ГЛАВА ПЯТАЯ

— Ну выпей хотя бы воды, — настаивал Корд, подавая Эшлин стакан воды со льдом.

Он все еще сидел на краю кушетки и поддерживал ее. Голова Эшлин безвольно лежала у него на плече. Он понял, что она слишком слаба, чтобы сопротивляться. Корд был рад этому, но в то же время испытывал легкое чувство вины.

Он нежно гладил ее светлые волосы, длинные и шелковистые, спадавшие на плечи густой, естественно вьющейся гривой.

Эшлин обреченно пила воду. Сухость в горле постепенно исчезала, и хотя, по мнению сестры, вода, наверное, не имела тех качеств, которым обладал проклятый сок, Эшлин все равно почувствовала себя лучше.

— Я рада, что вы послали спорщиков за соком, — пробормотала она. — Их надо было как-то отвлечь. — Корд кашлянул. — За что они не любят друг друга? — спросила Эшлин довольно вяло, без особого любопытства.

— Я знаю только, что Этан поддерживает соперника нашего брата Уатта, и Холли это не нравится.

— Нет, похоже, здесь что-то личное, — задумчиво сказала Эшлин. — Этан многих рассердил в этом городе, но к ним он относится скорее равнодушно, чем враждебно. Но в случае с Холли… — Она остановилась и сделала еще один большой глоток из стакана. — К ней он явно неравнодушен.

— Да куда уж там…

Эшлин весело кивнула. Неосторожное движение не нарушило неустойчивое равновесие, как раньше. Головокружение тоже постепенно проходило. Она выпила еще воды и почувствовала себя гораздо лучше.

Она прикрыла глаза и позволила себе расслабиться, прислонившись к твердой и сильной груди Корда, наслаждаясь комфортом и теплом. Хорошо, когда тебя обнимают. Эшлин давно уже не помнила, чтобы ее кто-то обнимал. Конечно, она сама часто обнимала Макси и Дэйзи, но это было совсем другое дело. На этот раз обнимала не она. Не она была защитницей, утешительницей. В первый раз за много лет она чувствовала себя слабой, и ответственность лежала на ком-то другом, на кого она могла полагаться.

— Ты осознаешь, что мы наконец-то смогли нормально поговорить? Мы вдвоем уже около пятнадцати минут, и ты ни разу не попыталась меня прогнать.

Эшлин почувствовала силу его руки, обнимавшей ее. Его пальцы поглаживали ее волосы, губы время от времени легко касались виска. Приятная и удобная интерлюдия, лишенная всякого оттенка сексуальности, внезапно наполнилась напряжением, и они оба осознали силу своего желания.

Этот резкий переход еще раз напомнил ей о том, что она уже давно знала. За возможность полагаться на кого-нибудь, кроме себя, надо дорого платить. Рассчитывать на кого-нибудь в ее положении — невиданная роскошь. А если это к тому же Корд Уэй… Пора было завершать идиллию и возвращаться к нормальной жизни.

— Не придавайте этому значения, — сказала она бодро, но с холодком. — Вспомните о том, что у меня крови меньше, чем положено, а ее состав еще не пришел в норму. — Она осторожно села на кушетке, демонстративно освобождаясь из его объятий.

— Это значит, что после того, как ты выпьешь стакан сока, съешь пончик и придешь в себя, ты снова до глубины души меня возненавидишь. — Корд воспротивился желанию снова ее обнять, хотя его руки почти болели оттого, что им не хватало тяжести ее тела.

Руки болели оттого, что им не хватало тяжести ее тела? Корд пришел в ужас от этой мысли. С некоторых пор подобные сентенции звучали для него как слова сентиментальных до слезливости песен в стиле кантри. Он весь пульсировал от избытка адреналина. Эшлин Монро, несомненно, имела над ним огромную власть. Он должен был излечиться от этой зависимости как можно быстрее.

— Вы думаете, я хоть на минуту переставала вас ненавидеть? — спросила Эшлин.

Эти слова были произнесены задиристым и вызывающим тоном, они прервали сумятицу его мыслей.

— Понятно, очаровательная девушка снова пришла в норму. — Корд резко поднялся. Ее враждебность принесла ему некоторое облегчение. Если бы она приласкалась к нему в эти минуты, когда его чувства были обнажены, один Бог знает, чего бы он ей не пообещал! — Я думаю, ты в безопасности, и я оставлю тебя до прихода твоего друга Торпа.

