильно утомлена, но довольна собой. Проезжая мимо резервуара, она попыталась разглядеть, намного ли прибавилось там воды за два дня ее отлучки. Однако во тьме не было видно ничего — лишь угадывался темный провал в земле — и Кармен пришлось переключить все внимание на дорогу и перевести дворники на ветровом стекле на более интенсивный режим работы.

Уже возле самого Шугабуша она заметила свет на втором этаже усадьбы — в ванной и спальне. Значит, это Крис все еще возится с ремонтом. Поначалу она рассердилась — ведь ему было известно, когда она собиралась сегодня вернуться домой. Стало быть, он должен был уже покинуть ее дом. Однако приступ гнева миновал так же быстро, как начался. И на его место пришло некое ощущение уюта. Это чувство вернулось к ней из далекого прошлого — простая человеческая радость оттого, что он дома, что через пару минут она сможет с ним поговорить.

Несмотря на грозно сверкавшие молнии, дождь не был столь уж сильным, и Кармен не пришлось воспользоваться зонтиком, выходя из машины. Она вынула из багажника чемодан и направилась к дому, настолько погруженная в свои мысли, что не заметила присутствия Джеффа, пока тот не подал голос.

— Вы перешли уже все возможные границы, Перес. — Он стоял в тени здания, прислонившись к стене, скрестив на груди руки.

Кармен вздрогнула и застыла на месте, судорожно прижав к себе чемодан. Было нечто гипнотизирующее в тоне Джеффа.

— Не понимаю, о чем вы? — пробормотала она, пытаясь поскорее укрыться в доме, однако колени у нее подгибались, а руки тряслись, когда она нажала на ручку кухонной двери.

— Но вы по крайней мере удовлетворены теперь? — спросил он. — Вам уже начали лизать пятки ваши сослуживцы?

У Кармен не хватило мужества захлопнуть перед ним дверь. Она прошла в кухню и попыталась все-таки запереться, но Джефф уже вошел следом.

Кармен выронила свой чемодан, не в силах справиться со страхом.

— Крис? — окликнула она. Ей хотелось включить верхний свет, но выключатель остался за спиной у Джеффа, да к тому же вспышки молний давали достаточно света, чтобы разглядеть выражение гнева на его лице.

— Джефферсон совсем старик, — сказал он. — А они будут выкачивать из него информацию, не обращая на это внимания, — они же запросто замучают его до смерти.

— Но я не упоминала о нем, — пыталась оправдаться она. — Я была осторожна. Я даже не намекнула, где…

Он взмахнул кулаком прямо перед ее носом, и она отскочила. Зажмурив глаза, Кармен пыталась сообразить, достаточно ли опасно ее положение — надо ли окликнуть Криса еще раз?

— Вы что же, считаете их такими тупицами? — спросил Джефф — Да вы посмотрите, сколько времени для поиска понадобилось вам. А теперь подумайте, надолго ли задержатся они, складывая воедино те куски, что вы им подбросили?

Она заставила себя открыть глаза. Он возвышался над ней, в сумраке его фигура казалась еще более высокой и грозной. Потоки дождевой воды на окнах, преломляя свет молний, падали на его лицо тенями, похожими на уродливые кривые шрамы. Кармен попыталась не отводить своего взгляда.

— Да кто же ли они, Джефф? Полиция? Служба борьбы с наркотиками? ФБР? Кто именно преследует вас?

Он покачал головой, и на его лице проступило выражение недоверия.

— Вы всегда считаете нужным идти напролом и до конца, не так ли? Но на сей раз черт вас занес слишком далеко. — Он отшатнулся от нее, а потом вновь подался вперед. — Вы решили, что имеете право распоряжаться моей жизнью. Интересно, что бы почувствовали вы сами, спустив в туалете штаны и обнаружив, что возле вас стоит репортер с микрофоном и спрашивает, как вы себя чувствуете? — и он схватил со стола стакан для сока и сунул ей в лицо. Она попыталась отвернуться, но рука со стаканом неотступно следовала за ней. — Что вы почувствовали, когда узнали, что ваш муж переспал со шлюхой и заразил вас вирусом герпеса, миссис Перес?

