Глава 3

Ровена пробудилась, не отдавая себе отчета, где она, но через несколько секунд вспомнила все. Она не помнила точно, когда заснула, но уже где-то за полночь. Она внезапно похолодела: здесь кто-то был. Она почувствовала, что кровь стынет у нее в жилах, не давая шелохнуться.

Через башенное окно в комнату проникало немного света. Но мерцающие тени на потолке говорили о том, что разожжен камин и горят свечи. Прошло какое-то время, пока она решилась себя спросить, кто зажег эти свечи и поддерживает огонь. И кто отдернул занавеску на ее кровати? Если Гилберт…

— Ты долго собираешься лежать в постели?

— Милдред? — воскликнула изумленная девушка, узнав дорогой ей голос.

— Да, моя милая.

Ровена села и увидела служанку, расположившуюся на сундуке. Его не было в комнате, когда она сюда входила. Это ее собственный сундук. И ее собственная служанка.

Сколько Ровена себя помнила, Милдред всегда была с ней, а до нее служила леди Анне. Она невысокого роста, даже меньше чем Ровена, но отличалась отнюдь не малой полнотой. Милдред — кругленькая и толстенькая, потому что очень любила поесть, лет сорока пяти, с пробивающейся сединой в темных волосах, с добрыми карими глазами. Она последовала за Ровеной три года назад в ее ссылку. Разрешение взять с собой Милдред — единственное доброе дело, которое Ровена признавала за Хьюго д'Эмбреем.

— Как ты сюда попала? — спросила Ровена, оглядывая комнату в опасении, нет ли тут кого-нибудь еще.

— Гилберт вчера отдал приказ: всем, кто был с тобой, собирать вещи и ехать сюда.

— Ясно, он был уверен, что добьется своего, — с горечью сказала Ровена.

— Я увидела этого старика, когда приехала. Как ты могла согласиться выйти замуж за такого?

Ровена почувствовала подступающие слезы, но сдержалась. Однако ее нижняя губа дрожала, когда она проговорила:

— Он бил мою мать. Я сомневаюсь, что он перестал бы ее мучить, если бы я не согласилась.

— Ох, моя детка, — вскрикнула Милдред и подбежала обнять Ровену. — Я знала, что он такое же чудовище, как и его отец. Мягкое обращение его с тобой никогда меня не обманывало.

— Да простит меня Бог, но я теперь ненавижу его. Он вообще думал не обо мне, а только о своей выгоде.

— О, конечно. Сейчас они здесь готовятся к войне. Всех рыцарей и около тысячи пехотинцев твой новый лорд дает Гилберту. И еще золота, которого хватит, чтобы нанять еще тысячу. Скоро они отвоюют все, что это чудовище с севера отняло у тебя.

— Не у меня, — резко оборвала ее Ровена. — Подумай, зачем Гилберту отвоевывать мои земли? Он захватит их обратно, и, когда Лионе умрет, заберет меня к себе, чтобы опять выдать замуж, если понадобится.

— Так вот для чего все это?! — негодующе воскликнула Милдред.

— Кроме того, он надеется, что у меня будет сын от Лионса, чтобы закрепить эти земли за наследником. — Ровена издала прерывистый смешок. — Может ли мужчина в возрасте Лионса иметь детей, как ты думаешь, Милдред?

Милдред фыркнула.

— Всем мужчинам нравится думать так, однако это почти невозможно. Меня здесь весь вечер пичкали историями про то, как этот лорд пытался заиметь сына взамен двух погибших на войне. Для чего он четырежды женился только в недавнее время, не считая шести жен в более юные годы.

— И что с ними случилось?

— Все более ранние жены умерли по тем или иным причинам, но слуги говорят, что здесь дело нечисто. Недавним женам он давал развод, поскольку они не оправдали его надежд на сына. И это единственное, что он ждет от тебя, моя дорогая.

— Значит, если я не подарю ему сына, он также откажется от меня где-то через год. Теперь ясно, почему Гилберт уверял меня, что брак мой будет коротким.

