ГЛАВА 14

Уже не в первый раз ружье сильно ударило Сэди в бок, заставив норовистую лошадку шарахнуться. Кэтрин негромко чертыхнулась и быстро напомнила ей, кто здесь командует. Ружье же с самого начала оказалось ужасной обузой. У Кэтрин не было седла, а следовательно, и седельного чехла, так что ей приходилось держать ружье в руке. Она пыталась пристроить его под мышку, но и так тоже было неудобно.

Мрачно глядя на досаждавшее ей ружье, Кэтрин поняла, что оно однозарядное. Зато в другой руке у нее был револьвер – оружие очень ценное и гораздо менее обременительное. Ружье было заряжено, Кэтрин решила, что истратит этот заряд на то, чтобы добыть ужин, а потом выбросит ружье.

Первые утренние лучи уже коснулись встававших впереди вершин, но с наступлением утра настроение Кэтрин не улучшилось. Хотя она и не могла не броситься на помощь Форду, все же ее не оставляла мысль о том, что, уехав, она сожгла за собой корабли. Никто из племени ее не примет после того, как военный предводитель отрекся от нее. Она еще раз выбрала собственный путь, не зная, правильный он или нет. Но в глубине души Кэтрин испытывала облегчение. Сердце подсказывало ей, что она никогда не была бы счастлива, стань она женщиной Убивающего Волков.

Когда Форд окажется в безопасности, тогда она сможет подумать о своем будущем. Она по-прежнему была полна решимости не оставлять Шей среди фанатиков и лицемеров Нью-Браунфелса, однако теперь ей уже совсем трудно было сказать, где она с дочерью могла найти приют.

Неожиданно Сэди шарахнулась от быстро прыгающего кролика. Радуясь возможности отвлечься от грустных мыслей, Кэтрин остановила лошадь и осторожно подняла ружье.

Спустя некоторое время, остановившись в ореховой роще у полноводного ручья, девушка зажарила кролика над крошечным, но жарким костерком, который развела в небольшом углублении, и съела все до последнего кусочка. Она знала, что не может терять время, но ей необходимо было тепло, которое мог подарить только сытый желудок. Снег северных равнин остался позади, но воздух был все таким же ледяным. Даже в одежде из бизоньих шкур она все равно замерзала.

Прежде чем развеять золу от костра, Кэтрин долго колотила ружьем о промерзшую землю, пока не убедилась, что оно окончательно испорчено. Хотя ей и жаль было портить оружие, она решила, что так будет лучше. Потом девушка снова села на лошадь и поехала дальше.

Подсознательно Кэтрин давно знала, что ей надо будет сделать. Она не могла появиться в лагере Колорадо в индейской одежде. Солдаты сочтут индианку своей добычей, а Кэтрин слишком хорошо помнила, как они обращались с команчами. Тем скво, которых жестоко насиловали и безжалостно избивали, еще повезло. Но даже если с ней не обойдутся плохо, всерьез ее не примут.

Нет, сама она Форду помочь не сумеет, а вот Слейд смог бы. Сжав зубы, мучимая сомнениями, она направила лошадь на юго-запад, к форту Ланкастер. Он был дальше, гораздо дальше, и Кэтрин старалась наверстать время. Она не давала отдыха ни себе, ни Сэди. Она питалась той немногочисленной дичью, которую ей удавалось подстрелить, и мясом, плодами кактуса и бизоньим жиром из парфлеша. Сэди жила на коре, содранной с деревьев, а когда они проехали дальше на юг, на остатках жесткой прошлогодней травы.

Кэтрин быстро ехала все дальше и дальше на юго-запад, а мысли ее свободно текли, непрестанно возвращаясь при этом к Слейду, что сильно ее тревожило.

– Лучше бы ты думала о тех проблемах, что есть, а не создавала новые, – пробормотала она вслух, заставив Сэди беспокойно повести ушами.

Между тем дни становились все теплее, хотя по ночам Кэтрин по-прежнему радовалась своей меховой одежде.

И вот однажды вечером она увидела дома, которые, как она надеялась, должны были принадлежать форту Ланкастер. Кэтрин никогда прежде не была здесь, но она знала приблизительное местоположение большинства фортов, которыми была помечена вся территория Техаса.