У Кармен перехватило дыхание.

— Прекратите это! — Она попыталась отпихнуть его руку, но импровизированный микрофон по-прежнему оставался перед ее лицом. Ее устрашила сила сжимавшей его руки.

— Что вы почувствовали, узнав, что ваш сын живет в специальном заведении, что неважно, сколько ему исполнится лет — он все равно будет оставаться младенцем — если это можно назвать именно так?

Кармен зажала пальцами уши. Она почувствовала, как край стакана уперся ей в подбородок, и в отчаянии попыталась снова ею отпихнуть.

— Что вы чувствовали, когда отказались от вашего собственного ребенка? — продолжал свой допрос Джефф. — От вашего маленького…

— Хватит, Джефф. — В проеме дверей между кухней и коридором появился Крис и Джефф тут же умолк. Он какое-то время непонимающе смотрел на Криса, а потом медленно опустил стакан обратно на стол.

Кармен рухнула на один из стульев, трясущимися руками размазывая по щекам слезы. Она благодарно взглянула на Криса. Он подошел к ней и положил руки ей на плечи. Однако Джефф, судя по всему, еще не кончил.

Не сводя взгляда с Кармен, он заговорил на сей раз спокойно, однако дрожь в его голосе выдавала кипевшее в его душе негодование.

— Для вас существует лишь одна персона, — сказал он. Это Кармен Перес И вас не волнует, что случится с Крисом, или с вашим сыном, или с любым, кого угораздит попасться вам под ноги на пути.

— Это нечестно. — Голос Кармен сорвался на хрип.

Джефф зажмурился, и в неверном свете молний Кармен увидела, как он пытается собраться с мыслями, овладеть собой. Впервые с того дня, как они познакомились, она увидела на лице Джеффа растерянность. Отчаяние. Она проникла в святая святых, на территорию, которую он хотел бы считать принадлежащей лишь ему, — и вот теперь он не в состоянии был ее отстаивать. Да и сама она мало что выиграла от такого успешного наступления на его жизнь. Каждое произнесенное им слово — пусть и жестокое — было чистейшей правдой. Она только и делала, что пыталась скрыться от этой разящей правды всеми возможными способами. Она пыталась убить себя, отравить себя таблетками и алкоголем, чтобы не стоять перед лицом реальности. Она изгнала из своей жизни Криса, она пыталась целиком уходить в работу. И вот теперь все заслоны рухнули перед этим импровизированным микрофоном, протянутым к ее лицу.

На нее накатила волна ужасной душевной боли — боли почти физической. Крис уверенно сжал ее плечи. В его пожатии она ощутила силу, о которой уже забыла за эти годы.

Тяжко вздохнув, Джефф провел рукой по своим черным волосам.

— Вы сказали, что Джефферсон тяжело болен. — Он взглянул на нее, и оказалось, что в его чертах не осталось и следа гнева — Это эмфизема?

— Да, — отвечала она, чуть не плача. — Он выглядел весьма болезненно. И он скучает по вас. Он скучает по своим внукам. Он… он очень сильно любит вас всех.

— Лучше было бы ему больше не видеться со мной. — Джефф прикрыл глаза рукой — Лучше, чтобы он не узнал… — Он снова взглянул на Кармен:

— Они хорошо присматривают за ним?

— Мне показалось, да.

Джефф направился к двери, на мгновение задержавшись, чтобы тронуть Криса за руку.

— Простите, — сказал он, и Кармен подумала, глядя, как его фигура скрывается в дожде, что извинялся он не перед ней, а перед Крисом.

