Балы в Нью-Йорке – дело привычное, этот не был исключением. Как всегда, множество лимузинов стояли у Риверс Хаус; удивительно, как хозяева не путались в них. Лэрри Кохран нетерпеливо ждал, пока водитель припаркует машину, и поспешил помочь Элиз выйти из нее. Они впервые собирались появиться вместе в обществе, и он немного нервничал. Элиз выглядела спокойнее и величественнее, чем обычно. На ней был прекрасный костюм, который они с Брендой и Анни купили на троих. Он смотрелся великолепно. Элиз и Лэрри вошли в здание и поднялись на последний этаж, принадлежавший компании «Блужи Индастриз». Охранник открыл дверь и проводил их через холл в зал, стены которого были обиты золотистой парчой. Над огромным мраморным камином висела картина, похоже, кисти Гольбейна. Кроме того, в зале висело большое полотно кисти Тёрнера, изображающее захватывающий дух закат на Великом канале; еще одна картина, очень напоминавшая Пауло. Это было невероятно. Его картин в мире насчитывается всего около десятка. Но кто знает? Хозяин дома был одним из самых богатых людей Америки. В комнате стояла старинная позолоченная мебель, на столах вазы с прекрасными цветами. Лэрри было трудно привыкнуть к квартире Элиз на Парк-авеню, но эти апартаменты поражали своей роскошью даже Элиз.

– Здесь великолепно!

– Все это может сделать только Бог, когда есть деньги!

– Не говори так, Лэрри! Все это сделал Алекс.

– Элиз, я говорил тебе уже, что Алекс умер много лет назад.

Элиз не успела ничего ответить, как в комнату вошла Бетти. Она прекрасно выглядела. На ней было белое шифоновое платье; блестящие волосы, украшенные цветами, падали на плечи. Боб Блужи был одет скромно, однако, вид у него был сияющий.

– Ну что, пошли? – весело спросила Бетти.

– Кстати, Элиз, ты отлично выглядишь! Лэрри тут же подтвердил это.

– Хороша, – по-отцовски улыбнувшись, согласился Боб. Элиз же стояла, уставившись на Бетти.

– Бетти, ты самая очаровательная девушка на свете, – наконец сказала она. За все время работы и в Голливуде и на европейских киностудиях она не видела никого прекраснее ее. Элиз на секунду замолчала. – А по какому случаю ты оделась как…

– Как девственница, – не дав ей договорить, рассмеялась Бетти.

На этом балу, как обычно, было полно стариков. Бренда приехала с Дуарто, здесь они должны были встретить своих любовников. Аза придет с Дианой. Бренда была одета почти в бейсбольную форму, в кепке с буквами КПЖ, а на кармане куртки было вышито ее имя.

– Эй, что это за костюм на тебе? – спросил Дуарто у Бренды.

Сам Дуарто был одет как монашка.

Бренда с гордостью повернулась и показала вышитые шелком на спине буквы «Клуб первых жен». Под надписью символ, означающий НЕТ, красный круг с полоской поперек, и девиз «В аду нет места ярости».

– Очень оригинально, – ответил Дуарто.

– Кто бы говорил – монахиня с усами.

– Кстати, у всех известных мне монахинь были усы. Бренда рассмеялась. Вообще, сегодня она неплохо выглядела, даже спортивные штаны прекрасно смотрелись на ней.

– Надеюсь, скоро приедут девчонки из моей команды, – улыбнулась она. – Мы собираемся представить наш новый клуб.

– Не сомневаюсь, что вас ждет успех. Бренда, мне показалось, что ты немного похудела и стала даже добрее. Толстые женщины и одеваются плохо, потому что злые.

– Спасибо, доктор Фрейд, у меня для вас есть одно замечание. Пусть толстые женщины делают все от злости, но они никогда не поступают зло. В этом вся разница. А вон и Диана идет, она прекрасно выглядит в черном.