Кэтрин не была настолько глупа, чтобы въехать прямо в форт. Сама ее внешность заставила бы заподозрить, что она, если и не Кэтрин Беллами, скво Убивающего Волков, то, по крайней мере, белая, изменившая своим. Всю ночь моросил дождь, и Кэтрин промокла и не выспалась. Пока еще не рассвело, Кэтрин подкралась к одному из хуторов, окружавших форт. Из кирпичной трубы дома поднимался дым, запах вкусной пищи дразнил голодную Кэтрин.

Время шло невероятно, мучительно медленно. Наконец она увидела, как из дома вышел мужчина, прошел к сараю, запряг лошадей и направился на дальние поля. Кэтрин видны были груды хвороста и камней там, где он расчищал новый участок, который распашет весной. Потом вышла женщина, неся в одной руке корзинку для яиц, а в другой – ведро с кормом. Серый рассвет приглушил синий цвет ее накидки, черты лица были еще неразличимы, так что нельзя было понять, старая это женщина или молодая. Однако держалась она прямо и шла энергично.

Дожидаясь, пока она закончит свои утренние дела, Кэтрин всматривалась в горизонт. Она пряталась в небольшой канавке под раскидистым дубом с голыми ветвями. За полурасчищенным полем был виден силуэт форта Ланкастер, а еще дальше – пологие холмы мягко поднимались вверх, чтобы прикоснуться к светлеющему небу. Вокруг нее прерия была пустой и пожухлой, но она легко могла представить себе, какой эта местность будет всего через несколько месяцев, когда цветы прерии – васильки, душистый горошек, горные гвоздики и маргаритки – начнут цвести. В первые несколько весенних дней их пятна расцветят бледную траву прерий, напомнив радугу на умытом дождем небе.

Женщина вернулась в дом с яйцами и пустым ведром, но Кэтрин продолжала ждать. Терпение ее было вознаграждено: вскоре женщина вышла снова, на этот раз с девочкой лет семи-восьми и младенцем на руках. Кэтрин смотрела, как они идут через поля, направляясь к мужчине. Потом она бесшумно прокралась, чтобы проверить, по-прежнему ли надежно привязана Сэди, а потом скользнула к дому.

Дом оказался сложенным из необожженного кирпича: две комнаты, а между ними открытый коридор. Кэтрин неприятно было даже думать о том, что надо будет войти в чужой дом, вторгнуться а жизнь незнакомых людей. Взглянув в открытый проход, она с огромным облегчением поняла, что можно не делать этого. Там было развешено белье после стирки – вероятно, еще со вчерашнего дня. Кэтрин прикоснулась к вещам: они уже высохли.

Единственной женской одеждой оказалась белая льняная блузка и плотная шерстяная юбка брусничного цвета. Обе вещи были сшиты просто, но хорошо. Кэтрин взяла их, стараясь подавить чувство вины. Похоже, что хутор зажиточный, а она берет только то, в чем испытывает гораздо большую нужду, чем владельцы этих вещей. Когда-нибудь она найдет способ отплатить им за невольный подарок.

Удача ей не изменила: никем не замеченная, она вернулась, отвязала кобылу и стремительно поскакала туда, где у небольшого ручья кусты образовали естественное убежище. Там Кэтрин снова привязала кобылу и разделась, стараясь не обращать внимания на ледяной ветер. Посиневшее от холода тело мгновенно покрылось гусиной кожей, пока Кэтрин переодевалась в одежду белой женщины. Девушка почувствовала себя скованной: воротник сдавил шею, пояс юбки казался слишком тесным. Если бы трудная дорога не заставила похудеть ее и без того стройное тело, Кэтрин, наверное, вообще не смогла бы застегнуть юбку.

Одевшись, она с тоской посмотрела на ручей, но решилась только на то, чтобы вымыть руки и лицо обжигающе холодной водой.

Скатав платье, которое сшили они с Танцующей Ивой, Кэтрин спрятала его в седельную сумку Луиса. Чтобы освободить место, ей пришлось вынуть оттуда его запасную рубаху и брюки и без колебаний выбросить. Возможно, их найдет муж той женщины, чью одежду она украла: так она хоть отчасти за нее расплатится.