Как только за Джеффом захлопнулась дверь, Крис приподнял Кармен и повернул к себе, крепко обняв. Она прижалась щекой к его плечу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Как ты мог рассказать ему всю правду о Дастине?

— Он мой друг, Кармен. Он первый близкий мне человек, появившийся у меня за долгие годы.

Боль накатила на Кармен с новой силой.

— Когда-то ты считал меня своим близким другом.

— Да.

Она поколебалась с минуту, но потом все же решила высказаться.

— Ты знаешь, когда сейчас я подъезжала к Шугабушу и увидела свет в окнах усадьбы, то поначалу разозлилась на тебя, но потом почувствовала себя счастливой. Я хотела видеть тебя.

В ответ он лишь крепче прижал ее к себе.

— Крис? Ты не покажешь мне его фотографии?

— Дастина?

— Да.

Он задумался, прежде чем ответить, и она поглубже спрятала лицо у него под подбородком.

— Я не уверен, что сейчас для этого самое подходящее время. Ты еле стоишь на ногах. Ты…

— Сейчас. — Она отклонилась назад, ловя взгляд человека, который все эти годы продолжал оставаться ее верным другом — Я хочу увидеть их сейчас.

Миа сидела на стуле перед скульптурой. У нее над головой дождь отбивал на крыше коттеджа монотонный — слишком монотонный, чтобы казаться естественным, — ритм, и Шугабуш за ее окном был погружен в сонную тьму. Однако при желании она могла различить свет в окнах усадьбы. Джефф наверняка был там. Она видела, что он подъехал еще час назад, но не появлялся ни в своем коттедже, ни у нее. Было ясно, что он видел последний выпуск новостей по телевизору, установленному в складе. Миа была поражена таким бесцеремонным вмешательством в жизнь Джеффа так же, как если бы Кармен вмешалась в ее собственную жизнь. Она знала его слишком хорошо. Сломай он руку — она ощутила бы боль.

Она внимательно прослушала краткий, но прочувствованный отчет Кармен о встрече со стариком из тюрьмы. Так вот каков отец Джеффа, про которого он не считал себя вправе рассказать Миа. Вот одна из страниц его детства, которой он не смог с нею поделиться. И его отец оказался тяжело болен. Знал до этого Джефф про его болезнь или нет?

Она очистила модельный нож, которым работала в тот вечер Она уже перешла к мелким деталям скульптуры: складкам рубашки Джеффа, венам на тыльной стороне ею руки, подушечкам пальцев. И, безусловно, к деталям его лица. Она наконец выбрала выражение, которое придаст его лицу, — или это оно выбрало ее? За день до этого она сидела, глядя на безликую фигуру, и вдруг в какой-то момент ясно увидела на этом лице страх — страх, усиленный отчаянием. Она ясно представила, как должна будет вылепить нахмуренный лоб, расширенные глаза, сжатые челюсти. На его лице будет написано: да, что случится — то случится, и он будет бороться с обстоятельствами, однако не утратит при этом способности просто по-человечески реагировать на грядущие беды. Для горожан из Долины Розы он стал Богом. И все же при ближайшем рассмотрении он материален, он остается человеком, и прежде всего именно человеком будет выглядеть он в ее скульптуре.

Скрип его закрывшейся двери был едва различим сквозь шум дождя, однако ухо Миа привыкло различать малейшие звуки из его коттеджа. Она тут же укрыла глину пластиком и выскочила наружу, прихватив лишь зонтик. Ей пришлось постучаться дважды, прежде чем он ответил ей, приглашая войти.

Она застала его в спальне — он упаковывал вещи.

Открытый чемодан лежал на кровати, и почти вся его одежда была уже уложена, за исключением нескольких мелочей, еще остававшихся на полках распахнутою настежь гардероба. Кровь застучала у Миа в ушах, и она с трудом перевела дыхание.

— Нет, — всхлипнула она.

Он вскинул на нее глаза. В его руках была круглая черная коробочка.

