ГЛАВА 7

Грациозно указывая себе на грудь, она просто сказала:

– Алия.

Он улыбнулся и прикоснулся ладонью правой руки к своей груди:

– Аарон.

Глаза девушки горели от любопытства, ее явно тянуло к нему, и она смотрела на него – высокого, стройного, облаченного по приказу адмирала а официальный наряд – как на божество. На миг он вспомнил низину близ Гвадалквивира и восхищенный взгляд еще одной молодой женщины. Но зеленые, как у кошки, глаза исчезли, уступив место этим влажным, карим.

Пока туземцы рассматривали мечи, оружие и плащи с капюшонами офицеров и придворных. Алия любовалась светлой бородой маршала и его длинными золотистыми волосами. Привстав на цыпочки, она нежно провела пальцами по его локонам, ниспадавшим на плечи, потом потрогала жесткую щетину на подбородке, отросшую за несколько последних недель. Аарон читал, что у черных африканцев очень мало волос на теле, а у этих, более светлокожих людей, живущих не так далеко на Востоке, волос было еще меньше. Он огляделся по сторонам и, попытавшись определить возраст мужчин, пришедших с Алией, догадался, что эти люди никогда не видели ни бородатых, ни светловолосых мужчин. Улыбаясь, он осторожно протянул руку и коснулся ее тяжелых распущенных волос, которые заканчивались гораздо ниже ее тонкой талии. Волосы цвета воронова крыла были намного жестче, чем его борода, и совершенно прямые.

Похоже, ей доставил удовольствие такой осмотр, и она шагнула к нему поближе, проведя ладонью по его руке. Потом она взяла его руку и положила себе на левую грудь. Хуан де ла Коса, наблюдая за обменом с туземцами, оставил другую, менее миловидную девчонку и с важным видом подошел к Аарону и Алие.

– Смотрите-ка, что обнаружил наш очаровательный маршал! – с вожделением произнес он. – Ей не нравятся темноволосые мужчины, вроде ее соплеменников, ей приглянулись твои желтые волосы. И все-таки мне будет интересно узнать, как ей понравится твое изуродованное мужское естество, когда она увидит ею. Ведь эти туземцы явно не обрезают свои природные принадлежности. – Говоря это, он положил руку на ее правую грудь, но она надменно и презрительно сбросила его руку. А за этим последовал враждебный поток слов на ее родном я.

Аарона кольнуло это оскорбление, которое он слышал с самого детства. В тесных каютах корабля потомков евреев сразу же стали считать чужаками, и вокруг перешептывались и тайно насмехались по поводу обрезания. Но до сих пор еще никто из матросов не позволял себе такой дерзкий, бесстыдный намек в присутствии маршала флота, который к тому же был почти на голову выше любого на флоте, кроме адмирала.

– Это первые женщины, которых мы увидели спустя много недель после отплытия. Из-за этого твои мозги оказались между ногами, поэтому я сохраняю тебе жизнь, но только если ты будешь в мире, как приказал адмирал, с этими дружелюбными людьми. – Он положил руку на рукоятку меча и с издевкой улыбнулся. – Некоторые мужчины вечно завидуют тем, у кого более внушительный рост. Не трогай Алию.

Коса вспыхнул, но ретировался.

Адмирал заметил стычку из-за самой привлекательной из четырех женщин-туземок и подошел, чтобы предотвратить возможную вспышку насилия.

– Луис понял, что эта женщина важна для их вождя. Я не потерплю ссор из-за нее и не хочу делать этих людей своими врагами.

– Я не собираюсь обольщать ее, адмирал, – сказал Аарон. Алия продолжала стоять рядом с ним, глядя на Косу. – Ее гнев вызвало поведение Хуана.

Коса посмотрел на Торреса, но ничего не сказал, хорошо понимая, что значит выражение лица Колона» Ему не поздоровится, если он сейчас станет возражать.

– На ночь вы вернетесь на корабль. Я решу, что делать и как лучше передать вождю наши пожелания.

