ГЛАВА 19
Мисс Абигейл не одобряла всего, что происходило на Хейкс-Мидоу по праздникам Четвертого июля, но тем не менее всегда присутствовала на них. Она обладала чувством патриотизма, а это был патриотический праздник, хотя он всегда каким-то образом превращался в одну бесформенную, шумную, пропитанную пивом свалку. Каждый год он начинался с глупой речи мэра под сенью флагов, которые держали дети, но проходило совсем немного времени, и политики оставляли свое занятие ради пива и неизбежно следовавшего за ним сквернословия. Потому что лилось рекой пиво и в избытке были вареные бобы, о чем заботились Дочери Американской Революции, готовившие их в котле на пятьдесят галлонов. Была даже вечная шутка о том, что смешай Дочери несколько котлов своих скверных бобов 4 июля в США отмечается День независимости. 15 в 1776 году и накорми ими британцев, война могла закончиться на семь лет раньше. А когда эти бобы смешивались с пивом...
На празднике устраивались самые невообразимые состязания – подготовленные и импровизированные. Рам-крик катил свои прохладные воды с гор и возле бобровой плотины образовывал пруд Хейкс-Понд. Именно здесь лесорубы, спускавшиеся с гор, показывали, почем фунт лиха каждому жителю Разъезда Стюарта, посмевшему состязаться с ними в логроллинге или в лазанье по деревьям, но горожане потом отыгрывались в игре в набрасывании колец и в погоне за поросенком.
Кроме того, устраивался конкурс поцелуев, который с течением дня становился все более и более раскованным, так что люди целовались везде и со всеми. Разумеется, чем гуще становились сумерки, тем легче это удавалось.
Представление начиналось в десять часов утра и официально заканчивалось в десять вечера фейерверком, а неофициально – когда жене удавалось затащить домой последнего буйного пьяницу, выражающего патриотические чувства громче, чем на прошлогоднем празднике.
Мисс Абигейл взяла корзину благотворительного аукциона – единственного развлечения, которому она отдавалась всем сердцем. Она поставила ее рядом с остальными корзинами под огромным дубом, где всегда происходили торги. Мисс Абигейл как всегда надела отделанную маргаритками шляпку и сизого цвета платье с подходящим по цвету жакетом простого кроя, которые к одиннадцати часам намертво приклеились к ее телу. Дэвид Мелчер в коричневом костюме, белой рубашке и галстуке-ленточке нагревался пропорционально подъему солнца к зениту.
Они вдвоем сели в тень и потягивали написпросила мисс Абиток из сарсапарели. Вы не пьете пива?
гейл.
– Мне оно не очень нравится.
– Пиво здесь – напиток дня, хотя я никогда не могла понять, почему мужчины не могут вовремя остановиться. Четвертого июля они, кажется, просто не могут этого сделать. Посмотрите! Посмотрите только на мистера Диггенса. Вон тот, в голубой рубашке, бросает вызов лесорубу в два раза больше его самого. Неужели именно пиво заставляет его верить, что он может победить в арм– рестлинге такого здоровяка?
Они посмотрели на парочку не подходящих друг другу соперников, которые встали на колени у противоположных краев пня, и конечно маленький мистер Диггенс проиграл, но тут же вскочил смеясь и предупредил огромного, рослого лесника:
– Еще немного пива, и я разделаюсь с тобой, как нечего делать!
– Да неужели! – проревел лесоруб. – Что ж, дайте ему пива!
И не успел Диггенс запротестовать, как лесоруб поднял его, словно невесту, и понес к бочонкам пива, громко вещая по пути:
– Айвен, напои моего друга пивом. Я хочу посмотреть, как он со мной разделается!
В толпе раздался взрыв смеха. Лесоруб снял рубашку, обвязал ее за рукава вокруг пояса и встал как сам Пол Баниан, попивая пиво рядом с карликом Диггенсом, словно ждал, когда Диггенс внезапно пустит ростки и подрастет.
Мисс Абигейл и Дэвид присоединились ко всеобщему смеху.
– Эти маленькие дуэли – лишь прелюдия к настоящим состязаниям, которые начнутся в полдень, – объяснила мисс Абигейл.
Дэвид огляделся.
– Я никогда не был силен в физических упражнениях, – не смущаясь признался он.
– Боюсь, Диггенс – тоже.
Их глаза встретились, и оба прыснули.
– Думаю, ораторы уже теряют свою аудиторию, – заметил Дэвид через некоторое время. Большинство слушателей покинуло берег пруда, как только мэр прекратил упражняться в пустословии.
– Они гораздо охотнее слушают чепуху у бочонков.
Там поднялась новая волна веселья. Теперь лесоруб с волосатой грудью, который обвязал рубашку вокруг пояса, сделал реверанс перед Диггенсом, после чего они обнялись и начали импровизированный танец под пиликающую скрипку. Когда они сделали поворот, из их кружек, забрызгав двух молодых женщин, выплеснулось пиво. Те отпрыгнули и завизжали в ожидании извинений. Лесоруб сделал в их сторону еще один нелепый реверанс, а девушки захихикали.
– Кажется, что Четвертого июля здесь что-то случается с людьми, – сказала мисс Абигейл, расстегивая свой жакет, ставший уже невыносимым на жаре.
– Великолепное место, л так счастлив от того, что решил остаться на Разъезде Стюарта. Эти люди... они все были так милы со мной вчера. Я чувствую, что принят здесь.
– А почему бы вас не приняли? Неужели вы думаете, они не понимают, что ваше дело будет выгодно городу?