— Вы не обязаны постоянно находиться при мне Можете уходить, когда вам заблагорассудится, — беззаботно отпустила его Эшлин.

— Я пойду.

Но прежде, чем он ушел, появился Этан Торп с двумя банками имбирного эля.

— Вот, — Торп протянул одну банку Корду, другую отдал Эшлин.

— Ей нужен был сок, а не лимонад, — подчеркнул Корд. — Не говоря уже о том, что вы обещали принести кофе.

— Вы сами об этом сказали, — вернула ему колкость Эшлин. — Все нормально, Этан, спасибо.

— Нет, не нормально. Вам сейчас нужно не это. Черт! Я совсем забыл, за чем меня послали. — Торп был озадачен и рассержен своей ошибкой. Раньше с ним такого не случалось. — Я просто увидел содовую и схватил ее. Пойду обратно…

— Нет, на этот раз пойду я, — вмешался Корд. Он бросил на Этана вопросительный взгляд. — Где Холли?

— Мне почем знать? — взъярился Этан. — Я не обязан ее пасти.

Корд приподнял брови, но ничего не сказал. Он вышел из холла, взглянув на прощание на Эшлин, лежавшую на кушетке. Рядом стоял задумчивый Этан Торп.

Эшлин смотрела на Торпа снизу. Она про себя отметила, что появление Холли Уэй направило мысли Этана Торпа в необычное для него русло.

«Дом Уэев давно должен был рухнуть». Она вспомнила все угрозы и действия Этана, направленные против семьи Уэев: постройка кооперативов возле поляны Уэй, поддержка Кларкстона и, наконец, последний проект. Торп собирался застроить один из участков дешевыми магазинами и забегаловками. Там предполагалось построить мотель и рестораны быстрого обслуживания, где могли бы перекусить массы покупателей, привлеченных дешевизной.

А находиться этот магазинный рай будет около реки Сенека. Поскольку проект может повлиять на состояние окружающей среды, он потребует одобрения местных властей. Поддержка конгрессмена в этом случае практически гарантирует разрешение на строительство. Таким образом, победа Дэна Кларкстона на выборах автоматически означает успех всех начинаний Этана. Кроме того, энтузиазм Торпа подогревает еще и то, что Уатт Уэй будет повержен. Неужели все это из-за Холли?

Эшлин была идеальной секретаршей — тактичной и нелюбопытной. Поэтому она не стала задавать вопросов и рассуждать на эту тему. Она решила, что для нее это действительно не важно. У нее был собственный секрет, который касался семьи Уэев, и она не хотела вмешиваться в чужие тайны.

Корд быстро вернулся и задержался ровно настолько, чтобы вручить Эшлин пакетик с апельсиновым соком и чашку кофе. Он скрылся раньше, чем она успела его поблагодарить.

Его поспешность не прошла незамеченной.

— Любовный разрыв? — прокомментировал Этан Торп.

Он снова контролировал свои эмоции. Был, как всегда, спокоен и собран.

Эшлин чуть не поперхнулась соком.

— Корд Уэй мне не любовник.

— Но когда-то им был, — закончил Этан. — Он отец Дэйзи, не правда ли?

Эшлин смотрела на него огромными испуганными глазами.

— Что… Как вы об этом узнали?

Этан пожал плечами.

— Это было нетрудно. Я видел обоих. Их сходство не оставляет сомнений. У Дэйзи тот же цвет волос и глаз, что и у него, и к тому же я помню фотографии Холли в детстве. Дэйзи — вылитая Холли.

— Вы видели фотографии Холли в детстве? — спросила Эшлин. Несмотря на то, что она придерживалась политики молчания, этого она не могла пропустить мимо ушей. — Значит, вы знаете ее… достаточно хорошо?

— Скажем просто, что я одно время хорошо ее знал. Но мы говорим не о Холли, не так ли? Темой нашего разговора была малютка Дэйзи. Она Уэй, Эшлин, не отрицайте. Холли упомянула о том, что Корд флиртовал с одной из Монро шесть лет назад. Это были вы. По времени все сходится. Дэйзи как раз шесть.