— Она подобралась слишком близко, Миа, — и он засунул коробочку в задний угловой кармашек чемодана.

— Ну хотя бы не этой ночью. Пожалуйста, Джефф, не сейчас.

— Я и не уезжаю сегодня ночью. — Он расправил джинсы и уложил их поверх стопки лежавших в чемодане футболок. — Но я должен быть полностью готов. У меня все должно быть собрано, ведь когда мне придется уезжать, это надо будет сделать быстро. Понятно? — Он спросил не для того, чтобы успокоить ее, а для того, чтобы увериться, что она все поняла.

— Понятно. — Миа зябко прижала руки к груди, чувствуя себя несчастной, словно обиженная девочка. — Но после того, как ты все упакуешь, ты придешь ко мне в коттедж? Ты проведешь эту ночь со мной?

— Думаю, — нет. — Он отрицательно покачал головой. — Мне нужно встретиться с Риком. Мне надо быть абсолютно уверенным в том, что он сумеет управиться с аппаратурой.

— Я поеду с тобой.

— Это может растянуться на всю ночь. — Он оторвался от разглаживания складок на рубашке и испытующе взглянул на нее.

— Меня это не волнует.

— Тогда поехали. — Он поднялся и застегнул молнию на чемодане.

Они почти не разговаривали по дороге к дому, который Рик снимал в компании со своими друзьями. Миа впервые видела это небольшое оштукатуренное здание и в свете молний едва различила прислоненные к передней стене дома доски для виндсерфинга.

— Его окно сбоку, — предупредил Джефф, вылезая из машины.

Она последовала за ним в обход дома, подпрыгнув от неожиданности, когда какой-то пушистый зверек задел се ноги. Дорогу им преградил старый корявый дуб, и его влажная ветка неприятно мазнула Миа по щеке. Джефф направился к третьему по счету открытому окну без жалюзи, негромко постучал в раму. То, с какой уверенностью он это проделал, говорило, что он уже не в первый раз будит Рика подобным образом.

Через мгновение в комнате зажегся свет, и в окне появился Рик. Он откинул в сторону шелковую занавеску, и на Миа пахнуло дымом марихуаны.

Рик был в одних трусах, он сонно жмурил глаза.

— О нет, парень, — пробормотал он. — Ты ведь не собираешься уезжать сейчас, правда?

— Не сейчас, однако скоро, — отвечал Джефф. — Нам надо прокатиться на склад. Настало время твоего главного экзамена.

— Ладно, — сказал Рик со стоном, но улыбаясь. — Я выйду через минуту.

И вот они уже в дороге по направлению к складу, Рик с Джеффом сидят на передних сиденьях, а Миа на заднем, прислушиваясь к их тихой беседе и шелесту дворников, сгонявших воду с лобового стекла.

— Я видел сегодня вечером, как драконья укротительница распиналась о твоем старике, — сказал Рик. — Вот так история. Ты хоть знал про его прошлое, когда рос у него в доме?

Миа потянулась вперед и положила руку на плечо Джеффу, а он на мгновение оставил руль и пожал ей пальцы. Ее вовсе не удивило, что Джефф предпочел полностью проигнорировать вопрос Рика.

— Что будет, если не выдержит один из трансгидраторов? — спросил Джефф.

— Передам нагрузку на соседний, удвою его мощность и…

— До какой отметки можно повышать мощность?

— По меньшей мере до пятисот. При этом не спускать глаз с дисплея. Возможно, мне понадобится чуть-чуть больше — тогда надо делать это очень медленно. Верно? — Казалось, что он не совсем был уверен в правильности своих ответов, однако Джефф удовлетворенно кивнул.

— Как выйти на формулы перенастройки экранов?

— Через черный файл.

Их беседа-экзамен продолжалась, и Миа немного вздремнула. Когда они приехали, Джефф обернулся к ней и погладил по руке:

— Может, ты останешься в машине и поспишь?