– Вы так думаете? Вы действительно думаете, что дело пойдет?
Дэвид вел себя очень открыто. Иногда он ощущал почти детскую необходимость в поддержке со стороны мисс Абигейл и ее поощрениях.
– Разве есть что-нибудь более необходимое, чем туфли? Вы только посмотрите на всех.
Мисс Абигейл повернулась и огляделась вокруг. Стайка мальчишек возилась под деревом невдалеке. Они играли в какую-то изобретенную ими самими разновидность регби, пиная набитую сумку поношенными ботинками. Мимо прошла мать, ведущая девочку, которая плакала, ушибив голый палец на ноге. На матери были стоптанные полуботинки, давно требовавшие починки.
– Посмотрите, как сильно достается их обуви. Они наверняка вскоре придут в ваш магазин, чтобы купить себе новую обувь.
Мелчер унесся в мыслях далеко-далеко, рисуя картины будущего, но в этот момент к ним подошел гигант в знакомой форме лесорубов – в свободно свисающих штанах, черных подтяжках и красной клетчатой рубашке.
– Эй. Мелчер, тебя-то я и ищу! – Навстречу протянулась огромная, волосатая, дружеская лапа. – Меня зовут Майкл Морно.
Я слышал, вам скоро потребуется плотник. Я как раз такой человек, который вам нужен. Я принес пива, так что мы сможем поговорить по-дружески.
Дэвид Мелчер почувствовал, как его ставят на ноги и всовывают в руку кружку.
Дружелюбный лесоруб обратился к мисс Абигейл:
– Леди, надеюсь, вы не возражаете, если мы совместим приятное с полезным. Я доставлю его обратно. – Большая рука охватила плечи Дэвида и увлекла за собой. – Пойдем, Мелчер. Познакомься с некоторыми людьми, которых я хочу тебе представить.
Мисс Абигейл видела, как Мелчера заставили выпить пива. Это была не столько выпивка, сколько символ добровольного присоединения к общности. Даже с такого расстояния мисс Абигейл могла определить, когда они говорили о деле, потому что в такие моменты кружки замирали в их руках. Когда было достигнуто какое-то соглашение, все подняли кружки, включая и уже набравшегося Дэвида.
Она видела, как его коричневый костюм мелькал среди красных в клеточку, белых деловых рубашек и желтых нательных комбинезонов, и в каждую группу подносили новые порции пива. Один раз Мелчер бросил взгляд через весь луг и сделал беспомощный жест, извиняясь за то, что оставил ее, но она пожала плечами и улыбнулась, махнув рукой, чтобы он не беспокоился. С ней все в порядке, Абигейл с удовольствием наблюдала за суматохой вокруг. Дэвид заключал все новые сделки – вряд ли он смог бы сделать больше за две недели торговли или обивания порогов в городе и добровольно приобщался к поклонникам пива.
Мисс Абигейл перевела взгляд на состязающихся в беге в мешках детей.
Мимо пробегал Роб Нельсон, но слегка притормозил, увидев ее.
– Здравствуйте, мисс Абигейл.
– Привет, Роберт. Ты участвуешь в бегах?
– Конечно.
– Что ж, удачи тебе.
Сегодня мисс Абигейл была не такая как всегда, она не выглядела так, словно только что проглотила уксуса.
– Спасибо, мисс, – сказал мальчик, развернулся наполовину и потом вернулся, косясь на нее и потирая голову, словно у него что– то было на уме.
– В чем дело, Роберт?
– Ну, помните ту солому, что я приносил тогда для грабителя?
Он ожидал, что она рассердится, но Абигейл выглядела очень молодой и приятной, она приоткрыла рот и дотронулась рукой до блузки в районе сердца.
– Да.
– Она помогла?
– Конечно, Роберт, и я хочу поблагодарить тебя за то, что ты ее принес.
– А что вы с ней сделали?
К удивлению Роберта, мисс Абигейл улыбнулась и заговорщически склонилась к нему.
– Я вдувала в него суп, – прошептала она ему в ухо и опять распрямилась. – А теперь беги на свое состязание.
Но Роб не сдвинулся. Он так и стоял, открыв рот в изумлении.
– Вы вдували в грабителя суп, мисс Абигейл? – спросил он с недоверием.
– Он же не грабитель.
– Ох, – коротко сказал Роберт и с задумчивым видом засунул руки в карманы штанов. – Знаете, он совсем не был похож на грабителя в штанах от пижамы.
Теперь пришла очередь мисс Абигейл изумляться. Переполненная ужасом, она развернула Роберта за плечи и, превозмогая желание шлепнуть его, приказала:
– Роберт Нельсон, не смей этого повторять ни одной живой душе, понятно? А теперь дуй отсюда!
И непоседливый ребенок припустил к месту, где проводились бега, волоча за собой мешок.
Когда он убежал, мисс Абигейл подняла руку и прикрыла улыбку на губах. Ее плечи затряслись в смехе от воспоминаний, как Джесси разгуливал в пижаме, которая была ему мала.
– Что-нибудь смешное, мисс Абигейл?
– О, доктор Догерти, привет. Я просто радуюсь, как дети бегают в мешках.
– Я собирался заглянуть к вам и поблагодарить за все, что вы сделали. Вы действительно очень помогли мне.
– Я была рада помочь.
– Тот парень вел себя нормально, не наставлял больше на вас револьвер? Уверяю вас, что не думал доставить вам неприятности, когда возвращал ему оружие.
– Теперь все позади и закончено, уже много воды утекло.
