День был очень трудным и долгим.

Джил Флеминг сидела в пижаме, массируя усталые плечи Джессики Хайтауэр, а в это время из телевизора, стоявшего в кабинете дома на Парк-авеню, доносилось бормотание дикторов, ведущих вечернюю программу новостей.

Неожиданно Джессика сказала:

— Ты знаешь его?

Джил открыла слипавшиеся от сна глаза.

— Кого?

— Лазаруса.

Джил бросила взгляд на экран телевизора. В программе новостей показывали сюжет о начале строительства нового здания в деловой части города, которое вела корпорация "Лазарус интернешнл", Джордан Лазарус с женой присутствовал на закладке первого кирпича. После этой церемонии репортеры взяли у них интервью.

— Нет, — сказала Джил. — Не знаю.

Они замолчали. Джордан Лазарус, держа жену за руку, разговаривал с репортерами. Он был удивительно красивым мужчиной. Джил не могла припомнить, видела ли это лицо раньше. Это было странно, поскольку он был всемирно известен как богатейший человек в Америке, и Джил много раз слышала его имя.

Его жена, Барбара Лазарус, была черноволосой, привлекательной женщиной, почти такой же высокой, как и муж. Они составляли странную пару. Они дополняли друг друга совершенно неожиданным образом, подобно комбинации двух резких по контрасту, несовместимых красок на полотнах экспрессионистов. Он казался намного моложе ее. Что касается Барбары, то было видно, что она вынуждена идти на все, как в диете, так и в одежде, чтобы свести к минимуму разницу в возрасте.

Их любовь друг к другу была очевидной, но создавалось впечатление, что каждый из них предназначен для другого партнера, более подходящего для нее или него.

— Я знаю его, — сказала Джессика. — В "Хайтауэр" мы несколько раз имели с ним дело. Он приятный парень. Немного мечтатель. Почти как мальчик, честное слово. Очень милый. Разговаривая с ним, никогда не подумаешь, что он такой честолюбивый.

Она вздохнула, чувствуя истому от прикосновений пальцев Джил.

— Но его жена — совсем другое дело, — добавила она. — Она истинная дочь своего отца. Твердый орешек. Ни за что бы не доверилась ей, случись с ней столкнуться.

Она помолчала. Джил продолжала массировать ей плечи.

— Никогда не могла понять, что он в ней нашел, — продолжала Джессика. — Кроме денег, конечно.

Джил промолчала. Ей взор был прикован к красивому лицо Джордана Лазаруса. Она наполовину слушала, наполовину понимала, что говорила Джессика.