Она уже видела Этана в таком состоянии. Он прилип как репей. Он не собирался ни уходить от темы, ни прекращать свои расспросы. Она могла до посинения доказывать, что отцом ребенка был не Корд, или что у Корда был роман с другой Монро. Этан будет копать до конца. Пока не раскопает все факты. А если он узнает о Рейлин, то узнает всю правду о Дэйзи.

Она не могла этого допустить. Старая тактика отвлечения внимания здесь не подойдет. Однако частично она ею воспользуется. Но всей правды не скажет.

— Корд не знает о Дэйзи, и я не хочу, чтобы он узнал. Вам придется пообещать мне сохранить все в секрете.

— Пообещать легко, — сказал Этан, пожав плечами. — Корд Уэй меня не интересует. Если бы отцом был Уатт, тогда другое дело. — Его глаза сверкнули. — Представьте, какой сенсацией стали бы новости о том, что правильный, в меру консервативный Уатт Уэй, к тому же не бедный, является отцом внебрачного ребенка! Это же просто мечта для его соперника! Дэйзи не намного старше Скотти Кларкстона. Представляете, как будут злорадствовать Синди и Дэн?

— Я никогда в глаза не видела Уатта Уэя, а не только не заводила с ним романов и не рожала от него детей, — напомнила ему Эшлин.

— Я знаю, — вздохнул Этан. — Я знаю все о прошлом Уатта Уэя. Оно такое же скучное, как и его речи. Он никогда не делал ничего аморального. Его даже не штрафовали за парковку в неположенном месте. Он общался с женщинами, но у всех у них безупречная родословная, не говоря уже о репутации. Если он прекращал с одной из них отношения, они оставались друзьями и не желали зла друг другу.

— Чего нельзя сказать о вас и Холли, — обронила Эшлин. Тори одарил ее взглядом, от которого даже огонь бы замерз. Эшлин поняла, что она перешла границу, и быстро добавила:

— Но это меня не касается. Это старая история, вроде моих… отношений с Кордом.

Этан расслабился. Он присел на край кушетки.

— Каждый из Уэев имеет собственное огромное состояние, а вам приходится в поте лица зарабатывать на жизнь. Вы считаете это справедливым, Эшлин? Дэйзи тоже имеет право на свою долю семейного богатства. Вам никогда не приходило это в голову?

— Нет. — Эшлин покачала головой. — Я всегда боялась, что, если Уэй узнают о существовании Дэйзи, они отнимут ее у меня. Не потому, что она им нужна, а просто из принципа. Я никогда не смогу выиграть дело об опеке, если они подадут в суд.

— Хм, понятно. У вас есть еще один внебрачный ребенок, от другого отца. Их адвокаты распнут вас за это.

Лицо Эшлин вспыхнуло. Над ней тяготело двойное проклятье, хотя у нее не было ни одного любовника. Но этим она с Этаном Торпом делиться не собиралась. Она недостаточно доверяла ему. Привычка и инстинкт заставляли ее следовать их с Кендрой уговору и не рассказывать непосвященным о Рейлин и ее детях. Так было безопасней.

— Этан, пожалуйста, не рассказывайте Корду о Дэйзи. И… и Холли тоже, — обреченно добавила она. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь из Уэев знал о ней правду.

— Я уже обещал, что не расскажу, — нетерпеливо бросил Торп. — Эшлин, общая потеря или общий враг создают крепчайшие связи между людьми. У нас с вами общий враг — Уэй. — Она устало кивнула. — Теперь мы с вами заодно. Я знаю, что могу рассчитывать на ваше сотрудничество и верность, а вы можете рассчитывать на мою деликатность.

Она поняла, что это предупреждение.

— Конечно, — улыбнулась она Торпу.

Она знала, что его угроза не имеет силы, а он этого не понимал. Даже если бы Этан рассказал Корду, что Дэйзи — его дочь, тот вряд ли поверил бы. Корд считал Дэйзи ее ребенком, и точно знал, что никогда не имел дела с Эшлин Монро.

А Этан находился в неведении. В этой безумной игре только у нее достаточное количество фишек для выигрыша. У Этана их несколько, а у Корда почти ничего. Пусть так и останется, решила Эшлин. Она могла и не выиграть, но и проигрывать не собиралась. Она не могла снова проиграть.

— Ну, и что вы на это скажете? — заинтересованно спросила Кендра.

Она и Уатт сидели в дальнем углу кафе. Она немного наклонилась вперед, угощая его прекраснейшей улыбкой.