Мисс Абигейл избегала взгляда доктора и вместо этого щурилась на солнце, наблюдая за бегами, которые шли теперь полным ходом.
– Ага! – согласился он, следуя за ней взглядом в направлении прыгающих мальчишек, некоторые из которых уже растянулись на животах и пытались встать на ноги. – Я слышал, вам очень хорошо заплатили.
Абигейл бросила на доктора быстрый взгляд. Только он мог позволить себе такую бестактность.
– В этом городе все слышат, – сказала она.
– Ага, – согласился он, – а то, что не услышат, прекрасно домыслят.
– Я слышала, Герти вернулась из Фэйрплей, – произнесла Абигейл, быстро меняя тему разговора.
– Да-а, она прилетела ко мне в офис более взмыленная, чем обмазанный жиром поросенок, за которым здесь будут гоняться. А я слышал, что вы вчера всему городу представляли этого Мелчера и устраивали ему связи для открытия нового дела.
– Да. Думаю, город обязан ему.
– Это почему же?
Это был странный вопрос. Мисс Абигейл взглянула в замешательстве на доктора. Но тот вытащил из кармана перочинный ножик и, преспокойно приведя в порядок ногти, продолжил:
– Как мне кажется, если мы кому и обязаны, так это Джесси. Здешний народ бушевал даже по поводу того, что его вынесли с поезда. Если бы не вы, он загнулся бы там. И все это время именно его железная дорога обеспечивает процветание Разъезда Стюарта. Вы только посмотрите, как можно ошибаться насчет человека.
Доктор, так и не взглянув на мисс Абигейл, сложил ножик, засунул его обратно в просторный карман и посмотрел в сторону бегов, где, схватившись за живот, лежал мальчишка.
– Ну, – пробормотал док, словно размышляя про себя, – думаю, мне лучше посмотреть, не смогу ли я вернуть его к жизни.
И он поспешил на помощь, оставив мисс Абигейл гадать, что он думает о ее отношениях с Джесси.
Наблюдая за доктором, Абигейл вспомнила ту ночь, когда она совсем обессилела и то, что за этим последовало. Она подумала о словах доктора: «Вы только посмотрите, как можно ошибаться насчет человека».
– Мисс Абигейл, я везде вас искал, – сказал Дэвид.
Абигейл подпрыгнула, охнула и приложила руку к сердцу.
– Извините, я не хотел напугать вас.
– О, я просто размечталась, вот и все.
– Идемте. Сейчас начнется аукцион. Вы долго простояли на солнце. У вас красное лицо.
Но цвет лица изменился из-за воспоминаний о Джесси. Она была рада, что Дэвид не может читать ее мыслей. Он взял ее за руку и отвел туда, где под огромным, раскидистым дубом собралась, разделившаяся по парам и устроившая пикник, толпа. Дэвид держал ее за локоть, и она чувствовала запах пива от Дэвида. Время от времени он неуверенно покачивался, но был все же настолько трезвым, что нашел корзину для пикника мисс J дбигеил по салфетке, высовывавшейся из-под крышки. Когда начались торги, Дэвид поднял руку и выкрикнул:
– Семьдесят пять центов!
– Есть, куда расти!
Кто-то похлопал ему по спине, и он с трудом вернул себе вертикальное положение. Кто– то прокричал:
– Это корзинка мисс Абигейл, Мелчер. Выкупай ее!
Посыпались добродушный смех и остроты. Щеки мисс Абигейл порозовели.
– Доллар! – пришла вторая цена.
– Доллар и десять центов! – крикнул Дэвид.
– Черт, разве так надо платить леди, которая спасла твою жизнь! Доллар двадцать!
Дэвид на пятках развернулся назад и пьяненько усмехнулся.
Кто-то из толпы завопил:
– Мелчер, неужели ты не видишь, как мисс Абигейл покраснела?
– Доллар с четвертью! – хотел выкрикнуть Мелчер, но вместо этого икнул посреди фразы и получилось – доллар с че-й-тве– ртью! – что подняло взрыв смеха.
Ведущий аукциона вопрошал:
– Кто-нибудь даст больше, чем доллар с чей-й-твертъю за эту корзину?
Смех стал еще сильнее, мисс Абигейл вспыхнула.
– Продано!
Молоточек опустился вниз, отовсюду раздался свист, крики и улюлюканье. Дэвид только усмехался.
– Забирай ее к черту, Дэвид! – кто-то подбадривал его, когда он неуверенным шагом направился за корзиной. Проходя мимо Майкла Морно, Дэвид был подправлен и поддержан рукой смеющегося лесоруба.
– Мы все сделаем. А сейчас время повеселиться, да, Мелчер?
Мисс Абигейл думала, что Дэвид никогда не доберется до корзины и не вернется с ней, но он вскоре вернулся, протянул ей руку и гордо повел. Абигейл, проходя сквозь толпу, покраснела как малина. На нее смотрел весь город. Дэвид бухнул корзинку на землю в тени дерева поблизости. В конце концов торги продолжились и на какое-то время отвлекли внимание народа от Абигейл и Дэвида.
Она присела, открыла корзинку и начала выкладывать еду, в то время как Дэвид свалился на колени.
– Мисс Абигейл, я должен попросить у вас про-й-щения, – икнул он. – Я сказал, что не й-пью пива, но реб-й-ята взяли меня в оборот. Я подумал, что ради дела не мешало бы затереться к ним в дове-й-рие.
