По-видимому, Оливера совсем не тревожило, что Лоренцо Марчелла предпринял убийственную атаку на его жену.

– Я ему сказала, что мы женаты, – сообщила она Оливеру.

– Поступай как хочешь, дорогая. Но я тебя уверяю, это не имеет никакого значения, то, что он преследует тебя. Итальянцы – неисправимые волокиты.

– А тебя это не трогает?

– Ну, конечно, мне не все равно. Но я тебе доверяю. Ты шлешь, как надобно себя вести.

Нет, она его не понимала. Он отказывался быть с ней близок по-настоящему, и теперь, когда гораздо более молодой и привлекательный человек с ума по ней сходил, это, по-видимому, его совсем не беспокоило. А суть была в том, что чем больше времени она проводила с Лоренцо, тем больше ей нравилось его общество. Он был настоящий шарлатан, но при этом просто обворожителен. Его самый последний план был таков: Она приезжает в Италию, чтобы осмотреть главную фабрику фирмы «Марчелла».

– Мой муж со мной может поехать? – спросила она. Они разговаривали в его офисе на Парк-авеню, правда, этот офис больше напоминал роскошную квартиру. На полу лежали овечьи шкуры, здесь стоял огромный белый стол, такие же огромные кресла и висели леопардовые занавеси.

– Вы все время говорите о своем муже, – заметил Лорен-\ я его до сих пор не видел. Кто он? Расскажите, и я его убью. – Он улыбнулся. Она тоже улыбнулась:

– Вы знакомы с моим мужем, Лоренцо.

– Знаком?

– Я думала, что кто-нибудь уже сказал вам об этом.

– Что сказал?

– Мой муж Оливер Либерти. Лоренцо посмотрел на нее вопросительно:

– Вы, конечно, шутите?

– Нет.

– Но я вам не верю!

– Но к чему мне лгать?

– Он слишком для вас стар.

– Какое смелое заявление!

– Вы молоды, красивы, вы полны жизни. А Оливер? Ну, как это сказать по-английски – он уже не в гору идет, а с горы.

– Необязательно быть молодым, чтобы чувствовать себя полным энергии. А у Оливера удивительный запас жизненной энергии, может быть, больше, чем в нас обоих.

– Ну, если так, – вздохнул Лоренцо, – значит, я вас просто украду.

Она засмеялась:

– Да, вы неисправимы.

– Но вам это нравится.

Да, приходилось признать, что это так. Лоренцо заставлял ее улыбаться. С ним она чувствовала себя молодой и легкомысленной. Жизнь с Оливером же стала каким-то одним сплошным бизнесом.

Пиа родила девочку, чудесную малютку, которую назвали Розмари. Лорен стала крестной матерью, как было условлено. Ей очень нравилось теперь приходить к Пии, брать ребенка на руки и нянчить его. В ней вдруг проснулся материнский инстинкт. И она стала часто думать: если Оливер не спит с ней так, как положено мужу, как же она забеременеет?

Шли месяцы, и она стала от него отделяться. Если он не хочет быть с ней близок в обычном смысле слова, пусть совсем к ней не прикасается. Когда же она хотела поговорить с ним на эту тему, он уклонялся от разговора, как будто все это пустяки.

«Робертс, ты совершила ошибку.

И я их все умножаю».

Однажды в субботу вечером она пошла одна в кинотеатр на «Ночной город». Она сидела в темном зале, смотрела на экран, смотрела на Ника. Он был такой красивый. Камера так выигрышно подчеркивала его страстный темперамент. А когда он ложился в постель с Карлайл Мэнн, она закрывала глаза, она просто не могла этого видеть.

Давным-давно кончилась их любовь, все прошло, а все равно это стояло у нее перед глазами так ярко, словно это было вчера. Может быть, ей надо было ему перезвонить по его просьбе после званого обеда у Джорджей? А она, вместо того чтобы поговорить с ним, бежала на Багамские острова и вышла замуж за Оливера. Глупая девчонка. Она должна была сначала выслушать Ника.

А теперь уже поздно. Ник Анджело стал звездой экрана, и ее вот-вот должны были запустить на орбиту интересов ничего не подозревающей публики.

– Лоренцо приглашает нас поехать в Италию, – сказала она Оливеру.

– Я никуда не могу сейчас уезжать, – ответил он. – Я как раз на середине переговоров с очень важным клиентом.

– А что это за клиент?

– Фирма «Шампанское Ривьеры».

– Но неужели ты не можешь уехать на несколько дней?

– Нет, – ответил он отрывисто. – В город приезжает владелец фирмы. Это вопрос личных отношений. И только я могу cm уговорить передать его счета в «Либерти и Чарлз».

– А Хауэрд не может это устроить?

– Но Хауэрд – это не я, Лорен. Я, конечно, учу его делать дела, но потребуется много времени и опыта, прежде чем он сможет переманить человека из другого агентства, так как умею это я.

– А если я одна поеду с Лоренцо, ты не будешь против?

– А в чем цель поездки?