Диана в платье монашки энергично двигалась в сторону Бренды. Рядом с ней шел Аза, который был ниже ее на голову, и на нем был тоже костюм монаха. Несмотря на то что одеты они были в одном духе, вид у этой парочки был странный. Впервые со времени первой встречи с Азой Дуарто улыбнулся. Сегодня Аза узнал, что против него не будет возбуждено дело за участие в сделке с Джилом Гриффином на бирже. Несмотря на все усилия Мигеля де Лос Сантоса, организация приняла решение удовлетворить прошение, если Аза даст показания против Джила. Конечно, он уже не сможет работать на Уоллстрит, но так как Бренда отошла от дел, Дуарто мог бы предложить Азе работать вместе. Две парочки чудесно расположились, продолжая вести беседу. Мимо прошел, качая бедрами, молодой симпатичный официант. Дуарто загляделся на него, и это сразу же заметил Аза.

– Прости меня, отец, каюсь, грешен, – признался Дуарто, прося прощения у монаха.

Бал продолжался. Официанты в черных пиджаках разносили на подносах великолепные закуски. Элегантно одетые гости неторопливо пили вино из хрустальных бокалов. Они болтали, обсуждали последние новости и сплетни, изредка улыбаясь, показывали свои ухоженные зубы.

Вскоре подъехали Анни и Мигель. На Анни тоже была форма Клуба первых жен. Мигель надел кольчугу, шлем с перьями, а его копье венчал дракон. В фойе они присоединились к Бренде и Дуарто.

– Здесь все так красиво, – сказал Мигель Анни, рассматривая украшенный балкон, где приглашенный квартет играл Моцарта. – Я восхищен.

– Это обычный нью-йоркский бал. А что ты ожидал? – с иронией спросила Анни. – Голых баб на блюдах?

Мигель засмеялся.

– Я имею в виду не это. Все сделано со вкусом, дорого, но со вкусом.

– Боюсь, что к ужину эти слова не относятся. Лалли никак не может совладать со своим желанием обожраться.

– Анни, расскажи об этих людях, – попросил Мигель, взяв ее за руку. – Мне интересно, какие они, а не то, каким образом они зарабатывают деньги.

– Хорошо. Но если ты хочешь узнать о них, тебе придется слушать долгую историю о том, как они их тратят.

– Ладно, рассказывай.

– Вон тот мужчина с густыми светлыми волосами – один из первых, покоривших альпийские вершины, представляешь, он все еще их покоряет, а ему уже семьдесят семь. Рядом его жена. Она по полгода исследует орангутангов в Бирме. – Анни улыбнулась. – Они прекрасные люди, она сделала даже какие-то важные открытия, исследуя этих обезьян. Видишь того невысокого мужчину в костюме матадора? Он со своими партнерами открыл в городе несколько очень популярных сейчас баров. Новый стиль текс придумали как раз они.

– Да, это открытие такое же важное, как и открытие Америки, – ухмыльнулся Мигель.

– Говорят, что они все делают вместе: живут, работают и, по-моему, даже спят вместе. Прямо как три мушкетера.

Мигель сделал глоток вина и стал опять разглядывать публику.

– Интересно, сколько Лалли заплатила за эти цветочки? Букет действительно был великолепен. Длинные нежные лилии, белые, розовые гортензии. Вдруг в толпе Анни заметила загорелую блондинку.

– Бренда, смотри, это же Шелби.

На Шелби Кушман была пышная белая юбка с кисточками внизу. Ее длинные волосы были перевязаны широкой коричневой лентой.

– Черт возьми, эта стерва думает, что она прямо Скарлетт О'Хара, – прошипел Аза.

– Она прекрасно выглядит для женщины, муж которой в тюрьме, – отметила Бренда. – Я, конечно, выглядела гораздо лучше, когда Морти не было.

В сопровождении новой невесты, которую он снял в своем фильме, шел известный голливудский актер Кевин Лир. Анни подумала, что же случилось с прежней невестой. Теперь с той же легкостью отказываются не только от жен, но и от невест, на то они и невесты. Лир, как обычно, прекрасно выглядел.

