У входа в аэропорт Айдлуайлд, держась за руки, стояли Джули и Скотт Монтигл. Оба были грустны, но не подавлены. Хотя наступил час расставания, они знали, что скоро увидятся.

Скотт смотрел на девушку с восхищением и нежностью.

— Как ты прекрасна, — прошептал он. — Неужели мне и в самом деле нужно уезжать?

Джули прижалась к Скотту, положив голову ему на грудь и сжав руку.

— Я хотела бы, чтобы ты остался, — пробормотала она совсем по-детски. — Не желаю оставаться здесь одна, без тебя. Это неправильно. Хочу быть там, где ты.

— Но ты приедешь на Рождество.

— Да, — кивнула она. — Я приеду на Рождество.

Объявили посадку. Скотт серьезно посмотрел девушке в глаза.

— Не волнуйся, -сказал он. — На свете все возможно. Разве мы не доказали это самим себе на прошлой неделе? Полгода назад я был всего-навсего заурядным клерком и не ожидал от будущего ничего особенного. А теперь посмотри-ка на меня! Я чувствую себя, словно янки из Коннектикута при дворе короля Артура. Ты превратила меня в принца.

— О, Скотти… — И Джули обняла его изо всех сил, не вытирая катившихся по щекам соленых капель.

— Надеюсь, настанет день, когда я смогу осушить эти слезы, вместо того чтобы быть их причиной, -ласково сказал Скотт.

Нет, она никогда не сможет объяснить ему, как прекрасны эти слезы, смывающие грязь с души, как драгоценна боль разлуки, потому что он хочет снова увидеть ее.

Они поцеловались долгим, жадным, страстным поцелуем, не похожим на прежние. Восхитительное тепло охватило Джули, предвестник избавления от страданий, залог того, что скоро мука превратится в наслаждение.

Наконец Скотт неохотно разжал руки.

— Я буду писать тебе каждый день, — пообещал он.

— А я буду ждать почтальона, — сквозь слезы улыбнулась Джули.

— Будь счастлива, — сказал он, отступив на шаг. — И береги себя.

«Только для тебя», — подумала Джули, почти ничего не видя от слез.

Она долго махала вслед Скотту, пока тот не скрылся из виду.

Если бы Джули случайно оглянулась, то за колонной она непременно заметила бы Джонни Марранте, не сводившего с нее темных недобрых глаз.