Уатт всем телом ощутил эффект ее воздействия и неловко заерзал на своем стуле. Это было какое-то безумие Он чувствовал себя онемевшим школьником, которого оставили в обществе звезды рекламных роликов. Последние полчаса он слушал ее планы агитации среди школьников и не мог оторвать от нее глаз. Она предложила ему оплатить концерт и пригласить в Экстон и Уэйзборо группы, о которых он никогда не слышал. Она также не возражала бы против раздачи десятидолларовых бумажек каждому потенциальному избирателю. Сама идея подкупа избирателей ей очень нравилась, хотя Уатт и пытался ей объяснить, что это незаконно.

Вместо того, чтобы сказать ей, что ее идеи неприемлемы, и уйти, он остался на своем месте. Смотрел на нее, слушал ее, каждой клеточкой реагируя на ее красоту, существуя с ней в одном ритме.

— Вы, наверное, долго об этом думали. — Уатт прочистил горло. Жаль, что он не мог с той же легкостью проветрить мозги. — Я ценю ваши усилия… — Он запнулся на середине фразы.

Ее затянутая в нейлон тонкая нога скользнула между его ногами. У него пересохло во рту.

— Это идеи Джоша, — сказала Кендра, проведя по его ноге своей с невинным выражением лица. — Я говорила ему, что они никуда не годятся, но он все же настоял на том, чтобы я вам о них рассказала.

Уатт пытался переменить положение, но под столом было мало места, и он не мог убрать ноги. Казалось, как бы он ни сел, они с Кендрой обязательно будут касаться друг друга.

— Жаль, что ваш друг не смог остаться и сам рассказать мне об этом, — проговорил он, не зная, что делать дальше.

Так уж получилось. На пятой минуте их разговора раздался телефонный звонок, и Джош моментально снялся с места и вылетел вон.

— Хотите услышать, что я думаю об агитации среди старших школьников? — спросила Кендра сладким голоском. — Это не так грандиозно, как идеи Джоша, но, по-моему, более приемлемо.

Она смотрела ему прямо в лицо, а ее уже выскользнувшая из туфли босая нога медленно поднималась к отвороту его брюк. Ее пальчики пощекотали его лодыжку. Он не мог скрывать свои чувства так же искусно, как она. По его лицу можно было читать, словно по книге. Ее близость была ему небезразлична, заводила его. И беспокоила.

Кендра действовала точно. Она не могла его спугнуть. Это противоречило ее планам.

Уатт рывком поднялся на ноги.

— Я правда не могу остаться. Его дыхание было неглубоким и быстрым. Он весь дрожал.

— Но… — Кендра тоже вскочила и бросилась вслед за ним к двери.

Внезапное появление четверых молодых людей, которые начали колотить в дверь с улицы, испугало их обоих. Уатт смотрел на эту четверку сквозь стекло. Им было около двадцати, они были неопрятные, растрепанные и сильно навеселе.

Уатт обернулся к Кендре. Она стояла сзади, совершенно ошарашенная.

— Они, кажется, могут наделать дел, — предупредил он. — Не вызвать ли полицию?

Уатт оглядел ее с видом защитника. На ней была короткая голубая юбка, черная хлопковая рубашка и длинная ажурная кофточка, очевидно, вязаная крючком. Ее густые черные волосы падали потоком на плечи. Она была так красива и беззащитна. Так непохожа на этих чудовищ у двери.

— Впустите нас! — прокричал один из юнцов и навалился на стеклянную дверь.

— Вы правы, — сказала Кендра со вздохом. — Они неприятны. — Она угрюмо отперла дверь. — Но они мои двоюродные братья, и, наверное, сами попали в беду. Добро пожаловать в прекрасный мир Монро!

Она увидела, что Уатт ужаснулся, и в душе попрощалась со своим планами соблазнения, шантажа и вымогательства. Он должен был узнать, что она Монро, значительно позже. Ее схема дала сбой. Ей пока не в чем было обвинить его. Теперь, когда он узнал, кто она такая, он и близко к ней не подойдет. Уатт Уэй мог быть очарован ее красотой, но этого недостаточно, чтобы поймать на крючок такого человека, как он — респектабельного, собранного и правильного.

