Пациент: Мери Джейн Морган.

Страховка: Нет

Возраст: Тридцать четыре.

Адрес: 749, Ист, 19

Дата рождения: 22.09.58 Нью-Йорк, XV

_____________________________________

Дата:22 июля 199

Процедура: ABDOMINOPLASTY.

Доктор: Б. Зильберман.

Стоимость: 7425 долларов

Процедура: Подтяжка лица

Доктор: Б. Мур

Стоимость: 4300 долларов

Дата: _января 199_

Процедура: Подтяжка ягодиц и боковая резекция.

Доктор: Б. Зильберман

Стоимость: 3830 долларов

Дата: 20 апреля 199_

Процедура: BLEPHAROPLASTY.

Доктор: Б. Мур

Стоимость: 1540 долларов

Дата: 28 сентября 199_

Процедура: LIPESTOMY.

Доктор: Б. Зильберман.

Стоимость: 1950 долларов

Дата: 28 февраля 199_

Процедура: MASTOPEXY.

Доктор: С. Райт

Стоимость: 4300 долларов

Дата: ___апреля 199_

Процедура: DERMABRASION.

Доктор: Б. Мур.

Стоимость: 1750 долларов

Дата: 3 июня 199_

Процедура: RHINOPLASTY.

Доктор: Б. Мур

Стоимость: 4100 долларов

____________________________

Когда предварительные операции закончились, Брюстер Мур составил для Мери Джейн график, поручил другим хирургам подтяжку живота и груди и внимательно следил За их работой. Со многими из них он работал вместе в клинике, организованной им для детей бедняков.

– Такая работа не вызывает депрессию? – спросила Мери Джейн.

– Меньшую, чем разговор с дамой из высшего света, умоляющей сделать ей третье по счету лицо, – ответил Мур. – Хотите увидеть мою постоянную работу?

Мери Джейн почувствовала себя польщенной и приняла предложение. Впервые за недели их знакомства доктор заговорил о чем-то, относящемся лично к нему и к его интересам. Мери Джейн начала привыкать к хирургам, к их холодности, но Мур не был похож на них. Он был весьма самоуверен, но в то же время обладал странной смесью отчужденности и сострадания. Наконец Мери Джейн разгадала этот секрет. Клиника была его страстью. Во всем мире рождались дети с такими ужасными нарушениями, что были обречены либо на инвалидность, либо на смерть.

– Вы можете это понять, – доверительно сказал ей Брюстер Мур. – Мы реагируем на каждую детскую улыбку. Некоторые из этих детей не имеют даже рта, чтобы улыбнуться. И образованные родители сталкиваются с подобным. Представляете, что происходит в семье перуанского батрака?

Доктор познакомил Мери с Уинтропом, канадским мальчиком, чьи родители погибли в авиакатастрофе, а он выжил. Теперь у него было новое лицо, сконструированное из кожи, взятой с его ягодиц. И с Линдой, трехлетней белокурой девочкой, оставленной в бременской церкви на второй день после рождения. Сейчас ее заячью губу поправили, но ей еще требовался нос. И с Раулем, двенадцатилетним мальчиком из Гондураса, чьи яркие глаза и каракули на бумаге были для него единственными средствами общения, поскольку он родился без языка и нижней челюсти.

Палаты выглядели уютными, оборудование было новейшим, а персонал самым опытным в стране.

– Как вы все это содержите? – спросила Мери Джейн, оглядевшись.

Доктор Мур пожал плечами.

– Немного государственных дотаций, большая часть пожертвований от частных лиц, а остальное из моего заработка. Я делаю косметические операции состоятельным и влиятельным людям. – Мур улыбнулся. – Они оказывают хорошую поддержку.

– Все это, кажется, делает меня мелкой, – сказала Мери Джейн. Доктор остановился в холле и внимательно посмотрел на нее.

– Не нужно. Не покупайтесь на пуританскую идею предопределения или на старомодную мораль, утверждающую, будто внешность – это суета. Некоторые вещи не изменились со времен сотворения мира. Ваше лицо – это ваша фортуна. Эти дети могут подтвердить мои слова.

Мери Джейн полностью доверяла ему. «Глупо! Глупо!» – говорила она себе. Ведь она работала медсестрой и провела в больнице много лет. С тех пор Мери Джейн стала нервной. И она очень нервничала перед «первой процедурой», как выражалась мисс Хеннеси. Мери Джейн никогда еще не была пациенткой. «Здоровая, как лошадь», – говорила она порой, хлопая себя по широким бокам.

