Волна противоречивых чувств нахлынула на Кей. Что делать? Сесть в машину и уехать или окликнуть его, чтобы посмотреть, вспомнит ли? Неужели прошло семь лет со дня их встречи? Они знакомы семнадцать, а провели вместе всего три дня! И по-прежнему ли значат что-то те красивые слова, которыми они обменялись когда-то? Он покинул ее… и их пути разошлись. Стоит ли возобновлять старое знакомство… но, может, поэтому судьба и продолжает сталкивать их?

Кем же он стал? Еще одним жадным до денег ненасытным хищником вроде Митча Кэрела, вечно охотящегося за очередной жертвой? Что, если они проведут вместе еще два дня, и он снова исчезнет в погоне за очередной крупной сделкой?

Кей потянулась к дверце машины. Но судьба, наверное, и впрямь не желала отпустить ее. В этот момент Джим посмотрел в ее сторону. Взгляды их скрестились. Выражение его лица мгновенно изменилось, словно он долго, мучительно искал кого-то и вот теперь, наконец, нашел. Кей сделала шаг вперед, и Джим направился к ней медленно, осторожно, как путник в пустыне, опасающийся, что видит мираж. Когда между ними осталось всего несколько ярдов, оба остановились, явно не желая сближаться. Первым заговорил Джим.

– Куда ты уезжаешь?

– Уезжаю?

Кей, ошеломленная воспоминаниями о прошлом, не сообразила, о чем идет речь. Ведь именно он ушел тогда. Джим показал на автомобиль:

– Ты собиралась исчезнуть.

Должно быть, понял, что Кей решила избежать встречи с ним.

– О… – в смятении пробормотала Кей —…Я остановилась у друзей в Санта Фе. Они уже заждались меня.

Джим сделал еще несколько шагов. Он выглядел немного старше, чем во время последней встречи, под глазами прибавилось морщин, виски чуть побелели, но все это делало его еще привлекательнее. Одетый в серебристо-серые брюки, черный блейзер с белой сорочкой и серебристым галстуком, он разительно отличался от бывшего моряка в кожаной куртке, угощавшего ее когда-то гамбургером. Теперь он излучал ауру абсолютной власти, гораздо большей, чем обыкновенная уверенность в себе командира патрульного судна. Джеймс Болтон привык сражаться и брать верх в любом поединке. Однако с ней он говорил умоляющим тоном подчиненного, а не старшего офицера.

– Не уезжай, Кей. Пожалуйста. Мне придется провести здесь немного времени, и я скоро освобожусь. Пообедаешь со мной?

Почему он так внезапно ушел тогда, после Чикаго? Кей очень хотелось узнать.

– Я подожду, – согласилась она. Что такое полчаса? Увидев его, она вдруг поняла, кого ждала все эти годы.

Джим отпустил лимузин и адвоката, с которым приехал сюда, и сел за руль взятого напрокат автомобиля. По дороге оба старались избегать минного поля старых, похороненных в душе эмоций, могущих взорваться упреками и сожалением, и просто говорили о том, как жили последние годы. В основном рассказывала о себе Кей, которой приходилось отвечать на его вопросы. Она объяснила, что после отъезда из Балтимора помогала собирать материал для книги, почему и оказалась сегодня на съемочной площадке.

– А ты что здесь делаешь? – спросила она потом.

– Я думал, ты знаешь. Представилась возможность купить студию, а, как тебе известно, я ничего не покупаю, не ознакомившись как следует с бизнесом.

– Я имела в виду, каким образом переключился с авиакомпаний на киностудии? Огромная разница!

– Я так и не купил ту авиакомпанию, – вздохнул Джим. – Меня перехитрили и опередили. Правда, я считал, тебе это известно.

– С чего это? Я никогда не читала о твоих похождениях в новостях бизнеса.