– Он хочет познакомить меня с другими служащими «Марчеллы» и чтобы я побывала на фабрике. Он считает, что если это дело выгорит в Америке, то хорошо бы я возглавила организацию его в Европе. Я разговаривала с Сэмм. Ей эта идея понравилась, и мне тоже. И конечно, это означает приличные деньги.

– Тебе интересно знать, что я об этом думаю? – Да.

– Тогда поезжай. Это важно.

– Ты не против?

– Ну, конечно, нет.

Черт возьми этого Оливера. Ему действительно все равно. Он посылает ее в Европу с холостым и потрясающе привлекательным итальянским проходимцем.

– Ну, тогда все в порядке, – сказала она.

На следующий день она пила кофе у Пии дома.

– Ты едешь в Рим с Лоренцо? – переспросила Пиа, чуть И пролив кофе на платье.

Но Оливер как будто считает, что в этом нет ничего предосудительного. Пиа подпрыгнула на месте:

– Хауэрд не позволяет мне даже здороваться за руку с Лоренцо Марчеллой. Эти итальянцы просто смертельно опасны особенно когда у них такая внешность, как у него. – Почему? – небрежно спросила Лорен. – Ты считаешь, что он привлекателен?

– Какой чудной вопрос! Это просто потрясающий парень, совсем кинозвезда!

Но Лорен привлекала не внешность, а его отношение к ней.

– Когда появится в печати твоя реклама? – спросила Пиа.

– В рождественских номерах. А это значит, что ее проспекты будут в конторах и офисах уже в конце ноября.

– Да это же замечательно!

– А можно повидать детку? – спросила Лорен.

– Она спит.

– А разбудить нельзя? Пиа улыбнулась:

– Ну, почему же нет?

Ничего роскошнее, чем этот полет на частном самолете, Лорен и представить себе не могла.

– Да ничего особенного, – сказал, однако, Лоренцо, пренебрежительно махнув рукой.

То, что казалось ему не стоящим особого внимания, включало в себя прекрасно отделанную кабину со стереосистемой, кухню, мраморную ванную и спальню позади нее. Интерьер был такой роскошный, словно это была мансарда очень богатого особняка. Самолет принадлежал компании, но Лоренцо мог использовать его в собственных целях когда угодно.

– Жаль, что твой муж не смог нас сопровождать, – сказал он, пристегиваясь ремнем в соседнем кресле и, разумеется, совсем об этом не жалея.

– Не уверена, что ты жалеешь.

– Нет, правда, bellissima, я никогда не ухаживаю за женами других мужчин.

Как будто он мог ее провести.

– А ты когда-нибудь был женат? – спросила она.

– Нет, моя принцесса, мне еще только предстоит встретить женщину моей мечты. А кроме того, ведь у нас только одна жизнь, так зачем же каждый день есть одно и то же блюдо?

Она сморщила носик:

– Ты начинаешь говорить, как женоненавистник.

– А что это такое? – спросил он с невинным видом.

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, когда женщину сравнивают с едой. Вряд ли это так уж приятно.

А он смотрел на нее, не отрывая глаз:

– Ты самая прекрасная женщина на свете. Мне так нравится, когда ты говоришь. Вот то, как ты открываешь рот, как

при этом вздрагивают губы. И вообще, ты вся… так… такая соблазнительная.

– Лоренцо, ты больше ни о чем не можешь говорить? Это был ее первый полет в Европу, и она не могла не

волноваться.

Лоренцо же это казалось забавным.

– Я уже счет потерял, сколько раз пересекал Атлантику, – похвастался он.

– Счастливец, – ответила она, пристегивая ремень и вся напрягшись перед взлетом. Она всегда нервничала, когда летала.

Лоренцо был сама беспечность. Он взял ее руку и повернул к себе ладонью.

– А… ты тоже будешь очень счастлива, – сказал он, изучая линии, – я это вижу по твоей руке.

– А что именно, Лоренцо?

– Я тебе не рассказывал, что моя бабушка была цыганка? Я могу читать по руке и предсказывать будущее.

– И что ты можешь сказать о моем будущем?

– Ты будешь очень знаменита и очень богата. А… но вот тут ломаная линия, это значит, что ты разведешься.

– Лоренцо, – сказала она сердито и отдернула руку.

– Нет, нет, принцессочка, я пошутил. Он опять взял ее ладонь.

– Может быть, у тебя будет много детей – два, три, да – четверо. – Он нахмурился. – И еще кое-что вижу, – сказал он, низко наклонившись над ее ладонью.

– Что? – спросила она встревожась.

– А то, что они не чисто американские дети, а наполовину Итальянцы.

Она рассмеялась:

– Ты скверный человек, тебе это известно?

– О, да, мне много раз говорили об этом. Но там, где нужно, я совсем неплох.

– Где же это?

– В спальне.

