– Берешь ли ты, Лорен Робертс, этого человека, Оливера Либерти, в законные мужья?

Лорен колебалась всего секунду.

– Да, беру, – ответила она почти беззвучно.

– Берешь ли ты, Оливер Либерти, эту женщину, Лорен Робертс, в законные супруги?

Он повернулся и горделиво посмотрел на нее:

– Да, беру.

Они стояли на террасе своего дома на Багамах лицом к роскошному, бесконечно тянувшемуся белому берегу и сине-пресинему океану. Идиллическая сцена. На Лорен было простое белое платье, в волосах – цветы. Свидетели – экономка Оливера и ее муж, дружелюбная темнокожая пара – все время улыбались.

Говоря «да», Лорен испытывала острое чувство неуверенности. Она отдавала свою жизнь другому человеку, и теперь все уже будет по-другому.

«Разве не этого ты хочешь, Роберте?

Нет.

Не думай об этом.

Я хочу только Ника Анджело.

О Господи! Перестань же!»

Оливер наклонился, чтобы поцеловать ее, и она быстро отогнала образы прошлого.

Позже они спокойно обедали на террасе, любуясь морем.

– Ну, моя радость, как ты себя чувствуешь? – спросил он, беря ее за руку.

– Голова не на месте, – помолчав, отвечала она.

– Прекрасно. Я ведь теперь самый счастливый человек на свете, – сказал он, чокаясь с ее бокалом шампанского.

Она потягивала шампанское и прислушивалась к умиротворяющему шуму прибоя.

«Теперь я миссис Оливер Либерти.

Он на сорок лет старше меня.

Неважно.

Он годится мне в отцы.

Это неправда».

После обеда Оливер ушел в кабинет поговорить по телефону.

– А ты пока отдыхай…

А зачем ей отдыхать в ее брачную ночь?

Она бродила по дому и наконец обосновалась в спальне. То была светлая, полная воздуха комната в жизнерадостных тонах, и вид из окон очень живописный. Вышитое кружевное покрывало белело на постели, лежало много роскошных подушек. «Кто же обставлял спальню – жена номер один или дна?» – задумалась Лорен. И решила, что, пожалуй, первая, у второй вряд ли хватило бы вкуса.

В бледно-бежевой ванной она приняла душ и надела тонкую ночную рубашку, которую купила специально для свадебной ночи.

Когда Лорен вернулась в спальню, Оливер в шелковой пижаме лежал в постели и просматривал почту.

– Так никогда и не перестанешь работать? – спросила Лорен, стоя на пороге.

– Надо использовать каждую минуту. Не успел все это просмотреть до отъезда.

Она подошла к кровати.

– Неужели так уж необходимо заниматься этим в наш медовый месяц?

Услыхав в ее тоне раздражение, он отложил почту в сторону.

– Прости, – протянул он к ней руку. – Ты, моя любимая, совершенно изумительна!

«А ты изумишь меня сегодня, Оливер? Так, чтобы у меня дух захватило?»

– Спасибо, – промурлыкала она.

– Иди же ко мне, – он потянул ее в постель.

Лорен хотелось, чтобы их первая ночь после свадьбы ей навсегда запомнилась. Пока что ничего нового не происходило. Оливер все время твердил, что, когда они поженятся, все изменится, и она была готова к этому. Ей был нужен мужчина, способный к страсти. Удовлетворить ее мог только Ник, и теперь ей хотелось того же.

Оливер стал ее целовать и ласкать. Она откликнулась с пылом, который прежде подавляла.

– Оливер, сегодня будет незабываемая ночь… – пробормотала она, высказывая затаенное желание.

– Да разве каждый раз, когда я люблю тебя, это не так? – спросил он умиротворенно.

«Нет, это не то. Мы никогда не любили друг друга по-настоящему. Ты только ублажал меня по-своему».

Она решила показать, что хочет его. Но едва Лорен наклонила голову, как он ее резко отстранил.

– Что ты?

– Хочу сделать тебе очень приятно.

– Нет, Лорен. Я не хочу.