Нет, спросили бы меня, я бы сказала, что этот старик и так прожил слишком долго. Ему уже лет пять как положено лежать в могиле. Не иначе как он вступил в сделку с дьяволом, если еще живет.

— Окстись! — Ровена перекрестилась, хотя внутренне согласилась со служанкой. Она и сама думала, что сэр Годвин выглядит, как мертвец.

Милдред задумчиво посмотрела на нее. — Ты действительно собираешься выйти за него замуж?

— Ты спрашиваешь так, будто у меня есть выбор.

— Да. Мы можем его убить.

Ровена почувствовала, как в ней закипает надежда.

— Ты думаешь, я не обдумывала это? Но если я разрушу таким способом планы Гилберта, он забьет мою мать до смерти и будет зверски обращаться со мной. Я не хочу такого поворота событий.

— Нет, конечно нет, — согласилась с ней Милдред. Она так же любила мать, как и дочь, и не могла перенести даже мысль о том, что кто-то из них будет страдать. А ведь она достаточно искусна в обращении с травами… Ну, если это должно случиться, что ж, но ты не обязана делить постель с этим старым развратником. Можно сделать его неспособным…

Ровена махнула рукой, прежде чем Милдред закончила. — Только кровь на простынях удовлетворит Гилберта.

— Это не обязательно должна быть твоя кровь. Ровена не обдумывала такой ход. Тогда она не должна будет терпеть эти скрюченные пальцы и зловонное дыхание? Если бы только… Она тяжело вздохнула. Эти «если бы только…» еще никогда не приносили ей помощи и вряд ли помогут теперь.

— Лорд Годвин, может быть, и на краю могилы, но глупым его никак не назовешь. Если он не сможет вспомнить эту ночь, не захочет ли он утром повторить попытку? — Ее передернуло от такой мысли. — Я скорее вытерплю это в темноте, чем при свете дня, Милдред. Я думаю, что не перенесу его прикосновений.

— Очень хорошо, моя дорогая. Тогда я могу вместо этого сделать питье для тебя. Ты не будешь спать, но настолько отключишься от всего происходящего, что не заметишь ничего.

Ровена нахмурилась. Она не была убеждена, что хочет находиться в бессознательном состоянии рядом с Лионсом. Она тогда будет совсем беспомощна. Но что лучше: не сознавать или просто не смотреть?

— Как долго действует твое питье? — задумчиво спросила Ровена.

— Несколько часов. Достаточно для него, чтобы сделать все, что полагается.

— А если он сам его выпьет по ошибке?

— Это не причинит ему вреда. Если он вообще способен, то все сделает. Просто не будет помнить этого. Ровена со стоном откинулась на подушку.

— Но тогда опять мне придется иметь с ним дело утром.

— Нет, ну почему он должен ошибиться? Я оставлю питье в брачной комнате, уже подмешанное в твое вино. Просто выпей его, как только войдешь в комнату. Не важно, даже если кто-нибудь будет тебя сопровождать. Ни у кого язык не повернется запретить выпить бокал вина, зная, что тебе предстоит.

— Ладно, пусть будет так. Все лучше, чем…

Ровена замолчала, услышав стук в дверь. Но это был не Гилберт, как она ожидала. Вошло много слуг, они несли воду и умывальник, легкий завтрак, и свадебное платье кремового цвета. Лорд Годвин сказал, что ему будет приятно видеть ее в этом наряде. Она слышала шушуканье служанок, что две последние жены лорда одевали то же подвенечное платье. Это ясно показывало, как мало волновали лорда ее чувства.

Когда одна из служанок подняла наряд, чтобы невеста получше рассмотрела его, Ровена сказала:

— Ну, почему бы и нет? Другим его женам посчастливилось получить развод. Возможно, и мне это платье принесет такое счастье.

На минуту воцарилась тишина, и Ровена подумала, что ей лучше было бы держать свои мысли при себе. Все же это его слуги. Но оказалось, что она просто шокировала их своей откровенностью, и вскоре раздался один нервный смешок, потом другой, и стало ясно, что они в глубине души согласны с ней, поскольку ненавидят человека, которому суждено стать ее мужем.