Кристобаль проигнорировал Косу, который отвернулся и пошел к шлюпкам. Адмирал задержал на Аароне изумленный взгляд.

– Похоже, она очень увлеклась тобой, мой юный друг. Как ты думаешь, ты научишь ее кастильскому? – Он помолчал немного в раздумье. – Ты так же хорошо научился языкам от своего образованного отца, как Луис.

Аарон пожал плечами:

– Он уже пробовал говорить на арабском, древнееврейском и латинском, но безрезультатно. Ты сам говоришь на кастильском, португальском, итальянском. Я на последнем не говорю. Уверен, что эти простые люди не понимают ни один из языков, распространенных среди нас. Но они кажутся разумными и легко понимают язык жестов.

– Ты и Луис должны спросить их вождя, сможет ли он нас завтра принять. Я не хотел бы, чтобы мы оставались незащищенными в случае нападения, если останемся спать на берегу, несмотря на то что они кажутся вполне дружелюбными. Кроме того, если они увидят, как мы отправляем естественные надобности, мы для них слишком быстро покажемся простыми смертными, – произнес Колон с доброй иронией, к которой он временами был склонен. – Сейчас они думают, что мы явились с небес, если исходить из того, что удалось разобрать Луису.

– Посмотрю, что смогу объяснить Алие, – с улыбкой сказал Аарон.

Когда наступили сумерки и высадившиеся на берег моряки были готовы вернуться на суда, стоявшие в бухте. Луис, Аарон и королевский секретарь Риго Эскобело проявили себя весьма успешно как знатоки языка жестов. Туземцы отвечали на их вопросы просто и честно. Пока они пытались вступить в разговор, Аарон чувствовал, как Алия не сводит с него глаз. Вспоминая собственные слова, адресованные Косе, что столь долгое воздержание лишило его мужского благоразумия, он старался сдерживать себя по отношению к ней, подавая пример другим. Она явно была знатной женщиной среди прочих аборигенов, возможно, с дальнего острова. Он сожалел не столько о том, что ему не придется провести приятный вечер с новыми друзьями и вернуться спать на «Санта-Марию», сколько о том, что приходится не обращать внимание на ее гибкое тело и явные сексуальные приглашения, устоять против которых становится все труднее и труднее.

Поднявшись на борт, адмирал собрал в своей каюте офицеров и чиновников, чтобы обсудить, что им удалось разузнать.

– Им понравились такие же безделушки, которые предлагали африканцам, – с удовлетворением произнес Мартин Алонсо Пинсон. Его брат Винсенте Хуанес, такой же ветеран прибрежной торговли, кивком выразил свое подтверждение.

– За несколько колокольчиков для сокола мы можем заполучить прекрасные золотые украшения.

– Да, но мы должны узнать происхождение этого золота. Они добывают его или торгуют им? – спросил как всегда практичный Эскобедо.

– Самое важное для нас – выдано ли это золото из запасников их правительства. Насколько далеко мы находимся от больших городов, в которых Марко Поло видел дома, крытые золотом? – спросил адмирал, и его светлые глаза запылали: он представил себе, как будет передавать приветствие своих суверенов у трона самого хана.

– Их главный, похоже, говорил нам, что это маленький остров, не имеющий особой ценности. Большой остров они называют именем, которое я не могу выговорить, но это звучит вроде Сипангу. Это всего лишь в нескольких днях пути на пирогах, – заметил Луис.

– По-моему, они много путешествуют с острова на остров, – задумчиво сказал Аарон. – То, что я мог разузнать у Алии: ее дом, где расположена большая деревня или Город, находится к юго-востоку отсюда. Она выложила галькой нечто вроде карты. Туземцы путешествуют через длинную вереницу атоллов, где ночуют и останавливаются, чтобы найти пищу и пополнить запасы воды. Так они добираются до города ее брата. Он великий вождь этих дикарей.

– Ты встретишься с ним? – спросил Колон. Аарон сдержанно кивнул.

– Если бы мы могли обучить этих молодых людей кастильскому и служить нам переводчиками, мы смогли бы узнать, где находимся и где материк.