– Но ты же все время мне так делаешь. Только это и делаешь.

– Потому что ты это заслужила.

«Заслужила? Что он хочет этим сказать?»

– Позволь мне, Оливер. Ты увидишь, тебе понравится.

– Нет, Лорен. Не понравится. Не хочу тебя видеть в такой позе.

– Я только хотела тебя порадовать, – сказала она.

– Знаю, дорогая. Но этим, по-моему, занимаются только продажные женщины. Это унижает, не делай этого.

Его слова ее поразили. Да что же может быть унизительного, раз двое поженились и им чего-то хочется? Но раз он не желает…

Они целовались и ласкали друг друга. Он нежно поглаживал ее груди. Потом стал целовать тело и устремился вниз, к объекту своих вожделений.

Иные женщины с ума, возможно, сходят от радости, имея мужчину, который все время угощает их оральным сексом. Но ей этого мало. Да и сам Оливер не разрешает поступать с ним подобным образом.

– Нет, Оливер, – сказала она, отодвигаясь. – Я хочу, чтоб ты все делал по-настоящему.

– Но тебе ведь приятно каждую минуту…

– Сегодня ночью будет по-другому, – сказала она и протянула руку, но его плоть была вялой.

– Лорен, дорогая, – он отодвинулся.

– Что?

– Не хочу тебя огорчать…

– Чем же?

– Да мне ведь не двадцать пять лет.

Она не удержалась от иронии:

– Да неужели? А я думала наоборот.

– Не дерзи. Молодым я всю ночь занимался любовью. А стал постарше и понял, что можно доставить женщине безмерное наслаждение и по-другому…

– Что ты говоришь?

– Боюсь, что не могу удовлетворить тебя так, как тебе хочется.

– А почему бы не попробовать?

– Да просто… – он замялся, – … мне нельзя напрягаться. У меня вшит биостимулятор.

– Биостимулятор? – обеспокоилась она.

– Разве я не говорил тебе? Два года назад случилась неприятность с сердцем. Ничего серьезного. Но напрягаться врачи запретили.

– Ты мне, Оливер, ничего не говорил.

– Не придавал этому значения.

– Конечно, это имеет значение! Мы поженились. И я должна все о тебе знать.

– Зачем? Что это меняет?

Она почувствовала смятение:

– Да ничего.

«Биостимулятор. Значит, он болен. И может умереть в ее объятиях? О Господи, в какое же положение она попала!» Он встал и подошел к окну.

– Прости, дорогая. Ты права, надо было тебе сказать.

Она постаралась успокоить его:

– А ты не сказал. Однако теперь я знаю. Но заниматься любовью мы можем или нет?

– Можем.

– Тогда иди обратно в постель. Я не настаиваю. Только будь рядом.

Они пробыли на Багамах десять дней, и за это время Лорен поняла, что вышла замуж за человека, не способного жить нормальной половой жизнью. Он хотел доставлять ей удовольствие только по-своему. Это было приятно, но совсем не то, когда два человека становятся единой плотью.

И еще Оливера поглощали дела. Она думала, что, уехав из Нью-Йорка, Оливер сможет отдыхать. Она мечтала, как они подолгу будут бродить по берегу, плавать, нырять, кататься на лодке. Она всем этим и занималась, но в одиночестве, а Оливер все время говорил по телефону.

Как-то опять зашла речь о рекламе для «Марчеллы». Когда Оливер впервые предложил ей сниматься как фотомодели, Лорен категорически отказалась. Но он отказа принимать не хотел. Каждый день он спрашивал, не передумала ли она.

– Я же сказала, Оливер, что я не модель и не хочу ею быть.

– Понимаю, – отвечал он. – Но речь идет не о работе фотомодели вообще, ты будешь представлять только эту фирму. Заработаешь кучу денег, станешь известной и получишь много удовольствия.

Она не соглашалась. Денег заработать было бы неплохо, а вот известность ей ни к чему. Из Нью-Йорка позвонила Пиа:

– Ну как? Берешься или нет?

– Нет, – отрезала Лорен.