Джим ничего не ответил, по всей видимости, не желая говорить на эту тему. Внимательно оглядев его, Кей заметила недоуменно поднятые брови. Она не поняла, о чем он думает, и уже хотела каким-нибудь образом добиться ответа, но тут они свернули с дороги и остановились перед «Бишоп Лодж», роскошной гостиницей, расположенной у подножья гор Сангре де Кристо. Красивое здание с огромным участком земли, окруженное прекрасными фруктовыми деревьями, сто лет назад было резиденцией католического епископа, главы миссий Санта Фе.

Высокое положение Джима сразу стало очевидно по почтительному обращению персонала гостиницы, от паренька, отогнавшего машину на стоянку, до метрдотеля, который немедленно подвел их к столику у окна, выходившего на горы. Наблюдая за этой демонстрацией могущества и богатства, Кей вспомнила рассказанную Митчем историю о нечестных делишках отца Джима, попавшего за это в тюрьму. Может, это стремление стереть клеймо преступлений отца непрерывно подстегивало Джима копить все больше денег так, чтобы никто никогда не смог его сломить и унизить? Или это просто в крови?

Когда они уселись, пробуя белое вино и ожидая обеда, Кей все-таки вернулась к мучившему ее вопросу.

– Ты собрался объяснить, почему переключился с авиакомпаний на фильмы, – напомнила она.

– Неужели мы не можем поговорить о чем-то более интересном?

– А разве есть вещи, интересующие тебя больше, чем способы добывания денег?

Она явно хотела уязвить его. Джим искоса глянул на Кей, но тут же пожал плечами.

– Ладно, если хочешь узнать, слушай. После провала сделки с «Мид-Коаст» группа инвесторов, собранная мной, осталась с шестьюдесятью миллионами баксов, которые они по-прежнему хотели куда-то вложить. Авиакомпаний в то время больше не продавалось, по крайней мере по такой цене, поэтому они попросили меня поискать другие возможности… Я не нашел ничего лучше радиостанций: посылать слова по воздуху – почти то же, что перевозить пассажиров самолетами. Купил сразу пять на Среднем Западе. Дела у них шли неважно, но мы все перевернули кверху дном. Станции начали приносить прибыль, тогда я приобрел еще несколько, и, работая в области радиосвязи, я стал заниматься еще и кабельным телевидением. В те дни это было рискованным предприятием, но потом оказалось самым высокодоходным. Проблема в нехватке фильмов, поскольку передачи ведутся круглосуточно. Поэтому я веду переговоры. Если куплю такую известную студию, как «Сенчери-Лайон», частью сделки будет приобретение всех их старых фильмов, около двух тысяч. Для меня это самое ценное.

– Я уже слышала. Стоимость предположительно, более миллиарда долларов. Трудно представить, что у одного человека может быть столько денег.

– Это не мои деньги, Кей. Они принадлежат банку, который хочет дать мне кредит. Я плачу им проценты.

Она, словно салютуя, подняла стакан.

– Ну что ж, смотрю, вы неплохо преуспели в жизни, мистер Болтон.

– Почему у меня такое чувство, будто на тебя это не произвело особого впечатления?

Кей помедлила, прикидывая, стоит ли быть до конца откровенной?

– Когда мы в последний раз встречались, Джим… мне казалось, что ты стремился к чему-то еще, кроме бесконечного накопления богатства… и тогда мне это в тебе нравилось. А теперь… хотела бы я знать, так ли сильно ты изменился?

– А что тебя заставляет думать, будто я мог стать другим?

– У тебя чертовски много денег. Откуда взять время на что-то еще?

Джим, казалось, не знал, что ответить. Он просто потянулся через стол и накрыл ее руку своей. Его прикосновение ударило, словно электрическим током; вновь нахлынули чувства, испытанные тогда, давно, в номере чикагского отеля. Но почему Джим исчез, не сказав ни слова?

Кей осторожно высвободила руку.

– Ты не женат? – выпалила она. Джим покачал головой.