– Материк и золото, – прямолинейно вставил Мартин.

Поздно ночью, когда взошла луна, Аарон стоял на юте и не отрываясь смотрел на великолепные серебряные звезды, висевшие над черными пышными пальмами и растениями на берегу.

– Ты глубоко задумался, – сказал Кристобаль, понимая, что у ею молодого друга что-то на уме.

– Вот теперь, когда ты оказался прав и мы нашли другие острова Индии, сколько времени ты собираешься находиться здесь и исследовать их? – спросил Аарон.

Колон встал рядом с ним и облокотился на борт.

– Я бы поплыл к материку, но… – Он пожал плечами. – Трудно определить, сколько маленьких островков, подобных этому, встретятся нам по пути. Если дневники путешествовавших в Китай, которые я читал, верны, то их могут быть тысячи. Мы можем исследовать их многие месяцы.

Аарон поморщился от перспективы провести еще несколько месяцев в море.

– Я превращусь в кожу и кости. Кристобаль. В тихих водах этой бухты я первый раз избавился от постоянной головной боли.

Губы Колона скривились в усмешке.

– Неужели ты считаешь, что путешествие в лодке-долбленке предпочтительнее путешествия на корабле? Это будет настоящим подвигом – вернуться в Палос таким путем!

– Я вернулся бы, если бы мог, – вздохнул Аарон. – Но у меня иная цель. Если я останусь с этими дикарями и позволю сопроводить меня на большой остров, у меня на это уйдет несколько недель, а может, месяцев, а ты пока будешь составлять карты и заниматься исследованиями. Я смогу выучить их язык и выяснить, откуда у них золото, а может, даже узнаю, как добраться до материка или великого острова Сипангу. Если бы два-три дикаря смогли пойти с тобой, мы смогли бы встретить в деревне их главного вождя, после того как ты закончишь свои поиски.

– Мужественная преданность делу, страх перед морской болезнью или красавица Алия заставили тебя выработать этот план?

На этот раз Аарон усмехнулся уголками губ:

– Наверное, понемногу каждый из этих грех доводов.

– Я приму это к сведению, – прозвучал рассудительный ответ Колона.

Аарон подождал, пока Алия тихо подошла и грациозно села возле него на песок. «Я не упомянул о ней в письме отцу», – грустно подумал он, понимая, что его мать и сестра, возможно, читают все, что он пишет. Бенджамин поймет, но Серафину и Анну надо от этого защищать.

Алия смотрела, как он аккуратно закрыл бутылочку с чернилами и сложил свои писчие принадлежности в смазанный жиром кожаный мешочек, который оп тщательно оберегал.

Аарону не показалось трудным растолковать таинцам значение чтения и письма. У них были достаточно сложные рисованые символы, которыми они украшали свои каноэ, глиняную посуду и даже стены пещер, оставляя тем самым записи о своем обществе. Однако им было интересно, что он мог так легко и быстро писать. Когда у Аарона было время, он учил их язык. Мягкие гласные звуки было трудно распознать на слух. Поэтому, когда не помогали слова, оп общался с ними при помощи знаков.

Алия оказалась весьма сведущей в языке жестов. С того момента, как три дня назад они начали свое путешествие по островам, она была тенью Аарона, она отпустила своих охранников и открыто выказывала сексуальный интерес, который он не мог не заметить. Очевидно, для таинских женщин не существовало правил, регулирующих их строгость и целомудрие. Оп видел, как другие девушки делили постель с разными мужчинами племени и каждую ночь меняли партнеров.

И только Алия держалась от этого в стороне и отвергала другие предложения, в то же время играя с юношей, как кошка с мышкой. Аарон отчаянно мечтал о чувственной разрядке и поскольку находил ее привлекательной, то не был уверен, что его устраивает роль мышки при ней. И в то же время он был морским офицером и в качестве такового являлся представителем короны, а она была дочерью касика, возможно, не слишком-то родовитого вождя.