– Упускаешь такую возможность. Хотя ты и ничего не теряешь. Да посмотри вчерашнюю «Дейли ньюс». Там фотография этого парня, Ника Эйнджела, того, что тебе звонил. Ты не говорила, что он актер и такой красавец!

Повесив трубку, Лорен нашла вчерашние газеты. В «Дейли ньюс» на пятой полосе был снят Ник с Карлайл Мэнн. Она внимательно разглядела фотографию, а потом прочитала: «Карлайл Мэнн за городом со своим новым партнером, кинозвездой Ником Эйнджелом. Карлайл и Ник снимаются в «Ночном городе», место действия – Нью-Йорк. Говорят, на сцене Ник бесподобен, особенно в постельных эпизодах, а их множество. Дамы, будьте бдительны. Ник может стать вашим новым субботним увлечением…»

Так, Ник снимается в кино! Она едва поверила глазам. Ник Эйнджел – а почему не Анджело? Господи! Так он же профессиональный актер! Он добился того, о чем они вдвоем говорили и мечтали.

Она посмотрела еще раз на фото. И возненавидела Карлайл, что было просто глупо, – ведь она ее не знает. Потом, трижды прочитав заметку, спрятала ее в комод.

Вечером она подошла к Оливеру. Он, как всегда, говорил по телефону.

– Повесь трубку.

Оливер извинился и заслонил микрофон ладонью.

– В чем дело?

– Положи трубку. Мне надо с тобой поговорить. Он извинился и положил трубку.

– Надеюсь, что-нибудь важное? – раздраженно спросил он.

– Да.

– И что же?

– Я согласна.

– На что ты согласна?

– Быть фотомоделью для «Марчеллы». Он так и подскочил:

– Правда?

– Да, Оливер. И моим агентом пусть будет Сэмм. Она

договорится о цене. Он засмеялся:

– Она договорится о гонораре.

– Я стою дорого, – сказала Лорен. – Но пусть платят.

А в Нью-Йорке Пиа вот-вот должна была родить. Лорен поняла, что, если она хочет участвовать в делах «Марчеллы», пора что-нибудь придумывать с «Безграничной помощью».

– Что ты собираешься делать? – спросила она Пию. – У тебя будет ребенок, и за Хауэрдом тоже надо смотреть. Надо, видимо, закрыть наше дело.

– А мне нравится заниматься бизнесом, – отвечала Пиа. – Хотя ты, видимо, права. Времени у меня не будет.

А если ты пойдешь работать на «Марчеллу», то и у тебя тоже.

Как ни печально, но дело придется закрыть.

Затем Лорен навестила Сэмм, которую очень позабавил поворот событий.

– А понимаешь ли ты, дорогая, что многие из фотомоделей будут готовы выцарапать тебе глаза? Скажут, что ты использовала свое влияние на мужа?

– Нет, Сэмм. Как раз он повлиял на меня. Но сделка должна быть грандиозной, иначе я не участвую.

– Вот это мне нравится, – кивнула Сэмм. – Ты разрешаешь мне заключить сделку века?

– Именно этого я и хочу, – улыбнулась Лорен.

– А если они не согласятся, я спокойно удалюсь?

– Именно так.

– Вот такие девушки мне нравятся.

Вечером Оливер пришел домой в полном изумлении:

– Ты в своем уме? Запросила гонорар больший, чем первоклассная модель!

– Да ведь это, любимый, была твоя идея, не моя. Хочет «Марчелла», чтобы я представляла ее, – пусть платит.

– Подумать только, что я женился на такой деловой женщине, – покачал он головой.

– И будь добр, не забывай, пожалуйста, что это все придумала не я.

– Я говорил с «Марчеллой», – сказал Оливер. – Они знают мои рекомендации, и я сделал им еще несколько предложений. Решать будут они.

– Хорошо, – сказала Лорен. – А вообще-то мне все равно.

Но в глубине души ей было не все равно. Ей хотелось добиться известности. Вот как добился Ник Эйнджел. Она не хотела отставать. Она хотела стать знаменитой, как было суждено ему.