Потом Кэтрин посмотрела на Сэди и нахмурилась. Ей нельзя будет въехать в форт с индейским одеялом из бизоньей шкуры, расшитой бусами. С огромным сожалением она спрятала его под кустом вместе с парфлешем. Старая Мать несколько недель расшивала это одеяло. Парфлеш уже опустел, но все равно это была потеря. К сожалению, все это не влезло бы в седельную сумку с платьем и пистолетом, которые были ей гораздо нужнее. Наконец она снова села на лошадь и решительно выпрямилась. Наступило, наконец, время встретиться с солдатами форта Ланкастер в поисках Слейда.

Часовой у въезда в форт изумленно уставился на Кэтрин, которая ехала верхом без седла, свесив вниз ноги, обутые в мокасины. Форт был окружен земляной насыпью, укрепленной деревянными кольями, скрепленными между собой. Ворота оказались открытыми.

Кэтрин соскользнула со спины Сэди и приветственно подняла руку. Часовой не остановил ее. За насыпью были видны глинобитные строения. Справа стояли казармы, перед ними расстилался плац, а дальше, напротив казарм, были офицерские дома. Кэтрин направилась к ним, инстинктивно выбрав ту дверь, перед которой в позе «вольно» стоял рядовой пехотинец. Он показался ей еще моложе Форда. При ее приближении он вытянулся в струнку, и она спрятала улыбку, вызванную его желанием произвести на нее впечатление. Ее страх немного отступил.

– Кто-нибудь может взять мою кобылу? – спросила она.

Солдат изумленно смотрел на ее косы, и Кэтрин мысленно обругала себя. Мокасины ей заменить было не на что, но уж волосы-то она, конечно, могла бы догадаться распустить!

– Рядовой! – она постаралась, чтобы в ее голосе прозвучал мягкий упрек.

– Да, мэм! – Он подозвал жестом одного из солдат, подошедших поближе поглазеть на новое лицо. – Возьми лошадь у дамы, Эйверз.

Тот кинулся вперед и с широкой улыбкой взял из рук Кэтрин поводья. Она тоже улыбнулась ему и подошла поближе. Теперь Кэтрин могла прочитать табличку на двери.

– Полковник у себя?

– Да, мэм.

– Спросите его, пожалуйста, не уделит ли он мне одну минуту.

Часовой повернулся и решительно постучал, а потом, услышав ответ, вошел.

Дверь за ним закрылась, так что Кэтрин не слышала, что говорилось внутри. Плац продувался ветром, и ей стало холодно. С каждой минутой она чувствовала себя все более неловко под устремленными на нее взглядами тех, кто проходил мимо. А что будет, если здесь появится женщина, чью одежду Кэтрин так нахально надела?

Но вот дверь снова открылась, и солдат сделал девушке знак войти.

Проходя в комнату, она старалась не смотреть вниз, на свои мокасины.

Офицер, командующий фортом, встретил ее стоя. Чуть улыбнувшись в знак приветствия, он жестом пригласил ее сесть и только после нее сам опустился на стул. Возраст его определить было невозможно, впрочем как и всех тех, кто долго жил в западном Техасе. Но для Кэтрин важно было другое: в глазах офицера не было ни удивления, ни осуждения.

– Можем ли я или армия США чем-то быть вам полезными, мадам?

Речь его являла человека образованного, хотя голос звучал резко.

– Я ищу человека по имени Слейд. Он сказал мне, что его можно будет найти здесь.

Офицер с сожалением покачал головой, и у Кэтрин упало сердце.

– Кажется, капитан Хардинг попросил его помочь рейнджерам, которые снарядили экспедицию к Рио-Гранде. Вам надо поговорить с капитаном Хардингом. Рейнджерами занимается он.

– Я могу увидеть капитана прямо сейчас? У меня срочное дело.

Полковник встал и открыл дверь.

– Рядовой Чейс?

– Да, сэр?

– Проводите мисс… – он помолчал, – …проводите эту молодую даму в кабинет капитана Хардинга.

– Сию секунду, полковник.