А рядом были ее братья, облик которых еще раз показывал, на какой низкой ступени находились Монро. Кендра снова вздохнула, а четыре юнца тем временем располагались в кафе.

— Бена нужно напоить кофе, — сказал Лонни, небрежно опустив тщедушного коротышку на стул. Кендра окинула его критическим взглядом.

— Похоже, ему нужно что-то посильнее кофе. — Она потрогала холодный влажный лоб Бена. Мальчик был весь белый и с трудом дышал. — Он выглядит полумертвым. Сколько он выпил? И за какое время?

— Выдрал литр водяры позади эстрады, — прохихикал Митч. — Сначала ржал, как лошадь, потом отрубился — и с копыт. Ну мы и приперли его сюда.

— Его надо в больницу, — угрюмо сказала Кендра. — Он не просто пьян. Я думаю, у него алкогольное отравление. Кто из вас за рулем?

— Я. — Филли поднял руку, как прилежный ученик, отвечающий на вопрос учителя.

— Покажи мне ключи, — потребовала Кендра. Филли вытащил ключи из кармана и победно ими размахивал, пока Кендра не выхватила их у него.

— Так, я везу Бена в больницу на машине, а вы садитесь в автобус и едете домой.

— Мы не хотим на автобусе, — захныкал Филли.

— Вы слишком пьяны, чтобы сесть за руль, — твердо заявила Кендра.

— Все равно! — Лонни Джо потянулся к ключам. — Давай сюда.

— Нет. — Кендра ловко от него увернулась. — Смотрите, вон он, автобус! Давайте, шевелитесь.

Она ухватила Филли и Митча под мышки и толкнула к двери. Лонни Джо беспомощно прошаркал вслед, неожиданно застыдившись.

Уатт наблюдал из окна, как Кендра волоком втащила каждого из них в автобус, заплатила за проезд и переговорила с водителем. Он взглянул на бледного бесчувственного Бена, полулежавшего на стуле. Благоразумие подсказывало, что сейчас самое время удалиться. Его присутствие больше не требовалось. Кендра была абсолютно спокойна, прекрасно владела собой и, по-видимому, такие ситуации были для нее привычны.

Он подозревал, что она была привычна ко всему! Первый раз за вечер трезво оценив ситуацию, он осознал, во что влип.

Однако взгляда на нее хватило для того, чтобы благоразумие его покинуло. Она с ним играла, пыталась его соблазнить, а он настолько скис, что едва не поддался ее чарам. Обидно, но факт. Человек в его возрасте и положении позволил себе увлечься этой Лолитой с Нижних песчаных холмов!

Погрузивши троицу в автобус, Кендра вернулась в кафе. Она, казалось, была удивлена; что Уатт все еще здесь.

— Сейчас я должна отвезти Бена в больницу. — Ее голос и выражение лица были мрачными, но решительными. — Их машина осталась позади эстрады. Я пойду пригоню ее, а вам, я думаю, лучше уйти.

Уатт как раз это и собирался сделать. Но, бросив на нее последний взгляд, он был немного озадачен. Он думал, что теперь отсутствие нравственности и воспитания, наконец, проявятся в полной мере. Вместо этого он увидел красивую девушку, очень молодую, но очень усталую, которая никогда не просила ни у кого помощи и, наверное, не ожидала ее и теперь.

— Не думаю, что разумно терять время на поиски машины. — Уатт заговорил как юрист и взрослый опытный человек. — Мальчику нужна помощь, чем скорее, тем лучше. Вызовите «скорую».

— Нам не позволено пользоваться услугами «скорой». — Кендра быстро направилась к двери, зажав в руке ключи от машины.

— Что вы имеете в виду?

— Одна из моих родственниц — бабушка Каролин — вызывала «скорую» слишком часто. Она вызывала ее, когда шел дождь и она не хотела промочить ног, или когда ее кошка залезала на дерево. Ну все в таком духе. Городские власти были страшно недовольны. Ее занесли в черный список этой службы, и на ее вызов больше не выезжают. К сожалению, дурной пример заразителен, и другие члены семьи стали поступать так же, как она. В результате запрет распространяется на всех Монро. Мы теперь не смеем даже надеяться на помощь. Они не только не приедут, но еще и заявят в полицию, и нас арестуют.

— Но это несправедливо, — Уатт шел за ней к двери. — Это незаконно.

Кендра пожала плечами.

