Книга: Мечты прекрасных дам
Назад: 43
Дальше: 45

44

– Милли, мне кажется, покуда тут бродит твой злобный муж, нам лучше пожить на острове Грин – пока все не закончится, – сказала Мами на пятый день суда над Эли.
– Мне тоже так кажется, – согласилась с ней Милли.
– Особняк не настолько велик, чтобы торчать нам тут втроем. Теперь, когда Черный Сэм приволок наконец этого вонючку Брунера, пусть они с Уэддерберном торчат тут одни.
– Да, те, кто выступает на суде против своих же сообщников, никогда не пользовались особой симпатией.
– Что да, то да. Если доберутся до него твой Джеймс, мистер Гудчайлд или пресловутый доктор Скофилд, его просто убьют. Старик Деннинг сумел удрать в Англию, но его в один прекрасный день тоже настигнет кара.
– За все это мы должны благодарить Эли, – заметила Милли.
– Да уж. Нам в самый раз благодарить Эли. Или Черного Сэма. Я – почтенная вдова, мой бедный Растус перевернется в своей могиле, если узнает, что я таскаюсь по судам, и мое имя звучит там вместе с именами пиратов.
– Ничего, скоро все забудется.
– Надеюсь, но все равно приятного мало. Как ты считаешь, они могут заставить меня давать показания?
– Нет, если не прознают, что Сэм твой возлюбленный!
Мами что-то ворчала и возмущалась.
– Я только буду рада, скорее бы закончились все эти непристойности, с какой радостью я вернусь тогда в мою церковь и к моему пастырю.
– Если он захочет тебя принять, – с иронией заметила Милли.
В начале октября, когда солнце уже сияло вовсю, они снова отправились в здание суда. Остановив носилки, они прошли к пересечению Педдер и Квинсроуд. У здания Верховного суда уже собралась толпа. Возбужденная и взмыленная толпа разбилась на группки; судя по доносившейся болтовне, все очень надеялись на смертный приговор. Милли сказала, что эти людишки очень напоминают ей отбросы французской революции. Там тоже всякие ротозеи собирались на Площади Согласия и чесали языки в ожидании, когда их развлекут казнью.
– Что там было у этих французов, мне неизвестно, – ответила ей Мами. – Но я точно знаю, что нам хотя бы на время стоит уехать отсюда. Остров Грин может быть неплохим местом, там больше не шныряет Анна.
– Да, – сказала Милли. – Ты знаешь, кого мне жаль, так это се, зря она впуталась в эту историю.
– Нашла кого жалеть! Она же убийца. Она не дрогнув расправилась с этим капитаном да Коста! И хотела спихнуть все на твоего Эли!
– Интересно, почему она это сделала?
Они стояли в очереди, выстроившейся у зала суда. Милли прищурилась от сильного солнца.
– Может, она все еще любит его?
Рядом стоял пожилой европеец. Он слышал ее слова и, приподняв шляпу, процитировал:
– В самом аду нет фурии страшней, чем женщина, отвергнутая милым.
– Нет, нет! – ответила ему Милли. – Эли не отвергал ее, он просто приютил ее временно на борту своей джонки. Нет никакого доказательства, что у него была с ней связь!
Мами обернулась к джентльмену и украдкой ему подмигнула.
– Вы правы, – снова поклонился ей джентльмен. – Зло на того, кто помыслит дурное!
– Вот это действительно верно, – сказала Милли. Мами крепко обняла ее за плечи, словно хотела защитить свою девочку. Двери магистрата наконец распахнулись, и они вошли.
Эли сидел на своем месте. Секретарь объявил:
– Вызывается второй свидетель защиты, мистер Брунер!
Брунер развязной походочкой проследовал на место свидетеля.
– Ваше имя Ганс Брунер? – спросил его Эли.
– К вашим услугам, сэр.
– Где вы работали?
– До последнего времени в управлении флота, Гонконг.