Рядовой лихо отдал честь и отступил, чтобы Кэтрин могла выйти.

Ей снова захотелось улыбнуться при виде его рвения. Она подозревала, что он служит совсем недавно, возможно, только-только закончил военную школу. В глубине души она пожелала ему не слишком быстро разочароваться в том деле, которое он избрал.

Хардинга в кабинете не оказалось. Они нашли его на квартире. Рядовой Чейс чопорно распрощался с Кэтрин.

Гилберт Эндрю Хардинг, когда к нему в комнату ввели статную молодую женщину, не выказал никакого удивления, хотя сразу бросил взгляд на ее косы и мокасины. Ему не сообщили имени этой женщины, но он так же, как и полковник, готов был помогать ей. Держался он непринужденно, но его проницательный взгляд не упустил ни одной детали.

– Пожалуйста, садитесь, мэм. – Он снял с узкого буфета графин. – Не желаете ли выпить? Я могу предложить вам херес.

– Нет, спасибо, капитан. – Кэтрин напряженно сидела на самом краешке кожаного кресла. – Я ищу Слейда. Полковник сказал, что вы могли бы мне в этом помочь.

– Ваше дело к Слейду частного порядка или связано с его профессией?

Она колебалась.

– Мне нужен Слейд.

Хотя ей и не хотелось бы, чтобы у капитана создалось неверное впечатление, она опасалась, как бы он не предложил ей кого-нибудь взамен Слейда.

– Ясно. – Хардинг немного подумал и, казалось, придя к удовлетворительному заключению, сказал: – Возможно, полковник сообщил вам, что сейчас Слейда в форте нет. Но он должен со дня на день вернуться. – Он задумчиво погладил свою седую бороду и добавил: – Я распоряжусь, чтобы вам предоставили жилье до его возвращения. Конечно, комната у вас будет отдельная, но, боюсь, что особых удобств предложить вам не смогу.

Кэтрин улыбнулась:

– Я не знала бы, что делать с удобствами. – Она поднялась с кресла и, немного поколебавшись, спросила: – А Джеб здесь?

Она с трудом заставила себя произнести его имя непринужденно, так, словно знала его не только как голос, донесшийся из-за перегородки.

– Джеб Уэллз? Да, он здесь, вернее, будет к вечеру. Он патрулирует. – Хардинг снова жестом пригласил ее сесть. – Устраивайтесь удобнее. Я сам поговорю с квартирмейстером относительно жилья для вас.

Кэтрин оставалась сидеть, только пока за ним не закрылась дверь; потом тревога мгновенно подняла ее на ноги, и она стала ходить по небольшой гостиной, где удавалось сделать всего несколько шагов. Тут было тесно, в этой комнатке, которая казалась всего лишь прихожей перед спальней. Девушке казалось, что она задыхается.

Капитан Хардинг вернулся с закаленным ветераном-техасцем, которому и перепоручил Кэтрин. У того было не меньше властности, чем у командира, но вел он себя просто.

Кэтрин поблагодарила капитана за его хлопоты и повернулась к старому рейнджеру, который осмотрел ее с головы до ног и сказал:

– Вижу, что мне не придется скучать, по крайней мере, пару дней, пока буду за вами присматривать. Ну, пойдемте, надо вас устроить.

Он открыл перед ней дверь, и она вышла на зимний холод. Этот человек, назвавшийся Кеттлом, в отличие от Хардинга, не стеснялся высказывать свое любопытство. К тому же он говорил весьма откровенно.

– Джеб захочет, чтобы вы поселились у него?

– Я приехала найти мистера Слейда, а не Джеба, – ответила Кэтрин, нисколько не смутившись от его предположения. Она уже давно научилась не обращать внимания на то, что о ней думают окружающие.

– Это будет устроить еще легче. Слейд не подчиняется ни армейской дисциплине, ни порядкам рейнджеров. Насколько я могу судить, вообще никому.

Она остановилась посередине плаца, придерживая юбку, которую рвал ветер, и повернулась к нему.

– Вы неправильно поняли ситуацию, сержант Кеттл. Мистер Слейд интересует меня только в связи с делом.

– Да, мэм.

