ГЛАВА 32
Миссис Траншан широким шагом шла по Хай-стрит и то и дело нетерпеливыми окриками подгоняла Дженни и Тристрама, которые все время отставали. Они тащили ее сумки с покупками и отнюдь не шли вразвалочку, но, стоило им приблизиться к ней, она тут же ускоряла шаг. В магазинах дети держались в сторонке, словно прятались, не хотели, чтобы их замечали. Зеленщик улыбнулся им из-за прилавка.
– Скромничаем сегодня, да? – крикнул он.
Они либо не услышали, либо не захотели отвечать.
– Вот молодежь пошла! Никакого уважения. Дженни и Тристрам, едва перебирая ногами, подошли поближе, чтобы продавец высыпал овощи в сумки. Неловко взяли пакет с морковкой – и уронили его.
– Дети! – взвилась миссис Траншан.
– Все они одинаковые, – согласился зеленщик. Закончив с покупками, они вернулись к машине. Миссис Траншан бросила свое тело на сиденье водителя, дети устроились сзади.
– Не понимаю, что сегодня с вами творится. Как два лунатика. Все из рук валится. Люди внимание обращают.
– Извини, мамочка.
– Мы не нарочно.
– Извини. Ха-ха.
В тот день уроки обоим давались с трудом. Они сидели в своих комнатах, и, казалось бы, ничто их не отвлекало, но сосредоточиться на учебниках никак не могли.
Вечером они смотрели телевизор вместе с родителями Тристрама.
– На разговор не тянет, да? – дружелюбно спросил Джеффри Холланд.
– Устал, – отозвался Тристрам.
– Устал – значит, твое место в постели. – Отец нахмурился, потом усмехнулся. – В смысле, спать пора.
Тристрам оставил шутку без внимания, но Дженни слегка покоробило. Через несколько минут, не говоря ни слова, не подавая никакого знака, они дружно поднялись.
– Уходишь, Дженни?
– Пойдем проветримся, – ответил за нее Тристрам. – В город и обратно.
– Свежий воздух – великое дело. То, что надо. – Отец протянул Дженни руку. – Рад был вас видеть, девушка.
Дженни взяла протянутую руку. Они обменялись официальным рукопожатием, и он подмигнул ей.
– Долго не задерживайся, сынок, – раздался им вслед голос миссис Холланд.
Они прошли по Малберри-роу и направились в сторону собора.
– Странно он себя ведет со мной.
– Кто? Мой отец?
– Подмигнул мне. Я так удивилась.
– Это он так, для юмора. Келвин тоже иногда подмигивает.
– Ну, Келвин – это другое дело.
– Может, и другое. Не знаю.
Чтобы срезать путь к собору, они пересекли Хай-стрит. Откуда-то впереди доносился шум. Слышались песни, выкрики. Оказалось, это ребята из школы Тристрама – двое из его класса, еще пятеро – классом старше.
– Смотрите-ка! Холланд. С подружкой. Они окружили Дженни и Тристрама. Общество друг друга придавало им уверенности в себе – шайка вышла поразмяться. Но вид у них был вполне безобидный.
– Тут рядом с почтой вечеринка. Вы туда?
– Нет, просто гуляем. Это ребята из нашей школы, – объяснил Тристрам Дженни.
Ребята дружно отвесили Дженни поклон.
– А это кто?
– Я Дженни.
– Неужели? Прекрасная Дженни! Как же, нам про тебя все известно.
Дженни взглянула на Тристрама. Тристрам замер.
– Нам про тебя все известно, – повторили они хором.
– Болтаете, сами не знаете, что, – сказал им Тристрам.
– Так уж и не знаем. Значит, прогуливаемся субботними вечерами, да? Тут все ясно, а, братва?
– Заткнитесь. Ни черта вы не знаете, – зловеще прошипел Тристрам.
Дженни сжала его локоть. Парни это заметили, кто-то показал на них пальцем и подмигнул.
– Нас семеро, а он – заткнись. Ох, важная птица, этот Холланд. И ведь не боится! Ну, понятно, когда рядом такая поддержка. Значит, девушку прогуливаем, да? Прогуливаем!
Дурных помыслов у них все же не было.
– Сказал же вам, заткнитесь!
– Нервы! Нервы! – закричали они хором. Тристрам взял Дженни за руку и попытался пройти мимо ребят. Но их не пропустили.
– Шли бы на свою дурацкую вечеринку! – Эти шутки Тристраму явно надоели.
– Тристрам, не надо, – попыталась успокоить его Дженни.
– «Тристрам, не надо», – скопировал ее кто-то из ребят. – «Тристрам, не надо», – закричали все они фальцетом. – Тристрам, Тристрам, Тристрам, – затянули они нараспев. – Не гуляй по вечерам. Тристрам, Тристрам. Гуляет по вечерам с Дженни. Дженни. Прогуливается с Дженни. Дженни. Дженни.
Тристрам неожиданно улыбнулся, поднял глаза к небу, скривился – и врезал ближайшему из парней по лицу.
Парень отступил на шаг, и секунд пять стояла полная тишина. Потом, оттеснив Дженни в сторону, они пошли на него. Все продолжалось не больше минуты. Шестьдесят секунд мелькали кулаки, руки, ноги – легкая потасовка. Дженни, обхватив себя руками, стояла у входа в аллею и молча смотрела на драку. Шестьдесят секунд. Тристрам лежал на земле, держась руками за живот, кто-то напоследок пнул его в грудь. И семь парней убежали, распевая: «Тристрам. Дженни. Тристрам. Дженни».
Дженни склонилась над ним. Он не плакал. Медленно, опираясь на руку Дженни, поднялся на ноги. На правой щеке появилась царапина, из уголка рта стекала малюсенькая струйка крови. Глаза его были широко раскрыты, будто он сгорал от любопытства.
– Изо рта кровь – они тебя порезали?
– Нет, – пробурчал он. – Просто язык прикусил. И он одарил ее нежной улыбкой.
Он согнулся, все еще держась за живот, а она тем временем утирала кровь с его лица.
– Ничего страшного.
Он снова ей улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.
– Они тебя не сильно? Тристрам покачал головой.
Мимо прошел человек. Вдруг он остановился и вернулся.
– Ты цел, сынок?
– Да, все нормально. Маленький несчастный случай. Мужчина вгляделся в детские лица.
– Ты ведь дочка Траншанов? Она кивнула, но ничего не сказала.
– У тебя точно все на месте, сынок?
Но Тристрам смотрел на Дженни, и они уже шли по аллее. Мужчина что-то пробормотал себе под нос.
У ворот храма они остановились. Посмотрели на главную башню, повернулись и пошли домой.
– Тристрам, ты хоть знаешь, который час? Мама просила тебя не задерживаться.
– Извини, – пробурчал Тристрам, потому что у него болел язык.
– Что это у тебя с лицом?
– Упал.
– Упал? Понятно. Все два часа так и падал?
– Мы ходили гулять. К собору.
– К собору? Ничего себе, прогулочка. Совсем не обязательно мне врать.
– Правду говорю. Мы ходили к собору. Тристрам поднялся, чтобы выйти из комнаты.
– Куда это ты? Мы же разговариваем. Разве я сказал тебе, что ты можешь идти?
– Извини.
– И не говори со мной таким тоном.
– Извини.
– Тристрам, я тебя предупредил. Не смей со мной так разговаривать.
– Я только сказал «извини». И мы правда ходили к собору.
– Ну, не хочешь по-человечески, иди спать.
– Но, папа…
– Иди спать, я сказал.
– Папа…
– Иди, иди.