У него были такие опасные глаза, тонкий нос, скулы, словно вылепленные скульптором. Ей нравилось смотреть на него, и не только ей. Две стюардессы оказывали ему живейшее внимание. После взлета они выпили шампанского и ели восхитительно вкусную еду, потом Лоренцо смотрел кино, а она уснула. Он нежно разбудил ее, когда самолет подлетал к месту назначения:

– Ax, bellissima, ты так устала, но через двадцать минут мы будем в моей родной стране.

Она с трудом отогнала сон и пошла в ванную, освежить макияж и причесаться. Что же такое с ней происходит? Она летит на самолете с очень привлекательным итальянцем, а ее муж предпочел остаться в Америке. Она знала, что предстоит борьба. Неизбежная борьба с соблазном.

«Ну, что ж, увидим, как ты выстоишь, Робертс.

Но ведь я могу делать все, что хочу».

Их встречали. Маленькая девочка в белом платьице бросилась к ней с букетом красных роз. Она с благодарностью приняла их, ничем не выдав, что несколько шипов вонзились в ладонь. Съемочная бригада с телевидения запечатлевала каждое мгновение встречи.

Лоренцо сразу же представил ее нескольким людям. Они пожимали ей руку и целовали в обе щеки. Она была просто подавлена всеобщим вниманием.

Лоренцо быстро вывел ее из здания аэропорта и усадил в лимузин, который помчался с такой скоростью по улицам Рима, словно принимал участие в гонках. Поэтому она почти не успела разглядеть что-либо из достопримечательностей. Лимузин доставил ее на виллу «Марчелла», где гостевая комната была больше, чем вся ее квартира в Нью-Йорке, в которой она жила до замужества.

– Сегодня вечером вы отдыхаете, – сказал Лоренцо, – завтра будет большой прием в вашу честь.

Он положил обе руки ей на плечи и запечатлел по нежному поцелую на каждой щеке.

– Сейчас у меня дела. Если что-нибудь понадобится, звоните. До завтра.

Несколько следующих дней были просто волшебными. Рим был самым прекрасным городом из всех, что она до сих пор видела. Лоренцо устроил ей экскурсию по городу, и она видела все – от фантастических развалин Колизея до Аппиевой дороги и все прекрасные здания и памятники, располагавшиеся между ними. Но особенно ей понравились вымощенные булыжником узкие улочки и яркие кафе на тротуарах.

Она познакомилась с родными Лоренцо. Отец был просто пожилой вариацией того же типа, мать – устрашающе шикарной блондинкой. Лорен принимали, как королеву. Она посетила фабрику и встречалась со многими служащими. Ее портреты были повсюду.

– Ты им понравилась, – сказал Лоренцо. – Они зовут тебя невинной американкой.

– Но я не невинна.

– У тебя есть что-то, что было свойственно Грейс Келли. Европейцам это очень нравится.

Она ждала, что он перейдет к решительным действиям, но, очевидно, прав был Оливер – итальянцы очень любят флирт, но далее не идут.

В последний вечер в Риме он пригласил ее на обед в ресторан на открытом воздухе. Она думала, что на обеде будет много народу, но оказалось, что их только двое.

– Сегодня у нас типичное итальянское меню, – сказал он. – Ни шампанского, ни икры. У нас будут макароны, немного рыбы, много вина, и мы проведем вечер спокойно.

Он развлекал ее историями из своего прошлого, и она прекрасно провела время. Позже он пригласил ее к себе домой.

– У меня из окон самый лучший вид на Рим, – похвастался он. – Но, может быть, ты предпочитаешь дискотеку?

– Нет, я хотела бы посмотреть, как ты живешь.

Она знала, что вступает на опасную стезю. Она слишком Много выпила, и город этот дышал соблазнами, и все влекло ее К тому, чтобы поддаться соблазну.

Лоренцо заворожил ее своим взглядом, она не могла отвести от него глаз.

– А ты в этом уверена, Лорен? Потому что я не хочу тебя ни к чему принуждать.

– Но что необычного в моем желании посетить твою квартиру?

Он улыбнулся:

– Да, bellissima, конечно, ничего. Хотя оба знали, что это не так.

И действительно, из его окон открывался самый прекрасный вид, и обставлена квартира была со всевозможной роскошью.

– А вот теперь настало время шампанского, – сказал он, – чтобы закончить вечер.

Он налил по бокалу, поставил на стерео пластинку Билли Холлидея и открыл объятия.

«Сердечная боль по утрам» звучала серенадой, и она вдруг подумала о Нике. Затем закрыла глаза и позволила Лоренцо обнять ее. Они танцевали медленно, и тела их тесно прильнули друг к другу.

«Интересно, что сейчас делает Оливер?

Ха! Конечно, работает. Что же еще?

И ты его никогда не любила, Робертс. Зачем же вышла за него замуж?

Ну, это никого не касается».

Она чувствовала пальцы Лоренцо сквозь тонкую ткань, и когда он начал расстегивать «молнию» на платье, она ему не помешала. Он спустил платье с плеч и опытной рукой расстегнул лифчик.

Она знала, что сейчас изменит мужу, но уже не могла с собой совладать.