Сержант не улыбнулся, но было ясно, что он не поверил Кэтрин.

Она пожала плечами и пошла дальше.

Сержант провел ее в комнату. Кэтрин не знала, кого из нее изгнали, но кто бы он ни был, едва ли ему придется жалеть об этой клетушке. Кровать была узенькая, окна в комнате не было. В разгар лета здесь, наверное, удушающе жарко. Сейчас тут было прохладно, но не слишком. Гладкие глинобитные стены были голые, если не считать крюка над небольшим сундуком. Крышка его была открыта: было ясно, что его освободили специально для того, чтобы она могла им пользоваться. Рядом на полу лежала ее седельная сумка.

– Вас эта комната устроит? Повернувшись, Кэтрин обнаружила, что сержант наблюдает за ней, словно ожидая жалоб, и была рада разочаровать его.

– Вполне, сержант. Спасибо.

В его взгляде появилось чуть заметное одобрение, и он сказал:

– Когда еда будет готова, я принесу вам. Вы ведь не захотите есть в общей столовой.

– Мне все равно, – возразила девушка и тут же с удивлением спросила себя, куда девался ее страх перед солдатами.

– Это не годится, – решительно ответил он. Она подозревала, что удивила его.

– Может, вы согласитесь принести и свой собственный ужин, чтобы составить мне компанию?

Она произнесла это как-то неожиданно для самой себя, а Кеттл, услышав ее приглашение, удивился.

– Может, и принесу, – неловко сказал он.

Сержант так и сделал и очень ее развлек: он достаточно хорошо знал и понимал людей и к тому же любил посплетничать. Жители форта и их проблемы были Кэтрин совершенно чужды, но то, как Кеттл о них рассказывал, отвлекло ее от собственных забот. Капитана Хардинга он назвал женоненавистником, что удивило Кэтрин, поскольку ей показалось, что во время их недолгого разговора он вел себя очень уважительно. Возможно, на его отношение к женщинам повлияла жена полковника, которая у Кеттла явно не вызывала симпатий. Он так расписал ее, что Кэтрин стала искренне сочувствовать полковнику.

– Она не желает устраивать ему настоящий дом, потому что ненавидит Техас и хочет, чтобы полковник попросил перевода. Говорит, что Техас убил ее младенца. Скорее, это она собственным молоком отравила его. Правда, эта миссис чертовски здорово готовит. Но она так портит полковнику аппетит, что он не может поесть с удовольствием.

Кеттл с удовольствием сплетничал, зная, что она скоро уедет и, скорее всего, больше никогда с ними не встретится. А Кэтрин не прерывала сержанта, радуясь его обществу, да и возможности больше узнать о жизни в форте. Если Слейд не появится – и даже если появится – такая информация может оказаться не только занимательной, но и полезной.

– Можете поверить, – спросил Кеттл, – что полковник иногда ест эти помои, лишь бы не возвращаться домой, к жене?

– Ну, не так уж это невкусно! – запротестовала Кэтрин. Еда действительно была вполне приличная.

Кеттл фыркнул:

– Сразу видно, что вы ели и хуже. Я как только вас увидел, сразу решил, что вы не из тех, кто заносится над другими.

Кэтрин с улыбкой сощурила глаза: она поняла, что именно он подумал.

– Вы хотите сказать, – отозвалась она, – что я – не леди.

Это не смутило сержанта. Он ухмыльнулся:

– Никогда не любил леди.

Стало поздно, и Кэтрин с сожалением подумала, что Кеттлу пора уходить. Когда он собрал тарелки, она спросила:

– Я не должна была уже получить известие о мистере Уэллзе?

– Получили бы, если бы патруль уже вернулся. Когда он будет здесь, вы наверняка об этом узнаете.

Она задержала сержанта у двери:

– Я хотела бы утром проехаться верхом. Вы не скажете об этом на конюшне?

Проведя столько дней в дороге, она не слишком рвалась на прогулку, но еще меньше ей хотелось сидеть и глазеть на стены этой комнатенки, пока не появятся Джеб Уэллз или Слейд.

– Вам нельзя ехать одной. Мы здесь слишком близко от дороги команчей. Это опасно.