Первое посещение хирургического отделения получилось ужасным. Долгая поездка на каталке по коридорам, на лифтах, которыми пользовались посетители, и ребята с букетами цветов, и медики, была унизительной. Обычно тот, кто вез ее, толкал каталку, словно та была простой корзинкой на колесиках, как в супермаркете. И еще он, наверное, был главным в клинике, поскольку останавливался и разговаривал с каждым, кто проходил мимо. Мери Джейн почувствовала настоящее облегчение, когда ее ввезли в операционную. Возможно, если бы это не была избирательная хирургия, возможно, если бы это было реанимационное отделение, Мери Джейн не ощутила бы презрения, которое, казалось, лучилось из санитаров, доставивших ее, очередной кусок мяса, под нож. «Пластическая операция, – словно усмехались они. – Самодурство. Самовлюбленная дура!»

Мери Джейн потеряла тридцать восемь фунтов, живот у нее опал, но вместо того, чтобы стать плоским, он повис безобразной складкой дряблой кожи. Теперь его следовало подтянуть. Операция считалась довольно серьезной, но доктор Мур решил сделать ее первой, чтобы оставить время на восстановление сил пациентки. Абдоминальная брюшная хирургия была главной процедурой.

– Вы потеряли в весе почти столько, сколько требовалось, – сказал ей Брюстер Мур. – И вы должны держать его.

– Но я выгляжу ужасно! – Мери Джейн поднялась и бессильно уронила руки. Жировые складки заколыхались.

– Вполне типичная картина.

– Это так называется?

– Ага. Наглядно, а? Но диета не поможет. Дальше тренировки и хирургия. Вам следует укрепить мышцы живота, поэтому мы их разрежем, немного укоротим и удалим излишки кожи.

– А что будет с моим пупком?

– Ну, мы его отрежем. Не волнуйтесь, я все предусмотрю. Зильберман сделает вам новый и очень красивый.

– Новый? Как это?

– Это лишь внутренний элемент. Если, конечно, вы не хотите наружного вместо внутреннего. Стоить это будет дороже.

Глаза Мери Джейн расширились, но она наконец поняла, что доктор дразнит ее. Несмотря на косметические цели, это была настоящая операция с семи-десятидневной реабилитацией в больничных условиях, назначенная тридцать седьмой по счету хмурым утром во вторник. Накануне вечером к Мери Джейн пришел санитар, чтобы побрить ее.

– Все участки кожи, которая будет рассечена, и прилегающие к ним должны быть выбриты, чтобы не произошло занесения инфекции и чтобы было удобнее работать инструментами, – заявил он со скучающим видом.

Единственным утешением для Мери Джейн было то, что она практически потеряла сознание. Традиционная шутка гласит: в больнице санитары будят вас, чтобы дать вам снотворное. Но в то утро, на которое назначили операцию, Мери Джейн разбудили, чтобы сделать успокоительную инъекцию. Препарат сработал, и когда ее поднимали на лифте в операционную, ей казалось, будто она плывет. Довольно странно, но инъекция немного уменьшила смущение, которое обычно мучило Мери Джейн в лифте, пока вокруг стояли люди в обычной одежде и старались не обращать на пациентку никакого внимания. Никто не смотрел ей в глаза, и Мери Джейн едва сдержала улыбку, вызванную нелепостью ситуации.

Доктор Мур не стал делать операцию сам, но хирурга подыскал лично. Он навестил Мери Джейн накануне вечером, и она была растрогана таким вниманием.

– Боб Зильберман хороший парень. У ваших мышц отличная эластичность, и шрамов почти не останется. Но для работы над грудью я выбрал Сильвию Райт. Она разбирается в этом лучше любого мужчины.

Мери Джейн хихикнула, и доктор Мур покраснел. Он был очень официозным человеком, но Мери Джейн пыталась получше узнать его и уже увидела за официальностью скрытый юмор. Доктор улыбнулся. У него была очаровательная улыбка.

– Вы знаете, что я имею в виду, – сказал он.

По дороге в операционную Мери Джейн не сводила глаз с потолка, наблюдая за лампами. Она знала, что будет нервничать, но благодаря инъекции потеряла все свое смущение и волнение. Санитар остановил каталку перед операционной в своеобразном алькове, но поскольку Мери Джейн не хотела поворачивать голову, она не могла говорить. Время шло. Трудно было сказать, сколько прошло минут. «Всего несколько? Час?» – спрашивала она себя. Или все кончилось? Подошла медсестра и назвала ее по имени.

– Сейчас, мисс Морган, – сказала она и вкатила каталку в бледно-зеленую комнату с огромными ослепительными лампами на потолке.

Мери Джейн заметила группу людей в какой-то странной одежде, которая, как она потом вспомнила, состояла из обыкновенных зеленых хирургических халатов. Казалось, они стояли вокруг стола, которого на самом деле в комнате не было, но вдруг Мери Джейн оказалась на нем под взглядами этих людей.