На третью ночь им овладело вожделение, оно захватило их в свои сладкие объятия, а близость Алии возбуждала Аарона. Если бы они могли лучше понимать друг друга, он бы понял, что их близость должна означать обязательства перед ней.

Алия положила руку ему на грудь и почувствовала, как гулко бьется его сердце. На ее губах заиграла улыбка. После долгих уговоров оп сбросил странную, по мнению девушки, жаркую одежду, которую носил над талией, хотя по-прежнему наста и вал на том, чтобы нижняя часть его тела оставалась одетой. Он никогда не расстегнет свой кожаный пояс с этим странным металлическим оружием на нем, которым можно резать, но такова был; прерогатива воина. Она была уверена, что в свое время она заставит его носить лишь острые копы и расстаться с этим дурацким тугим снаряжением Эта светлая, с золотистыми волосами грудь постепенно становилась темнее от солнца и ветра. Как же она страстно желала увидеть остальную часть его великолепного тела!

Ее чуткие пальцы скользили по тугим застежкам на его поясе, и она начала их расстегивать. Аарон замер, потом рука его взметнулась вверх и накрыла ее ладонь. Он огляделся, чтобы посмотреть, далеко ли вокруг нескольких костров сидят остальные мужчины и несколько женщин. Люди лежали, распростершись на мягком песке. Казалось, никто не обращал никакого внимания на Алию и Аарона. Двое пожилых мужчин, охранников касика, которые охраняли и Алию, доедали остатки жареного мяса, оставшееся от ужина. Очевидно, они оставили все попытки следить за ней.

Аарон поднялся и притянул девушку к себе, снял с нее плащ, в котором сейчас совсем не было смысла, повел ее вдоль берега, где нашел уединенное местечко и расстелил плащ на песке.

– Ну, – с улыбкой сказал он и взялся рукой за шнуровку своих рейтуз. Она мгновенно поняла и начала расстегивать ее, а он отстегнул меч, положил его и кинжал на землю, поближе к руке. Он накрыл ладонями обе полные бронзовые груди и большими пальцами поласкал темно-коричневые соски. Она выгнулась под его ласковыми руками, а кончики больших округлостей затвердели и напряглись.

Единственное, что не позволяло ей с большой поспешностью раздеть его, – это незнание европейской одежды. Когда шнуровка запуталась в ее нетерпеливых пальцах, она пробормотала несколько слов на родном языке, и Аарон был уверен, что это были бранные словечки. Он помог ей справиться с задачей, а потом почувствовал, как у него перехватывает дыхание: она смело проникла к нему в рейтузы и выпустила на свободу напряженный фаллос, лаская его опытными руками.

Аарон едва не потерял контроль и не изверг семя и, чтобы предотвратить это, отстранил ее искусные руки и потянул девушку вниз, на плащ. Он сел, стащил с себя башмаки и рейтузы. Все это время Алия зачарованно следила за ним. Сочетание откровенного сексуального любопытства и ребяческого удивления показалось Аарону знакомым. Эта маленькая колдунья Вальдес в свое время выказала такую же страсть и удивление, однако странная незащищенность Магдалены и ее нерешительность полностью отсутствовали в Алие. Она протянула к нему руки и прижала к себе, лаская руками все тело.

Алия с интересом рассматривала его тело. Солнце придало бронзовый оттенок его груди и спине, а ниже пояса оно было ослепительно-белым по сравнению с торсом. Ее изумляли волоски на его теле. Она провела рукой по густому золотистому полю на его груди, которое редело у плоского живота, а потом пышно расцветало в паху.

На его губах играла улыбка: он старался преодолеть дрожь страсти, которую вызывало каждое ее прикосновение. Она взяла в руки фаллос и рассматривала его, как мог бы это делать толедский кузнец, изучающий остро заточенный стальной клинок. Она подняла глаза, в которых стоял невысказанный вопрос.

– Да, я отличаюсь от ваших мужчин, – сказал он и застонал от блаженства, как только она погладила его затвердевшую плоть. – Но, думаю, не настолько, – небрежно прошептал он, накрывая ее податливое тело своим.