— Не думаю, чтобы в Уэйзборо нашелся хоть один юрист, который согласился бы нас защищать.

Уатт знал, что так оно и было. Но постоянный бойкот, решительно объявленный службой «скорой помощи» семье Монро, показался ему слишком суровым наказанием.

Он оценил, как уверенно и умно действовала Кендра, стараясь урезонить своих братьев. А ведь она была совсем не крупная и намного моложе. Он поневоле восхищался ее преданностью семье. С такими родственниками ужиться было трудно. А он так ей ничем и не помог.

Ему стало стыдно за себя.

— Я на машине. — Уатт указал на серый «лексус», стоявший на другой стороне у его штаб-квартиры. — Я отвезу вас и вашего брата в больницу. — Он посмотрел на Бена. Тот все так же бледен и не подавал признаков жизни. В первый раз его охватил приступ страха. Состояние мальчика ухудшалось с каждой минутой. — Мы больше не можем терять время, Кендра.

Он отнес Бена Монро к своей машине, положил его на заднее сиденье, усадил Кендру рядом и направил машину в сторону больницы.

— У него пульс такой слабый и слишком частит, — мрачно сказала Кендра. — Не могу поверить, что он снова за это взялся. Бедная тетя Дэбби! Ей было так трудно. Муж от нее сбежал, любовник сидит, дочки-близнецы обе беременны, а им всего шестнадцать! Бен для нее единственная отрада, а теперь она может и его потерять.

Уатт промолчал. Он был уже не рад, что ввязался в эту историю. Он хотел домой, к своей собаке, своим книгам, журналам, назад к размеренной спокойной и благословенно мирной жизни, где не было ни упившихся до полусмерти подростков, ни их матерей, ни отбывающих срок любовников этих матерей.

— Высадите нас здесь, — велела Кендра, когда машина подъехала к приемному отделению. Она открыла заднюю дверцу, вылезла и вытащила Бена, держа его под мышки. — Спасибо, что подвезли, Уатт.

Она подтащила брата к раздвижным дверям и кивнула, прося у находившихся внутри помощи. Санитары поспешили к ней. Безжизненное тело Бена погрузили на каталку и вкатили внутрь.

Уатт был уже на полпути к дому, когда почувствовал угрызения совести. Он развернулся. А что, если этот мальчик, Бен, умрет? Кендре придется самой улаживать все формальности. Он просто не мог оставить ее без помощи.

Он разыскал Кендру, в одиночестве стоявшую около телефона-автомата в приемном покое. Увидев Уатта, она от неожиданности широко раскрыла глаза.

— Как Бен? — спросил он.

— Не очень хорошо. У него острое алкогольное отравление. Ему подключили искусственную почку, он в кислородной маске. Может, умрет, а может, и нет, совсем как в прошлый раз. Я звоню его матери.

Закончив говорить, Кендра на мгновение прислонилась к стенке и закрыла глаза. Потом начала набирать свой номер телефона. Разговор с Эшлин был коротким и выразительным.

— Не плачьте, — сказал Уатт после того, как она положила трубку.

— Я и не плачу. — Кендра глотала слезы. — Просто терпеть не могу, когда Эшлин на меня сердится, а сейчас она просто в бешенстве. Она не желает иметь ничего общего с нашими двоюродными братьями, но я не могла не вмешаться. Ребята и так глупы, а тут еще и напились. Они думали, что чашка кофе поставит Бена на ноги. — Уатт обнял ее за плечи. Она почувствовала себя маленькой и слабой, я у него возникло сильное желание привлечь ее еще ближе и обнять по-настоящему. Кендра отошла от него. Ее лицо посуровело. — Я отношусь к другим Монро не так, как Эшлин. Когда мы сюда переехали, ей было двенадцать, а мне всего четыре. Я росла вместе с двоюродными братьями. Я хорошо знаю всех своих тетушек и дядюшек. Эшлин, Шейн и мама не хотели иметь с ними никаких дел. Они помнили, что, когда наш отец был военнослужащим, никто не смел мешать нас с грязью.

— Ваш отец служил в армии? — переспросил Уатт. Он был удивлен.

Кендра поджала губы.