– Наверное, был слишком занят добыванием денег, чтобы искать ту женщину, которая полюбила бы меня, хотя бы и безответно.

Теперь в его голосе слышалось легкое раздражение. Кей пожалела о своей горячности.

– Прости, если тебя оскорбили мои слова.

– То, что ты сказала о богатстве? Нет, я не обиделся, Кей. Если мне немного не по себе, то лишь потому, что трудно слышать, как прощаешь другим те вещи, за которые критикуешь меня.

– Другим? – удивилась Кей. – О ком ты?

– Митч Кэрел.

– Митч…, – недоуменно пробормотала она, не понимая, при чем тут Митч.

– Если кто-то и любит деньги больше всего на свете, так это он, – съязвил Джим.

– Поверь, эту его черту я тоже не нахожу привлекательной.

– Это не помешало тебе завести с ним роман, не так ли? Или выдать ему сведения, стоившие мне той сделки с авиакомпанией!

Потрясенная обвинением, Кей откинулась на спинку стула, не в силах говорить.

– Я не жалуюсь, – продолжал Джим. – Авиакомпании, как оказалось, приносят гораздо меньше доходов, чем мои радиостанции и кабельное телевидение. Так что, возможно, ты и мистер Кэрел оказали мне благодеяние…

– Минутку! – взорвалась Кей. – Какой роман, какая информация?! Где, черт возьми, ты набрался всего этого?!

– Где же еще, Кей?

– Митч, – снова прошептала она.

– Когда он выхватил «Мид-Коаст» прямо у меня из-под носа, в тот уик-энд, когда мы встретились, я был совершенно сбит с толку, пойман врасплох. Но потом мне стало интересно, что заставило его так поспешно оформить сделку, поэтому позвонил ему и спросил прямо и откровенно. Я-то думал, что не проговорился о своих планах ни одному человеку.

– Но и я ни о чем не сказала, – возразила Кей. – И была очень осторожна.

– Значит, не совсем. Кэрел сказал мне, что вы очень близки и что, когда вы были вместе, ты его предупредила. Кэрел, несомненно, знал что-то, или не начал бы суетиться еще днем в воскресенье.

Воскресенье. Кей вспомнила, что встретилась с Митчем в воскресенье, единственный день, когда в клуб допускали женщин. Значит, Митч, попрощавшись с ней, немедленно принялся за дело.

– Все, что я рассказала ему, это как мы встретились в самолете и ты спас мне жизнь, и то, когда он спросил, кто тот мужчина, который поднимал трубку в номере отеля.

Джим отвел взгляд, задумчиво сузил глаза.

– Иисусе, – прошептал он себе, – ну и хитрый же сукин сын!

И снова обернулся к Кей.

– Должно быть, догадался, что я летел самолетом «Мид-Коаст» только потому, что хотел сам все проверить до того, как подписать договор.

– Но ты думал, я предала твое доверие…

– О Боже, Кей… Голос его прервался.

Немного помолчав, она объяснила:

– Митч лгал, если утверждал, что я когда-либо спала с ним.

Джим покачал головой и уставился в скатерть.

– Если честно, не могу вспомнить, говорил он это или нет. Может, я просто так решил, потому что… ну… словом… трудно было сохранить ясность мысли, после того, как я посчитал, что ты меня продала…

Оба замолчали, ошеломленные потерей того, что могло бы быть.

Подошедший официант поставил перед ними острый мексиканский салат из курицы, к которому никто не притронулся. И Джим, и Кей почему-то лишились аппетита.

Наконец Кей, опустив глаза, тихо сказала:

– Я так долго мучилась… все спрашивала себя… была так уверена, что между нами нечто гораздо более сильное…

Джим хрипло, сконфуженно пробормотал:

– Мне было так плохо, когда я думал, что ты помогла ему…

– Поэтому ты просто исчез!

Ярость в Кей разгоралась с каждой минутой все сильнее.