– Я приехала одна, – напомнила она Кеттлу. Интересно, как бы он отнесся к ней, если бы узнал, как мало у нее оснований опасаться близости форта к дороге команчей.

Его взгляд скользнул по ее косам и мокасинам. А потом сержант посмотрел ей прямо в глаза.

– Угу, но теперь вы находитесь под защитой техасских рейнджеров.

Она закрыла дверь за Кеттлом, поискала взглядом засов и, не увидев его, поняла, что солдату или рейнджеру запирать дверь ни к чему. Кэтрин легла спать успокоенная, не опасаясь за свою безопасность. Находиться под защитой техасских рейнджеров было совсем неплохо. Пусть кровать оказалась не слишком удобной, девушка заснула мгновенно и всю ночь спала спокойно.

С рассветом Кеттл подошел к двери и сказал, что оседлана лошадь для него и ее кобыла тоже, а Джеб еще не возвращался. Последнее его, похоже, ничуть не встревожило. О своей поездке с Кэтрин он заявил:

– Я лучше буду нянчиться с девицей, чем с отрядом неотесанных новобранцев.

Она съела легкий завтрак, который Кеттл принес для нее, гадая, должна ли она все время сидеть в комнате. Когда она вышла, сержант дожидался ее у двери и потом прошел с нею в конюшню. Через полчаса Кэтрин пустила Сэди галопом по равнине, далеко опередив Кеттла, а потом вернулась обратно, засмеявшись при виде его мрачного лица. Она чувствовала странное веселье, но отказывалась заглядывать себе в душу, чтобы понять его причину.

На обратном пути к форту она ехала уже спокойно, рядом с Кеттлом, снова с удовольствием слушая его рассказ об офицерах, их женах и о жизни на краю опасности, которую они все вели.

Вторая половина дня прошла скучно и монотонно: единственным событием оказалась короткая ежедневная церемония спуска флага. Вечер был тихим, хотя и холодным, заходящее солнце окрасило небо оранжевым блеском. Разноцветный флаг скользнул вниз под раскат барабанной дроби и гулкий выстрел пушки, возвещающий конец дня.

Во время спуска флага Кэтрин испытала щемящее чувство одиночества. Потирая замерзшие руки и плечи, она медленно вернулась к себе в комнату. Здесь она чужая, но ведь она чужая везде! Мысли о доме не давали ей покоя, но так много изменилось! Или это она сама изменилась?

Вечер тянулся бесконечно долго: время одиночества, когда он старалась не думать о том, что ждет ее в будущем.

Ближе к ночи к ней в комнату громко постучался Джеб Уэллз. Она открыла дверь. Немытый после нескольких дней пути, он не испытывал по этому поводу ни малейшего смущения.

– Я просто ушам своим не поверил, когда капитан сказал, что ты посмела явиться сюда искать Слейда.

Пронзительный взгляд его зеленовато-коричневых глаз был полон вызова.

Этот взгляд и тон, которым он заговорил, заставил Кэтрин напрячься.

– Вы узнали, кто я?

– Хардинг очень живо тебя описал. – В его смехе не было веселья. – Угу, узнал.

Хардинг назвал ее чертовски красивой женщиной, и эти слова почти в точности совпали с тем, что сказали о Кэтрин Беллами Бак и Берди, описывая ее Джебу. Такая женщина не отступает перед опасностью. Такая женщина может поселиться в мечтах мужчины, заставить его забыть о деле и привести к гибели.

Кэтрин жестом пригласила Уэллза зайти в комнату, не реагируя на его недружелюбный тон. Но ее взгляд был таким же холодно-оценивающим. Заросшее густой бородой лицо Джеба казалось достаточно симпатичным, но зеленовато-коричневые глаза оставались холодными. Он был выше Слейда и более мощно сложен. Слейд был крепко сбит и мускулист. Джеб казался вытесанным из дуба.

– Ты не такая хорошенькая, как я себе представлял, Кэтрин Беллами.

Джеб хотел, чтобы она отреагировала на его бесцеремонные слова: так ему станет понятнее, что она за человек.

Ее серые глаза заледенели от гнева:

– А вы не такой симпатичный, как мне показалось по вашему голосу, мистер Уэллз.