Мисс Абигейл пришла в замешательство, но не винила Дэвида за его состояние. Она помнила с какой легкостью сама согласилась на «глоточек шампанского». Она внезапно поняла, что не может на него сердиться.
Он сидел, низко свесив голову, обхватив руками бока и печальным взглядом уставившись на землю между колен, будто устроил с ней соревнование, кто кого пересмотрит. Время от времени он тихо икал, не разжимая губ. Абигейл спокойно выкладывала еду.
– Я на самом деле очень виноват. Я не должен был оставлять вас одну.
– Вот. Если вы немного поедите, икота прекратится.
Он взглянул на кусочки жареного цыпленка протянутые ею, словно пытался понять, что это такое.
– Вот, – повторила она, вертя куриной ножкой перед носом Дэвида, – я не голодна.
Он тупо посмотрел на нее.
– Вам нэээжарко?
– Нет, но станет, если вы не возьмете цыпленка и не начнете есть, а то все люди уставились на нас.
– Ох... ох, конечно, – сказал он, очень осторожно беря куриную ножку, словно она была из фарфора. Он откусил кусочек, осмотрелся и затем по-идиотски махнул куском мяса в направлении группы таращившихся на них людей.
– Эй, там... как идут дела? Обращаясь к цыпленку, он пробормотал:
– Знаешь, на самом деле я не люблю пиво.
– Да, вы говорили мне. И я вам тоже говорила, что здесь, кажется, что-то случается со всеми людьми Четвертого июля.
– Но я ведь не сильно напился.
– Это имеет и свои положительные стороны. Вы получили сегодня боевое крещение и теперь по-настоящему приняты местным обществом.
– Вы действительно так думаете? – он поднял удивленный взгляд.
– Вы помните, что сказали, когда садились? Вы сказали, что ребята настаивали, чтобы вы выпили еще.
– Я такое говорил?
– Да говорили, значит вы стали одним из них.
Дэвид по-дурацки приподнял брови и усмехнулся.
– Ну что ж, может быть, может быть, – и добавил после долгой паузы, – из этого что– нибудь получится?
– Я думаю, что в первое время некоторые люди здесь принимали вас за богатого и влиятельного человека с Востока, какими они обычно бывают... и к тому же продавца обуви. Такое сочетание не встречало одобрения среди деловых людей Разъезда Стюарта. Поэтому я не удивилась, что они подвергли вас проверке.
– Вы так думаете?
Он продолжал задавать тупые, риторические вопросы, но мисс Абигейл не могла сдержать улыбки, так как он был сконфужен своим собственным состоянием... и это было в своем роде забавно.
– Я только предполагаю. Не тревожьтесь. Если они действительно хотели вас проверить, то сделали бы это только один раз, и я думаю, вы уже выдержали испытание.
– Вы так думаете? – спросил он снова тем же тупым тоном.
– Да, вы между пивом устроили некоторые дела, разве нет? В честь чего вы тогда поднимали кружки?
– Если подумать, то вы правы. Дэвид выглядел пораженным.
– Ну, в чем же тогда потери?
Даже в пьяном состоянии Дэвид был тронут ее великодушием.
– Вы проявляете удивительное понимание, мисс Абигейл, а ведь вы были смущены во время торгов.
– Хотите узнать секрет? – спросила она.
– М-м-хм-м.
Абигейл озорно наклонила голову.
– Сегодня это не шло ни в какое сравнение с тем, что было в год, когда мою корзину купил мистер Бинли.
– Боне Бинли? – изумленно спросил Дэвид.
Его рот открылся, открывая взору кусок курицы.
– Да... он самый.
– Боне Бинли купил вашу корзину?
Курица выпала изо рта. Мисс Абигейл пришлось прикрыть рот рукой, чтобы спрятать улыбку.
– Ага. Звучит смешно, да? – В ее словах не было ложной скромности. Ей казалось, что так проще избавить Дэвида от смущения и, в результате, провести с ним приятный день вместо того, чтобы укорять за то, что над ними посмеялись горожане и вынудили его напиться.
– Боне Бинли с табачной жвачкой, коричневыми зубами и весь день плюющийся возле магазина?
Это было забавно, хотя раньше мисс Абигейл и не находила такие ситуации забавными. Она, улыбнувшись, качнулась на коленях вперед и засмеялась.
– Забавно, правда? Но тогда это не было забавно. Он... купил мою корзинку, и никто не дразнил его. Это было ужасно, просто ужасно, идти сквозь толпу вместе с ним. И с тех пор он смотрит на меня большими глазами.
– Может, это ваш цыпленок сыграл с ним такую штуку.
Дэвид немного протрезвел, но по-прежнему оставался в достаточно приподнятом настроении, чтобы смеяться над собственной шуткой. Потом он обсосал свои жирные пальцы. Мимо прошла новая группа с корзинками, и Дэвид с Абигейл засмеялись. Фрэнк Эдни махнул Дэвиду рукой:
– Она, вроде, не очень сердится, Дэвид, а? – Затем он быстро коснулся полей шляпы, посмотрев на мисс Абигейл. – Плохое настроение, мисс Абигейл?
– Вовсе нет, мистер Эдни.
Она улыбнулась ему в ответ. Фрэнк удивился, какой хорошенькой становилась мисс Абигейл, когда вот так улыбалась и смеялась. Удаляясь от Дэвида и Абигейл, он заметил это своей жене, и та согласилась.
Мисс Абигейл, наблюдая за Эдни, внезапно почувствовала, что по-настоящему стала частью города.