– Почему не позвонил вместо него мне? Дьявол с ними, с торпедами – полный вперед! – разве не так говорят моряки? Как ты мог так легко позволить потопить нас?

– Будучи офицером и джентльменом, – полунасмешливо объяснил Джим, – я посчитал, что дама уже занята.

Еще несколько мгновений гнев держал Кей как в тисках: на него, за дурацкое недоверие, на Митча – за обман, но потом спросила себя, справедливо ли осуждать только их? Ведь и ее можно легко обвинить за глупую гордость – она тоже сделала собственные выводы и все эти годы ждала, что Джим придет первым. И вот теперь он был здесь, и вместе с ним вернулись так долго дремавшие чувства. Кей поняла, что, только уняв ярость, можно все начать сначала.

– Разве бизнес не научил тебя тому, что быть джентльменом не всегда выгодно?

Джим улыбнулся, поняв, что Кей начала успокаиваться.

– Наверное, ты права. Но в данном случае – не бизнес.

– Тем не менее, я, возможно, не возражала бы против взятия под контроль…

– Я, скорее, за дружеское слияние.

Джим снова взял ее за руку, но на этот раз Кей не отстранилась.

– У тебя еще остался аппетит? Кей взглянула ему прямо в глаза.

– Да. Только не к еде.

Больше не нужно было тратить слов. Они уже потеряли столько времени!

Джим подписал счет и повел ее из обеденного зала через сад в отдельное бунгало, в котором остановился.

И как только они вошли с яркого солнца в прохладу и полутьму домика, Джим рывком обнял ее, но тут же оба вздрогнули от пронзительного телефонного звонка. Джим нехотя отстранился от Кей, подошел к письменному столу, схватил трубку, бросил пару отрывистых фраз.

– Да… да… прекрасно… Увидимся в Нью-Йорке. И нажал на рычаг.

– Один из моих адвокатов, – пояснил он Кей и, нажав кнопку, соединился с телефонисткой на коммутаторе отеля:

– Ни с кем меня не соединяйте, – резко бросил он и широко улыбнулся.

– Извини. Больше этого не повторится.

Еще один напряженный момент. Они смотрели друг на друга, пока сердца и умы в последний раз спорили, стоит ли отважиться на дальнейшее. Потом его губы завладели губами Кей. И в первое мгновение поцелуя она вновь прокляла Джима и себя за эти потерянные годы. И тут все сомнения, все мысли были сметены потоком ощущений.

Терзая друг друга поцелуями, они, спотыкаясь, побрели к спальне, оставляя за собой дорожку из наспех сброшенной одежды. Когда оба остались обнаженными, Джим поднял Кей, перенес через порог и, осторожно положив на постель, опустился рядом на колени, обожествляя ее тело страстными поцелуями. Кей, извиваясь от удовольствия, чувствовала его губы на шее, плечах, грудях, животе и бедрах, пока сильные руки гладили спину, обжигая, скользнули ниже, по гладкой нежной коже длинных ног, осторожно раздвинули их, и Джим наклонился, чтобы ощутить ее вкус…

Дыхание Кей участилось; острое наслаждение пронзило ее существо, посылая электрические разряды к кончикам ног. Кей застонала от наслаждения и, жадно задыхаясь, глотая воздух, с трудом нашла голос, чтобы сказать, как отчаянно жаждет почувствовать его в себе.

– Джим…, – прошептала она. – Джим… сейчас… иди ко мне… сейчас.

Джим чуть приподнялся, и Кей в это же мгновение ощутила, как он врезался в нее, в таинственные глубины женской плоти, принося никогда не испытанное ранее чувство законченности, завершенности… Да, Пол дарил ей удовлетворение, но экстаз? Никогда! Она обхватила руками Джима, прижала к себе и держалась за него изо всех сил, пока ритм их движений, все убыстряясь, не превратился в лихорадочно-любовный поединок, продолжавшийся бесконечно. И наконец оба приникли друг к другу в сокрушительном взрыве, соединившем их в одно целое.