– Отлично, теперь я хоть знаю, кто он, – сказал Мигель, провожая его взглядом. Вот и вся команда в сборе – появилась Элиз, тоже одетая в форму Клуба первых жен. За ней Лэрри в костюме рефери.

– Привет, – улыбнулась она всем. Тут подошли Боб и Бетти Блужи. Со всех сторон послышались приветствия.

– А кто эта длинная, тощая баба в экстравагантном костюме? – спросила Диана Бренду. Она показала на молодую девушку, бледную как смерть, на которой действительно был очень экстравагантный костюм из цепей и сшитых игрушек.

– Это Феб Ван Гельдер, жена бывшего мужа Элиз, если это что-нибудь говорит тебе, – ответила Бренда. – Видишь того высокого мужчину в костюме Кромвеля? Это он и есть.

– Неужели этот старикашка ее муж? Господи, ну и парочка.

– Кто бы говорил! – Бренда рассмеялась и взяла Диану под руку.

Зал был великолепен. Египетский храм стоял на огромном мраморном возвышении, освещение подчеркивало его выразительность, мерцающие блики света создавали незабываемый образ. Мрачная левая часть храма была освещена множеством маленьких свечей. Белые орхидеи, казалось, парили в воздухе. Как обычно, каждый старался занять место получше. Бренда, Элиз и Анни сели за столик перед просторной танцевальной площадкой, за ними был оркестр Питера Дутчина.

– Они любят здесь выступать, – сказал Дуарто. – Этот оркестр играл как-то на одной из моих вечеринок.

Элиз вдруг рассмеялась:

– Они, кажется, играли и на моем выпускном. Или тогда был Эдди Дутчин.

– Я не верю ни одному вашему слову, – сказала Бренда, повернувшись к Лэрри.

– Надеюсь, тебя тоже не так легко обмануть.

– Нет, обмануть меня не просто. Но я всегда прислушиваюсь к чужому мнению. Вообще-то я разочарован во всех этих вечеринках, потому что слишком часто на них бываю. Весь этот так называемый высший свет, красивые женщины… Да, по правде говоря, большинство из них так ужасно выглядит… Какая суровая, – сказал он вслед проходившей Лалли Сноу. Элиз оглядела собравшихся и рассмеялась. Он действительно был прав. Все эти женщины были полны чувства собственного достоинства, гордости, превосходства и презрения к окружающим. Кроме того, они были ужасно худые.

– Том Вульф назвал их рентгеноснимками высшего света, – сказала Элиз.

– Элиз, но ты совсем не похожа на них. Ты настоящая женщина!

– Это означает, что мне не мешало бы похудеть, – рассмеялась Элиз. – Аарон, – прошептала она, – бывший муж Анни и его новая жена.

Аарон и Лесли были оба в строгих костюмах с черными галстуками и широкими поясами.

– Они похожи на кукол, – заметил Лэрри. Элиз захихикала.

– А как тебе Мэри Гриффин? – спросила она, заглядывая ему через плечо.

– Что ты имеешь в виду?

– Как она выглядит?

Лэрри обернулся и посмотрел на блондинку, стоявшую рядом с похожим на ястреба Джилом, там же было семейство Блужи, Шермал, Сол и Гунилла Гелдберг – в общем, этакое олицетворение богатства и власти. Элиз успела уже рассказать Лэрри, что Сол обманывает Гуниллу, а также о том, что Джил частенько поднимает руку на Мэри. Сейчас Лэрри не поверил бы в это. Элегантный, великолепно выглядевший Джил и та правда, которую он знал, казались несовместимыми. На Мэри был костюм монашки, льняное платье с оборками из кружева.

– Она очень привлекательная. Правда, у нее фигура гораздо хуже, чем у тебя. Она как раз из тех женщин света, о которых я говорил. Единственная прекрасная женщина здесь – это ты.

Бал был в разгаре. Немного поболтав, гости стали рассаживаться по своим местам. Подали первое блюдо – суп.