– Конечно, Слейд никогда особо не говорил о твоей внешности, – продолжил он, не обращая внимания на ее возмущение, – он вообще почти ничего о тебе не говорил. Я просто решил, что заставить его рваться в пылающий дом могла только необыкновенная женщина. – Она молчала, и он вдруг перестал ее дразнить. – Что тебе здесь нужно?

– Это касается меня и Слейда. Но не вас.

– Ты справлялась обо мне, – коротко напомнил он ей.

– Но я за вами не посылала, – так же лаконично ответила она.

– Почему бы тебе не вернуться обратно к своему воину-команчу? Ты ничего не можешь предложить Слейду. Ничего, кроме неприятностей. И опасности.

– Вы всегда вмешиваетесь в отношения Слейда с окружающими? – Кэтрин чувствовала, что вот-вот вспылит. Какое этот человек имеет право подозревать ее в чем-то?

Джеб сощурил глаза:

– Ты можешь пожалеть, что не послушала моего совета, мисс Беллами. – Поймав ее презрительный взгляд, он пожал плечами и отвернулся. Уже взявшись за дверную ручку, он остановился. – Капитану будет чертовски интересно узнать твое имя.

Теперь пришла ее очередь насмехаться над его словами – этой пустой угрозой:

– Если вы думаете, что он еще о нем не догадался, то вы не уважаете своего командира и недооцениваете его проницательности.

Джеб ушел, не сказав больше ни слова. К собственному удивлению, Кэтрин поняла, что, несмотря на свой гнев, она не испытывает враждебности к Джебу Уэллзу. Чутье подсказало ей, что им двигала забота о друге и напарнике. Она могла понять такое чувство. Настоящая дружба – вещь редкая, и ее надо ценить. Джеб Уэллз мог бы стать прекрасным союзником, но Кэтрин не думала, что он когда-нибудь отнесется к ней по-дружески.

Но кто бы он ни был и что бы ни чувствовал, она не могла допустить, чтобы он помешал ее попыткам спасти брата. Форду нужна ее помощь, а ей – помощь Слейда.

Она удивилась и насторожилась, когда на следующее утро, отправившись в конюшню, встретила там не Кеттла, а Джеба. Он вымылся и был одет в чистую льняную рубашку и кожаные брюки. К тому же он чисто выбрился и оказался весьма недурен собой, чего Кэтрин совсем не ожидала.

– Я вижу, вам удалось найти воды, мистер Уэллз. Инстинкт подсказывал ей, что безопаснее нападать первой, не дожидаясь, чтобы словесный поединок начал он. Она подозревала, что если он добьется преимущества, то безжалостно им воспользуется, нанеся смертельный удар. И все же она не могла испытывать к нему одну только неприязнь.

Конюх вручил ему поводья оседланной лошади и отдал честь.

– Ваша лошадь, лейтенант.

– Спасибо, рядовой.

Джеб легко провел рукой по носу лошади и одобрительно кивнул.

Кэтрин взяла поводья Сэди и села верхом с помощью подставленных рядовым рук. Она и не подозревала о чине Джеба. Почувствовав на себе его взгляд, она подняла глаза. Он улыбался, и неожиданно для них обоих она ответила на его улыбку.

– Лейтенант, – и с этими словами она кивнула, словно впервые приветствуя его.

– Сойдет и «Джеб», – поправил ее он. – Едем?

Прогулка получилась приятной, хотя и без занимательного монолога сержанта. Давно приехавшему в западный Техас Кеттлу было что сказать даже по поводу самого обыкновенного пейзажа. Джеб предпочитал ехать молча.

Только когда они повернули обратно к форту, Джеб начал разговор, и Кэтрин очень скоро пожалела об этом.

– Ты снова вернешься к Убивающему Волков, когда сделаешь то дело, которое привело тебя к Слейду?

Кэтрин искоса посмотрела на Джеба, но его взгляд был устремлен к горизонту.

– Не думаю, чтобы это вас касалось, – сказала она, наконец, стараясь говорить нейтрально. Она предпочитала, чтобы Джеб не догадался, насколько неуверенно она себя чувствует.