– Никогда, – тихо сказала Кей, как только к ней вернулся голос, – такого со мной никогда не было.

– А я знал…, – ответил Джим, – с той минуты, как увидел тебя…

Пока они молча лежали рядом, Кей не переставала размышлять о горькой иронии судьбы – как могли благородство Джима и глупое недоразумение разлучить их на столько лет?! Что, если бы он взял ее, когда ей было всего семнадцать? Смогла бы она стать такой образованной, независимой, умудренной жизнью, как сейчас? Но чего же она добилась в жизни? Проводила эксперименты по изучению способов достичь сексуального удовлетворения. Вот оно, это самое удовлетворение, полученное без всякой необходимости в научных теориях. Все вопросы сводятся к одному ответу: самое важное – найти того единственного, с кем тебе по-настоящему хорошо. Жизнь такая великолепная комедия!

Однако доверие к Джиму было омрачено нерешительностью и колебаниями. Где-то в глубине души таился назойливый червячок сомнения. Но, каков бы ни был источник этих сомнений, Кей вскоре забыла обо всем, когда он сжал ее в объятиях, и желание разгорелось с новой силой.

Они любили друг друга почти весь день, и только когда солнце стало клониться к закату, и багровые лучи начали пробиваться сквозь щели в жалюзи, Джим поднялся.

– Нужно позвонить в несколько мест, прежде чем все разбегутся.

Он быстро принял душ, переоделся в чистые брюки и пуловер и вышел в соседнюю комнату. Кей слышала, как Джим набирает один номер за другим; голос его изменился, стал жестче, более резким. Он даже бесцеремонно выразил недовольство одним из служащих:

– Если не можете работать лучше, кто-нибудь другой может занять ваше место.

Только сейчас Кей поняла, что именно его богатство может их разлучить. Когда-то богатый человек превратил Локи в рабыню, считавшую, что женщина – это не что иное, как еще одна вещь, среди многих, которые можно купить за деньги. Кей пыталась спорить, убеждать себя, что Джим совсем не похож на Трейна, и просто абсурдно их сравнивать.

И все же, что делает бизнес более важным для мужчин, чем преподавание, исцеление людей или созидательная деятельность? Но, если она уже любит его, сможет ли поверить, что такая любовь выдержит испытания?

К тому времени как вернулся Джим, Кей уже успела принять душ и одеться.

– Что ты собираешься делать с «Сенчери-Лайон»? – спросила она, увидев Джима. – Покупаешь?

Джим искоса взглянул на нее.

– Если это все, о чем ты можешь спросить после сегодняшнего, значит, дела совсем плохи.

– Но именно ты покинул меня, чтобы заняться бизнесом.

– Ничья, – смущенно улыбаясь, признался он. – Не можешь объяснить, почему это тебя интересует?

– Сначала ответь. И не волнуйся, – добавила она. – Я не собираюсь передавать сведения твоим конкурентам.

– Эй, нечестно – это удар ниже пояса! Я и не подумал бы подозревать тебя!

– Прости.

Джим раскинул руки, Кей кинулась в его объятия, и они поцеловались. Почти мгновенно жар охватил обоих, но она оттолкнула Джима, требуя ответа на вопрос, желая развеять сомнения.

– Скажи, – настаивала она.

– Пожалуй, мне нравится эта идея, и я начну переговоры. Но почему это тебя так интересует?

– Кто-то из киношников сказал, что ты, возможно, не захочешь купить, если то, что увидел сегодня, тебе не понравится.

– Вряд ли я обрадовался бы, увидев, как деньги выбрасываются на ветер, – подтвердил Джим.

– Но они прикрыли съемки, чтобы угодить тебе и убедить, что управляют компанией совсем не так уж плохо.

Джим нерешительно кивнул. – Что тебя не устраивает, Кей?

