ГЛАВА 42
И снова Пег и Чак Джонсы предоставили свой дом семье Бренигенов, на этот раз для двойной свадьбы. В верхней спальне, где они переодевались два дня назад, Мэгги вручила Морин букет роз.
– Ты очень красива, – сказала она, смаргивая внезапные слезы. – И надеюсь, что будешь счастлива.
Платье Морин, выцветшее и перелицованное, все-таки оставалось прекрасным – цвета темной лесной зелени. Скромный вырез, длинные рукава. Рыжевато-каштановые волосы просто уложены и украшены только двумя гребнями, усаженными жемчугом. Но глаза сияли ярче всех драгоценностей.
– Я тоже надеюсь, – отозвалась Морин, снова глядя в свое отражение в зеркале. В голосе не было «ни тени сомнения. – Когда ты делишь судьбу с человеком, которого любишь, становишься богаче духовно. Но ты уже и сама поняла это, Мэгги, правда?
Мэгги кивнула, ощущая, как счастье заливает ее ослепительной волной. Да, она, конечно, знала, о чем говорит Морин.
В комнату заглянула Фиона:
– Мама…
Морин, шурша нижними юбками, обернулась:
– Входи, Фиона.
На девочке было точно такое же платье, как на матери, красивые рыжеватые волосы собраны локонами на затылке. Подбежав к матери, Фиона обняла ее за талию.
– Ты такая хорошенькая…
Морин опустилась на колени перед дочерью.
– И ты тоже.
– Такер велел тебе передать, что судья Гриффин уже здесь.
В глазах, так похожих на материнские, загорелись лукавые искорки:
– Мистер Фостер слишком нервничает, чтобы сидеть спокойно. Такер говорит, что он протрет дыру в ковре, если вы немедленно не придете.
Мать, рассмеявшись, грациозно поднялась:
– Тогда лучше не заставлять их ждать. И, взглянув на Мэгги, спросила:
– Ты готова, дорогая?
– Готова.
Мэгги взяла свой букет из полевых цветов, таких же голубых, как ее подвенечное платье, и пошла впереди Морин.
Женихи уже ожидали в гостиной перед камином. Но Мэгги почти не обратила внимания на Дэвида. Ее, словно магнитом, притягивал взгляд Такера, сияющий любовью.
Его пальцы коснулись локтя невесты, и они вместе встали перед судьей Гриффином.
– Горячо любимые…
Да, она любима, Мэгги знала это, была безоглядно, твердо уверена.
– … обещаю любить и почитать…
Странно, почему эти слова так пугали ее раньше… Но когда человек становится тебе дороже всего на свете, не стоит бояться почитать его… или даже повиноваться. Мэгги никогда еще не чувствовала себя более свободной, чем в эту минуту.
– … объявляю вас мужем и женой.
Всего несколько слов связали на всю жизнь мужчину и женщину.
– Можете поцеловать невесту.
Темные глаза Такера пристально и напряженно смотрели на нее. Мэгги задрожала в объятиях жениха, когда он медленно привлек ее к себе.
Комната взорвалась радостными приветственными криками, и новобрачных мгновенно окружили друзья. Рейчел обняла и поцеловала Мэгги. И тут перед сестрами появился Гарри.
– Я мечтал об этом с того дня, как мы встретились, но не осмеливался из-за Така.
Он крепко поцеловал ее в губы и подмигнул Такеру.
– Это единственный, который тебе удастся получить, – шутливо пригрозил Такер.
Мэгги и Морин тоже обнялись, а потом Мэгги и Дэвид, Нил и Киген…
Мэгги охнула, почувствовав, как от лица отливает кровь. В комнате стало тихо. Рейчел снова оказалась рядом, прижимаясь к сестре.
– Не так-то легко было отыскать тебя, – проворчал Сет.
Такер выступил вперед:
– Это частный дом, Харрис.
– Я пришел за своими племянницами.
– Моя жена никуда с вами не пойдет. Лицо Сета потемнело.