– Терпеть не могу этот суп! – громко заявила Феб Ван Гельдер. Дядя Уэйд и Джулия обменялись взволнованными взглядами.

– Разреши мне пригласить тебя на танец, Анни!

– С удовольствием, Мигель. – Когда-то она любила танцевать с Аароном. – А куда ты денешь копье?

Мигель расхохотался и положил его на стул. Он взял ее за руку, обнял, Анни нежно прислонилась к нему.

– Прекрасно танцуешь, где ты так научился?

– Не у миссис Стоффорд, – рассмеялся Мигель. Они сделали круг по залу и вернулись к столику. Там стоял Дуарто и слушал жалобы Джила. Тот повернулся и бросил на Анни колючий взгляд, а потом заметил Мигеля, убиравшего со стула копье. Джил напрягся, как будто был напуган.

– Какой у тебя маленький дракон. Это все, что у тебя есть, святой Михаил?

– Дракон становится маленьким, если уже обжег кого-то, – парировал Мигель.

– А потом, у него большое копье, – вставил Дуарто. Подали второе блюдо – устрицы.

– Я безумно люблю устрицы, – обратилась Бренда к официантке, – принесите мне еще половину канталупы и проследите, чтобы она была спелая. – Она заметила, как мимо прошла Шелби. – Вот стерва, строит из себя Скарлетт О'Хара, – прошептала Бренда. Диана улыбнулась.

– Для этого нужна лишь самоуверенность, помноженная на отсутствие воображения. – Она немного подумала, достала из потайного кармана блокнот и ручку. «Дорогая Скарлетт, – написала она, – я знаю, что Ретт в тюрьме и твой бизнес под угрозой. Но не беспокойся, ты можешь прекрасно работать по своему истинному призванию, если захочешь, можешь работать со мной». Она подписалась: «Бэл Уотлинг». Бренда расхохоталась.

– Ну, Диана, ты еще хуже, чем я!

– Я еще и пошлю ей это! Диана позвала официанта и передала ему записку.

– Единственное, что меня беспокоит, это то, что она не поверит.

Гости продолжали веселиться.

– Разрешите мне поднять бокал за Клуб первых жен! – предложил Боб. Анни посмотрела в программу и улыбнулась: на доброй половине листа было написано название их клуба – это был подарок фирмы Блужи.

– Довольно дорогой подарок, – рассмеялась Анни.

– Игра стоит свеч, – улыбнулся Боб.

– Что-то случилось, Аарон не танцует, раньше он не пропускал ни одного танца, – обратилась Бренда к Дуарто.

– Так посмотри повнимательней на его жену, она из тех баб, которые тянут из мужиков деньги, – она полнеет, а он худеет.

На вечере не обошлось и без мелких стычек. Когда Свонн направился к Анни, чтобы поздороваться, он вдруг увидел, как навстречу к нему, через зал, шла, улыбаясь, Мэри Гриффин. Почему она так рада видеть его? Неужели что-то изменилось? Он улыбнулся и помахал ей рукой. Но Мэри даже не обратила на него внимания, она подошла к столику, за которым сидели Элиз и Бетти, поздоровалась.

– Я слышала, что у Джила какие-то дела с Дуарто. Надеюсь, вы простите его за резкость, у него так много сейчас проблем.

– Не стоит говорить здесь о делах.

– Хотя многие часто путают бизнес и развлечения, – заметил Боб. Мэри покраснела. Стюарт видел, как она пыталась выглядеть спокойной, ее жемчужное ожерелье великолепно смотрелось на слегка порозовевшей коже. Стюарт огляделся – заметил ли кто-нибудь эту стычку. «Вот так», – подумал он. Стюарт уже давно был готов к этому, как тикающая бомба в ожидании взрыва. Он выскочил из переполненного зала.

Бал продолжался. Подали фруктовый десерт.

– Может, пойдем? – прошептал Мигель Анни.

– Ты больше ничего не хочешь?

– Только тебя.