Он целовал ее щёки, брови, провел губами вокруг уха и виска. Восхитительный аромат ее волос пьянил его. Таиицы были намного чистоплотнее, чем большинство кастильцев, отметил он, впиваясь в ее губы глубоким настойчивым поцелуем.

У Алии не было такого любовника – золотого, сошедшего с небес, который так волшебно ласкал ее губами и руками. И тело его такое дивное – с сеточкой светлых пушистых волос. И даже его жезл, такой большой и величественный, гордый и гладкий, а острие его не было прикрыто ничем. Он был поистине волшебным!

Аарон видел, как широко раскрылись ее глаза, а потом в блаженстве закрылись: она гладила пальмами его плечи, потом прижала его к себе, вонзив ногти в крепкие мышцы его спины. Он почувствовал, как ее ноги широко раздвинулись, а бедра выгнулись, словно приглашая. Глубоко вздохнув, он погрузился в ее влажное теплое лоно и почувствовал, как она глубже втягивает его в водоворот страсти. Он двигался, не замечая ничего вокруг и лишь ощущая се радостное сильное ответное движение: она крепко обвила его ногами вокруг бедер и подавалась навстречу каждому его толчку.

Подобно молодому горячему коню, который во время гона долго не видел кобылы, Аарон быстро подошел к ослепительному пику сладострастия. Потом, когда к нему вернулось ощущение реальности, он испугался: не разочаровал ли он ее в своем отчаянном вожделении. В его памяти всплыли страдающие зеленые глаза, полные обиды и изумления, но когда он увидел перед собой карие глаза Алии, он прочитал в них полную, такую же, как у него, пресыщенность. Простые животные настоятельные потребности были удовлетворены.

Они полежали немного, гладя и нежно целуя друг друга, понимая друг друга без слов. Их обволакивал сладостный ночной воздух. Он наслаждался освобождением после долгого воздержания, которое особенно сильно терзало его в течение последних недель, но постепенно мысли его унеслись вдаль, и он вспомнил, как совсем иначе отвечала Магдалена на его страсть. Она такая же опытная, как. Алия, но далеко не такая же честная, сердито подумал он. Разумеется, знатные придворные женщины всегда были лживыми. «Почему я думаю о глупой девушке, которая находится на другом краю света, когда здесь у меня есть более подходящая?»

Алия вдруг почувствовала какое-то напряжение, вспомнив, как в момент разрядки он что-то выкрикнул. Женская интуиция подсказала ей, что слово «Магдалена» – женское имя. Она приподнялась и стала целовать его, начав с восхитительных золотых волос, которые росли у него на лине, йотом спустилась ниже, к груди. Ее губы и зубы достаточно потрудились над его сосками, пока он не застонал от блаженства. Она погладила возбудившийся твердый фаллос, потом насмешливо улыбнулась и, когда он попытался еще раз лечь поверх нее, толкнула его на землю и оседлала его стройный стан. Потом наклонилась к нему, и они оба отдались страсти, по крайней мере, на эту ночь…

– Еще один день и ночь на каноэ, и мы приедем, – пробормотал Аарон, наблюдая, как мужчины грузили снаряжение, чтобы проделать последний отрезок пути к острову.

В последние пятнадцать дней он много узнал о таинцах и преуспел в их языке. Они будут хорошими и преданными подданными Трастамарам, но только в том случае, если монархи проявят достаточную мудрость и будут править ими через местных вождей.

Простота и безыскусность их жизни на этом богатом острове были обманчивыми, ибо он уже знал, что они были умелыми крестьянами, охотниками, рыболовами. Инструменты и гончарные изделия, которыми они пользовались, давали понять, что культура их была намного выше чем поначалу думали Аарон и адмирал. И все же его пугало, что европейская алчность будет мстить этому совершенно лишенному коварства и чересчур по-детски доверчивому народу. Когда они наконец доберутся до большого острова, ему надо будет провести долгие и сложные переговоры с касиком.