— Мой отец был тем редким Монро, которому повезло. Он окончил школу и сразу после этого пошел в армию. Он встретил маму, когда их часть была расквартирована в Нью-Джерси. Они поженились, потом родились мы. Где мы только ни жили! Отец хорошо служил. Но когда он ушел из армии, то сделал большую ошибку: привез нас сюда, в Уэйзборо. Эшлин говорит, что, как только мы переехали сюда, дела пошли хуже. — Кендра пожала плечами. — Но я тогда была слишком маленькой. Я не помню другой жизни. Все, что я видела, это спившийся отец, околачивавшийся в баре «Прибрежный», и Рейлин, сходившаяся с любым парнем, который ее хотел. И еще многое другое. Мама, Шейн и Эшлин старались держаться от этого подальше. Они говорили, что мы не похожи на других Монро, но я не понимала, чем мы от них отличаемся.

— Кендра, вы действительно от них отличаетесь, — тихо сказал Уатт. — Я вижу, что вы умная и законопослушная молодая женщина с большим чувством ответственности. Это не те качества, которые можно приписать… среднестатистическому Монро.

— Это делает меня выдающейся Монро? — Кендра улыбнулась, и в ее глазах вдруг зажегся лукавый огонек. — Я помню, что когда я была маленькой, то часто играла с моими двоюродными братьями, вы с ними сегодня познакомились. Их тупость забавляла меня. И до сих пор забавляет. Когда они болтают, пытаясь разобраться в чем-то, или строят планы, это просто паноптикум.

Уатт улыбнулся.

— Крыша едет.

Улыбка Кендры погасла. Она молча смотрела на толпу родственников больных в приемном покое. Люди сидели, ходили, тихо переговаривались между собой.

— Вы должны ехать домой. Сейчас приедет тетя Дэбби, будет плакать, кричать, проклинать персонал больницы… Представляете, как здесь на это отреагируют?

Уатт вообразил себе эту пугающую сцену.

— Я… останусь, — сказал он с сомнением в голосе. Это было сказано так, как будто он согласился, чтобы ему пломбировали зуб без новокаина. Кендра словно ощетинилась.

— Думаете, у вас хватит мужества справиться с этим? — Она одарила его страстным взглядом, подошла к стулу и села, грациозно положив ногу на ногу.

Уатт не на шутку встревожился. В ней и следа не осталось от жалкого обиженного ребенка, пробудившего в нем инстинкт защитника. Теперь она была опытной соблазнительницей, которая постоянно являлась ему в снах. От этих снов он просыпался каждую ночь, как от толчка, весь в поту.

Что она такое, чего она хочет? Маленькая девочка-сиротка, имевшая несчастье родиться умной и красивой и все же считаться отребьем в Уэйзборо? Или расчетливая юная соблазнительница, прекрасная, умная и безнравственная, пытающаяся вовлечь его в историю, о чем он, может быть, всю жизнь будет жалеть?

Кем или чем бы ни была Кендра Монро, она околдовала его. Никогда раньше он не встречал женщины, которой не мог бы сопротивляться. Он никогда никого так не желал. Он уже давно причислил себя к убежденным и несгибаемым старым холостякам, которые всему на свете предпочитали одиночество. Мужчины с подавленной сексуальностью. Не те, что теряют голову от одного взгляда на женщину. Не те, что видят опасность, но не могут уйти от нее.

И все же он вернулся, чтобы поддержать Кендру, чтобы быть рядом с ней.

— Я решил дождаться тети Дэбби.

Кендра удивленно уставилась на него.

— Зачем? Она сведет вас с ума. Она всех с ума сводит.

Уатт пожал плечами.

— Может, у меня Месячник опасной жизни.

— Больше похоже на Месячник глупой жизни, — откликнулась Кендра.

А может, просто Месячник жизни, а не существования. Уатт взял ее за руку. Рука была маленькой, мягкой и холодной. Она тонула в его большой теплой ладони.

— Не надо было ждать меня, Эшлин, — проговорила, задыхаясь, Кендра, входя в квартиру.

Эшлин встала и положила книгу, которую она читала, страницами вниз на диван.

— Как чувствует себя Бен?

— Между жизнью и смертью. Говорят, так будет еще сорок восемь часов, но я почему-то думаю, что он выкарабкается.

