ГЛАВА 41

По дороге домой Дуэйн думал лишь об одном – как бы поскорее добраться до кровати и заснуть. Он настолько устал, что был бы рад даже огромной водяной кровати. Однако, подъехав к дому, он обнаружил, что на заднем дворе горят все окна и там царит столпотворение.

Одна лишь Минерва, сидя за кухонным столом с номером «Нэйшнл инквайэр», сохраняла полную невозмутимость.

– Маленький Майк залез на спутниковую тарелку, – доложила она. – Вот уж не думала, что ребенок его лет способен туда забраться. Пройдет немного времени, и ему по плечу будет гора Рашмор.

– Это не та, на которой высечены лики президентов? – спросил Дуэйн. – Чего ему лезть на нее?

– А чего он полез на «тарелку»?

В самом деле, маленький Майк пристроился на самом верху спутниковой антенны, то и дело повторяя любимое словечко: «Хрен! Хрен!»

Карла, насупив брови, стояла на стуле в нескольких футах от основания «тарелки» и обещала малышу прощение всех грехов, если тот спустится вниз.

– Попробуй ты, – сказала она мужу. – Я так долго стою на этом стуле, что у меня уже кружится голова.

Дуэйн встал на стул, но до сорванца дотянуться, конечно, не мог.

– Где Джулия? – спросил Дуэйн. – Ее он послушается.

Маленький Майк боготворил Джулию, немедленно исполняя все, что она говорила ему. Он готов был делать и то, что ему не говорили, к примеру, плюнуть в нее. Маленький Майк рассматривал такой поступок как проявление любви и всегда бывал поражен, когда Джулия давала ему подзатыльник за то, что он обрызгивал ее слюной.

– Я не имею ни малейшего представления о том, где близнецы, – сказала Карла. – Кажется, они уехали, заявив на прощание, что здесь самый настоящий сумасшедший дом. Что правда, то правда.

– Надаю тебе по попке, если ты сейчас же не спустишься вниз, – закричала на ребенка Карла, меняя тактику.

– Где Нелли? – спросил Дуэйн. – Она его мать, вот пусть и занимается им.

– Ей не до этого. Нелли объясняет Джо Кумсу, почему она разрывает с ним помолвку.

До Дуэйна долетели всхлипывания. Он повернул голову и увидел в бассейне долговязую и худую фигуру Билли Энн, которая сидела на плоту и рыдала.

– Что с ней? – спросил он у жены.

– Дики монтировкой разнес вдребезги всю новую мебель, – ответила Карла. – В такие дни ты не должен оставлять меня одну, Дуэйн. Я не могу даже напиться. Чем больше я пью водки, тем чаще происходят события, которые отрезвляют меня.

– Мелочи, вроде разорванной помолвки и несостоявшейся семейной жизни?

– Вот именно… плюс разбитая мебель. Но меня по-настоящему тревожит Джуниор. Банк в категорическом порядке потребовал уплаты долгов.

– Потребовал уплаты долгов? – переспросил Дуэйн.

Весть в самом деле оказалась не из приятных. Всем прекрасно было известно, что Джуниор по уши в долгах, но никто не думал, что банк перейдет к решительным действиям. Даже он не думал, что все произойдет настолько быстро… Пока там расшевелятся, пока будут решать, как поступить… Ему хотелось надеяться, что Джуниор отделается потерей ранчо или своей буровой компании, но чтобы лишиться всего…

– Что они потребовали? – спросил он у Карлы.

– Все, – ответила она. – Джуниор вылетел в трубу.

Дуэйн, внезапно почувствовавший слабость в ногах, подошел к стулу и опустился на него.

– За меня тоже могут приняться, – тихо проговорил он. – Где, черт возьми, Джуниор?

– Взял из своего пикапа веревку и спустился в долину. Возможно, уже болтается на каком-нибудь суку.

– Почему ты не остановила его?

Карла устало села рядом с ним. У нее тоже подкашивались ноги.

– У меня только одна пара рук, Дуэйн. Я собиралась звонить по телефону доверия, но тут прибежала Билли Энн, вся в слезах, и Джуниор у меня выскочил из головы, а потом было слишком поздно.

Как по заказу послышались крики и стоны Билли Энн. Она, размахивая руками, кружила на голубом плоту по бассейну.

– Мир, пожалуй, приближается к своему концу, – прокомментировала Карла. – Как ты думаешь, Иисус поможет нам, если остаток нашей жизни мы посвятим Ему?

– Нет, – ответил Дуэйн. – Во-первых, свою жизнь я не собираюсь никому посвящать.

– Вот, вот… ты никогда не старался приобщиться к религии. Отсюда все наши несчастья.

– Наши несчастья от того, что на рынке переизбыток нефти. Религия тут ни при чем.

– Нефть – это раздавленные динозавры?

– Это ископаемое топливо. Но кроме этого, было раздавлено и многое другое. Растения, в основном папоротники.

– Кто бы мог подумать, что под Саудовской Аравией окажется столько раздавленных динозавров, что спрос на нефть упадет, – заметила Карла с задумчивым, даже философским, видом.

– А чего это Дики разнес в щепки мебель?

– Он застукал Билли Энн говорящей по телефону с каким-то мужчиной. По ее словам, это был слесарь по бытовой технике, но я что-то сомневаюсь – ведь у них совершенно новая посудомойка.

В это время подошел маленький Майк, самостоятельно спустившийся с «тарелки».

– Хрен! – радостно доложил он.

Карла поймала его за руку и oт души шлепнула пару раз. Веселость маленького Майка сменилась удивлением и обидой. Он принялся громко плакать. Чтобы малыш не убежал, Дуэйн подхватил его и усадил на колени, стараясь загладить вину взрослых. Ведь маленький человечек хотел только поговорить, а взамен получил шлепки.

– Оставь его в покое, – сказал Дуэйн жене. – Он не понимает, что натворил.

– Его следовало бы хорошенько проучить, – пробурчала Карла, уже жалея о том, что ударила внука.

Маленький Майк уткнулся в рубашку деда и захлюпал носом. За ним следом принялась хлюпать носом Карла, чувствуя за собой вину. Билли Энн продолжала плакать, плавая в бассейне, и наверняка Джуниор Нолан где-то плакал там, внизу, если, конечно, его тело уже не болталось на мескитовом дереве. Дуэйну самому захотелось поплакать, но не было сил. Эмоции переполняли его, но мускулы, ответственные за пролитие слез, как будто атрофировались.

Первым пришел в себя маленький Майк. Плачущая бабушка настолько удивила его, что он позабыл обо всех своих горестях, вытянул палец в ее сторону и удивленно спросил:

– Хрен?

Дуэйн передал внука жене, чтобы они ревели на пару.

– Я разговаривала с Джейси, – сказала Карла. – От Шорти она просто в восторге. Она, наверное, сама не подозревала, как одинока.

– Возможно.

– Дуэйн, как мило с твоей стороны, что ты отдал ей собаку, – проговорила Карла, утирая слезы.

Тронутый ее тоном и тоскуя по Шорти, Дуэйн тоже прослезился.