Кэмерон держал на руках пятимесячную дочь, леди Катриону Анну Фицджеральд Бьюкенен. Его старшая дочь Эльсбет любовалась лежащим в колыбели братиком, Чарльзом Джеймсом Россом, виконтом Грейтон. Леди Кэт зевнула, прижмурив зеленые глазки.

– Вы пятеро – словно живой фамильный портрет, дорогая, – сказала Маризе ее бабушка, вдовствующая графиня, приехавшая полюбоваться на своих правнуков.

– А король уже позаботился о фамильном портрете в красках, бабушка, – сообщила Мариза. – Узнав, что у нас родились близнецы, он велел придворному художнику нарисовать портрет нашей семьи и преподнес его в подарок мне и Кэмерону.

– Ну, что ж, это очень лестно, – кивнула Барбара. Она любовалась сияющим радостью лицом внучки. Мариза уже полтора года была замужем. Старые, но зоркие глаза Барабары разглядели, что и этот шотландец со шрамами влюблен в жену, ну а уж в душе внучки бабушка читала, словно в открытой книге. Кстати, интересно, пригодилась ли французская книга, подаренная Барбарой Маризе после свадьбы, когда ее отношения с супругом еще не наладились? Теперь-то каждому было ясно, что между супругами струится горячий ток любви и нежности, что их взаимная страсть не ослабела, и их союз неразрывен.

– Расскажи мне сказку, – потребовала у Барбары златокудрая Эльсбет. Братик заснул, и ей уже не было интересно смотреть на него.

– Сейчас расскажу, – согласилась Барбара. Эльсбет тотчас же уцепилась за ее руку и уставилась в рот. – Только давай сначала попросим, чтобы кухарка прислала нам по чашке шоколада, а?

– Ох, конечно, бабушка! – в восторге закричала Эльсбет, обращаясь к Барбаре так же, как и Мариза – «гран-мер».

– Только без личных воспоминаний, гран – мер, не то мне придется быть цензором ваших сказок, – вмешалась Мариза.

– Конечно же, нет, – согласилась Барбара, но в старых глазах зажегся озорной огонек. – По крайней мере, настоящих имен я называть не буду.

Обняв Эльсбет, Барбара отправилась с ней в свою комнату. Мариза провожала глазами необычную парочку, когда в комнату вошли Джейми и Брайенна. Они сегодня уезжали, отпраздновав крестины двойняшек – Кэмерон и Мариза выбрали их крестными родителями. Накануне отъезда Брайенна тайно поведала кузине, что она и Джейми хотят усыновить незаконного ребенка деревенской девушки на родине Брайенны. Ее брат Килрун знал об этом желании своей сестры и договорился с молодой матерью.

Поэтому они срочно уезжали в Ирландию, чтобы потом вернуться в Англию, где никто не узнает, что ребенок – не родной, а усыновленный.

Мариза была рада за Брайенну, та очень любила детей, и всегда играла с Эльсбет, Кэт и Чарли. Брайенна и Джейми всегда будут близки сердцам Маризы и Кэмерона.

Мариза подняла взгляд на скрещенные старинные мечи на стене над камином. Когда-нибудь они станут – наследием ее сына, так же, как и этот лондонский дом.

Предсказание старой ирландки, сделанное много лет назад, зазвучало в ушах Маризы: «Ты будешь дочерью, женой и матерью». Все слилось в одном слове: «Дерран». Она, Мариза – дочь графа Дерран, жена Кэмерона Дерран и мать его детей.

Она, как всегда, поискала взглядом Кэмерона. Кэмерон… Мужчина, который стал навеки ее любимым, ее единственным… Он уложил дочь в колыбель и стоял, любуясь малютками. Светлокудрые, зеленоглазые. Такие красивые… Зачатые в ночь, когда Мариза вывела его из тюрьмы одиночества и открыла его взору небо любви.

Он поймал взгляд жены. Мариза шла к нему, тоненькая, в темно – зеленом платье. Подошла, прильнула, и отпрянула, и стояла рядом, глядя на него ясными зелеными глазами. Он опустил глаза на ложбинку между ее грудей, – там выступила влага. Она только что кормила грудью близнецов, а ему и Эльсбет было разрешено смотреть на это. Кэм хотел запомнить каждый момент жизни своих детей. Он всегда будет хранить в своем сердце образ Маризы с ребенком у груди.

Солнце садилось; на ночном небе струились бледно – розовые, синие и лиловые длинные облака, замерцали яркие звезды.

Дыхание Кэма участилось, он задул свечу, протянул руку, коснулся груди Маризы и притянул ее к себе. Кожа его запылала, взгляд синего глаза сиял, как яркая звезда.

Мариза обвила руками его тонкую талию, притянула его к себе и, глядя его спину под тонким полотном рубашки, прошептала:

– Приди же, мой Зверь! Или ты не хочешь поцеловать свою Красавицу?

Он хотел.

Он поцеловал.

Он будет целовать ее всю жизнь.