Дэвид, смотря на нее, почувствовал себя легко и замечательно. За два коротких дня он успел влиться в общественное и деловое окружение Разъезда Стюарта почти со сказочной гладкостью, и все это– благодаря мисс Абигейл.
– Мисс Абигейл? – Да?
– Мне понравился цыпленок и фаршированные яйца тоже.
На самом деле он имел в виду, что ему нравится она.
Абигейл внезапно поняла, как здорово не подбадривать его, чтобы заставить улыбнуться или засмеяться.
– Вы где-то забыли пиджак, – заметила она.
Взглянув себе на грудь, Дэвид с удивлением заметил, что одет только в рубашку и галстук.
– Он где-то там. – Он махнул рукой с курицей. – Найдется, когда понадобится. Все равно для него слишком жарко. Не хотите снять свой жакет?
Отсутствие формальностей ведет к фамильярности – мисс Абигейл знала, что ей не следует снимать жакет, но было ужасно жарко, а Джесси научил ее не придерживаться слишком строгих правил приличия. Она попыталась не думать о том, как бы он обрадовался, увидев сегодня в ней эту перемену.
– Страшно жарко, – сказала она и стала снимать жакет.
Дэвид быстро вытерся салфеткой и на коленях подполз к Абигейл, чтобы помочь.
– Да, так лучше, – сказала она, положив жакет поверх корзинки, и провела рукой вверх по шее, чтобы подобрать выбившиеся волосы, но прическа находилась в безупречном состоянии.
Дэвид закончил еду, но по-прежнему чувствовал себя подвыпившим и, растянувшись на траве, расслабился. Ему хотелось знать, как бы он себя чувствовал, положив голову на колени Абигейл. Вместо этого он спросил:
– Завтра я предполагаю съездить в лагерь лесорубов и сделать на фабрике заказ Морно на пиломатериалы. Но я не очень хорошо знаю, где это находится.
– Это на полпути вон до того гребня, – сказала мисс Абигейл, указывая рукой и, скосив глаза, заметила на себе сосредоточенный взгляд Дэвида.
Ему нравилось, как тень легла на ее лоб,( когда она подняла голову, чтобы посмотреть на гребень.
– Не могли бы вы... – начал он, но остановился.
Может ли он просто пригласить ее на верховую прогулку или должен сказать, что нуждается в ее помощи, чтобы найти место? Она, кажется, смущалась от любых личных разговоров, но когда дело касалось бизнеса, она была более сговорчива.
– Не могли бы вы поехать со мной и показать, где это?
Она хотела сказать. «да», но вместо этого сказала:
– Завтра мне надо гладить.
– Ох, – потерянным тоном проговорил Дэвид.
Он лежал и рассматривал ее, в то время как она начала собирать остатки их трапезы. В конце концов, он сказал:
– Если это не займет у вас весь день, может быть вы могли бы поехать в полдень?
Мисс Абигейл была рада только одному: с тех пор как Дэвид находился под влиянием пива, он перестал запинаться. Это чуть было не заставило ее изменить мнение и сказать «да», но поняла, что не имеет права показываться на людях с ним.
– Нет. Я не смогу. – твердо сказала она, продолжая возиться с корзинкой.
Получив решительный отказ, Дэвид опустился на землю. Внезапная перемена настроения Абигейл смутила его. Всего минуту назад она была такая дружелюбная, но вдруг стала холодной и напряженной и даже не смотрела на него.
– Я раньше говорил, что не жду от вас, чтобы вы во всем помогали мне в начале моего дела, но теперь я прошу вас об этом. Мне не следовало этого делать.
Абигейл снова почувствовала раздражение от того, как Дэвид делал свои приглашения. Хотя она и знала, что его все время приходится поощрять, ей не хотелось, чтобы он выдумывал предлоги для того, чтобы побыть с ней. Женское тщеславие, упрекнула она себя, вспоминая поношения и уколы Джесси, когда он уговаривал ее на поездку. Она с усилием выкинула Джесси из головы.
Словно прося прощение за проступок, Дэвид спросил:
– Хотите мороженого?
Но внимание мисс Абигейл было поглощено другим. Она была раздражена тем, что ей все время приходится проявлять инициативу, а Дэвиду не хватало мужественности, чтобы проявлять ее самому. Все это очень ее смущало.
– Хотите?
Она вышла из задумчивости и увидела, что он стоит рядом с ней. Она удивленно мигнула.
– Что?
– Я спросил, не хотите ли вы мороженого, – повторил он. – Оно готово.
Он был обаятельным, вежливым и скромным. Абигейл на какое-то мгновение остановила взгляд на его фигуре, смущенная быстрой сменой чувств, которые она испытывала к нему.
– Да, пожалуйста, – сказала она, испытывая неловкость за то, что так смотрела на него.
С лица Дэвида пропала улыбка, он развернулся и захромал прочь, напомнив Джесси, который хромал вдоль по улице в последний раз, когда она видела его.
Дэвида очень удивляло поведение мисс Абигейл с тех пор, как он вернулся на Разъезд Стюарта. Стремительные перемены настроения совсем не соответствовали той степенной, приятной женщине, которой она была раньше. Иногда он мог бы поклясться, что он нравится Абигейл– и даже больше чем нравится, – а иногда в ее взгляде появлялся холодок, заставляя его думать, что он ей безразличен.
Он подошел к бидону с мороженым, вокруг которого стояла очередь ребятишек. Казалось, весь город стал о нем заботиться! Даже полная женщина, которая накладывала мороженое, обслужила его без очереди.