– Ты знаешь, что подумает Слейд, когда узнает, что ты приехала следом за ним.

Джеб это знал. Слейд не сказал ему ни слова, но Джеб все равно это знал.

Она взглянула на его профиль.

– Наверное, что я чертовски ему надоела, – ответила она, надеясь, что заставит его замолчать.

– Лгунишка, – негромко отозвался он. – Ты же знаешь, что Слейд тебя хочет.

Кэтрин натянула поводья, заставив Джеба тоже остановить лошадь. Подождав, чтобы он встретился с ней взглядом, она сказала:

– Поверьте мне, Джеб Уэллз, я хорошо знаю, что белые мужчины – особенно солдаты – испытывают к женщинам команчей. Даже если это – белые скво.

Он покраснел, вспомнив о ее прошлом и о том, что ей пришлось видеть и пережить. Не будучи по природе жестоким, Джеб пожалел, что напомнил ей об этом, пусть даже и ненамеренно.

Она сжалилась над ним.

– Послушайте, Джеб, я буду говорить с мистером Слейдом откровенно. Он не будет заблуждаться относительно того, что привело меня сюда.

Джеб тронул лошадь, предоставив Кэтрин следовать за ним.

– У Слейда есть странности, – бросил он через плечо. – Иногда он видит то, что не показывают, и слышит то, чего не говорят.

– Не знаю, что вам сказать, – честно ответила она, так и не поняв смысла его слов.

– Неважно.

И Джебу действительно показалось, что это совсем неважно, если его предупреждения уже опоздали. Если бы Кэтрин была другой, то, возможно, это и не имело бы значения. Но если бы она была более мягкой и не такой храброй, ее бы сейчас здесь не было. Нет, к сожалению, Кэтрин была из тех женщин, что идут навстречу опасности, ведя за собой мужчину, который к ней неравнодушен. А Слейд к ней неравнодушен.

На следующее утро ее снова дожидался Кеттл. Джеба нигде не было видно, а она не стала о нем спрашивать. Поздно вечером он опять пришел к ней в комнату.

– С рассветом я уезжаю. Наверное, когда я вернусь, тебя уже здесь не будет.

Она испытала вдруг легкое сожаление из-за того, что они не поняли друг друга. Может быть, она ошиблась. Может быть, со временем они смогли бы стать союзниками.

Зеленовато-коричневые глаза Джеба смотрели на нее странно-пристально.

– Если у тебя есть поручение для Слейда, советую узнать заранее, какой платы он потребует.

– Я могу сама о себе позаботиться.

– А я о тебе и не беспокоюсь.

Она отступила на шаг и рассмеялась:

– Вы всегда говорите так прямо, Джеб Уэллз?

– Не тогда, когда это некстати. Она снова стала серьезной:

– Я не собираюсь крутить со Слейдом. Он будет знать, какова моя позиция.

– Надеюсь, он тебе поверит.

Снова это предупреждение: Слейд может не поверить ее объяснениям. Почему этот человек так оберегает закаленного блюстителя закона, Слейда?

– Чему он верит или не верит, не мое дело, – сказала она довольно сурово.

Джеб ухмыльнулся.

– Наверное, я понял, почему Слейд выбрал тебя, а не чертовски хорошенькую девицу.

Не успела она ничего ответить, как он удивил ее еще больше: протянул руки и крепко прижал ее к себе. Губы у него были настойчивыми и ищущими. Она не стала отстраняться и даже немного ответила на его поцелуй. Когда Уэллз отпустил ее, она отступила, не пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Вам лучше идти, Джеб, – медленно проговорила она. – Я хотела быть вам другом.

– Я никогда не смог бы быть тебе другом. И я предпочел бы остаться.

Было совершенно ясно, что именно он ей говорит.

– Мне очень жаль.

И ей действительно было жаль, но у нее в прошлом было слишком многое, чтобы принять то, что он предложил. Слишком много воспоминаний. Но не Убивающий Волков стоял сейчас между нею и тем, что она могла бы испытывать по отношению к этому человеку. А Слейд.

Джеб невесело улыбнулся:

– А мне жаль еще больше.

На следующий день в форт Ланкастер въехал Слейд.