– Значит, я был прав. Тебе нужны ее деньги. Такер сжал кулаки, но Мэгги схватила его за руку, не давая говорить.
– Уходи, – тихо велела она дяде. – И побыстрее. У тебя нет никаких прав на нас.
– Вот тут ты ошибаешься, Мэгги.
Сет протянул листок бумаги, исписанный черными чернилами:
– Здесь сказано, что у меня есть кое-какие права. Ты могла выйти замуж за этого мятежника, но это маленькое отродье поедет со мной, как ей и полагается.
У Мэгги внезапно перехватило дыхание.
– Я бы хотел взглянуть на это, Харрис, – сказал Такер и, освободившись от пальцев Мэгги, сделал шаг вперед.
Мэгги вынудила себя втянуть в легкие немного воздуха. Не позволяй Рейчел видеть, что боишься!
Такер взял документ из протянутой руки Сета. Мэгги даже на противоположном конце комнаты почувствовала, как напрягся муж. Когда Такер повернулся, она поняла, что это не дурной сон. Все происходит на самом деле.
Она, должно быть, выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание. Киген тут же оказался рядом и подхватил ее под руку.
– Кто этот человек? – спросил он.
– Мой дядя, – выдохнула Мэгги.
– Мэгги! – заплакала сестра, – я не хочу идти с ним.
Девушка опустилась на колени перед Рейчел:
– Ты никуда не пойдешь, киска. Не позволю ему увести тебя.
И тут страх, словно по волшебству, исчез. Не важно, о чем говорится в этой бумаге. Сет никогда больше не посмеет обидеть ни ее, ни Рейчел.
Мэгги выпрямилась, подошла к дяде и Такеру и холодно, спокойно, ничем не выдавая бушующего в душе урагана, объявила:
– Мы все знаем, что эта бумажонка ничего не стоит, дядя Сет. Сколько вы заплатили тому, кто ее написал? По-моему, вы зря пошли на такие расходы.
– Она настоящая! – взвился Сет. – Можешь спросить своего выскочку-адвоката!
– Знаешь, кто приехал в Бойсе, дядя Сет? Маркус Сэндерсон.
– Сэндерсон!
– Значит, все-таки помнишь. Поверенный отца. Ты еще утверждал, что он умер. Оказалось, это ложь. И сейчас он уже на пути в Филадельфию. Собирается выяснить, что ты успел натворить после смерти папы.
Она постепенно приходила в себя, голос становился сильнее, увереннее, в нем прорывались нотки гнева.
– Так что же ты наделал, дядя Сет? Надеюсь, достаточно, чтобы упрятать тебя в тюрьму, не так ли?
Мэгги протянула руку и выхватила листок из пальцев Такера.
– Больше ты не посмеешь издеваться над нами и пальцем не коснешься Рейчел.
С этими словами она разорвала бумагу на мелкие кусочки.
Сет угрожающе надвинулся на нее, но холодный голос Такера остановил его:
– Предлагаю вам убираться подобру-поздорову, Харрис. Как только правда выплывет наружу, возможно, власти объявят ваш розыск.
На лбу Сета вздулись вены.
– Деньги из фонда растрачены. Он женился на тебе, как оказалось, впустую. Сэндерсон обнаружит это.
Он повернулся к Такеру:
– Я еще отомщу Бренигенам за то, что лезут в мои дела. Может, не здесь и не сейчас, но Бренигены за все заплатят. Помните это. Когда-нибудь.
Такер, сжав челюсти, качнулся вперед:
– Вон!
Харрис почти бегом направился к тому месту, где оставил коня.
В гостиной долго царило тяжелое молчание.
Мэгги чувствовала, как ее охватывают какие-то странные ощущения. Она столько лет боялась дяди, и все же тот оказался трусом, как и предсказывал Сэндерсон. Стоило восстать против Сета, он тут же позорно сбежал. Мужество помогло ей навсегда освободиться от дяди.
Наконец она повернулась к Такеру:
– Он ушел.