– Передайте мисс Абигейл, что я выбрала самых свежих персиков. Передайте, что Фанни Гастингс сказала, что она привела сюда замечательного парня, – проговорила любезная женщина с ямочками на щеках.
Дэвид поблагодарил ее и пошел обратно к мисс Абигейл, гадая, в каком настроении она окажется теперь.
Пораженный еще раз ее холодной, чопорной манерой поведения, он стоял над ней и смотрел на ее грудь под блузкой с высоким воротничком.
– Фанни Гастингс просила передать, что выбрала персики для мороженого сама.
Эбби подняла глаза и взяла предложенную порцию. По выражению лица Дэвида она поняла, что он думает, будто сделал что-то не так и расстроил ее, хотя на самом деле она в последние дни расстраивала саму себя. И так как он не сделал ничего плохого, а Джесси дюфрейн отказывался уходить из памяти, и у Дэвида был такой жалкий, побитый вид, когда он предлагал ей подтаявшее мороженое, она сказала:
– Мистер Мелчер, думаю, я найду завтра время, чтобы показать вам дорогу на фабрику.
Его лицо засияло, как у ангела. Когда он столь быстро, столь радостно улыбался, Абигейл понимала, как мало ей надо сделать, чтобы он стал счастливым. Благодарность и восхищение сияли в его глазах в ответ на малейшие знаки внимания с ее стороны.
Этим мужчиной, поняла она, можно манипулировать одной улыбкой. Это была заманчивая идея, но она почему-то не понравилась Абигейл. И все же, мисс Абигейл настроила себя на то, чтобы до конца дня быть с ним приятной, так как Дэвид не заслужил страданий из-за ее постоянных размышлений о Джесси Дюфрейне.
– Давайте пойдем посмотрим на соревнования обдирщиков коры, – предложила она, протягивая Дэвиду руку. Он помог ей подняться. На его лице отражалось только одно – преданность благодарного щенка.
Посвящение Дэвида Мелчера только начиналось утренней выпивкой и последующими торгами корзин. Оставаясь главной темой обсуждений, он и мисс Абигейл шумно приветствовались повсюду. Каждое приветствие сопровождалось радушным предложением кружки пива, и, как и утром, Дэвид все время обнаруживал в руке запотевшие стеклянные сосуды. Мисс Абигейл непила пива, но то, что она сопровождала Дэвида, делало мисс Абигейл более человечной в глазах Разъезда Стюарта. Иногда она даже улыбалась и смеялась, и городские женщины заметили это, пихая друг друга локтями и подмигивая. И час за часом Дэвид становился все более пьяным и все лучше принимался.
К концу дня мисс Абигейл тоже почувствовала, что женская часть города принимает ее как никогда. Ее пригласили на следующую встречу дамского кружка вышивания, дали ей передник и лопаточку во время конкурса на поедание пирога, развлекали ее, когда Дэвид разговаривал с мужчинами, и даже поддерживали за локоть. Дэвид участвовал во всем – в беге в мешках, в лазанье по столбу, индейской борьбе на руках и даже в соревновании по плевкам. Он почти везде терпел неудачи, но когда стали подводиться официальные итоги конкурсов, он занял первое место по проявлению доброй воли. Он пробовал участвовать во всех конкурсах, несмотря на хромоту, несмотря на то, что он был уверен в проигрыше еще до начала, и это внушило к нему уважение среди мужчин. А то, что он сумел вызвать в мисс Абигейл такие перемены, внушило уважение у женщин.
Дэвида отговорили от участия в последнем событии дня – соревнованиях по логроллингу. Тут требовались крепкие ноги и хорошее равновесие, а ни тем, ни другим Дэвид не мог похвастаться. Однако многие любители логроллинга, выбираясь из пруда, побежденные, вымокшие и смеющиеся, хлопали его по спине и сжимали в своих объятиях. Таким образом, вернувшись наконец к мисс Абигейл он так промок, будто сам участвовал в соревнованиях Кроме того он был в стельку пьян, испачкан табаком, пирогом, и от него разило пивом. В таком плачевном состоянии его поднесли к мисс Абигейл, которая помогала женщинам. Они убрали посуду из-под пирога, собирали вилки со стаканами и возвращали корзинки владельцам. u „ – Мисс Абигейл, – проревел Майкл МорНо – этот человек, черт побери, самый лучший спортсмен с отстреленным пальцем.
Женщины заметили, что мисс Абигейл и глазом не моргнула при словах черт побери. Она повернулась и увидела растрепанного Дэвида, который лежал на плечах порядочно поднабравшихся мужчин. Они смеялись, шатались, пели, хвастались, обхватив друг друга так, что если один из них клонился влево, то и все остальные клонились. Все качались туда-сюда.
– Город получил чертовски ценного гражданина, разве не так, Джим?
Кто бы ни был этот Джим, он завопил еще громче, чем его компаньоны, и появилась новая пьяная волна.
– Чертовски правильно, и мы должны поблагодарить мисс Абигейл за то, что она привела его! Так, ребята?
Раздались выкрики одобрения, мисс Абигейл взглянула вверх, где на их плечах раскачивался Дэвид.
– Видите? Мы принесли его обратно, мисс Абигейл.
Но подвыпивший оратор по-видимому был не способен выделить Дэвида из толпы и огляделся в его поисках.
– Мы ведь принесли? – спросил он, поднимая новый шквал шума. – Куда, черт возьми, мы его положили?
– Я здесь! – выкрикнул, смеясь, Дэвид с высоты.
Тот, который его искал, взглянул наверх.