– Привет, Мери Джейн, – донесся откуда-то голос доктора Мура. – Вам удобно?

Она не ожидала увидеть его здесь.

– Я очень спокойна.

– Считайте в обратном порядке, – сказала ей человек в маске. – Начните с сотни.

Мери Джейн попыталась подумать о шутке, остроумном ответе, но едва смогла считать.

– Сто, девяносто девять… Следующее число она вспомнить не смогла. Слава Богу, все закончилось.

– Теперь можете спать, – сказала медсестра.

Мери Джейн попыталась произнести слова благодарности, но не смогла ничего выговорить вслух. Позже она опять открыла глаза, но не могла двигаться. Во рту было очень сухо, и язык напоминал наждачную бумагу. В животе ощущалась страшная боль. Казалось, ей всадили туда нож. Мери Джейн попыталась кого-то позвать, но не издала ни единого звука. Она начала кричать про себя, но даже малейшее движение лишь усиливало боль, поэтому бедняжка захныкала. Надрез в области таза казался рваной раной, а под грудью все было связано в тугой узел, словно туда нанесли миллион ударов. Затем опять нахлынула пустота. Мери Джейн поняла, что спала. Или теряла сознание. Она опять открыла глаза и на этот раз увидела себя на больничной кровати. Боль еще продолжалась, но больная знала, что кто-то скоро это исправит, так скоро, как только она даст знать о своем пробуждении. Но Мери Джейн не могла это сделать. Не могла двинуть ни одним мускулом. Пока не могла.

К ее плечу осторожно прикоснулась чья-то рука.

– Привет. Теперь вы хотите проснуться? Давайте, Мери Джейн, пробуждайтесь. Как вы себя чувствуете?

Ее призывали к пробуждению. Медсестра настойчиво выводила ее из дурмана наркоза. Мери Джейн попыталась помочь ей и смогла лишь сказать:

– Воды.

Она хотела еще пожаловаться на боль, но лишь крепче закрыла глаза. Медсестра поняла просьбу, и Мери Джейн возблагодарила ее, почувствовав укол иглы и затем… медленное, медленное ослабление страданий. Она почувствовала блаженство. Последнее, о чем она подумала перед тем, как снова провалиться в черноту, была мысль, что одна операция сделана, и осталось всего восемь. Швы чесались ужасно, но когда сняли бинты, живот Мери Джейн оказался плоским, как у подростка. Женщина в изумлении посмотрела на него. Это ее тело? Такое гладкое и упругое? Мери Джейн забыла о боли, о цене, о мыслях, что часть ее плоти отрезана и куда-то выброшена. Вместо этого она созерцала свой собственный новый пупок.

Операция по подтягиванию груди оказалась страшнее, хотя доктор Мур уверял, что боль будет гораздо меньше, чем после надрезов на животе.

– Мы срезаем только жир, а не мускулы. У вас эластичная грудь. Просто она находится слишком низко.

– Приятный разговор. Правда? Доктор Мур застонал.

– Мери Джейн, это самый дикий каламбур, какой я когда-либо слышал. Итак, завтра доктор Райт сделает новый карманчик из кожи, наполнит его плотью и переместит соски в центр…

– Переместит соски? Вы хотите сказать, что отрежете мне соски?

– Да. Я думал, вы это поняли. Новые будут из материала, который подобрала доктор Райт. – Мур вздохнул. – Она, наверное, говорила вам. Но шрамы будут спрятаны в…

Мери Джейн ощутила приступ тошноты.

– Но когда их переместят, они смогут действовать? Я имею в виду… – Она в смущении умолкла. – Смогу я что-нибудь чувствовать?

– Ну, конечно, кормить ребенка вы не сможете, но чудеса иногда происходят. По моему личному мнению, нервы не восстанавливаются. Я думал, вы все поняли. Конечно, вы должны решить, стоит ли приносить жертву. Некоторые женщины после операции получают сексуальное удовольствие, полагаю, благодаря гордости за свою внешность. Знаете, мозг – самый важный сексуальный орган.

– Но вы не оперируете мне мозг, доктор.

– Знаю. И надеюсь, вы знаете, как я восхищен… вашим мужеством.

– Эй, это дети вроде Рауля или Уинтропа или те, кто потерял половину лица из-за рака, мужественны. Но мне нравится ваша мысль. И я согласна. Доктор Райт может срезать мне соски, если взамен она сделает мне настоящую грудь, а вы сделаете мне нос, как у Май Ван Трилоинг.

– Вы поставили перед нами трудную задачу, Мери Джейн, – улыбнулся доктор. – Я посмотрю, что можно будет сделать.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Да, доктор, я снова о сосках. – Мур как всегда с сосредоточенным лицом обернулся. – Вы уверены, что доктор Райт не забудет вернуть их обратно?