Он уже чувствовал себя в ответе за таинцев. «Возможно, это из-за миловидной женщины, которая так настойчиво следует везде за мной», размышлял он, представляя, что было бы, если бы они не встретились, разминулись бы за час до разгрузки корабля.

Алия погладила его по заросшему тетиной подбородку, по колючим усам.

– Тебе надо снова брить лицо, заявила она. В первое утро, когда он сбрил бороду, он привлек толпу изумленных таинцев, которые наблюдали за ним, словно он осуществлял какой-то магический ритуал. Они настояли на том, чтобы потрогать его гладкий подбородок, когда он завершил свой долгожданный туалет.

– Я хочу посмотреть. – Ее руки скользнули ниже, к волосам, росшим у него на груди. Услышав, как быстро забилось его сердце, она улыбнулась.

Аарон улыбнулся в ответ, вытащил свою бритву и тщательно отполировал кусочек стали, служивший зеркалом, который так очаровал се, когда она в первый раз увидела собственное отражение.

– Веди меня к озеру, о котором ты говорила, и я побреюсь, a ты сможешь посмотреть, – по-кастильски сказал он.

Алия все поняла.

Они пошли подальше от небольших костров, на которых мужчины жарили хутиа – маленьких грызунов, и это было первым свежим мясом, ко трое он попробовал с тех пор, как они пересекли Атлантику. Аарон отбросил свои сомнения и ограничения в диете, несмотря на мнение своего отца-врача. Для него темное, сладковатое мясо на вкус было лучше, чем чудесная говядина!

Рассвет позолотил небо, а юная парочка направилась сквозь заросли виноградника, огромных деревьев с большими листьями и ослепительными цветами, названия которых не знал ни он, ни кто-нибудь другой из сто флотилии.

Сначала ему захотелось, чтобы его сопровождал кто-нибудь из его людей, но желание выказал лишь один Луис, а ему, по королевскому приказу, необходимо было оставаться при адмирале в качестве переводчика на случай, если они доберутся до города хапа. Когда все отказались, он настоял на том, чтобы идти одному. И поскольку «Сайта-Марии» не требовался маршал, пока она находилась в Индиях, он смог бы принести больше пользы, находясь с туземцами. Двое храбрых таинцев согласились отправиться в путешествие с адмиралом и сопровождать его до острова, служившего им домом, где их будет дожидаться Аарон. Чувство одиночества от того, что ему не с кем было поговорить на родном языке, прошло, как только он увлекся обычаями и языком таинцев. Его отношения с Алией тоже были неплохим лекарством от меланхолии. Об этом он грустно раздумывал, пока они пробирались к озеру.

Женщины, даже занимавшие столь высокое положение, как Алия, отнюдь не стремились соблюдать целомудрие. Вступление в подростковый возраст у таинцев праздновалось как период, когда юноши и девушки начинали открыто жить половой жизнью. Алия выбрала его из всех людей адмирала на Сан Сальвадоре и не жалела об этом. Она вела его к озеру, и Аарон смотрел, как ее круглые, золотисто-коричневые ягодицы соблазнительно раскачиваются перед ним.

Пока он брился, она восторженно следила за ним и требовала, как всегда, чтобы волосы были тщательно собраны, даже те, что он стряхивал с бритвы. Потом она закапывала их в укромном месте, чтобы злые духи-земи – не могли бы воспользоваться ими, чтобы навлечь беду. Религия таинцев была для него увлекательной загадкой, у него еще не хватало воображения, чтобы представить ее себе. Они почитали богов, охранявших их семьи и деревню, и страшились других, равно как привидений и духов их умерших соплеменников.

Аарон засмеялся, вспомнив, как узнал об этом. Когда они с Алией занимались любовью во второй раз, была кромешная тьма. Она протянула руку и вставила палец ему в пупок, прежде чем позволила ему коснуться себя. Похоже, у духов пупка не было! Это было традиционной мерой безопасности, которую таинцы предпринимали перед тем, как заняться любовью в темноте.