– Вот ты где! Как, черт побери, тебя угораздило туда забраться?
– Эй, ты, болван, мы принесли его обратно мисс Абигейл, помнишь? – раздался другой голос. Кто-то споткнулся, и вся веселая компания в полном составе повалилась в противоположную сторону.
– Тогда опускаем его, так как она здесь! Мисс Абигейл поняла, что произойдет, еще раньше, чем это произошло. Только что Дэвид был наверху и улыбался, как деревянный болван, а в следующее мгновение плечи под ним разошлись почти синхронно – половина в одну сторону, половина в другую. Мужчины разделились как Красное море, и Дэвид Мелчер полетел вниз, по-прежнему улыбающийся и размахивающий руками. Мисс Абигейл охнула и бросилась ему на помощь. Он рухнул словно осьминог. Мисс Абигейл бросилась в клубок рук и ног, плечо Дэвида задело шею Абигейл, и она упала вместе с ним! Она приземлилась прямо на него, раскинув ноги и руки в совсем не подобающей леди манере.
Как только толпа поняла, что произошло, заботливые руки потянулись к парочке, ставшей жертвой несчастного случая. Мужчины ахали, женщины кудахтали. Дэвид с приклеившейся к лицу ухмылкой открыл глаза и обнаружил рядом лицо мисс Абигейл Маккензи, – и о Боже! – она лежала на нем! Ее волосы растрепались, грудь крепко прижалась к мокрой, пропитанной пивом рубашке, голубые глаза смотрели на него удивленно, а щеки стали восхитительного розового цвета. Его не интересовало, как она здесь очутилась и когда. Такой шанс грех было упускать.
Он обвил ее расслабленными руками вокруг шеи и поцеловал таким долгим и крепким поцелуем, что ему чуть не стало плохо из-за недостатка воздуха, головокружения и прочих последствий удара головой.
Мисс Абигейл ощутила, как напряглись его руки, и увидела, что его перекошенная ухмылка перекосилась еще больше. Она точно поняла, что он собирается сделать, но не успела предотвратить это. Она чувствовала, как ее волосы скользят по их щекам, и он целует ее, окружая смесью запахов табака, пива, пота и вишневого пирога.
Внезапно до нее донесся громкий, пульсирующий рев аплодисментов. Хлопали и кричали даже леди. Мужчины свистели, а дети просовывались между длинными ногами и нижними юбками, чтобы посмотреть, что происходит внутри круга.
– Дэвид, задай-ка ей! – крикнул кто-то.
Мисс Абигейл оттолкнула его, перевернулась и, наконец, вырвалась на свободу и упала в грязь рядом с Дэвидом. Ее лицо пылало. Но что было самое удивительное, во что никто не поверил, хотя и видел это, мисс Абигейл прыснула, пытаясь прикрыть свои пунцовые щеки маленькой рукой, против обыкновения грязной. Она протянула обе руки к орущим мужчинам и спросила:
– Ну что, вы собираетесь аплодировать весь день или кто-нибудь поможет мне?
И все засмеялись вместе с ней, ставя ее на ноги, как и Дэвида. Дамы начали суетливо отряхивать ей юбки и бранить недоумков мужей. Но в глубине души они все были рады. Мисс Абигейл оказалась не чванливой выскочкой, которой они считали ее все эти годы, а Дэвид– да он был создан для нее. Все посчитали, что в этот день состоялось сватовство, и каждый приложил к этому руку. Дэвида Мелчера и Абигейл Маккензи теперь воспринимали не по отдельности, а как пару.
Абигейл чувствовала свое необычное положение в обществе весь остаток дня. Это было для нее новое ощущение, не испытанное ею ни разу за всю одинокую жизнь. Неуловимая перемена, начавшаяся еще утром, разрослась с течением дня в нечто осязаемое. Если бы Абигейл попыталась определить это, то не смогла бы, несмотря на свой обширный словарный запас, подобрать верные слова, чтобы описать явление, когда одинокий человек исключается из круга тех, кто живет парами. Только взглянув назад на свою жизнь, она поняла в полной мере– сегодня она обрела то, чего была лишена до сих пор.
Наслаждаясь лучезарным чувством, мисс Абигейл сидела рядом с Дэвидом Мелчером на земле под глубоким ночным небом Хейкс– Мидоу. Вытянув ноги, подняв лица, они наблюдали за порывистыми вспышками фейерверка, которые освещали их и небо.
Уголком глаза Абигейл заметила, что Дэвид смотрит на нее.
– Я не должен был... целовать вас так,—:
пробормотал он, протрезвев во второй раз за лень. Он любовался ее подбородком, носом щеками, выхватываемыми из темноты. Она смотрела вверх и ничего не ответила. – Я... я точно не знал... что я делал.
– Не знали? – спросила она.
Он посмотрел в небо, где разорвалась ракета.
– Я хотел сказать, что выпил слишком много пива.
– Столько же, сколько и все остальные. Он решил позаботиться о ней.
– Вы не... вы не голодны?
– Нет.
Они откинулись на локти и положили ладони на траву. Дэвид пододвинул свою руку, пока не дотронулся пальцами до ее руки. В этот момент вспыхнул следующий залп, и Дэвид увидел, как Абигейл улыбается в небо.
Пальцы Дэвида были теплыми. В его глазах горело восхищение. Мисс Абигейл переполняло чувство удовлетворения днем, который они провели. Она задумалась, поцелует ли он ее на пороге дома?