Как обычно, на таких вечерах было много сплетен, интриг.

– Кто это? – спросила Бренда у Боба, показывая на женщину в черном платье и со множеством бриллиантов.

– Бывшая жена Де Воре.

– Владельца алмазных копей?

– Да.

– Боже, сколько камней.

– Это подделки, копии тех, что у нее были. Не забывай, она же бывшая.

– Ну и что. Разве у них была не совместная собственность в Южной Африке?

– Пожалуй, они все очень справедливо поделили. Ей шахты, а ему алмазы.

– Ты видишь Джона Розена, вон того приятного мужчину, – спросила Гунилла Голдберг у Хаймы Мэлиссон.

– Того, с двумя девицами? Одна такая роковая, а вторая – жена Морти Кушмана.

– Похоже, он порядком устал. Они его просто сожрать готовы, а про Билла Атчинсона забыли. Удивительно.

– Я слышала, что ему еще и рога наставили.

– Да?

С той поры как случилось это несчастье с Морти, Гунилла стала гораздо избирательнее в знакомствах. Она предупреждала Шелби, что в такое время надо держаться на расстоянии от всех, но эта маленькая глупышка стала откровенно увиваться за Розеном. Мало того, что он еврей, у него и денег-то нет. Прямо Ретт Батлер. Зря Шелби так поступает, но теперь Гунилла умывает руки. К столику Шелби подошли Аарон и его жена. Да, Лесли Розен Парадиз говорила таким тоном, что вся любовь вокруг умирала, если рядом с ней вообще могла быть любовь. Ее тихий голос мог слышать только Аарон.

– Мне ужасно надоело сидеть здесь. Нас все просто избегают. Анни, должно быть, где-то сзади. Я знала, что она агрессивна, но думала, что классом повыше. Вообще, я вышла за тебя замуж не для того, чтобы меня так унижали.

Аарон потянулся к бокалу вина. «Черт», – подумал он и с горечью взглянул на Лесли. Если бы это что-то меняло, он сказал бы ей, что их браку пришел конец, о чем они оба вряд ли пожалеют, и лучшее, что они могли бы сделать, это помолчать, но она была слишком зла. Черт возьми, почему? Ведь это его жизнь разрушена. В зале играла великолепная музыка, хотелось плавно двигаться ей в такт. Но Лесли не танцевала. И Аарон почувствовал себя таким одиноким, отверженным, никому не нужным. Он подумал о Крисе, Сильви и Анни. Как ему хотелось обнять Анни, почувствовать ее тело, услышать ее голос. Это было страстное, непреодолимое желание. Он найдет Анни и пригласит ее. Она посмеется над его костюмом, хотя Лесли даже не улыбнулась, увидев его. На нем был смокинг, на одной ноге тесный носок, на другой ласта. Лесли была в дурном настроении, а вот Анни обязательно рассмеется. Он встал, его тянуло к ней, как наркомана. Аарон что-то буркнул Лесли и вышел из темного угла, где они сидели. Центр зала был переполнен веселящимися парами. Через секунду он уже заметил ее. У нее был непонятный костюм, она сидела с Брендой и Элиз. Они что-то обсуждали и хохотали, Аарон остановился и стал разглядывать их. Ему так хотелось ее, но он не мог набраться храбрости и подойти. Почему Элиз и Бренда хотели уничтожить его? Если бы только Анни взглянула на него, подошла к нему. В этот момент он увидел, как незнакомец, сидевший рядом, пригласил ее на танец, обнял женщину, которую так любил он, Аарон.

Да, он мог вмешаться, ведь он прекрасно умел танцевать, она не откажет ему. Аарон снял ласту и пошел через зал, пробираясь сквозь толпу разряженных людей. Наконец он добрался до Анни и ее кавалера и похлопал его по плечу. И тут, как в страшном сне, он встретился взглядом с Мигелем де Лос Сантосом. Аарон похолодел, убрал руку. Как, неужели он? Почему именно он? Как? Как? Анни и Мигель стояли, обнявшись, и смотрели на него.