— Кендра, прости, что я отчитала тебя по телефону. — Эшлин стояла позади сестры, положив руку ей на плечо. — Я знаю, что ты должна была помочь мальчикам. У тебя просто не было выбора. Они сами, конечно, не смогли бы позаботиться о себе. Меня просто взбесило то, что тебе пришлось с ними связаться. Мы пытаемся жить достойно, и тут появляются они и снова тянут нас в эту грязь. Это никогда не кончится. — Эшлин быстро и виновато сжала руку сестры. — Я говорю с тем же осуждением, что и все люди в этом городе. — Она зло рассмеялась. — Наверное, так же Уэи говорят о Монро.

— Странно, что ты заговорила об Уэях, — небрежно бросила Кендра, искоса поглядывая на сестру. — Сегодня в больнице был Уатт Уэй. Он дождался приезда тети Дэбби и вмешался, когда она уже собиралась закатить истерику. Успокоил ее, а затем переговорил с персоналом больницы. Он сказал, что когда Бен придет в себя, он отправит его в больницу штата лечиться от алкоголизма. Доктор сказал, что если за Бена хлопочет Уэй, то волноваться не о чем.

— Господи Боже мой! — Эшлин возвела глаза к небесам. — Как я рада, что не присутствовала на этом спектакле!

— Спектакле? — повторила Кендра, смешавшись.

— А ты думала? Это шито белыми нитками! Дэн Кларкстон сегодня устроил представление со сдачей крови, и Уатт Уэй решил тоже показать свою гуманность. Он, наверное, весь день просидел в больнице, ожидая, не подвернется ли такая возможность! Он использовал тетю Дэбби и Бена, чтобы выставить себя в качестве друга бедноты, и разыграл эту сцену перед потенциальными избирателями, чтобы они всем рассказали, какой он добрый!

Кендра побагровела. Неужели она ошиблась и приняла политические игры за доброту и личный интерес к ней? Эта мысль потрясла ее. Она всегда думала, что сама слишком хитра и проницательна, чтобы кто-либо мог ее обмануть.

— Ты долго ждала автобуса? — спросила Эшлин, обходя комнату и отключая лампы одну за другой. — Ночью они никогда не ходят по расписанию.

Кендра молча смотрела в тьму за окном.

— Мне не пришлось ждать.

Она не добавила, что приехала домой не на автобусе. Уатт сам привез ее. Они всю дорогу проговорили. Это было так легко и естественно. Она ни над одной фразой не думала.

Когда они подъехали к дому, Кендра втайне порадовалась, что он выглядит прилично, совсем не так, как старая развалюха на Нижних песчаных холмах. Окрыленная вниманием Уатта и непривычно уважительным отношением к ней в больнице после его вмешательства, она наклонилась и поцеловала «го в щеку. Ее плечи все еще чувствовали теплое прикосновение его рук. Несколько мгновений он удерживал ее около себя. Их лица почти соприкасались. Он хотел ее поцеловать. Она не могла ошибиться.

Но не поцеловал. И без единого слова отпустил ее. Она подумала, что он так ошеломлен их почти-поцелуем, что не может говорить. Но теперь в ней пробудились сомнения. Может быть, он вовсе и не был потрясен произошедшей между ними сценой, а просто старался побыстрее от нее отделаться. И единственной причиной его присутствия в больнице было то, что он пытался нажить политический капитал, облагодетельствовав Монро.

Кендра пошла вслед за сестрой в маленькую общую спальню. Кендра напомнила себе, что Эшлин очень умна. Только Эшлин надо было благодарить за то, что они жили в приличном доме с приличными соседями, а не болтались около «Прибрежного». За то, что они не были окружены бандой незаконнорожденных детей, за то, что они не жили в какой-нибудь дыре, кишащей тараканами. Она всю жизнь прислушивалась к мнению старшей сестры. Эшлин еще ни разу не оказывалась не права.

Кендра размышляла, лежа в постели. Уатт Уэй ее переиграл! Он обвел ее вокруг пальца. Неприятно, но факт!

— Эшлин, говорят, что месть сладка, это правда?

— Не знаю. — Эшлин со смехом скользнула под одеяло. Ее двуспальная кровать всего на фут отстояла от кровати Кендры. — Но я слышала, что лучшая месть — добродетельная жизнь. Мы так и будем жить, когда уедем из этого города. Нас ждут счастье и успех. Так будет, Кендра! Я обещаю.

Кендра закрыла глаза.

— Я не могу дождаться этого дня, Эшлин.

— Я тоже, я тоже, Кендра.