На обратном пути в город в переполненной повозке Дэвид держал Абигейл за руку. Они сидели рядом на сене, и их руки скрывались в складках ее юбки. Они вспотели, и Дэвид один раз отпустил ее, вытер свою ладонь о штанину и потом снова нашел ее пальцы в сизой юбке. Абигейл вспомнила о Джесси, о его уверенных движениях, так непохожих на робкие действия Дэвида. Когда рука Дэвида возвратилась к ее руке, она виновато сжала ее.
Дэвид провожал Абигейл до дома, но вместе с ними шли и другие, поэтому он сохранял дистанцию. Возле двери он с бьющимся сердцем еще раз взял руку Абигейл в свою влажную ладонь.
– Я... – начал он и, как всегда, остановился.
Абигейл хотела, чтобы он просто сказал что думает, но он не Джесси, напомнила она себе, дай ему время.
– Спасибо, – сказал он наконец и отпустил ее руку, отступая назад, так как к соседнему дому подошли Нельсоны.
– Я не сделала ничего, чтобы заслужить благодарность, – тихо сказала Абигейл, разочарованная.
– Нет, сделали.
– Что?
– Ну... – Казалось он мгновение копается в памяти. – Как насчет пикника?
Дэвид глянул в корзинку на полу веранды. Абигейл промолчала.
– Вы... вы сделали многое, мисс Абигейл, вы знаете, что сделали. Вы с... сделали т... так, что меня сегодня приняли на Разъезде Стюарта.
Ночь была тихой, вокруг Эбби, словно приятный теплый ветерок, парила аура удовлетворения.
– Нет, это вы сделали так, что меня приняли.
– Я... я... что?
Она посмотрела на свои руки и соединила их.
– Я прожила здесь всю мою жизнь и никогда не чувствовала себя настолько частью города, как теперь. Вы сделали это сегодня, мистер Мелчер.
Он внезапно снова взял ее руки в свои.
– . Да нет, это я так себя чувствую. Как будто... как будто наконец нашел свой дом.
– Вы и нашли, – заверила его Абигейл, – дом, в котором вы всем по душе.
1– Да, всем.
Он долго стоял, сжимая ее руки. Абигейл услышала, как он опять сглотнул. Его руки были намного меньше, чем у Джесси. Она пыталась не сравнивать их. Поцелуй меня, подумала Абигейл. Поцелуй меня и прогони Джесси из моих мыслей.
Но он так и не набрался смелости, слишком уж протрезвел. Дэвид знал, что пребывает сейчас не в лучшем своем виде, от него пахло пивом и табаком, одежда испачкалась и намокла.
– Вы завтра покажете мне дорогу на фабрику? – спросил он.
– Конечно. Чем быстрее будет готово здание, тем раньше вы откроете свое дело.
– Да.
Он отпустил ее руки, сильно расстроив этим, по тому, как он это сделал, она поняла, что он вовсе не хотел отпускать их.
Джесси держал бы и держал их.
Черт тебя побери, Джесси, оставь нас одних.
– У меня был восхитительный день, – выдавила Абигейл, ощущая почти непреодолимое желание, чтобы ее поцеловал этот мужчина.
Но Дэвид только сказал:
– У меня тоже, – потом пожелал спокойной ночи и повернулся, чтобы уйти.
Ее сердце упало. Она была обречена еще на одну ночь размышлений о Джесси. Она устало подошла к качелям и села там в темноте, прислушиваясь к удаляющемуся звуку неровных шагов Дэвида. Скоро он отошел далеко, и звук его шагов заменил слабый скрип канатов, которому вторил сверчок. Абигейл завороженно смотрела на темную улицу, и перед глазами ее была не улица, а темные усы.
Дэвид... Джесси... Дэвид... Джесси...
Дэвид, почему ты не поцеловал меня?
Джесси, зачем ты поцеловал?
Дэвид, позволила бы я тебе?
Джесси, зачем я позволила тебе?
Дэвид, что будет, если ты узнаешь о Джесси?
Джесси, если бы не ты, Дэвиду нечего было бы узнавать.
Почему ты не заставил меня в ту ночь уйти, как сделал бы джентльмен? Все, что я получила из-за этого, только боль. Нет, это неправда, еще я получила Дэвида, который сама нежность, утонченность и приятность, которые я хотела всю жизнь. Почему я должна сравнивать его с тобой, Джесси Дюфрейн? Почему он должен во всем подстраиваться под тебя, хотя ты с самого начала до конца все делал неправильно? Дэвид, Дэвид, я так сожалею... поверь мне. Откуда мне было знать, что ты вернешься? Что с тобой будет, с твоей нежной натурой, если ты узнаешь правду обо мне? Почему я считаю ошибкой твою нерешительность, вежливость и джентльменское отношение? Джесси был стремительным, грубым, в нем нет ничего джентльменского, и я ненавижу это...
Но тут вступило ее предательское тело.
Она положила одну руку поперек живота, второй оперлась о локоть и, пытаясь забыться, подперла устало свой лоб.
Канаты качелей ритмично поскрипывали, и на Абигейл обрушились безжалостные воспоминания. Обнаженная грудь, выглядывавшая из выреза расстегнутой рубашки, рука, лежащая на спинке качелей, улыбка, медленно зарождающаяся в уголке усов, прикосновения рук, губ и языка.
На глаза навернулись слезы, Абигейл почувствовала, как набухли, словно бутончики роз, ее груди.
Убирайся из моей жизни, Джесси Дюфрейн! Слышишь меня?! Убирайся с моих качелей и из моей постели, чтобы я опять обрела спокойствие.