– Я говорила тебе, Сильвия Тиер была когда-то моим другом, давно, еще в Чикаго, и я приехала на площадку в надежде возобновить знакомство.

– И не смогла, потому что ее там не было. А ты знаешь, что только из-за ее вечных опозданий съемки обошлись дороже на миллион долларов?!

– Знаю, – вздохнула Кей и секунду помедлила. Джим с пристальным любопытством глядел на нее.

– Просто хотела спросить, не можешь ли ты позволить продолжать съемки, хотя бы день-другой? Дай мне шанс найти Сильвию и попытаться вернуть ее.

Джим по-прежнему с любопытством оглядывал Кей.

– Немного странная просьба, если учесть, что вы пятнадцать лет не виделись. Для компании это может стать настоящим несчастьем.

– Сделай это не только ради Сильвии, – перебила Кей, – но и для меня. Мне просто нужно выяснить, прежде чем наши отношения зайдут дальше, что для тебя важнее – люди или доллары и центы.

Джим слегка нахмурился, потом отвернулся и, задумчиво вздохнув, вышел в гостиную. Кей последовала за ним и увидела, что Джим, подойдя к письменному столу, перебирает какие-то бумаги.

– Каждый час простоя съемочной бригады, – сообщил он, – обходится больше, чем в сорок тысяч долларов. У мисс Тиер весьма дорогостоящие капризы!

– Но ведь жизнь человека дороже, Джим. Если картина не выйдет, Сильвии, возможно, больше нигде не удастся получить работу.

Джим снова перелистал бумаги.

– Черт возьми, Кей, – бросил он, нервно вышагивая по комнате, – почему тебе обязательно нужно смешивать любовь и бизнес? У меня даже нет прав принимать подобные решения, во всяком случае пока сделка не совершена. И даже потом мне необходима лояльность администраторов – опытных людей, которые будут сомневаться в моих суждениях, если я сломлю их сопротивление, чтобы совершить из ряда вон выходящую глупость!

Но Кей не собиралась сдаваться:

– Конечно, ты еще не владелец, Джим, но, несомненно, имеешь достаточное влияние. И если Сильвия начнет прилично себя вести, ты совсем не будешь выглядеть глупцом, особенно когда картина выйдет и начнет приносить доход.

Джим продолжал бродить по комнате. Потом, схватив телефонную трубку, начал нажимать кнопки и заказал междугородние переговоры. Кто-то невидимый на другом конце линии ответил, и Джим объявил, что намеревается купить «Сенчери-Лайон».

– Но я пока не хочу, чтобы картину Сильвии Тиер закрывали.

Даже с другого конца комнаты Кей услышала, как собеседник Джима разразился протестующими воплями, но Джим перебил его громким властным голосом:

– Я покупаю компанию, последнее слово за мной! Повесив трубку, он взглянул на Кей.

– Один лишний день. Это все.

Но оказалось, Джим так и не увидит, удалось ли Кей чего-то добиться – завтра утром ему нужно лететь в Нью-Йорк получать банковские кредиты, и после двухдневных переговоров с адвокатами, подписав все документы, касающиеся приобретения студии, придется отправиться в Европу. Джим решил превратить кабельное телевидение в спутниковое, а его партнеры во Франции и Западной Германии нуждались в консультациях.

Кей вспоминала, как всего лишь несколько часов назад он клялся, что вечно будет рядом. Но Джим, словно прочитав ее мысли, сказал:

– Конечно, ты могла бы поехать со мной. Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом.

– Но сначала нужно помочь Сильвии, – заупрямилась Кей.

Джим снова обнял ее.

– Так будет не всегда, дорогая. Теперь, когда я снова нашел тебя, сделаю все, чтобы мы могли быть вместе.

Он сказал, что пробудет за границей недели три, а потом вернется в Калифорнию.

– Еще одна студия? – спросила Кей.

– Нет. Я еду в Сан-Диего, а не в Голливуд. И не по делу, а ради забавы. Знаешь, что такое «Кубок Америки?»