— Нет, я иду с вами. — Она встряхнулась от сна и села прямо.

Войдя внутрь, Джефф заговорил по-испански с двумя часовыми, разрешив им отправляться этой ночью домой. Затем они все втроем прошли к лестнице, ведущей на крышу.

С тех пор, как Миа была здесь в последний раз, они успели натянуть над крышей нечто вроде огромного тента. Словно крылья огромной летучей мыши, распростерся черный водонепроницаемый материал над оборудованием, опираясь в нескольких местах на массивные железные распорки и укрепленный по краям с помощью тросов. Миа устроилась в темном сухом закутке между ящиками, и Джефф подстелил ей свою ветровку. Через полуприкрытые веки она наблюдала за тем, как они проверяют свою машинерию. Тихий шелест дождя по тенту и мигающий неверный свет придавали всему какое-то неестественное, похожее на сон ощущение.

Она не сомневалась, что Джефф всю ночь провозится со своей аппаратурой. Она понимала, что ее будут при этом игнорировать, и нисколько на это не обижалась. Однако примерно через час он вдруг уселся возле нее в ее темном убежище и взял ее руку в свои, продолжая допрашивать Рика. Он погладил пальцами ее ладонь, потом запястье. Одна из вспышек молнии особенно сильно высветила его лицо — глаза блеснули так ярко, что Миа показалось, будто она успела различить отражение ресниц на синей радужной оболочке его глаз, — другая вспышка причудливо скользнула по изгибу рта, по его щекам, по мочкам ушей. Рик сидел на ящике непосредственно возле главной части аппаратуры, следя за кнопками, тумблерами и индикаторами. Его светлые волосы поблескивали от вспышек молнии.

Вопросы сыпались на него быстрее, чем он успевал отвечать.

— Где ты должен больше всего опасаться эрозии?

— На южном краю каньона, особенно поблизости от резервуара, где…

— А где еще?

— Роща авокадо к востоку от оврага.

— И?..

— И возле той группы домов, что выстроена вдоль Джараканды.

— Неплохо. Я не думаю, что там могут возникнуть проблемы, но надо быть начеку, так как, если процесс не перехватить в самом начале, неприятности могут быть серьезными. — Джефф протянул одну руку и погладил ее джинсы в том месте, где они были застегнуты до живота. Миа удивилась и обрадовалась, что выбрала самое темное местечко на крыше. — Какое максимально допустимое расстояние между двумя катализаторами? — Рука Джефа продолжала гладить ее, и она немного переменила позу, чтобы ее живот плотнее прижался к его ладони.

— Двойное К.

— А минимальное?

— Одна четверть К.

— И не надо жалеть для них энергии. — Джефф взглянул на нее, и она различила в его глазах любовь, любовь и боль. Его пальцы теребили застежку на поясе ее джинсов.

— Верно, — терпеливо улыбаясь, отвечал Джеффу Рик. — Я это хорошо запомнил.

Неожиданно Джефф убрал руку и весь подался вперед.

— Рик? — В его тоне появились новые нотки, выдававшие явное любопытство. — Ты что-нибудь понимаешь во всей этой механике?

— Нет, старик, — рассмеялся тот в ответ, — я не имею ни малейшего представления об этом.

— Отлично, — с улыбкой откинулся назад Джефф, — именно это я и хотел от тебя услышать.

Он снова взял ее за руку, и она подалась вперед, чтобы прижаться щекой к его плечу.

— А что ты предпримешь, если Миа даст сбой? — спросил вдруг Джефф. — Что ты сделаешь, если она захандрит после моего отъезда?

— Ого, — ухмыльнулся Рик. — Вот как раз в этом случае я не буду знать, что мне делать, ты уж извини.

— Надеюсь, по крайней мере ты попытаешься ей помочь, — и он снова взглянул на Миа. Она различила, как боль исказила его лицо, а пальцы сжали ей руку так нежно, что ей едва удалось удержаться от слез.