Закончив бриться, он посмотрел, как она закапывала срезанные волосы, и полностью оделся, со всеми регалиями. Он решил, невзирая на жару и непрактичность, что ему следует предстать перед вождем внушительным, «человеком с неба». Уроки адмирала относительно поведения и одежды при встрече с вождем не прошли для него даром.

После короткой игривой сцены у озера они вернулись на берег. И сразу же он почувствовал неладное. Женщины спрятались в кустах, а мужчины стояли небольшими группками, держа в руках грубые копья и дротики, возбужденно переговаривались и указывали на вход в бухту. К берегу быстро приближалась большая долбленка.

Алия обменялась несколькими фразами с одним из ее охранников и повернулась к Аарону, что-то испуганно сказав скороговоркой. Он взял ее за плечи и сказал:

– Я не понимаю тебя. Говори медленнее.

– Едут карибцы! Людоеды! – крикнула она, показывая на каноэ, которое находилось в ста ярдах от них и быстро приближалось.

Волосы зашевелились у него на затылке. Это были древние враги таинцев, жившие на юге. Они брали пленных не для того, чтобы обратить в рабство, а чтобы съесть.

Мы не станем мясом для карибцев, – прорычал Аарон, быстро подойдя к лодке-долбленке, где хранилось его снаряжение. Он вытащил легкий арбалет и большой колчан с оперенными стрелами.

– Спрячься в зарослях, – медленно, по-кастильски, приказал он Алие. Когда она замешкалась, испуганно округлив глаза, он улыбнулся. – Со мной ничего не случится. Ты только наблюдай издалека.

Потом он вручил открытый колчан одному из ее охранников и сказал на таинском:

– Держи для меня стрелы.

Мужчина сделал, что ему приказали, хотя вид у него был нерешительный: он сравнивал длинные стрелы карибцев с короткими стрелами из колчана Аарона. Таинцы умели бросать копья только на близкое расстояние.

Аарон взял арбалет и положил лук на землю. Потом он наклонился, чтобы натянуть тетиву, и потянул ее назад, пока она не попала в зазубрину главною ложа. Он вставил лук в желобок поверх главного ложа, нацелил его на каноэ, которое находилось едва ли в восьмидесяти ярдах от них. Потом спустил курок, и стрела со свистом полетела в сторону лодки карибцев. Аарон несколько раз повторил эти действия, сопровождая их бранью, а его помощник, державший колчан, смотрел на него широко раскрытыми от изумления глазами. На этот раз стрела попала точно в цель и задела карибца, который сидел в каноэ спиной к берегу. Третья стрела тоже попала в цель. Гребцы по команде остановились, и каноэ начало разворачиваться. Аарон воспользовался преимуществом легкой добычи и пустил еще с полдюжины стрел вслед развернувшемуся каноэ. Он направлял арбалетные стрелы с точностью, выработанной долгой и суровой практикой.

Карибцы были обращены в бегство и убрались восвояси под радостные крики таинских друзей Аарона.

– Мы спасены человеком с небес, – благоговейно сказал один из них.

Алия бросилась обнимать его, а мужчины стали изучать волшебный крестообразный лук и короткие стрелы, которые пролетали такое большое расстояние с невероятной точностью. Во время осады Гранады Аарон Торрес прославился при обстреле мавританской стражи из стен цитадели с расстояния трехсот ярдов из тяжелого арбалета, снаряженного блоком и захватами.

– Ты и вправду Бог, – с гордостью сказала Алия, прижимаясь к нему всем телом.

– Нет, я просто человек, умеющий убивать, сказал он, испытывая какое-то странное чувством удовлетворения и недовольства собой одновременно. Он был воодушевлен тем, что спас своих товарищей от натиска сильного хищного врага. Но все же, когда проходил пыл схватки, он всегда грустил о том, что у него не было способностей отца, благодаря которым он лечил людей и сохранял им жизнь. Аарон же владел искусством убивать.

С каким-то недобрым предчувствием он произнес:

– Давай поедем к тебе домой. Мне необходимо поговорить с вашим касиком.