ГЛАВА 21

Последним в повестке дня стоял вопрос о «капсуле времени». Ее предложил Сонни. По его замыслу, было бы интересно направить послания последующему поколению. Записки с посланиями предполагалось положить в бутылку и захоронить ее на лужайке перед зданием суда сроком на сто лет. В день двухсотлетия округа, который должен настать, если, конечно, не разразится ядерная война, мемориальную капсулу выкопают, и участники празднества прочтут, что волновало граждан Талиа в конце двадцатого века.

– Вино, наркотики и секс, – тут же выдала Карла, когда услышала об этой идее. – Больше людей ничего не волнует.

– Мы напишем это на листке бумаги и опустим его в бутылку, – сказал Дуэйн.

– Ни за что! – заявила Карла. – Мои праправнуки могут оказаться в живых к тому времени. Ты хочешь, чтобы я предстала перед ними как «озабоченная» старуха?

Дуэйн не ответил. Маленький Майк растет такими темпами, что к двухсотлетнему юбилею может смениться несколько поколений Муров. Один из внуков маленького Майка, возможно, будет сидеть на этом самом месте и заниматься вопросами подготовки следующего юбилея.

Комитет с энтузиазмом отнесся к идее о «капсуле времени» и единогласно проголосовал «за».

– Я считаю, что надо хорошенько подумать, прежде чем писать послания людям будущего, – заметила Дженни Марлоу, – поглядывая на Дуэйна.

– Вот именно, – поддержал ее Дуэйн. – И поэтому я объявляю заседание на сегодня закрытым, чтобы мы немедленно приступили к размышлениям.

Бьюла Болт, дочь старика, сидела в древнем «плимуте», поджидая отца, чтобы отвезти его домой. Дуэйн помог старому человеку спуститься по ступенькам и осторожно повел к машине. Старый Болт ему нравился, и он любил наблюдать за тем, как тот старательно вытряхивает содержимое банки на ухоженную зеленую лужайку.

– Быстрее полезай в машину, папа, – заторопилась Бьюла. – А то мы пропустим «Уолтонов».

Только они сделали два шага к машине, как с одной стороны их обошла Сюзи Нолан, с другой – Дженни Марлоу. Старый Болт медленно перебирал ногами, и Дуэйн почувствовал себя так, словно его автомобиль заглох на оживленном шоссе. В конце концов они достигли машины, и старик благополучно уселся на сиденье.

– Осторожней, мистер Болт, – произнес Дуэйн. – Мы очень рассчитываем на вас на нашем празднике.

– Папа не подведет, – заверила дочь. – Для него это будет большим событием.

Сюзи и Дженни одновременно тронулись с места. На углу улицы они остановились на красный сигнал единственного в городе светофора. Но вот светофор мигнул, и Дженни повернула направо, а Сюзи – налево. Ни одна из женщин не направилась в сторону своего дома.

Дуэйн поехал к скромной больнице, рассчитанной на шесть пациентов. Хотя он старался ступать как можно тише, его ботинки громыхали по твердому, натертому воском полу. Медсестры нигде не было видно, и по коридору он направился в ту комнату, где горел свет. Лестер Марлоу полулежал в кровати, читая шпионский роман в мягкой обложке.

– Как настроение? – спросил Дуэйн.

– Умираю от скуки, – пожаловался Лестер. – Никак не могу заснуть.

Но не было похоже, чтобы Лестер скучал. Скорее складывалось впечатление, что он подключен к источнику тока. Его каштановые волосы, всегда остававшиеся непокорными, торчали во все стороны, равно как и ноги из-под одеяла.

– Если бы я закончил колледж, то мог бы работать в ЦРУ, – сказал он. – Говорят, что простые люди, вроде меня, лучшие разведчики. Вероятно, они не подвергаются таким стрессовым нагрузкам, как президенты банков в крошечных городах.

Дуэйн сел на стоявший рядом стул и спросил:

– Тебе так хочется стать разведчиком?

– Я готов стать кем угодно, только не финансистом, – вздохнул Лестер, ероша свои вихры. У него была большая голова и широкое лицо. Вид у Лестера был самый несчастный.

– Ты думаешь, меня в тюрьме будут насиловать? – спросил он.

– Я сомневаюсь, что ты вообще отправишься туда, – попытался успокоить его Дуэйн. – Может, ты отделаешься общественными работами. Тебя, к примеру, могут направить стричь траву на футбольном поле.

– Перспектива трахания с мужиками мне не улыбается, – мрачно заметил Лестер.

– С другой стороны, тебя могут направить в загородную тюрьму для избранных, – сказал Дуэйн.

– Ты не собираешься признать себя банкротом, не так ли? – спросил Лестер.

– Нет, пока что не собираюсь.

– Почему? – наседал Лестер. – Твое положение безнадежно. Масса людей в твоем положении ухватилась бы за одиннадцатую статью.

– У Лути есть план разбомбить ОПЕК. После того как он осуществит его, нефтяной бизнес пойдет в гору. Пока живу – надеюсь.

– Мой брак безнадежен, – признался Лестер. – Дженни утверждает, что я лишен здравого смысла. Мы с ней не спали уже несколько месяцев. По ночам она уезжает на машине, а я даже не знаю, куда. Впрочем, у нас милые дети, – поспешно прибавил он. – Я надеюсь, что они не отвернутся от меня, когда я попаду за решетку.

– Твои дети не отвернутся от тебя, – заверил его Дуэйн. У Лестера и Дженни было двое девочек-тинейджеров, Мисси и Сисси. Все в городе любили их. Они отличались не только живостью и разговорчивостью, но и хорошим воспитанием и уже подавали большие надежды в софтболе.

– Скорей бы упал топор, – тихо проговорил Лестер, уставившись на потолок, как бы ожидая, что он вот-вот низвергнется на него.

– Какой топор? – спросил Дуэйн, не уверенный в том, что тот имеет в виду: свой брак, свой банк или свой приговор.

– Любой, – слабым голосом ответил Лестер. – Я устал постоянно думать об этом. Возможно, в тюрьме будет легче… за изготовлением номерных знаков. С такой работой я справился бы. Я просто не хочу физических контактов с заключенными.

– Не забивай себе голову ерундой, – сказал Дуэйн. – Я собираюсь на рыбалку. Поедем со мной. Сейчас должны брать краппи.

– С моим везением, скорее, они заберут меня, – мрачно пошутил Лестер. – Как по-твоему, что происходит с Дженни?

– Не имею понятия.

– Дженни нужны треволнения, – проговорил Лестер. – Она заявила мне, что я больше ее не волную. Она заявила, что я не волную ее с тех пор, как родилась Мисси.

– Трудно волновать кого-то всю жизнь, – изрек Дуэйн, вставая. – Ну, не падай духом!