И поняла, что черная туча навсегда покинула ее.
Одинокая восковая свеча мигала в дальнем углу. Опьяняющий аромат полевых цветов в ведрах и кувшинах окутывал, обволакивал их.
Такер приподнялся на локте. Мэгги, все еще в ночной сорочке, лежала рядом. Сам он еще не успел снять брюки и рубашку. Мэгги, прижавшись к мужу, положила руки ему на грудь, наслаждаясь ощущением упругих мышц под пальцами. Казалось, она целую вечность ждала этого мгновения.
Его поцелуй зажег огонь в крови, быстро распространившийся по всему телу. Губы Мэгги раскрылись, позволяя настойчивому языку проникнуть внутрь, из горла вырвался тихий стон.
Когда Такер отстранился, Мэгги открыла глаза, стараясь разглядеть его в колеблющемся пламени свечи.
Такер понимающе улыбнулся и, нагнувшись над ней, прижался ртом к впадинке между ключицами.
– Знаешь, когда я начал влюбляться в тебя? – спросил он, почти не отнимая губ.
– Нет.
– Когда ты едва не набросилась на меня с ножом. И наверняка пустила бы его в ход, если бы появилась необходимость.
Мэгги тихо рассмеялась, но и не подумала ничего отрицать.
– А я влюбилась, когда по моей ноге проползла змея, а ты посмеялся надо мной.
Снова приподнявшись на локте, Такер взглянул на жену:
– Я не ожидал, что это со мной случится, Мэгги.
Его пальцы начали расстегивать крохотные пуговки сорочки. Мэгги прекрасно поняла, что имеет в виду муж.
– А я собиралась всю жизнь прожить одна. Когда он вот так прикасался к ней, становилось трудно дышать.
– Только я и Рейчел.
Слегка поднявшись, она позволила снять с себя сорочку. Губы Такера скользили по тем местечкам, где секунду назад были его пальцы. Мэгги полузакрыла глаза, извиваясь от наслаждения, когда он поцеловал сначала одну грудь, потом другую. Тело наливалось сладостной болью ожидания, но торопиться не было нужды. Впереди целая ночь. Ночь любви. И целая жизнь.
И Мэгги намеревалась упиваться каждым мгновением, в точности как наслаждалась сейчас его телом, его прикосновениями, его ласками.
Руки Такера творили волшебство, посылая волны желания, пронизывающие тело Мэгги. И она щедро возвращала ласки, раздевая мужа, позволяя глазам жадно впитывать великолепное зрелище обнаженной плоти. Наконец, когда муки стали невыносимыми, они прижались друг к другу. Его тело было восхитительно теплым, сильным и мужским.
– Я люблю тебя, Мэгги. – Да…
Скорее мольба, чем ответ…
Он навис над ней, она поднялась навстречу, и они вместе ринулись в бушующее море страсти.
ДНЕВНИК МОРИН
15 ноября
Впервые за много недель я взяла в руки перо, чтобы запечатлеть на бумаге свои мысли.
Вчера разыгралась первая метель. Земля побелела на много миль вокруг, и горы стоят, словно обледенелые стражи, величественные и сильные. Киген сказал, что в долине Бойсе снег редко лежит всю зиму. Но мой маленький дом настолько уютен, что я не возражаю против того, чтобы он подольше не таял. Дети радуются новому развлечению. Это так не похоже на Джорджию.
Я, кажется, прошла больше, чем две тысячи миль, и превратилась из изнеженной Марин О’Тул с плантации Шугар-Хилл, самой трудной проблемой которой было решить, какое платье надеть сегодня, в Марин Фостер с фермы «Грин Уиллоуз», которая моет, чистит и шьет с рассвета до заката. Иногда я тоскую по беззаботной жизни в Джорджии, но это бывает так редко! Я нужна и любима здесь, и моя жизнь полна. Полнее, чем мечтала когда-то. Кроме того, я поняла: дом это то, что носишь в своем сердце, а не просто место, где живешь.