Кей кивнула, подумав, как все-таки мало знает человека, с которым хотела провести остаток жизни.

– Яхта, которую я субсидирую, впервые выйдет в море из Сан-Диего через три недели. Приедешь туда?

Как бы Кей ни была увлечена Джимом Болтоном, ей приходилось выдерживать постоянные битвы с томительной боязнью все новых разочарований. Она не хотела опять метаться по свету, цепляясь за Джима, пока он живет полной, напряженной жизнью; ей хотелось найти дом, принадлежать кому-то, кто останется с ней.

Но ведь Джим пообещал, что все изменится. Может, в следующий раз…

– Я приеду, – сказала она.

Приехав на съемочную площадку, Кей обнаружила, что всякая деятельность там замерла. Осветительные вышки и краны пока еще стояли, но поблизости никого не было, а количество трейлеров и грузовиков, казалось, уменьшилось. Неужели они сворачиваются?! Ведь Джим поклялся, что все уладит. Но, может, его влияния недостаточно, чтобы убедить администрацию студии?

В небольшой группе людей, стоявших на краю площадки, Кей заметила Дэйва Лодера.

– Эй! – энергично окликнул он. – Вы вернулись? Передумали насчет свидания со мной? Кей улыбнулась и покачала головой. – Я решила, может, мисс Тиер уже приехала.

– Ну да. Она у себя в трейлере.

Дейв показал на длинный, похожий на автобус автофургон.

– Но вы все-таки прекратили съемки?

– Сильвия пришла слишком поздно, – объяснил Лодер. – К тому времени, как она заявилась, директор студии уже объявил о прекращении съемок. Выбросил Сильвию на улицу, а та была уверена, что они никогда этого не сделают. Впала в истерику и отправилась выплакаться. Хотя, представляете, чертовски интересно – минут десять тому назад из Калифорнии поступили новые указания. Там решили дать Сильвии еще один шанс.

Благослови его Боже, подумала Кей.

– Не понимаю, – ехидно хмыкнул Лодер, – что они хотят доказать. Для крошки Сильвии это лишний шанс все изгадить.

– А что, если вас ожидает большой сюрприз? – бросила Кей, не оборачиваясь, и поспешно зашагала к трейлеру Сильвии, современному, большому, с четырьмя окнами и дверью в центре, к которой вела складная металлическая лесенка. Кей постояла минутку, прежде чем тихо постучать. Никто не ответил. Кей нерешительно взялась за ручку замка. Заперто. Она постучала сильнее.

– Убирайся к черту! – раздалось из-за двери.

– Сильвия! Это я, Кей Уайлер.

Она решила, что бывшая подруга хотя бы из любопытства подойдет к двери. Но все было тихо.

– Не помнишь меня, Сил?

– Помню, конечно.

– Тогда открой дверь.

– Зачем?

Кей едва не расхохоталась.

– В память прошлого. Пятнадцать лет прошло, Сил. Ну же, открой, я хочу тебя видеть.

– Купи билет в кино.

– Я бы купила, – подумав, сказала Кей, – но, боюсь, теперь трудно будет найти картину с твоим участием – разве что попасть на повторный показ.

Наступила тишина. Дверь по-прежнему оставалась закрытой. Кей не знала, что делать – уйти или остаться.

Как можно помочь Сильвии, если та стала такой черствой?! Но Кей упрямо подняла кулак, не желая сдаваться.

Прежде чем костяшки пальцев успели соприкоснуться с металлом, дверь распахнулась, и выглянула Сильвия, одетая в черное шелковое кимоно. Огромные голубые глаза покраснели и распухли, светлые спутанные волосы в беспорядке разлетались по плечам. Она по-прежнему была похожа на пупса, но уже долгое время пролежавшего в углу чердака.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Эй, разве так встречают старых друзей? – весело ответила Кей, полная решимости не расстраиваться.