– Вы морской офицер?
– Правильно. Я работал под началом мистера Джеймса Уэддерберна, главного суперинтенданта.
– Вы выполняли его приказания?
– Да.
– Я должен вам напомнить, мистер Брунер, что вы сейчас выступаете в роли свидетеля и должны давать показания против своих сообщников, – сказал ему Эли. – Вы дали клятву говорить только правду, хотя ваши показания будут использованы против вас и ваших сообщников. Вам это ясно?
– Да.
– Почему вы выбрали подобную форму защиты?
– Потому что у меня лопнуло терпение. Слишком много лжи было вокруг, лжи и преступления, – сказал Брунер.
Майор Кейн поднял голову, жестко и внимательно посмотрев на него.
– Остановимся поподробнее на случае с «Монголией». Вы должны были забрать опиум и похитить мисс Смит, не так ли? Такой приказ последовал от Уэддерберна?
– Да, но явились вы и забрали мисс Смит с собой. В зале раздалось жужжание голосов, все горячо обсуждали услышанное.
– Итак, вам достался опиум, а мне – мисс Смит. Мистер Уэддерберн знал об этом?
– Когда он узнал, то только улыбнулся: «Ничего не меняется», – сказал он.
– Что произошло после того, как я забрал мисс Смит па борт джонки «Ма Шан»?
– «Монголия» отправилась в Гонконг, – сказал Брунер. – И я продал его опиум на Суматре.
– Вы заплатили Уэддерберну?
– Конечно. Ведь он передавал мне местоположение судов, на которые следовало нападать, и я потом платил ему за это.
Эли с торжествующей улыбкой посмотрел на Милли.
– А те, которые я должен был получить в качестве выкупа, откуда они появились?
– Со счета сэра Артура Смита в «Ориентал Банке» в Гонконге. Это была часть его состояния.
– И по завещанию сэра Артура мистер Уэддерберн был единственным распорядителем этих денег?
– Да. Пятьдесят тысяч долларов были вписаны в отчетность как сумма, выплаченная в качестве выкупа вам. – Брунер широко ухмыльнулся. – Но они оказались на счету мистера Уэддерберна. – Для нас с ним все шло просто великолепно. Особенно для Уэддерберна. Он был не только единственным распорядителем состояния Смита, но еще и опекуном мисс Смит. Он мог творить с деньгами все, что ему заблагорассудится.
Майор Кейн прервал его.
– Мистер Брунер, я должен вам напомнить, что вы приняли присягу. Вы сейчас сказали «мы». Означает ли это, что вы собираетесь назвать тут кого-то еще? Я бы посоветовал вам быть осторожнее. Ну и кого же вы имели в виду?
– Мистера Гудчайлда, доктора Скофилда и мистера Деннинга, вице-губернатора, – сказал Брунер.
Зал ахнул от удивления.
– Вы обвиняете этих уважаемых людей в сообщничестве с вами и к тому же пытались обманным путем заполучить деньги мисс Смит?
– Да, это так. Для этого ее и доставили из Англии, только для этого, – заявил Брунер.
– Неужели?!
– Уэддерберн говорил, что она сумасшедшая, и сэр Артур желал выдать ее замуж за того человека, который бы стал заботиться о ней.
– Значит, для выполнения этой задачи был избран Уэддерберн? – спросил Эли и вздохнул, закатив глаза к потолку.
Майор Кейн снова вмешался:
– Подождите, мы так зайдем слишком далеко! Здесь позволяют себе марать честное имя уважаемых джентльменов. Я хочу напомнить, что сейчас идет разбирательство пиратских деяний и похищения мисс Смит Я протестую против подобных высказываний.
– Протест поддержан, – сказал судья Хальм. – Но я обязан заметить, что хотя подобные выступления слишком нас уводят от нашего основного дела, сейчас, тем не менее, складывается такая ситуация, когда потребуются новые расследования и допрос еще ряда личностей. В связи с этим я объявляю перерыв. Только когда эти расследования будут проведены, мы сможем продолжить процесс. Итак, объявляется перерыв до тех пор, пока у меня не будет подробного полицейского отчета.