Когда Анни и Мигель шли назад к столику, их догнал Стюарт Свонн. Он шел как-то неуверенно и очень быстро. Похоже, он был пьян. Он заговорил с Анни.

– Смотри, Анни, – зашептал Стюарт. Он был очень взволнован. «Господи, чего он хочет?» – подумала Анни и стала смотреть на него. Стюарт подошел и сел за стол Голдбер-гов, не сводя глаз с Джила Гриффина. Взгляд Анни тоже устремился туда. Посыльный подошел к Джилу и передал конверт. Джилу нелегко было открыть его забинтованными руками. Анни стало стыдно. По нервным движениям его рук она заметила, что Джил прилично выпил. Она посмотрела на Стюарта, в его глазах были и напряжение, и усмешка, и самодовольство. Анни вздрогнула и отвернулась. Вдруг она услышала крик с той стороны, где сидел Джил, и увидела то, что поразило всех. Джил стоял, замахиваясь руками на Мэри. В правой руке у него был лист бумаги, которым он злобно тряс.

– Ну ты и сука! – кричал он. – Что ты наделала! Поганая потаскуха!

Мэри стояла совершенно бледная. Она в ужасе отклонилась от него, когда он начал кричать, а потом ее словно парализовало.

– Предатель! – Он замахнулся на нее. Вдруг Мэри вскочила со своего места и побежала от него. Джил, перевернув стул, бросился за ней. Он схватил ее за руку, тыча в лицо этим листком. – Ты мерзкая лживая девка! – Его лицо искривилось от злости. У Анни даже мурашки по спине побежали. Она подумала, что он, наверное, так же поступал с Синтией. Она посмотрела на гостей. Все были поражены. Несколько мужчин уже были готовы вмешаться.

– Господи, это все записано на пленку, – сказала Элиз, нарушив воцарившуюся тишину. – Посмотрите на этих репортеров.

Газетчиков в этом углу было предостаточно.

– Стой здесь, – сказал Лэрри. – Я попробую сделать что-нибудь.

– Что ты на это скажешь, – не унимался Джил, размахивая листком. Мэри попыталась уйти от него к выходу. Сол Голдберг подошел к Джилу и заговорил с ним. Он взял его за руку, но тот отдернул руку. Напряжение уже спало, и по залу пошел шум. Анни видела, как Стюарт подошел к одному из репортеров, протянул лист бумаги, что-то при этом сказав, затем направился прямо к ней.

– Вот из-за чего Джил просто сошел с ума. – Стюарт вложил в руку Анни лист бумаги и сразу же ушел. Анни развернула его и увидела копию свадебной фотографии первого брака Мэри. Она быстро убрала ее в сумку. Ей было неприятно сознавать, что вся эта ужасная сцена произошла из-за Стюарта Свонна, из-за него Мэри так унизили. Ей было противно оттого, что Джил так себя вел, и стыдно, что она знала его. Анни подумала, что надо бы поскорее уничтожить копию, пока кто-нибудь другой не увидел ее.

В этот момент Джил вырвался и побежал вдоль египетской галереи. Несколько мужчин последовали за ним.

– Я думаю, мне тоже стоит пойти, – сказал Мигель. – С тобой все в порядке?

Анни кивнула головой.

Вскоре Джил догнал Мэри и попытался остановить ее, но она вырвалась. В ярости Джил схватился за ожерелье. На секунду они замерли, Мэри дернулась, и ожерелье порвалось. Десятки крупных жемчужин рассыпались по мраморному полу. Туда подошли остальные, но Мэри уже бежала за дверь. На улице дул колючий, сырой ветер, ступеньки были покрыты льдом. Разъяренный Джил схватил ее. В темноте засверкали фотовспышки, Мэри закричала. Он ударил ее, она потеряла равновесие и начала падать. В эту минуту Джил отпустил ее руку. Мэри скатилась по широкой мраморной лестнице и, упав лицом вниз, осталась лежать без движения.