– Я здесь из-за тебя – потому что мы так много значили друг для друга когда-то. И, – добавила она, – потому что тебе нужен друг.

Сильвия с подозрением оглядела Кей, отвернулась от двери. Кей решила посчитать это приглашением войти и поднялась в трейлер. Внутри оказалось хорошо обставленная гостиная – большой диван, гримерный столик с подсветкой, пара мягких кресел, стойка с одеждой.

Сильвия отошла в дальний конец комнаты и резко развернулась, вызывающе уставившись на Кей.

– Черт побери, а чего ты, собственно, ожидала? Что брошусь к тебе на шею и стану восклицать, как рада нашей встрече?! Иисусе, неужели не понимаешь, как это больно? Больно возвращаться назад и думать о…

Сильвия покачала головой и вновь отвернулась. Кей подошла к ней.

– Мне тоже. Как жаль, что мы поссорились тогда и потеряли друг друга…

Но Сильвия с новыми силами набросилась на Кей.

– Дьявол, как раз меня не это волнует! Просто не желаю вспоминать о молодости, когда все было впереди, а не за спиной, когда жизнь была надеждой, ожиданием неведомого…

– Но еще ничего не потеряно, Сил. И надежда не умерла.

Сильвия кисло поморщилась:

– Я не могу этого сделать, Кей, – объявила она. – Вернись и скажи им, что я не могу!

– Кому сказать?

– Администрации студии. Они заплатили, чтобы ты пришла сюда и помогла перевоспитать меня, не так ли?

– Нет, – возразила Кей, пораженная столь очевидным бредом, – я гостила у друзей в Санта Фе и услыхала о съемках.

Сильвия недоверчиво хмыкнула:

– И тебе не платят за это? Честное слово?

– Ей-Богу!

Сильвия подошла к туалетному столику, отодвинула стопку сценариев и взяла открытую на середине толстую книгу. Кей увидела знакомую улыбку: книга Лоры и Пола о сексуальных взаимоотношениях людей.

– Ты проводила исследование для этой штуки, точно? Я видела по телеку, как ты объяснялась с Джимми Карсоном и…

Кей кивнула.

– Великий секс-эксперт, – съехидничала Сильвия. – Я знаю, почему ты здесь оказалась!

Кей покачала головой.

Сильвия небрежно швырнула книгу на диван.

– Видишь, я совсем не удивилась, когда ты постучала в мою дверь. Дэйв, ассистент режиссера, уже успел доложить, что ты шныряла в окрестностях и справлялась обо мне. Правда, я посчитала, что тебя наняли кем-то вроде консультанта, накинуть на меня узду. Черт, я все знаю о твоей работе, Кей. Эта проклятая книга валяется повсюду – сама купила ее, как только узнала, что вышла такая. Неужели считаешь, я не хочу… найти способа… удовлетворения?

Злой голос поднялся до истерического визга.

– Я знаю, что ставлю на карту все! Но не могу измениться.

– Можешь! – с силой вырвалось у Кей. – Я помогу тебе.

– С чего бы это?

– Больше делать нечего, – улыбнулась Кей.

И Сильвия тоже впервые улыбнулась. Потом подошла поближе, пристально вгляделась в лицо Кей.

– Иисусе, ты просто великолепна! Поверь, уж я бы не волновалась, если бы выглядела, как ты. Конечно, я старая кляча, мне тридцать семь, и дни мои сочтены.

В следующее мгновение она бросилась на шею Кей, обняла ее и истерически зарыдала.

– О Господи, Кей, все так плохо… Я никому не нужна…

Кей нежно прижала ее к себе.

– Я помогу, – повторила она.

Сильвия понемногу успокоилась и, подняв голову, вновь начала изучать лицо Кей.

– Ты по-прежнему девственница? – осведомилась она.

– Уже нет, – засмеялась Кей.

– Тогда, возможно, надежда и вправду еще не умерла.