Перерыв длился недолго. Затем суд над Эли Боггзом, обвиняемом в пиратстве и похищении мисс Смит, был продолжен. Судья Хальм сделал следующее объявление:
– Господа присяжные заседатели, по просьбе защиты я разрешаю касаться – в той мере, в какой это необходимо в ходе следствия, – событий, которые обсуждались до перерыва. Меня убедили, что они тесно связаны с рассматриваемыми вопросами.
Он кивнул Эли Боггзу.
– Пожалуйста, продолжайте допрос мистера Брунера, свидетельствующего против своих сообщников. Напоминаю: обсуждению подлежат лишь лица, которые в настоящее время находятся в колонии.
Эли криво улыбнулся и повернулся к Брунеру.
– Пожалуйста, расскажите суду, кто на первых порах осуществлял контроль за деньгами мисс Смит?
– Мистер Уэддерберн, – ответил Брунер.
– А затем он привлек к сотрудничеству вас, адвоката Гудчайлда, доктора Скофилда и вице-губернатора?
– Попрошу вас не упоминать вице-губернатора! Поскольку его здесь нет, он не сможет защитить себя, – тут же вмешался судья.
Эли, точно не слышал его, продолжал:
– Какова была роль мистера Гудчайлда?
– Он открыто посоветовал сэру Артуру передать дочь под судебную опеку под контролем Уэддерберна. Он также составил завещание, где оговаривалось подобное положение.
– У вас есть доказательства вашего заявления?
– Я могу показать копии бумаг.
– А доктор Скофилд, какова его роль в этом деле?
– Он должен был доказать, что мисс Смит – психически неуравновешенная личность, нуждается в специальном уходе и опекунстве.
– На каком основании доктор поставил подобный диагноз?
– Когда мисс Смит еще училась в школе, там был какой-то скандал, и на этом решили сыграть.
– Доктор Скофилд был врачом-консультантом в ее школе в Англии? И она была там его пациенткой, так?
– Об этом мне ничего неизвестно.
– Стало быть, усиленные попытки доказать, что мисс Смит психически неуравновешенная личность, делались с момента прибытия ее в Гонконг.
– Я к этому непричастен.
– Но вам было известно о намерениях Скофилда?
– Да.
– Теперь я хочу спросить вас вот о чем: вы когда-нибудь выдавали себя за другого человека, чтобы тем самым как можно ярче продемонстрировать окружающим ее психическое нездоровье?
– Да.
– Когда?
– На приеме в «Доме с флагштоком».
– Мисс Смит уже встречала вас до этого?
– Естественно. Я же был первым помощником капитана на судне «Монголия», с которого ее похитили.
– Вы не сомневались в том, что она вас узнает, и стали изображать другого человека?
– Да.
– Ну и кем вы тогда назвались?
– Акилом Тамаринсом, голландским послом.
– Зачем?
– Чтобы мисс Смит предстала перед присутствующей публикой в нелепом виде.
– Вы хотели доказать всем, что она имеет отклонения в психике?
– Да.
– И чья это была идея?
– Скофилда. Он хотел, чтобы ее официально признали сумасшедшей.
– Кто предложил прислать отрезанное ухо сэру Артуру?
Зал замер.
– Скофилд.
– Вы можете рассказать нам об этом подробнее? Брунер тяжко вздохнул, потом начал рассказ:
– Он, видимо, заплатил деньги жулику, который отыскал десятилетнюю девочку-нищенку. Скофилд отрезал ей ухо, но оказалось, что оно слишком маленькое. Пришлось покупать другое. В Китае этим не удивишь – нищие часто уродуют детей, чтобы легче было клянчить деньги.
– А второе ухо? Оно было взято у кого-то, кто был постарше?
– Да, его продала ему проститутка из борделя за пятьдесят долларов.
– Значит, это было то самое ухо, которое получил сэр Артур вместе с запиской, написанной от моего имени? – спросил Эли.
– Да, я опустил ее в почтовый ящик на Педдер-стрит.
– Как подействовало это письмо на сэра Артура? Брунер пожал плечами.
– Меня там не было, но я знаю, что он умер через два дня, как раз перед тем, как вы вернули его дочь домой.
– Он умер от сердечного удара, – сказал Эли и замолчал, поскольку судья Хальм поднял руку, останавливая его, и строгим голосом произнес:
– Достаточно. Мне кажется, что на сегодняшний день нам уже хватит всяческих ужасов. Запишите в протокол, что защитник доказал свою невиновность.
* * *
Тридцатого октября в газете «Кантон Реджистер» была напечатана статья ее репортера.
«Процесс над Эли Боггзом, обвиняемом в пиратстве, стал процессом с целым рядом перерывов и отсрочек. Последний перерыв был объявлен сегодня утром, после того как обвиняемым были упомянуты некоторые джентльмены. Боггз сам ведет свою защиту.
В финансовых кругах известно о полицейском расследовании состояния дел мистера Уэддерберна на период, когда он был опекуном мисс Милдред Элизабет Смит (и настоящее время она является его женой). В неблаговидных действиях также обвиняются мистер Гудчайлд, известный адвокат, доктор Скофилд. консультант супруги Уэддерберна, и мистер Деннинг, бывший вице-губернатор колонии.
Решение по делу пока не принято, и никаких дополнительных сведений мы сообщить не можем. Но мы надеемся, что, как только все окончательно прояснится, мы на законном основании напечатаем подробный и обстоятельный отчет»
Спустя несколько дней после этого сообщения, Милли и Мами, чтобы не находиться в одном доме с жутко пьющим Уэддерберном, собрали вещи и поселились в «Домике отдыха».
Это было весьма важное событие, и Янг, брат Анны Безымянной, обратил на это внимание.
Прячась под полотняным навесом своей лодки, Янг грустно смотрел на свою сестру, когда сумасшедших выводили на вечернюю прогулку из сумасшедшего дома в Стэнли, имевшего тогда официальное название «Стэнли Бедлам».
Среди больных был Чу Апу, когда-то бывший мужем Сулен. Он передвигался на четвереньках и на поводке. Его лицо было постоянно искажено. За ним, высокая и стройная, шла в белом халате до пят Анна. При ходьбе ее распущенные черные волосы развевались по ветру. Когда сопровождающий отошел в сторону, она подошла к лодке и увидела внутри оранжевую накидку Янга.
– Это ты, малыш?
– Да, – ответил Янг.
– Ты пришел меня спасти, как обещал?
– Да, я пришел ради наших родителей, – ответил Янг.
Увидев, что сопровождающие заняты другими, быстро шепнул:
– У меня есть новость об Эли Боггзе. Ты его помнишь?
– Как я могу его забыть? – спросила Анна. Ее лицо в полумраке было смертельно белым, а под глазами были черные тени: это было лицо трупа, глаза горели огнем. – Он умрет последним, так? Мы поклялись, что к нему смерть придет к последнему!
– Терпение, – шепнул Янг. – Пусть они продолжают верить, что ты – сумасшедшая. Я приду к тебе, когда будет полная луна. И тогда, пока Эли Боггз будет спать в доме на острове Грин, я отвезу тебя к нему.
– От чего он умрет?
– От ран, нанесенных когтями, как Чу Апу. Его душа погибнет, хотя его тело останется живым. Золотая Сестра, он погибнет от когтей.
Анна стиснула бледные ладони, глядя на поднимавшуюся луну.
Ее все это вполне устраивало: Янг, чтобы отомстить за свою сестру, видимо, поменял свои убеждения…
Назад: 43
Дальше: 45